Текст книги "Леди-рыцарь. Трилогия"

Автор книги: Екатерина Федорова

сообщить о нарушении

Текущая страница: 25 (всего у книги 58 страниц)

– Не вопрос, ребяты, – развязно вымолвил он, пытаясь хоть как-то отплатить за “небольшой процент на питание”, – пророчество у вас какое-нибудь здесь обнаружилось, как пить дать. С надписью сверху – к срочному исполнению. И вы за меня – как носорог за соломинку. Я ж с недавних пор в этом деле признанный авторитет.

– Да, милорд! Правда ваша… – как-то даже подобострастно согласился эльф. – Пророчество весьма и весьма старое. Правда, до недавних пор на него никто не дерзал осмелиться – дело, гм… крайне неординарное. Но, увы, нынешние люди уже не те, что прежде. Никакого почтения к святыням: осмеливаются замахиваться даже на самое дорогое – на нас, на эльфов. Текст дословно таков: “Принцессу эльфов в жены возьми. По обряду Луны. Кольцо ей на палец надвинь. Кольцо из металла Луны. А после сними. В крови тридцати омочи. В печь положи. И снова на палец эльфевы надвинь – и тогда для тебя станет возможной любая судьба”. Впечатляет?

– Начхать мне на все это, – откровенно разочаровал собеседника Серега.

Эльф, бедняга, аж на месте подскочил:

– Но, милорд! Кольцо серебряное. Именно серебро пророчество называет металлом Луны. Вы только вдумайтесь – серебро, людская кровь, кожа природного эльфа. На коже эльфа – и серебро в крови!

Мужчина-эльф опять-таки выдержал долгую паузу. С потрясенной миной. Серега же вместо сочувствия такому горю только бросил равнодушно:

– Ну и что?

Эльф недоуменно хлопнул длиннющими (прямо как у девицы) ресницами. Разок хлопнул, другой:

– Но, милорд… Эльфы, так же как и гномы, вообще не переносят соприкосновения с кровью человека. Она… она нас жжет. Мы и представить себе не можем… боимся даже предположить, как принцесса вынесет подобное! А тут еще замешан и обряд Луны – мало кому известное, точнее, вообще никому из нас не известное ужасное языческое действо! Название-то какое! В честь какой-то планеты где-то там, далеко отсюда.

– Да. Эта планета действительно далеко отсюда.

Эльф Серегиного дополнения даже и не заметил, продолжая во весь голос сокрушаться на злобу дня:

– И откуда только у этого мелкопоместного дворянчика взялись познания о сем обряде – ума не приложу!

– Стойте, – среагировал на последнюю фразу Серега. – Значит, пророчество уже взялся выполнять кто-то другой? Тогда какого вам рожна от меня…

– И что самое ужасное, – с жаром перебил его зеленовласый, – ему удалось заманить к себе эльфеву. И не кого-нибудь, а именно Эльлизру. Эльлизру, принцессу эльфов. И мою дочь…

– Но-о… – протянул Серега, – раз она – принцесса, то, значит, вы…

– Король. – очень просто и даже деловито как-то сказал его величество. – Король этой самой планеты Эльрра. То есть я имею в виду эльфийскую планету, а не ту, на которой остались ваши друзья – герцог, то есть оборотень, и ваша очаровашка Клоти. В эльфийском измерении и по-эльфийски – планета Эльрра. А у тех, местных, даже и понятия еще такого нет – планета. Так, земля, Большая Твердь, Империя, Нибелунгия… И, кстати, зовут меня Эльфедра. Король Эльфедра. Для своих можно просто – Федя.

– Приятно познакомиться, – бросил Серега. – А я герцог Де Лабри и по совместительству сэр Сериога… Таврический… Для своих можно просто – Серега. А ваша принцесса, осмелюсь предположить, для своих просто – Лиза? Короче, бедная Лиза…

– Вы правы, уважаемый Сериога, действительно бедная. Ее зачаровали, заманили, обманули, оболгали! Толком даже и не знаю, что произошло. Туда за ней мы прийти не можем – этот чертов милордишко Жанивский…

– Кто?! – изумился Серега при звуке столь знакомого имени (так вот ты где, тайная любовь леди Клотильды!).

