Текст книги "Эпоха Дугаров"

Автор книги: Екатерина Хаккет

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 34 страниц) [доступный отрывок для чтения: 13 страниц]

Екатерина Хаккет
Эпоха Дугаров

Пролог

Каждые несколько десятилетий в Ночи Молчания статуи в Храме Богов Дугары обретали голоса. Красное полнолуние стучалось в заостренные окна древней обители, окрашивая дымку благовоний в багровый цвет. Старый жрец Храма, единственный посвященный, никогда не входил в главную залу в заветное полнолуние – он знал, что может нарушить покой тех, кто видел начало времен, и в подобные Ночи Молчания терпеливо наблюдал за входом внутрь, охраняя безликих божеств от внешнего мира.

– Чувствуете? – мраморная статуя женщины открыла глаза, похожие на бездонные воронки. – Наступает Последняя буря.

– Она изменит все, – фигура высокого мужчины также очнулась ото сна.

Эхо их голосов ещё не успело облететь полупустую залу, как в разговор вступил третий дух:

– Этого не должно произойти.

– Все предрешено, – вмешалась ещё одна женщина. – Мы предсказывали эти события очень и очень давно.

– А где Восьмой? Почему он не с нами? – статую мраморного мальчика окутала цветная дымка.

– Он в мире живых играет со смертными, – отозвался ещё кто-то из Дугаров.

– Меня всегда удивляло его чрезмерное любопытство.

– Нет, он лишь хочет находиться в центре событий, когда все начнется. Так же, как и тысячу лет назад.

– Глупый мальчишка, – прошамкала старуха где-то в красном тумане. – Всегда лезет не в свое дело.

– Возможно, ему удастся все предотвратить.

– Нет, он не справится. Последнее, что нам остается – это наблюдать и сочувствовать.

– Нам пора возвращаться, – статуя хрупкой девушки начала медленно закрывать глаза. – Будьте милосердны и помолитесь за Восьмого, если в вас осталось прежнее сострадание.

После её слов зал поглотила тишина.

Глава 1
Наследие изгоев

Вдалеке, за безмолвными водами моря, собирались черные громовые тучи. Они нависали и над Северными землями берегов Берселии – самого крупного владения Империи Виллион. Именно в недрах Северных земель возвышались великие бастионы замка Ортога, с незапамятных времен провозглашенного столицей. К нему вели все дороги и торговые пути, и мощь этого города не знала границ, однако печальные новости дошли до Хелены Броундет из-за моря…

Великого императора погубила старость, и самый старший из трех наследников занял его трон. Но не многие люди пошли за новой властью. Каждая из сторон считала своим правителем императора и не желала подчиняться малоизвестному юнцу. Эти события окончательно разрознили некогда сплочённую державу, разделив её на Север, Юг, Восток и Запад.

Хелена стояла на самом краю крепостной стены и любовалась молниями, мерцающими на темном горизонте. Солнце ярко освещало её владения Песка, но это не помешало порывистому ветру остудить несвойственное старухе любопытство.

Волны начали подниматься, а вместе с ними зашуршал по каменной кладке подол черного одеяния. Броундет не любила ветер – он всегда означал перемены, но иногда прибегать к ним было необходимо.

– Госпожа! – высокий мужчина в стальных доспехах быстрым шагом поднимался по боковой лестнице. – Наши войска готовы. Мы можем прямо сейчас объявить войну!

– Ещё рано, сынок, – седовласая женщина даже не взглянула на запыхавшегося рыцаря. – Лучше расскажи мне про земли Берселии. – она никак не могла отвести глаз с тонкой полоски побережья Северных земель, омываемых дождем. – Что докладывает дозор?

– Имперский замок захватили разбойники, госпожа. Сейчас самое лучшее время для внезапной атаки.

– Разбойники? – в голосе старухи скорее послышалось равнодушие, чем удивление.

– Да, – кивнул воин. – Они убили второго сына императора и взяли власть в свои руки.

