Текст книги "Эпоха Дугаров"

Автор книги: Екатерина Хаккет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 8 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Когда шаги девушки совсем стихли за железными дверьми, Джованни присел на край одного из диванов, обтянутых черной кожей. Сырость и вонь подземелья ощущалась в каждом вздохе. Мужчина выглядел совершенно спокойным, возможно, даже чересчур умиротворённым, но в его душе бушевала буря, неподвластная даже силам природы. Некоторое время он копался в своих мыслях, пока еле слышные шорохи в коридоре не заставили его насторожиться. Медленно, шаг за шагом, кто-то тащился в гостевую комнату подземелья по ворсистым коврам. Джованни знал, кому могли принадлежать эти шаги. Вначале он прислушивался к прихрамывающей поступи, прежде чем спросить:

– Это ты, Салазар? – в его голосе не прозвучало ничего, кроме безразличия. – Я думал, у тебя есть более важные дела, чем Каанские шлюхи.

– Твои шлюхи меня не интересуют, Джованни, – издевательски пророкотал незнакомец из темноты. – Я здесь совершенно по другому поводу.

Расступившийся мрак явил собой худощавый силуэт в льняной рясе послушника храма Дугаров. Голову незваного гостя скрывал широкий капюшон, а бледные костяшки пальцев в напряжении скрепились замком на его груди.

Сквозной ветер вдруг всколыхнул танцующее пламя факелов.

– Наёмники слишком плохо знают свое дело, – монах остановился на пороге. – Убийство – это искусство, а они бездарные художники.

– Мало того, что они не умеют убивать, так ещё и не понимают, чего от них требуют, – согласился с собеседником Джованни и лениво поднялся с дивана.

Незнакомец не шевельнулся. Его лицо скрывала темнота, но лорд чувствовал на себе его пристальный взгляд, обжигающий холодом.

Могло произойти всё, что угодно. Неприятели, столкнувшиеся на нейтральной территории, напоминали одинокие фигуры на шахматной доске, выдержавшие долгий поединок. Каждый раздумывал над следующим ходом, выжидая подходящего момента для решающего броска.

В итоге наэлектризованный воздух заставил монаха первым сделать шаг вперед. Неуверенно он проследовал в центр гостевой комнаты подземелья, не замечая довольного оскала светловолосого мужчины. Монах сильно хромал. Его увечья только радовали Джованни, питая чувство его собственного превосходства.

Когда незнакомец остановился, он ехидно подметил:

– Я смотрю, ты разваливаешься на части, Салазар, – невесело засмеялся тот. – Это очень прискорбно. Тебе осталось недолго на этом….

– Где оно, Джованни?! – злоба в голосе таинственного мужчины содрогнула стены. Взмахом руки он скинул капюшон. – Ты говорил, что оно существует! Я осквернил десятки гробниц и храмов! Я не нашёл это! Ты мне солгал!

Голубые глаза сына Берселии искрились ненавистью. В них не было рассудка, живого блеска… Одна только злость. Парень был достаточно молод, но его уже нельзя было назвать юношей. Сальные пакли обрамляли его болезненно-бледное лицо, свисая со лба до заостренного подбородка.

– Друг мой, – слукавил лорд. – А ты заглядывал к собирателям древних реликвий? – змеиная ухмылка растянулась на его лице.

– Собиратели?

– Да. Эльфы.

– Изгои? – черноволосый монах поморщился в отвращении. – Но они же покинули империю ещё несколько лет назад.

– Не все. И порой они хранят то, что непостижимо их умам.

– А откуда тебе-то известно?

В ответ послышался лишь грубый смех:

– Я чувствую это. Оно зовёт из глубин леса. Странно, что ты этого не замечаешь.

Тишина сопроводила уязвленное самомнение худощавого парня. Синяки под его глазами были словно очерчены углем.

– Я вернусь за троном, Джованни, – сказал он, стиснув зубы. – И со мной придёт целая армия. Как только я найду это, семья Амон вновь возглавит империю Виллион.

– Только не в этой жизни, – отмахнулся новоявленный правитель Берселии. – Я не уступлю власть какому-то гниющему сосунку. Ты избежал моего гнева, но проиграл бой.