– Жанивский. А что, вы знакомы?

– Шапочно, – скромно ответил он. – Так, общие знакомые имеются…

– Да? Ну… Буду иметь это в виду. Так вот, Жанивский, неизвестно кем и когда подученный, заключил свой замок в пентаграмму на крови. И теперь нам туда ходу нет. Сама же Эльлизра (мы это знаем только по слухам, конечно, но обстоятельства таковы, что я этим слухам все больше и больше верю), так вот она сама пожелала остаться там. С ним. И даже дала уже свое согласие на обряд Луны. Чем он только ее обольстил, ума не приложу – это эльфеву-то, принцессу крови!

– Он… Он бывает очень привлекательным, – сказал Серега, припомнив Клотильду. – И очень убедительным… Мерзавец, словом. Но с другой стороны… Ну выйдет девушка замуж. Ну хочется ей так. Да и он, все, что поимеет, – это возможность, э-э… по-всякому менять свою собственную судьбу. Ну и что? Каждый сам себе хозяин.

Эльф тяжко вздохнул, покачал головой, глядя на Серегу как психиатр на своего пациента – с сочувствием.

– Милорд и просто Сериога, судьбы наши в руце Божьей. Вам не доводилось об этом слышать? Это основа всех миров, и до сей поры никто не дерзал… Даже судьбы нас, самих Светлорожденных и Преждеживущих эльфов – и те в руках Всеблагого. И чем может обернуться нарушение этого основополагающего принципа – нам сие абсолютно не ведомо. Стать хозяином собственной судьбы – это же все равно что стать богом. Как это будет происходить, как это скажется на здешних землях, я имею в виду оба мира – и Эльрру, и их Большую Твердь, – я и предположить не берусь. Возможно все – от гибели обоих миров до серии таких бурь и землетрясений, что… Помните предание о некоей Атлантиде? Человек возжаждал сравняться с самим Богом, и вся земля поплатилась за это…

– И погибли все поголовно, – бросил Серега.

– Откуда мы, то есть откуда вы об этом можете знать, милорд? Возможно, тот, кто был некогда повинен в гибели целого материка, все еще ходит среди вас, играет вашим миром – он-то ведь хозяин своей судьбы, а вы – нет. Он с вами может делать что хочет – сил у него для этого достаточно. И Богу он неподвластен – в отличие от вас, жалких пешек на его доске… В общем, насчет судьбы всего остального мира – полная тьма и неизвестность. Зато я вполне могу предположить, что же именно станется с моей дочерью. Правда, тут тоже имеется масса вариантов. Кожа эльфов не переносит человеческую кровь. Эльлизра либо погибнет, либо переродится в совершенно другое существо. Но – даже если с ней ничего и не случится в тот самый момент обручения кольцом, то потом… Опять-таки множество вариантов: он заточит ее навечно в своем дворце, убьет, превратит в служанку, бросит на потеху своим людям. Его-то замку ничего грозить не будет – он станет хозяином своей судьбы. Предварительно, конечно, отрежет ей безымянный палец. С кольцом и кровью на нем – как предмет магического владения. Может и глаза вырвать – в прежние времена глаза эльфа почитались как талисманы, дарующие мощную силу. Это, кстати, чистейшая правда. Но не советую вам это проверять на деле…

– Не собираюсь, не волнуйтесь. А говоря о вашей дочери – э-э… сочувствую. Одни словом, бедная Лиза… А кровь тридцати – это… буквально?

– Более чем буквально, милорд герцог. Тридцать человек должны быть убиты, вся кровь из их тел, какую удастся собрать, должна быть слита в вырытую в неосвященной земле яму. Жанивский уже вовсю собирает тридцать девственников – гребет всех, кого найдет, что мальчиков, что девочек.

– А почему именно девственников?

