Текст книги "Оценка законности судебных решений"

Автор книги: Екатерина Алексеевская

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

В силу п. 1 ст. 19 Закона РФ «О защите прав потребителей» (в ред. Федерального закона от 21 декабря 2004 г. № 171-ФЗ) потребитель вправе предъявить предусмотренные ст. 18 настоящего Закона требования к импортеру в отношении недостатков товара, если они обнаружены в течение гарантийного срока или срока годности.

Из смысла указанных положений Закона следует, что моментом возникновения правоотношений между потребителем и импортером является обнаружение потребителем недостатков в товаре, а не заключение договора купли-продажи товара.

Суд первой инстанции при разрешении спора существенно нарушил нормы материального права, указав на то, что спорные правоотношения возникли в момент заключения договора купли-продажи автомобиля, т. е. до внесения изменений в Закон РФ «О защите прав потребителей».

Суд при вынесении решения не учел, что истец не состоял в договорных отношениях с импортером, а отношения, связанные с эксплуатацией и использованием автомобиля, являются длящимися отношениями.

В соответствии с п. 4 ст. 13 Закона РФ «О защите прав потребителей» импортер освобождается от ответственности за неисполнение обязательств или за ненадлежащее исполнение обязательств, если докажет, что неисполнение обязательств или их ненадлежащее исполнение произошло вследствие непреодолимой силы, а также по иным основаниям, предусмотренным законом.

Согласно п. 6 ст. 18 Закона РФ «О защите прав потребителей» в отношении товара, на который установлен гарантийный срок, импортер отвечает за недостатки товара, если не докажет, что они возникли после передачи товара потребителю вследствие нарушения потребителем правил использования, хранения или транспортировки товара, действий третьих лиц или непреодолимой силы.

Законом в данном случае обязанность доказывания обстоятельств, освобождающих ответчика от ответственности за ненадлежащее исполнение обязательства, возложена на ответчика, в связи с чем довод судов первой и кассационной инстанций о непредставлении истцом доказательств в подтверждение ввоза ответчиком автомобиля, имеющего дефекты, нельзя признать правильным, поскольку суд в нарушение действующего законодательства возложил обязанность по доказыванию не на ответчика, а на истца.

Кроме того, при вынесении решения суд указал на то, что при продаже автомобиля и дальнейшей его эксплуатации в ООО «Независимость-Парте» и дилера Вольво производились ремонтные работы и работы по монтажу электропроводки, ответчик является импортером и отношения к организациям, производящим установку дополнительного оборудования, и ремонту автомашины не имеет.

Суд первой инстанции с достоверностью не установил, в результате чего произошло возгорание автомобиля, является ли это следствием предоставления производителем некачественного товара, или это связано с проводимыми ООО «Независимость-Парте» и дилером Вольво ремонтными работами и работами по монтажу электрооборудования.

Как видно из материалов дела, истец в судебном заседании заявлял ходатайство о назначении в рамках гражданского дела экспертизы для установления точной причины возгорания, ссылаясь на то, что имеющиеся в материалах дела два экспертных заключения по экспертизам, проведенным до возбуждения гражданского дела, противоречат друг другу.

Суд отказал в удовлетворении ходатайства о назначении в рамках гражданского дела экспертизы, положив в основу выводов заключение эксперта, которое было дано не в рамках гражданского дела, а в рамках уголовного дела и однозначных выводов о причинах возгорания автомобиля не содержит.

Указанные обстоятельства, имеющие существенное значение для разрешения данного спора, подлежали проверке и установлению при рассмотрении гражданского дела, однако в нарушение требований ст. 198 ГПК РФ судом не исследовались и не проверялись. [49]

Верховным Судом РФ в комментарии к данному делу было обращено внимание судов на то, что невыяснение судом обстоятельств, имеющих существенное значение для разрешения спора между импортером и потребителем о качестве проданного товара, повлекло вынесение незаконного решения. [50]

Указанные в судебном определении суда надзорной инстанции допущенные ошибки нижестоящим судом повлекли вынесение незаконного решения.

