Текст книги "Леди-рыцарь. Трилогия"

Автор книги: Екатерина Федорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 49 (всего у книги 58 страниц)

Герослав нахмурился:

– Я бы и так не отдал, без твоего приказа. А почему ты думаешь, что придут?

– Потому! – с ожесточением отрезал его эльфийское величество. – Потому что она им нужна. Даже не столько сама нужна, сколько возможность благодаря этой истории обвинить лордов в сговоре с ведьмами. Думаю, сейчас они от счастья уже все руки протерли, настолько все удачно для них сложилось. И в какой-то степени благодаря твоей глупости! До дыр протерли…

– Хочешь вызвать у меня чувство вины? – гордо вскинулся Герослав. – Напрасно стараешься.

– Не заносись, – предостерег его король эльфов. – Тоже мне нашелся спаситель обиженных дев. Твоя самовлюбленная персона на фоне всей Нибелунгии всего лишь частный случай. Чтоб ты знал – Дебро не единственный замок, за стенами которого нашла убежище ведьмы. Многие ваши идиоты-лендлорды поступили в точности так же, как и ты. И теперь над ними сгущаются тучи. Идиоты. Что дышишь обиженно? И ты идиот. Единственное, что можно сказать в твое оправдание, – это то, что в плане ваших палагойцев подобные действия лордов наверняка были просчитаны заранее.

– В плане? – заинтересованно переспросил оборотень.

Эльф настороженно повел ушами, стрельнув глазами на окно и дверь, – оборотень тут же в точности повторил его движения, но не ушами, а носом. Издалека (со стороны северной и западной окраин Дебро, решил оборотень) доносились истошные людские голоса, из приоткрытого окошка мощно потянуло дымком.

– Пытаются сжечь дома с й-хондриками, – резюмировал наконец Герослав.

Эльфедра устало качнул головой, соглашаясь:

– И вместе с обитателями, пострадавшими от й-хондриков. Что поделаешь, это милосерднее, чем оставлять искалеченных людей на верную… и мучительную смерть. От дыма задыхаются быстрей. Да… ты спрашивал о плане? Схема. План. У них все просчитано. Собственно говоря, я тоже просчитал, пытаясь во всем следовать их логике. Хвала вашему Единому, логика людей по-прежнему вытекает из их страхов. И такое развитие событий, какое нам сейчас демонстрируют, может привести только к одному варианту. Точнее, должно привести. Если, конечно, что-то не вмешается в ход нынешних событий – какой-нибудь неучтенный фактор, скажем… или неучтенный человек.

– Человек? – хмуро уточнил Герослав. Эльфедра неторопливо встал, обошел стол:

– Да, мне придется срочно отправиться за сэром Сериогой. Ты удивлен?

– Да нет… – проворчал оборотень. – Вот только что будет с людьми здесь, в Нибелунгии, пока ты будешь гоняться по неизвестному миру за нашим добрейшим герцогом?

Эльфедра театрально развел руки:

– Я не страж народу твоему… Герослав недовольно хмыкнул.

– Ладно-ладно, не хмурься. Меня в любом случае не слишком интересуют судьбы отдельных людей – только… гм… высшая политика. Вот такой уж я бесчеловечный! И хватит обо мне. Людям я помогать не стану. И тебе тоже запрещаю спасать их от й-хонд-риков.

– Запрещают слугам…

– И друзьям, – трезво сказал Эльфедра. – Тем двоим мертвым й-хондрикам палагойцы к этому моменту уже послали замену. Причем те, которых ты убил, до следующего утра не двинулись бы с места, потому что наелись досыта, а вот смена уже начата рыскать у южной стены, где народ побогаче…

– Откуда ты знаешь?! – вскинулся Герослав.

– Эльфы следят за переходами в ваш мир. А я… я слышу мысли, как то и положено королю эльфов в такой тревожный час. Ну что расселся-то? Давай-давай, вставай. Заброшу тебя сейчас в замок, а сам отправлюсь на поиски «предоброго сэра», как его кличут здесь.

– Ладно, – вяло протянул Герослав. – Только будь добр, не переправляй меня прямо в парадную залу замка. Люди не так поймут, перешептываться начнут, еще ведьмаком прослыву…

– Да-да, – поддакнул король эльфов. – А там, глядишь, и крестьяне тобой заинтересуются…

– Да, кстати! – Герослав будто не услышал подначку. – А что за план у палагойцев?

– А вот не скажу, – скучным голосом заявил король эльфов, – тут вся интрига построена на столь простых вещах, что ты и сам можешь догадаться…

ГЛАВА ДЕСЯТАЯ
Все могут короли

Старенький «москвич» мягко подпрыгнул на очередном ухабе, выруливая за город по разбитой асфальтовой дороге.

– Одно я знаю точно, – сердито сказала Клотильда, избегая, однако, встречаться с Серегой взглядом, – если ты не вернешься домой… то есть к нам, то юный король Зигфрид в очень скором времени станет рабом ордена. Конечно, на этот раз его положение будет лучше, чем тогда, когда ты его нашел… то есть вытащил из лап той старухи. Сыт-одет, крыша над головой, даже личный мерин полагается для выезда…

– Это, – с чуть заметной кривой усмешкой вставил он, – не так уж мало. Я, например, вот-вот останусь совсем без крыши над головой.

Они с Клотильдой сидели на заднем сиденье – плечом к плечу. Отец, до этого молча крутивший руль, резко повернул к нему голову. И поглядел на сына пустыми измученными глазами.

«Болван, – обругал себя Серега. – Надо сначала думать, а потом говорить».

– Пап. Все будет хорошо, вот увидишь. Верь мне, ладно?

Отец с усилием перевел потухший взгляд на дорогу, стремительно летевшую навстречу капоту его «москвича».

– И все-таки мальчишка будет рабом, – торопливо проговорила леди Клотильда, явно стремясь загладить Серегин огрех. – Его воспитают безвольным и бесхарактерным! Будет сидеть на престоле кукла королевских кровей! И даже не на престоле, а'на ступеньках к нему.

– Ну а я-то здесь при чем?!

Взрыв отчаяния,, которому он предался совершенно не вовремя. Машина рыскнула. Серега испуганно и виновато посмотрел на отца. Лишь бы отец не принял и этот крик души на свой счет.

– Ты не должен оставлять ребенка одного, – упрямо гнула свое леди Клотильда, – В конце концов, один раз ты его уже спас.

Серега искоса глянул на Клоти. Леди сидела с обиженным видом, надув губы и сведя ровные соболиные бровки на переносице. По щекам полз пятнами ало-красный гневный румянец.

Он с трудом подавил желание протянуть руку и погладить пальцем бархатную щеку, покрытую в уголке губ персиковым пушком. Клоти опять открыла рот, готовясь начать новый штурм его черствой, по ее мнению, души.

– Стоп, – скомандовал Серега негромким голосом. – Клоти, пусть Зигфрид Нибелунгский поживет без меня. Хотя бы до сегодняшнего вечера, ладно?

Клоти подвигала бровями – очевидно, у нее это означало раздумье, – потом неохотно кивнула, отвернулась к противоположному окну. В машине воцарилась слегка напряженная тишина.

– А вот и деревня! – немного спустя объявил отец неестественно бодрым голосом и, не оборачиваясь, уточнил: – Почти прибыли.

Клоти завозилась, хрустя и шурша толстым шелком плаща. Вытащила из-за спины оглоблю меча, поставила оружие между ног. Складки ткани, в которую Серега ради конспирации завернул меч, сбились вниз, и высунулась тяжелая массивная рукоять в форме креста с полуопустившимися крылышками. Пальцы Клотильды с любовью пробежались по рукояти, затем девушка с удовлетворенным выдохом перевела глаза на потолок салона и счастливым голосом сообщила:

– Радуется сердце мое предстоящему торжеству справедливости! Радуетесь ли вы, сэр Владмир?

Машина опять вильнула и с гулким стуком ударила днищем по выбоине.

– Тихо-тихо, – предусмотрительно сказал Серега. – Клоти, «торжеством справедливости» займусь я. Думаю, что сын имеет право за отца…

– Полное, сэр Сериога! – провозгласила Клотильда и стукнула ножнами меча по резиновому половичку под ногами. – Имеешь ты право биться за честь отца, и за живот его, и за… за…

Клоти углубилась мыслями в свои рыцарские кодексы и уложения, а Серега в это время украдкой поймал правую руку леди, сползшую с меча, и пожал. Горячая волна тут же прокатилась от кончиков пальцев до ушей.

Он мог бы сидеть так целую вечность, но тут «москвич» притормозил и остановился. Серега с невинным видом отдернул свою блудливую длань от мускулистой девичьей ладони, вздохнул про себя тайком и огляделся.

Обычная деревенская улица – дорога из сплошных ям и рытвин, рядом слегка облупившийся забор, из-за которого выглядывает шиферная крыша, напротив заброшенный дом с пустыми глазницами оконных проемов. Клоти принялась яростно дергать все ручки автомобильной дверцы сразу, пытаясь пробить себе путь на волю. Серега пожал плечами, выскользнул наружу и открыл ее дверцу с поклоном, который, как он надеялся, баронессу не заденет. Но он ошибся – Клоти тут же обиженно засопела – совсем как ее черный жеребец, с некоторым смущением сравнил про себя Серега – и быстро выбралась из салона машины, слишком тесного для ее плеч, хмуро отводя при этом глаза в сторону. На воле леди первым делом воровато огляделась и сделала несколько стремительных телодвижений, разминаясь после машины. Потом смерила оценивающим взглядом высящиеся метрах в пяти от них ворота нужного дома, выкрашенные в сине-зеленую полоску.

– Ну и как? – спросил Серега, дождавшись конца осмотра.

Отец, по-прежнему сидевший в машине, двинулся, собираясь выйти наружу. Серега поймал его взгляд и отрицательно качнул головой – не надо. Дверца, которую отец приоткрыл, была сантиметрах в пяти от его бедра, так что он просто толкнул ее, возвращая на место, и она захлопнулась с радостным щелчком. С разоренного палисадника перед домом снялась ворона, набрала высоту, тяжело хлопая крыльями, возмущенно каркнула сверху.

– Предлагаю таранить, – без всякой рисовки сказала леди Клотильда. И повела плечами, как будто уже примеривалась к створкам ворот.

– Молодец! – похвалил свою даму Серега, стараясь смотреть на нее честными прямыми глазами – ни тени насмешки! – А там сзади огород. Что ему помешает задами, задами – и уйти? Под грохот ломаемых тобой ворот.

Клоти открыла было рот, но тут же звучно его захлопнула и посмотрела на него с обиженным недоумением в чистых глазах.

«Какой же ты молодец, – сердито сказал себе Серега. Всего-то несколько слов – и разрушил все ее доброе отношение. Не следует тыкать леди-рыцаря носом в то, что она, мягко говоря, не всегда рассуждает логически и до конца! В крайнем случае мог бы сказать то же самое, но как-то потактичнее… ну поласковее, что ли! Поучениями девичье сердце не завоюешь».

Но тут леди поднесла к губам палец и просигнализировала ему глазами. Он прислушался.

Что-то чуть слышно скрипнуло. Звук пришел из-за ворот. А потом раздался уже совсем другой скрип, периодично повторяющийся.

Ступеньки, определил он. Похоже, тот, кого они ищут, сидел в доме, услышал шум подъехавшей машины (а может, и его разговор с Клоти) и решил выяснить, что происходит у него за воротами.

Серега мгновенно осознал, к чему это приведет, и закусил губу, чтобы не хохотнуть. Все складывалось просто идеально для леди Клотильды, поскольку боевые инстинкты у нее в таких ситуациях срабатывали незамедлительно. Именно для подобных стечений обстоятельств и личности в русском языке и придумана пословица «На ловца и зверь». Типчик Мерзавчиков сам шел к воротам. Клотильде не нужно было теперь ни продумывать ситуацию, ни просчитывать ход последующих событий. Захват пленника вне защищающих его стен, чисто и элементарно.

Клоти чуть склонила голову в сторону Сергея, давая понять о своей готовности кдействию, пружинисто пригнулась и скользнула под защиту воротных створок.

Он сделал отцу предостерегающий знак, а сам облокотился на машину и принялся наблюдать. Через несколько мгновений из ворот высунулась одутловатая рожа – и тут же Клоти накрыла ее сверху захватом руки, защемив шею. Затем скрылась в калитке, протолкнув предварительно перед собой обладателя одутловатой рожи. Со двора, из-за ворот, донесся тонкий вой, тут же прервавшийся, впрочем.

Пора было выходить на сцену и Сергею. Но все-таки как печально, подумалось вдруг ему в который раз, что в их паре именно Клоти – сильная и могучая, а не он. Ирония судьбы, которую, если удастся, он должен компенсировать прочими личными качествами. Серега приоткрыл дверцу, вытащил с сиденья меч (тот самый, палагойский), закинул его на плечо небрежным жестом и пошел к дому. Отец, высунувшись в окно «москвича», крикнул вслед:

– Сережа, ты и в самом деле собираешься…

Сергей обернулся к отцу, изобразив на лице мягкую улыбку:

– Да я только попугаю его, пап. Слегка. Вот увидишь! Цел будет твой Мерзавчиков, цел и невредим, не волнуйся за него. И, пап… Ты посиди пока в машине, ладно? А то у тебя лицо слишком доброе, еще испортишь нам весь спектакль.

Отец что-то пробормотал в ответ, но из машины выходить не стал. То ли и впрямь поверил его словам, то ли просто решил не вмешиваться во все происходящее.

Герцог Де Лабри прошел через двор, носивший на себе все следы запустения и заброшенности – впрочем, как и вся эта деревня, где развалюхи, возле которых кое-где посиживали преклонного возраста старушки, перемежались пустыми домами с заколоченными окнами, из которых кто-то рачительный уже повытаскивал и стекла и рамы. Покосившаяся сараюшка украшала покрытый сором и опавшей листвой двор, рядом с дощатым нужником щерились в небо острыми концами проволоки разломанные клетки для цыплят. И нигде не слышно было ни здорового куриного квохтанья, ни собачьего лая. Видимо, по всей деревне всю живность уже вывели – прямо-таки хрустальная тишина. Он поднялся по скрипучим ступенькам и толкнул дверь избы, обитую дерматином.

В комнате, совмещавшей кухню и кровать в углу, за столом с дикими глазами сидел кругленький небольшой мужичок. Клотильда устроилась рядом на колченогой табуретке, с интересом рассматривая лезвие большого кухонного ножа, явно взятого тут же.

– О, – сказал Серега, с грохотом опуская на половицы железяку меча. – А вы не ждали нас, а мы приперлися…

Он с намеком посмотрел на Клотильду. Та, поняв все по его взгляду, заметила мрачным тоном:

– Вообще-то я тут подумала насчет поединка… Тебе, сэр Сериога, невместно драться на благородных мечах с таким… э-э… бичом неблагородным!

Отпад! Родной сленг в рыцарских устах обретал новые оттенки.

– А стало быть, биться ты с ним не будешь, – еще более мрачным тоном продолжила Клоти. – Но вот зато пытать… – Она небрежно замахнулась на мужичонку длинным кухонным ножом, и тот испуганно отпрянул. – Пытать его можно и нужно! – со знанием дела рыкнула леди. – И пытать мы его будем по порядку. Начнем, как водится, с ног, с пальцев…

– Вы… вы кто такие?! – потрясение завопил мужичонка. – Что вам от меня надо?

Клоти вопрошающе посмотрела на Серегу. Он кивнул.

– Дошло до меня, смерд, – с расстановкой проговорила леди-рыцарь, – что ты злоумышлял против благородного отца моего друга…

– Я не злоумышлял, – заволновался мужичок. – Я не против… я против никого не…

– Сэра Владмира из рода Кановнинскиос, – царственно бросила леди.

Мерзавчиков сначала заткнулся, выпучив глаза, а потом заорал потрясенным голосом:

– Это Вовку-то? Сэр Владмир Кановнинский… Ха! Ха-ха-ха…

Рука леди Клотильды порхнула к колену мужичка (нож по-прежнему оставался зажатым в ее внушительном кулаке) и несколько игриво там крутнулась. Мужичок взвыл, а по коленке прошелся росчерк разреза, быстро начавший заплывать темно-красным.

– Смерд, – благожелательно просветила его леди Клотильда, – не смеет всуе поминать имя благородного человека и отца моего друга.

– Нет, ну что вам надо-то? – заскулил Мерзавчиков.

– Люди гибнут за металл, – просветил его сын благородного отца. – Где сребреники, Иуда?

– Ка… какие сребреники… – начал задыхаться типчик. – Не… не я это! Другие! У меня все забрали… заставили!

– В менестрели бы тебе, бич смердящий, – задумчиво произнесла Клоти. – Цены б там тебе не было. Ишь как врет!

Клотильда вздохнула, пронзив Сергея холодным, решительным взглядом. И он содрогнулся, потому что с необычайной ясностью понял вдруг под этим пугающим прицелом, что до идиллической средневековой пастушки его избраннице ой как далеко. И если он желает с ней жить (а главное, желает, чтобы сама леди Клотильда жила в подходящей для нее обстановке), то нужно срочно возвращаться в родной для девушки социум. То бишь в милый сердцу фройляйн фатерлянд, Империю Нибелунгов.

Клоти, видимо, что-то такое поняла по его лицу, потому что опустила глаза и сказала извиняющимся тоном:

– Ты, сэр Сериога… гм… Может, во дворе пока погуляешь?

– Нет, – пробормотал Серега, унимая тошноту и бешено бьющееся сердце усилием своей не слишком сильной воли. – Я должен при этом присутствовать…

Клоти кивнула, затем, чуть слышно вздохнув, взмыла со своего стула и надежно взяла мужичонку за горло. Подхватила валяющуюся тут же на столе грязную кухонную салфетку и принялась плотно затыкать тонко визжащий рот Мерзавчикова.

– Тянуть не будем, – просто сказала она. – Сейчас пальчики состругаем для начала… До костей!

Мужик задергался в капкане ее пальцев.

– Готов, – с сожалением сказала Клотильда. – Можно спрашивать, смерд уже дозрел.

И было в ее голосе сожаление. Красавица и чудовище, подумал мимоходом Серега. Потому что ситуация больше всего напоминала именно эту сказку: и разность их двоих, и страшные обертоны средневековой жестокости в поведении Клоти, лучше всего характеризующиеся словом «чудовищно». Вот только в их истории акценты расставлены иначе. И если Клоти в каком-то смысле чудовище, то он, выходит… Красавец. Серега едва успел подавить рвущийся наружу истеричный смешок. Клоти оглянулась, предостерегла его взглядом. Затем вытащила кляп изо рта Мерзавчикова.

– Я… я… – задыхался мужичонка. – Только не убивайте! И не режьте, я… Я все отдам! Вон там, крышка подпола! И в подвале четвертая банка от лесенки.

– Ну вот и все, – с легкостью сказала Клоти, выходя из дома. – Теперь твоим родителям не грозит потеря замка! То есть их покоев в вашем общем с милордами соседями замке.

– Да, – согласился Серега. – Вот только где бы еще наскрести на проценты… Впрочем, есть еще доллары от его величества.

Что-то свербело внутри занозой. Он никак не мог освободиться от этого ощущения и потому всю обратную дорогу просидел на заднем сиденье в сосредоточенном молчании.

И' только уже зайдя в подъезд, Серега понял наконец природу этого ощущения.

Он не убил врага. Он оставил его, разозленного, потерявшего деньги и уважение к себе самому, перепуганного. А такие люди опасны и непредсказуемы, и замыслит ли теперь тип Мерзавчиков ответную месть или нет – неизвестно.

Он оставил за своей спиной врага! И за спиной родителей тоже, что гораздо более существенно. Сам-то он собирается свалить в благословенную Нибелун-гию, в самом сердце которой греется под ярким светилом его собственное поместье, а вот родители…

Серега потряс головой, поднимаясь по ступенькам. Или это присутствие леди Клотильды имеет свойство накапливаться и действовать на его неустойчивую юношескую психику, или…

Или у него предчувствие, что все гораздо хуже.

Он так и продолжал пребывать в напряженном молчании, пока отец взахлеб рассказывал маме о переменах в их положении. И прозвучавший через три часа стук в дверь воспринял почти как должное.

Насторожившаяся Клоти с мечом наперевес побежала в прихожую. Серега метнулся за ней, перехватил у самых дверей, прошипел на ухо:

– Жди! Я сначала спрошу, кто там.

– Так ведь можно и в глазок посмотреть… – голосом ребенка, напрашивающегося на похвалу, напомнила ему Клотильда. На лице у его любимой леди засияла сейчас гордость за свою сообразительность.

Он отрицательно помотал головой – не объяснять же, что глазок на двери является очень уж хорошей мишенью для пистолета.

– Кто…

И как раз в этот момент дверь странным образом забликовала под изумленными взглядами их обоих. (Панель была обита бледно-серым дерматином – жуткого вида и разукрашенным какими-то непонятными сальными и ржавыми пятнами. Обивка появилась на двери их квартиры едва ли не раньше самого Сереги, и посему происхождение пятен терялось для него во тьме времен.) Дерматин в бликующем сиянии стремительно начал распадаться на сетчатые лоскутки, вставленные в косяк, как в раму. В промежутках между ними проступило нечто ало-красное – больше всего, к ужасу Сереги, походившее на свежепорезанное мясо, в разрез которого еще не хлынула кровь. Через секунду алая масса перехлестнула за плоскость двери и стала прозрачно-слюдяной. А затем сложилась в очертания призрачной фигуры, человекообразной и наложенной прямо на ставшую сетчатой дверь. Фигура быстро уплотнилась и приобрела цвет и объем, свойственные всем нормальным трехмерным телам.

Оцепенение, охватившее Серегу после этих дверных метаморфоз, спало только тогда, когда он признал в фигуре знакомые черты. Сквозь дверь, как фарш сквозь решетку мясорубки, продавливался сам длинноухий и хитроглазый король Эльфедра.

– О черт… – с тоской в голосе пробормотал Се-рега, умерив печальные нотки до приличествующих случаю размеров – как-никак произошла встреча с благодетелем, без которого нынешней встречи с Клотильдой ему бы не видать как своих ушей. – Здрассьте, вашество…

– И тебе день добрый, сэр Сериога, – как ни в чем не бывало ответил король эльфов, приседая в шутовском полупоклоне-книксене и неведомым образом соединяя в голосе одновременно и радость и насмешку. – Добрый день, прекрасная леди. Как всегда, все хорошеете?.. То есть все грознеете.

Клотильда быстро стерла с лица изумленное выражение и кивнула в ответ.

– Уж не собрались ли куда… А, милорд, миледи?

– Открывать дверь мы собрались, – буркнул Серега, начиная ощущать внутри себя все возрастающее раздражение. С недавних пор даже мысль о короле эльфов вызывала у него мгновенный приступ изжоги.

И причиной в немалой степени было то, что Эльфедра отзывался о нем в разговоре с Клотильдой с определенной долей пренебрежения, о чем простодушная леди не преминула сообщить по прибытии на Землю. Обсуждать же других, да еще в их отсутствие, – для воспитанного в семье интеллигентов Сергея такое поведение несло на себе отпечаток чего-то недостойного… плебейства, что ли?

«А еще его величество», – мстительно заключил про себя герцог Де Лабри.

– Дивно, – приятно улыбаясь, сообщил король эльфов. – Но я сам зашел, так что…

– Ну да… – с желчью в голосе проскрипел Сергей. – Мы наблюдали.

– Ах, не трудитесь никогда открывать двери эльфу! – Эльфедра выглядел довольным просто донельзя. – Милорд, есть разговор. Миледи, умоляю, не покидайте нас…

– Да я и не собиралась.

– Ага, ага. – Король покивал головой. – Значит, так. Пока вы тут отдыхали, проблемы в Нибелунгии еще больше обострились. Я бы сказал так – поведение палагойцев становится вызывающим. И это тревожит всех нас…

– А меня, представьте, нет.

– Прекратите, герцог, – негромко потребовал эльф.

На шум из кухни выглянула мама и удивленно воззрилась на странную личность в своей прихожей.

У Эльфедры же голубая кожа, запаниковал Сергей. Пришлось торопливо сдвигаться и прикрывать собственным телом нечеловеческую личину короля эльфов.

– Сереженька, это к тебе? – неуверенно сказала мама.

События последних месяцев отголоском звучали в подрагивающем голосе матери. И на лицо наложили отпечаток изможденной усталости.

– Да. – Краем глаза он продолжал следить за фигурой у себя за спиной. Эльфедре вполне могла прийти в голову туповатая мысль поздороваться с его мамой.

Мама как-то дергано кивнула и скрылась за дверью кухни.

– А теперь, может, вы перестанете запихивать меня локтем в угол вашей прихожей? – сухо спросил из-за спины король эльфов. – Не хочу оскорблять, но тут тесно. Я и про угол, и про прихожую, кстати.

Серега отступил, разворачиваясь к Эльфедре лицом.

– Вернемся к теме нашего разговора, – стальным голосом предложило его величество. – Так вот, герцог Де Лабри, перестаньте вести себя как герой дешевых сказаний из вашего мира. Я про тех, которые любят строить из себя умудренных жизнью ребят и вечно всех спрашивают: а зачем ты меня посылаешь куда-то, нехороший дядя? Мне ж плевать на судьбы мира и прочих людей, я все про всех знаю, и про то, что ты преследуешь свои цели, я тоже знаю и помогать тебе не хочу, потому что мне, умудренному опытом, это как бы и не положено… Скажите, сэр Сериога, Ни-белунгия вам настолько безразлична? Судьба леди Клотильды, судьба ваших земель, в конце концов? Судьба целой страны? Молчите?

Клоти молча буравила его глазами, как бы стыдя и одновременно вопрошая темными дырами глазниц. Серега прокашлялся в кулак и под этим предлогом сумел отвести свой собственный взгляд вниз и вбок.

– Молчите, – подытожил Эльфедра. – Буду считать ваше молчание за согласие.

– Согласие на что? – отважился спросить Сергей. Клоти картинно свела брови, отчего взгляд ее стал копией взгляда христианской великомученицы на арене римского цирка. Серега был готов откусить свой собственный язык.

– На срочное отправление в Нибелунгию! Вы должны уяснить, сэр Сериога, беды, назревающие там, грозят… впрочем, уже не грозят, а приносят многочисленные смерти. Вот прямо сейчас, пока мы с вами так мило беседуем.

– Что там случилось? – быстро спросила Клоти.

– Й-хондрики.

– Я… я что-то не припомню… – мучительно сморщилась Клоти.

– Тратонские хроники, – ровно отбарабанил Эльфедра, – год триста сорок шестой. «И пали й-хондрики на землю людей, и стало не протолкнуться на ней от полумертвых людей»…

– Я уроки хроникологии… гм… почти не посещала, – извиняющимся тоном сказала Клотильда.

Эльфедра осуждающе поджал губы:

– Й-хондрик – это нечто вроде взбесившегося гурера.

– По-нят-но… – свистящим шепотом протянула леди Дю Персиваль, шлепнув кулаком о левую ладонь. И потрясение замолчала.

– А… – отважился пробормотать Серега в наступившей тишине.

– Что еще? – тихо проговорил Эльфедра. – Вы не в форме, не готовы, не желаете…

– Родители… – убито выдавил из себя Сергей. – Дело в том, что я оставил тут в живых одного… одного их врага. И теперь не могу исчезнуть отсюда просто так…

– Наконец-то набрался ума, а, сэр Сериога? – об-радованно рыкнула не слишком гуманная Клотильда. – Затаившийся враг – это как кол в заднице – ни сесть, ни лечь, ни прогуляться! А ведь сколько я тебя учила – врага убивай сразу! Подумаешь, деньги отдал! Да если раньше он над твоим отцом только смеялся, то теперь он его люто ненавидит, потому что афера его провалилась и денежки – тю-тю!

– А что за враг? – осведомился Эльфедра. В голосе его было столько скуки, что казалось – эльф вот-вот заснет на месте.

– Ничего интересного, – вздохнув, пробормотал Сергей. – Один из тех типов, что везде крутятся, со всеми дружат, всем сочувствуют, всем помогают – а потом обирают тех, кого жалели, до последней нитки.

– Таких на самом деле больше, чем ты думаешь. – философски заметил эльф.

И тут в дверь забарабанили кулаками. Сильно, с редкими паузами. Все трое быстро переглянулись. На стук из кухни, испуганно блеснув глазами, выскочила мама. Из-за маминой спины выглянул отец.

– Уйдите! – гулким шепотом велел родителям Серега. И даже махнул рукой, подтверждая свое приказание.

Да, с изумлением осознал вдруг он, это было именно приказание. Он приказывает своим маме с папой?! Докатился, одним словом…

А может, он не докатился, а просто подрос?

Но самым поразительным было то, что родители беспрекословно ему подчинились. И даже дверь на кухню за собой прикрыли.

– На ловца и зверь бежит, – с брезгливым выражением на лице бросил Эльфедра. – Ну открывай, сэр Сериога, побеседуем. Надо думать, это твой враг припожаловал? И не один, судя по стуку.

– Не так быстро, – пробормотал Серега. – Сначала изобразим подходящие случаю испуг и покорность…

Лицо Клоти сделалось таким же брезгливо-кислым, как и у эльфа. Серега пожал плечами, искательно улыбнулся. В ответ на его улыбку лицо Клоти чуточку разгладилось.

Но только самую чуточку. Да, горько признал сэр Сериога, изображая испуг и покорность, – так сердце девушки не завоюешь. Особенно такой девушки…

– Кто там? – Здесь голос у него два-три раза дрогнул. Вышло даже слишком натурально и настолько похоже на овечье блеянье, что даже самому стало противно. « Играю я или нет?» – испуганно спросил он себя.

– Открывай!! – проревели за дверью. – Открывай живо, милиция!

Ага, именно милиция, и никто иначе. Веры в такое заявление у Сереги не было. Возглас «милиция!» – слишком уж типичное прикрытие для тех, кто желает проникнуть в квартиры наивных обывателей. Мирным путем, но с неприятными целями.

Заранее посочувствовав непрошеным визитерам – Клоти сбоку в этот момент пружинисто изготовилась, – Серега щелкнул замком. И тут же, слегка охнув, отлетел в дальний угол прихожей. Клоти, отшвырнувшая его в последнюю секунду, грудью перегородила проем. Роли опять распределились по старому принципу: он ее подопечный, она его боевое прикрытие.

У-ни-жение! Вот что он чувствовал в этот момент. Но лезть и отодвигать Клотильду от двери было бы крайне неразумно, и он это осознавал. Во-первых, потому, что перед лицом непрошеных визитеров препирательства в их рядах выглядели бы по меньшей мере неуместно. А во-вторых, потому, что невозможно было остановить леди Клотильду тогда, когда она бралась за охрану своего слабосильного (по сравнению с ней) друга. И хотя нынешний Серега по сравнению с тем, двухмесячной давности Серегой, и смотрелся молодцом (во всяком случае, мышцы определенные наросли), но до феодальной боевой десантницы Клоти ему все равно было примерно так же далеко, как Чебурашке до Терминатора.

За дверью, скупо освещенные лампочкой с площадки, стояли четверо. Скорее всего, подумал Серега, окидывая взглядом узкие лбы и почти сплошь переломанные носы гостей, тип Мерзавчиков попросил о помощи людей определенного сорта. Представив все дело так, как будто это не он кого-то обокрал, а его, бедную сиротиночку, обобрали и обидели, – обратился к местным качкам, занимающимся выбиванием долгов из должников. Практика для родной России обычная, сложилась даже определенная прослойка людей, которые только этим и зарабатывали себе на жизнь.

Ребята выглядели упертыми и преисполненными сознания собственной правоты. Таким бесполезно было бы доказывать, что на деле все не так и это тип Мерзавчиков пытался обокрасть его отца, а не наоборот.

. Эльфедра, опустивший голову, когда дверь открылась (и только благодаря этому его голубая кожа еще не привлекла внимания), отступил к вешалке и вжался в кучу пальто и плащей.

Сейчас должно было последовать продолжение.

– Нам нужны Кановнины, – хмуро бросил передний.

– Я! – пискнул Серега из своего угла. – Это я!

– Это мы, – грубо перебила его леди Клотильда. – А что вам нужно от нашего семейства, преблагородные сэры?

Один из гостей хихикнул и ерническим тоном произнес:

– Дернутая какая-то. Сэры и сэрухи, ха!

– Дело есть, – сказал передний и прошел в прихожую, небрежно оттеснив Клоти плечом в сторону. За ним гурьбой протиснулись остальные. – Поговорить бы надо. О деньгах, о прочем…