Текст книги "Заклинатели Бер-Сухта (СИ)"
Автор книги: Екатерина Бакулина
сообщить о нарушении
Текущая страница: 5 (всего у книги 15 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]
– Чисто технически, – сказал Лан, – сдирают только кожу. Хотя, учитывая его нынешнее состояние, сложно сказать – все ли функции работают нормально. Хотя, с другой стороны – магия. К тому же, он псионик, стоит ему захотеть, и ты будешь получать оргазмы от одного только взгляда.
– Я так не хочу – тихо сказала Джара, было видно, что обсуждение ее здорово задело. – Я хочу по-настоящему.
– О-о! – Ина засмеялась. – Она хочет! Джар, тебя возбуждают чудовища?
Джара мотнула головой.
– Нет, – довольно сказал Лан, – ее возбуждают только самые лучшие мужчины.
– Ах, ты! – Джара схватила со стопа кружку запустила в него. Лан ловко увернулся, кружка с грохотом разбилась о стену, осколки полетели в стороны.
А я сидела тихо, впрочем, как обычно. Мне вдруг показалось – все вернулось назад, ничего не было. У нас с Ланом ничего не было. Это сон… И больше не убежать.
Глава 8
– Мисс Наиро, сосредоточьтесь, – мисс Кеали смотрела на меня с легкой неприязнью, кажется, я была самой бестолковой ученицей. – Через месяц приедет аттестационная комиссия, а вы еще ничему не научились.
Я не могла освоить даже самых простых упражнений. Иногда у меня почти получалось, но даже повторить я не могла. Вроде бы, я все делала правильно, учила слова, старалась передать нужные интонации, готовилась, делала все как надо, чуть ли не молилась. Ведь ничего особенно не надо, только собраться, сосредоточиться, почувствовать силу внутри себя и дать ей выход. Да, я чувствовала этот внутренний огонь, но, сколько ни бубнила, не могла ничего совершить. Ни огонь, ни вода, ни земля, ни воздух не хотели слушаться меня.
Лан как-то сказал, что, возможно, мои способности в первую очередь касаются не стихий, а псионики или медицины, но этому не учат в Бер-Сухте. Да и овладеть на базовом уровне стихийной магией мог каждый, кто имел хоть малейшие способности. Рано или поздно и я смогу.
– Ничего, не расстраивайся, – говорил он, – твой отец оплатил обучение за все три года вперед, тебя не выгонят, даже если ты не научишься совсем ничему. Получишь справку и будешь свободна.
Я так не хотела. Я должна была справиться. Если уж я здесь, то надо научиться хоть чему-то. Неужели я совсем ни на что не способна? Совсем-совсем? Разве так бывает? Обидно до слез…
У Лана, конечно, проблем не было, он мог с легкостью сделать любые упражнения и даже большее. И у Джары не было. Джара неожиданно ушла вперед. Если магия это усилие воли, то воли у Джары было хоть отбавляй. Но ей надо. Для того, чтобы получать стипендию, надо показать очень высокие результаты. Нам с Иной проще. У Лана свои заморочки…
А вот с Хагеном все плохо.
Он тоже ничего не мог сделать.
Но неудача грозила ему не просто отчислением.
Я все пыталась поговорить с ним, но он старательно уходил в сторону. Очень изменился, похудел, мне кажется, даже стал ниже ростом, ссутулился, темные круги легли под глазами.
Он занимался индивидуально с матером Патеру и мастером Ил-Танка, каждый день, по несколько часов. Занимался самостоятельно, каждый раз уходя куда-то подальше, в горы, чтобы не повредить никому. Он сам боялся своего огня. К нам Хаген приходил только спать, даже ел часто по ночам, чтобы не встречаться ни с кем на кухне. Я пыталась караулить его, но он словно чувствовал. Избегал меня.
В конце концов я начала спрашивать у Лана.
– У Хагена дела плохи, – сказал Лан. – Таких, как он, начинают учить с раннего детства и в специальных интернатах. Сейчас справиться уже почти невозможно. Он сам выстроил внутри себя стену, пытаясь защитить окружающих от своей силы, и чем дальше, тем выше и крепче эта стена. Внутренняя защита, предохранитель. Стена не дает магии освободиться и течь спокойно, а без этого невозможно волшебство. Для начала эту стену нужно сломать. Но Хаген не может сделать это сам, даже Ил-Танка, судя по всему, не справляется. Все зашло очень далеко. Плюс еще защита, наложенная Литьяте. Может быть даже внешняя защита мешает больше всего… сложно сказать. Если ничего не сделать – рано или поздно стену сорвет.