Невыяснение судом обстоятельств, подлежащих исследованию для правильного разрешения спора, повлекло отмену судебного решения по следующему делу.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ отменила состоявшиеся судебные постановления с направлением в суд первой инстанции дела по иску Т. и Т. к Департаменту жилищной политики и жилищного фонда г. Москвы, ОАО «Мосжиркомбинат» о признании фактического пользования жилой площадью на основании договора социального найма, признании отказа в заключении договора социального найма и приватизации занимаемого жилого помещения незаконным, обязании заключить договор социального найма с правом последующей приватизации.

Истцы обратились в суд с указанными исковыми требованиями к ответчикам, ссылаясь на то, что с 1992 г. проживают и зарегистрированы в спорной жилой комнате бывшего семейного общежития Московского жирового комбината на основании ведомственного ордера. На обращение в Правительство Москвы с заявлением о заключении договора приватизации занимаемого жилого помещения от Департамента жилищной политики и жилищного фонда г. Москвы получен отказ.

Решением районного суда, оставленным без изменения судом второй инстанции, в удовлетворении исковых требований отказано.

При вынесении решения суд указал на то, что дом, в котором находится спорная жилая комната, принадлежит на праве собственности ОАО «Мосжиркомбинат», однако данное обстоятельство материалами дела не подтверждается и судом не установлено. Согласно свидетельству о праве собственности на дом, в котором проживают истцы, в перечне приватизированных домов ОАО «Мосжиркомбинат» не указан.

Данное обстоятельство имеет существенное значение для правильного разрешения спора.

Отказывая в удовлетворении исковых требований, суд исходил из того, что занимаемое истцами жилое помещение находится в здании, которое относится к частному жилищному фонду, и оснований для изменения правового положения жилого помещения и заключения с истцами договора социального найма не имеется, поскольку договор социального найма может быть заключен только с наймодателем жилого помещения государственного или муниципального жилищного фонда, но не с собственником частного жилищного фонда.

В соответствии со ст. 18 Закона РСФСР «О приватизации жилищного фонда в РСФСР», действовавшего на момент возникновения спорных правоотношений, жилищный фонд, закрепленный за предприятиями на праве полного хозяйственного ведения либо переданный учреждениям в оперативное управление, в случае приватизации этих предприятий, учреждений подлежит приватизации совместно с ними на условиях, установленных законодательством, либо передаче соответствующему Совету народных депутатов, на территории которого находится.

Федеральным законом «О внесении изменений и дополнений в Закон РСФСР «О приватизации жилищного фонда в РСФСР» в ст. 18 названного Закона внесены изменения, в соответствии с которыми при переходе государственных или муниципальных предприятий, учреждений в иную форму собственности жилищный фонд, находящийся в полном хозяйственном ведении предприятий или оперативном управлении учреждений, должен быть передан в хозяйственное ведение или оперативное управление приемников этих предприятий, учреждений (если они определены) либо в ведение органов местного самоуправления в установленном порядке с сохранением всех жилищных прав граждан, в том числе и права на приватизацию жилья.

Пунктом 1 Указа Президента РФ от 10 января 1993 г. № 8 «Об использовании объектов социально-культурного и коммунально-бытового назначения приватизируемых предприятий» установлен запрет на включение объектов жилищного фонда в состав приватизируемого имущества при приватизации предприятий, находящихся в федеральной (государственной) собственности. Указанные объекты, являясь федеральной (государственной) собственностью, должны находиться в ведении местной администрации по месту расположения объекта.

Норма, содержащая запрет на приватизацию в составе имущественного комплекса унитарного предприятия жилищного фонда и объектов его инфраструктуры, установлена и в ст. 30 Федерального закона «О приватизации государственного и муниципального имущества».

В соответствии с абз. 1 п. 4 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 24 августа 1993 г. № 8 «О некоторых вопросах применения судами Закона Российской Федерации “О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации”» переход государственных и муниципальных предприятий в иную форму собственности либо их ликвидация не влияют на жилищные права граждан, в том числе и на право бесплатной приватизации жилья.