– Известно, что при магических ритуалах кровь девственных созданий гораздо более действенна, чем кровь обычных людей. В пророчестве это, конечно, не упоминается, но… Он набирает именно девственников. Насколько я знаю, таковых у него уже не меньше двадцати. Прячет их в замке. Мы, когда можем, перехватываем намеченных к захвату детей, стараемся поспеть раньше него, посылаем за ними гуреров. Они, конечно, в основном поспевают вовремя. Слава Всевышнему, мы вполне в состоянии определить будущую кончину ребенка по зерцалу смерти, за счет него только и… Но некоторые родители сами продают ему своих детей.

– Зная, что их ждет?

– Деньги, милорд. И их крайняя нищета. Они руководствуются принципом – один умрет, двух за это прокормим. А некоторые даже и не особо голодают, просто… очень уж щедро Жанивский платит. Опять-таки кого можем, мы перехватываем – не ради них самих, конечно. Ради хоть какой-то отсрочки намеченного ужасного действа. Но удается узнать о них и перехватить вовремя не всегда. Эти люди, хотя лучше будет называть их нелюдями, приняв решение, первым делом мажут ребенка кровью. Зачастую его собственной. И тогда мы бессильны – гуреры так же, как и мы, соприкосновение своей (будем называть это кожей)… соприкосновение своей кожи с кровью людской не переносят. Они и самого-то человека переваривают строго целиком, не повреждая ему кожи. А ЭТИМ только и остается, что подойти с ребенком прямо к замку, призвать хозяина и передать ему собственное дитя с рук на руки. Между прочим, я-то эльф, мне жалость к людям и не должна быть свойственна, но вы-то, милорд… Вам лично жалко этих детей? А ведь вы единственный, кто сейчас может их спасти.

– Опять я…

Эту постыдную фразу он произнес тишайшим шепотом. Дань собственному малодушию. Ну не всем же быть героями?! И сказал так тихо, что вроде и не сказал вовсе – так, подумал и губами шевельнул вслед мыслям. Но эльф все равно услышал – длинные, оттопыренные уши чуть дернулись.

– Увы… действительно, опять и именно вы, милорд. У пророчества есть продолжение: “Но бойся пришельца. Синее с черным, старинный девиз на безродья щите. Хоть судьбы дерзнувших не властны уж Богу, но сила проклятия приводит к беде!” Все про вас, милорд. Синее с черным – цвета Де Лабри, их старинный девиз на… на вашей, простите за откровенность, безродности. В пророчестве указано даже проклятие, наложенное на вас одним черным магом…

– Короче, для вас – не было бы счастья, да несчастье помогло, – не слишком любезно огрызнулся Серега. – Вы все это так хорошо распределили – несчастье мое, счастье исключительно ваше.

– Но… мы вам еще пригодимся, милорд. Весьма даже пригодимся, поверьте мне. Мы умеем быть благодарными. Вернем вас домой и – для вас, как я понимаю, это тоже сейчас кое-что значит – сотрем из зерцала смерти вашу подругу, леди Клотильду. Отсрочим ее смерть, так сказать, и очень надолго отсрочим. Разве для вас это не важно?

– Важно, – быстро ответил Серега и нахмурился. Черт, жизнь леди Клотильды в качестве оплаты за его услуги в этом мире… точнее, во всех этих мирах предлагают ему уже во второй раз. Не нравится ему эта ситуация, дико не нравится. Но Клоти ДОЛЖНА жить. – И еще кое-что. Я слышал, что в случае такой… помощи она потом умереть сможет никак не иначе, как по своему желанию. Разве это не то же самое, что стать хозяином своей судьбы?

– Ни в коем случае, милорд. Бог над ней все равно будет властен. Например, пошлет ей такую скуку, что она от нее сама в петлю… Это в качестве примера. В общем, бессмертие ей все равно не грозит. В любом случае вы обеспечите ей прекрасную возможность на протяжении еще очень-очень многих лет бить направо и налево всех супостатов, изучать и совершенствовать бранные обороты речи, напиваться по вечерам, опохмеляться по утрам. И – что, я думаю, для вас также немаловажно – в этом случае вам не придется уже более выполнять указания лесного хозяина. Который и сам по себе не сахар, а уж в плане таскания камней из огня чужими ручками и вовсе не имеет себе равных. Он вообще-то всего лишь посредник между нами и людьми. Обычно именно посредник. А в данном случае, милорд, мы с вами договариваемся напрямую.

