Текст книги "С небес на землю (СИ)"
Автор книги: Екатерина (1) Богданова
сообщить о нарушении
Текущая страница: 12 (всего у книги 14 страниц)
– Да кому он нужен, ребёнок твой?! – возмутился представитель высших сил – Нам важен факт жертвенности, готовность, так сказать, отдать самое дорогое ради возрождения истощившейся и погрязшей в грехах расы.
– И вы заставляете пережить весь этот кошмар только ради того, чтобы проверить, пойдёт ли кто-то на такую жертву? – возмущению моему не было предела.
– А как иначе? Должны же мы как-то проверить, достоин мир второго шанса или его гибель является единственно верным исходом. Порядок такой. – равнодушно пожал плечами старец.
– Менять вам нужно порядок. Потому что, это не порядок, а бардак какой-то! Убедились? «Факт жертвенности» зафиксировали? Так возрождайте уже! – меня начало трясти, это последствия стресса. Я окончательно убедилась в том, что моему малышу ничего не грозит и теперь едва держалась на ногах от усталости.
Старец поднял глаза к потолку, сокрушённо покачал головой, вздохнул и пробормотал:
– Надоели вы мне все, уйду на покой. – потом взглянул на меня и указывая мне за спину, сказал – Смотри.
Я обернулась, но ничего особенного не увидела. А когда повернулась обратно, старца уже не было.
А кокон с искорками стоял на прежнем месте. Они всё так же жили своей беспокойной жизнью, непрерывно сталкиваясь и разбегаясь в разные стороны для нового столкновения. И одинокое, угасающее зёрнышко было, по-прежнему, на своём месте и всё так же отказывалось присоединиться к своим суетящимся собратьям. И что теперь? Подошёл Трэйтон, обнял со спины и тихо спросил:
– Что происходит? Ты была рядом, а в следующее мгновение оказалась возле кокона.
– А ничего не происходит, к сожалению. Но зато жертвоприношение отменяется!
Трэйтон стремительно развернул меня к себе и, озабоченно глядя в глаза, повторил свой вопрос:
– Что произошло? Они не приняли жертву?
– Вот ещё! Им и не нужна была жертва, они просто поиздеваться любят! – я хотела рассказать про встречу с колоритным пузатиком, трансформировавшемся в старца, но, в горло будто песка насыпали, а губы словно склеились и ничего, кроме мычания не произносилось. А в голове чётко прозвучало «Твоё посвящение только для тебя». А по-человечески объяснить не могли? Мол, стыдно стало, не рассказывай никому. Платформа вздрогнула, а я отчётливо расслышала смешок. И пришло осознание, что всё это представление было, действительно, хорошо разыгранным представлением, специально для меня. Мне показали то, что мой разум с лёгкостью принял. И знать какова действительность совершенно не хотелось. Наверное, каждый попадающий на аудиенцию к вознёсшимся, видит что-то своё. «Спасибо», мысленно произнесла я. В ответ прозвучало «Ты принесла свою жертву, отринув сомнения и поверив. Мы её принимаем». И голос на этот раз был женским и мелодичным, а у меня, почему-то, защипало глаза и по щекам опять потекли слёзы, слёзы облегчения.
– Тебе плохо? Да скажи же уже хоть что-нибудь. – Трэйтон схватил за плечи и слегка встряхнул меня, возвращая в реальность.
– Всё хорошо. – улыбнулась я сквозь слёзы – Наш малыш остаётся с нами и гибнущий мир обязательно возродится.
И, как будто подтверждая мои слова, кокон засиял ещё ярче, мы повернулись и увидели, как миллиарды искорок в едином порыве устремились к гаснущей товарке. Собрались в плотный пучок, столкнувшись все одновременно, а потом этот комочек, будто взорвался брызгами светящихся крапинок во все стороны. Угасающее зёрнышко вспыхнуло в два раза ярче остальных, померцало мгновение и стало не отличимым от остальных. Через несколько секунд его было уже не найти. Все искорки сновали туда-сюда и были похожи друг на друга как близнецы.
Статуя снова ожила, хотя я подозревала, что никакая это не статуя, и плавно опустила платформу вниз. Трэйтон спрыгнул на пол, взял меня за талию и поставил рядом с собой. Статуя вернулась в начальное положение и застыла, держа поднос с вселенной перед собой.
Трэйтон больше ни о чём не спрашивал, и я была ему благодарна за это. Хотя, чувствую, что позже, допроса с пристрастием мне не избежать.
Счастливо улыбаясь, повернулась к нашим спутникам и натолкнулась взглядом на скорбные лица Руфиана и желтоглазого, надо хоть имя его узнать, что ли. Заметив мою радость, мужчины перестали изображать плакальщиц на похоронах и молчаливо ждали разъяснений.
– Жертва не потребовалась! – объявила я.