– И что будет?
Лан пожал плечами.
– Ты видела Салотто в огне? Силы Хагена вполне достаточно.
У меня все похолодело внутри.
– Нет, это не может быть Хаген. Это не он! Он не может совершить такое.
– Соле, у Хагена куча причин ненавидеть Литьяте и Илитрию в целом. Удар по столице – вполне объясним.
– Н-нет… Мастер Ил-Танка сказал, что это не он…
Я сама топком не понимала, что это значит, но в то, что Хаген способен на такое – поверить не могла. Разрушить город, убить тысячи людей. Нет, это не он! Он скорее умрет сам, чем совершит такое.
– Соле, в центре всегда стоит чья-то воля, – тихо сказал Лан. – Возможно, Хаген станет орудием в чьих-то руках. Кто-то подтолкнет его и направит, а Хаген просто не сможет сопротивляться. Взорвется… Может быть даже, это будет Ил-Танка, ему есть за что мстить.
* * *
Кожаный Человек Ил-Танка появился у нас в пятницу вечером.
– Завтра вам надо проснуться пораньше, – сказал он. – Одеться потеплее и взять немного еды с собой. Мы идем в деревню на два дня.
– Туда, где ведьма? – спросила Джара. – С мастером Патеру.
– Туда, – согласился Ил-Танка. – Вы, наверно, уже слышали от старших, они тоже ходили. Только мастер Патеру не сможет пойти, он не очень хорошо себя чувствует. С вами пойду я.
Ина тихо выругалась.
Мастер Ил-Танка предпочел это не замечать.
– Доброй ночи, – сказал он.
* * *
Хаген не пошел с нами.
– Ему запрещено покидать Бер-Сухт, – сказал Лан. – У него приказ. Если он попытается ослушаться, нити начнут натягиваться, причиняя боль. Это не убьет его, но он будет терять сознание, если отойдет достаточно далеко. Ему лучше остаться.
Мы вышли вдесятером, включая мастера Ил-Танку, ранним утром спустились со скалы и несколько часов брели по горной дороге, даже не по побережью, а напрямик, нам нужно было на другую сторону мыса. К обеду пошел снег, ветер бил в глаза, я бы вообще не дошла, если бы не Лан. Он помогал мне, поддерживал за руку, не давая увязнуть в снегу или поскользнуться на обледенелых камнях, прикрывал от ветра. Ина шла с Регаром. А Джара одна. Она держалась чуть в стороне, подчеркнуто независимо, но ловкости и силы ей было не занимать, Джара прыгала по сугробам с необычайной уверенностью.
К деревне вышли ближе к вечеру, уже начинало темнеть.
Невысокие аккуратные домики, лодки на берегу. Таких деревушек полно в Эторе.
Нас пустила на ночлег одинокая старушка. Я сразу и не поняла, что это она – та ведьма, о которой рассказывал мастер Ил-Танка. Совершенно обычная на вид, невысокая, худая, морщинистая. Ее звали Юнани. Она тут же усадила нас за стол, напоила горячим чаем, принялась жарить картошку с рыбой. Она расспрашивала нас об учебе, о жизни в городе и о том, как мы жили раньше. Обычная болтовня… Я думала, что ее будут интересовать последние события и то, что творится с морем, но нет, об этом ведьма не заводила разговор ни разу. Только простые, повседневные вещи. Ведьма? Или это была шутка? Но ведь Юнани и не удивлялась, почему мы пришли из самого Бер-Сухта и пришли именно к ней. Казалось, она ждала нас, это обычное депо.
Мы сидели за столом, ели, о чем-то болтали, только Кожаный Человек сидел чуть в стороне.
– А ты, сынок, чего не ешь? – спросила старушка.
– Я? – удивился мастер Ил-Танка.
– Да, иди за стол, не стесняйся.
– Не-ет… Я потом.
Мне показалось, мастер слегка растерялся, напрягся даже. Потом встал.
– Я, наверно, лучше пойду пока, погуляю, – сказал он.
Старушка вздохнула, взяла со стола сыр, горбушку хлеба и кружку молока, догнала мастера уже почти за дверью.
– Погуляй, сынок, – сказала она. – И, вот, ты возьми с собой.
