Текст книги "Птицы знают лучше"

Автор книги: Екатерина Круглова aka Дикая Яблоня

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 5 страниц)

Глава 7. Кыш отсюда!

Саша никогда, ни единой минуты в жизни не хотела кота. И вот теперь у нее был маленький летающий кусачий кот, о котором следовало заботиться.

– Кто бы обо мне позаботился… – с горечью сказала Саша сычу. Ей хотелось есть и хорошенько помыться. По крайней мере один пункт из этого грандиозного плана был выполним, и это немного утешило. Она выгребла из рюкзака все, что следовало оставить в ванной, и строго велела Степлеру:

– Ничего тут не трогай, понял? Вернусь – пойдем искать пропитание.

Кошки, по ее опыту, подобные просьбы игнорировали. Оставалось лишь надеяться, что сыч не нагадит в кроссовки и не станет драть когтями рюкзак.

Горячий душ – прекрасный способ взбодриться. Попутно Саша отстирала, как могла, грязь и траву с джинсов, оставалось лишь просушить волосы, одежду, и можно было идти – покорять новый мир.

Новый мир ей не нравился, так что Саша решила: он не заслуживает, чтобы с ним церемонились. Пижамная футболка для этого города вполне подойдет.

С разложенной на раскладушке пижамы ей в руки скатилось что-то теплое и влажное, оставив на ткани кровавые разводы.

Под аккомпанемент женского визга гадкая находка улетела в угол. Степлер сердито облаял хозяйку, она почти слышала, как сыч возмущается:

– Здесь половина мыши! Чего тебе не хватает, дура? Горчички?!

Она опустилась на раскладушку и рассмеялась:

– Прости. Нет, правда: мне стыдно. Ты у меня добытчик – мяса домой принес… Знаешь… – Саша задумчиво почесала мокрую голову, – а ведь я совсем забыла: не такие уж мы с тобой нищие.

***

Похоже, о ее родстве с мэром прослышал если не каждый, то каждый второй уж точно – большое преимущество маленьких городов. Здесь все знали всё и обо всех. Здесь нельзя было скрыться, исчезнуть бесследно. Да что там – мешок мусора хозяйки, скорее всего, выносили, только накрасившись и принарядившись.

Трудно сказать, от чего, наверное – с голодухи Сашу посетила дикая мысль: а не сыграть ли ей в "Сына лейтенанта Шмидта"? Она прикинула "за", "против" и решила не рисковать. Кто знает, как отреагирует господин мэр, тем более, что люди и без того охотно ей помогали. Незнакомая женщина проводила Сашу в ближайший полицейский участок. В участке у нее без волокиты и лишних вопросов забрали бумагу и выдали другую – до гордого звания местного жителя осталось всего-ничего.

Покончив с формальностями, Саша прогулялась несколько кварталов и юркнула в пустую телефонную будку. Еще одно достоинство маленького города: никому не приходило в голову украсть телефонный справочник. Более того: местные "Желтые страницы" даже не были привязаны или прикованы.

Справочник оказался исключительно интересным чтивом.

Она нашла адрес ветклиники доктора Литанова. Она нашла ломбарды. Она переписала режим работы библиотек и биржи труда. Воровато озираясь, вырвала карту города. Закусив подвиг шоколадкой, рассеянно перелистала справочник еще раз. Тот открылся на букве "К" – кладбище и крематорий.

Кладбище в городе было всего одно, и у Саши далеко не сразу уложилось в голове, что эту достопримечательность она уже видела. "Утешение" оказалось вовсе не парком. Цветы не сочетались друг с другом, потому что каждый сажал поверх разбросанного пепла свои. Минуту назад Саша почти убедила себя, что мир, в который она попала, не так уж плох. Если закрыть глаза на некоторые страшные и ужасные отличия, то можно притвориться, что жизнь наладилась.

Ан нет, оказалось – закрывать глаза еще рановато.

Она стояла, прислонившись к стеклянной двери, уставившись перед собой пустым взглядом. Степлер заскучал и принялся рвать страницы, начав с ни в чем не повинной буквы "К".

Здесь не хоронили тела – никаких гробов или саркофагов. Только кремация – по очевидной причине: есть тьма, и она запросто может поднять мертвеца. День "Z" был такой же унылой вероятностью, как в ее родном мире – повышение цен на бензин.