Указанными выше нормами, действующими с 23 декабря 1992 г. и подлежащими применению в системной взаимосвязи со ст. 2 Закона РФ «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации», которая предусматривает право каждого гражданина, занимающего жилое помещение в государственном и муниципальном жилищном фонде на приватизацию указанных помещений, не допускалось включение объектов жилищного фонда, к которому относятся и общежития, в состав приватизируемого имущества государственных и муниципальных предприятий. Такие объекты подлежали передаче в муниципальную собственность.

При приватизации имущественного комплекса Московского жирового комбината жилищный фонд, в том числе дом, в котором проживают истцы, не полежал включению в перечень приватизируемых объектов недвижимости.

Включение жилищного фонда в состав приватизируемого имущества государственного и муниципального предприятия не должно влиять на жилищные права граждан, вселившихся и проживавших в данных жилых помещениях до приватизации, в том числе и на право бесплатной передачи жилья в собственность граждан на основании ст. 2 Закона РФ «О приватизации жилищного фонда в Российской Федерации». [51]

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ указала, что суду первой инстанции при новом рассмотрении дела следует учесть указания вышестоящего суда и установить, кто является собственником здания, в котором расположено жилое помещение, где проживают истцы, уточнить требования истцов и разрешить спор в соответствии с требованиями закона.

Исследование данных обстоятельств будет способствовать правильному разрешению спора.

Неверное определение характера правоотношений спорящих сторон и невыяснение других обстоятельств дела, имеющих значение для правильного разрешения спора, были признаны судом надзорной инстанции существенными нарушениями, повлиявшими на исход дела и влекущих отмену судебных постановлений по следующему делу.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ отменила состоявшиеся судебные постановления с направлением в суд первой инстанции дела по иску З. к ООО «Стройальянс «Монолит», ОАО Холдинговая компания «Главмосстрой» о признании недействительным соглашения о расторжении договора инвестирования строительства жилья, взыскании денежных сумм по встречному иску ОАО Холдинговая компания «Главмосстрой» к З., ООО «Стройальянс «Монолит» о признании договора инвестирования строительства ничтожным.

З. обратилась в суд с иском к ООО «Стройальянс «Монолит», ОАО Холдинговая компания «Главмосстрой» о признании недействительным соглашения о расторжении договора инвестирования строительства жилья, взыскании денежных сумм, ссылаясь на следующее.

7 апреля 2004 г. между ответчиками был заключен договор инвестирования строительства квартиры в жилом доме. По условиям договора ОАО Холдинговая компания «Главмосстрой» (инвестор) передало ООО «Стройальянс «Монолит» (соинвестор) права на оформление в собственность указанной квартиры, а последнее, в свою очередь, обязалось уплатить акционерному обществу сумму инвестиций. Данным договором предусмотрено право соинвестора передавать права инвестирования третьим лицам при условии письменного согласия на это инвестора. 17 июня 2004 г. ООО «Стройальянс «Монолит» заключило с З. договор долевого участия в строительстве жилого дома, в силу которого названное общество передавало истице право инвестирования строительства квартиры в данном доме с дальнейшим получением ее в собственность при условии оплаты. Обязательства по этому договору заявительница выполнила полностью. Впоследствии, 15 ноября 2004 г., договор между ОАО Холдинговая компания «Главмосстрой» и ООО «Стройальянс «Монолит» от 7 апреля 2004 г. был расторгнут; в соответствии с протоколом от 26 ноября 2004 г. денежные суммы, полученные ОАО Холдинговая компания «Главмосстрой» от ООО «Стройальянс «Монолит» по договору от 7 апреля 2004 г., учтены в счет обязательств ООО «Строй-альянс «Монолит» по другим договорам инвестирования. Квартира истице не передана. Заявительница полагала, что по вине ОАО Холдинговая компания «Главмосстрой» ей причинены убытки, поскольку деньги за квартиру перечислены данной компании, однако квартира истице так и не предоставлена.

ОАО Холдинговая компания «Главмосстрой» предъявила встречный иск о признании ничтожным договора от 17 июня 2004 г., сославшись на то, что сделка заключена ответчиками по встречному иску без письменного согласования с ОАО Холдинговая компания «Главмосстрой».

