Текст книги "Небеса Европы - Во французской стороне... (СИ)"
Автор книги: Екатерина Голинченко
сообщить о нарушении
Текущая страница: 6 (всего у книги 6 страниц)
– Konbanwa, Tanaka-san! (Добрый вечер, господин Танака! яп.) – поприветствовал земляка молодой хирург, – Как приятно пообщаться на родном языке.
– Взаимно, господин Хадзама, – собеседник олицетворял собой благочинность и благопристойность, – Наслышан о вашем таланте и ваших золотых руках, говорят, вы гений от медицины и хирург от Бога, – он наклонился совсем близко и понизил голос, – Кажется, что исцеляя больных, вы, доктор, ищете лекарство для своей израненной души, предпочитая не выносить своё прошлое на всеобщее обозрение. Вы очень переживаете, что не всесильны, и не можете в полной мере помочь каждому своему пациенту, – то ли это, и правда, было частью его дара, то ли за долгие века он сам научился читать людей, легко и играючи, как незатейливые детские книжки.
– Разрешите представить мою супругу и мою сестру, супругу господина Дестинофф, – отрекомендовал он подошедшую молодежь, – И их друзей, – пока они лавировали среди многочисленных гостей, златовласая чуть не пролила сок на дорогой костюм одного их гостей, который лишь одарил её милостивой улыбкой и представился как Франсуа Гайе, певец и музыкант, исполнитель рок-баллад.
– Весьма рад познакомиться с вами ближе, прекрасные дамы! – с большим почтением он поцеловал девушкам руки, – На показе вы были неотразимы, – от чего те буквально растаяли, – А вы, должно быть, господин Витриченко – старший, отец Марка, – он церемонно поприветствовал высокого худощавого блондина в сером костюме, – Вы по праву можете гордиться сыном. Его возвращение на подиум было поистине триумфальным – боюсь, он ещё не скоро сможет освободиться от толпы сумасшедших поклонниц, – он улыбнулся в сторону парня, окруженного возбужденно щебечущими юными моделями, ему уже предложили фотосессии для нескольких модных журналов и пригласили на пару показов, – И сходство между вами просто поразительное. Мы точно с вами не встречались раньше?
– Не думаю, господин Ондзи, – мужчина отрицательно покачал головой, – Я бы вас обязательно запомнил, – ему было неприятно под его взглядом, словно, он видел всю его жизнь и все его грехи, как на ладони.
– О! Мамочка, папочка, месье Дерек, мадам Камилл, – Маргарита подвела своих родителей и родителей Даниэллы познакомиться с азиатом, – Разрешите познакомить вас с господином Ондзи, соотечественником Джека, новым деловым партнером Джона и Марка, человеком, пригласившим нас на эту презентацию, и просто удивительно талантливой персоной.
– Месье, мадам, безмерно рад встрече с такими достойными людьми! Я очень высоко ценю ваши научные труды, – глубоким поклоном он приветствовал мужчин и поцеловал руки дамам, и он не льстил, а серьёзно был увлечен наукой.
К концу вечера уже все знакомые Джона и Марка пали, плененные чарующей притягательностью и неотразимой харизмой азиата, за исключением, разве что, Льва Витриченко, державшегося настороженно – уж он-то знал толк в темных искусствах, и этот мужчина почему-то не внушал ему доверия, о чем он не помедлил предупредить Марка и Джона, посоветовав, быть с ним предельно осторожными.
Как и было оговорено, ровно в восемь утра друзья уже были на площади перед собором Нотр Дам, где уже полным ходом шли работы по установке подмостков, начавшиеся ещё час назад, и на небольшом отдалении были припаркованы фургоны для рабочих и балетной труппы.
– Утро доброе всем! – Ондзи выглядел свежим, отдохнувшим и был в прекрасном расположении духа, словно вчера и не было ни показа, ни затянувшейся далеко за полночь вечеринки после него, – Вы не опоздали – это прекрасно, успеем пару раз прогнать до вечернего выхода. Месье Гайе уже ожидает нас. Он утвержден на роль архидьякона Клода Фролло. Ну, что, малышка, согласна на роль Флер де Лис? – обратился он к Маргарите с чарующей улыбкой, – С ролью Эсмеральды лучше справится твоя очаровательная подруга, – с не менее обольстительной улыбкой повернулся он к златовласой, Джон и Джек несколько раз повторили про себя установку, что это – всего лишь игра, просто роли, а они уже давно выросли из подросткового возраста мелочных обид и ревности.