***

Дама, заправляющая ломбардом, долго вертела в руках ожерелье – изящную вещицу из коралловых бусин и золотых цепочек, любимую Сашей. Ей часто доставались безделушки с алыми ягодами и зеленой листвой – спасибо фамилии. Но это украшение было особенным: его подарил дед на окончание школы – кажется, единственный в семье человек, не страдавший оптимистичной фальшью. Именно поэтому Саша взяла ожерелье с собой на свадьбу.

Деда уже не было в живых, теперь пришло время лишиться его подарка.

Разумеется, Саша не бросилась в ломбард прямо из телефонной будки – сначала погуляла немного, полюбовалась витринами и ценами в них. После того, как Степлер попытался убить парня в костюме крысы с рекламным плакатом кормов "Угушенька", решила: пора! Голодный человек – всего лишь голодный человек. Голодный сыч – Терминатор с лапками, и эти лапки способны на многое.

Из ломбарда она вышла, став богаче на несколько купюр и беднее на кусочек родного мира.

– Надеюсь, ты оценил эту жертву, – строго сказала Саша сычу.  – И только попробуй не есть, что дают. Эй, куда?..

Догонять голодного злого сыча – то еще удовольствие, даже если в итоге он привел тебя в супермаркет.

***

Кружка. Одеяло. Будильник. И немного продуктов. Саша сидела на скамейке в сквере и разглядывала то, на что ушла половина ее средств. Сыч, жадно чавкая, ел из банки жутковатого вида ассорти "Мыши, сверчки, личинки".

"По сути дела, эти вещи – инопланетные артефакты, – сказала она себе. – Кому из землян выпадало подобное везение?"

Везение номер два доело корм, прилетело к ней на колени и потыкалось головой в руки.

– Ага, мечтай! Десерта не будет, – Саша спрятала руки за покупками. Степлер обиженно пискнул.

– А сейчас, – Саша злорадно усмехнулась, – мы с тобой все же изобразим сына лейтенанта. И пусть только добрый доктор попробует не сделать скидку!

Она достала пудреницу, подкрасила губы и храбро улыбнулась своему отражению. Сыч тоже заглянул в зеркало и сердито залаял.

Похоже, у этой совы было всего два режима: "Я – милый" и "Всех убью". Второй оказался заложен "по умолчанию".

***

День клонился к вечеру, живущим по законам солнца и жаворонков следовало бы давно уже оказаться в безопасных квартирах. Но – увы: очередь в ветклинике была нерадостным исключением.

Степлер обвел очередь взглядом Бонапарта с картин Верещагина и зажужжал.

– У! – вскрикнул рыбный филин, восседавший на коленях сухенького старичка. Просто удивительно, сколько смысла можно вложить в единственный звук. Саша была готова поклясться, что ее упрекнули: "Совсем молодежь распоясалась!"

– Почему птица – не на должике?! – поддержала филина человеческая особа просроченно-бальзаковского возраста. Ее черноглазая сова вежливо промолчала. Похожая на плюшевую игрушку раз эдак в семь больше Степлера, она поглядывала на сыча с опаской.

– Мой сыч никому ничего не должен, – бросила в ответ Саша, закинув ногу на ногу. – И вообще: он всего полдня, как прилетел.

– Серьезно? – заинтересовался парень, которого Саша мысленно окрестила "Маленький принц": вместо совы он держал на коленях коробку с тремя дырками, там шуршал кто-то загадочный. – Дикарь? Сам вас выбрал?

Атмосфера в комнате потеплела, даже владелица плюшевой пацифистки больше не огрызалась. Быть выбранной Защитником – хороший знак, это Саша усвоила еще утром. Почему хороший? Подобных вопросов следовало избегать. Можно было лишь поставить в уме галочку: "Разузнать позже". Очень большую жирную галочку, чтобы не забыть, потому что на Сашу вдруг свалилась куча советов. Корма, амуниция, вольер  – чем дольше она слушала, тем сильнее ей казалось, что Степлер – мифическое существо, а не птичка размером с два кулака.

Когда подошла ее очередь, Саша уже косилась на своего питомца, как на зазипованного дракона. Питомец разглядывал мир исподлобья – судя по всему, прикидывал, кого бы сожрать.