Решением суда первой инстанции в удовлетворении исковых требований З. отказано, встречный иск удовлетворен.

Определением суда кассационной инстанции решение суда оставлено без изменения, а жалоба – без удовлетворения.

Разрешая спор по существу, суд исходил из того, что договор о долевом участии в строительстве от 17 июня 2004 г. между З. и ООО «Стройальянс «Монолит» в нарушение договора от 7 апреля 2004 г. заключен без письменного согласования сделки с ОАО Холдинговая компания «Главмосстрой»; каких-либо обязательств перед З. данная компания не имеет; деньги истицей уплачены ООО «Стройальянс «Монолит», поэтому они и подлежат взысканию с этого общества.

Суд также сослался на ст. 391 Гражданского кодекса РФ, предусматривающую, что перевод должником своего долга на другое лицо допускается лишь с согласия кредитора. Поскольку таковое ОАО Холдинговая компания «Главмосстрой» не давало, договор от 17 июня 2004 г. о долевом участии в строительстве квартиры в жилом доме является недействительным в силу его ничтожности. В связи с этим суд встречные исковые требования ОАО Холдинговая компания «Главмосстрой» удовлетворил.

При вынесении решения суд не учел, что в соответствии с договором от 17 июня 2004 г. о долевом участии в строительстве жилья ООО «Стройальянс «Монолит» передает истице право долевого участия и инвестирования строительства с правом получения однокомнатной квартиры в доме-новостройке.

Из материалов дела видно, что инвестиционные взносы по договору, заключенному между ООО «Стройальянс «Монолит» и ОАО Холдинговая компания «Главмосстрой», внесены в полном объеме.

В силу ст. 309 Гражданского кодекса РФ обязательства должны исполняться надлежащим образом в соответствии с условиями обязательства и требованиями закона, иных правовых актов, а при отсутствии таких условий и требований – в соответствии с обычаями делового оборота или иными обычно предъявляемыми требованиями.

Согласно ст. 310 Гражданского кодекса РФ односторонний отказ от исполнения обязательства и одностороннее изменение его условий не допускаются, за исключением случаев, предусмотренных законом.

Из материалов дела видно, что ОАО Холдинговая компания «Главмосстрой» не возражало против привлечения денежных средств третьих лиц для строительства упомянутого жилого дома.

Разрешая спор по существу, суд не учел, что договор о долевом участии в строительстве жилого дома со стороны З. выполнен в полном объеме, ООО «Стройальянс «Монолит» также выполнило обязательство по перечислению денежных средств в объеме, предусмотренном договором.

По инвестиционному договору, заключенному с истицей, ей было передано в том числе право получения в собственность квартиры, которое ранее принадлежало ООО «Стройальянс «Монолит». Следовательно, ООО «Стройальянс «Монолит» передало З. право требования надлежащего исполнения обязательства.

Правоотношения по переходу прав кредитора к другим лицам регулируются ст. 382 Гражданского кодекса РФ, согласно которой право (требование), принадлежащее кредитору на основании обязательства, может быть передано им другому лицу по сделке (уступка требования) или перейти к другому лицу на основании закона. Если должник не был письменно уведомлен о состоявшемся переходе прав кредитора к другому лицу, новый кредитор несет риск вызванных этим для него неблагоприятных последствий. В этом случае исполнение обязательства первоначальному кредитору признается исполнением надлежащему кредитору.

На момент расторжения юридическими лицами договора инвестирования права по данному договору уже были переданы З., а обязательства по уплате инвестиционных взносов исполнены.

Признавая сделку, заключенную между З. и ООО «Стройальянс «Монолит», недействительной в силу ее ничтожности, суд не учел указанные выше обстоятельства и оценки им не дал.

Судом установлено, что истицей на расчетный счет ООО «Строй-альянс «Монолит» перечислены денежные средства по договору двумя платежами – 21 июня и 1 июля 2004 г., а также путем передачи генеральному директору ООО «Стройальянс «Монолит денежных средств за проданную истицей квартиру. Общество с ограниченной ответственностью перечислило на счет ОАО Холдинговая компания «Главмосстрой» денежные средства в счет оплаты инвестиционного взноса тремя платежами, состоявшимися 17 июня, 6 июля и 14 июля 2004 г.

