Текст книги "Черная королева (СИ)"

Автор книги: Екатерина Оленева

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц) [доступный отрывок для чтения: 7 страниц]

– Да, – Эллоиссент улыбнулся почти ласково, но улыбка эта была как сладкий яд. – Всё сложилось к лучшему для тебя. Не так ли?

– Для «вас», – холодно одёрнула я его. – Наша былая дружба, маэстро Чеаррэ, не даёт вам право нарушать этикет.

– Нас никто не слышит.

– Вас слышу я.

– Эти маленькие шпильки доставляют вам удовольствие?

Я успела забыть эту его манеру слегка растягивать гласные.

В глазах Эллоиссента плясали золотые огоньки. То ли отражение свечей, то ли затаённой злости.

– Мы будем притворяться, что мы всего лишь королева и дипломат и ничего больше?

Он шагнул вперёд и склонился, опуская руки на подлокотники трона, на котором я сидела, заключая меня в кольцо рук, словно в клетку.

Теперь, когда Эллоиссент стоял рядом, стал заметен тонкий шрам, пересекающий правую сторону его лица.

– Я же знаю, ты, как и я, ничего не забыла. И именно поэтому послала ко мне свою дочь, когда испугалась за её жизнь. Ты знала, что я стану драться за неё до последнего.

– Ты прав. Я ничего не забыла. Ни любви, ни ненависти, что питала к тебе, когда была наивной девочкой. Ты одна из ярких страниц моего прошлого. Но давно поставлена точка в главе, которую я не намерена открывать заново. Мне неприятно даже думать о том, что кому-то из вас, вечных игроков и интриганов, может прийти в голову мысль, будто старую карту можно использовать в новой игре.

– О чём ты?

Я посмотрела на него в упор, словно целясь и прошипела:

– Орден Жизни поддерживают денежные фонды, большая часть акций в которых держат члены твоей семьи, милый.

Соскользнула с места, встала вплотную к Эллоиссенту.

Это была не игра во флирт – это был практически приказ отступить, чего он, к сожалению, не сделал.

– Ты приехал и, в который раз, всё полетело в Бездну! Это ведь просто случайность и совпадение – то, что мой муж совсем ненадолго пережил твой приезд, правда?

Увидев, как улыбка раздвинула губы Эллоиссента, я с трудом сдержала желание разорвать его горло голыми руками.

– Вот, наконец-то, теперь я вижу то, что помнил все эти годы.

– Что ты видишь?

– Тебя настоящую. В тебе ещё есть огонь, хоть его и припорошило снегом.

– Огня во мне предостаточно, – заверила я его. – Хватит, чтобы спалить моих врагов. И ещё впрок останется.

Эллоиссент продолжал глядеть на меня всё с тем же выражением лица.

В нём ничего не дрогнуло. Ничего не изменилось.

– Ты угрожаешь мне, Одиффэ?

– Всего лишь предупреждаю, Эл.

– О чём именно? – вежливо уточнил он.

– О том, что, если я увижу в тебе врага, ничто не помешает мне с тобой расправиться. Прошлое меня не остановит. Это не просто слова, Эл, ты знаешь, я слов на ветер не трачу.

– Почему ты говоришь мне всё это?

– Очевидно потому, что я тебе не доверяю, друг мой. А ещё меньше тем, кто стоит за тобой.

– Ты до сих пор так меня и не простила?

Пришёл моё черёд уточнять:

– За что именно?

– За смерть нашего мальчика.

Несколько секунд я в раздумье смотрела на него, потом пожала плечами:

– Что, по-твоему, означает прощение, Эллоиссент? Ведь для каждого оно своё. Для меня простить значит отпустить и не вспоминать более ни хулой, ни похвалой.

Для меня простить значит навсегда уйти, не закрывая за собой дверей: пусть свежий ветер и ледяные дожди вымоют все следы присутствия прощённого.

Я простила тебя. Давно.

– У нас всё могло сложиться иначе. Я не смог вернуться.

– Я знаю. Я не виню тебя за то, что тогда случилось. Это не твоя вина. Судьба не всегда справедлива.

– Ты больше меня не любишь?

– Нет.

И это была правда.

– Но я помню, как много ты для меня значил когда-то. А потому, пожалуйста, выполни мою просьбу: уезжай!

Я вздрогнула, ощутив пальцы Эллоиссент на локтях:

– Не отсылай меня. Тебе понадобятся верные люди. А их у тебя, насколько я понял, не так много.

– Ты уедешь, – отрезала я не терпящим возражения тоном. – Неужели ты думаешь, что я рискну оставить тебя рядом с собой?! Как бы не так! Чтобы Сантрэн и Теи могли следить за каждым моим шагом? Чтобы смели надеяться контролировать меня через тебя? Они так долго вынашивали свой план протянуть загребущие ручонки к такому сладкому пирогу, как Фиар, а теперь сошлись почти все составляющие: Орден Жизни у них в кармане, я стану плясать под твою дудку, сын – под мою, и Фиар сделается ещё одной негласной колонией Эдонии? Этого не будет! По крайней мере, пока я жива.

– Ты можешь мне не верить, если хочешь…

– Я никому не верю.

– Я никогда тебе не наврежу! И я не причастен к смерти твоего мужа!

– Ты знал о заговоре – не мог не знать. Ты мог бы сказать мне, хотя бы намекнуть. Но ты молчал. Ты никогда не навредишь моей жизни – это может быть правдой, хотя и тут бабушка на двое сказал. Но до черта примеров тому, как ты спускал в клозет мои интересы.

– Видимо, ты забыла, как ненавидела Дик*Кар*Стала? Ты сама просила меня от него избавить тебя, помнишь?

– Я просила помочь мне сбежать, а не убивать его. Да и тогда была глупой девчонкой. Я с ним прожила в десять раз дольше, чем знала тебя. А тебя я знала достаточно, чтобы понимать простую истину: может быть ты и не убийца, но ты совершенно точно в заговоре.

В память о том, что когда-то ты был для меня целым миром я не сдам тебя палачам.

Но на твоём месте я бы не мешкала. Как только до Риана дойдёт хотя бы часть правды тебя казнят. И даже я не смогу этому помешать.

Возвращайся в Эдонию, Эллоиссент.

– Одиффэ…

– Прощай.

Глава 9 Новый удар

– Матушка! – кинулась ко мне Анэйро.

Обнимая дочь, я чуть не задохнулась от нежности:

– Моя дорогая, бедная девочка! Как жаль, что нас не было рядом, чтобы разделить с тобой весь ужас страшного горя. Но отныне мы будем вместе. Обещаю. Всё позади.

Уткнувшись мне в плечо, дочка разрыдалась:

– Его больше нет! Они убили его! И даже не говори, что всё будет хорошо, потому что теперь, когда отца нет в живых, ничто как раньше не будет!

– Как раньше, конечно, нет, – погладила я её по голове, укачивая, словно маленькую. – Поплачь, переживи это, а потом – отпусти. Будем учиться жить дальше. Завтрашний день посвятим тому, чтобы отдать дань прошлому, а потом придёт время думать о будущем.

– Вы так легко об этом говорите! Отец так любил вас, а у вас для него даже слезинки для него не нашлось?

Опять этот суровый упрёк. Двуликие знают, заслуженный ли?

Я взяла Анэйро за руку и подвела к дивану, усадив рядом с собой.

– Скажи мне, ты была рядом, когда он умер?

– Нет! – всхлипнула она гневно. – Марайя силой заставила меня покинуть дворец. Отец умирал один. С ним рядом остался только маркиз Виттэр. Ни одного родного человека.

– Ели маркиз был рядом, твой отец не чувствовал себя одиноким, радость моя, поверь мне. Он испустил дух на руках того, кем дорожил большую часть своей жизни.

Анэйро росла при дворе, где безнравственными были даже ставни на окнах, но нашими всеобщими стараниями она об этом не подозревала. До ушей принцессы никто не отважился донести правду о привязанностях и склонностях её отца. А я скорее взошла бы на костёр снова, чем приоткрыла правду об этой, годами длящейся, изматывающей душу, любви на троих.

Я смирилась с присутствием Лэша в моей жизни. Мне казалось, я ко всему привыкла. А оказалось – нет.

Я оставалась при мнении, что, если бы не Лэш, между мной и Дик*Кар*Сталом всё могло быть иначе.

Но в нашем извращённый союзе маркиз Виттэр оставался женой, а я – другом. Как бы не пыталась я обмануть себя, меня это тяготило. В глубине души Дик*Кар*Сталу я этого не прощала.

А может быть, мне было приятнее видеть Сиобряна хоть в чём-то предо мной виноватым? Так я искала оправдание моей нелюбви к нему?

Да и нуждаюсь ли я в оправданиях? Я была верной женой, верным другом, верной союзницей. Я делала всё, что должна была, и, если бы могла приказать сердцу: «Люби!» – приказала бы.

Но сердце и бьётся, и останавливается без нашей воли. Мы властны лишь над своими действиями и они, в итоге, имеют определяющее значение, а не чувства.

– Видимо, так решили боги, – медленно роняя слова, выговорила я. – Кто мы такие, чтобы спорить с Двуликими?

– Боги? – фыркнула Анэйро, протестующе тряхнув головой. – Как странно слышать о богах от вас, мама! Вы ведь не верите в них?

– Боги для меня – высшая справедливость. Я знаю, она существует. Достаточно пожила на свете, чтобы убедиться в этом. Все мы в итоге получаем то, что заслужили, даже если не достаёт храбрости признать правоту судьбы.

– Отец такое заслужил? Этого подлого удара со спины из толпы черни? Да как посмели они поднять руку на своего короля?!

Бедная моя девочка! Её вселенная, знакомая и безопасная, где всё было так светло и ясно, сгинула в одночасье.

Даже принцессам иногда приходится узнавать, что они так же смертны, как нижайшие из их подданных.

До сих пор Анэйро пребывала в твёрдом убеждении, что мир подчиняется ей, как хорошо взнузданная лошадь умелому седоку. Но в нём если абсолютная власть и существует, то отдана она только богам.

Короли не боги – просто люди в короне. Но тем, кто родился на подножье трона, наверное, трудно это осознать?

– Я обо всём позабочусь, моя звездочка, – погладила я дочку по мокрой от слёз щеке. – Ступай, отдохни. Завтра тяжёлый день.

Завтра похороны Дик*Кар*Стала.

Завтра я навсегда прощусь с ним.

Я стану одинокой? Нет! Стану свободной.

Я не призналась бы в этом никому, даже под самой жестокой пыткой, но себе-то ведь можно? Сиобрян, с первого дня знакомства, стал для меня золотой клеткой. Клеткой, обеспечивающий безопасность и комфорт, в ней было сытно и тепло. Жизнь текла по раз и навсегда заведённому порядку.

Но всё равно клетка эта клетка.

Вы знаете, что чувствует комнатная птичка, проснувшись однажды и увидев, что клетка разгромлена? Больше нет решётки, нет кормушки и поилки, привычного насеста, нет уверенности в завтрашнем дне. Но и прутьев между тобой и небом тоже нет!

Ты свободен лететь куда захочешь.

Когда несколькими часами ранее я приказала Эллоиссенту уходить, я не испытала ничего. Моё сердце молчало.

Любовь – тоже клетка, ломающая крылья.

Никто из мужчин больше не будет мной командовать и манипулировать. Я свободна и такой останусь до самой смерти.

Сейчас казалось глупостью сама мысль променять могущество на сомнительные радости любви.

Маленький домик в лесу, запорошенном снегом?

Возможность дожидаться любимого по вечерам?

А если любимый зовется Эллоиссент Чеаррэ, то ждать придётся ой, как долго. Ведь в любом из городов Эдонии так много борделей, в борделях так много дешёвых шлюх, дорогой выпивки, смазливых мальчиков и наркоты, что вся моя жизнь могла превратиться в одно нескончаемое ожидание, пропитанное ненавистью и слезами.

Конечно, я тогда верила, что он исправится.

Глупые дурёхи всегда так думают. И всегда – верят. Одних жизнь избавляет от необходимости узнать цену своей ошибки, других – нет. Но в пятнадцать лет все бабы дуры. Все, без исключения. Даже самые умные.

А после тридцати в большинстве своём становятся стервами, не ищущими ни любви, ни понимания, ни верности, ни нежности. Хороший секс, если повезёт да кошелёк, чтобы обеспечить себе безбедное существование – вот и весь счастливый бабий удел.

Мне повезло. Без секса я обходиться научилась прекрасно, а в качестве кошелька у меня вся королевская казна.

Никаких прутьев. Никаких клеток. Полная свобода.

Отчего ж так тошно?

Если подумать, да что такое это небо? Бесконечная синева, в которой совершенно ничего нет.

Стоит ли куда-то лететь?

***

На панихиду в Главном Храме собралось всё высшее дворянство Фиара.

Горели высокие, толстые ароматические свечи. Щедро расточались благовония.

Паула громко рыдала над телом Фабриана, билась в истерике, дергалась, как марионетка в руках матери и тётки, герцогинь Флоуксор и Рэйвели.

За их спинами с постными минами стояла группа поддержки.

Ещё бы! Наверное, уже представляли себя у подножья трона, а тут такой пассаж?

И ведь ещё неизвестно, как новая власть отнесётся к семье той, что была замешена в смерти Темного Властелина?

Казнить не стану. Сошлю в провинцию и будет с них.

Паула всё рыдала.

Печально это, почти стать королевой и вот, в следующую секунду ты уже никто, отыгранная в партии фигура.

Я бы в своё время была такому только рада, но мы с Паулой разные люди.

Риан держался достойно.

Если Сиобрян мог видеть сейчас сына, наверняка гордится бы им. Скорбь Риана, неподдельная и искренняя, была сдержанной и строгой, как и подобает королям.

Анэйро слёзы красили.

Её красота и хрупкость, ещё более трогательные в печали, вызывали у людей прилив сентиментальных чувств.

Из всей нашей королевской семьи выродков только моя дочь не вызывала у людей неприязни. Принцессу Дик*Кар*Стал народ любил.

Лэш словно стал тенью самого себя. Даже волосы его словно утратили краски, сделавшись тусклыми.

Марайя, стоявшая по правую руку от мужа, как всегда, выглядела свежее майской розы. Копна светлых волос короной лежала на голове, взгляд светлый и безмятежный – красива, как ангел. Никакое чёрное траурное одеяние не могло этого изменить.

У Пресвятейших, у всех, без исключения, были скорбно вытянутые, постные лица. Их планы, вынашиваемые десятилетиями, сыграли в ящик, вместе с возлюбленным принцем. Чтобы вновь начать плести интриги, ещё нужно найти фигуру на роль лидера.

Задачка не из лёгких. Так сразу, на вскидку, не справиться. Всех братцев своего батюшки, дядьёв и сыновей их, кузенов своих, даже некоторых племянников – словом, почти всех, в ком текла кровь династии, Сиобрян предусмотрительно казнил.

Справедливости ради – ему давали повод. Бесконечные заговоры и интриги даже святого выведут из себя. А Сиобрян святым не был и не стремился им стать.

Маршал с супругой, главный казначей с супругой, главный конюший с супругой, главный гофмейстер с супругой, премьер-министр, для приятного разнообразия, без супруги (недавно овдовел). Эти все в первом ряду. Очи в пол, руки молитвенно сжаты. Воплощенная печаль, скорбь, верноподданническая преданность.

Взгляд скользил, задерживаясь на деталях их туалета, причёсок, нюансах в выражении лиц.

А мысли витали вокруг одного и того же – убийца здесь.

Не тот, который, словно нож, привёл в исполнение чужую волю, а тот, кто эту волю имел. И концов не найдёшь. Верные подданные постарались уничтожить любую ниточку, что могла протянуться от заказчика к исполнителю: ублюдок, посмевший поднять руку на моего мужа был мёртв. Его зарезали прямо в камере. Так что «языка» нет.

Увидев Эллоиссента, я с трудом удержалась от желания протереть глаза.

Что он здесь делает? Я же приказала ему уехать.

На мгновение сердце дрогнуло. Красота Чеаррэ всё ещё имела надо мной власть, хотя и не такую сильную, как прежде.

Пролетевшие годы не добавили ему ни крепости телесной, ни стати мужской. Не изменили его нечеловечески дивной, лунной красоты, когда-то так сильно меня пленившей, что я готова была пойти за ним по первому зову хоть за грань Мира Трёх Лун.

Роскошные чёрные волосы заколоты на затылке шпильками. В глазах, в самой глубине яркой кошачьей зелени, таилась неистребимая, неизлечимая тоска, почти боль.

Захотелось, как когда-то давно, коснуться его лица и перенестись, хоть на миг, в ту реальность, которой у нас никогда с ним не было.

И не будет.

В ту реальность, где Эллоиссент не был подстилкой для многих, а принадлежал только мне. Где он не нёс на себе печать своего проклятия, а я – своего.

В той реальности я не была чудовищем, королевской гончей из бездны, бездушной стервой, способной, глазом не моргнув, убивать людей.

Память услужливо, совсем ни к чему, напомнила о том, какой гладкой была кожа на его худой груди, какими чувственными и разгарчивыми – губы.

О том, что когда-то давно, обнимая меня, этот человек говорил мне о сердце, душе, любви и звездах.

О том, что никакой я, на самом деле, не зверь и не демон.

Говорил так, что я верила ему. Почти.

Сиобрян знал настоящую правду, которой и мне пришлось поверить.

Почему, стоя над гробом мужа, я думаю о таких вещах?

Церемония похорон была длинной и пышной.

Когда она, наконец, закончилась, на улице было темно. Так темно, будто вокруг чернила разлили. Ни одной звёздочки на небе. Лишь алый отсвет от факелов в руках стражников.

Я замедлила шаг.

С чего вдруг стало казаться, что шаги слишком громко звучат по мостовой?

Откуда это чувство, что громада домов сейчас сойдётся над головой?

Секунда.

Другая.

Не знаю, что заставило меня отпрыгнуть в сторону, но в следующую минуту на то месте, где я стояла, приземлилось нечто.

Скорость, с которой налетело на меня это существо, превышало все мыслимые пределы.

Лицо нападавшего скрывали капюшон и маска, тело обтекала роба, не мешая движениям, позволяя рассмотреть лишь очертания фигуры, но не её саму.

Запоздало пришла мысль о том, что не подумать о собственной безопасности было с моей стороны глупо.

Да, убивать Риана сейчас никому не резон – он единственный законный наследник короны, Анэйро – безвредна. А вот меня необходимо нейтрализовать и как можно скорее.

И враги дремать не стали. Подослали очередного наёмника, пока я тут над гробом мужа предавалась горячим воспоминания о любовнике.

Нечто знакомое было в смазанных от скорости движениях атакующего. Однако, размышлять над этим не было времени.

Изогнувшись под немыслимым углом, я уклонилась от удара ножом.

Засверкали острыми звездочками летящие сюрикэны.

Даже когда я скользнула за Грань, они последовали за мной, впрочем, это и к лучшему. Там они истончились и дематериализовались.

Наёмник успел чиркнуть ножом по шее, оставляя глубокую кровоточащую царапину, но убить ему меня помешал Эллоиссент, отведя руку.

Убийца зарычал от ярости, поняв, что промахнулся.

Второго шанса ему не дали.

Охранники взяли нас в классическое кольцо, отрезая преступнику все пути к отступлению.

Тело нападающего оплело сияющими голубыми нитями связывающих заклинаний так плотно, что удивительно, как он вообще мог дышать.

– Одиффэ, ты жива?!

Руки Эллоиссента зашарили по моему телу.

– Ты ранена! Твоя шея…

– Всё в порядке, – оттолкнула я его.

Но было уже поздно.

Риан в злом изумлении глядел на нас сверху вниз.

– Матушка, у вас кровь, – выдохнул он наконец. – Приведите лекаря для Её Величества. Немедленно!

Поднявшись на ноги, прижимая руку к саднящей, обильно кровоточащей царапине, я подошла полюбоваться на своего несостоявшегося убийцу.

Вокруг стоял ужасный переполох. Все кричали, галдели, суетились.

– Капитан? – позвала я.

– Да, ваше величество?

– Головой отвечаешь за его жизнь. Он нужен мне живым.

– Ясно, ваше величество.

– Отвезите его во дворец и бросьте в карцер. Выясните о нём всё, что сможете. И никого к нему не пускать. Никого, кроме меня. Я завтра с ним сама побеседую.

***

Длинный извилистый узкий ход, простирающийся почти под всем королевским замком, был тайным.

Я не любила это место с того самого дня, как узнала о нём.

Здесь Сиобрян держал своих подопытных уродцев, здесь учил наших детей своему тёмному мастерству, здесь убивали без суда и следствия.

Частенько я же сама и убивала.

Те, кто сюда попадал, не имел больше возможности увидеть белый свет. Исключения из этого правила мне неизвестны.

Моего убийцу звали Коллэр Анго.

Он был родом из Синих Гор, но перекидывать не умел. Возможно, полукровка.

Не знаю, почему я медлила?

Зачем мне понадобилось глубоко вдохнуть, перед тем, как кивком велеть отворить тяжелую металлическую дверь.

Первое, что поразило меня, когда в ответ на моё появление парень повернул голову, это его молодость.

Почти мальчишка!

Но выучен хорошо. Промедли Эллоиссента хотя бы секунду, прирезал бы меня, как курицу.

Руки у него были в цепях, намертво прикованных к стене.

Он сидел прямо на полу.

При моём появлении лицо пацана сложилось в насмешливую презрительную гримасу.

Он вскинул голову и в том, как он сделал это, мне померещилось что-то знакомое, но как я не напрягалась, не могла понять – что.

– Выйдите все, – велела я страже.

– Ваше величество, это неразумно.

– Вон.

Пленник молчал, дожидаясь, пока дверь закроют.

– Ваше Величество? – сощурил глаза мальчишка. – Зачем вы здесь? Пришли лично убить меня?

– Многого хочешь, мальчик, – покачала я головой. – Быструю смерть нужно заслужить.

– И чем же предполагается это сделать? – развязано спросил пленник.

Свет от ламп падал на тёмные волосы, неравномерно состриженные. Впереди их длинна была короче, сзади почти достигала плеч.

На лбу волосы были перехвачены бечёвкой.

– Ты дашь мне нужную информацию.

– А взамен?

– Взамен я прикажу тебе быстро перерезать горло, а не оставлю гнить тут до тех пор, пока сам не сдохнешь.

Мальчишка насмешливо фыркнул:

– Ты можешь сделать это, Черная Королева. О твоих подвигах многие наслышаны.

– Прекрасно, – кивнула я.

– На самом деле – ничего хорошего. Но знаешь, я на Тот Берег не тороплюсь. Могу и подождать, посидеть тут немного.

– Кто тебя нанял?

– Не знаю, – безмятежно пожал пацан плечами. – Они не представлялись. Просто предложили деньги.

– Тебе нужны деньги?

– Деньги лишними не бывают. Но на самом деле дело не только в них. Видите ли, ваше величество, вам не хватает обаяния. Не умеете вы внушать подданным любовь, – кривлялся он. – Мне нравится риск. А убить всеми ненавидимую королеву это занятно. И интересно. Если бы у меня получилось, я бы прославился.

– Но у тебя не вышло.

– Верно. Я обложался. Но вы получите то, чего заслуживаете, я в этом не сомневаюсь.

– И чего же, по-твоему, я заслуживаю? – вкрадчиво поинтересовалась я.

– Возвращения в Бездну, где вам, ваше величество, без всякого сомнения, место.

Я улыбнулась в ответ на эту тираду, сказанную весёлым, бесшабашным тоном.

Неторопливо подошла, шурша юбками при каждом шаге.

Неторопливо склонилась и ударила обеими руками в нагло ухмыляющееся лицо.

Темная голова мальчишки от удара мотнулась назад.

– Думаешь, ты меня этим напугаешь? – прорычал он, как зверёныш, сверкая глазами.

– Думаешь, я хочу тебя напугать? Нет. Просто не люблю, когда мне дерзят. Особенно плохо воспитанные, дерзкие мальчишки.

– Уж извините за отсутствие воспитания.

– И не подумаю, – оборвала я его. – Ты уверен, что к сказанному добавить больше нечего?

– Абсолютно.

– Как знаешь. Но после того, как я уйду и дверь за мной закроет, шанса передумать у тебя уже не будет.

– Отлично, – пленник откинулся спиной на стену, гремя цепями, закинул руки за голову и опустил на них затылок. – Не люблю тратить слова впустую.

– Ты так молод, – как я не старалась, не могла изжить сожаления из своего голоса, своей души. – У тебя впереди вся жизнь. Глупцом ты не выглядишь. Не мог же не понимать, что тебя убьют в любом случае?

Прозрачные глаза с насмешливой ненавистью уставились на меня.

– Я проиграл. Горе павшим, так говорят. Хотите наказать меня? Вот он я, весь здесь, перед вами. Что же вы медлите? Чего ждёте? Можете делать со мной всё, что захотите.

– Прости? – нахмурилась я. – Всё, что захочу? Что ты имеешь в виду, мальчик?

– В народе говорят, что вы убиваете ваших пленников. Собственноручно. Выпиваете их кровь до капли, заставляя исходить криками боли, пока ваши жертвы не захлебнутся ею. Так вы поддерживаете вашу силу. Вашу красоту. Вашу молодость. Вы же годитесь мне в матери, правда? Сколько вам лет? Тридцать пять? Сорок?

– Тридцать шесть.

– А выглядите не старше собственной дочери. Всё потому, что глотаете чужие жизни не жуя.

Какая сила заставляла меня это терпеть?

Почему бы, в самом деле, не оторвать поганцу голову?

Но что-то удерживало меня.

Смутная тоска. Интуиция.

– А тебе? – спросила я.

– Мне? Что – мне? – дёрнул он бровью.

– Сколько тебе лет?

Он уставился на меня прозрачными, яркими, ледяными, насмешливыми глазами.

Воздуха в камере почти не стало.

Такого не может быть.

Я накручиваю саму себя.

Такого просто не может быть.

– Шестнадцать.

Лейриану, если он ещё жив, сейчас столько же.

Я закрыла глаза, стараясь отгородиться от недобрых предчувствий.

Не получалось.