***

Ветеринар с печальными глазами не считал пациента драконом. Он схватил Степлера, как букетик из перьев, заглянул в клюв, ткнул с обратного конца ватной палочкой, а потом замахал сычом, словно поп – кадилом.

– Давай – поволнуйся! – приказал он.

– Что вы делаете? – растерялась Саша. Степлер таращился на доктора Литанова молча, позабыв все жуткие звуки.

– Собираюсь прослушать его сердце и легкие. На удивление здоровый и чистый экземпляр, – кивнул он, отложив стетоскоп, – даже нет лосевых мух и пероедов. Есть ли гельмиты, покажут анализы. Кстати, ваши собственные еще не готовы. Итак… у нас тут домовый сыч, самец, скорее всего – двух лет. Вы в курсе, – Марк закончил писать и усмехнулся, – что именно это наглое недоразумение является символом мудрости – Защитником богини Афины?

Пара ловких движений, и символ мудрости получил стильное кольцо на левую лапу. Украшение его не обрадовало. Что-то подсказывало Саше: дома Степлер отыграется за унижения.

Марк порылся в столе и нашел тонкую книжицу:

– Прочтите, запомните. От себя добавлю: не позволяйте ему садиться на шею –  метафорически, разумеется. Избалуете – уже не слезет. Эй! – повысил он голос. – Ну-ка, кыш оттуда!

Сыч сидел на полу перед узкой дверью  – то ли кладовкой, то ли стенным шкафом. Степлер жужжал, но не так, как на сов в очереди, иначе – как на мрети в шестой квартире. Замолчал, обернулся к Саше и залаял, словно собака.

Собака, которая отыскала бомбу.

– Хороший Защитник. Очень хороший, – задумчиво протянул Марк. Саша молчала, прикидывая, успеет ли сбежать из кабинета, прежде чем из-за двери вырвется очередной кошмар.

– Не бойтесь, – покачал головой доктор Литанов. – То, что находится в этой кладовке, движется медленно.

– То есть, – осторожно уточнила она, – вы не отрицаете, что там – тьма?

– Мало сказать – не отрицаю, – пожал плечами доктор. – Час назад я ее кормил.

***

Они сидели в холле и пили чай с печеньем. Наверное, со стороны казалось: старые знакомые беседуют о пустяках. Мужчина рассказывал, девушка кивала и поддакивала. Внимательный наблюдатель заметил бы, что у девушки дрожат руки, а мужчина – несчастен, хоть и отлично скрывает это.

"Когда ж меня отпустит-то? – думала Саша. – Ведь ночью было намного страшнее…"

От нее Марк не скрывал ничего. Доктор выгнал Степлера в коридор, запер дверь, вручил Саше респиратор, надел свой и распахнул кладовку. За дверью не оказалось страшилищ – только ярко-розовое месиво, похожее на человеческие внутренности. Омерзительная масса шевелилась – очень медленно, как Сашу и предупреждали.

У Саши никак не получалось поверить, что эта жуть – всего лишь ядовитые грибы, и ухо в стене – их дальний родственник. Но она продолжала слушать, и слушала очень внимательно: кто еще и когда еще расскажет ей о таких вещах?

Марк говорил, и с каждым словом ему становилось чуть легче. Кому еще и когда еще он сможет рассказать подобное без опаски?

– Нельзя прогнать смерть, и не принести жертву тьме. Вчера ночью спас неясыть – и начала расти эта дрянь. Сегодня подлечил умирающего рыбного филина – дряни прибавилось вдвое.

– Что будете делать, когда ее станет слишком много? – Саша невольно покосилась в сторону кабинета.

– Использую огонь, – пожал Марк плечами.

– Так это же отличный выход, верно? – Саша ободряюще улыбнулась ему. – А если вылечить кого-то крупнее совы, тоже растет подобная гадость?

Марк с горькой усмешкой качнул головой:

– Однажды, три десятка лет назад мой отец рискнул: взялся лечить полностью ослепшего мальчика. Нашел изящное, но при этом фантастическое решение проблемы: использовал сову в качестве донора. Все прошло просто отлично. В тот же час тьма забрала шестерых жителей города: мужчин, женщин, детей, никак не связанных друг с другом. Больше отец не исцелял никого. А я никому об этом не говорил.