– Уговорили! – порешил Серега, почесав предварительно по старинному русскому обычаю в потылице. – Жизнь для Клоти, мое возвращение домой… Секунда в секунду сделаете? Вот и ладненько. Хорошо мы тут с вами поговорили…

– Как и положено королю с герцогом, милорд, – елейно ввернул Федя королевских кровей.

– Верно, Федя, верно… Короче, иду спасать бедную Лизу. Надеюсь, что и как там, расскажете? Ну хоть что-то? А то надоело, знаете ли – поди туды, не знаю куды…

– Увы, милорд. – Король Федя даже слегка развел руками, словно бы демонстрируя размеры своего “увы”. – Знаем мы немногое, и практически почти все я вам уже рассказал. Могу добавить лишь детали вашего хождения туда.

– Добавляйте. Мое “хождение” на милорда Жанивского…

– Замок укреплен, и просто так туда не попадешь. Обряд он собирается провести через три дня. Что-то там есть такое, связанное с фазами этой самой Луны: хоть она и находится неизвестно в каких далях, но, как я смог понять, в любой другой день, то есть ночь. обряд не будет иметь силы. Таким образом, все случится по истечении ровно трех дней. Включая и сегодняшний. Милорд Жанивский сейчас в крайне спешном порядке набирает новобранцев – так, на случай внезапной осады или еще какого-нибудь вооруженного посягательства. Ну и на потом, мол, пригодится. Так сказать, запасается войсками впрок. Нас в этом плане он, конечно, совершенно не боится, пролитая кровь зарезанных им людей от нашего прямого вмешательства его защищает… но есть же еще и Священная комиссия. Которая весьма даже ревниво относится к своему положению ЕДИНСТВЕННОЙ в этом мире руки Божественного Провидения. И исполнительницы воли Всеблагого Творца. Набор новобранцев – на сегодня это единственная возможность для вас проникнуть в его замок Жанив. Лично вам, если припомнить текст наложенного на вас проклятия, это все равно ничем не грозит – ТАМ нет людей, которые будут просить вас о помощи. Да и здесь их тоже нет. Вы идете туда в обмен на некоторые услуги Преждеживущих. Сделка в чистом виде. В ходе которой на вас как-то… хоть я пока и предположить не могу как – но отразится пророчество. Ну так что, милорд? Вы нам – обещанное во второй части нашего пророчества, мы вам – проезд домой и жизнь достойной леди. Крайне достойной. И не только достойной, но еще и… очаровательной. По рукам?

Серега подумал с минутку. Эх, да сколько ни думай, все равно ведь всем – и королю Феде, и ему самому – ясно было, что он согласится. Где только наша не пропадала! И действительно, где? Ему и самому уже, в конце концов, до крайности стало интересно: неужто и впрямь проклятие черного мага Мак'Дональда предохраняет его от любой смерти, кроме указанной? Стало быть, единственное, чего он должен остерегаться, – это чересчур тесного общения с людьми, открыто просящими о помощи. Учтем-запомним…

– Уговорили, – объявил он, пожимая плечами, – гулять так гулять… Кстати, а в личине кого мне следует вступать в ряды этой… этой крайне доблестной армии имени местной жертвы аборта, сиречь Жанивского?

Король Федя с готовностью выволок из-за спины тючок. Оттуда Серега получил на белы рученьки грубую домотканую серо-коричневую одежонку – увы, но, по всей видимости, ополчение Жанивского состояло сплошь из простонародья. Вместо сапог были выданы башмаки самого что ни на есть печального вида, но кожа у них была толстой, крепкой и вполне надежной наощупь. Серега переоделся, для приличия слегка прикрываясь одежками от короля Феди. Который, нимало не смущаясь, продолжал сидеть поодаль, глядя прямо на него. Что там такое плел лесной хозяин про любовь эльфов к смазливым человеческим отрокам и отроковицам? Впрочем, одернул себя Серега, я не смазлив. Скорее всего, король Федя просто боится отвести глаза от последней надежды на спасение беспутной беглой дочки. Такая вот бедная Лиза по-эльфийски…

Он наскоро оглядел себя, переоблачившегося. Ни дать ни взять крестьянин, благо и патлы за время скитания по миру Нибелунгии отросли немалые – здесь, как он уже успел узнать, на короткую стрижку право имели только благородные. От короля-эльфа был получен коротенький инструктаж на прощание. Так, ничего особенного – место высадки, вероятность встречи в заданном квадрате с милордом Жанивским… Потом опять был скручиваемый простыней воздух, удушье…

На этот раз Серега очнулся в полном одиночестве. Тошнило, побаливала голова. Он кое-как взгромоздился, утвердился на подрагивающих ногах. Лежать было не время, совсем не время… Огляделся. Его выбросило на обочину довольно широкой проселочной дороги, по которой, как заверил его совсем недавно король Федя, в самое ближайшее время и должен был проследовать милорд Жанивский. В сопровождении солидного и хорошо вооруженного отряда стражи – с самыми что ни на есть рекрутскими целями.

Что ж, как говорится, на ловца и зверь… Что в данной ситуации было верно как для милорда Жанивского, так и для него самого – для него-то эти самые рекрутские цели были кстати. Ибо требовалось во что бы то ни стало спасти бедную Лизу…

ГЛАВА ШЕСТАЯ
Тяжелое детство и деревянные игрушки

В этих краях его благородство милорд Жанивский явно был и царем, и господином – как для своих подданных, так и для всех мимоходячих и проезжачих. Потому как путешествовал отряд его благородия при полном паблисити – совершенно ни от кого не скрываясь. Всадников еще не было видно из-за поворота дороги, а до того места, где стоял Серега, уже вовсю начали долетать их громкие крики и взрывы бешеного хохота, после которых тут же раздавалось перепуганное ржание бедных коней, принужденных везти всю эту “дикую охоту”. Серега движением, ставшим уже почти привычным, бросил руку за левое плечо, к рукояти эльфийского меча. Но пальцы наткнулись на пустоту – меч в образ парня из народа не вписывался никак и пришлось его оставить на сохранение королю Феде. Всадники наконец-то показались, приблизились – громко гомонящая и чем-то таким своим радостно возбужденная ватага. Все на конях и с крайне солидным арсеналом колюще-режущего… Все точно близнецы – одинаково крепкие, довольно молодые, с однообразно сытыми широкими мордами. Поравнявшись с Серегой, отряд дружно притормозил, несколько стражников довольно-таки неловко спрыгнули на землю (двое из них при этом приземлились на собственные задницы). Остальные остались сидеть в седлах, только развернулись вполоборота к Сереге и сидели, спесиво подбоченившись, глазея на все происходящее внизу с брезгливым презрением.

– Хли-ипенький… – прогнусавил подошедший первым. Протянул руку, пощупал плечи, попытался было даже засунуть грязный палец ему в рот, но Серега успел отдернуть голову. И предупреждающе так щелкнул зубами – а зубы у него, как мама говаривала, были как у лошади. Так что звук получился вполне и очень даже красноречивый.

Стражник с замашками дантиста тут же отвел руку, предусмотрительно прижал ее к себе. Подошли другие, окатили Серегу с ног до головы холодными оценивающими взглядами – прямо как корову на базаре.

– Кто таков, куда шел? – деловито спросил один. И, не дожидаясь ответа, громко гаркнул: – Ну че встал, пень деревенский?! Кланяйси!

Серега, опомнившись, содрал с головы шапку-колпак, начал старательно бить поклоны – так, как видел в фильмах про историческую Русь. В пояс, от души и с размахом. Следовало внушить стражникам, что он и вправду – самый обычный простолюдин, боязливый, придурковатый, причем настолько придурковатый, что и отвечать-то на их вопросы толково не в состоянии. Ниче, внушал он сам себе. Подумаешь, герцоги мы… Разминка, зарядка для спины его сиятельства… Ублюдки дружно заржали.

– Гляди-гляди, как стараетси! Гомо, ну-ка смотри сюды! – крикнул кто-то. – Глянь, как парень задницу кверху выставляет – сноровисто так, знать, с опытом!

Серега, внутренне содрогнувшись, тут же прекратил поклонное действо. Встал как можно прямее, тупо уставился на солдат. Даже рот приоткрыл для пущего правдоподобия – деревенские мы, господа хорошие… Заодно пусть и зубы посмотрят, не залазя в рот, а то еще заразят какой дизентерией или же и вовсе – собственными глистами…

Неизвестно, сколько бы еще над ним издевались, но тут из самой середины этой конно-вооруженной толпы прозвучал недовольный повелительный возглас:

– Ну чего выпялились, как бараны на бараньи колбасы? Берите его, и поехали!

– Иди! – указующе ткнул ему дурнопахнущим пальцем солдат. – Отныне будешь стражником господина нашего и милорда, его благородства Жанивского! Человеком, вошь деревенская, в кои-то веки станешь! Так что ступай туда и не смей перечить, а не то…

Что “то”, стражник договорить не успел, потому что крайне спешно развернулся к Сереге задом и потопал к лошадям, торопясь нагнать других, уже начавших кое-как забираться в седла. Серега пожал плечами – значит, в люди его выводить будут? Вот спасибо, всю жизнь о чем-то подобном мечтал… И двинулся не спеша в указанном направлении под дружный хор матерков и подгоняющих криков. Один из тех, кто был поближе, даже не утерпел и замахнулся на него плетью, но Серега, и сам не заметил как, перехватил летящий в лицо жгут рукой прямо в воздухе, у себя над плечом, несильно дернул… Всадник грянулся о землю под новый взрыв хохота, кинулся было к Сереге с грозным воплем. Но тут опять прозвучал недовольный возглас из самой середины отряда. Стражник, потирая зад и погрозив Сереге на прощание кулаком, тут же поспешно полез в седло. Сзади отряда обнаружилась телега с кучером в лице бородатого служивого. За спиной у возницы, уныло свесив ноги вниз, сидели двое пригорюнившихся пейзан. Каждый старше Сереги раза в два.

– Подвинуться, че ль? – печально вопросил сидящий посередке заднего тележного торца.

– Э… Не надо. Я с краюшку. Скромный я…

Телега была без бортов. Даже без бортиков. Он взгромоздился на угол, раздвинул ноги для надежности, ухватился руками за края. Возница щелкнул кнутом, и телега поехала.

Ехать было и больно и тряско. И до крайности неудобно. Толпа всадников впереди вела себя как ни в чем не бывало. По-прежнему воздух сотрясало ржание и коней и людей. Орали про какого-то Гими, которому предстоит теперь “опробовать” все немаленькое пополнение, дай бог здоровья и ему и его… Раза два чей-то тонкий фальцет радовал округу отрывками из нескладных куплетов. С гаденьким содержанием. Проезжались по поводу Луги, у которого теперь кому-то должок, и предлагали ему уплатить его на манер славного мастера Гими…

– Эй! Ты… новенький! Паренек, говорю…

Скорее всего это относилось к нему, к Сереге. Он, покрепче вцепившись в вихляющуюся под ним телегу, обернулся. Бородатый возница смотрел на него, хитро улыбаясь:

– Похоже, ты рассердил Луги, а, паренек? Теперь берегись! Берегися-берегися, но и все равно пробережешься. Луги, конечно, не Гими, но тож не сахарок. Убить не убьет – милорда побоится, но… как бы тебе самому в петлю от него не захотелось, а? Ха-ха!