И тут железные двери с силой откинуло по сторонам, предотвращая возможное кровопролитие. Помощница Белой Дамы вошла в комнату, не отрывая пера от пожелтевшего пергамента. Её сосредоточенный взгляд был прикован к записям, пока она вдруг не обнаружила перед собой ещё одного гостя.

– О, это вы, – выдохнула она с плохо скрываемым удивлением, мельком осмотрев восставшего из мертвых сына императора. – Мы ждали вас. Белая Дама будет свободна через несколько минут. Она сможет вас принять, – её глаза быстро метнулись на Джованни. – И вас тоже.

– Я хочу знать, где нанятый мною отряд, – бледнокожий парень сделал шаг вперед, сжав жилистые руки в кулаки. – Я заплатил им свыше всяких расценок. Почему они не могут убить того, кто в какой-то степени и сам желает смерти?!

Девушка заметно смутилась.

– Я, – она не могла найтись с ответом. – Я искренне извиняюсь, но ваш отряд потерпел поражение.

Джованни еле сдержался от колких замечаний, наблюдая, как Салазар Амон от недовольства прикусил губу. Чёрная кровь потекла по серо-зеленой коже.

– Что ты имеешь в виду, деточка? – от резкого движения головой что-то громко хрустнуло в шейных позвонках монаха. – Что ты хочешь мне этим сказать?

– Отряд «Сокол» был помещён под стражу в прибрежном графстве, – девушка говорила спокойно, без эмоций. Ни один мускул не дрогнул на её вытянутом лице. Она смотрела сыну семьи Амон прямо в глаза, не моргала, не шевелилась. Любой кролик перед удавом смог бы позавидовать её стойкости. – Мы знаем это, благодаря одному уцелевшему наёмнику. Он успел бежать, пока не пришла стража.

– Наёмнику? Какому?

Без слов помощница Белой Дамы махнула рукой в сторону дальней двери, подзывая к себе тень, что всё это время таилась во мраке широкого коридора. Прошло несколько долгих секунд, прежде чем человек переборол себя и вышел в свет дрожащих факелов. Пухлый парень в кожаном доспехе выглядел не очень уверенным в себе. Его лицо не могло скрыть гримасу, с которой обычно узники следовали на плаху в свои последние минуты жизни.

– У вашей цели, милорд, появились сильные союзники, – запинаясь, промямлил наёмник, встав поодаль от девушки с пергаментом. – Мы не смогли ничего сделать.

Глаза Салазара превратились в щёлки, а морщины медленно сошлись над переносицей:

– Союзники? Откуда союзники у безоружного беглеца? Вы должны были зарезать его как свинью ещё у стен Ортога!

– Его теперь охраняет маг, милорд! – смелости у пухлого юноши явно поубавилось. – Настоящий маг! Какая-то девчонка! – его голос эхом отбивался от стен, не находя выхода.

– Маг?! И разве это оправдание?!

Никто и заметить не успел, как монах достал из рукава кинжал и резанул им по горлу наёмника – его движение были быстры, а реакция молниеносна. Спустя секунду толстый паренек уже корчился на алых коврах, хватаясь за шею. Он с мольбой глазел на девушку-лисицу, страдальчески пытаясь дотянуться до подола её платья, но она даже не взглянула на него, продолжая строчить что-то гусиным пером. Никто не обращал внимания на его мучения. Парень задохнулся, оплевав возле себя ковер.

– Вы всё сделали правильно, милорд, – прервала дочь Каана неловкую тишину и стёрла капельки крови с розовой щеки. Её взгляд более не отрывался от ветхого листка. – Провал миссии карается смертью. Остальных будет ждать та же участь, если они вернутся.

– А что с моими наёмниками? – вступил в разговор заскучавший лорд. – Мне нужен главарь отряда «Феникс». Сейчас же, пока не лопнуло мое терпение! Или я буду решать все вопросы с Белой Дамой самым наихудшим образом.

– Я узнала всю информацию у неё для вас, – девушка быстро вернулась к началу пергамента, перебрав его маленькими ручонками. – Первым на цель вышел наёмник племени Роми. Он ранил Вашу эльфийку ядом Этеры.

