Текст книги "Сломанный ангел (СИ)"

Автор книги: Екатерина Боброва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Сунан начала понимать тех, кто каждый год стремился в отпуск, а потом еще целый год жил этими воспоминаниями. Она тоже будет жить воспоминаниями, только не год, а оставшуюся жизнь. Снобы и отпуск останутся ее маленькой тайной от семьи.

Мин Ен снова чувствовал ее настроение, и они молча вдвоем провожали этот день. Зачем слова, когда есть чувства? Когда их так много, что слова только все испортят?

– Не знаю как вы, а я чудовищно голоден, – Ши Вон появился на веранде, обнял их за плечи, потрепал Сунан по голове, – предлагаю встретить закат в не менее приятном месте, где еще и вкусно кормят.

– Детка, ты еще не готова? – ужаснулся Чан Ук, входя на веранду. Сам художник уже облачился в щегольский костюм белоснежного цвета с ярко-синим платком на шее. И Сунан фыркнула, вспоминая свой подарок.

– Смейся – смейся, – погрозил ей парень, – мне действительно нравится белый.

– А мне мое имя, – намекнула она.

– Какое? – насторожился Ши Вон.

– Имя – не отражает нашу суть, да и привыкла я уже к Сунан.

Парни кивнули, принимая.

– Зато ее сильно портит голод, – заметил Чан Ук, – и если не хочешь стать жертвой нашего аппетита, поторопись.

– Десять минут, – пообещала, торопливо удаляясь в комнату. И только закрыв за собой дверь, поняла, что фактически сбежала. Приложила ладони к щекам – так и есть горячие. И не мудрено – в словах художника только глухой не уловил бы подтекст. Вот же… снобы одним словом.

Открыла чемодан, помянув добрым словом председателя Юн.

«Моя внучка должна быть готова к любым мероприятиям. Знаю, ты не любишь шумные компании».

Скорее малознакомые компании снобов.

«Но вдруг тебе захочется выпить вина или сходить в хороший ресторан? Париж кружит голову даже таким, как ты».

Дед оказался прав. Отдых кружил голову, пьяня не хуже крепкого вина. И выданное ей черное коктейльное платье – словно карт-бланш на глупости, которые она раньше не могла себе позволить.

Сунан одернула платье, поправила тяжелый бронзовый браслет. Поморщилась – стоило чуть наклониться, и кружевная полоска чулок искушающе выглядывала из-под края платья. Зато никаких провокационных вырезов на спине.

Она подвела глаза, мазнула блеском по губам, добавила румян. Волосы собрала в высокий хвост. Подхватила тонкую кожаную куртку – подарок Джунг Су и вышла из комнаты.

Парни уже ждали в холле.

– Пятнадцать минут, – восхитился художник, – я поражен.

Если бы не сушила волосы – уложилась бы за десять. На сборах, когда общий душ на мальчиков и девочек, когда за опоздание чистишь туалет или драишь кастрюли, поневоле учишься собираться быстро.

– Ты уникальна даже в таких мелочах, – покачал головой Мин Ен. От подаренного ей теплого взгляда внутри Сунан вспыхнуло крошечное солнышко, и тонкое трикотажное платье вдруг стало удушающе жарким. Нырнуть бы в бассейн, желательно с ледяной водой. Или пробежать десяточку. Чтобы выбить из тела поселившийся там жар.

– Сейчас я совсем не уникально хочу есть.

Банально жрать, но снобы не жрут. Они изволят откушивать омаров, а вот, помнится, на третий день в джунглях ей попались… Нет, лучше не вспоминать тот мерзкий вкус ползающей, но вполне себе белковой пищи.

– Наш человек, – Ши Вон приобнял ее за плечи, – выдвигаемся?

Такси ждало у входа в отель и минут за пятнадцать доставило их в ресторан Рима. Зарезервированный столик стоял на отдельной веранде, отгороженной от остальных посетителей кадками с пальмами. С моря дул свежий бриз, и Сунан порадовалась прихваченной с собой куртке.

Она быстро пролистнула меню. Еще быстрее сделала выбор. И развлекалась, наблюдая сосредоточенные лица снобов. И почему некоторые люди уделяют столько внимания еде? Им требуется не просто вкусная, а еще и красиво поданная пища. Хотя какой прок в красивой подаче? Укрась гадость – она вкуснее не станет. А в желудке все равно все перемешается.

– Готова? – спросил Мин Ен и сделал знак официанту.

Они ели, пили белое сухое – к морепродуктам – вино, болтали, смеялись. Ши Вон требовал повторить спарринг. Клялся, что выучил новый прием и должен его продемонстрировать. Джунг Су звал на рыбалку. Мин Ен уже пригласил знакомую компанию на матч по пляжному волейболу. «В этот раз мы надерем им задницы. Правда, Сунан?» Чан Ук явно составил свои планы. И две сестрички-блондинки жарко краснели под его пристальными взглядами.

Где-то в середине вечера ярко вспыхнули софиты, освещая небольшой танцпол в центре зала. Оркестр заиграл танго, и на танцполе появилась пара. Она – в ярко алом коротком платье, он – в черном с алыми вставками костюме.

Танго – больше, чем танец. Это завораживающий вихрь эмоций. Плавный, отточенный, но вместе с тем неприлично страстный. И пара, прильнув друг к другу, была откровенна в эмоциях. Они расходились, чтобы встретиться. Размыкали руки, чтобы вновь соединить, и музыка звала за собой, обещая большее.

В какой-то момент Сунан поймала взгляд Мин Ена и торопливо потянулась за бокалом. От взгляда темных глаз во рту пересохло, воздух сделался тягучим, а знакомый жар наполнил тело томительным ожиданием чего-то неизвестного. Ладно, не бассейн, но холодный душ ей бы сейчас не помешал.

Громкие аплодисменты взорвали зал. Сунан вздрогнула, отвела взгляд от Мин Ена.

– Дамы и господа, – метрдотель повторял фразу на трех языках, – наши уважаемые танцоры проведут для вас мастер-класс. Победитель получит бутылку шампанского! Прошу. Кто смелый?

– Сунан Чи, – Чан Ук протянул ее имя с хитрой усмешкой, и она пятой точкой ощутила подставу, – ты же не откажешься посоревноваться со мной?

На «слабо» она не велась с детства, но художник широко улыбнулся, протянул руку и со словами:

– Не трусь, это всего лишь танец, – вытащил ее из-за стола.

Если бы поганец не был талантливым художником, он, несомненно, стал бы очень талантливым мошенником, потому как с такой улыбкой можно уговорить кого угодно, даже ее на танец.

Глава пятнадцатая

– Мадмуазель.

Танцор был французом. Похоже, предки обиделись за обман с Парижем и решили послать ей французское наказание. Впрочем, довольно симпатичное и с приятной улыбкой.

– Не бойтесь. Это не страшно. Доверьтесь, и у вас все получится.

Она не боялась, а вот с доверием были проблемы. Учитель, который давал им уроки, долго ругался, обзывал ее колченогой. Потом сжалился, выгнал, сказав, чтобы не появлялась, пока не научится различать партнера по танцам и по бою. Но, кажется, снобам удалось что-то изменить в ней, потому как сегодня она подала руку незнакомому мужчине и не шарахнулась, когда тот крепко обнял за талию.

– Давайте, их обыграем.

А он умел зажечь. Заставить желать победы. И с первыми звуками танго она расслабилась, отдаваясь в руки опытного танцора.

Им хлопали долго, но художник сорвал шквал оваций. Кто-то из дамочек даже крикнул браво.

– Не расстраивайся, – Чан Ук выглядел довольным, хоть и пытался это скрыть, – я разделю с тобой выигрыш. Но ты меня обманула, – он погрозил ей пальцем, – между прочим, отлично танцуешь.

– Рассчитывал на легкую победу? Знаешь, будь в зале поменьше женщин, я бы обязательно выиграла.

Ши Вон тут же заверил, что все они болели исключительно за нее. Джунг Су поддержал, вот только Мин Ен был напряжен и странно молчалив.

– Я сам за тебя болел, – оборвал их художник, – чуть шею себе не свернул, пытаясь подсмотреть. Учти, теперь не отвертишься от танца со мной.

– Нет, – Мин Ен резко встал, и стул отлетел, чудом не упав, – теперь она танцует со мной.

Парень выдернул ее из-за стола, не удосужившись поинтересоваться согласием. С силой сжал пальцы и потащил за собой.

«Интересно, какая муха его укусила?» – с раздражением думала Сунан, прикидывая варианты незаметно вырубить озверевшего сноба. Но переполненный ресторан сводил количество вариантов до нуля, а устраивать скандал и привлекать внимание в ее планы не входило.

Между тем на лице сноба застыло выражение сильнейшего упрямства, а еще сноб злился. Это было заметно по бледной коже, стиснутых губах и застывшем взгляде, зацепившимся за точку ровно на пол ладони выше ее плеча.

Мин Ен увлек девушку на танцпол, где уже кружились пары. Прижал к себе с такой силой, что она всерьез обеспокоилась за сохранность ребер, а когда попыталась отстраниться, сдавил талию, грозя оставить синяки на коже. Второй рукой, точно тесками, зафиксировал пальцы. И повел в танце. Жестко. Заставляя подчиняться, точно мстя за что-то.

– Никогда не смей так больше делать.

Слова сноб не говорил – выплевывал.

– С Чан Уком я сам поговорю. А ты, – Мин Ен не прижал – вжал ее тело в свое, – не делай так больше.

Сунан хлопнула ресницами, не понимая, о чем речь. Никак поглупела от удивления? Это он о танце? Неужели ревнует?

Глянула на крепко стиснутые губы. На нервно дернувшийся кадык. Точно. Ревнует.

Как она могла забыть, что снобы – ужасные собственники. Если что-то попало в их цепкие загребущие руки: бизнес, компания или женщина, ни за что не отпустят. Вцепятся бульдожьей хваткой и будут держать.

Она легко могла отстраниться – нажать пару болевых точек – но почему-то медлила.

В семье все относились друг к другу, как к братьям и сестрам. Иные отношения не приветствовались, более того жестоко карались. Учитель много раз повторял: любовь – слабость. Хотите взобраться наверх, будьте сильными во всем. Нельзя управлять теми, кто видел твою слабость, ведь она станет для них искушением. И рано или поздно они решат – ты слишком слаб, чтобы быть главным.

Потому мужчины искали утешение вне семьи. А женщины… делали любовь оружием. Любовник-политик становился источником информации. Интрижка с полицейским чином могла подсадить его на крючок. Но свои были неприкасаемы.

И потому сейчас Сунан с удивлением обнаружила, как это непривычно и приятно – подчиняться. Чувствовать силу мужчины и ощущать свою власть над ним. Это она заставила его ревновать. Злиться. Вести себя глупо. И прижимать к себе, точно величайшую ценность на свете.

– Я не стану с тобой сражаться. Никогда.

Сказала, ловя непонимающий взгляд. Вот Ши Вон сразу бы понял, что она ему только что подарила. Поставила его жизнь вне приказов семьи. Теперь, если их дороги пересекутся, она не просто отступит, еще и проследит, чтобы ему не причинили вред.

В отель они возвращались около полуночи. Луна сырным шаром висела над горизонтом, и по темной глади моря серебрилась дорожка. День, начавшийся так рано, вымотал, и Сунан чувствовала себя чудовищно усталой. Она стояла на веранде с единственной мыслью – пойти, упасть на кровать и вырубиться. Но стояла, точно глупая мокрель, привороженная лунным светом.

В голове было пусто. Так бывает, когда принял решение и надо найти силы, чтобы его выполнить. Ведь даже выбрав дорогу, непросто сделать по ней шаг. А во всем виноват, конечно, сноб. Засел в сердце колючкой, потом пустил корни, так что не выдрать без боли. Она помнила каждое прикосновение. Слова, взгляды, поцелуй словно вирус разжигали в теле жар.

Ей бы бежать. Спрятаться. Но она не умела отступать. Даже когда нарвалась на пьяный молодняк, решивший преподать ей урок. Приняла бой, пусть и было их не меньше десятка: молодых, здоровых и ставших очень злых, когда она вырубила первого.

Вот и теперь. Вздохнула глубоко, решаясь. Шагнула с веранды. Коридор, его дверь. Стук по дереву, такой же громкий, как стук собственного сердца.

Мин Ен. Чуточку сонный. В пижаме, с мокрыми волосами и босиком. Такой милый, как плюшевый мишка. Обнять, прижать к груди, но вот глаза… Этот удивленный и ни разу не сонный взгляд не был плюшевым.

– Что-то случилось?

Он за нее переживал? Приятно.

– Можно? – шагнула в комнату. Парень удивленно вскинул брови, но пропустил. Прикрыл дверь.

Сунан остановилась напротив кровати, поймала свое отражение в зеркале. Криво усмехнулась: она сделала выбор, а последствия… Взрослая девочка, справится. Не первый раз нарушать правила семьи. Хочется верить – учитель поймет. А сноб… простит. Даже если нет – она переживет. Перешагнет через ненависть сноба и продолжит жить дальше. Но в ее жизни навсегда останется эта ночь.

Учитель говорил: «Судьба не часто делает нам подарки. Глупец их не оценит и выбросит. Умный человек бережно примет и сохранит». Снобы подарили ей свободу от семьи. Она будет дохлым кальмаром, если не воспользуется подарком.

– Так что случилось?

Сноб подошел близко, пытливо заглянул в глаза. Его шампунь пах грейпфрутом. А по шее стекала капелька воды с мокрых волос.

Желание коснуться сделалось нестерпимым, и Сунан не смогла устоять. Дотронулась кончиками пальцев до его щеки, обвела линию подбородка, потом встала на цыпочки и притронулась губами к его губам. Легко и тут же отпрянув, точно обожглась.

Сноб замер и, кажется, забыл, как дышать. Потом его руки стиснули талию девушки.

– Ты уверена?

Заглянул в ее глаза. Серьезный, точно министр на совещании. Вот будет забавно, если ее попросят уйти. Она будет долго смеяться над собственной глупостью, а потом напьется, чтобы забыть позор. И будет долго, по крупицам, выдирать из сердца самого благородного мужчину на свете.

– Я сама пришла, – напомнила хмуро и поинтересовалась: – Или ты шутил, когда целовал?

Мин Ен сипло выдохнул. Прижал к себе так сильно, словно боялся – исчезнет.

– Ни тогда, ни сейчас я с тобой не шутил. Ты мне нравишься. Безумно. Знаешь, твои туфли, которые ты оставила в комнате, до сих пор у меня? Как и фото, где спускаешься с третьего этажа в вечернем платье. А твои гонки по городу? Да у меня сердце останавливается, когда думаю об этом. Ты – не девушка. Ты – демон, похитивший мое сердце. Правда в том, что только рядом с тобой я начинаю жить. Но если не хочешь или считаешь, что мне нужна твою благодарность взамен…

– Стоп, – она прижала палец к его губам, – никаких если. Я здесь, значит, я этого хочу. И не беспокойся, я умею расплачиваться не только собой. Помнишь, ты мне должен желание? Считай, это оно.

Мин Ен выдохнул, будто с его плеч сняли тяжелый груз. Его ладонь легла на ее затылок, он наклонился, касаясь губ девушки. Сначала нежно, невесомо, потом с жаром, сильно сминая губы.

Поцелуй становился все более страстным, глубоким, и Сунан отдавалась неведомым ранее чувствам. Не важно, что будет завтра. Ее первая ночь пройдет с любимым, и частичку его любви она сохранит в душе на всю оставшуюся жизнь.

Руки сноба давно гуляли по ее телу. И она плавилась, вбирая в себя его нежные прикосновения. Поцелуи, цепочкой спустившиеся по шее к груди. Легкое покусывание мочки уха. Ладонь, сжавшую грудь. Жаркое дыхание. Нетерпение. Все так, как она хотела.

Ши Вон вышел в коридор, дошел до гостиной, открыл дверцу мини-бара, достал бутылку с минеральной водой. Мельком глянул на сидевшего в полумраке Чан Ука. Пятно света с экрана планшета подсвечивало лицо художника, делая его похожим на призрака, присевшего в мягкое кресло.

– Не видел, Сунан Чи пошла спать? – спросил, с наслаждением делая глоток холодной воды.

Художник, не поднимая головы, продолжил листать новостную ленту.

– Думаю, сегодня ей будет не до сна, – ответил, наконец, после долгой паузы. Поднял голову, пристально посмотрел на Ши Вона, и сердце парня сжалось от дурного предчувствия.

– Знал, что спросишь, – продолжил художник, – потому и решил подождать тебя здесь. Убедиться, что не наделаешь глупостей. Впрочем, я тебя понимаю. Не одному тебе она нравится. Отличная девчонка, – Чан Ук усмехнулся, – пусть и прячет за острыми колючками доброе сердце. Но я рад, что она сделала выбор. Жизнь у нее не сахар, а любви хочется всем. Даже такой железной мисс, как наша Сунан. Так что не мешай им. Мин Ен ее не обидит.

Чан Ук помассировал виски, встал, достал бутылку воды, жадно приложился. Вернулся к замершему столбом Ши Вону, похлопал по плечу, потом пожаловался:

– Странное чувство. Обидно даже. Первый раз выбрали не меня. Но это же Сунан. Ни ты, ни я не заставим ее делать то, чего ей не хочется.

Ши Вон стоял, оглушенный. В голове набатом звучало: «Не мешай. Мин Ен. Выбрала». В груди тугой спиралью закручивалась боль, а из памяти восставал разговор с дедом. И те выводы, которые он сделал сам, пообщавшись с наставником, выросшим в Гонконге.

Парень переменился в лице так сильно, что друг забеспокоился.

– Не переживай. Поверь, у тебя вокруг целый лес. Встретишь еще свою судьбу.

– Нет, – мотнул головой, с тоской понимая, что придется принять очень плохое решение. Возможно, оно будет стоить дружбы с Мин Еном, а Сунан станет его презирать, но лучше ошибиться, чем знать, как именно она расплатится. Знать и ничего не сделать, – ты не понимаешь. Ей нельзя. Если семья узнает, что она была с мужчиной, ее жестоко накажут.

Художник присвистнул. Потер подбородок.

– Уверен? – спросил, пытливо всматриваясь в лицо друга.

– Клянусь это правда. Я бы не стал мешать счастью Мин Ена.

– Хорошо, – кивнул Чан Ук, без сомнений принимая слова друга на веру.

– И почему я не удивлен? – бормотал художник, пока они шли по коридору. – Совсем не умеет о себе заботиться. Бросается в авантюры, не думая о последствиях. Как только дожила до таких лет?

И первым громко постучал в дверь Мин Ена.

– Мин Ен ты не спишь? Надо срочно поговорить.

С той стороны стояла подозрительная тишина. Ши Вон чувствовал себя неуютно и чуточку глупо, а вот друг ни разу не сомневался.

– Мы входим, считаю до трех, – предупредил Чан Ук.

На счет два дверь распахнулась, явив собой очень злого и встрепанного Мин Ена.

– Катитесь к демонам! До утра нельзя подождать?

Ши Вон вытянул шею, заглядывая в комнату, но Сунан нигде не было видно. В душе шевельнулась надежда: может, друг ошибся, и девушка сейчас спит у себя, а они зря глупую бучу устроили.

– Прости, но нельзя, – Чан Ук отодвинул в сторону Мин Ена, вошел и повернулся в сторону ванной комнаты: – Сунан Чи сама расскажешь или мне сделать это за тебя?

– Что ты творишь? – кинулся к нему Мин Ен, но Ши Вон заблокировал друга.

– Подожди, дай объяснить, – попросил, удерживая брыкающегося Мин Ена.

– И что ты хочешь рассказать? – дверь распахнулась, на пороге стояла Сунан. Полностью одетая, с растрепанными волосами, припухшими губами и злая, как сотня демонов.

– Последний шанс для правды, – художник сделал приглашающий жест, девушка в ответ зло прищурилась и плавно, точно готовящийся к нападению хищник, шагнула к нему.

– Думаешь, ему бы понравилось, узнай он цену ваших отношений? – Чан Ук, отступая, указал на Мин Ен.

– Зачем знать цену, которую заплатит за тебя другой? – пожала она плечами.

– Дура! – выругался художник. – Тупая камбала. А как ему жить после этого, ты не подумала?

– О чем речь? – тихо спросил Мин Ен, и Ши Вон отпустил переставшего вырываться друга.

– О том, что эта глупая гусыня огребет по полной, как только семья узнает о ваших отношениях.

– Вот как?

Мин Ен окинул девушку внимательным взглядом, словно надеясь найти на ней опровержения. Не нашел. Нахмурился. Прокрутил в голове некоторые моменты их разговора и сделал правильные выводы, которые были в корни не верны.

– За кого ты меня принимаешь? За мимолетное увлечение? Курортный роман?

За роман длиной в жизнь. За подарок судьбы. За любовь и нежность. Но знать об этом снобу не обязательно.

– Думаешь, развлеклась и все? А дальше? Выкинуть и забыть?

Сноб ее забудет. Погрузится в мир бизнеса, окружит себя цифрами: маржа, бюджет, проекты, потом женится на той, которую выберет семья. А ее будет вспоминать раз в год на отпускном свидании с пальмами и морем.

И вот с чего ему злиться? Сам же считал игрушкой – развлечься. А смотри-ка, разошелся. Глаза бешеные. Губу прикусил до крови, по виду напоминает взъерошенного кота, а не наследника чеболи.

Она все равно уедет в Гонконг. Хочет он того или нет, но, когда закончится контракт, вернется домой. Да и к чему все эти «дальше». Ни его семья, ни ее не позволят им быть вместе. Она надеялась в последний день объяснить, как глупо спорить с теми, кто может выкрасть ее в любой момент, а его… Нет, не убить, но покалечить. Для лучшего запоминания. А ей проще получить тысячу уроков от учителя, чем допустить, чтоб ему причинили боль.

– Вот, значит, как ты обо мне думаешь!

Во взгляде Мин Ена читалась неприкрытая ненависть. Сунан знала – так будет. Кроме денег, снобы больше всего ценили репутацию и гордость, а она не просто прошлась по ним в обуви, а знатно так потопталась в грязных сапогах.

– Подожди, не спеши говорить то, о чем пожалеешь, – вступился Чан Ук. Надо же… она думала, художник уже вычеркнул ее из своей жизни. Интересно, можно ли сейчас вызвать такси и добраться до аэропорта? Дохлый кальмар, это же остров. Придется ждать до утра, пока начнут ходить лодки. Или остаться?

– Я все сказал, – высокомерно заявил сноб. Она даже поежилась, таким холодом от него потянуло. Нет, уйдет прямо сейчас. Лучше налегке, без вещей.

Если повезет, слухи о ее похождениях не сразу дойдут до учителя. В том, что дойдут она не разу не сомневалась. Крестников до выпуска держали под надзором. Стоит ей раскрыться перед местными, как информация уйдет в семью. Но как еще покинуть остров без документов и денег? Ладно, подумает, когда окажется вне отеля. Жалко – не успела поплавать в бассейне на закате. Пустяк, честное слова, а вот действительно жаль.

Сноб все сказал, ей тоже нечего добавить. Разве, что она ни о чем не жалеет. Один день – неплохой подарок судьбы.

Шагнула к выходу. Туда, где подпирал косяк двери Ши Вон.

– Стоять.

Он серьезно? Думает, она собачка, чтобы выполнять его команды?

– Я не договорил.

Неужели? Сноб начинает путаться в словах.

– Сам отойдешь? – спросила у Ши Вона. Тот едва заметно побледнел, но с места не сдвинулся. Упрямо мотнул головой. Дурак. Она на мгновение задумалась о несвойственной ей вещи: как убрать препятствие, не слишком ему при этом навредив.

– А через меня ты тоже пройдешь? – зараза смотрел прямо в глаза без малейшего намека на испуг. Двое идиотов – тьфу, а не преграда, но если она покалечит художника, потомки ей этого не простят.

– Я смотрю, веселие продолжается, – третий подошел, вставая за спинами друзей, – вы так кричали, что и мертвого бы подняли. Что-то случилось?

– Сунан у нас случилась, – мрачно пояснил Ши Вон.

– Рискованно, конечно, мы даже втроем ее не остановим, – верно оценил диспозицию Джунг Су, – но я с вами.

И не смотри на меня так. По глазам вижу, у тебя хватит упрямства удрать из отеля прямо так. Без денег, документов, в одном платье. Или скажешь, я не прав?

Он был абсолютно прав. И от этого хотелось кого-нибудь убить. Так сильно, что она сжала кулаки, сдерживаясь. И глаза защипало совсем не к месту. Что лучше – рыдать или убивать, Сунан так и не решила, потому как из-за спины раздалось уверенное:

– Вчетвером справимся. Убивать ты нас не станешь, а пару синяков я переживу.

Хмыкнула насмешливо. Представила его пару синяков и ее в глупой сваре, а не драке.

– А если их будет больше, чем два?

– Ты же профессионал.

Подошел, обнял, точно и не говорил об убийстве. Троица героев деликатно отвела взгляды.

– Хоть десять поставь, только не уходи вот так. В ночь.

Она повернулась. Заглянула в черные глаза, ища там ответ.

– Я лучше умру, но не позволю тебя обидеть. Поняла?

Нашла. И почему-то не обиделась. На сердце стало тепло и спокойно, как бывает в лесу после грозы. Улыбнулась. Дотронулась до его щеки, легко стукнула по кончику носа.

– Ты – дурак, – объявила опешившему парню.

– Дурак, – согласился он, – и еще пожалею об этом, но по-другому с тобой не хочу.