– Так это же здорово! – искренне обрадовался Руфиан.
– Но как же… – желтоглазый запнулся, его, и так не белая, кожа посинела на глазах, а зрачки превратились в тоненькие полоски.
Трэйтон шагнул вперёд, задвигая меня себе за спину и тихо, угрожающе произнёс:
– Контролируй себя, Змей. Твоему народу больше ничего не угрожает… кроме его глупости. Мы уходим.
Змей, вряд ли конечно это его имя, расслабился и, слегка склонив голову, прошипел:
– Прошшшу прщщщения.
Руфиан хлопнул его по спине, так, что Змей чуть не упал, и, подмигнув, заявил:
– Не шипи, чудик. Всё в норме. – и повернувшись к Трэйтону – Ну как тебе мой товар? Согласись, я ещё мало запросил!
– Можешь не продолжать. Большего тебе точно не позволят. Радуйся, что прежнее положение вернёшь.
И, приобняв меня за талию, повёл к выходу.
Стоило нам только выйти в коридор, как проход тут же пропал. Смотреть, как из глухой стены появляется довольнющий Руфиан, а за ним и присмиревший Змей было жутко. Но эйфорию от спасения, пусть и чужого, мира, а главное, от осознания, что мой малыш остался со мной, уже ничто не могло омрачить. До зала перемещений мы добрались беспрепятственно. Нигде никого не было, казалось, это место давно пустует и мы единственные, кто здесь находится. Позже Трэйтон рассказал, что так оно и было. Произошёл всплеск энергии, открылся новый источник силы и все обитатели Стархэйма устремились к нему, в надежде на возрождение своих былых способностей.
А сейчас мы без проблем перенеслись в наш дом. Руфиан сказал, что ему нужно разобраться со своими владениями и, пообещав навестить нас, когда у Трэйтона появится наследник, пропал в соседней зоне перехода. И вот, стоим мы, обнявшись, в нашей спальне и я не могу поверить, что всё закончилось.
– Сейчас мыться, обедать и спать. – скомандовал муж.
– А ты куда? – напряглась я.
– Я по-быстрому, смотаюсь во дворец. Отправлю Лэя наводить порядок в Галаксиуне и к тебе под бочок. Договорились? – и, не дав мне возможности возразить, стремительно поцеловал, отдавая часть энергии. Прошептал – Маленького тоже кормить надо. – чмокнул в кончик носа и исчез. А я погладила животик и вдруг чётко осознала, там не маленький, там маленькая!
* * *
Трэйтон вернулся только под утро. Уставший и раздражённый, он быстро принял ванну и лёг на другой край кровати, подальше от меня.
– Что-то случилось? – тихо спросила я, подобравшись поближе к мужу.
– Не сейчас. – коротко ответил он и затих.
Я долго вертелась с боку на бок, гадая, что же такое могло произойти, из-за чего Трэйтон так разозлился? Но в результате, всё же, уснула и пропустила момент, когда муж встал и ушёл. Это сколько же он поспал? Выходило, что не более трёх часов. И он так и не рассказал, что же его взбесило. Ну что ж, значит, опять придётся всё узнавать самой.
Дворец встретил меня пугающей тишиной и абсолютным запустением. И куда все подевались? Даже слуги не сновали по чёрным коридорам, через которые я пошла в покои дедушки. Его там не оказалось, как и принцесса отсутствовала вместе со всеми фрейлинами. В саду тоже никого не было и я отправилась на кухню. Уж там-то всегда было полно народу. Но, вопреки ожиданиям, и на кухне было безлюдно и тихо. Только какая-то старушка сидела у окна и меланхолично толкла что-то в каменной ступке.
– Бабушка, а куда все подевались?
– Ась? – спросила старушка, поворачиваясь ко мне ухом и подставляя к нему руку.
– Где все?! – проорала я в самое старческое ухо.
– И чего так кричишь? Ишь, нервные какие все стали. – возмутилась бабуля – Нету никого. На площадь пошли, казнь смотреть.
У меня сердце замерло. Казнь! У нас уже лет десять никого не казнили принародно. Были конечно преступники, приговорённые к самому суровому наказанию, но их казнили по тихому, в тюремных застенках. А тут на площади! Это что же нужно натворить, чтобы из смерти устроили потеху?
Кучер, стоило мне назвать новое место назначения, мгновенно оживился и, скинув сонливость, погнал лошадей ещё до того, как за мной закрылась дверца кареты. Похоже, с ним уже кто-то поделился «радостными» новостями. Мы неслись по опустевшим городским улицам на неимоверной скорости. Он же так лошадей загонит! Я постучала по передней стенке экипажа, но это не возымело никакого действия. Человек стремился поспеть к началу ужасающего действа и совершенно забыл как о своих обязанностях, так и об осторожности. В результате мы не вписались в очередной поворот, карета наскочила колесом на бордюр и… лошади умчались вперёд, а мы, я, кучер, ну и карета, соответственно, остались посреди дороги со сломанным колесом и кучей, не высказанных мной, но так и вертящихся на языке, эпитетов в адрес возницы. Пришлось продолжить путь пешком, благо, недалеко уже было.