Похоже, нравы здесь были – под стать временам. А то и покруче означенных времен…

Телега все время норовила сбросить его с себя, на душе было откровенно хреново – будущее представлялось в данный момент совершенно темным, ну прямо как в танке. И что интересно: чем дальше, тем оно становилось все темнее и темнее. Причем слово “дальше” тут следовало понимать и как в смысле его собственного осознания мало-помалу, в КАКУЮ именно гадость на этот раз вляпался, так и в самом простом, физически-прикладном смысле – телега неумолимо продвигалась вперед. В точку назначения. Где из него, судя по всему, собираются чуть ли не с живого ремни резать. Или еще кое-что, и гораздо похуже…

Они посетили еще две деревеньки. Скорее даже хуторки, составленные из нескольких низеньких глинобитных хаток. И везде ратники милорда Жанивского самым первым делом сгоняли все народонаселение в центр хуторка. Затем окружали согнанную и полуживую со страху толпу круговой цепью. Демонстративно обнажали мечи, зачем-то прижимали их рукоятями к носам, остриями кверху. Салютовали, что ли? Этакая рота пажеского караула… И только затем при всем этом параде из рядов тяжеловооруженных стражников являлось наконец на свет божий само его высокоблагородие – милорд Жанивский собственной персоной, прошу любить и жаловать, – оказавшийся при ближайшем рассмотрении тщедушным брюнетиком лет тридцати с лишком, с лицом, красивым ну просто до жути – точеные черты, с печатью этакой мужественной надменности… и с оттенком усталости от жизненных невзгод на высоком челе. Приодет был милорд под стать лицу – сплошь темно-зеленый бархат с изумрудным шитьем И шитье, надо сказать, группировалось исключительно в нужных местах, ненавязчиво и вполне изысканно даже подчеркивая тот факт, что при малом росте и субтильном телосложении плечи у милорда были широкие и могучие. Правда, на взгляд Сереги, широкими и могучими там были скорее ватные подплечники (уж больно все это выглядело ненатуральным, раздутым даже каким-то, а в смысле пропорций и вовсе получался сплошной андеграунд), но, по всей вероятности, для местного дамского контингента подобная “деза” должна была сходить за милую душу. Жанивский обходил согнанную толпу, с брезгливой миной обозревал перепуганные крестьянские лица. Затем пальчиком указовывал. Стражники тут же принимались с бранью гнать отобранных индивидуумов к телеге, сидеть на которой с каждым добавляемым задом становилось все труднее и труднее…

Серега трясся на телеге, вцепившись пальцами в шершавые занозистые края, мрачно размышляя о предстоящем. И мучил его один из множества гамлетовских вопросов: ну вот почему? Почему он лезет в любую авантюру, какую ему только догадаются предложить? Почему не в силах устоять перед искушением всякий раз снова взять да и шагнуть в неизвестное? Вот и в данный момент – он в очередной раз у черта на рогах. Бог терпел да нам велел… Извращенное какое-то у вас, сэр Сериога, имеется чувство, то бишь не чувство, а жажда приключений. Вас снова толкнули в спину, а вы и рады стараться, и шаг вперед из строя! И вот везут теперь в замок, стражники которого страдают гомосексуализмом, а нравы и привычки всех остальных – “зэковские” какие-то, ей-богу, иного слова, судя по увиденному и услышанному, для описания этого и не подберешь.

Впрочем, оборвал он свои печальные причитания, за это Клоти будет жить. Цена хорошая. Достойная даже… даже и его смерти. Будет скитаться по здешним весям и лесостепям, будет вздыхать по этому самому подлецу Жанивскому, что ехал сейчас впереди Сереги в окружении целого кольца стражников. Будет пить, как пила, бить морды, как бивала, спасать несчастных и просто дурачков, вот как его спасла…

Замок Жанив, к которому они наконец подъехали, оказался на диво роскошным и затейливо-нарядным зданьицем – никаких тебе мрачно вздымающихся над окружающим миром башен, никаких могутных крепостных стен. Этакий сплошной бельведерчик прямо посередь леса. Весь облепленный кружевами резных завитушек, бюстиками в нишах, идущих буквально рядами, и столбиками на постаментиках. Посередь замка красовались въездные то ли двери, то ли воротца, двухстворчатые, все в сетке железных орнаментных финтифлюшек – сразу и не поймешь, для украшения это или же для укрепления. Отряд обогнул здание, заехал на расположенный сзади двор, огороженный солидным забором, – но, опять-таки, против лесного зверья такой забор был бы вполне, а вот против вооруженной осады и приступа – навряд ли… Конечно, замок могли построить и предшественники милорда. Но тогда и вовсе жуть, как говорила одна дамочка. Чтобы отважиться жить в таком поместье да посреди дремучего леса в эпоху самого что ни на есть анархического феодализма, нужно всерьез и весьма крепко верить в свои собственные силы. Или – в собственную черную славу. Или и в то и другое вместе взятое… Давно ли хозяин замка увлекся магией? Потому как что еще могло заменить в этом мире крепостные стены? Или же магией начали увлекаться еще предки милорда? И именно оттуда пришли его на сегодня излишне обширные познания – как о мироздании, о полнейшей неосведомленности в котором так сокрушалась простодушная бедняжка Клоти, так и об обряде Луны, зародившемся черт знает в каких далях отсюда…

В просторном дворе за забором группками располагались конюшни, сараи и сарайчики, множество различных служб и целый выводок разномастных флигелей для прислуги, под казармы… Большинство из них были построены недавно. Об этом говорили и кучи строительного мусора вокруг, и поблескивающие на солнце свежеструганые доски флигельной обшивки. Похоже, милорд был крайне предусмотрительным человеком. И начал расширять свое хозяйство до начала решительных действий. Помещения впрок, так сказать…

Толпу новобранцев согнали с телеги, тычками и пинками погнали вперед. Серега слез одним из первых, пошел в веренице перепуганных крестьян. И тут его легонько потрепали по плечу сзади, а он наивно обернулся и получил хлесткий и неожиданный для себя удар прямо в лицо. Правда, успел слегка повернуть голову, пропуская чужую руку чуть мимо, – насмотрелся уже, как это делала леди Клотильда. Но все равно громадный кулак чувствительно проехался по скуле. Он мельком глянул в лицо – да, тот самый стражник, плеть которого он перехватил в лесу, Луги, вроде бы – и тут заметил еще и ногу. Идущую в пинке прямо ему в пах. Серега, недолго раздумывая, сделал молниеносный скользящий шаг назад, упал на спину. Перекатился через голову несколько раз прямо под ногами уныло бредущих пейзан и поднялся на ноги метрах в четырех от своего обидчика. Поднялся и, безразлично повернувшись к нему спиной, побрел дальше. Догонять тот не стал, слава богу.

Их выстроили в ряд перед тыльной частью здания. Здесь, кстати, и бюстики, и резьба, и прочие финтифлюшки напрочь отсутствовали. Одни только голые стены. И глухие ставни на мрачноватых окнах. Прямо как у кичливого Портоса – спереди золотое шитье, а сзади мешковина. Стражники вразвалку встали на фланги строя. Перед ними вновь появился милорд Жанивский. Стоял, надменно выпрямившись, и поглаживал нудно скулившую на руках собачонку, шибко напоминавшую и шерстью и статью породистого земного пекинеса.

– Солдаты! Будущие мои солдаты! – Голос у милорда был именно такой, какой и полагался при таком лине, – мужественный бархатный баритон с легкой хрипотцой на взлете. Словом, в самый раз для охмурения скучающих в глуши да по замкам феодальных дамочек, но как в эту компанию могла затесаться горделивая Клотильда? Вопрос вопросов: почему женщина влюбляется? – Да, я не оговорился! Отныне вы именно мои будущие солдаты! Гордитесь этой великой честью! В течение этого дня вам предстоит пройти некоторые испытания, которые также будут и вашей учебой! Ибо враг может напасть в любой момент! А потому нам нужны сильнейшие из сильных, храбрейшие из храбрых! Думаю, вы поймете меня, когда я скажу, что не каждый – нет, не каждый – может стать солдатом! И служить моему благородному дому! Точно так же, как и не каждый вынесет предстоящие испытания. Но те, кто не вынесет, тоже нам пригодятся – вы еще увидите это – как урок для других. Помните – на испытаниях вы должны победить! Чтобы стать моим солдатом! Ура! Наш клич – жанивская зелень всех перебьет! Кричите! Не слышу!

Стражники по бокам завопили как резаные Крестьяне нестройно поддержали. Серега, подумав маленько, тоже во всю глотку начал вопить: