Текст книги "Красные следы на белой коже (СИ)"
Автор книги: Екатерина Асси
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 12 страниц)
8. Свобода?
Чего там колдовал надо мной этот паренек, для меня оставалось загадкой. Велев не двигаться, он метнулся к прилавку, порылся под ним, и началась примерка. Поочередно в меня вставляли, крутили, извлекали и снова жужжали вибрацией, чуть ли не половиной ассортимента магазинчика. Хозяин все с тем же неизъяснимым выражением наблюдал, изредка отпуская едкие замечания в мой адрес.
− Значит, определились, − спустя час «примерок» подытожил продавец. – Наличка, карта?
Наконец, мне разрешили подняться. Скрестив руки на груди, я уселась все на тот же стол и крепко сжала бедра. Живот ныл. Дыхание стало поверхностным и частым, отчасти из-за долгого стояния в неудобной позе, отчасти – из-за неотрывного взгляда Хозяина. Всю примерку он то ли злился, глядя, как она слушается чужих рук, то ли, наоборот, получал кайф от увиденного.
Хлопнув себя по карманам брюк, Хозяин нахмурился:
− Картой. Только она в машине.
Иди, иди, давай же! Выйди хоть ненадолго, и дай мне свалить отсюда!
− Сейчас Яну позвоню.
Да как так-то!
− Ага, телефон тоже в машине, − Хозяин задумчиво окинул меня взглядом. – Я уйду на минуту.
− А мы пока белье подберем, − закивал паренек.
Еще один испытующий взгляд и Хозяин вышел, оставив меня наедине с продавцом. У меня есть минута, край – две, пока Хозяин идет до машины, берет карту и идет обратно. Продавец снова вцепился мне в подол. Вот ведь!..
− Коль! – где-то позади меня хлопнула дверь. Потянуло сквозняком, − Колян, я товар привез, иди, проверь и распишись мне!
Продавец разжал пальцы и, не оборачиваясь, крикнул:
− Я с клиентом, блин! Иди сам, распишусь!
− Ну, смотри, потом, чур, не орать, какого ляда вместо киберкожи привели силикон и почему вместо красных трусов положили черные лифчики! Мне по-барабану, что дали – то отгрузил!
Колян раздраженно фыркнул и подошел к той самой, второй двери, где потный, в грязных перчатках, водила, вытаскивал коробки из салона автомобиля и небрежно скидывал на пол «Всяких утех».
Оттолкнув не успевшего среагировать, продавца, я рванула на улицу. Как была – с задранным по самую грудь, платьем и расклеивавшихся туфлях.
Свобода! Хрен вам, товарищ Тихомиров – нате-ка, выкусите! Кстати, о нем…
Из-за угла вылетела «хонда» – за рулем Ян, сам же Хозяин выскочил следом за мной, в ту же дверь и теперь уверенно догонял меня.
− Блин! Стой, дур-р-ра! – крикнул он на бегу. – Стой… Убью!
Я пискнула и прибавила ходу. В голову ударил адреналин, а с ним и бредовые мысли. Как там, в анекдоте? Скорость мужчины со спущенными штанами всегда уступает скорости женщины с поднятой юбкой… тьфу-ты! «Хонда» наглухо встала в пробке. Давай-ка, Хозяин, побегай, тебе полезно!
Торговая улица скоро сменится дворами, значит, затеряться в толпе не получится. Опьяняющее чувство свободы сменилось паникой – куда бежать дальше я не знала. Что за район, вообще? В какую мне сторону? В толпе мелькнула макушка Хозяина. Не дожидаясь, пока тот отыщем меня взглядом, я влетела в двери ближайшего кафе. Нырнула между столиков и замерла, укрывшись за спинкой диванчика для посетителей.
Звон колокольчика над дверью, после знакомый звук шагов заставил меня засунуть в рот костяшки пальцев, стараясь приглушить сбитое дыхание. Хозяин торопливо прошел через зал к кассам. Остановился. Его ноги были совсем рядом – если бы я захотела, я могла бы дотронуться до них. Секунда ожидания и он стремительно удалился вглубь заведения. Наверняка решил проверить, не прячусь ли я в туалете.