Мужчина встал по стойке смирно и поклонился королеве. Внешне он ничем не отличался от остальных воинов, но по росту и ширине плеч превосходил всех. По сравнению с другими смуглолицыми солдатами он казался великаном в позолоченной броне – таковы отличительные знаки капитана стражи.

– А что стало с остальными сыновьями? Я полагала, что сейчас на троне сидит старший – Байрон Амон.

– Вы разве не знаете, госпожа? – воин встал рядом с женщиной у парапета. – Несколько дней назад самый вспыльчивый из наследников не пожелал мириться с полномочиями старшего брата и прилюдно казнил его в тронном зале.

– Как интересно, – на устах Хелены заиграла легкая улыбка. – А что стало с самым младшим наследником?

– Кто-то говорит, что он бежал из замка с позором, но наша разведка располагает другой информацией.

– Какой же?

Сильный порыв ветра принес с собой соленые брызги. Броундет почувствовала ледяную прохладу на морщинистом лице и улыбнулась ещё шире.

– Свидетели утверждают, что Салазар Амон силой вытолкал его за порог и избил до полусмерти, – речь темноглазого мужчины производила впечатление заученного наизусть доклада разведчика.

– Жестокость у семейства Амон в крови. Здесь нечему удивляться, – старуха нехотя обернулась к рыцарю и бегло осмотрела его. – Ты упоминал про разбойников.

– Да, госпожа, – встретившись взглядом с хозяйкой замка, воин заметно растерялся. – Вчера утром армия головорезов ворвалась в столицу и лишила второго сына семьи Амон жизни. Теперь имперский трон заняла некая Присцилла Де’Лин, а на самой высокой башне восседает дрессированный дракон.

– Дракон! – ахнула Хелена, широко раскрыв глаза. Все же что-то на старости лет смогло её по-настоящему удивить. – Расскажи мне про эту девчонку.

– Де’Лин? – рыцарь словно усомнился в словах королевы Предела Песка. – Мы не так много про неё узнали за последние сутки. У нас слишком мало информации, госпожа. То, что нам удалось разузнать – слухи.

Отдаленный раскат грома напомнил утробное рычание зверя.

– Говори, сынок, развей мою тоску. – Броундет вновь уставилась в морскую даль, позволив морскому ветру дальше свирепо трепать её длинные волосы цвета серебра. – Я предчувствую скорые перемены, и мне это не нравится.

– Я могу начать с того, что имя Де’Лин вселяет во всех ужас в Северных землях, но девчонка не та, за кого себя выдает, – латные перчатки звонко упали на парапет, а сам рыцарь закусил губу. – Она вовсе не Де’Лин, а Ортакора – дочь хозяина Юга. Мать в младенчестве спустила её по реке, так как первым ребенком в семье по заведенным там традициям должен быть сын. И если верить этим слухам, то у Де’Лин также есть кровный брат, который всего лишь на год младше неё. Сейчас он пытается сместить отца и взять Южный трон в свои руки.

– Голубая кровь среди черни? Интересно. – Хелена на мгновение задумалась. – Какая забавная складывается картина.

– Выросла девчонка в рыбацкой деревне, – продолжил мужчина. – Но и тогда она отличалась кровожадностью. Не прожив там и десяти лет, она сожгла поселение со всеми жителями, после чего отправилась дальше под видом беспризорного ребенка. Однако слава бежала впереди неё, и, ополчившись, крестьяне скинули Присциллу в ущелье Трех Берегов, стоило ей очутиться у стен ближайшего города. Все думали, девочка разбилась о скалы, но через несколько дней она вернулась оттуда драконом и вновь утопила все в огне.

– Так девочка и есть дракон?

– Все говорят, что да. Но это все слухи, госпожа. – Воин вздохнул, любуясь чернеющим небом. – Единственная достоверная информация, которой мы располагаем, – Де’Лин с малых лет возглавляла разбойников и после объединения с неким лордом напала на столицу. Сейчас Север принял её как нового правителя, но многим кажется, что её власть долго не продлится.

– Запад с Востоком собирают войска у границ Берселии, а Юг предпочитает оставаться в стороне, – почти шепотом отозвалась Броундет. – И все они не знают, какая угроза над ними нависла.