– Спасибо, – тепло поблагодарил он.
Я видела, как Джара хмуро наблюдает за всем этим, поджав губы.
– Это он с нами есть не хочет, – фыркнула Ина. – Брезгует.
– Не хочет, – тихо, но с какой-то злостью, согласилась Джара. – А ты видела, как он ест? Я тут видела, пока шли, как он пьет воду – сдвигает повязки на лице, запрокидывает голову и запивает себе в рот. У него губ нет, мышцы на лице плохо двигаются, он даже жевать нормально не может, все вываливается, и он рукой придерживает…
– Фу, блин… какая гадость, – Ина скривилась. – Ты и это видела?
Джара мотнула головой.
– Вэй рассказал. Олиш ходил с ними на маяк в прошлом году, но там были одни парни, он их не особенно стеснялся, только отворачивался.
– Фу-у… какая гадость.
– Ина, прекрати! – Джара вспыхнула. – Ты думаешь, это легко? Думаешь, легко так жить.
– Не знаю. Я бы лучше сдохла.
Юнани вернулась. Достала нам еще свежих пирожков.
От домашнего тепла и сытной еды меня начинало клонить в сон. Мы с девчонками спали на печке, накрывшись тулупами. Непривычно, но как-то очень по-домашнему хорошо.
Разбудили нас на рассвете.
– Вы хотели посмотреть? Идемте, – старушка звала нас с собой.
Здесь солнце вставало не над морем, а за горами, но небо уже розовело и волны… Сначала мне показалось, что это солнечны блики играют на волнах, и только потом, приглядевшись… Море было полно алых корабликов! Из сотни! Если не тысячи!
– О, боги! – я едва сдержалась, чтобы не вскрикнуть.
Невероятно! Красиво и ужасно одновременно.
– Тише, тише, – шикнула старушка. – Не пугайте их. Покормите лучше. Вот.
Она разломила лепешку, протянула нам по кусочку. Только Лану не дала.
– Тебе не надо, – сказала она, Лан не возражал, наверно, он знал что-то…
Повела нас на небольшой мосточек.
– Покормите. Покрошите немного. Но пока не трогайте их.
Как можно трогать алые кораблики? Если человек случайно упадет в воду, кораблики тут же облепят его, обглодают, буквально за минуту, оставляя одни белые кости. Вырваться невозможно. Я даже к морю подойти близко боялась, не то, что кормить.
Кораблики покачивались на волнах, крошечные алые паруса трепетали, играя в лучах солнца.
Джара не боялась. Она быстро забежала на мостик, села скрестив ноги, принялась крошить лепешку и бросать в воду. Сначала, кораблики брали угощение неохотно, словно присматривались к ней, потом осмелели. Даже радостно выпрыгивали из воды, ловя угощение. Старушка подошла, села рядом, потом и остальные наши: Микас, Ина и Регар, Дарек…
– Ну-ну, мои хорошие, – говорила старушка, словно это были не хищные кораблики, а голуби в парке. – Кушайте, кушайте… Не бойтесь…
Я осторожно подошла поближе.
Кораблики собирались у мостика, все больше и больше, они кружили, ныряли, подхватывали хлебные крошки, обволакивая их своим тонкими телами. Некоторые даже начали ловить угощение на лету.
– Цыпа-цыпа-цыпа! – Ина радовалась, словно ребенок.
Я тоже оторвала небольшой кусочек, размахнулась, бросила в воду.
– А теперь, кто смелый? Протяните руку, погладьте. Только тихонько, не машите руками и не дергайтесь.
Джара осторожно протянула. Я видела, что и ей тоже страшно, она тянется, но долго не решается дотронуться. Наконец, крупный кораблик сам подплыл прямо к ней, ткнулся круглым боком в пальцы. Джара вздрогнул. Я видела, что не отдернуть руку ей стоило больших усилий.
– Он такой теплый, – шепнул Джара.
Провела пальцами по парусу снизу вверх, почесала, словно котенка. Засмеялась.
Другие тоже погладили, а я так и не решилась. Пока я обиралась с духом, старушка позвала нас в дом.
– Ладно, хватит, – сказала она. – Не надоедайте им. И никогда не пытайтесь сделать это сами, они добрые только рядом со мной.
– Как вы это делаете? – спросила Джара.
Старушка пожала плечами.