Сидеть и ждать пока меня найдут я не стала. Выскочила на улицу, перебежала через пешеходную зону и юркнула в чей-то автомобиль. Водила уставился на меня офигевшими взглядом. Его рот открылся, становясь похожим на букву «О».
Да, выгляжу я отпад. Платье грязное от ползанья по полу под столами закусочной, туфли похожи на два куска грязи, волосы всклочены и торчат огненной копной, обрамляя перекошенное в безумном испуге, лицо. Красотка. Сто баллов из ста.
Водила потянулся ко мне – все, сейчас выгонит. Из окна я могла видеть, что Хозяин уже понял – в кафе меня нет и теперь стоит посреди улицы, поглядывая на проезжающие мимо, машины.
− Помогите, − почему-то шепотом, я взмолилась, − мне нужно домой. Отвезите меня…
Куда? Если мать так легко продала меня этому монстру, куда мне теперь податься? Подруг я не успела завести, мужчины нет. Я закусила губу, готовясь расплакаться. Мда, дела…
Хватит врать себе. Идти-то некуда!
− …к маме. Адрес вот…
− Водилу перекосило. А путь-то неблизкий, видать! Но все же он меня не выгнал. Прикурив сигарету, он выкрутил руль и мы поехали.
− Случилось что-то? – километр спустя, спросил он.
− Случилось. Я… с парнем поссорилась. Сильно, − соврала я, сама не зная, отчего. Да и кто поверит в рассказ про Хозяина, извращенца Яна и цепи в одной из комнат элитного загородного дома? Особенно если его владелец – личность, в нашем городе, известная, безупречной репутации и прочее-прочее-прочее.
В дороге мне удалось чуток вздремнуть. Но даже сквозь сон я продолжала лихорадочно обдумывать, что я скажу матери и когда мы подъехали к знакомому подъезду, я себя чувствовала, пожалуй, даже хуже, чем до побега. Убедившись, что «хонды», как и его владельца поблизости не наблюдается, я бегом кинулась домой.
Долго колотила в дверь. Спустя пять минут, мне, наконец, открыли.
− Чего приперлась? – буркнул мамашкин сожитель и отступил вглубь квартиры.
Не озаботившись ответом, я сразу ворвалась на кухню. Как и ожидалось, мать была более-менее в адеквате. Еще обед, серьезно квасить она начинала где-то часов с пяти вечера.
− Алиска! А ты чего тут? – маманя удивленно воззрилась на меня, не донеся до рта бутерброд. – Ты ж на работе должна быть, нет? Стой, ты чего такая? На тебя что, напал кто-то? Ограбили? Сумку отняли?
− Ага. Напал. Взвод извращенцев, − прислонившись к холодильнику, я скрестила руки на груди, − а не ты ли, мамуля меня загнать решила по сходной цене, нет?
− Кто? – мать чуть привстала, − Я?
Почему-то я сразу ей сразу поверила. Всхлипнув, я закрыла лицо руками и осела на пол. В благодарность за стресс, организм решил отплатить истерикой.
− Не реви, не реви, − мать гладила меня по трясущимся плечам и приговаривала, − все хорошо, сейчас успокоишься и все расскажешь…
Оставив меня в кухне, она вышла и через минуту вернулась с халатом и полотенцем.
− Сходи помойся. Я после тебе чаю заварю. А руки!.. – она схватила меня за ладонь и крепко сжала. – Лед же!
Не сопротивляясь, я как под гипнозом разделась, кинула в мусорку платье, остатки туфель и легла в свеженабранную, с душистой пеной, воду. Хвойный аромат − мать добавила в ванну пихтовое эфирное масло.