То обстоятельство, что уплаченные З. деньги за квартиру в доме-новостройке перечислены на расчетный счет ОАО Холдинговая компания «Главмосстрой», подтверждается копиями имеющихся в материалах дела платежных поручений и уведомления от 22 июля 2004 г., а также вступившим в законную силу приговором Пресненского районного суда г. Москвы от 2 августа 2007 г., которым генеральный директор ООО «Стройальянс «Монолит» осужден за мошенничество, в том числе и в отношении З.

ООО «Стройальянс «Монолит», располагая информацией о том, что денежные средства за квартиру поступили от З. и она заявляет права на указанное жилое помещение, в нарушение взятых на себя обязательств 15 ноября 2004 г. и с согласия ОАО Холдинговая компания «Главмосстрой» расторг договор инвестирования, распределив денежные средства, поступившие от истицы, в счет взаиморасчетов между организациями.

Таким образом, денежные средства, переданные по договору, находились у ОАО Холдинговая компания «Главмосстрой», которое получило деньги З. и распорядилось ими.

При рассмотрении дела судом первой инстанции не была определена правовая природа договора от 7 апреля 2004 г., заключенного между ООО «Стройальянс «Монолит» и ОАО Холдинговая компания «Главмосстрой».

Указанные обстоятельства, имеющие существенное значение для разрешения данного спора, подлежали проверке и установлению при рассмотрении гражданского дела, однако в нарушение требований ст. 196 ГПК РФ судом не исследовались и не проверялись.

В случае заключения между ООО «Стройальянс «Монолит» и ОАО Холдинговая компания «Главмосстрой» договора простого товарищества суду следовало решить вопрос о применении ст. 1044 Гражданского кодекса РФ, в соответствии с п. 3 которой в отношениях с третьими лицами товарищи не могут ссылаться на ограничения прав товарища, совершившего сделку, по ведению общих дел товарищей, за исключением случаев, когда они докажут, что в момент заключения сделки третье лицо знало или должно было знать о наличии таких ограничений.

Тогда при заключении договора о долевом участии в строительстве от 17 июня 2004 г. между ООО «Стройальянс «Монолит» и З. как третьим лицом по отношению к товарищам не имело значения отсутствие письменного согласия на это ОАО Холдинговая компания «Главмосстрой», и у суда не имелось оснований для признания указанной сделки ничтожной. [52]

Следует отметить, что Верховный Суд РФ формирует судебную практику по соблюдению прав граждан, приобретших жилые помещения в строящихся многоквартирных домах, посредством рассмотрения гражданских дел и разъяснений, изложенных в Постановлении Пленума Верховного Суда РФ от 29 сентября 1994 г. № 7 «О практике рассмотрения судами дел о защите прав потребителей» и Обобщении практики рассмотрения судами Российской Федерации дел по спорам между гражданами и организациями, привлекающими денежные средства граждан для строительства многоквартирных жилых домов [53] . При этом обращается внимание судов на то, что к данной категории дел применяется Закон РФ «О защите прав потребителей». Так, по одному делу Верховный Суд РФ указал, что на подсудность дел по спорам, возникающим из договора долевого участия в строительстве жилья, распространяются правила, установленные законодательством о защите прав потребителей. [54]

Несоответствие выводов суда первой инстанции, изложенных в решении суда, обстоятельствам дела может быть признано судом надзорной инстанции существенным нарушением норм права, повлиявшим на его исход. Данное нарушение было допущено при рассмотрении следующего дела.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ отменила состоявшиеся по делу судебные постановления с направлением на новое рассмотрение в суд первой инстанции дела по иску А. к С. об установлении отцовства в отношении ее сына К., 20 марта 2006 года рождения, взыскании алиментов на его содержание и указала следующее.