– Он должен был её схватить, а не убить!

– Не будьте столь вспыльчивы, милорд, – возразила миниатюрная наёмница. – Он шёл по следу эльфийки до Пустой Тропы, взяв с собой нескольких лучших бойцов отряда. Но, судя по отсутствию ежедневных донесений после минувшей бури, все они мертвы, – она встретилась с лордом глазами. – Вывод напрашивается сам собой. Ваша цель жива.

Джованни лишь недоверчиво хмыкнул, не замечая, как погрустневший Салазар в раздумьях принялся разминать запястья.

– Оба ваших контракта аннулированы, – продолжила зачитывать с листа девушка. – Если хотите, сама Белая Дама с радостью займется вашими контрактами за минимальную цену. Она приносит свои извинения за некомпетентность наёмников и хочет восполнить моральный ущерб за счет быстро выполненных дел.

– Знаете что, я пас, – прошипел темноволосый монах, с презрением сверкнув глазами на ещё теплый труп. – Я понял, что никто не сделает мою работу лучше, чем я сам. Полагаться на гильдию наёмников Каана так же бессмысленно, как и наблюдать за восходом луны в дождливый день. Я закончу работу своими руками, а потраченные на отряд «Сокол» деньги можете оставить себе, – парень скрыл бледный лик тенью капюшона. – Если в следующий раз я вернусь, а ваши элитные бойцы окажутся обычным пушечным мясом, я разнесу Каан на радость Дугарам.

– А что на счет вас? – спросила девица, когда один из гостей комнаты прихрамывая, направился к выходу.

Джованни даже думать не стал:

– Я отказываюсь от ваших услуг. Белой Даме крупно повезло, что эльфийка может быть жива. Я займусь её поисками сам. А вы, воины Каана, можете скоро понадобиться на побережье Берселии. Дети Песка собирают силы в море, сбросив якоря вблизи наших берегов – мужчина кротко кивнул девушке на прощанье. – Передай эти вести своей королеве. Война ждет нас впереди.

– А ещё передай ей, чтобы она отослала птицу в Орден Терры! – перебил лорда безумец в капюшоне, издав с лестницы истерический смешок. – А то магов развелось как собак нерезаных! Иногда очень сложно определить, что под шкурой ягнёнка скрывается тигр, но маги, как и тигры, также могут приносить пользу, если их выдрессировать как цирковых зверюшек и заставить прыгать через огненное кольцо под страхом жгучего кнута!

* * *

Аэдан никогда ни в чем не сомневался. Многие столетия он безмолвно наблюдал, как одно поколение людей сменялось другим под кровопролитные войны и гром пороховых бочек, не замечая течения времени. Строились города, исчезали целые народы, земли тонули под толщами черной воды. Всё шло своим чередом. Все так, как и должно быть, но однообразие всегда предполагало скуку. Бессмертие – самое жестокое из проклятий. Аэдан служил человечеству столько, сколько себя помнил, подчиняясь воле Старейших драконов-богов, пока далёкие воспоминания, как белые вспышки молнии, не омрачили его разум томными размышлениями.

Дракон резко очнулся ото сна. Сон для Дугара – всё равно что забвенье. В нём можно провести и год, и два, а то и целую вечность, скрываясь как от скуки, так и от душевных мук.

Маленький мальчик с копной светлых волос, присевший рядом на колени, положил руку на его плечо:

– Что с тобой? За последние годы ты очень изменился.

Аэдан ничего не ответил. Лишь тоскливо уставился на бьющиеся о скалы волны. Глупо было полагать, что никто не сможет отыскать его на крохотном клочке земли посреди бушующего моря в укромной пещере.

– Расскажи мне, – вдруг подал голос многоликий дракон, оперевшись спиной на холодную стену каменного грота. – Почему-то я чувствую, что ты равен мне по духу.

– Я всегда готов тебе помочь.

Послышался вздох.

– В те времена, когда вы сделали меня себе подобным, я попросил, чтобы вы забрали мою память. Я хочу знать, зачем. Почему я попросил об этом?

– Это было необходимо, – быстро нашёлся мальчик. Его звонкий голос звучал подобно колоколу среди шума бурлящей воды. – Тяжесть груза, что ты нёс в своей смертной жизни, теперь несём все мы. И так же скорбим.