– Но, месье, а как же то, что я не подхожу внешне по типажу? – Марго поначалу стушевалась от такой неожиданности.
– Не переживай – парики и цветные линзы творят настоящие чудеса, – он безошибочно подбирал аргументы, – Главное, что ты подходишь по тембру голоса.
– В таком случае, я принимаю этот вызов, и покажу всё, на что способна, – твердо решила для себя девушка.
– Умница, девочка, – похвалил Ондзи, погладив её по голове.
– Ты должна забыть себя – во время репетиций и, особенно, самого представления, не существует Маргариты, а есть только твой персонаж, чьим образом и чьими переживаниями ты и обязана жить, – Марк тем временем уже заканчивал гримироваться, единственное от чего он категорически отказался, так это портить дредами свои роскошные волосы, – Пропусти через себя все её эмоции, ощутить то, что могла бы чувствовать она и донеси эти чувства до зрителя. Оскорбленная предательством, гордая Флер де Лис требует смерти своей соперницы, – в его голосе появилась странная осиплость, которой ещё вчера не было, и глаза его блестели как-то особенно воспаленно.
– Что-то типа вдохновителя? А Фэб – исполнитель? – хихикнула Рита.
– Представь себя на её месте, – без тени улыбки, серьезно продолжил парень, – Я смог, при помощи неравнодушных людей, подняться с самого дна, но, я не забыл того, как сам много лет искал прибежище, я понимаю чувства короля Двора Чудес, как свои собственные.
– Даже не знаю, молодой человек, вы слишком молоды, и голос у вас не настолько низкий и хриплый для партий Клопена, – критически заметил азиат, – Я до сих пор не до конца уверен в правильности своего выбора... – он смерил юношу изучающим взглядом.
– Прошу вас, эта роль должна быть непременно моей, – слова Марка были уважительны, но, тон его был дерзок, он, точно, не просил, а требовал и отчаянно настаивал, – Даю вам слово, что справлюсь с ней.
– Я, рискну, пожалуй, – кивнул он в конце концов, дружески хлопнув парня по плечу, – Постарайся не разочаровать меня.
– Ну, что вы! – Марк подскочил со стула, повернулся к нему лицом, встретившись взглядом с глазами азиата, – Сделаю всё, от меня зависящее, чтобы оправдать ваше доверие.
– У вас и для меня найдется парик, господин Танака, раз уж мне предстоит сыграть зеленоглазую брюнетку? – увлеченно поинтересовалась Даниэлла.
– Непременно, красавица, – Ондзи утвердительно кивнул и указал в сторону гардероба, – В костюмерной вы найдете всё необходимое.
– Тогда мы пошли готовиться, – но, не успела блондинка взять за руку подругу, чтобы отправиться переодеваться, как из другой гримерки уже вышли их благоверные в образах.
– Ну, и как я вам? – весьма довольный своим видом, поинтересовался молодой хирург.
– Умереть – не встать, братишка! – хлопнула в ладоши Марго, – Сам именитый Гару нервно курил бы в сторонке.
– Бог мой, ради этого стоило жить, чтобы увидеть тебя в роли звонаря собора Парижской Богоматери – Квазимодо, – зааплодировала златовласая, эти слова заметно успокоили Джека.
– Дышать старайся грудью и не напрягай диафрагму, – напутствовал Джон перед тем, как самому выйти на сцену в своём козырном образе парижского поэта Гренгуара,– Не переусердствуй, дорогая, хорошо?
Пока Ондзи накладывал грим, он был погружен в свои мысли, и все они крутились вокруг златовласой, которая не выходила у него из головы. И странное чувство охватывало его каждый раз, когда он смотрел на девушку – рядом с ней он явственно ощущал всю свою ничтожность и все свои пороки, не мог заставить себя посмотреть в её голубые глаза. Да что за напасть такая? Что с ним такое? Никогда он не чувствовал ещё ничего подобного. Никогда не встречал он более прекрасного и совершенного создания, глядящего своими удивительными глазами прямо ему в душу. Рядом с ней он ощущал себя в то же время и самым счастливым, и самым несчастным – разве такое возможно? Оказывается – возможно. Подле неё хотелось быть каждую минуту, каждую секунду, дышать с ней одним воздухом, прикасаться к её золотым волосам, тонуть в её глазах небесной синевы. Ему казалось, что в её присутствии он очищался от своих грехов.
Её же миниатюрная подруга вызывала в нем теплые чувства иного рода – у него не было сестры, но, если бы она была, то он хотел бы, чтобы она была похожа на неё – маленькая и хрупкая, которую хотелось бы защищать и оберегать.
– Спасибо вам, что подарили нам такую возможность, – искренне поблагодарила мужчину Маргарита.
– Ты же совсем не знаешь меня, – он отложил расческу, которой расчесывал белокурый парик капитана Фэба, и посмотрел на неё, силясь улыбнуться якобы собственной остроте, и в глазах его была усталость и тоска, – откуда тебе знать, что у меня на душе. Может, я совсем гнилой внутри. Может я – порождение зла.
– Человек, что так талантлив и красив, как вы – не может быть злым, – расплылась в улыбке Маргарита, также закончив расчесывать парик, с удовлетворением рассматривая результат в большом зеркале.
– Иногда злость помогает выжить, – печально усмехнулся мужчина.
– Как и любовь, надежда и вера, – девушка развернулась к нему и протянула влажную салфетку, – Я уже приняла тебя в свое сердце и полюбила тебя как нашего друга, я верю в тебя, и надеюсь, что мы сможем стать друзьями, если ты действительно этого захочешь.
– Какой же ты ещё, всё-таки, наивный ребёнок, – Ондзи взлохматил её челку, – Ты так уверена, что я стою всего этого: вашей веры, вашей любви, вашей надежды?
– Ай,– девушка протестующе убрала его руку, – Я же только всё уложила, – а он, глядя на её, улыбнулся от всей души – впервые за очень долгое время, – Ну, вот что вы сотворили, господин Ондзи? Я на себя не похожа. Меня теперь родной муж не узнает, – шутливо улыбнулась она своему отражению, откуда на неё смотрело неземное создание с белоснежными локонами и глазами цвета лазури в простом обтягивающем платье голубого цвета.
– Тебя не должно это волновать сейчас, – нарочито пожурил её мужчина, – Пока будет идти представление, я – твой жених и возлюбленный, не забывай этого, зритель должен поверить происходящему на сцене.
– А вот и я! – наконец, из гримерки появилась жгучая брюнетка с ярко-изумрудными глазами в длинной робе цыганки Эсмеральды цвета хаки, расшитой под технику печворк – в которой не признать было светловолосую Даниэллу, – Прошу любить и жаловать!
– Просто неотразима, дорогуша! – честно ахнули от восхищения и подруга, и сам Ондзи, – Мы можем начинать, прекрасные дамы! – он взял девушек под руки и повел к кулисам, где уже ожидали остальные исполнители и шоу-балет.
Репетицией все остались довольны.
И вот, когда колокола собора Парижской Богоматери возвестили шесть часов вечера, наступил самый ответственный момент, которого все так ждали.
– Ну, что? Все готовы? – последний раз спросил азиат, и, даже не спросил, а, скорее – констатировал он.
– Один-два-три! «Нотр Дам де Пари»! – они взялись за руки, и мысль их была единой – как можно полнее раскрыть замысел произведения и доставить удовольствие зрителям, – Удачного нам выступления. Постараемся изо всех сил!
И они отдавали себя целиком этому выступлению, играя на пределе своих возможностей. И зритель верил каждому слову, каждому жесту, каждому взгляду.
И, исполняя визитную карточку мюзикла – композицию «Belle», ни кто из троих мужчин не кривил душой – и для каждого из них путеводной звездой были небесной синевы глаза Даниэллы.
Когда, после финального поклона снова заиграли, без труда узнаваемые, ноты заглавной песни – «Пора соборов», музыку к которому написал тот самый Риккардо Коччанте, который сочинил и её любимую песню о Маргарите, на помост вышел оригинальный первоначальный состав исполнителей: Гару, Брюно Пелетье, Люк Мервиль, Даниэль Лавуа, Патрик Фьори, Эллен Сегара и Жюли Зенатти, ставши, каждый рядом с новым прототипом, некогда их, персонажей.Публика взорвалась овациями. Сами выступающие были потрясены не меньше – поистине, Танака-сан не преувеличивал, когда обещал невероятное. И они ощутили такой небывалый прилив сил, стоя на одной сцене, рука об руку, со своими кумирами и ощущая их одобрение и поддержку.
– Знаешь, когда я беременная исполняла композицию преданной своим возлюбленным женихом девственницы – «La Monture», – исполнительница партии белокурой Флер де Лис, такого же невысокого роста, как и Маргарита, обладательница красивого сочетания русых волос и больших карих глаз, Жюли, уже успевшая стать матерью, сама до сих пор походила на очаровательного ребенка, и вела себя так же непосредственно, как и Маргарита, часто использовала свою живую мимику для выражения эмоций – в них, действительно, было что неуловимо общее, – Зал чуть не повело со смеху – они выкрикивали, что там в животе место уже занято моей маленькой жительницей. А я им отвечаю, что это от святого духа, а я – типа Дева Мария,– она ободряюще взяла девушку за руку (* Имеется в виду, что по сюжету мюзикла Флер де Лис – невеста капитана Феба (в исполнении Жюли Зенатти) – девственница, оскорбленная изменой жениха, но готовая его простить и подарить себя в обмен на то, что разлучница Эсмеральда будет казнена за попытку убийства самого Феба. Пятнадцатилетняя Жюли пробовалась и на роль Эсмеральды, но, продюсеры сомневались, справится ли она с ролью Эсмеральды, которая считается слишком сложной для пятнадцатилетней девочки, она становится Флер-де-Лис. Потому и получилась такая интересная ситуация, когда на концерте (не на спектакле) с участием исполнителей мюзикла она пела партию своей героини, будучи на поздних сроках беременности).
– Да, я помню это выступление, – Маргарита улыбнулась в ответ, – Еще немного, и у меня была бы такая же ситуация – это платье так невыгодно облегает фигуру, – потом она подкатила глаза и по-детски оттопырила нижнюю губу, – но, пусть только попробуют сказать что-нибудь насчет «колобка на ножках» – я найду, что ответить, и вообще – пусть завидуют молча.
– О, а про нас с Гару столько слухов ходило. О нашем, якобы, страстном романе. А на самом же деле были всего лишь вечеринки в пижамах на троих – я, он, и моя кошка, и – просмотр фильмов на пол-ночи с поеданием орешков. Мы с ним как брат и сестра – и сейчас любим вечерами в скайпе поболтать, – обладательница необыкновенного бархатного голоса и исполнительница партии цыганки Эсмеральды, Эллен не удержалась от улыбки, сильно зажмурилась, обмахивая себя ладонями, и пару раз шмыгнула носом от нахлынувших воспоминаний (* Имеется в виду, что по мюзиклу у их героев любовь, которую они искусно перенесли на сцену, потому и ходили слухи об их романе).
– Я тоже долгое время не мог избавиться от своего акцента, – Люк, исполнитель партии короля нищих парижского "Двора чудес” Клопена, с улыбкой посмотрел на стоящего рядом Марка, который просто не знал куда себя деть от переполнявших его эмоций, пытаясь подбодрить вконец растерявшегося парня,– Меня всё время спрашивали – не кузен ли я Селин Дион. Ну, сами бы хоть подумали: я и Селин Дион – одно лицо, не правда ли? Где я, а где – она. (*Имеется в виду канадский акцент Люка Мервиля, одного из приглашенных звезд канадской эстрады)
Отыграв последний выход, Марк даже не успел дойти до гримерки и упал прямо на сцене – его колотил озноб, а на лбу выступили капельки пота.
– Господи, да что это с ним! – не на шутку перепугалась труппа.
– Так, расступитесь, дайте парню воздух,– Джек попытался подступиться к нем, протискиваясь между людьми, – Сейчас посмотрим, что с ним такое.
– Ему в госпиталь нужно, – взволнованно посмотрел на доктора отец Марка.
– Да, и укол шприцем Жане (*большой медицинский шприц для промываний, объёмом до двухсот мл) в мягкое место, а лучше ремнем по этому самому месту, – молодой хирург укоризненно посмотрел на Марка, закончив осмотр, – У него тяжелая ангина, – вынес он свой неутешительный вердикт, – И как ты её умудрился заработать? Неужели пил минеральную воду со льдом?
– Я так делал в школе, когда не хотел отвечать домашнее задание, – слабо прохрипел парень, – Ох, и намучался со мной в своё время мистер Айронс, – улыбнулся он, вспомнив добродушного старика.
– Господин Витриченко, чувствую, вам ещё придется наверстывать упущения в воспитании сына, – повернулся он к отцу Марка, покачав головой.
– Как жаль, что у вас такая ситуация, – с сожалением заметила Жюли, – А мы хотели пригласить вас отметить с нами сегодняшнее выступление.
– Если ваше предложение будет в силе, то мы с удовольствием отмети с вами юбилейный спектакль шестнадцатого числа, – с надеждой сказала Даниэлла.
– Разумеется, в силе, – утвердительно кивнула русой головой Жюли,– И по поводу мест в зрительном зале можете даже и не переживать – мы вам все организуем – сейчас важнее состояние здоровья вашего друга, и её поддержали остальные.
– Пропустите! – у ограждений кто-то громко спорил с охранниками, – Разрешите же мне пройти, я могу помочь, – Маргарита обернулась на шум и увидела Марию, а рядом с ней красивую женщину в броском цыганском наряде, девушка велела охранникам пропустить их.
– Эк, малец, что же ты натворил, а? – цыганка приложила ладонь к разгоряченному лбу юноши, – Но, этому помочь можно, – она протянула Маргарите мешочек с сушеными травами, – Заварите их, пусть выпьет, должно полегчать.
– Что ты делаешь? – Джек был обескуражен неосторожным поступком сестры, – Ты же не знаешь эту женщину, и берешь у неё неизвестные предметы?
– Мария, это твоя мама? – она наклонилась к девочке и задала ей несколько вопросов, – Вот видишь, как же не знаю – это Шанта, мама Марии, – с улыбкой повернулась она к брату.
– Если Маргарита доверяет ей, то и я тоже, – чуть слышно прошептал Марк.
– И правильно делаешь, яхонтовый, – довольная цыганка спокойно присела возле него, – Шанта зла не причинит, Шанта доброе дело делает, – она протянула свою ладонь, – Дай мне свою руку, – цыганка, всматриваясь, провела пальцами по линиям на его руке, – Печаль и тоска на сердце у тебя большая, да только разгонит ветер её – ты и сам не заметишь, и унесет её далеко заверить лепестков вишни. Ждет тебя счастье большое, но, не сразу оценишь ты его, ох и помотаете вы нервы друг другу со своей суженой – то. Не заиграйтесь, а то так и не разглядите судьбы своей, – из кармана своей необъятной цветастой юбки она достала простой деревянный крестик из осины и протянула его, – Возьми, это крест цыганский, он и от хворей сохранит, и сердцу верный путь подскажет, – потом Шантаж повернула свою голову в сторону Маргариты, – А ты и есть та важная панна, что с дочкой моей знается? – она внимательно посмотрела на девушку, – Мария говорит, дар у тебя есть, что сокрыто, видеть. Если хочешь, большему научить могу, доктор ваш современной медицине доверяет, а предки наши не зря проверенные временем методы жаловали. Химия сейчас одна, а то же самое они ногами топчут – трав целебных знать не хотят, а я научить могу. Я только чистых сердцем учить берусь, ибо вред страшный причинить, по злому умыслу или незнанию, и травами можно. И про дитя твоё рассказать могу – и про тех, что ждешь, и про того, что ещё ждать будешь. И как родить без боли научить могу.
– Это честь для меня, мадам, – ответила девушка поклоном,– Мы улетаем завтра, а когда вернемся, то я найду вас обязательно.
– Светлой дороги, дочка, – улыбнулась Шантаж, – Как вернешься, Марию мою найди, она отведет.
Лихорадящего парня срочно отвезли домой, где ему сделали инъекцию жаропонижающего и уложили в постель.
– Тебе известно, что твоя мать до смерти боялась лошадей, – мягко улыбнулся отец, положив ладонь на лоб сына – того всё ещё продолжало лихорадить, – но, ни кто даже не догадывался об этом – на фотосессии в образе Леди Годивы она восседала на коне подобно королеве – грациозно и величественно. И только потом её стошнило прямо у лифта – до такой степени она подавляла в себе напряжение и страх. Ещё она очень любила крыши – она довольно часто тренировала подиумную походку, да так, что в кровь стирала ступни, а однажды даже просто уснула на крыше и наутро проснулась с головной болью и простудой, но добросовестно отработала показ, и уже после него обратилась за медицинской помощью. Этому делу она отдавала всю себя – ты такой же, как она, это у тебя в крови,– через пару часов подействовал отвар из трав, что дала мать Марии, и горячка отступила, и парня прошибло потом.
Марк стойко переносил лечебные процедуры, только молча сводил брови каждый раз, когда приходило время полоскать горло, первые сутки ему было запрещено разговаривать, поэтому он набирал на планшете то, что хотел сказать.
Эта ночь прошла беспокойно, но утром парню значительно полегчало, и он уже был в состоянии лететь с друзьями в Польшу.
Самолет на Варшаву благополучно взлетел, и пассажиры, по традиции, аплодисментами приветствовали экипаж с удачным взлетом.
Уже не раз летавшая самолетами, Маргарита после того как своими глазами видела крушение лайнера, на котором летел дорогой ей человек, каждый раз делала над собой огромное усилие, чтобы перебороть этот страх, она крепче прижалась к мужу и постаралась заснуть.
