Текст книги "Целительная сила любви"

Автор книги: Екатерина Романова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 7 страниц)

– Все равно, Ольга! Теперь уже все равно. Мы что-нибудь придумаем вместе, ведь недаром я столь ученый врач!

Они оба рассмеялись, и Александр сказал уже более серьезным тоном:

– В любом случае твой крест теперь и мой крест. А пока я буду думать лишь о том, что моя невеста столь учена и мудра, что привлекла к себе внимание самой цесаревны, заткнув за пояс придворного лейб-хирурга! Я наслышан о Лестоке, удивляюсь, как он смог это пережить.

– Лишь оттого, что не знал, Алекс! Умоляю тебя, храни молчание о том, что ты сейчас услышал, это не должно стать известным ни одной живой душе!

– Конечно, любимая! – Александр еще раз улыбнулся, провожая ее до дверей. – И еще! Я давно хотел спросить тебя… Раз уж ты так мудра в лекарствах, то зачем тебе были нужны… лягушки? Помнишь?

– Помню. – Ольга загадочно улыбнулась и шагнула на крыльцо. – У нас впереди море времени, я все расскажу тебе потом.

Александр остался один, дожидаясь, пока Ольга скроется из виду. Идти к церкви стоило по отдельности, чтобы соблюсти приличия. Сегодняшний день станет последним, когда это стоит делать с особенной тщательностью, а потом он сможет уже предъявлять на эту загадочную и невозможно красивую женщину свои законные права. И никто – ни зарвавшийся «потомственный дворянин». Алешка Розум, ни даже сама его могущественная покровительница – не сможет запретить ему это или причинить любимой какой-нибудь вред. И с этими радужными мыслями Александр тоже шагнул на залитое солнцем крыльцо и поспешил на колокольный звон.

* * *

По прошествии месяца в поместье сыграли пышную свадьбу, к тому же не одну. Если венчание Александра и Ольги прошло чинно и скромно, как того велит обычай, то Дуня с Тюриным изрядно помучились, расплачиваясь за излишнее легкомыслие. Получив строгие наставления от святого отца, их все-таки обвенчали, и Дуне велено было сидеть за столом в платке, изображая крайнюю степень огорчения за свое легкомысленное поведение. Но не так-то просто оказалось расстроить Дуню!

Получив на радостях от Метелина вольную и приданое (у него имелся свой повод радоваться женитьбе Тюрина и восхищаться Дуней), а также выходя замуж за бедного, но все-таки благородного человека, Дуня сияла на свадьбе, как серебряный рубль, нисколько не смущаясь своего округлившегося животика. Беременность несказанно шла ей. Дуня постоянно смеялась и прижимала щупленького мужа к своей увесистой груди. Фома Лукич от души балагурил по этому поводу, а Василий Кузьмич, кажется, свою супругу просто боготворил.

Глядя на эту смешливую и неугомонную парочку, Ольга стыдливо опускала глаза и краснела от недвусмысленных взглядов мужа. Она радовалась за Дуню и благословляла ее, как родную.

– Правда же, они чудесная пара? – спрашивала она мужа вечером, закрывая двери супружеской спальни.

– Я бы сказал, забавная… Но, если бы не Дуня, я бы родную сестру за этого хлыща отдал, лишь бы он не глазел на мою жену!

– Что ты?! – Ольга смеялась, шутливо уворачиваясь от рук Александра. – Василий Кузьмич говорил, что я ему нравлюсь?

– Вздумал бы он такое сказать!!! – Алекс уже завладел тяжелой бархатной лентой на ее платье и с увлечением ее распутывал. – Все и так видели, как у него краснели уши от усердия, когда он начинал о тебе рассказывать.

– Уши? – Ольга делала вид, что не замечает того, как распустившаяся лента ослабила платье и скользнула по тонкому шелку рубашки. – Никогда не видела Василия с красными ушами…

– Ужасное зрелище, ничего не потеряла, – прорычал Алекс, увлекая Ольгу на широкое супружеское ложе. – Обожаю Дуню, она спасла наш брак!

Ольга счастливо рассмеялась под быстрыми поцелуями мужа, обвила его шею руками и отдалась собственным ощущениям. Впервые за много лет ее оставили боль, подозрительность и настороженность. Она чувствовала, что способна на многое, пока ее любимый рядом, ей будет все по плечу. Каждая травинка в ее руках будет заряжаться, невиданной, исходящей от ее пальцев силой, и Ольга чувствовала себя богиней, способной творить чудеса. В ее любви была особенная, ни с чем не сравнимая целительная сила.