Впервые за эти дни мне удалось расслабиться. Без сомнения, Хозяин будет меня искать по этому адресу – да наверняка он уже мчит сюда на всех парах. Плевать. Мать не отдаст меня этому уроду. Сейчас я помоюсь, поем и позвоню в полицию. Стоит им увидеть под моими окнами машину Тихомирова – они мне поверят. Должны поверить.
Разметав руки по бортикам ванной, я прикрыла глаза. Сколько я провела в доме Хозяина? Два дня? Три? Неделю? Из кухни доносилось бряканье посуды – мать что-то готовила. Шум усилился – она открыла кран. Сквозь грохот льющейся в раковину, воды, я смогла расслышать обрывок ее разговора с кем-то. Мать звонила по телефону.
− Алло, да… Да-да. Дома. Вся грязная… Нет, нет. Я не отпущу ее, не беспокойтесь. Когда заберете..?
9. Внебрачная дочь Киркорова и следователь Морозов
Одним прыжком я выскочила из воды и заметалась в панике. Значит, Хозяин не соврал – мать действительно продала меня и Хозяин уже едет за мной. Хотелось броситься на кухню, крикнуть в лицо матери все, что я думаю о ней, но нельзя. Если я выдам себя, если только дам знать, что в курсе ее предательства, то на счастливый исход можно не рассчитывать.
А потому, придется схитрить.
− Алис, ты уже помылась? – крикнула с кухни мать, едва я приоткрыла дверь ванной.
− Да… мне что-то не здоровится, – давя в голосе дрожь, сказала я, − пойду прилягу.
− Иди-иди.
В своей комнате я плотно прикрыла дверь и начала собираться. Джинсы с трудом налезли на влажную кожу. Волосы я точно просушить не успею – фиг с ними. Одевшись, я на цыпочках прокралась в коридор. Достала ботинки.
− Алис? – мать на кухне притихла, вслушиваясь.
Я замерла – в одной руке обувь, другая крепко прижимает к груди пуховик. Вроде пронесло. На кухне опять зашумел кран, потом хлопнула дверца холодильника, настолько древнего, что его возраст превышал мой чуть ли не вдвое. Звякнуло бутылочное стекло.
Чтобы пересечь коридор мне потребовалось четыре шага. Четыре шага, полных тревоги и опасности: в любой момент мать могла выйти и проверить, где я. Повернув защелку замка, я выскользнула в подъезд и только теперь позволила себе надеть обувь. Выдохнула. Что ж, примерно полчаса, пока меня не хватятся, у меня есть.
Я осторожно выглянула на улицу: знакомой «хонды» во дворе нет. Пересекла двор и нырнула в арку соседнего дома.
***
Дежурный хмуро смотрел на меня, склонив лицо к перегородке из оргстекла.
− У вас что? – он чуть прикрыл глаза и вздохнул.
− Я хочу подать заявление об изнасиловании.
− Тогда вам в очередь. Тут все хотят «подать заявление». Паспорт ваш где?
− Украли. У меня украли все документы.
Дежурный уже пристальнее всмотрелся в мое лицо.
− Ждите.
Пришлось отступить в полумрак коридора, едва рассеиваемый квадратной, забранной решеткой, лампы на потолке. Какая-то дамочка в компании мужичка явно уголовной наружности, с интересом окинула меня взглядом. На ее брезгливо сморщенном лице без труда читалось, мол: «Надо же, и таких насилуют». Ее бы туда − на цепь к стене, посмотрела бы я, как она запела.
Наконец, мне указали на кабинет. Поскребшись о косяк, я робко вошла. Обстановка типичная, для районного отдела: стол с исцарапанной столешницей, пара стульев, шкафы вдоль стен, рядом – куча папок с пометками «Дело №», пыльные занавески на окне. Завершал картину диван с продавленными пружинами и шерстяным одеялом болотно-зеленого цвета.
− Капитан юстиции, следователь Морозов, − за столом сидел мужик с невероятно кустистыми бровями и толстыми губами. – Рассказывайте.
Я уселась на край стула и крепко сцепила пальцы в замок. Предстояло вспомнить и рассказать все, что я видела, слышала и пережила в том доме.
− Меня похитил Марк Тихомиров, − тихо, с расстановкой сказала, я. – Он бил меня и насиловал в своем доме.
− Ага. Тихомиров, − поддакнул следак, − а Маликов Дима вам в любви не признавался? А может, вы и Киркорову внебрачная дочь?
− Вы мне не верите. Он паспорт мой забрал! На цепь посадил, между прочим! Вот, смотрите!
Я оттянула воротник, показывая на шею. Ошейник тускло блеснул карабином.
− Ага. Что ж, это серьезное обвинение, − Морозов наклонился и принялся рыться в ящике стола. Достал сигареты, прикурил. – Шапку снимите, хочу лицо ваше посмотреть.
Вздохнул и достал все из того же ящика пепельницу.
Чувствуя себя преступницей, я стянула шапку. Следователь выпустил струйку дыма изо рта и потянулся к настольной лампе. Включил, посветил мне в лицо.
− Зрачки покажи! Не наркоманка вроде. Ладно. Так что там у вас?..
− Тихомиров.
− А, ну. Да-да.
− Так мы будем заявление писать или что?! – не выдержав, вскинулась я. – Меня пытали! Несколько дней!
Морозов улыбнулся. Вздохнул. Протянул мне пачку.
− Курите́? Если хотите, кури́те.
Я отказалась. Морозов вздохнул еще раз и принялся сосредоточенно тушить окурок. Сбоку не безымянном пальце мелькнуло уже знакомое «SW».
− Я, пожалуй, пойду. Извините, − терзаемая смутной догадкой, я вскочила и принялась пятиться к двери.
Морозов с неожиданной для него, прытью, ринулся ко мне.
− Так не пойдет. Нельзя прийти, обвинить человека в преступлении, а потом сбежать. За клевету можно и самой сесть, чтоб вы понимали!
Снял с пояса наручники.
− Повернитесь. Руки за спину, большие пальцы наружу. Вы считаетесь задержанной до выяснения обстоятельств.
Отработанным движением он сковал мне руки. Надавил на плечи, заставив сесть обратно на стул. Затем следователь поднял трубку некогда белого, а теперь грязно-желтого от времени, телефона. Набрал номер.
− Марк Сергеевич. Шестой отдел, капитан юстиции Морозов. Вы са́ба не теряли? Да, у меня сидит.
Закончив разговор, Морозов прикурил новую сигарету. Опять предложил мне.
− Что ж вы, Алиса Васильевна, или, правильнее сказать – Лиса, сами со своим владельцем полюбовно разобраться не можете? Ходите тут, отвлекаете, свое время тратите, нам работать мешаете. Знаете, сколько у нас работы – во! – он взмахнул ладонью над головой, − А тут вы еще…
Я опустила голову. Было весьма самонадеянным считать, что я смогу так легко взять и сбежать от Хозяина. Нет, сбежать-то я, конечно, сбежала, да вот только все оказалось без толку.
− А скажите-ка мне вот что, Лиса, − Морозов принялся мерить шагами кабинет. – Чего вы с Хозяином не поделили? Ты не слушалась и он тебя наказывал? Я знаю, Тихомиров может быть не только жестким, но и весьма жестоким. Человек такой, увлекающийся, м-да, − протянул следователь. Взглянул на часы. – Что ж вы, уважаемая, натворили?
Сталь врезалась в запястья – куда там Хозяйским браслетам!
− Не из-за него, − упрямо разглядывая весь в подпалинах, линолеум, буркнула я, − точнее, не только из-за него.
− Тогда в чем дело? Я слышал, ты совсем недавно у Хозяина, еще даже в Клубе не представлена.