В соответствии со ст. 49 Семейного кодекса РФ в случае рождения ребенка у родителей, не состоящих в браке между собой, и при отсутствии совместного заявления родителей или заявления отца ребенка происхождение ребенка от конкретного лица (отцовство) устанавливается в судебном порядке. При этом суд принимает во внимание любые доказательства, с достоверностью подтверждающие происхождение ребенка от конкретного лица.

Разрешая дело и удовлетворяя заявленные исковые требования, суд исходил из того, что иск об установлении отцовства С. в отношении родившегося у истицы 20 марта 2006 г. сына К. доказан объяснениями представителя истца, заключением судебно-медицинской генетической экспертизы и показаниями свидетелей Л. и Г., которые этой экспертизе не противоречат.

При рассмотрении дела в суде и последующих жалобах, представитель ответчика утверждала, что истицей при разбирательстве дела не были представлены доказательства, с достоверностью подтверждающие происхождение родившегося у нее ребенка от ответчика и вывод суда о доказанности заявленных исковых требований сделан без учета установленных конкретных обстоятельств дела, требований закона и с существенным нарушением норм процессуального права. В частности при рассмотрении дела суд нарушил требования ст. 12, 56, 57, 67, 86, 87, 198 ГПК РФ.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ указала, что эти доводы заслуживают внимания и подтверждены имеющимися в деле доказательствами.

Как видно из материалов дела, ответчик, возражая против иска, категорически утверждал, что не является отцом ребенка истицы, поскольку он не мог во время зачатия ребенка находиться в близких отношениях с матерью ребенка, так как в указанный период времени находился за пределами России. Отцом ребенка является Ц., с которым истица длительное время состояла в близких отношениях. С истицей их связывали только деловые отношения, близко не были знакомы, о чем свидетельствует тот факт, что в исковом заявлении неправильно были указаны его дата и место рождения.

В обоснование указанных доводов ответчик сослался на показания свидетеля Б., который пояснил, что был лично знаком с истицей и ответчиком, их отношения носили деловой характер, ему достоверно известно, что А. несколько лет проживала в гражданском браке с Ц., он встречал их вместе летом 2005 г. в период зачатия ребенка.

Изложив в решении возражения ответчика, не признавшего исковые требования, суд их не проверил, не дал им оценки и не указал доводы, по которым их отверг. Давая оценку показаниям свидетеля Б., суд указал, что они не имеют доказательственной ценности, поскольку не подтверждают и не опровергают доводы сторон. С такой оценкой согласиться нельзя, поскольку она произведена с нарушением требований ст. 67 ГПК РФ. При этом, положив в обоснование своего вывода об удовлетворении иска показания свидетелей Л. и Г., суд не учел, что с ответчиком они знакомы не были, никогда не видели С. и А. вместе, об отце ребенка им известно только со слов истицы. Эти свидетели в то же время подтвердили, что истица состояла в близких отношениях с Ц.

Несмотря на это суд указал, что показания указанных свидетелей не противоречат судебно-генетической экспертизе. Однако такие показания свидетелей Л. и Г., которым было известно о взаимоотношениях сторон только со слов истицы, не позволяют с достоверностью установить отцовство ответчика в отношении рожденного ребенка.

При этом показаниям указанных свидетелей, а также показаниям свидетеля Б., подтвердивших доводы ответчика, что в период зачатия ребенка истица могла находиться в близких отношениях с другим мужчиной и ребенок мог быть именно от Ц., суд не дал оценки и не указал доводы, по которым их отверг. Отсутствие в решении оценки возражений ответчика и доказательств, представленных им в обоснование своих возражений, свидетельствует о существенном нарушении судом ст. 56, 57, 67 198 ГПК РФ.

Из материалов дела следует, что, узнав при разбирательстве дела о фактах и наличии обстоятельств, которые свидетельствуют о том, что ответчик не является отцом ребенка истицы, представитель ответчика указал, что заключение судебно-медицинской генетической экспертизы, которое суд положил в основу своего решения, вызывает сомнения, а показания свидетелей Л. и Г., Б. не подтверждают факта близких отношений между истицей и ответчиком, а свидетельствуют о том, что истица в период зачатия ребенка находилась в близких отношениях с Ц., представитель ответчика заявил ходатайство о назначении и проведении по делу повторной экспертизы с исследованием максимально возможного количества локусов.

