Текст книги "Верный рыцарь, или Ужин в городе миллионеров"

Автор книги: Екатерина Гринева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 12 страниц) [доступный отрывок для чтения: 5 страниц]

Я села на табурет напротив.

– Прости! – Я коснулась его руки. – Я не хотела причинять тебе страдания. Но я не могу и обманывать тебя. Ты спас меня, помогаешь мне… А я должна была вешать тебе на уши лапшу о том, что в тебя влюбилась?

– Наверное, ты права! – Он смял недокуренную сигарету и вышвырнул ее в помойное ведро, стоявшее у раковины. – Наверное. Но…

– Понимаю. Это пройдет. И довольно скоро. У нас ведь с тобой столько дел впереди. Эта загадочная Канычкина, смерть Дим Димыча, cекретарша Танечка… Ярик! Ну что мы будем топтаться на месте? – Я говорила нарочито веселым и непринужденным тоном. Я хотела вернуть в наши отношения ту легкость, которая была до сих пор. Во всяком случае, я очень старалась.

Ярослав опустил голову. А когда поднял ее, то я увидела, что он улыбается.

– Умеешь ты уламывать мужиков. Ты протягиваешь мне лапку дружбы?

– Хорошо, что ты это понял.

– Приходится утешаться. В конце концов, это лучше, чем вообще ничего.

Под конец нашего совместного ночного чаепития с обалденным вареньем бабы Глаши мы пришли к некоему подобию мира, скрепленного фундаментом дружбы. Напоследок был составлен план на завтра. Мы пришли к выводу, что откладывать надолго визит к Танечке не стоит. И решили, что я свяжусь с ней послезавтра. Или точнее завтра, учитывая, что новый день уже наступил.

У Ярослава были дела в Москве, связанные с его работой.

– Нужно закончить один материал, – пояснил он, – а то главный уже смотрит волком, вот-вот вызовет к себе и устроит разбор полетов. Кроме того, необходимо повидаться с одним ураганным типом.

– Что за тип? – лениво поинтересовалась я.

– Да так, один товарищ, – откликнулся Ярослав, накладывая себе на блюдце красносмородиновое варенье. – Из наших мест, но ему удалось сделать хорошую карьеру и рвануть вверх. Он сейчас в Москве работает, крутится в разных изданиях. Фрилансер. Работает на нескольких хозяев. Продает эксклюзивную информацию. И довольно успешно. Пробивной парень, не то, что я.

– У тебя все еще впереди.

– Да ладно, что я, сам не понимаю… Мой потолок – региональная пресса. И баста. В столичные круги мне не пробиться.

– Ты бы попробовал этого своего ураганного типа озадачить данной проблемой. Глядишь, и помог бы.

– Я уже думал…

Похоже, что скромный честный и порядочный Ярослав прекрасно понимал, что среди московских алчных акул пера ему делать нечего. Заклюют и затопчут. Кстати, все правильно понимал. Поэтому и не совался. Хотя в мужиках я всегда уважала другие качества – стремление рваться вверх, невзирая ни на что, и отсутствие комплексов. Не то сейчас время, чтобы копаться в них.

Поговорив еще несколько минут, мы разошлись по комнатам. Спать нам оставалось всего несколько часов. Я хотела было поцеловать Ярослава в щечку, прежде чем пожелать ему спокойной ночи, но подумала, что пока с этим стоит повременить. Иначе мой жест будет похож на утонченную издевку.

Я проснулась, когда Ярослав уже ушел. День я посвятила закупке продуктов и уборке квартиры. У меня была настоящая аллергия на пыль. В переносном смысле. Просто я обожаю порядок, когда каждая вещь стоит на своем месте. Я настоящий фанат чистоты. Первое время Олегу стоило немалых трудов отучить меня от привычки наводить порядок на его столе. Я все время порывалась сложить в аккуратные стопки его тетради и блокноты, а беспорядочные записи на отрывных листочках сунуть в один контейнер для рабочих бумаг. «Нет, Ника! Делать этого не надо, – мягко говорил Олег, показывая рукой на стол. – Я теперь в этом должен еще и разбираться? Что ты здесь натворила?» – «Привела твой безобразный стол в божеский вид, – со смехом говорила я, повисая на нем и целуя в шею. – Меня твой стол просто в ступор вгоняет. Мужчина ты аккуратный, а стол твой – кошмар хозяйки». – «Видишь ли, Ника, у меня здесь своя система, которую тебе не понять. И когда ты ее разрушаешь, я должен начинать все сначала, то есть потратить на это кучу времени. Поэтому, будь добра, убирайся в других местах, а мой стол оставь в покое». – «Я так старалась, – притворно надувалась я, – думала, ты меня похвалишь». – «Извините, мадам, не могу. Вот судя по запаху, который доносится с кухни… там есть, за что тебя хвалить. А здесь – увы!..»