– Мы можем напасть прямо сейчас, госпожа, – напомнил рыцарь, гордо выпрямив спину. – Лучшего момента нам не придумать. Пока они заняты внутренними проблемами, мы можем объединить Империю под флагом Песка.

– Погоди, сынок, сначала я хочу размять старые кости. Слишком долго я сидела взаперти, – старуха отошла от края стены и медленно пошла вдоль неё, убрав руки за спину. – Мое время подходит к концу, и я хочу провести его с толком. Пока сердце бьется, я сделаю всё, чтобы усадить тебя на трон. Ты прославишь Предел Песка, как и я в свое время. Боги Дугары нам благоволят, и когда тебе придется сражаться с шавками Виллиона, они будут с тобой.

– Да, мама, – мужчина последовал за королевой, чуть не наступая на волочащийся за ней подол черного одеяния. – Но что ты хочешь сделать?

– Я хочу посмотреть на девочку-дракона и лишить Берселию очередного правителя, – хозяйка Предела обернулась через плечо, и её морщинистый лик осветила белая вспышка молнии.

* * *

«Скука» – вот о чём я думала, заняв имперский трон. Государственные перевороты всегда предполагали скуку и бесконечную бумажную возню. Я расположилась поперек трона на каменных подлокотниках, свесив ноги вниз, а тем временем возле ступеней к пьедесталу на красных коврах толпился знатный люд в ожидании аудиенции. За последние несколько дней я сильно устала от местных аристократов: все эти барышни в пышных платьях, мужчины с набеленными лицами… Ничего хорошего. Высокомерная знать раздражала меня так же, как и лорд Джованни.

О, про этого человека можно было слагать легенды! Орлиные глаза цвета талого льда, светлые волосы, аккуратно собранные в хвост на затылке, утонченные черты лица – истинный северянин – сын земель Берселии и вождь подобных ему. Методы лорда славились жестокостью, а ум – железной логикой и холодным расчетом.

И, несмотря схожие идеалы, моя ненависть к нему только возрастала.

Джованни смирно стоял по правую сторону от трона, пока я считала количество каменных изваяний под высоким потолком. Архитектура императорской обители в последнее время интересовала меня больше, чем пустые разговоры с ним или молчаливым Хаку – верным слугой и приставленным телохранителем. Этот худощавый юноша отлично орудовал парными клинками и уже не раз доказывал свою верность в бою. Мне казалось, что он заслуживал место возле трона, но Джованни не разделял моих взглядов и всем видом пытался это показать.

Тронная зала из серого камня тонула в гаме оживленных разговоров знатных горожан, а солнечный свет, пробиваясь через вертикальные окна, освещал каждый уголок, убранства и тонкие колонны с вырезанными гербами императорской семьи Амон. От солнечных отблесков невольно приходилось морщиться.

– Скучно, – только потом я поняла, что произнесла это вслух.

Джованни тут же пронзил меня взглядом дикого зверя. Темный камзол из имперских покоев оттенял его кожу до болезненно-бледного цвета.

Он тоже метил на трон – я не сомневалась в этом, зная его натуру. Лорд наверняка спал и видел, как избавляется от меня и занимает место правителя.

– Хаку! – я приподнялась на локтях. – Передай страже, чтобы привели сюда барда. Это приказ!

Коротко стриженый паренек заметно занервничал. Он всегда нервничал в присутствии лорда, но сейчас почему-то особенно сильно. Я видела, как у него дрожали руки.

– Того самого, что прятался за шторами во время взятия столицы? – Хаку не знал, куда себя деть, чтобы скрыться от уничижительного взгляда Джованни. Тот смотрел на него как голодный волк, не скрывая презрения.

– Именно, – мне пришлось сесть по-человечески. – Я слышала, как он поет в темнице. С тех пор прошла уже неделя. Хватит. Невинные люди не должны находиться в тюрьме только потому, что оказались в ненужное время в ненужном месте. Он же обычный придворный шут!