При этом он сослался на представленное суду заключение специалиста К., заведующего отделом судебно-медицинской идентификации 16 Государственного Центра судебно-медицинских и криминалистических экспертиз Северо-Кавказского военного округа МО РФ, из которого следует, что экспертное исследование, проведенное экспертами З. и К., не является научно обоснованным, поскольку расчеты вероятности отцовства ответчика являются ошибочными.

По мнению специалиста, установленный экспертами показатель вероятности отцовства ответчика не является достаточным. Экспертами были применены несовершенные научные методы, в действительности указанный показатель составляет 99,83%, т. е. менее показателя, предусмотренного Инструкцией об организации и производству экспертных исследований, утв. приказом Минздрава России от 24 апреля 2003 г. № 161.

Специалистом сделан вывод, что с учетом полученных им результатов экспертное исследование отцовства С. по отношению к ребенку истицы К. нельзя считать завершенным, для повышения достоверности результатов рекомендуется провести дополнительное исследование.

Из заключения экспертизы видно, что расчеты, на основании которых был сделан вывод о вероятности отцовства ответчика, сделаны экспертом К., которая имеет один год стажа экспертной работы.

В то же время из пояснительной записки к заключению экспертов, которую представил суду заведующий отделом молекулярно-генетических экспертных исследований ФГУ Российский Центр судебно-медицинской экспертизы Федерального агентства по здравоохранению и социальному развитию И., следует, что по действующему законодательству порога вероятности отцовства, по достижению которого устанавливаемый экспертом факт является доказанным, не существует. В пояснительной записке указано, что для повышения доказательственного значения экспертного вывода можно углубить исследование с использованием большего числа индивидуальных тест-систем, что возможно сделать в рамках дополнительной экспертизы.

С учетом вышеизложенных обстоятельств, которые свидетельствуют о неполноте произведенных исследований и необоснованности сделанных экспертами выводов, представителем ответчика в ходе судебного разбирательства было заявлено ходатайство о назначении повторной экспертизы.

При рассмотрении дела суд отказал в назначении повторной экспертизы с указанием на право суда назначить повторную экспертизу, но вывод об отсутствии предусмотренных ст. 87 ГПК РФ оснований для назначения повторной или дополнительной экспертизы не мотивирован, оценка заключению специалиста К. и пояснительной записке И. не дана.

По мнению представителя ответчика, в связи с отказом в назначении дополнительной экспертизы судом были нарушены положения ст. 35 ГПК РФ, поскольку ответчик был лишен права представить доказательства в подтверждение того факта, что он не является отцом ребенка истицы.

Судебная коллегия по гражданским делам Верховного Суда РФ сочла, что эти доводы заслуживают внимания.

При вынесении решения судом не были выполнены и требования ст. 67 ГПК РФ, в соответствии с которой суд должен дать оценку достоверности, а также достаточности доказательств и их взаимосвязи, что привело к неправильному применению норм материального права, поскольку ст. 49 Семейного кодекса РФ предусмотрено, что суд принимает во внимание доказательства, с достоверностью подтверждающие происхождение ребенка от конкретного лица.

В соответствии с разъяснениями, содержащимися в п. 7 Постановления Пленума Верховного Суда РФ от 19 декабря 2003 г. № 23 «О судебном решении», заключение эксперта, равно как и другие доказательства по делу, не являются исключительными средствами доказывания и должны оцениваться в совокупности со всеми имеющимися в деле доказательствами (ст. 67, ч. 3 ст. 86 ГПК РФ). Оценка судом заключения должна быть полно отражена в решении. При этом суду следует указывать, на чем основаны выводы эксперта, приняты ли им во внимание все материалы, представленные на экспертизу, и сделан ли им соответствующий анализ.

Если экспертиза поручена нескольким экспертам, давшим отдельные заключения, мотивы согласия или несогласия с ними должны быть приведены в судебном решении отдельно по каждому заключению. Данные разъяснения не были учтены судом при вынесении решения.