– Никак. Я просто люблю их. Вся моя магия – это любовь.
Ил-Танка, как и Лан, стоял в стороне, глядя издалека, тихо разговаривая о чем-то. Со стороны казалось, они давно знакомы, скорее друзья, чем преподаватель и ученик.
* * *
День зимнего солнцестояния в Эторе традиционно отмечался как главный праздник – солнце поворачивает на весну, день становится длиннее, начинается новый год.
На площади горели костры. Играла музыка.
Я танцевала джигу с Ланом, на этот раз легко, не пугаясь… привыкла, наверно. Ко всему привыкаешь… Но почему-то все не давала покоя мысль, что лучше всего танцевать мне было не с ним.
Хаген не пришел. Даже не стал ничего объяснять, просто остался один.
Мастер Патеру сидел у огня, завернувшись в шубу такую огромную, явно с чужого плеча. Сжавшись, сгорбившись. Он казался еще старше и еще меньше, словно высох… шея чуть-чуть подрагивала. Ему ведь страшно много пет, едва ли не последний маг Тарра.
– Плохо, – шепнул Лан. – Без Патеру Бер-Сухт скоро закроют, никто не сможет удержать… даже этот.
Рядом с Патеру стоял мастер Ил-Танка. Как приемник. Но даже он не сможет. Он силен как маг, но влияния и связей ему не хватало, с ним просто не станут считаться. Он молод, он отступник, его положение и так шатко… Кожаный Человек…
Я видела, как к нему подошла Джара, протянула руку.
– Вы танцуете, мастер?
Кожаный Человек не ожидал, он озадачено огляделся по сторонам, словно Джара могла обращаться к кому-то другому, потом, ища поддержки, посмотрел на мастера Патеру. Тот рассмеялся.
– Танцует он, танцует. Бери его.
Джара уверенно взяла за руку, повела в круг, Ил-Танка послушно пошел за ней. Удивительно, но рядом с Джарой он не выглядел чудовищем. Он был почти одного с ней роста, может совсем чуть-чуть выше, худой, слегка неуклюжий. Можно было подумать даже, что он одет в какой-то нелепый карнавальный костюм… если бы не глаза. Но Джара спокойно глядела в эти глаза и улыбалась. Ил-Танка неплохо танцевал.
Может, что и выйдет…
Когда мы только вернулись от ведьмы, Джара отвела меня в сторону.
– Ты знаешь, – тихо сказала она, – что Юнани не просто кормит кораблики. Она лечит людей. Ее кораблики лечат.
Джара была так взволнована, щеки горели.
– Я что-то слышала…
– Кораблики лечат, – повторила Джара. – Они могут не только убивать, но и помогать. Магия земли. Просто не нужно бояться, нужно знать подход. И не всегда это срабатывает, они не всех принимают… К Юнани привозят больных, часто совсем безнадежных. И она ставит их на ноги.
Я тогда все пыталась понять, к чему это Джара, ведь не спроста же…
– Соле, ты знаешь, она рассказала мне, как однажды к ней привезли мальчика, ему где-то в доках оторвало ногу, что-то упало… не важно. У мальчика уже гангрена началась, думали не выживет, но привезли к ней. Последняя надежда…
– И что? Выжил? – спросила я.
– Выжил, – Джара облизала губы. – Не просто выжил. У него новая нога выросла. Он ушел от нее на своих ногах. Понимаешь?
В глазах Джары горел почти безумный огонь.
Я глупо хихикнула.
– Джар, ты в это веришь?
– Да, – неожиданно твердо и даже со злостью сказала она. – Верю. Когда дело касается магии, самое главное – верить!
Джара верила. Не смотря ни на что. Верила. И сейчас, держа за руку Олиша Ил-Танку, счастливо улыбалась ему.
Я поняла, что завидую.
Джара ничего не боялась. Она готова была сражаться за свое счастье, свою любовь, за человека, который ей дорог. Это не игра, я не сомневалась, такое невозможно сыграть, мастер Ил-Танка чем-то крепко зацепил ее. Все было по-настоящему.
А я…
Я боялась.
Я не могла даже разобраться в себе.
Мы танцевали, а я думала о другом.
Лан обнимал меня.
– Лан, прости, – осторожно сказала я. – Ты знаешь… я что-то очень устала… я пойду, ладно? А то голова болит, и вообще.
– Устала? – сказал он. – Ну, давай, пойдем, посидим где-нибудь в тишине.