– Не зарывайся, девчонка, – прорычал лорд сквозь зубы и угрожающе наклонился ко мне. – Мое слово тоже имеет здесь вес. Если бы я не нашел тебя ребенком, то сейчас бы ты была наложницей какого-нибудь богатого похотливого старика. Помни, кем ты стала рядом со мной, и знай свое место!

– Это не ты меня нашел, а я тебя, Джованни, – моя улыбка заставила его скривиться от негодования. – Небольшая кучка разбойников сложила твое поместье как карточный домик, и тебе ничего не оставалось, кроме как сдаться и предложить нам своих людей. Даже будучи ребенком, я надрала тебе зад!

Опять этот ледяной взгляд голубых глаз. Гнев и лёд. На секунду я представила себе, как вгоняю ему клинок промеж ребер, прекращая вражду. Джованни всегда был чем-то недоволен, обсыпая меня упреками и унижениями. Наша ненависть была взаимна, и она смогла перечеркнуть все то, что когда-то нас соединяло.

До меня доходили слухи, что лорд тайно готовил покушение. Он хотел прикончить меня при помощи наёмников, не замарав при этом кровью рукава дворянского камзола. Я ожидала удара в спину, но всё равно чертовски трудно находиться рядом с тем, кто желает твоей смерти и ежедневно лжёт в глаза.

Пока мы с Джованни обменивались колкостями, Хаку успел дойти до ближайшего стража и передать ему послание. Вот ещё одна причина, почему я держала проверенного человека рядом с собой – при нем белолицый северянин кое-как сдерживал свой пылкий темперамент.

Минуты длились как часы, приумножая тревогу и скуку. Какая-то барышня в розовом платье выпрашивала у меня свое поместье, когда на пороге в тронную залу появились люди лорда, с головы до пят облаченные в латные доспехи (мои же подчиненные носили исключительно крепкую кожу и кольчуги). Гости замка разбежались по сторонам при виде оборванца в лохмотьях, закованного в ржавые цепи. Возмущенные визги придворных дам всегда меня забавляли.

– Бард, – раздраженно сплюнул Джованни, разглядев у ступеней к трону незнакомца.

Тёмные волосы и глаза придворного музыканта говорили о его принадлежности к Южным землям, впрочем, как и мои, чуть рыжеватые, словно соколиные перья, но отличительные знаки на его теле говорили о совершенно ином происхождении. Его левая рука с предплечьем не избежала гнева иглы татуировщика. Не молитвы к Дугарам – языческие знаки древности вились на его коже подобно тысяче змей. Парень спокойно выдержал на себе мой взгляд и даже бровью не повел. Я удивилась – немногие были на это способны.

– У тебя красивый голос, бард, – краем глаза я заметила, как лицо Джованни вытянулось от новой вспышки недовольства. – Хочешь ли ты нести мое слово в народ?

Секунду-другую пленник явно колебался. Видимо, решил, что ему послышалось. Он метнул взгляд на обозленного лорда, но потом чуть заметно кивнул:

– Почту за честь, миледи.

Я вновь растянулась в улыбке – Джованни никогда бы так ко мне не обратился. Паренек-язычник начинал мне нравиться, особенно татуировки, которые с омерзением созерцал весь знатный люд.

– Ты должен знать, бард, что я пришла сюда не ради грабежей и истребления простых людей, – нехотя я встала на ноги. – Во время битвы за столицу мои люди не трогали дома горожан и обнажали клинки только против имперских солдат, верных диктатору.

Музыкант молча кивнул. Его совсем не смущали кандалы на руках и громилы за спиной. Он вел себя непринужденно, не скрывая хитрой ухмылки – в цепи его заковывали не раз. В этот момент я почему-то решила, что до работы в замке он вел уличную жизнь вора и, вероятнее всего, постоянно странствовал из города в город.

А лорд Джованни постепенно наливался багровым, как вареный рак. Я мысленно усмехнулась, представляя, каких ему трудов стоило сдерживаться, и затем приказала страже снять с узника оковы.

– Иди к людям и скажи, что Присцилла Де’Лин не оставит их голодать. Теперь я несу ответственность за земли Берселии, и тех, кто посмеет вторгнуться на наши территории, ждет та же участь что и заморских захватчиков Роми!

Размяв запястья, язычник отвесил низкий поклон, а знать отреагировала бурными аплодисментами. Никто из местных жителей не был рад второму сыну семейства Амон, когда тот занял трон после убийства старшего брата. Он обещал людям начало кровавой эры и новой Великой войны, но в появившихся на горизонте разбойниках, в чьих лицах обычно видят разорителей и убийц, жители столицы узрели спасителей.

– Да, миледи, спасибо, ваше слово дойдет до ушей каждого, – парень медленным шагом двинулся прочь. – Если позволите, сегодня вечером мы с городскими менестрелями устроим праздник на главной улице. Вы должны обязательно присутствовать как новая хозяйка Берселии. Пиво и теплый мед ждет каждого!

Вновь по залу разнесся одобрительный гул: если дело доходило до выпивки, то даже самый высокопоставленный господин не прочь был распить кружку-другую с босоногой чернью. Затухающие аплодисменты отсчитывали секунды до гневной тирады лорда, а я же плюхнулась обратно на трон и снова обратила внимание на полную барышню в розовом платье.

* * *

Вечером снаружи развесили карнавальные фонари, осветили улицу тысячью огоньков. Город светился ярче ночного неба, затмевая звезды. Я смотрела на него через окно тронной залы и не могла налюбоваться, терпеливо ожидая, пока Джованни заканчивал с бумажной отчетностью в кабинете советника.

К наступлению темноты тронный зал опустел и сделался неуютным. Я погасила почти все светильники, чтобы лучше рассмотреть праздничную столицу во всей красе, но радости на душе не прибавлялось. Сидя рядом со мной на каменном подоконнике, Хаку уже пускал слюну по теплому элю, мечтая отвлечься от придворной суеты, а я то и дело хваталась за эфес меча, рассматривая в толпе простолюдинов своих подчиненных в объятьях местных жриц любви.

Неясное внутреннее беспокойство тревожило душу. Может, столица и выглядела как самое мирное место на земле, но интуиция била тревогу, отдаваясь в голове звоном колоколов.

Интуиция меня не подвела: стоило лорду выйти из кабинета советника в тронную залу, как через главный вход, звеня латами, ввалился встревоженный Альфонс. Эта огромная детина считалась первым приближенным Джованни и его правой рукой. Туповатая, послушная машина для убийств. Он любил только развлечения, и на его выразительную внешность всегда находилось много ветреных охотниц – северяне везде нарасхват.

Он сделал несколько тяжелых шагов вперед и согнулся пополам, стараясь отдышаться.

– Что на этот раз? – раздраженно пробасил лорд. – Ты должен приглядывать за солдатами на улице, чтобы те не устроили из торжества пьяное побоище! – он так и не отошел от дневного представления с бардом. Джованни многое хотел высказать по этому поводу, но почему-то сдерживался, предпочитая тянуть время.

– Господин, – вместо слов у Альфонса получился сдавленный хрип. – Враг у западной стены, а все солдаты пьяны в стельку.

– Враг? – малыш Хаку слез с подоконника и потянулся к родным клинкам. – Кто? Сколько?

– Дозорный с башни прислал голубя, – воин выпрямил спину. Блики от огня настенных факелов бегали по его доспехам и лицу. – Враг сломал крепостную стену. Разве вы не слышали грохот?

– Западная стена далеко отсюда, – мы с Хаку мельком переглянулись.

– Сколько их? – холодно продублировал вопрос лорд.

– Один.

– Один? – я рывком повторила жест друга, вытащив меч из ножен. – Это что, шутка? У нас сегодня праздник. Первый праздник в Берселии за последние несколько месяцев! – все посмотрели на меня, даже флегматичный Джованни. – Плевать! Ничего не говорите страже – паника нам ни к чему. Мы сами справимся с угрозой и сделаем вид, что ничего не было!

Альфонс стукнул латным кулаком по нагруднику:

– Я покажу короткий путь.

Мы кинулись вниз из тронной залы по широким коридорам. Впереди – подпевала лорда, следом за ним я и остальные. Замок пустовал. Сквозь эхо наших торопливых шагов я отчетливо слышала музыку с улицы и приглушенный смех. Хотелось присоединиться к торжеству, поговорить с людьми, послушать пение барда-язычника и поблагодарить за организованное веселье, но видимо, задуманному было не суждено осуществиться.

Никто из нас не открывал рта. Джованни держался позади всех и заставлял меня нервничать. Я чувствовала на себе его взгляд. Тот самый взгляд, которым кобра смотрит на будущую жертву. Он что-то замышлял… Его молчание сводило с ума, а глаза могли заглянуть в потаенные уголки души и раскрыть все тайны. Он читал чужие мысли, но запрещал заглядывать в свои.

Альфонс распахнул двери во внутренний сад, навалившись на них с разбега. Он не успел сделать и нескольких шагов вперед, как его вести о враге нашли подтверждение: в каменную стену возле нас влетел окровавленный стражник. Уже мертвый. Хруст уцелевших костей под кожаными доспехами окончательно изгнал живой блеск из его широко раскрытых глаз. Парня будто отшвырнуло катапультой. Он был одним из моих разбойников, что когда-то занимались мародерством на границах с Югом. И года не прослужил под моим началом… Но на скорбь не оставалось времени.

Вокруг царила разруха, летал пепел, вишневый сад полыхал огнем. Из-за пелены густого дыма доносились стоны боли раненых солдат, молящих о помощи. Ступив на выжженную землю, я вновь увидела ту картину, что преследовала меня с детства: всепожирающий пожар, руины и смерть. Не все солдаты успели попасть на праздник. Несколько десятков мужчин в саже и пепле сражались с невиданным врагом, что сумел сломать стену – на фоне ночного неба и убывающей луны торчали громоздкие развалины дозорной башни, чем-то походившие на громадный трезубец.

Зловещее предзнаменование… Веселье на главной улице города показалось фантастическим сном. Я знала, что должна защитить свой замок любой ценой, оберегая покой людей, и лишь молча порадовалась, что враг зашел с тыла, а не заявился в столицу через главные ворота.

Тлевшие лепестки вишневых деревьев летали вокруг, как сотни встревоженных светлячков. Иллюзии счастья и спокойной жизни таяли на глазах. Сквозь густой дым и языки пламени я смотрела на брешь в толстой крепостной стене и не верила в происходящее. Злилась на себя за то, что не предусмотрела подобного развития событий. Через неделю после очередной смены власти захватчики с легкостью прорвались в столицу – это могло поставить под сомнение мои полномочия как хозяйки Севера и посеять смуту среди мирных жителей. Неприятель должен был за это заплатить собственной кровью.

Я кинулась вперед на звон бьющейся стали, огибая объятую пламенем землю. С развалин возле дозорной башни, что никак нельзя было назвать стеной, летели стрелы. Я не видела из-за дыма, куда бегу, но знала, что за мной следуют все остальные.

Дым щипал глаза и не давал вздохнуть полной грудью. Битва разгоралась в самом сердце вишневого сада, но когда я все-таки добралась туда, оцепенела как статуя, вросшая в землю. Вокруг полыхали кустарники, летали лепестки, лежали изувеченные трупы, а на развилке двух троп из гравия стояла седовласая старуха, огромная, как полярный медведь. Она злорадно ухмылялась. Глубокие морщины – шрамы старости, паутиной расползлись по её лицу. Смуглая кожа, густые, длинные волосы, спутанные, как у фурии. Ростом она превосходила даже Альфонса. В руках – железный посох, на плечах – острые металлические пластины, измазанные чьей-то кровью, черное одеяние в пол.

Передо мной стояла не кто иная, как ведьма Земель Песка. Живая легенда, что сотню лет назад в одиночку отстояла битву при горах Регатт против Великого Племени. Я видела её портреты в домах аристократов, слушала сказания о подвигах с самого младенчества, а сейчас смотрела на неё как на мираж, готовый рассыпаться пеплом. Именно такой я представляла себе хозяйку Песка – величественной и дряхлой, но и думать не смела, что она до сих пор жива. Последние пятьдесят лет Песок держался в тени и почти не контактировал с внешним миром. Все полагали, что страну постигла беднота и разруха, болезни, чума… Но я стала первой, кто узнал правду о нерадивой песчаной стране.

– Ашила! – имя старухи само пришло мне в голову, навеянное из детских страшилок. – Берселия теперь мой дом! Империя – моя! Если ты хочешь уничтожить столицу, то сначала тебе придется сразиться со мной! – я не боялась ожившей легенды, а потому направила на неё остриё меча.

Ведьма громко рассмеялась. Стрелы, что целенаправленно летели в старуху с высоты, отскакивали в стороны от невидимой преграды. Магия – воздух вокруг был пропитан ей. Древняя сила, невидимая глазу, защищала иссохшее тело ведьмы от прицельных атак, но я почему-то сомневалась, что она выдержит сильный удар стали.

Та закашлялась и с чувством стукнула посохом по гравию – такого я не ожидала – остальная часть крепостной стены с легкостью обвалилась, похоронив под собой лучников. Сильный порыв воздуха, последовавший за невообразимым грохотом, принес с собой жар пламени.

– Ты так молода! – серые глаза хозяйки Песка, почти слепые, с восторгом вглядывались в мои. – Сколько тебе лет, дитя? Двадцать? Двадцать три? – опять смех, но теперь более высокий и пугающий. – Как же долго я ждала, пока кто-нибудь вспомнит моё имя! Присцилла Де’Лин, я пришла за тобой! – веселье граничило с безумием в её скрипучем голосе. – Тебя не должно здесь быть! Чтобы понять всю суть, тебе нужно вернуться обратно! Отдайся темноте! Посмотри на все дикими глазами леса!

Она бредила. Все, что говорила Ашила, не имело смысла. От гнева и бессилия у меня затряслись руки. Возможно, в этом был также повинен внезапно появившийся страх перед той, кто пять дней и ночей подряд сдерживал натиск племен-людоедов.

– Может, ты и легенда, прожившая множество Ночей Молчания, но здесь твой путь закончится! Мой народ не будет порабощен Песком!

Я ринулась к ведьме, шурша сапогами по почерневшему гравию. За спиной слышались быстрые шаги Альфонса, Хаку и Джовани. Шаг, второй, третий, четвертый… Я подпрыгнула и замахнулась прямо над головой Ашилы – ростом ей и до груди не доставала, но вместо гримасы ужаса на её лице появилась старческая ухмылка, расползшаяся от уха до уха. Она не сводила с меня бесцветных глаз, высокая и величественная, бессмертная, такая самодовольная.

Мой меч затормозил возле её лица, чуть поранив щеку, после чего старуха вновь ударила посохом по земле. Вспышка света заставила исчезнуть горящие деревья и разруху оборонительных укреплений. Теперь я видела перед собой только её. Смотрела ведьме в блестящие глаза, усталые и мудрые, но не заметила там ничего, кроме искреннего сочувствия.

Костяшками тонких пальцев Ашила коснулась моего лба:

– Если хочешь ненавидеть меня – ненавидь, дитя. Ты можешь делать все, что угодно, но выживи. Пройди весь путь до конца.

– О чем ты говоришь, карга? – я пыталась пошевелиться, но тщетно, тело окаменело и не слушалось. – Я уже прошла через огонь и воду. Доказала всем, что любые моря мне по колено. Я была никем, но поднялась из грязи. Мне приходилось убивать, и я продолжу резать людям глотки ради выживания, если потребуется. Мои руки по локоть в чужой крови. Я заключала сделки, прыгала в пропасть…

– Но не умеешь летать, – бесстрастно перебила меня она.

Страшная боль тут же обожгла лоб. Бесчисленные молнии, смерчи, ураганы одновременно забушевали в голове. Дрожь проникла в каждую мышцу, паучьи лапы забегали по коже. Я глядела старухе прямо в немигающие глаза, задыхалась, силой воли пыталась высвободиться из оцепенения, а затем всё вокруг расплылось и обратилось во мрак.