Я вспомнила наши перепалки, и легкая улыбка тронула мои губы. Олег не был гурманом, это я сделала его таким. Каждый вечер я старалась его удивить чем-то вкусненьким, купила две толстенные кулинарные книги и готовила по рецептам, напечатанным в них. Причем это не было мне в тягость или внапряг. Наоборот, у меня была легкая рука, и вся домашняя работа, в том числе и готовка, меня нисколечки не обременяла.

Не знаю… смогу ли я когда-нибудь опять готовить так, как я это делала для Олега. После его смерти у меня возникло такое стойкое отвращение к еде, что были дни, когда я просто заставляла себя есть. Силком.

Я тряхнула головой, прогоняя тягостные воспоминания. Ярослав звонил несколько раз и спрашивал, как у меня дела. Я отвечала, что нормально. Он удовлетворенно хмыкал и скороговоркой говорил, что позвонит еще.

Пришел он только под вечер, при этом на лице его была написана досада и раздражение.

– Что-то не так? – спросила я, вталкивая большой пылесос в коробку.

– Не так, – буркнул Ярослав, помогая мне с пылесосом. – Я не встретился с Максом. Тем человеком, о котором тебе говорил. Я с ним созванивался, договаривался, а он в последний момент сорвался и умотал по своим делам. Вот гад!

– Завтра встретишься.

– Ага! Лови его!

– Пошли на кухню. Наверное, голодный.

– Есть маленько. Ты не забыла, что у тебя завтра встреча с Танечкой?

– Если бы, – вздохнула я. – Рада бы забыть, но не получается.

На работе Танечки не оказалось. Вместо нее трубку подняла другая сотрудница и сказала, что Татьяны Александровны сегодня на работе не будет, она взяла отгул.

Здесь могло быть два варианта: либо она сидит дома, либо куда-то уехала. Ярослав предложил позвонить домой и все выяснить. Я сказала, что это не очень хороший вариант. Она может наотрез отказаться от встречи со мной.

– Хорошо, – cогласился Ярослав, – действуй методом активного нападения. Поезжай к ней домой и застань ее врасплох. Она не сумеет подготовиться к разговору, у нее просто на это не будет времени, и в этом случае ты сможешь вытрясти из нее нужную информацию. Иногда неожиданность ошеломляет, и человек расслабляется.

– Это идея! – воскликнула я. – Ты гений, Ярик.

– Да уж, – проворчал он, – Макса вот упустил.

– Поймаешь еще своего Макса десять раз, – отмахнулась я.

Домашний номер Танечки был записан в семейной телефонной книжке. Я нашла его и позвонила. Танечка была дома, что мне и требовалось узнать. Я положила трубку с чувством выполненного долга и повернулась к Ярославу:

– Дома!

– Тогда – полный вперед.

Ярослав снова поехал по своим делам, а я быстренько собралась и двинула к Танечке. Адрес ее был записан в той же самой книжке.

Я ехала на машине и думала, что я ей скажу. Но никакие путные мысли, честно говоря, в голову не лезли. Может быть, начать со смерти Дим Димыча? Потом уже перейти к таинственной пациентке. Или лучше сразу начать с нее? Не тянуть резину и не притягивать сюда Кротова? Я не могла остановиться ни на одном варианте и решила выкинуть пока этот вопрос из головы и сосредоточиться на дороге. Танечка жила в районе шоссе Энтузиастов, и мне нужно было внимательно следить за указателями, чтобы вовремя свернуть на Первую Владимирскую улицу.

Я заехала во двор под арку и припарковала машину около детской площадки. Во дворе было довольно пустынно, не считая детишек, копошившихся на площадке, и двух мамаш с колясками. Я поставила машину на сигнализацию и взяла сумку, лежавшую на сиденье. Оставалось наедяться, что за это время Танечка никуда не ушла и по-прежнему находится у себя в квартире.

Мне повезло. Передо мной в дом вошла тетка с двумя сумками в руках. Я прошла за ней, придерживая входную дверь. Тетка окинула меня подозрительным взглядом. Мне показалось, что еще немного, и она спросит, куда я иду и к кому. Знаю я таких бдительных граждан, которые всем интересуются и до всего им есть дело.

Я вышла из лифта на пятом этаже и уперлась сразу в дверь с номером двадцать два. Немного помедлив, я нажала на кнопку звонка и сделала шаг в сторону.

– Кто там? – раздался из-за двери старческий голос.

– Мне Татьяну Александровну, – громко сказала я.

– Татьяна! Тебя спрашивают! – крикнула бабуля.

Дверь распахнулась сразу.

– Вероника… Сергеевна! – растерявшись, Танечка сделала шаг назад.

– Можно войти? Или лучше поговорим в другом месте?

– Поговорить? – Танечка окинула меня взглядом с головы до ног. – О чем?

Я смотрела на нее, не узнавая. В секретарше произошли разительные перемены. Куда девалось ее подобострастие и услужливость? Сейчас на меня смотрела хамоватая девица, которая явно не была расположена ни к каким беседам.

– Есть одно дело.

– Вот как! – Она подбоченилась. – И какое?

– Может, я зайду внутрь? Здесь как-то говорить неудобно.

– Заходи! – сказала она, отступая назад.

Это «ты» резануло меня больше всего. Раньше Танечка называла меня исключительно Вероникой Сергеевной. В квартире стоял стойкий запах кошачьей мочи. Как бы в подтверждение моих домыслов о наличии в квартире четвероногих любимцев, в коридор выбежали три кошки и стали тереться о мои ноги.

– Брысь! Проходи на кухню. Баба Лена сейчас уйдет. Ей на рынок надо за продуктами. Тогда и поговорим, когда одни останемся.

В кухне было тесно, на полу в ряд стояли три одинаковые белые миски с кошачьей едой. И еще одна железная миска – с водой.

– Чай или кофе? – усмехнулась Танечка. – Как на работе?

– Спасибо. Не надо. – Я положила сумочку себе на колени и провела рукой по волосам. Я чувствовала, что стремительно теряю свою уверенность. С этой Танечкой я не знала, как обращаться.

Хлопнула входная дверь.

– Ушла! И о чем ты хотела со мной поговорить?

– Быстро же ты перешла на тыканье, – усмехнулась я.

– Ты что думала, я вечно буду кофе подавать?

– Да нет. Я пришла к тебе не как к секретарю… и мне, честно, все равно, что там на работе у вас. Я хотела узнать об одной пациентке…

– Ты в курсе, что Кротов умер? – перебила меня Танечка.

Я кивнула.

– А ты не думаешь, что как-то причастна к этому? От твоих вопросов мужику не по себе стало. Я все видела. Он разнервничался жутко. Я таким его никогда не видела. Что тебе надо? Мужа твоего уже не воскресить… Не маленькая, сама все понимать должна.

– Что понимать?

– Вероника! Ты что, сегодня родилась или правда такая непонятливая? – со злостью бросила Танечка.

Теперь я могла разглядеть ее как следует: черные короткие волосы, бледная кожа, мелкие черты лица, остренький нос. В ней всегда было что-то птичье, и сегодня сходство с птицей только усиливалось и сразу бросалось в глаза.

– Не понимаю! – выдохнула я.

– В любом медицинском учреждении есть свои тай-ны… – по слогам произнесла Танечка. – Которые не для посторонних и которые не выносятся на свет божий. Яс-но? Зачем лезть, куда не просят?

– Я вообще-то не лезла, я просто хотела узнать об одной женщине…

– Зачем?

– Я… подумала, что вдруг какая-то операция была сделана плохо и человек остался инвалидом или вообще умер. И его родственники решили отомстить Олегу и подстроили эту катастрофу.

Танечка замерла и уставилась на меня своими темными глазами.

– Ты считаешь, что катастрофа была подстроена?

– Да. Мне кажется, что это так.

Танечка посмотрела на меня с изумлением. А потом выдавила:

– Ты не против, я закурю?

– Кури. Мне самой сигаретка сейчас не помешает.

Она достала из ящика сигареты и, вынув одну из пачки, протянула мне:

– Бери! Курить можно, пока бабка не пришла. Если придет и застанет курящей, ругани будет на целый день. Такой словесный поток польется – не остановишь.

Какое-то время мы сидели и молча курили.

– Да, дела… Слушай, а ты уверена в этом? В том, что катастрофа была подстроена? Может, показалось…

– В том-то и дело, что я ни в чем не уверена. Поэтому и собираю данные о пациентах. Вдруг на что-то наткнусь. Методом проб и ошибок.

– Понятно. Но лучше тебе во все это не лезть и держаться подальше, – откровенно сказала Танечка, плотнее запахивая халат.

– Ты что-то знаешь, – встрепенулась я.

– Н-нет, – секретарша покачала головой, яростно вдавливая окурок в пепельницу. – А если бы знала, то не сказала. Сначала погиб твой муж, потом – Кротов… Значит, информация действительно опасная. Чего там и говорить.

– Но я прошу тебя помочь мне. В последний раз, – попросила я. – Я могу денег дать.

Танечка усмехнулась.

– Да. Бабки мне сейчас очень даже понадобятся. Знаешь, Вероника, я рожать надумала. И уже беременна.

Я вспомнила интимную сцену в клинике и спросила:

– А отец… Кротов?

– Да. Он, правда, мне ничего и не обещал. Ни развода с женой, ни материальной помощи. От его мегеры рубль на сторону не уйдет. Да я и сама все понимала. Но ребенка решила родить для себя. Мне ведь уже тридцать два года. Пора!

– А я думала – лет двадцать пять.

– Все так думают. А на самом деле годики тикают. Ладно, чего уж там! Я в этой клинике уже семь лет работаю и… – Она замолчала, как бы не решаясь говорить дальше. – Нам теперь делить нечего. Но твой муж был моим любовником. Правда, до тебя. А как ты появилась, он все. Завязал. Еcли бы ты только знала, какие красивые девки к нам в клинику шастали, да и замужние дамочки заглядывали. Олег любил красивых женщин… Я тебе сначала отчаянно завидовала. Думала: ну как ей все легко удалось. Влюбился мужик и всех забыл. Вон как оно бывает.

К моему горлу подступил комок. Даже не комок, а комище… Дело в том, что знакомство с моим будущим мужем произошло при весьма драматичных обстоятельствах, о которых я никогда не любила вспоминать. Да и вообще, если бы была возможность, я бы задвинула эту страницу своей жизни на задворки памяти, как убирают ненужную вещь в самый дальний угол антресолей.

– Не будем об этом..

– Как хочешь.

Танечка посмотрела на часы.

– Сейчас баба Лена нагрянет, так что нам нужно закругляться. Давай сделаем так. Ты даешь мне две тысячи долларов, а я тебе информацию. Для этого мне нужно съездить на работу и посмотреть журнал записей.

– Танечка! Там липа написана. Я уже проверяла. Можешь не трудиться.

– Каким образом? – Ее глаза округлились.

Пришлось рассказывать правду: как я заглядывала в журнал и снимала на мобилу данные пациентов. Выслушав, Танечка покачала головой:

– Похоже, ты, Вероника, влипла! Но у меня есть еще база данных в компе. Можно попробовать прокачать ее. Вдруг на что-то наткнусь.

– И когда ты сможешь это сделать? А вообще ты помнишь эту Канычкину? Вернее, ту, кто скрывается под ее именем? Она поступила к вам шестого февраля в пятницу и оставалась в клинике все выходные дни. У Олега тогда еще температура была. Он болел. Всю неделю. Несколько дней сидел дома, а под конец недели вышел.

– Шестого февраля… – повторила Танечка. – А… вспомнила… меня пораньше домой отправили. А на следующий день сказали, что вообще можно не выходить. Выходные же были.

– Ну да! Можно еще сигаретку?

– Кури. Тогда я сегодня поеду на работу и попробую добыть информацию о Канычкиной.

– У тебя же отгул?

– Я взяла, чтобы собраться с силами перед завтрашними похоронами Кротова. Нервы совсем раскисли. То твой муж, то Кротов. Клиника разваливается на глазах. А она для меня как дом родной.

– Слушай, Тань! А что тебе говорил Кротов насчет меня? Ну, когда я появилась у него и стала задавать вопросы о Канычкиной?

– Да ничего! Сказал только, что ты во все лезешь, пытаешься из себя хозяйку строить, непонятно на каких правах. Хочешь добыть координаты пациентов, непонятно для каких целей.

– Он так и сказал? – чуть не задохнулась от возмущения я. Образ «Дим Димыча – человека серьезного» стремительно таял на моих глазах. Вместо него вырисовывался склочный мужик с интриганскими замашками. Впрочем, этого мужика уже нет.

– Так и сказал. Я, между прочим, тоже возмутилась.

– Я помню. И зря!

– Чего теперь об этом говорить. Оставь мне свой телефон. Как только что узнаю – сразу перезвоню. Так что жди моего звонка.

Расставшись с Танечкой, я поехала к себе домой. Ярослава еще не было. Я набрала его номер, но абонент был недоступен.

Я сходила в магазин, просмотрела какой-то скучнейший сериал для домохозяек, чтобы только убить время, и уже взяла пульт, чтобы выключить телик, как зазвонил сотовый. Это была Танечка!

– Ну что? – быстро спросила я, нажав на соединение.

– Кое-какая информация есть. Но не та, которую ты ждала. Но все же… Давай договоримся так. За нее ты мне даешь половину того, что обещала. Тысячу долларов. Идет?

Покупать кота в мешке мне не хотелось, но у меня не было другого выхода.

– Ладно, – подавила я вздох. – Идет.

– Тогда слушай. Эту пациентку привезли по указанию Керкозова.

– А кто такой Керкозов?

– Эх ты! – В голосе Танечки послышалась легкая снисходительность. – Александр Керкозов – это же хозяин клиники. Готовь на послезавтра деньги. Завтра – похороны, так что я никак. А послезавтра мы спокойно можем встретиться, но предварительно еще созвонимся. Пока!

Я положила трубку, пребывая в состоянии легкого недоумения. Получается, что Олег настолько меня от всего оберегал, что я не знала о его работе практически ничего. Например, я даже не знала, что хозяин клиники Керкозов. Конечно, с одной стороны, я не приставала к Олегу с просьбами ввести меня в курс его дел, но с другой – все мои попытки ознакомиться с его работой поближе решительно им пресекались.

Если бы я не видела в бумагах Олега эту дату – шестого февраля и красный кружочек, – то я бы ни за что не связала вместе эти два обстоятельства – катастрофу и того таинственного пациента. А смерть Дим Димыча только еще больше укрепила меня в этих подозрениях.

Голова шла кругом, и я не знала, как с этим справиться. Звонок в дверь заставил меня вдохнуть с облегчением. Ярослав! Наконец-то! Мне есть с кем поделиться полученными свежими сведениями.

Ярослав влетел в коридор пулей.

– Встретился с Максом! – выпалил он. – Удалось перехватить этого типа. Он еще больше пошел в гору. Ну почему это наглым и самоуверенным всегда везет?

– Потому что они наглые и самоуверенные, – машинально сказала я.

Ярослав мгновенно уловил мое настроение.

– А у тебя что?

– Убойная сила! Я встречалась с Танечкой и узнала, что та самая наша таинственная пациентка была положена в клинику с ведома Керкозова – ее хозяина.

– И что? А что еще сказала Танечка?

– Ничего. Больше никаких данных об этой женщине нет. Засекречена, и все.

– Да… дела! Получается, мы немного продвинулись вперед.

– Почти не продвинулись.

– Ну а этот… Керкозов, что он из себя представляет?

– Можешь смеяться, но я его никогда не видела и даже не знаю, как он выглядит.

– А муж рассказывал тебе о нем?

Я помотала головой.

– Говорю же: он меня ото всего оберегал.

Ярослав прошел на кухню. Я – за ним.

– Садись, ешь, – предложила я.

– Да меня Макс в ресторанчик затащил. Мы там посидели, поговорили. Так что я есть совсем не хочу.

– Понятно. Зря старалась, готовила.

– Ну если ты обиделась, то я с удовольствием запихну в себя твою еду. Правда, не представляю, как она в меня влезет. Но что ни сделаешь ради дамы…

– Не парься. Это я так. И вообще… разве это готовка?

– Не понял?

– Это так. Мое, – отмахнулась я. – Не бери в голову.

– И что будем делать?

– Не знаю.

– Для начала нужно попытаться связаться с этим Керкозовым.

– Каким образом?

– Ну… наверное, у твоего мужа телефон его есть. Если хорошенько поискать, то наверняка можно найти.

– Можно. Если он вообще есть.

– Второй вариант – узнать у Танечки.

Я подумала: почему мне не пришла в голову такая простая мысль! Действительно, Танечка как секретарь клиники должна знать координаты этого Керкозова. Когда мы с ней встретимся, я спрошу у нее об этом. Или даже раньше. Пусть достанет его телефончик еще до нашей встречи.

– Оба варианты хороши, – улыбнулась я.

– Чего сидишь – приступай!

Ни в нашей семейной книжке, ни в записях Олега я никаких упоминаний о Керкозове не нашла. Как будто бы его и не существовало в природе. Я поделилась результатами с Ярославом, он посоветовал мне не заморачиваться, а все оставить до звонка Танечке. Он смотрел турнир Большого Шлема с чашкой чая в одной руке и блокнотом в другой.

Я так и поступила. На следующий день позвонила Танечке и попросила ее достать телефон и адрес Керкозова.

– У меня нет ни телефона, ни адреса. С ним связывался твой муж и Кротов, – сразу откликнулась она.

– Ты уверена в этом?

– Стопроцентно! У тебя все? А то мне сейчас на похороны надо ехать. Сама понимаешь…

– Позвоню завтра.

Ярослав мылся в ванной. Я подошла к двери.

– Ты скоро там?

– Ванная нужна?

– Нет. Ты!

Раздался грохот, и через несколько секунд передо мной стоял Ярослав, обмотанный полотенцем.

– Ч-что-то случилось? – спросил он, заикаясь.

– Случилось. У Танечки нет ни телефона, ни адреса Керкозова. Полный абзац!

Ярослав присвистнул.

– Надо же! Действительно облом.

– Ладно, иди! Плещись дальше. А то ты на полу мокрые следы оставляешь.

Он мгновенно скрылся за дверью.

За завтраком Ярослав сказал мне, намазывая масло на хлеб:

– Я, кажется, знаю выход.

– Какой? Объявить Керкозова в международный розыск?

Он хмыкнул.

– Почти угадала. Подключить к этому Макса. Он кого хошь найдет в два счета.

– Твой Макс – это сотрудник российского бюро Интерпола? – поинтересовалась я. – Надо же! Я и не знала, что у тебя есть такие крутые друзья!

– Ну а если серьезно, у Макса куча друзей и связей. Попробовать-то можно.

– Действительно можно. Что мы теряем? По-моему, ничего.

– Тогда я сейчас звоню Максу и назначаю встречу.

– Постой. А при чем здесь я? Ты и сам сможешь спокойно спросить Макса об этом.

– Понимаешь… – Ярослав выглядел немного смущенным. – Макс не воспринимает меня до конца всерьез. Подумает, я прикалываюсь над ним. Или обращаюсь с просьбой разыскать какого-нибудь алиментщика. Короче, не сочтет мою просьбу важной и весомой. Другое дело ты. Распишешь в красках, эмоционально, что тебе нужно найти человека, подстроившего катастрофу. Он охотней пойдет навстречу тебе, чем мне.

– Понятно! – вздохнула я. – Тогда ничего не попишешь. Звони ему и спрашивай, во сколько и где он сможет с нами пересечься. Судя по твоим словам, он жутко занятой парень и вращается по далеким орбитам.

– Это точно! Сейчас я звоню и обо всем договариваюcь.

Ярослав ушел в комнату. Похоже, он стеснялся говорить со своим приятелем при мне.

Через пару минут в кухню заглянул довольный Ярослав.

– Все в порядке. В два часа. В центре на Тверской. В кафе «Рио-Рита»! Макс будет ждать нас там. Внутри.

Мы прибыли в кафе за десять минут до назначенного времени. Я заказала кофе. Ярик – пиво. Мы с ним немного поболтали, вернее, говорил один Ярослав – он рассказывал разные истории из своих журналистских будней, cловом, очень старался меня отвлечь о мрачных мыслей и хоть немного развеселить. Когда кофе был допит, я посмотрела на часы.

– Уже пятнадцать минут третьего, а твоего приятеля все нет.

– Запаздывает. С Максом это бывает.

Макс заявился в половине, когда я уже раздраженно посматривала по сторонам. В эту минуту дверь открылась и в кафе ворвался молодой человек в расстегнутой ярко-алой рубахе и голубых джинсах. Его светлые волосы падали на лоб, и он поправлял их рукой.

– Макс! – вскочил Ярослав. – Ну ты, старик, и промурыжил нас! Где ты шлялся-то?

– По делам! – Макс повернулся ко мне. – Это вас мне нужно спасать?

– Не спасать, а помочь, – холодно сказала я.

Он хмыкнул.

– Ну да! Это почти одно и то же.

Он взял стул и придвинул его к столу.

– Давайте сначала и по порядку. Это во-первых. А во-вторых, я хочу сделать заказ. Так что пару минут еще потерпите.

Макс заказал себе лобстера и салат с курицей. И еще большой бокал пива. А еще – кофе.

Он ел быстро, бесшумно, почти не пережевывая. Потом резко отодвинул недоеденную тарелку.

– Теперь рассказывай! – обратился он ко мне. – Только все как есть. Но для начала познакомиться надо, как культурным людям. Я – Макс.

– Вероника.

– Красивое имя!

Я пропустила реплику мимо ушей.

Я рассказала Максу свою историю в максимально сжатом виде, опустив ненужные подробности вроде своей депрессии и желания поквитаться с убийцей мужа. В моем изложении рассказ выглядел примерно так: у меня есть определенные подозрения насчет того, что катастрофа была специально подстроена, а не произошла по чистой случайности. Это доказывает странный разговор, который состоялся за несколько секунд до того, как на нас наехал грузовик. Кто-то позвонил… Но поняла я это не сразу. Разбирая бумаги мужа, я обнаружила там запись: операция. Шестое февраля и красный кружок.

Мне удалось выяснить, что пациентка, которой делали операцию в этот день, – была записана в журнале клиники под фальшивыми именем и фамилией. Когда я стала допытываться насчет нее у заместителя генерального директора клиники, бывшего хорошего приятеля моего мужа, а ныне и. о. гендиректора медицинского центра, то он сильно занервничал и отказался предоставить мне какую-либо информацию об этой пациентке. А спустя пару дней поздно вечером молчаливого товарища сбила машина, и он скончался на месте.

Секретарь клиники, к которой я обратилась за информацией, сказала только одно, что человек, которому шестого февраля сделали операцию, был положен в клинику с ведома ее хозяина, некоего Керкозова Александра. И вот я хотела бы узнать его контактные телефоны и адрес.

Макс слушал меня внимательно – и на том спасибо. Не перебивал и не отпускал никаких реплик. Когда я закончила, он какое-то время молчал, а потом выдохнул:

– Ну это детектив с элементами триллера.

– Для меня это прежде всего трагедия. И боль, – cухо сказала я.

– Ох, прости меня, бессердечную скотину, – искренне сказал Макс. – Не хотел никого обидеть – вырвалось просто так. Каюсь.

Я кивнула.

– Конечно, с ходу сказать я ничего не могу. – Макс придвинул к себе тарелку и вяло ковырнул еду. – Это понятно. Фамилию Керкозова я никогда не слышал. А если это тоже липа? – Он поднял голову и посмотрел на меня.

– Думаю, что нет. Хотя, честно говоря, я уже ни в чем не уверена.

– Попробую прокачать свою базу данных.

– Ярослав говорил, что вы тоже журналист.

– Ах да! Мы коллеги! – В голосе Макса звучала явная насмешка. – Старик! Ты чего сидишь в обнимку с кружкой пива? Закажи вторую. Можешь даже за мой счет.

Я встрепенулась. Может, попробовать предложить этому типу деньги? Уж очень он не похож на брата милосердия.

– Я могу заплатить вам за информацию.

Он повернулся ко мне:

– Спасибо! Вообще-то я беру очень дорого, вам Ярослав не говорил об этом? Так что сотрудничество со мной обойдется вам в кругленькую сумму. Можете уже сейчас начинать готовить бабки.

– Сколько вы хотите?

Он нагнулся ко мне и прошептал:

– Десять тысяч долларов. Это на первых порах. А там ставки могут возрасти…

Я растерялась.

– Сумма, конечно, не маленькая. Но если информация ценная…

– Ника! Не парься! Я тебя только что разыграл. Эх ты! Святая простота. Я со знакомых денег не беру. Ну, если уж только в крайних случаях. А с друзей Ярого и подавно.

– Ваши шуточки слишком похожи на правду. – Я была несколько шокирована этим откровенным «Ника».

– А что, розыгрыш удался? Значит, я еще и актер неплохой. Один – ноль в мою пользу. Будет, чем заняться в старости, когда я выйду на пенсию. Без куска хлеба не останусь.

Шуточки Макса обладали неким гипнотическим свойством: я расслабилась и временно забыла о своих проблемах. Он продолжал есть, а я смотрела, как он это делает.

– Может, тебе еды заказать? Без проблем. Или десерт. Здесь вкусные клюквенные пирожные.

– Я не хочу.

– Зря! Пирожные здесь отменные.

Он доел. Залпом осушил кружку пива и крикнул официанту:

– Принесите счет!

Расплатившись, Макс повернулся ко мне:

– Оставь свой телефон. Я позвоню в скором времени.

И при этом все выглядело так, словно мы сидели за столиком вдвоем и никакого Ярослава рядом не было.

По дороге домой, когда я сидела за рулем машины, Ярослав обрушил на меня кучу новостей о Максе. Я поняла, что он страшно гордится им и хотел бы стать хоть немного похожим на него. Я узнала, что Макса выперли из школы за полгода до ее окончания и он сразу рванул в Москву. Там он не затерялся, а пристроился в районную газету. Начинал с младших должностей, чуть ли не курьером пахал, а потом пошел в гору. Работоспособность, везение, обаяние.

– Макс везде пролезет, – с гордостью сказал Ярослав.

– Неплохое качество, – c иронией сказала я.

– Для журналиста оно незаменимое, – подхватил Ярик.

– А сейчас он над чем работает? – задала я вопрос, cмотря на дорогу.

– Я тебе, по-моему, говорил, что он сам выбирает темы и сюжеты. А потом продает их разным изданиям. Выбирает, кто заплатит побольше.

– У него, наверное, денег куры не клюют.

– Ну вообще-то да. Но он квартиру снимает постоянно. Собственным жильем еще в Москве не обзавелся. Да и алименты приходится выплачивать.

– Он женат? А мне показалось, что вы с ним ровесники.

– Ему, как и мне, двадцать восемь лет. Но по молодости Макс влип. Попал на одну стервочку, которая быстро окрутила его и родила ребенка. Но Максу в то время нужна была московская прописка. Так что кто кого окрутил – еще вопрос. Но с тех пор он дал зарок – больше не жениться. Вообще-то Макс не обделен женщинами, но на серьезные отношения он не способен. Не хочет никакой обязаловки. Ведет он себя с ними просто кошмарно. Поматросит и бросит. Ни респекта, ни галантности. Они ему потом такие истерики закатывают, но все – поезд уже ушел. А Макс не тот парень, которого можно разжалобить слезами и криками.

– Жуткий тип. Но ты откуда все это знаешь? Тоже с его слов?

– Был когда-то свидетелем пары сцен. Запомнил надолго. Мы же с ним друг друга из вида не теряем, перезваниваемся, встречаемся. Правда, редко, но все же.

От обилия информации у меня разболелась голова. Придя домой, я приняла таблетку от головной боли и легла подремать. Разбудил меня звонок Танечки. Она сообщила мне, что возвращается с похорон Кротова пораньше и мы могли бы с ней встретиться. Например, на «Таганке» в центре зала.

– Нет проблем. Через сколько?

– Минут через сорок. Сможешь подъехать?

– Смогу.

В метро я передала Танечке деньги и еще раз спросила о Керкозове. Она заверила меня, что ничего о нем не знает. И Кротов с ней никогда на эту тему не говорил. А Олег? – задала я вопрос. Танечка вспыхнула и ответила, что тоже.

Мы простились, и я заторопилась домой. Ярослава не было. Я подумала, что, наверное, когда все закончится, мне нужно попробовать найти себе работу. Сидеть дома в четырех стенах – это просто ужасно. Когда мы с Олегом поженились, он сказал мне, что не хочет, чтобы я работала. Он прилично получает, и ему нужна жена-домохозяйка. Я с радостью согласилась. Но теперь, когда его не стало, я поняла, что мне нужно устраивать свою жизнь как-то без него. Хочу я этого или нет. В таких случаях судьба ни о чем не спрашивает. Она просто берет тебя за шкирку и тащит туда, куда считает нужным.