Саша молча посмотрела на свои руки – те по-прежнему дрожали. Откровения Марка Литанова связали ее в сто раз сильнее, чем все приказы господина мэра, вместе взятые. Придется жить тише воды, ниже травы, даже не мечтая о Петербурге.

И как ей теперь смотреть в глаза мэру? Ведь не нужно быть гением, чтобы после рассказа доктора вспомнить его непроницаемые очки и сложить два и два.

Интерлюдия

– Пожалуйста, не наказывайте нас. Пощадите!

– Назови мне хотя бы одну причину для этого!

– Это правда: мы опоздали. У нее появился Защитник. И мрети она не приняла – повела себя как тупой обыватель. Но ведь ее все еще можно использовать, чтобы подобраться к мэру, да?

– Возможно. Наблюдайте за ней. Пока что – только наблюдайте.

– А потом?

– Ваша работа – выполнять приказ, а не задавать вопросы.

Глава 8. Команда с пламенным названием

– Девушка, проводить вас до дома?

Подобные вопросы от незнакомцев в общественном транспорте всегда напрягали Сашу. Кошмарный новый мир изменил ситуацию к лучшему – вот неожиданность. "Прогулка в парке без филина станет не слишком длинною", – мысленно пропела Саша.

– Степочка, – задумчиво сказала она вслух, – нам нужны провожатые?

Молодой человек им с сычом попался очень понятливый – мгновенно оказался на другом конце пустого трамвая.

Степлер разочарованно тявкнул ему вслед: кто действительно был нужен оскорбленному сычу, так это жертва на растерзание. Лучше, разумеется, – не одна. Саша прибавила к мысленным галочкам новую: раздобыть сычу игрушку для издевательств. Но это все – планы, пока абсолютно не выполнимые. Брошюра доктора Литанова весьма ее озадачила: меньше всего она ожидала, что сове нужно купить поводок. А еще – дуплянку: навороченный скворечник по цене магнитофона. То есть, ей самой можно спать чуть ли не на полу, а Защитнику подавай зону комфорта с развлечениями и совиными девочками.

– Коробка, Степаныч, – мрачно сказала Саша. – Пока что, коробка из мусорки – предел моих возможностей. И скажи спасибо, что нам с тобой не придется ее делить.

Сыч молча укусил хозяйку за руку. Саша машинально отметила, что начинает привыкать к этому. Пусть лучше рядом с ней в мире тьмы будет зловредный хулиган, чем никого совсем.

Одной, без друзей – слишком страшно.

***

Пробуждения в новом мире продолжали радовать сюрпризами.

Нет, побудка когтистыми лапами и обиженным мявом, – нормальна: любой котовладелец подпишется под этим. Настоящий сюрприз – полотенце, которым накануне Саша прикрыла глаза от невыносимого света, а оно – вот же дрянь! – сползло и обмоталось вокруг шеи.

Что ж, по крайней мере, испуг мгновенно избавил ее от желания подремать "еще пять минуточек".

– Купить маску для сна… – пробормотала Саша, натянула джинсы и поплелась в кухню. У нее был кофе. И сахар. Бог знает, что за кофе, но, судя по запаху – правильный, хотя и растворимый. Утро совы должно начинаться с кофе, или утру придется ждать вечера.

– Блин!!!

Мгновением позже, заложив лихой вираж, в кухню ворвался Степлер. Сыч закрутил головой как радаром. Ни опасностей, ни еды он не обнаружил, о чем и сообщил хозяйке сердитым лаем. Хозяйка, сидевшая на подоконнике, невесело усмехнулась:

– Видишь меня, дружище? Нет. Ты видишь дуру. Я – идиотко!

Защитник пискнул. Прозвучало вполне утвердительно.

– Купить спичек. Я. Забыла. Чертовы. Спички.

Не такая уж трагедия, если подумать: можно попытать счастья, спустившись к Варваре Ильиничне. Или сбегать в магазинчик на углу. Дело было не в спичках, но в отсутствии нормальной жизни, как таковой. Жизнь складывалась из мелочей, и все они остались где-то в другой Вселенной. Тапки и зеркало. Любимая музыка. Любимый сорт кофе. Любимые книги. Даже капли от насморка. И это – не считая привычки по сто раз на дню доставать смартфон – рефлекторное движение, которое Саша подавляла изо всех сил, пряча руки в карманы.

Она плеснула в лицо воды из-под крана и окликнула сыча:

– Пошли в кафешку, Степаныч.

***

Тихо, по-партизански заедая покупной кофе свои печеньем, Саша разглядывала посетителей. Сыч сидел рядышком на столе и уминал корм из банки – совсем не тихо, но официантка не стала возражать.

Совам в мире тьмы было позволено больше, чем людям. На компанию молодых людей за соседним столиком посматривали с укоризной, хотя они болтали не так уж и громко.

Саша невольно прислушалась к их спору:

– Огонек!

– Да ну, к лешему! Искорка!

– А я считаю, оптимальный вариант – светлячок. Детям понравится.

– Вашу ж мать, да кто мы, в конце концов?! Меня это достало, давайте определимся хотя б для налоговой!

Рослый широкоплечий парень, простоватый, но симпатичный, сердито покачал головой. Запустил пятерню в русые волосы, взъерошил, поставив их дыбом. Его спутницы мрачно смотрели друг на друга. Младшая – Саша мысленно обозначила ее "светлячок" – скорее всего, была сестрой молодого человека: такие же серые глаза, широкий улыбчивый рот, непослушные русые волосы. Простые, но привлекательные черты, минимум косметики, явно не брендовая одежда: стиль – "милая провинциалка". Девица под кодовым именем "огонек" была старше и куда более ухоженная. Она определенно гордилась своей рыжевато-каштановой гривой: время от времени едва уловимо встряхивала волосам и эффектно поворачивалась, чтобы впечатлить парня.

Получалось не слишком: парню было не до того.

– Мероприятие через пять часов, реквизит не готов, названия по-прежнему нет! Потом не удивляйтесь, если нас вытеснят из шоу-бизнеса!

Девица-Огонек сделала такой узнаваемый, до боли родной фейспалм, что Саша невольно прониклась к ней.

– Жребий, – услышала она собственный голос.

– Что, прости? – откликнулась Светлячок.

– Напишите названия, киньте бумажки, ну… в чашку, например, и вытащите наугад.

– Да, наверное, только это и остается… – задумчиво протянул парень. – Эй, погоди, – оживился он. – Я тебя знаю!

– Нет! – решительно помотала головой Саша. – Только не меня. Мою тезку – возможно.

– О-о-о… – четыре пары глаз внимательно уставились на нее: люди – с интересом, сова, восседавшая на руке парня – недоверчиво. Степлер не остался в долгу, злобно зажужжав на незнакомцев.

– Степа, заканчивай. Извините его, – вздохнула Саша. – Он ненавидит весь мир, кроме меня и еды. Еду, скорее всего, тоже ненавидит, судя по тому, с какой яростью уничтожает. Меня пока только надкусывает. Домовый сыч – не вид, это диагноз.

– А ты забавная, – улыбнулась Светлячок.

– Играешь на чем-нибудь? – деловито поинтересовался парень.

– Фортепиано, – Саша недоуменно приподняла брови. – А что?

– От нас свалил клавишник, а ты, судя по всему – не при делах. В городе недавно, посреди рабочего дня зависаешь в кафе. Да еще таком убогом – совсем недалеко от крыльев.

"Убийственная логика. Неужели здесь совсем нет ночной жизни? Почему я не могу быть… барменом в клубе, например? А "крылья", это, видимо, переулок".

Саша пожала плечами:

– Где мне еще зависать, если я в этих Крыльях живу?

Молодой человек поперхнулся. Повисла неловкая пауза.

***

Саша взяла стул и пересела за соседний столик.

– Охраняй! – велела она сычу, кивнув на рюкзак. Степлер перелетел на него и принялся убивать брелок с Эйфелевой башней.

– И что не так с Крыльями? – небрежно поинтересовалась Саша.

– Хочешь пирожок? – выпалил парень, пододвигая ей тарелку.

– Спасибо, хочу, – Саша взяла, надкусила и невозмутимо добавила. – А еще хочу информацию.

– Я – Мила, это – мой жених Юра, рядом – его сестра Ульяна, – поведала девушка-Огонек. Саша кивнула:

– Интересная информация, но не та.

Ответом ей был дружный вздох. Юра снова запустил пальцы в волосы и нервно подергал их.

– Меньше знаешь – крепче спишь, поверь, – мягко сказала Уля.

– А, ладно! – махнула рукой Мила. – Все равно кто-то расскажет. Ты ведь из какой-то забытой богом деревни, да?

– Поселок городского типа! – артистично обиделась Саша.

– Ага, очень большая разница. И как вы пережили энергетический кризис двухтысячных?

Саша замерла: ладони вспотели, мысли заметались в панике. Одно дело – врать об абстрактной деревне, которую не отыщешь на карте без микроскопа, и другое – о событиях в масштабе страны, возможно – целого мира.

– Да, да, – как ни в чем не бывало продолжила Мила. – Мы, разумеется, тоже мало что помним, но родители-то рассказывали.

– Плохо было, – рискнула Саша. Юрий кивнул:

– А теперь умножь это "плохо" на сто тыщ пятьсот – вот как было здесь. Город без света фактически умер. Продержались только те, кто жил рядом с карьером: открытая местность – много ветряков. Кирпичный завод тоже устоял, но центр зарос мрети-грибницами полностью. Знаешь, как твой родственник стал мэром, да? Он взорвал все, что только возможно, очищал город едва ли не в одиночку, шел даже туда, куда волхвы побоялись. Потому его и прозвали "Хозяин". А вот Крылья не разрушили – прижигали: это же его малая родина. Ностальгия, все дела. Поздравляю – теперь там живешь ты. Уже видела что-нибудь… эдакое?

Саша молча кивнула.

– Знаете… – задумчиво протянула Ульяна, – я считаю, это очень романтично.

Юрий и Мила посмотрели на нее, как на сумасшедшую. Уля проигнорировала их взгляды:

– Вадим Алексеевич так сильно любит свою невесту, что не может вынести рядом с собой ее точную копию, вот и поселил родственницу на жуткой окраине.

– Я – не точная копия! – огрызнулась Саша и удивилась: "Почему я так злюсь? Неужели завидую? Бред. Не стану я завидовать невесте деспота!".

– Ты не копия, ты – крашеная, – не без злорадства заметила Мила.

– Вашу ж мать! – воскликнул Юра, посмотрев на часы. – Катастрофически опаздываем!

***

Прежде чем  уйти, они все-таки бросили жребий. Кафе покинула команда под названием "Огонек", и Мила от этого явно повеселела. Перестала коситься на Сашу, словно та спит и видит, как увести Юрия. Даже снизошла до дружеской болтовни.

– Я – костюмер и реквизитор, Улька – скрипач и хореограф, Юрий играет на гитаре, но чаще – на моих нервах. Поем мы, разумеется, все, сценарии и декорации тоже создаем вместе. Организуем детские праздники – дни рождения и тому подобное, утренники в садиках и школах, иногда – участвуем в городских мероприятиях как аниматоры.

Саша молча кивала, очень стараясь стереть с лица скептическую мину. Не верилось, что при таком грандиозном опыте ее новые знакомые до сих пор не обзавелись названием. Видимо, большая часть перечисленного Милой была лишь далеко идущими планами.

– …все потому что этот козел в одночасье собрался и уехал в Москву: его, видите ли, пригласили играть в крутой группе. Теперь – ни квартета, ни клавишника, ни его мамы, которая отмазывала нас от налогов… Ой!

Мила уставилась на Сашу, прижав руку к губам. Та пожала плечами:

– Поддерживаю, разделяю, и тэдэ, и тэпэ. Если думаете, что побегу стучать мэру, не угадали. А куда мы идем?

Шли они уже минут пятнадцать – не только добрались до окраины, но оказались среди скромных частных домов: эдакая Эвергрин Террас, к счастью, не пахнущая мочой. Саша невольно задумалась, не обвинит ли ее господин мэр в попытке побега.

– Пришли! – торжественно объявил Юрий. – Смоки, открой!

Сова с мордочкой странного окраса – словно макияж из Ревущих Двадцатых – улетела с его руки за забор. Раздался щелчок, распахнулась калитка.

– Дом, милый дом, – улыбнулась Ульяна. – Родители переехали в центр, теперь здесь все наше!

***

– Вы дадите мне ноты? – Саша растерянно оглядывалась, наблюдая за броуновским движением, которое устроили ее новые знакомые.

– Сегодня ДэРэ, – мрачно бросил Юрий, притормозив на секунду. – Без фоно, зато с мелкотней, которая только что откинулась из детского садика.

– Вот, держи! – Мила вручила Саше помятые листки. Ты – новенькая, значит тебе играть с этими бесенятами. Выучи наизусть, отступать от правил не советую.

Саша рассеянно пробежала глазами по тексту. Судя по играм, день рождения будущего первоклассника был тематический, и все вертелось вокруг авиации.

– Почему самолеты? – поймала она за руку Ульяну. Та тяжело вздохнула:

– Папаша юбиляра работал на севере. Очень хорошо зарабатывал, вся семейка мечтает, чтобы сын продолжил трудовую династию.

– А почему "зарабатывал", он что – ушел из семьи? Умер?

– Ты не слушаешь меня, что ли? – Уля плюхнулась на продавленный диван рядом с Сашей. – Север, понимаешь? Который за полярным кругом. Человек долго-долго летал в темноте, дошло? И – да: в каком-то смысле он умер.

Уля снова куда-то убежала. Саша молча кивнула и прикусила губу. До нее не просто дошла – раскрылась во всей красе очередная сторона этого кошмарного мира. Полгода полярной ночи. Для людей это, должно быть, – настоящий ад на земле.

– …зато заработал… просто слов нет – сколько. Отгрохал особняк в элитном районе на одной улице с мэром.

– Если они уже богаты, зачем желать подобную участь сыну?!

– Не знаю, – Уля замерла на месте, озадаченно глядя на Сашу. – Хотят еще больше денег? О-о-очень жадная семейка, кстати, будь готова, что поесть задарма не получится.

"Может быть – жадность, – покачала головой Саша. – А может быть – что-то гораздо страшнее…"

Развить мрачную мысль ей не удалось: раздались такие проклятья, что даже сова Смоки, дремавшая на спинке стула, подскочила и зашипела. Степлер поддержал ее звонким лаем.

В комнату вошел Юра с совершено убитым лицом.

– Все пропало! – сказал он.

***

– Что это за кусок творчества? – поинтересовалась Саша, разглядывая кучу обломков.

– До того, как некий идиот уронил свою идиотскую гитару? Это была очень крутая модель самолета, гвоздь программы и прочее. У нас осталось два часа и не осталось ни материалов, ни красок. Нам конец. Потеряем Сереженьку – потеряем всю уважаемую клиентуру.

– Совсем-совсем не сталось? – вид распластанных крыльев и полого корпуса с трещиной навел Сашу на интересную мысль. Но удастся ли ее реализовать?..

– Только черная, зато много. Никому никогда не нужна черная, зачем ее вообще кладут в наборы?.. – пожала плечами Ульяна. Саша ухмыльнулась:

– Черная – то, что нужно. Есть идея. Но придется отказаться от авиационной тематики. Расскажите-ка мне о юбиляре.

***

В чем прелесть жизни под девизом "Все свое ношу с собой"? Сашины ценности умещались в небольшом рюкзаке. Ополоснувшись возле колонки, она поразмышляла чуть-чуть и достала из рюкзака зеленое платье. Было еще маленькое черное, но что-то подсказывало ей: мир тьмы не оценит мамин подарок. А зеленое оказалось кстати и даже чуть больше – судя по недовольному взгляду Милы. Туфли, чуточку макияжа – вполне респектабельный вид для устроителя праздника.

Увы, автомобильчик, появившийся из гаража, наводил на мысли о клоунах, которые из подобных машинок выскакивают дружной толпой. А еще – что команда "Огонек" рискует вообще никуда не доехать. Саша заметила детали, приклеенные синенькой изолентой. И ей совершено не хотелось выглядеть клоунессой.

– Дамы, прошу на борт, – окликнул их Юрий. Четыре человека и две совы явно были пределом возможностей автомобильчика. К счастью, Защитники не устроили потасовку: Степлер все еще жужжал, но Смоки не велась на провокации. Она вообще была на редкость тихой. Саша мысленно скрестила пальцы два раза: чтобы они доехали, и чтобы их поделка не свалилась по дороге с крыши. Ее новые коллеги тем временем выковыривали из-под ногтей клей и черную краску.

– Надеюсь, ты знаешь, что делаешь, – примерно в двадцатый раз сказала Саше Ульяна.

Машинка рванула с места. Саша открыла рот от удивления.

– Не ожидала? – Юра довольно захохотал. – Карл-Призрак Шоссе, да. Классика жанра.

В этом мире существовал Ремарк. Или, по крайней мере, кто-то вроде него. У попаданки стало немного радостнее на душе.

***

Ей хотелось, чтобы их команда вошла в ворота особняка гордо, в режиме слоу моушн, как герои "Торчвуда", или, на худой конец, – "Корпорации монстров". Вместо этого пришлось бежать, только что не закинув язык на плечо, и то – потому что на плечах они тащили бывший самолет в простыне.

– Конфеты! – крикнул Юрий кому-то из прислуги вместо "Здравствуйте!". – Нам потребуются все конфеты, приготовленные для праздника.

– И дубина, – вступила Саша. – О, разумеется, у нас есть собственные, но важно, чтобы ребенок использовал знакомый ему предмет, понимаете?

– Ручка от швабры? Бита для городков? – хозяйка дома ничего не понимала, но пыталась сохранить лицо – не слишком успешно. Она постоянно возвращалась недоуменным взглядом к Саше. Саша энергично кивнула:

– Да, я – она, та самая родственница. Если вы обо мне слышали, полагаю, вы также слышали, что я – школьный психолог. Гарантируем: сегодняшний праздник ваш сын не забудет!

Уля осторожно коснулась ее руки:

– Не разбрасывалась бы ты подобными обещаниями, а? Единственное, что не забывает этот мелкий жлоб – цены подарков.

– В этом и смысл, – пожала плечами Саша. – Ударим городошной битой по тьме и жлобству.

***

Когда заляпанная красками простыня соскользнула с бывшего самолета, пару секунд держалась по истине драматическая пауза, достойная большой сцены.

Потом кто-то из детей охнул "Мамочка!" и заплакал.

Пухлый, кучерявый мальчишка, довольно рослый для семи лет, утратил все свое самодовольство. Секунду назад он смотрел на пеструю тряпку почти презрительно. Теперь явно хотел составить компанию плачущему гостю – держался из последних сил и только за счет высокомерия.

Пиньята действительно получилась чертовски страшная. По большей части она напоминала ворона, но у этого ворона явно были в роду драконы и объекты из Зоны-51.

– Сергей, – торжественно обратилась Саша к мальчишке. – Подлое порождение тьмы присвоило все твои сладости. Ты – единственный, кто справится с мерзкой тварью. Уничтожь тьму! Покарай чудовище! Ты – наш герой, мы в тебя верим! – с последними словами она впихнула биту мальчишке в руки.

Толстячок робко махнул дубиной.

– Ниже – прошипела Саша, обернувшись. Юрий выглянул из-за угла и немного стравил леску. Мальчишка наконец попал по вороне.

– Да! Молодец! Поддержим героя! Да-вай! Да-вай!

Сначала вразнобой, потом – все слаженней гости принялись скандировать. Вошедший в раж мальчишка замахал битой так энергично, что Саша испугалась: не покалечился бы. Седьмой или восьмой удар прикончил бывший самолет, конфеты брызнули во все стороны, но мальчишка и не думал останавливаться, вколачивая останки врага в землю. Пришлось Саше схватить его за плечи и развернуть к толпе болельщиков.

– Вот наш борец с силами тьмы! – объявила она, вздернув руку с битой, словно это был не толстый лопоухий семилетка, а чемпион мира по боксу. – Храбрец, сын, достойный своего отца!

Человек, наблюдавший за мальчишкой из инвалидного кресла, пошевелился. Кажется, на его пустом бледном лице промелькнуло что-то, похожее на радость. Впрочем, это могла быть просто тень от ветвей дерева.

Толстый Сереженька обернулся.

– Вырасту – женюсь на тебе! – заявил он Саше.

***

Команде "Огонек" даже не пришлось устраивать игры: Сереженька так намахался дубиной, что ушел отдыхать, разбирая подарки. Их допустили до фуршета – вот уж поистине чудо. Пока Юрий и Уля уписывали все, что попадалось на глаза, Мила принимала заказы: "уничтожение тьмы" пожелали целых двенадцать раз, правда, при этом настойчиво просили "не такую ужасную".