Я подумала, что так и выглядит смерть.

* * *

Жуткая пытка пробудила меня ото сна, нескончаемая и болезненная. Я терпела, сжав зубы, но даже самый стойкий воин может сломаться. Кости словно горели в огне, плавились, ломались. Меня колотило в конвульсиях. Я кричала, когда боль возвращалась и обволакивала меня новой волной вулканической лавы, а глаза не видели ничего.

Пустота. Одиночество. Страх.

Я звала на помощь, но никто не отвечал, срывала голос, плакала. Мне всегда казалось, что желать смерти – слабость, но сейчас я мечтала о ней, глотая собственные слезы.

Болела каждая клеточка тела, каждый проклятый нерв. Агония. Я билась в истерике, крутилась, колотила по земле. Но что толку? Мой крик растворялся в тишине неизведанного. Горело тело, тлела кожа. Меня обнимал сам демон подземного мира. Его ледяные руки скользили по моему телу, мучили, пока призрачная дымка темноты не явила мне солнечный свет и синее небо. Слепота постепенно проходила, а вместе с тем возвращался и слух. Пение птиц с шуршанием листвы только раздражало. У меня оказалось много свободного времени для размышлений над человеческим существованием в перерывах между сменяющими друг друга ударами.

Было горько признаться, но я не могла встать на ноги. Неведомая усталость превратила тело в свинец – оно мне не поддавалось. Я выдохлась, когда солнце встало в зените. Мне оставалось лишь смирено смотреть на небо, превозмогая жжение внутренностей, но посторонние шаги где-то поблизости возродили во мне забытую надежду. Голос в голове так и вопил: «Мне помогут! Спасут!»

И я хотела верить в это: наивность – мой старый враг.

Через силу я повернула голову, надеясь разглядеть спасителя. Его шаги становились все громче, но я не видела ничего из-за высокой травы, ожидая незнакомца с замиранием сердца. Хотелось окликнуть его, но жизнь научила меня осторожности и одарила волшебным умением вовремя закрывать рот.

Шелест листьев напоминал далекие отголоски водопада. Время имело удивительное свойство растягиваться в ожидании. Странно, но в этот момент я захотела, чтобы моим спасителем оказался Хаку. Мы были как брат с сестрой: провели детство вместе, разделяли друг с другом печали, радости и открытое небо над головами. Нас не связывало кровное родство, но ближе него у меня никого не было, если не брать в расчет ненавистного лорда.

Странник остановился возле меня, заслонив собой солнечный свет.

– Ты! – гнев переполнил меня, заставляя позабыть про боль. Я бы придушила этого человека, если бы могла подняться. – Ублюдок! Ты же все видел! – Хрипота голоса давала о себе знать. – Ты мог это остановить! Вмешаться! Мог помочь мне!

Семилетняя девочка с интересом наклонила голову набок, продолжая молчать. Её золотистые кудри колыхались на ветру вместе с подолом платья из белого льна. Она держала руки за спиной, как и всегда, но её любознательная улыбка теперь пряталась под маской бесстрастия.

– Я подумал, что этот урок пойдет тебе на пользу, – очень непривычно было слышать, как девочка говорит о себе в мужском лице. – Тем более, моя Ариен, мы сошлись на том, что я не вмешиваюсь в твою личную жизнь и помогаю только в исключительных случаях.

Я с ненавистью взглянула демону в глаза, такие яркие и холодные, как замерзший родник в солнечных лучах. Древние духи, обретающие телесные оболочки смертных, не могли убедительно играть выбранные ими роли, будь то ребенок или старец. В любом теле они вели себя одинаково – активно изучали мир, не ведая страха. Полезть под копыта несущейся галопом лошади считалось привычным делом, так же как и окунуться в чан с кипящей водой. Они по-другому не умели и не хотели. В человеческих телах они оставались бессмертными, как и в поднебесном мире.

Но Аэдан был исключением, очень жестоким и острым на язык.