− Ян этот, − внезапно меня словно прорвало. Слова лились потоком, вперемешку со всхлипами и шмыганьем носом: − он пользовался мной каждый раз, когда у него была возможность! Ни разу так и не покормил! Я уже второй день без еды… И мне кажется, он просто сраный садист, и вообще… И плевать он хотел… А Хозяин…
Конец моей тирады Морозов дослушивал в компании Хозяина. Вдвоем они отконвоировали меня к машине, усадили на заднее сиденье и только тогда с меня сняли наручники. Ян безучастно смотрел в окно, а Хозяин с Морозовым остался разговаривать на улице. Из их ртов вырывались облачка пара – столбик термометра стремительно опускался к отметке «ноль». Вот и закончилась моя прогулка на воле. Удивительно, но никаких эмоций, кроме неотвратимости предстоящего наказания, я не испытывала. Ежу понятно – даже если бы мой план оказался удачным – идти-то мне все равно некуда. Либо дом Хозяина, либо улица. После всего пережитого, у матери я все равно бы не осталась. Просто не смогла бы. Ступор.
Еще несколько минут и Хозяин сел рядом со мной. Не дожидаясь приказа, Ян нажал на газ и машина плавно тронулась с места.
10. «SW»
− Тебя следовало бы наказать, − было первым, что я услышала от Хозяина.
Он отвел меня в уже знакомую комнату, замкнул на ошейнике цепь.
− Если ты еще не поняла, то бежать тебе некуда, Лиса.
Он смотрел пристально, я же отводила взгляд. Тогда Хозяин протянул руку и взял меня за подбородок, приподнял, заставляя смотреть на него. Говорят, зрачки расширяются, когда смотришь на что-то, что нравится. Так вот: у Хозяина зрачки почти заполнили собой радужку.
− Следовало бы, но не буду. Пока что. И на будущее: попытаешься сбежать или выкинуть еще какую-нибудь ерунду снова – пристрелю. Я серьезно, Лиса, ты слышишь? Понимаешь, что я говорю?
Я медленно кивнула.
− Теперь неизвестно, во что нам выльется твоя любовь к свободе. Нам – это тебе и мне.
− Хозяин, − я кивнула, − что значит «SW»? я уже дважды видела эти буквы. И почему я «саб»?
− То есть, − лицо Хозяина озарилось легкой улыбкой, − тебя волнует только это? Хотя, да, наверное. Ты ж не в теме.
Он скинул куртку, ботинки – вообще, что за привычка ходить по дому в обуви? Улегся на кровать и жестом приказал мне лечь рядом. Пристроив голову ему на грудь, куда-то в район ключицы, я услышала, как бьется его сердце – размеренно и сильно.
− Устала, набегалась, − пальцы Тихомирова скользнули по ткани джинс, нащупали ширинку, потянули вниз. Я с готовностью помогла ему снять с меня штаны. – Я хотел отложить это до твоего визита в Клуб, но ситуация повернулась так, что… Неизвестно, будет ли у меня на это время в другой раз.
Кончиками пальцев он принялся выписывать узоры на коже, попутно рассказывая. Из всей лекции – из тех ее частей, которые он внятно и не отвлекаясь на исследование моего тела, смог донести, я поняла, что есть некий Клуб, именно так, с большой буквы, в котором состоит мой дражайший Хозяин. В клубе своя иерархия: есть доминанты, или хозяева и есть нижние – рабы. А еще были свитчи – те, кто мог выполнять две роли одновременно: подчиняться и подчинять. Их-то и метили как «SW»
− Ян свитч? – спросила я напрямую, расставляя ноги шире и позволяя Хозяину проникнуть руками глубже.
− Угу.
− Но на его теле нет рисунка.
− Свитчей клеймят только по их желанию, − перекинув мою ногу через себя, Хозяин усадил меня верхом. Секунда и горячая головка скользнула в меня, заполняя без остатка. Ритмичные движения нисколько не повлияли на его размеренную речь, − в отличие от доминантов. Доминантотов клеймят для того, чтобы они всегда могли подтвердить свой статус. Сабмиссивов – са́бов, или рабов – для того, чтобы не могли его скрыть. Каждый саб должен быть под хозяином, иначе – его определят в Клуб. А там ой, как несладко.
Он притянул меня к себе за ошейник и впился языком в мой рот. Провел пальцем мне по губам.
− Ну как, Лиса? Нравится тебе такая перспектива? Хочешь быть проданной в Клуб и обслуживать всех подряд – и верхних и свитчей, или все же останешься подо мной?
Сдавил шею, заставляя двигаться быстрее.
− Под тобой…ох! Хозяин.
− Уговорила.
Резким движением Хозяин перевернул меня и навалился сверху. Тяжелый, блин. Хриплое дыхание обожгло кожу. Я выгнулась и почувствовала, как ладонь вжалась в мои губы, не давая стонать. Не давая отдышаться, Хозяин запрокинул голову, выгнулся, хрипло сопя. Едва я подстроилась под ритм, как его мышцы задрожали и он обильно излился в меня.
− Ауф… − Хозяин откатился в сторону, вполне довольный своей работой. Смахнул со лба капельки пота и снова принялся меня ласкать, явно не собираясь оставлять меня в покое.
Размеренные движения действовали гипнотизирующе, они будто убаюкивали. Усыпляли.
− Ты потрясающая, Лиса, − негромко сказал Хозяин. По коленям пробежала дрожь.
Я никогда ему не сознаюсь, но в этот момент было приятно. Приятно до беспамятства, до щенячьей радости. До оцепенения.
− Спи, Лиса. Вечером я снова приду. Нас ждет сеанс боли. Я хочу, чтобы кнут всегда ассоциировался в твоих мыслях со мной. Чтоб ужас при виде плети навсегда въелся в подкорку твоего мозга. Чтоб ты слепла от страха наказания.
– Делай что хочешь, Хозяин, − ресницы затрепетали, я едва нашла силы ответить ему – настолько горячо и сладко мне сейчас было. – Ты же все равно это будешь делать со мной, вне зависимости, хочу я этого или нет.
На секунду он задумался – пальцы Хозяина замерли, прерывая дурманящий танец.
− Иногда. По вечерам. Или – по настроению.
Звякнула цепь – Хозяин поднялся и нашарил упавший на пол телефон.
− Я могу пообещать тебе все, что захочешь, Лиса. Сказать, что никогда больше не притронусь к тебе. Но, − Хозяин сделал многозначительную паузу, − я желаю, чтоб твой день проходил в страхе ожидания. Чтобы ты ждала этой боли. Я не буду больше ограничивать тебя браслетами днем – мы оставим их для наказаний. Исключение – ошейник. Он будет с тобой всегда, вне зависимости от времени суток.
− Ты так добр.
− Спи.
Я послушно зарылась в одеяло. Но сон не шел.
− Так какая разница, буду ли я вести себя хорошо, − пробормотала я в подушку, − если ты все равно будешь меня пороть? Смысл мне тебе подчиняться?
Удар ладонью лицу заставил меня клацнуть зубами. Не столько больно, сколько обидно. Серые глаза Хозяина смотрели на меня с угрозой.
− Я уже говорил тебе, − тихо и веско начал он, − ты всего лишь раб. Моя собственность. Все, что я делаю – я делаю потому, что мне так хочется. Или, ты вдруг возомнила, что я стану закрывать глаза на все это? Что можно обращаться ко мне, как к ровне? И если я решил тебя приласкать, то можно расслабиться и забыть кто перед тобой?
Уголки моих губ дрогнули. Вот только истерики мне сейчас не хватало! Я старалась дышать ровно и глубоко, пока Хозяин не прекратил сверлить меня взглядом.
− Я поняла, − на всякий случай, я отодвинулась от него подальше, − я прошу прощения, Хозяин.
− Значит, договорились, − он ухмыльнулся. Блин, да у этого типа настроение меняется быстрее, чем я успеваю сориентироваться в его поведении! – Вечером мы закрепим пройденный материал и, возможно, изучим новый.
Я кивнула, не решаясь перечить, и только когда за Хозяином закрылась дверь, позволила тихо добавить:
− Ага. Договорились. Педагог, блин, с неистощимой фантазией. Да чтоб у тебя хрен отпал!