– Нет, Лан… Я одна. Хорошо? Я просто посплю… а ты веселись тут.
Я почти ненавидела себя. Я врала, выкручивалась. Боялась сказать прямо.
Мне нужно поговорить с Хагеном. Наедине. Пока все здесь, а он там, пока нам никто не может помешать.
– Я пойду, ладно? Лан, пожалуйста…
– Хорошо, – сказал он. – Отдыхай.
В нашей комнате было темно, и даже холодно, печку давно не топили.
Хаген лежал на кровати, глядя в потолок. Когда я вошла, он чуть повернул ко мне голову, потом отвернулся снова. Я видела, что он не спал.
Нерешительно постояла в дверях.
Прошла, села на Инину кровать.
– Хаген… – тихо позвала я.
Он не ответил.
Я не знала, что сказать. Пока шла – знала, а теперь все слова куда-то пропали, стали казаться какими-то пустыми и неправильными. Все нужные слова потерялись.
– Хаген… Как ты? Как у тебя дела?
Я даже сама зажмурилась – так по-дурацки это вышло.
– Хорошо, – глухо ответил он.
Все. Что еще сказать?
Я готова была расплакаться. Залезла даже наверх, к себе. Проклиная собственную глупость и беспомощность.
Может и лучше – заплакать? Хаген придет меня утешать, разговор завяжется сам собой. Да, надо заплакать. Я громко всхлипнула… получилось так ненатурально, что я даже испугалась. Нет, так не надо, это еще хуже. Надо по-настоящему…
Но от этих мыслей слезы высохли, застряли и никак не шли. Я даже на это не способна.
Так и сидела молча, пока не пришел Лан.
– Соль, мне там скучно без тебя, – шепнул он мне на ушко. – Можно я с тобой полежу?
Я кивнула.
И как-то незаметно уснула, уткнувшись Лану в плечо.
* * *
– Соле! – Хаген осторожно тряс меня.
Был вечер, я только легла, уже почти заснула… Лан еще не вернулся с работы.
– Соле, мне нужно с тобой поговорить, – попросил Хаген.
– Сейчас?
– Да. Оденься, пожалуйста.
Он был необычайно серьезен. Что я могла сказать?
– Хорошо.
На улице холодно, мы пошли в дальнее крыло, подальше от всех. Хаген шел впереди, я за ним, глядя ему в спину. Сердце колотилось.
О чем он хочет со мной говорить? Почему вдруг так – внезапно.
Пустые комнаты с разбитыми окнами, гуляет ветер… От холода и от волнения я начинала дрожать. Что все это значит?
– Соле… – Хаген остановился, повернулся ко мне, начал и умолк, словно собираясь с духом, его тоже ощутимо трясло. – Соле, мне нужно с тобой поговорить. Надо было раньше, наверное… Соле… Ты выслушай. Пожалуйста, только отнесись серьезно. Лан использует тебя. Я не знаю, чего он хочет, но он с тобой играет, крутит тобой, как хочет. Он может заставить тебя делать что угодно, думать – что угодно. Соле…
Такой странный квакающий у Хагена акцент, я так давно не говорила с ним, что уже немного отвыкла… Даже не сразу поняла, что он говорит и зачем.
Лан использует меня?
– Хаген! – у меня вспыхнули щеки. – Это неправда!
– Правда, – сказал он. – Подумай сама, Соле, пожалуйста. Вспомни все, что было.
Я ожидала от Хагена всего, что угодно, любых разговоров, только не этого.
– Нет, – сказала я.
– Соле…
Хеген был не большой мастак говорить речи, у него выходило совсем плохо, он запинался, заикался, неразборчиво квакал и только отчаянно сопел, вместо того, чтоб что-то сказать. Но он был твердо уверен в своей правоте. Он совершенно честно за меня переживал.
– Мы подрались с ним, Соле, помнишь? У нас был уговор – выиграет тот, кто уйдет на своих ногах. Я всадил ему нож под ребра – здоровый кухонный нож. Я две недели провалялся в постели, а ему хоть бы что. Помнишь?
Я мотнула головой. Нет… тут что-то не правильно. Я помню, конечно, я видела шрам, но…
– Ты ошибаешься…
Это не так. Не так должно быть…
– Соле!
Хаген потянулся, хотел взять меня за руку, но так и не решился, только стиснул пальцы в кулак.
– Ты не помнишь? – спросил он.
– Помню.
Я помнила, конечно. Я помнила, какой серый пришел тогда Лан, весь взмокший, едва стоящий на ногах. Ему было очень плохо. Я помнила шрам на его боку – широкий, между ребрами. Но обычный человек бы просто не выжил, такая рана – смертельна.
– Он не просто учился в Литьяте, Соле. Он его закончил. Он маг. Мастер. У него тоже серебряные нити под кожей, но защита куда сильней, чем моя. Его послали сюда. Он все врет.
– Нет… – я не могла в это поверить. Не хотела верить. Это все не имеет значения. – Нет, Хаген! Это не так. А даже если так – неважно! Я люблю его. Понял! Я его люблю!
Я говорила это и чувствовала – внутри меня пустота. Звонкая пустота и больше ничего. Никаких чувств. Зачем я говорю это? Неужели я правда так люблю Лана?
Хаген на минуту закрыл глаза.
– Знаешь, Соле, тогда, в тот раз, я проиграл. Свалился и проиграл. И я обещал, что не подойду к тебе. Не стану ничего говорить. Если бы я выиграл – он бы не посмел сунуться. Но я не смог, не справился… Прости…
Хаген отвернулся.
На этом все.
Но ведь я тоже хотела поговорить, и совсем не о том. Не поговорила.
Глава 9
На берегу нашли мертвого кита с жуткими ранами на боках. Словно гигантские черви прогрызли в нем ходы, как в яблоке. Никто не видел такого раньше.
В городе боялись.
И рыбы стало совсем мало, море пустело.
А я сломала руку. Правую.
Буквально на ровном месте.
Нет, не на ровном, конечно. Мы утром выходили на улицу, на занятия, и я поскользнулась на порожке. Мы шли с Иной, чуть впереди, Лан тут же подскочил, пытаясь поймать, но я уже успела хлопнуться на попу, и на руку заодно. Ужасно больно. Все быстро распухло, пальцы почти не шевелились. Хотя пришедший мастер Сольве, наш врач, сказал, что тут не перелом, а только трещина. Все пройдет. Наложил шину, велел руку беречь, и вообще полежать.
Мы поменялись с Иной кроватями, потому что наверх мне теперь залезать сложновато.
Девчонки суетились вокруг меня, старались помочь, очень переживали, Лан держал за руку, он даже на занятия не пошел, весь день просидел со мной, пытался развлекать и успокаивать, кормил меня из ложечки… хотя есть я могла бы и сама.
В стороне, в углу, молча стоял Хаген. Никогда не забуду его лицо – даже не бледное, а совсем зеленое, враз осунувшееся. Он испугался… Испугался за меня. Словно это не трещина в руке, словно я едва ли не сломала шею.
* * *
Керу досталось еще больше.
Даже не представляю, как ему удалось заползти наверх по лестнице, добраться из города к нам. Весь в синяках и кровоподтеках, со сломанными ребрами. Он был почти без сознания, когда мастер Сольве колдовал над ним.
– Я убью их! – шипел сквозь зубы Регар. – Сволочи. Твари! Я их убью.
Он готов был сразу побежать, мстить за брата, если б не Ина. Она вцепилась в него, повисла на плече.
– Подожди, не надо, не сейчас… – тихо повторяла она, чуть не плача. – Что ты сможешь сделать против них? Один. Не надо!
– Не один, – говорил Микас. – Мы тоже пойдем.
Наши парни – Дарек, Амеш и даже Хаген дружно кивали, да, сейчас они все соберутся, пойдут и набьют морду этим городским. Чтоб знали. Нечего связываться с будущими заклинателями. Нельзя этого так оставлять!
– А ты?
А Лан был против.
– Я не пойду, – говорил Лан. – И вам не советую. Да, его побили, но его предупреждали, чтоб не лез к девке в постель. Ты бы не побил придурка, который лезет к твоей дочери? Или сестре? У тебя есть сестра, Регар? Есть? Если бы я к ней в постель полез, неужели бы ты меня не побил? А? Кер сам виноват, тоже мне, герой-любовник. Это личные дела. Семейные. Пока еще мало имеющие отношения к тому, что нас в городе стали недолюбливать. Пока это так… Это тебе простительно – пойти и подраться, это твое личное дело – за брата. Но если ты пойдешь один, тебя просто убьют. А вместе нам совсем нельзя. Пойти драться всем вместе – значит окончательно испортить отношения. Мы без города не выживем.
– Ты трус! – Регар со злостью сжимал и разжимал кулаки. – Ты испугался, что тебе попортят твою смазливую рожу! Испугался!
Лан не возражал.
– Ты можешь думать, как хочешь, – спокойно говорил он. – Я не пойду.
– Илитрийский ублюдок!
Регар медленно пошел на него. Я понимала, что это копилось давно, и злость на Лана и вообще… нужно было хоть как-то выплеснуть. А Лан все так же сидел на табуретке у стола, мне показалось, глядел на Регара как-то очень пристально.
– Думаешь, ты лучше других? – Регар схватил Лана за шиворот, рывком поднял на ноги, тряхнул с силой. – Думаешь, ты особенный? Да кто ты такой?!
Лан не пытался сопротивляться. И ничего не сказал. Только… Вш-ш-ших!
Короткая ударная волна. Хлопнуло так, что заложило уши, все затряслось, зазвенело… Регар полетел назад через голову. Досталось всем, даже меня впечатало в стену, хоть я и сидела далеко, руку больно дернуло. Ина ударилась головой о стол.
– Ах ты тварь! – Регар поднялся на ноги, ища глазами, что бы такое потяжелее схватить.
– Хватит! – голос от двери.
Тихий ровный голос. В дверях стоял мастер Ил-Танка. И Джара за его спиной.
И все. С минуту даже пошевелиться никто не решался. Магия это была, или что-то другое, только Регар разом сник, спорить с Ил-Танкой он не решился. Никто не решился.
А мастер повернулся и ушел, только кивнул Джаре. Он свое дело сделал.
Тишина. Даже на Лана подействовало.
– Ну что, мальчики, давайте пойдем, выпьем и подумаем, что будем делать дальше, – предложила Джара.
Она молодец, как только парни начали возмущаться, она тут же побежала за мастером. Она точно знала, кто сможет их остановить.
И теперь достали самогон, разлили по стаканам. Я поняла, что мне еще мало прилетело, так, задело краем, а Регар был совсем как пьяный, даже не начиная пить. Видимо, Ил-Танка бил выборочно, прицельно. Все сидели, медленно потягивая самогон в полной тишине. Жутковато даже. Звон посуды…
Джара толкнула Лана в бок.
– У тебя боевая лицензия? Да? – спросила тихо.
Он вздрогнул, нахмурился, взъерошил волосы на затылке, налип себе еще, выпил одним глотком, словно воду, и лишь потом ответил.
– Да.
– Высокая?
Лан болезненно сморщился.
– Не очень, «серая».
– А на псионику?
– Похуже, – сказал Лан. – Базовая.
– Понятно, – сказала Джара. – А у Олиша полная.
– Я знаю. Он за это и поплатился. Слишком высокие способности и слишком высокие принципы при этом.
– А у тебя, значит, хреновые принципы?
– У меня? – Лан чуть усмехнулся. – У меня вообще ни того, ни другого. Ни способностей, ни принципов.
Джара положила руку ему на плечо.
– Лан, ты только Сольку не обижай, хорошо?
Он вздохнул, закрыл ладонью лицо.
* * *
Салотто. Каталау, смотровая площадка.
Мне снился сон.
Я стою, судорожно вцепившись в мраморную балюстраду. Внизу город. Живой, цветущий, полный красок и ароматов наступающей весны.
Я смотрю в небо.
Через все небо летит огненная стрела. Все ближе.
Она летит, и у меня сжимается сердце.
Когда она упадет – я знаю, что будет.
За моей спиной стоит человек. Я понимаю, что знаю его, но не узнаю, возможно, мы встретимся позже, а, может, это просто какой-то бред. Он хисирец, такой же рыжий и зеленоглазый, как и все они. Невысокий, худой, он выглядит совсем мальчишкой, ровесником, хотя я точно знаю, что он старше. Такой лопоухий, и это еще больше подчеркивают совсем коротко остриженные волосы, все лицо в веснушках.
Он берет меня за плечи, руки у него очень сильные, крепкие.
– Давай, Соле, – говорит он. – Ты сможешь.
* * *
– Так, говорите кому чего и сколько надо. Давайте побольше брать, чтоб не ходить лишний раз, но и так, чтоб мы, все-таки, смогли это унести. – Вэй, парень с третьего курса, сидел за стопом на кухне, составлял список.
Наши парни теперь ходили на рынок большой толпой, в основном старшие, те, что могли за себя постоять. Те, кто мог использовать магию.
Регар научился использовать огонь, мог достаточно быстро создать и швырнуть огненный шар. Но боевая магия не наша специальность, для самообороны нужно использовать что-то менее травмоопасное. Швырять шары не позволяет закон. Мастер Патеру сказал нам, что если кто-то применит заклинание вне рекомендованного списка, то тут же будет отчислен и отправлен домой, к мамочке. Я не сомневалась, что так и будет. У Бер-Сухта и без того сложное положение. Если подходить с умом – разрешенного хватит, чтобы защититься.
Джара научилась зажигать спички, поднимать и удерживать в воздухе небольшие предметы, она могла даже устанавливать в воздух невидимый щит. От пули такой щит, конечно, защитить не мог, но брошенный камень потеряет скорость, увязнет и, пролетев еще немного, упадет к ногам. И людей не пропустит. Только на все это требовалось время и долгая концентрация. А на улице время может не оказаться. Да и не все выходило с первого раза.
Ина могла управлять водой, могла заставить капли собраться вместе или разбежаться, могла устроить бурю, не в море, конечно, а только в небольшой миске. Она старалась.
Старшие могли больше и быстрее. Вэй мог создать такой же воздушный удар, как Лан. Проблема была в том, что заклинания он читал вслух, нараспев, закрыв глаза.
А как же все эти слова о «наследниках Тарра»?
Мы пытались задать этот вопрос. Ина пыталась.
– Даже не думайте, – серьезно говорил Вэй. – Вы можете знать и помнить, можете даже пробовать что-то у себя в комнате за закрытой дверью. Но даже не пытайтесь использовать на улице. Под влиянием мастера Патеру многие хотят попробовать совершить волшебство одним усилием воли, но уже после первой аттестации это желание резко улетучивается. Хотите выжить и чего-то достичь – делайте как положено. Особенно сейчас.
– Почему сейчас?
Арек, его сокурсник, покачал головой.
– Два года назад нам разрешали пробовать. Нельзя было только использовать в работе, на виду. Но после того, как этой весной Хедер, выпускник Бер-Сухта, в одиночку обошел охрану Литьяте и разнес на клочки илитрийского сенатора на глазах у всех, нас чуть не закрыли.
Я что-то слышала об этом… В Одле, столице Этора, во время выступления, прямо на трибуне, представителя и консультанта метрополии взорвали с помощью магии. Я помню статьи в газетах. «Какая дикость! Какой кошмар» – кричали они. «Всех этих безумных колдунов без лицензии надо запретить. Стерилизовать. А лучше перестрелять, для верности». Помню, как отец обсуждал это с капитаном Баретом. «Это провокация, – говорил капитан. – Они ищут повод, чтобы еще больше прижать Этор. Ты бы лучше держал девочку при себе, а то мало пи…» Потом меня выгнали наверх, в свою комнату… это взрослые разговоры. Тогда я не отнеслась серьезно, магия и училище были слишком далеко и вообще, как казалось, не имело ко мне никакого отношения. В следующем плавании капитан погиб. Как сказали – напился и упал за борт. Отец не поверил, конечно.
– Я помню Хедера, – сказал Вэй, – позапрошлым летом он приезжал к мастеру Патеру. Он родом из Ригдела, окончил Бер-Сухт пять лет назад, потом работал в каком-то крупном поселке на юге Этора, в основном по аграрной части. Тихий, скромный парень, женился там на местной девушке. Все рассказывал, как у них хорошо растет виноград, не боится никаких заморозков, и к осени должны собрать первый урожай. Про дочек еще рассказывал. Сложно поверить, что он способен на убийство.
– Хедер поругался с мастером Патеру, – сказал Арек. – Мастер, кажется, раскритиковал его работу, сказал, что нельзя излишне использовать магию, нельзя с помощью волшебства выращивать то, что не растет. Никакого винограда в снегу. Это убивает землю.
– Но у нас всегда так делают… – сказала я.
– Вот именно, – сурово сказал Вэй.
Мертвое море Салотто, каменистые пустоши под Лацеей… В Налар-Сухте винят магию неспроста.
* * *
Она постучала к нам в дверь глубокой ночью, все уже спали. Наша комната ближе всего к выходу из жилых.