– Но ведь я даже имени своего не помню. Настоящего имени.

– Поверь, лучше его не вспоминать. В древние столетия оно не принесло тебе ничего хорошего, – молодой Дугар ненадолго замолчал, опустив взгляд на безжизненный камень. – В отличие от тебя я помню многое. Помню тебя прежнего и жар разрушительного противостояния первых войн. – Тот устало покачал головой. – Иногда я завидую тому, что твой разум чист от мучительных воспоминаний.

– Но это не так. – Аэдан с мольбой посмотрел на собеседника. – Несмотря на колдовские чары, мне кажется, что прошлое возвращается. В голове всплывают странные образы, мысли. Я лишь мельком увидел старого эльфа на полотне сознания, как вдруг нашёл его и попросил у него то, о чём и сам не знал.

– Амулет? – в голосе мальчика проскользнула тревога.

– Именно. Амулет. Сначала я думал, что должен уничтожить его, но сейчас понимаю, что это неправильно. Почему эта вещь из смертного мира так важна для меня? Почему я готов ради неё броситься в огонь и в воду? Что сокрыто внутри?

Не желая отвечать, мальчик-дракон помрачнел и нахмурился:

– Даже свободный от людского бремени и гнета, ты пытаешься создать для себя проблемы. Всё больше углубляясь в воспоминания, ты будешь делать только хуже. Я знаю ответы на твои вопросы, но отвечать не стану. Все потому, что я хочу уберечь тебя от беды, – юный Дугар отпрянул от серокожего эльфа, развернувшись лицом к бескрайним водным просторам. – Теперь я полностью убедился в словах Старших, и могу лишь пожелать тебе удачи. Не повторяй ошибок, содеянных тобой до первых веков нашего правления.

Глава 4
Там, где свобода – лишь миф

Время в пути пролетало незаметно. Летние дни сменялись холодными ночами, дорога под хмурым небом сменялась солнечными полями, но, какой бы ни выдавался тяжёлый день, вечерние посиделки у костра оставались неотъемлемой частью нашей походной жизни.

Наверное, прошла неделя с тех пор, как Аэдан оставил мне лошадей и провизию. Он исчез так же быстро, как и появился: растворился в воздухе, стоило нам всем отвести от него взор. Он ушёл, но его подарок в виде амулета старика Заитры я сохранила и повесила себе на шею, спрятав под робой. Побрякушка совсем не мешалась, болтаясь на кожаном ремешке, но иногда перед сном я сжимала её в ладони и спрашивала себя: «Чего же в ней такого важного?».

Внешне амулет ничем не отличался от украшений, что продавались на рынках любого из провинциальных городов. Единственное, что я смогла заметить, так это трещины на золотой оправе, которых не было, когда старик-эльф вручал безделушку многоликому дракону.

Каждый новый день в компании огромной ящерицы и паренька-Гёто по ощущениям больше напоминал праздник. Как ни странно, всего за несколько дней я успела привыкнуть к этой странной парочке. Они стали тепло относиться ко мне, когда узнали обо мне чуть больше, и я отвечала им тем же. По вечерам мы много смеялись, делились историями из жизни. Ужин у костра стал чем-то вроде обязательного ритуала перед сном, который нельзя было пропустить. По вечерам я узнавала что-то новое о своих спутниках и дивилась тому, как много в мире разных судеб и взглядов на жизнь. Такого никогда не случалось. Я не должна была следить за тем, что говорю и как. Я наслаждалась общением, а не боялась, что всё сказанное потом может быть использовано против меня, как это бывало в моменты «задушевных» разговоров с Джованни. Я ничего не боялась… Я не чувствовала страха и даже не могла заставить себя подумать о том, что Орнелла вдруг набросится на меня и прикончит одним движением тяжелой кисти. Или что Ватари внезапно соберёт свои вещи посреди ночи и сдаст меня кому-нибудь из ближайших городских патрулей.

Нет, этого не могло произойти. Я стала доверять им, как доверяла когда-то малышу Хаку. И иногда меня очень огорчало, что сейчас он не мог быть рядом с нами, наслаждаясь тихими вечерами под звёздным небом с тёплой похлебкой в руках, сделанной по рецепту эльфийского племени.

Орнелла с первого дня пути взяла на себя обязанности воина-телохранителя и добытчика свежего мяса; Ватари решил заботиться о лошадях и запасах пресной воды… А я же просто собирала и ставила палатки, между делом разыскивая хворост для костра.

Всё было хорошо. Я старалась верить в это и меньше вспоминать прошлое. Всеми силами пыталась забыть Джованни с его наставлениями, постоянные перепалки, войны, облавы, битвы, преследующие меня в кошмарах… Но я не могла. Воспоминания шлейфом развивались за моей спиной.

Как-то раз во время привала в один из солнечных дней Ватари присел возле меня, свесив ноги вниз с отвесной скалы, и произнёс.

– Я вижу, что ты улыбаешься, но не улыбаешься внутри.

Вместо слов я только в непонимании изогнула бровь. В каком-то смысле я понимала, что он хотел этим сказать, но мне не нравилось, к чему он клонит.

Внизу под нами расстилалось пшеничное поле. Я видела, как в зарослях копошились одинокие фермеры и крутились вдалеке широкие лопасти безустанно работающих ветряных мельниц. Я знала, где мы находились. Здешние плантации можно было назвать границами земель города О’нес – второго по величине города в Берселии. За его стены поместились бы сразу три Каана со всеми его близлежащими районами трущоб. И правил этим городом старый добрый герцог Тулий, ровесник ныне покойного императора, и один из его приближенных, который после распада империи так и не покидал родных стен.

Кто-то говорил, что старик сошёл с ума, а кто-то, наоборот, вещал, что Тулий собирается объявить о своём праве на трон. Но все знали наверняка: жить ему оставалось недолго.

Земли города О’нес считались самыми безопасными в Берселии. Этот город стоял в самом сердце Северных земель и потому не представлял интереса для бандитов. Всё равно большинство торговых караванов направлялись в порт подле Ортога, и мало кому было интересно бегать от бдительной стражи Тулия за украденное на базаре яблоко.

– Ты улыбаешься, но это маска, – наконец правильно сформулировал своё предложение Гёто, нежно улыбнувшись. – Не знаю, как у людей, но мы, эльфы, чувствуем разум друг друга и окружающих, и поэтому я точно могу сказать, что у тебя там, – он ткнул меня пальцем в лоб. – Не всё в порядке. Гармония должна быть во всём.

Я не поверила ему, хоть он словами попал прямо в цель.

– Признавайся, ты только что всё это придумал, – мне захотелось обратить всё в шутку. – Я тоже так могу угадать по Орнелле, о чём она думает, когда молчит. Например, сейчас она была бы безмерно счастлива спрятаться от солнца в тень!

– Я всё слышала! – донеслось еле различимое шипение откуда-то издалека, из разросшихся лиственных деревьев.

– Нет. У неё в голове устав предков, – покачал головой остроухий лучник. – Я могу это сказать, даже не влезая в её разум. Там у неё тишина, а у тебя бьют колокола.

– Чушь! – посмеиваясь, отмахнулась я, но от нотаций друга меня это не спасло.

– Эльфы правда обладают такими способностями – парень будто гипнотизировал меня, не сводил глаз. – Поэтому мой народ живет в гармонии. Мы понимаем друг друга без слов, а те, кто посвятил свою жизнь другому, и вовсе слышат внутренние монологи каждого. – Он задумался. – Ну, ты понимаешь меня?

– А какой в этом смысл?

– Так гораздо легче решить проблемы того, кто дорог тебе.

– И зачем мне знать об этом?

Ватари наконец перевел тёмные омуты глаз на далекие мельницы, медленно размахивающие своими крыльями над полоской горизонта.

– Ты же теперь эльф, хоть и внешне. Ты должна знать, кем ты стала.

– Прости, но мне кажется, я никогда не обрету такие эльфийские таланты, как у тебя. Мне это не нужно.

– Скоро сама все поймёшь, – тихо усмехнулся он.

И больше к этой теме мы не возвращались. Я думала, что странности на этом прекратятся, но вечером меня ждал очередной сюрприз.

Мы разбили лагерь недалеко от той самой пшеничной фермы и общим голосованием решили сменить курс на О’нес для пополнения запаса провизии. Гёто говорил, что никогда не видел больших городов. Ему в жизни приходилось путешествовать, но, как оказалось, в поселениях людей он почти не бывал, разве что в очень маленьких, где дома горожан можно было сосчитать по пальцам.

В тот вечер я проскользнула мимо храпящей ящерицы, что предпочитала ночевать под открытым небом, и пошла туда, где угли догорающего костра не касались светом зелёной травы. Я думаю, после стакана эльфийской браги на ночь из запасов Ватари любой бы, даже самый стойкий, понёсся в лес, дабы отдохнуть.

Я возвращалась к лагерю тем же путем, но на полпути остановилась, разглядывая скучающий впереди силуэт. Признаться, сначала я думала, что это Гёто так же вышел побродить перед сном, но все оказалось гораздо хуже. Незнакомец стоял спиной к лагерю в каком-то десятке метров от моей палатки и вглядывался в темноту, сжав руки замком на груди. Я не видела его лица, скрытого под капюшоном, не видела ног и пустующих ножен. Незваный гость был безоружен, но широкие рукава его чёрного одеяния могли прятать под собой до десятка перочинных ножей. Он был одет в рясу послушника храма Дугаров, и все же я сомневалась в подлинности его личности. Ведь встретить в лесу под покровом ночи одинокого послушника храма было так же невероятно, как наткнуться на нетронутый тайник с серебром, погребённым у крепостной стены Каана Олки’Ра.

Какое-то время я наблюдала за ним сквозь ветви малинового куста. Мужчина не двигался. Голова его была чуть опущена вниз, словно тот читал немую молитву. Он не мог видеть меня – его лицо скрывал упавший на глаза капюшон. А также послушник показался мне слишком хилым для воина, которому бы хватило смелости напасть на лагерь, охраняемый Ёмой.

Я не могла взять в толк, почему Орнелла до сих пор не вскочила на ноги и не разрубила монаха пополам. Она всегда чувствовала приближение вражеских отрядов, благодаря только запаху пота из-под железной брони и вони лошадей.

Что не так было с этим ночным миражом?

Медленным шагом я побрела вперед, стараясь как можно тише шуршать травой, постепенно покрывающейся инеем. Воздух заметно остыл с наступлением темноты. В небе над лесом висел ярко-жёлтый полумесяц, а за спиной незнакомца мирно трещали догорающие угли вечернего костра.

Сильный порыв ветра всколыхнул поникшие в полумраке берёзы, пробирая холодом до костей. И в этот момент я услышала шёпот… Сотни переговаривающихся голосов накрыли меня волной, стоило лишь ветру коснуться моей кожи.

Я опешила от неожиданности, а монах вздёрнул подбородок, ошпарив меня взглядом.

– Присцилла Де’Лин, я прав? – будто посмеиваясь, произнес ночной гость. – Одна из пешек Джованни? Я ожидал чего угодно, но только не такой воодушевляющей встречи.

Руки невольно принялись искать эфес меча. Досадно, но всё оружие осталось в палатке.

– Странно, если бы Джованни хотел найти тебя, он бы сделал это давно, – наглец ухмылялся, я была уверена в этом, даже не видя его лица. – И я рад, что нашёл тебя первым.

Тонкими костяшками пальцев монах снял капюшон, позволив лунному свету коснуться его исхудавшего лица. Оглушительный шёпот вновь навалился на меня, как только зашевелилась листва.

– Я мог бы расправиться с тобой прямо здесь, эльфийка, но у меня есть другое предложение. – Безумные пустые глаза словно сами излучали свет. – Ты пойдёшь со мной?

Я так и стояла на месте, когда парень вытянул костлявую руку вперед. Его голос звучал чересчур сладко и успокаивающе, как колыбельная сумасшедшего, поющего в церковном хоре. А глаза его горели зеленым пламенем. Я не могла отвернуться, моргнуть, отвести от монаха взор. Вокруг нас мир начал искажаться, приобретая причудливые образы и очертания. Голоса звучали всё громче. Они звали… Звал и он сам.

– Пойдём же, – невинно улыбнулся темноволосый послушник Дугаров. – Ты ведь хочешь мести? Я могу помочь тебе, а взамен ты просто отдашь мне амулет. Ты слышишь? Оно зовет. Поэтому я пришёл сюда за тобой.

Не я – мои ноги сами сделали шаг вперёд.

– Рядом со мной ты будешь в безопасности, – продолжал обещать незнакомец. – Я сам с удовольствием выдавлю из Джованни его прогнившую душу. Ты же хочешь этого, не так ли? Ты хочешь жить со мной при имперском дворе? Тебе больше не придётся прятаться, бояться. Я буду с тобой до конца, если ты отдашь мне это.

Голоса одобряюще загудели, напоминая рокот далёкого водопада. Они толкали меня в спину, шаг за шагом сокращая дистанцию между мной и захлопывающейся ловушкой. Я могла сопротивляться, но… Смысл? Был ли смысл хоть в чем-то? Слова монаха звучали убедительно, искренне. Вдруг всё то, что он говорил, было правдой? Вдруг он сможет меня защитить и осуществит мою месть? Соблазн был слишком велик. Мне хотелось верить его словам, но где-то на затворках разума чей-то голос кричал «нет!».

Чья-то рука, опустившаяся на плечо, разрушила иллюзию. Я рухнула на колени, начиная задыхаться от кашля. Я поняла, что всё это время даже не дышала.

Около меня возник полураздетый Гёто с луком в руке.

– Ты в порядке? – испуганно выпалил он.

– Где… Монах… – вместо слов получился сдавленный хрип.

– Монах? – Ватари непонимающе переглянулся с Ёмой, вставшей рядом с ним. Её лицо, как всегда, скрывал кусок черной ткани, оставляя открытыми только лоб и ясные голубые глаза. Светлые волосы ящерицы густыми локонами лежали на её плечах.

– Да… Монах… – я не могла откашляться, в лёгкие словно насыпали песка.

– Но здесь никого не было, – прошипела Орнелла, присев рядом со мной. – Только ты.

– Не верю…

– Ты смотрела в пустоту, схватившись за амулет, и на миг я подумала, что ты хочешь задушить себя.

Наёмница была права. Я до сих пор не выпустила его из руки. Пальцы сжались вокруг золотой оправы мертвой хваткой.

– Но эти голоса, – Гёто внимательно всматривался в темноту леса, нахмурив брови. – Я слышал их, они разбудили меня.

– Я ничего не слышала, Ватари, – Орнелла помогла мне подняться на ноги, когда я, наконец, вздохнула полной грудью. – Я только видела, как Присцилла застыла посреди поляны с таким выражением лица, будто перед ней возник призрак.

– Призрак… – выдохнула я, разглядывая место, где только минуту назад стоял исхудавший послушник. Никаких следов и примятой травы.

Возможно, просто показалось. Мне очень не хотелось рассказывать товарищам о произошедшем.

Парень-эльф положил мне руку на плечо.

– Не уходи больше одна.

Я кивнула, но сомнения в лицах друзей только прибавилось. Каждый думал о чем-то своём и делал свои выводы. Однако про амулет старика Заитры никто не заикнулся. Он был у нас чем-то вроде запретной темы, которую мы не поднимали после скорого исчезновения Аэдана.

И всё же, если бы я знала, что ожидает меня следующим вечером, я бы без уговоров согласилась исчезнуть вместе с незнакомцем-миражом.

* * *

Нам пришлось поставить палатки буквально на пороге въездных ворот города О’нес. Стены его бастиона светились вдалеке на фоне ночного неба сотнями мелькающих огоньков в руках патрульных солдат, несущих караульную службу. Я знала, что ворота города закрывались с наступлением темноты, и, недолго думая, мы углубились в лес в поисках ночлега подальше от уложенных камнем дорог, чтобы не привлекать к себе внимание. Нашим пристанищем стала опушка возле заросшего камышом пруда.

Я поставила палатки, развела костёр. К полуночи окрестности города словно объяло дыханием ледяного дракона. Я не могла уснуть, свернувшись калачиком в углу палатки в коконе нескольких шерстяных покрывал, и мысленно завидовала Орнелле. Она не чувствовала холода, только жару… Её кожа-чешуя была плотнее моей брони и такой же тёплой, как медвежья шкура. Даже сейчас, когда пруд начал затягиваться тонкой пленкой льда, она ушла принимать водные процедуры, оставив нас с Ватари мёрзнуть на побелевшем от инея берегу.

– Я слышу, как ты стучишь зубами, – с уже привычным акцентом произнёс голос снаружи. – Можно войти?

Сначала я хотела гаркнуть «нет!», но затем передумала, закрывшись теплым покрывалом с головой:

– Только не запускай сюда холод!

После этого тёмный силуэт, подобно неповоротливой черепахе, заполз внутрь на четвереньках с горбом из одеял на спине и плюхнулся рядом. Я не обернулась, продолжая дыханием греть замерзшие руки.

– В Берселии что-то происходит, – тихо пробормотал он после недолгого молчания. – Когда день длиннее ночи, жара не спадает месяцами… А здесь, – парень замялся, подбирая нужное слово. – Здесь же словно наступило время Позднего Листопада.

– Очень надеюсь, что завтра мы переночуем в городской таверне, – насупилась я. – Иначе отморожу себе все конечности.

– Но тебя же ищут, Орнеллу – тоже.

Мне никогда не нравилось, когда Ватари говорил очевидные, но очень значимые вещи.

– Да, ищут, но кто отменял маскировку? Моё лицо теперь отличается от того, что украшает листовки, а в Орнелле увидят лишь Ёму-путешественника, если она снимет с себя шляпу и плащ.

– Ладно, я верю тебе, – со вздохом согласился собеседник. – Но нужно быть осторожнее.

– Само собой.

– А ещё нужно выбросить тот камень, пока ничего не случилось.

– Это мы уже обсуждали, – в моём голосе прозвучало раздражение. – Орнелла будет против. – В сотый раз за день произнося одну и ту же фразу, я уже мысленно проклинала утреннюю находку.

– Мне кажется, мы нашли его не случайно, – заладил свое эльф. – Он не мог появиться возле лагеря сам по себе.

– Не забивай голову ерундой, – возможно, я и не разделяла тревог Ватари, но в его словах звучало вполне уместное опасение. Получилось так, что на рассвете, когда мы собирали палатки, Ёма нашла странный заострённый камень в форме клыка. Его грани были чётко отточены, а цветом он напоминал гранатовый сок, отчего очень выделялся на фоне подмёрзшей земли. Странно, но Орнелла нашла его именно возле того места, где я видела ночного гостя в рясе. Я не придавала этому особого значения, и даже с удовольствием оставила бы на месте подозрительную находку, но наёмница почему-то сильно привязалась к ней и решила оставить у себя.

Тишина ночи взяла своё, но теплее не становилось. Сон не желал пускать меня в своё царство. Мёрзли руки, ноги. Резкие порывы ветра заставляли палатку ходить ходуном.

Прошло более часа, прежде чем эльф снова открыл рот.

– Ты до сих пор не спишь.

– А сам-то…

Поёрзав в создавшейся тесноте, я случайно дотронулась пальцами до подбородка Гёто.

– Ты холодная как лёд! – парень подскочил на месте от неожиданности.

В полумраке я не могла разглядеть его лица. Я лишь видела, что его лик был обращен ко мне.

– Нужно только дождаться утра…

– Ты так замёрзнешь!

Дальше такой дерзости я не ожидала: он забрался под мои покрывала, прижал к себе.

– Грейся! – окоченелые руки невольно оказались под его рубахой на груди. – Ты так можешь подхватить хворь!

Его доводы были убедительны – меня не отпускала дрожь, а от эльфа веяло теплом. Я уткнулась в него носом, используя как телогрейку. Кажется, он не был против.

– Спасибо, – прошептала я, когда озноб прекратился.

– Всегда говори, если тебе плохо.

– Ты слишком добрый.

– Я серьезно… – одна из его рук скользнула с лопаток на поясницу.

Сон постепенно затмевал рассудок. Время будто перестало существовать. Я вроде спала, а вроде и нет, но через полудрему я всё же сумела различить еле слышный шёпот: