Текст книги "Сломанный ангел (СИ)"

Автор книги: Екатерина Боброва

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

Глава четвертая

Хрусталь, шелковая обивка на стульях, белоснежная скатерть, фарфор, приглушенные разговоры и скользящие неслышными тенями официанты. Пафос в каждой детали интерьера. Дорогие часы на запястье метрдотеля, аромат французских духов, накрепко въевшийся в мебель. Здесь ее платье смотрелось абсолютно уместно, как и костюмы четверки.

Сунан не без зависти отметила, насколько свободно ведут себя парни, совершенно не обращая внимания на окружающую их роскошь, как естественно выглядят за круглым столом, чья сервировка могла поспорить с государственным приемом. В их жизни точно было много ужинов, как этот, и красавицы за ним тоже были не редкостью.

Первый шок от ее новой внешности прошел быстро. И Сунан вынуждена была признать: комплименты парни говорить умели, а ей, оказывается, приятно их внимание. Выпитый в лимузине бокал шампанского подарил легкость, предложение Чан Ука стать его музой на ближайший месяц, переросло в шуточный спор о вознаграждении модели. Но самым значительным стало изменение в отношении к ней. «Обезьянка» была окончательно и бесповоротно заменена на нейтральное «Сунан Чи».

Ресторан. Умом Сунан понимала – ей тоже надо расслабиться. Не дергаться из-за того, что ее усадили спиной к входу, откуда она могла контролировать лишь часть зала. Не думать о том, что манкировала уроками этикета и теперь не уверена, какими приборами нужно разделывать омара, и зачем вот эта крошечная вилочка с тремя зубчиками? Не гадать, какие демоны спрятаны в очередном блюде, которое принес официант. И что это такое: крошечные шарики разного цвета, посыпанные чем-то коричневым и украшенные розочками то ли крема, то ли непонятно чего, с волнистым рисунком по краю тарелки.

Сделать заказ ей не дали – прости, Сунан Чи, сегодня угощаем мы – и теперь каждое блюдо было как шаг по минному полю. Проклятая европейская кухня, как будто нельзя было пойти в традиционный ресторан!

– У тебя нет аллергии?

У нее есть аллергия на придурков, а на придурочных снобов вдвойне.

– Не дергайся, все нормально. Или принести палочки?

Пальцы сжались на ноже. Неужели так заметно, что она нервничает?! Или это опять сработала интуиция Чан Ука?

– Спорим, ты привыкла использовать нож иначе? – с усмешкой осведомился Ши Вон.

Вот неймется ему, со злостью подумала Сунан. Глазастый парень и, увы, не дурак.

– Продемонстрировать?

– Если после поцелуешь.

И взгляд такой хитрый-хитрый.

– Почему бы и нет. В лоб.

Намек на «поцелуй покойника» понял. Поморщился, нервно дернул уголком губ и салютнул бокалом:

– Предпочитаю в губы.

Сунан пожала плечами – не ко мне. Покосилась на Мин Ена. Что-то он сегодня странно задумчив и молчалив. Не к добру. Интересно, какие мысли бродят в его голове? Задумывает очередную каверзу с ее участием? А ведь ей действительно интересно. Нет, нельзя привязываться, нельзя позволять стать ближе. Сердце у нее одно, и на нем уже достаточно шрамов.

– Скажи, тебе не трудно в школе? Если есть проблемы с учебой, можем помочь.

Джунг Су. Мало разговорчив и говорить предпочитает по существу.

– С физкультурой, ага, – хохотнул Ши Вон.

А этому дай повод – любые слова превратит в шутку.

Физкультура… Раньше любимый предмет, теперь – ненавистный. С какой бы радостью она сдала нормативы, дабы стереть презрительную ухмылку с лица преподавателя, когда тот смотрел на ее потуги. Но Сунан Чи не могла пробежать километр, не могла отжаться или подтянуться. Значит, не могла и она.

Сунан отложила в сторону приборы. Подняла бокал, посмотрела сквозь рубиновую жидкость на лицо Джунг Су. Взвесила свои слова.

– Я повторяю курс. Поэтому сложностей нет.

– То есть, – мигом вник в суть дела Мин Ен, – ты старше?

– На один год, – кивнула Сунан. В следующем году она должна была окончить старшую школу, как и четверка.

– Нам звать тебя «нуной»?

И намекнуть всем на истинную личность?

– Не стоит. Имени достаточно.

Она согласна даже на «обезьянку», только не на «нуну».

– Тогда почему бы тебе не называть меня «оппа»? – и долгий, чуть насмешливый взгляд, от которого бросило в жар.

– Предпочитаю господин Ли Мин Ен.

– Колючка, – взгляд сделался острее, и парень бросил уверенно: – Обсудим это позже.

Как получилось, что она согласилась заехать после ресторана в одно «чудное место, тебе понравится», Сунан не понимала до сих пор. И байк в заложниках тут был не причем – она могла вернуть его другим способом. Правда заключалась в том, что неожиданно теплый для поздней осени вечер в компании четверки не хотелось обрывать на полуслове.

Собственная слабость раздражала, как и ладонь в руке Мин Ена, но она позволяла вести себя по темному коридору туда, откуда доносились звуки музыки. Сколь угодно можно было обманываться, что причина ее покорности в желании побыть послушной девочкой, но Сунан давно выучила – самообман приносит лишь боль и разочарование. Неужели пара часов в компании четверки заставили ее сердце ощутить забытое тепло человеческих отношений? Нет, опять обман. Четверка развлекается, она работает. И никаких иных вариантов между ними не возможно.

Но сердце все же стучало сильнее обычного, на губах играла улыбка, а разум безуспешно уговаривал сбежать. Она сбежит. Чуть позже.

Сунан шагнула за порог и задержала дыхания, одним взглядом вбирая подробности. В закрытом стеклянной крышей дворе под кронами живого дуба таилась сказка. Разноцветные фонарики бросали теплые пятна света на каменные плиты пола. Качели, подвешенные на ветвях, словно портал в детство, манили сесть и отправиться ввысь. Ажурные столики со свечами утопали в полумраке. Официантки в костюмах зайчиков разносили заказы. На крыше бара возлежала гигантская гусеница. Время от времени из ее трубки вырывались клубы дыба, уносясь в сторону танцпола. Словом, масса темных углов для засады или удобной позиции снайпера.

Парни здесь явно были завсегдатаями и с барменом в высокой шляпе-цилиндре обменялись дружескими приветствиями.

– Какой коктейль предпочитаешь? – спросил Ши Вон, когда они впятером устроились на высоких стульях за деревянной стойкой бара.

Сунан задумалась, потом пожала плечами – в прошлой жизни не до коктейлей было, а практику в ночном клубе ей через год обещали, когда подрастет.

– То есть, как не знаешь? Ты пробовала хоть один? – изумился Джунг Су.

Как объяснить, если занята с утра до вечера, нет времени на глупости.

Сунан отрицательно покачала головой.

– Коктейль – не просто напиток, он – твое настроение, твой внутренний мир, твои проблемы. И сегодня, специально для тебя мы проведем дегустацию… – подмигнул Чан Ук, затем обратился к бармену-Шляпнику: – «Май Тай», пожалуйста.

– Может сразу «Кровавую Мэри»? – ухмыльнулся Ши Вон, – мне кажется, он ей больше подойдет.

– Не всегда все так очевидно, – глубокомысленно заметил Чан Ук.

Сунан вздохнула – и почему у нее все время складывается ощущение, что художник видит ее насквозь?

– Еще «Пина Колада», – предложил Джунг Су.

– «Лонг-Айленд», – включился в игру Мин Ен.

– «Текила Санрайз», – внес свой вариант Ши Вон, и перед девушкой начали выстраиваться бокалы с разноцветным содержимым.

Сунан скептически оглядела эту алкогольную красоту. Они решили ее напоить?

– Не бойся, иногда можно и перебрать. Я, Ли Мин Ен, обязуюсь доставить тебя сегодня домой в целости и сохранности.

Улыбка на губах, а взгляд серьезный.

Сунан тряхнула головой – гулять, так гулять – и подняла первый бокал с розово-белым содержимым.

В зале раздались хлопки, народ оживленно потянулся к сцене, где уже настраивали гитары музыканты. Заведение было дорогим, раз могло позволить себе «живую» музыку. Хотя чему удивляться? Эти четверо видели жизнь из окна лимузина, где бедность проносилась смазанной картинкой, а лимузин останавливался лишь у люксовых магазинов и ресторанов.

Сунан успела продегустировать два коктейля, делая это медленно, со вкусом. Она тянула время, ожидая, когда у парней закончится терпение. Дождалась.

– Сунан Чи, поговорим откровенно?

Девушка пожала плечами, скрывая усмешку. Они всерьез думают – два коктейля достаточно, чтобы перейти к откровенности?

– Здесь, – Мин Ен коснулся ее обнаженного плеча, – след удаленной татуировки.

Сунан задержала дыхание, потом сделала глоток коктейля. Что же… еще одно очко в пользу четверки. Наблюдательные сволочи.

– А здесь, – он, не касаясь кожи, прошелся пальцами вдоль ее спины, остановился внизу, где под тканью платья пряталась татуировка, – феникс. Ты не стала его удалять. Думала скрыть?

Она думала, что зря не выгнала назойливую продавщицу из примерочной. Учитель прав: доброта – слабость и ничего больше. А за слабость приходится расплачиваться, иногда собой, но чаще теми, кто рядом.

– И что? – повернулась к парню, спокойно встречая взгляд его темных глаз. – Тату под запретом?

– Нет, – Ши Вон развернул ее к себе вместе со стулом, навис, и запах его парфюма вдруг сделал то, что не смог алкоголь – голова закружилась и поплыла в ту даль, где розовые единороги скакали по белоснежным облакам. Почему облака и единороги – Сунан не могла объяснить, но именно туда уносилось по ночам ее измученное тренировками сознание, там она пряталась от боли и унижения, и даже учитель не знал об этом месте.

– Согласись, феникс – странный выбор для девушки.

Единороги исчезли, их снесло огненным крылом феникса. Сунан моргнула, сбрасывая наваждение и возвращаясь в реальность.

Странный выбор? Нет, лучший. Учитель тогда сказал: проси, что хочешь, а ей хотелось, чтобы та победа навсегда осталась в памяти. Они же зубами выдрали ее у соперников, и даже Дохляк улыбался разбитыми губами, а Шнур стоял, не смотря на сломанную ногу. Она так гордилась собой, а этот… посмел назвать ее гордость «странным выбором»? Да, что он понимает!

– Я снова сказал что-то не то? Иначе, почему в твоем взгляде читается обещание меня убить?

Черт! Сунан глубоко вздохнула, прикрывая глаза и заставляя успокоиться. Опять! Она снова выдала свои эмоции. Что с ней творится? Почему она теряет лицо в присутствии четверки?

– Прости.

Ха! Она готова поспорить на оставшиеся коктейли, ему нисколько не жаль. Довел и радуется, паскуда.

– У меня странный вкус, тебя это удивляет?

А в магазин она все же вернется, чтобы поучить дурочку мудрости.

– Нет, – Ши Вон изволил отстранится, позволив вдохнуть непропитанный своим парфюмом воздух. Вовремя. Еще немного, и Сунан снова оказалась бы в компании единорогов.

– У нас к тебе предложение.

Наверное, именно таким голосом Мин Ен станет в будущем проводить переговоры. Ей не нужно было этого представлять – картинка сама возникла в голове: длинный стол, мужчины, женщины в костюмах, бумаги, дома, акции и числа, числа, числа, за которыми прятались жизни людей.

– Цени, обезьянка, предлагаем один раз: мы можем выкупить твой контракт.

Она снова не удержала лицо, хмыкнула, потом рассмеялась. Они! Хотят!

– Почему? – поинтересовалась, когда выражение на лицах парней сделалось сумрачно опасным.

– Мы не любим, когда кто-то обманом избегает наказания, – пожал плечами Ши Вон, – Грязнушка должна занять свое место, а не присылать вместо себя замену.

Без сомнений, Сунан полагалось поверить в их благородное чувство справедливости. Сто раз поверить и проникнуться благодарностью. Четверка пытается упрочить свои права на игрушку? Встречаться с Грязнушкой – урон для репутации, а вот с никому не известной девицей – иное дело. И какие они после этого… жуки навозные.

– А вы, я вижу, решили заглянуть в глаза смерти?

– Ты про Гонконг? – бросил свой козырь Ши Вон. – Не бойся, не только у твоего нанимателя там есть связи.

Как же это неудобно, когда нельзя взять и съездить по роже. А еще лучше с ноги, чтобы выбить всю дурь из головы.

– Как догадался?

– У меня был учитель оттуда. Он так же неправильно ставил ударение в некоторых словах. Не переживай, со стороны это почти незаметно. Просто я внимательный…

Да уж. И откуда такой внимательный на ее голову! А дед нашел внуку по-настоящему хороших учителей, раз тот смог заметить разницу в произношении.

– Считайте, я ничего не слышала, и вы мне этого не предлагали, – Сунан встала. Спектакль пора было заканчивать.

– Ты хорошо подумала? – прищурился Мин Ен, поднимаясь вместе с ней.

– Это вы плохо подумали. Нельзя купить то, чего нет.

На третьем шаге ее догнали. Ухватили за руку, и она повернулась с твердым намерением сломать пальцы, обхватившие запястье – плевать на последствия – но замерла, потому как ломать эти пальцы было никак нельзя. Чан Ук понимающе улыбнулся.

– Уйдешь, не потанцевав?

Танцпол задорно подмигивал огоньками, гусеница выпустила очередное облако дыма, и по ногам танцующим заструились белые нити тумана. Веселая музыка к их приходу сменилась тягучей мелодией, и народ быстро разбился на парочки.

– Я, – голос Сунан дрогнул, выдавая ее слабость, – не умею.

– Не умеешь? – вздернул брови Чан Ук, наклоняясь так, что его дыхание коснулось щеки девушки. – Ты прекрасно умеешь танцевать, просто представь вместо меня меч. Доверься, я поведу.

Художники всегда ненормальные, и Сунан лишний раз в этом убедилась. Сравнить партнера по танцам с мечом? С другой стороны, учитель не раз говорил: бой мастера отличается от танца убийством, которым заканчиваются его движения.

Чан Ук пристроил руку девушки к себе на плечо, крепко сжал её ладонь, второй рукой обхватил за талию.

– Расслабься, позволь музыке проникнуть в свое сердце.

Они медленно заскользили по танцполу. Ритм нехитрых движений Сунан ухватила сразу, сложнее было отдаться на волю партнера, и первые минуты она провела в борьбе с собой. Ее так долго учили быть сильной, что следовать за Чан Уком оказалось столь же непросто, как выстаивать пять минут боя на зачете у мастера Пака.

– У тебя отлично получается.

Чан Ук переместил руку выше, пальцы легли на обнаженную кожу спины. Сунан вздрогнула, дыхание сбилось, и она с запоздалым прозрением догадалась, зачем именно у платья такой покрой. И ведь некого винить – сама выбрала.

Она сместила пальцы по ладони парни, находя болезненную точку и надавливая на сустав.

– Понял, не дурак.

Рука вернулась на талию.

– Пальцы только не ломай, хорошо?

Сунан фыркнула, а потом рассмеялась. С этим парнем было легко и спокойно, точно они вместе прошли те кошмарные пятьдесят километров по джунглям и ни разу не подвели друг друга.

– Мы не будем больше говорить о контракте, останься.

Четвертый коктейль «Текила Санрайз» ей понравился больше всех. В голове уже шумело, ноги стали непослушными, но она знала – если потребуется – легко убьет всех четверых.

– Не боитесь подпускать так близко? А если в моем контракте появится дополнение с вашими именами?

А оно точно появится, стоит им продолжить в том же духе. Никто не станет трогать наследников физически, но попробовать подсадить на крючок шантажа или пощипать за кошелек богатую добычу – логичное желание семьи.

Не прониклись. Пожали плечами. Лишь Ши Вон нахмурился, более ясно представляя себе последствия такого заказа.

«Один вечер», – пообещала Сунан, чувствуя себя старшей сестрой четырех раздолбаев.

Глава пятая

– Ты на самом деле думаешь, что я останусь у тебя в доме? – Сунан пыталась говорить тихо и спокойно, но голос звенел от ярости.

– А ты настолько дура, что сядешь за руль в таком состоянии? – Мин Ен сдерживаться не привык, и его ор разносился по всему двору.

Охрана с невозмутимыми лицами ждала, когда хозяин и его гостья угомонятся и зайдут в дом, и это бесило девушку еще больше. Пожелай Мин Ен, чтобы ее упаковали и занесли в дом – мужики без вопросов бросятся исполнять приказ хозяина.

Лимузин отбыл пару минут назад – развести трех друзей по домам. Будь Сунан умнее, ее бы насторожило хитрое выражение лица Чан Ука, но, прощаясь, она больше думала о том, как избавиться от новых туфель, за что и платила сейчас.

– Отдай ключ, ты обещал, – прошипела, чувствуя, как внутри все клокочет от гнева.

– Утром получишь, – сузив глаза, продолжал стоять на своем этот сын червяка и лягушки, – переночуешь в гостевой комнате. Или боишься, что стану приставать? Огорчу, ты не в моем вкусе. Ты забавна, с тобой весело, но и только. Так что живо в дом и спать.

– Хорошо, – проговорила таким тоном, что охрана разом подобралась, – спать, так, спать.

Развернулась, бросила прощальный взгляд на байк и зашагала к дому, сдерживаясь, чтобы не перейти на бег.

Она была настолько зла, что взгляд скользнул, не впечатлившись, по богатому убранству дома. Ее не тронула красота хрустальной люстры, искристым водопадом спускающаяся к центру холла, оставили безучастной ширина устланной красной ковровой дорожки лестницы, картины в золоченых рамах и белоснежные кожаные диваны.

Все, что сейчас заботило Сунан – это как сдержаться и не убить хозяина дома. Она не столь наивна, чтобы верить в его «ты не в моем вкусе». На забавных девушек не тратят денег, не возят на ужин, не покупают нарядов.

– Подожди, ненормальная! – раздалось из-за спины.

Сунан в раздумьях замерла у подножия лестницы. Может, ее разместят на первом этаже? Это было бы кстати. А потом ее взгляд приковал один из трех, спускающихся по лестнице охранников. Слева шел тот самый, что посмел прокатиться на ее демоне.

Она шагнула на первую ступеньку, двинулась навстречу охранникам. Поравнявшись с троицей, качнулась, цепляясь за мужчину. Инстинкт самосохранения у того работал хорошо, и падающую на него девушку он удержал, ухитрившись при этом самому не свалиться с лестницы.

– Что с вами? – встревоженно спросил, обнимая её за спину. За обнаженную, чертово платье, спину!

– Отойди от нее!

Рявкнули сзади, а потом Сунан оторвали от охранника, властно обняли, прижав к себе.

– С тобой все в порядке?

К демонам порядок в таком платье! Сунан тихонько выдохнула, выравнивая перехватившее дыхание. Крепче сжала добытый ключ. Чтобы она еще раз выбирала вслепую наряды! Или соглашалась на ужин!

– Коктейли, – простонала заплетающимся – и ведь практически не притворялась – языком, только алкоголь сейчас был не причем.

Мин Ен понимающе хмыкнул:

– Расслабься. Я обещал доставить тебя домой в целости и сохранности.

От его слов за километр несло самодовольством – у Сунан аж кожа зачесалась на костяшках, – но главной проблемой было то, что засранец не собирался отпускать ее из своих объятий. Сунан было плевать на зрителей – она привыкла к надзору – но мужская рука на обнаженной спине заставляла испытывать странную неловкость.

– Спасибо, мне лучше, – девушка дернулась, и ей медленно, с явной неохотой позволили отстраниться, чтобы тут же ухватить за руку.

– Идем, – продолжая излучать самодовольство, скомандовал Мин Ен и потащил за собой, точно собачонку на привязи. Сунан оставалось передвигать ноги и мечтать о том прекрасном моменте, когда она сможет объяснить придурку, насколько он не прав.

– Твоя комната, – они остановились у одной из многочисленных белоснежных дверей на третьем – Сунан скрипнула зубами – этаже. Высота – не проблема, но первый этаж сильно облегчил бы ей жизнь.

– Если что-то понадобится – дай знать прислуге.

Она кивнула не потому, что собиралась распоряжаться слугами, а потому, что ей требовалось сделать хоть что-нибудь, дабы скрыть рвущееся наружу нетерпение.

– Утром я отдам тебе рюкзак с учебниками, комбинезон и шлем, – продолжал копать себе могилу Мин Ен, добавив через паузу: – После завтрака.

Сунан сдержалась, не издав ни единого «Хм». За завтраком ее здесь не будет, а свои вещи она придумает, как получить обратно.

– Хорошо, – склонила голову из опасения, чтобы не выдать себя раньше времени. Очень уж выражение лица Мин Ена стало опасно задумчивым. Похоже, она переборщила с покладистостью и надо было срочно отвлечь его от ненужных мыслей.

– Спасибо за вечер, – Сунан снова поклонилась, а потом качнулась вперед, губами коснулась щеки парня. Тут же отпрянула, на ощупь нашла ручку двери, открыла и шагнула в комнату.

Свет зажигать не стала. На ходу сняла туфли, отодвинула штору, туфли оставила на подоконнике, пожалев, что платье не получится вернуть сразу. Подвязала подол и распахнула окно.

Ветер прошелся по коже, коснулся обнаженной – над полоской чулок – кожи, холодными лапками прошлепал по спине, задержался на шее, Сунан с трудом сдержала дрожь. Она была настолько зла, что забыла меховую накидку в машине, а ведь на улице не лето. Ничего, сейчас спустится с третьего этажа, заодно и согреется.

Девушка прошла по узкому выступу до балкона, перепрыгнула на него, повисла на перилах и разжала пальцы, провалившись на метр вниз, чтобы ухватиться за нижний край балкона. Раскачалась и через секунду уже стояла на балконе второго этажа.

Бросила мельком взгляд на красный огонек камеры, не без труда задавила желание продемонстрировать оттопыренный палец – не ребенок уже. Присела на корточки и сквозь перила провела быстрый осмотр окрестностей.

Двое на входе. Еще двое около парковки. Один – она хмыкнула – курит около байка.

Сунан мягко спрыгнула на землю. Прокралась вдоль подстриженных кустов.

Интересно, как быстро ее передвижения засекут по камерам? Конечно, она не собиралась оставаться и проверять, насколько хороша охрана у придурка. Ей было совершенно плевать на него и на его безопасность. Но профессиональный интерес разгорался с каждым шагом, так что Сунан поспорила сама с собой: успеет ли проскочить ворота, пока «девочки» сплетничают и пьют чай.

Мужчина что-то почувствовал и начал разворачиваться, но больше сделать ничего не успел. Сунан придержала обмякшее, падающее на асфальт, тело. Ногой отпихнула тлеющую сигарету, присела на корточки. Провела ладонью по ткани пиджака и решительно потянула за пуговицу.

Пиджак теплом окутал плечи. Сунан достала из-за щеки ключ, вытерла, вставила в замок зажигание, повернула. Демон радостно взревел, приветствуя хозяйку. Машины на парковке прыгнули навстречу, и она почти положила корпус байка, срезая путь между Порше и Ламборгини. Шины весело шуршали по дорожке, а впереди, под фонарем, медленно закрывались створки ворот, оставленные открытыми для еще не вернувшегося лимузина.

Поздно спохватились «девочки», долго пили чай.

Сунан зло улыбнулась, зная, что сейчас под прицелами камер. Не удержалась, помахала рукой. Крутанула ручку газа, и байк понесся вперед, вырываясь на свободу ночного города.

Звук взревевшего мотора застал Мин Ена входящим в свою комнату. Он дернулся как от удара, выругался, стремительно выскочил в коридор. Не преставая шипеть ругательства, ни на что уже не надеясь, распахнул дверь ее комнаты.

Занавеска призраком раздувалась от гулявшего здесь сквозняка. На подоконнике – он подцепил за ремешок, приподнял – точно пощечина стояла пара лаковых туфель.

– Господин, – в комнату влетел начальник охраны, придерживая наушник и продолжая получать доклады.

– Свободен, – махнул ему Мин Ен.

– Но, – попытался возразить, и его вымело из комнаты гневным:

– ВОН!

Мин Ен сел на пол под открытым окном, поставил рядом с собой туфли, покачал головой, рассмеялся.

– Идиотка, – пожаловался туфлям, – босая, в платье, без шлема, да еще и с третьего этажа. А если разобьется, гоняя на байке? – и тут же возразил себе: – Ничего с ней не случится, а вот со мной…

Он, поморщившись, потер левую половину груди, откинул голову, прикрыл глаза.

– Еще вопрос, кто здесь больший идиот.

Достал из кармана мобильник, разблокировал экран, открыл чат, набрал.

«Знаю, что спорили. Сказать, кто выиграл?»

«Надо было спорить на время побега».

«Умники! Знали бы, что она устроила…»

«А ты, конечно, поселил ее на третьем этаже. Думал, ей это помешает?»

«Записями с камер поделишься?»

«И проверь территорию. Если понадобиться избавиться от трупов – могу дать телефончик».

«Смешно!»

«Серьезно».

«У меня остались ее вещи».

«Выстави на пороге на случай, если вернется сегодня».

«Есть план получше».

– У меня плохое предчувствие, – сказал Ши Вон, отрывая взгляд от экрана, и друзья понимающе переглянулись.

– Вряд ли он нас послушает, разве что твой дед…

– Я поговорю с ним, – кивнул Ши Вон.

Сунан заехала на подземный паркинг, заглушила мотор. Тело закоченело и слушалось с трудом. Пришлось помахать руками и поприседать, чтобы не чувствовать себя деревяшкой.

– Что так поздно? – из темноты коридора шагнул Дохляк, и Сунан порадовалась тому, что не стала зажигать свет. Босые ноги и мужской пиджак сложно было бы объяснить.

– Детишки решили развлечься и позвали на вечеринку.

– Почему пошла? – с угрозой спросил мужчина.

Он не должен был задавать вопросы – Сунан старшая в группе – но Дохляк не раз демонстрировал свою опеку, считая, что пять лет разницы в возрасте дают ему на это право. Сунан мысленно поставила себя заметку разобраться с парнем.

– Потому что это – моя работа.

– Давать издеваться над собой? – вспылил Дохляк, впечатывая кулак в косяк двери. – Демоны, ты лучше любого из этих богатеев, так зачем унижаться? Тебя платят за то, чтобы ты ходила в эту чертову школу и училась, а не служила игрушкой для детишек. Неужели трудно их избегать?

Сунан переступила с ноги на ногу – ступни ничего не чувствовали от холода – и все, чего ей хотелось – согреться, но Дохляк не отстанет. Потащиться за ней, встанет под дверью и будет нудеть, точно старший брат, воспитывающий младшую сестренку.

– А знаешь, почему? Потому что Грязнушка не умеет избегать. Не может стать умнее, сильнее, чем была раньше. А еще она обязательно пошла бы на вечеринку, где будут классные парни. Думаешь, меня не тошнит от школы? От постоянных мерялок: у кого дороже сумка или часы, у кого акции пошли вверх или вниз? Но я держусь и не собираюсь давать повода для подозрений, так что замолкни и не лезь в мои дела!

Мин Ен сел на кровати, с раздражением потер виски – сон, зараза, решил сегодня избегать его спальни. И кто виноват? Хозяйка лакированных туфель, стоящих на тумбочке рядом с кроватью.

Мин Ен со злостью смахнул их на пол. Обессиленно рухнул на подушку. Аутотренинг, занудные лекции профессора Колумбийского университета, сложение и вычитание трехзначных чисел. Он пробовал все. Без толку. Из головы никак не выходила точеная фигура девушки в черном облегающем платье с провокационным вырезом на спине. Стоило прикрыть глаза, как он снова и снова сжимал ее в объятиях, ладонь лежала на обнаженной коже, а широко распахнутые глаза были так близко, что он видел в них свое отражение. И эти приоткрые губы, которых хотелось коснуться… Легкий возбуждающий аромат алкоголя и горьковато-цитрусовый – неожиданный выбор для девушки – туалетной воды.

Слабина в голосе, сбившееся дыхание – он был уверен – его прикосновения не оставили Сунан равнодушной, а бегство лишь подтвердило чувства девушки. Она в смятении и пока не понимает, почему.

– Беги, я все равно догоню, – прошептал, улыбаясь, в темноту, затем перегнулся через край кровати, нащупал валяющуюся на полу туфельку, поставил на грудь. Накрутил на палец тонкий ремешок, накрыл ладонью и, наконец, задремал.

В кабинете председателя горел свет, и Ши Вон решил не откладывать разговор.

– Хорошо погуляли? – поприветствовал его дед, отрываясь от бумаг. Он снял очки, потер переносицу и внимательно, не по-старчески зорко, оглядел внука.

– Да, председатель, – парень склонился в уважительном поклоне.

– Проходи, садись. Последнее время мы видимся редко. Я давно не спрашивал, как дела в школе? Как проходят тренировки? Доволен ли мастер?

– Все хорошо. Вам не о чем волноваться.

Ши Вон устроился на стуле напротив деда. Дышать парень старался в сторону. Не то, чтобы дед напрямую запрещал употреблять алкоголь – он вообще редко пользовался запретами – но Ши Вону было неудобно показывать свои слабости перед дедом. Председатель был требователен к себе, и внук привык его видеть подтянутым, собранным, внимательным к деталям и к людям, которые его окружали. Так же требовательно он относился к семье и подчиненным. При каждой их встрече Ши Вон чувствовал себя так, будто сдает очередной экзамен.

– Тогда скажи, что волнует тебя.

Ши Вон вздохнул, прикидывая, с чего начать непростой разговор.

– Один, эм, мой друг познакомился с девушкой.

Дед поднял брови, сложил ладони домиком, изображая крайнюю заинтересованность.

– Но… Она…

Слов категорически не хватало, Ши Вон мучительно пытался выстроить речь так, чтобы не сболтнуть лишнего. Он не мог предположить, как поведет себя старший родственник, узнав о его подозрениях. Потребует убрать девушку из школы? Раскроет подлог?

– Она скрывает свою семью, никогда не говорит о прошлом, у нее отличная физическая подготовка и полно странностей…

Дед мягко улыбнулся.

– В твоем возрасте нормально считать девушек странными…

Ши Вон вздохнул – как же непросто объяснить то, чего ты и сам не до конца понимаешь.

– Она говорит так, словно выросла в Гонконге.

Взгляд деда потяжелел.

– Поясни.

– Мастер, когда начал со мной заниматься, похоже употреблял некоторые слова и путал ударения.

– Уверен?

Ши Вон кивнул.

– Не говорит о прошлом? Стесняется семьи?

– Не стесняется, а точно скрывает ее от нас.

По лицу деда мелькнула тень, и Ши Вон понял, что его оговорка не осталась незамеченной.

– И ты пришел с этим ко мне? – председатель откинулся на спинку стула, давая понять, что информации категорически мало для серьезного разговора.

– Я хочу помочь, но боюсь навредить. Эта девушка…

Он прикрыл глаза, вспоминая, как легко, точно белка, она перепрыгивала с ветки на ветку, как ловко отбивала удары, как бесстрашно подставилась под прямой в лицо. Она словно кристалл с множеством граней, и каждая грань не похожа на другую.

– Знакомая твоего друга учится?

– И да, и нет, – вот он – скользкий вопрос, на который Ши Вон не имел права ответить правду, – она учится и в то же время работает. Но в ее личном деле нет и слова о Гонконге.

– Уверен – она оттуда?

– Да.

– Хорошо, у меня нет причин не доверять твоей интуиции, как и беспокойству о друге. Похоже, пришло время одной истории, – дед прикрыл глаза, потер указательным пальцем переносицу и неспешно начал говорить: – Когда я был немногим старше тебя и занимал кресло заместителя главы нашего отделения в Гонконге, я часто ходил на обед в кафе, напротив офиса. Кроме хорошей кухни, мне нравилась девушка, что там работала. Понадобилось три месяца, чтобы набраться смелости и пригласить ее на свидание. Мы встречались полгода, когда она исчезла. В тот день, как сейчас помню, шел дождь. Мы заранее договорили идти в кино. Я ждал у входа, вымок, сеанс давно начался, а ее все не было. Мне бы броситься к ней домой, может, застал бы… Но я решил проявить характер. Опомнился и начал искать лишь на следующий день. С работы она уволилась, в квартире поселились чужие люди. Я искал почти год и, как мне казалось, был близок к цели. А потом… стало не до поисков. У нашей компании возникли крупные проблемы в Гонконге, вдобавок, один придурок, воспользовавшись глупостью моего родственника, решил шантажом заставить передать ему часть бизнес. Дело зашло столь далеко, что я готов был сдаться, когда получил фото шантажиста с головой, отделенной от туловища и подписью: «Прими в оплату за фиалки. Не ищи больше, следующий раз я могу не успеть тебя защитить».