Площадь была переполнена и все входы на неё были запружены людьми. Простые горожане были вежливы и даже уступали мне дорогу, пропуская к центральному возвышению. Но рассмотреть, что там происходит, через головы и шляпки присутствующих, не было никакой возможности. Ближе к середине собрались придворные, а они не отличались особым пиететом к себе подобным, и мне пришлось прокладывать себе путь локтями. Слева от себя удалось разглядеть помост с несколькими креслами, в которых удобно расположилась императорская семья. А вот ни Трэйтона, ни Эвилэя нигде не было. Толпа шумела так, что невозможно было услышать собственные мысли. А я целенаправленно продвигалась к эшафоту, работая локтями и стараясь отрешиться от, всё нарастающего, гула. Я пробилась вперёд, один из придворных, которого я немного грубо потеснила, чтобы оказаться в первом ряду, ответил мне не менее грубым тычком. Я вылетела вперёд и едва не упала, но удержалась, оказавшись прямо перед эшафотом. Подняла взгляд на возвышение и открыла рот в немом крике. Прямо на меня смотрели звёздчатые, сиреневые глаза стоящего на коленях и положившего голову на Камень Искупления, триумвира Эрт'Лайлэйка.
Метнула полный ужаса взгляд на императорскую ложу и натолкнулась на хмурый, решительный взгляд принцессы. Как?! Как она может просто сидеть и смотреть на то, что здесь творится? Это не правильно! Это просто чудовищно! Перевела взгляд обратно, на, смиренно ожидающего смерти, Лэя и заметила, что его грудь стягивает, едва заметно мерцающая цепь. Этой же цепью за спиной связаны руки. Проследила взглядом за, тянущейся от рук смертника, цепью и вера в этот фарс пропала окончательно. Край цепи сжимал в руках и направлял по ней сдерживающую магию Трэйтон. Мой Трэйтон! Это просто не могло быть правдой. Но это был мой муж, он стоял на эшафоте, закрыв глаза и сжав зубы от напряжения, и удерживал собственного брата, для казни.
И вдруг всё стихло, а это могло означать только одно – казнь начинается! На помост поднялся палач в красной мантии с капюшоном и, скрывающей лицо, маске. В лучах полуденного солнца блеснуло лезвие огромного топора, а я по-прежнему стояла в трёх метрах от эшафота и не могла ни пошевелиться, ни закричать, чтобы прекратить этот кошмар. В полной тишине палач занял своё место и поднял топор. Я наконец-то отмерла, но только и смогла всхлипнуть и закрыть лицо руками. Послышался свист, рассекающего воздух топора, громкий удар металла о Камень Искупления и глухой стук упавшей и покатившейся по помосту головы. А потом, нет, только не это, об мои ноги что-то ударилось и воцарилась абсолютная тишина. А я больше не могла выдержать этот ужас, закричала и, не отнимая рук от лица, попятилась назад.
Меня крепко обняли и прижали лицом к груди.
– Тшшш, успокойся. Милая, родная, любимая моя девочка. Ну зачем же ты пришла сюда? – шептал муж, гладя меня по спине.
Я оттолкнула его, посмотрела полными слёз глазами в его спокойные, уверенные в своей правоте, и смогла только прошептать:
– Как ты мог? – отвела взгляд в сторону и он сам притянулся к, лежащей в пыли, голове Лэя. Стоп! Меня трясло и слёзы застилали глаза, но даже в таком состоянии я не могла не заметить, что широко распахнутые, безжизненные глаза казнённого были красными! И лицо было другим. Это был не Лэй! Сознание окончательно отказалось что-либо понимать и решило покинуть меня. Накатила спасительная темнота.
Придя в себя, сразу же поняла, что обморок был недолгим. Меня несли на руках, а вокруг гудела толпа. Значит, мы ещё на площади. Не открывая глаз, прижалась покрепче к мужу и тихо спросила:
– Кто это был?
– Тот, кто предал свою семью ради власти. – так же тихо ответил Трэйтон.
– А где Лэй? – появилось нехорошее предчувствие в отношении родственника.
– Не переживай, с ним всё будет хорошо. – усмехнулся муж.
– Будет? – мгновенно открыла глаза и посмотрела на Трэйтона. Он был спокоен как скала и уверенно нёс меня к императорской ложе сквозь расступающуюся толпу.
– Он немного пострадал. – неохотно ответил Трэйтон – Потом поговорим. Ты пока здесь посиди. – усадил меня в одно из кресел для привилегированных особ, а сам пошёл обратно, к эшафоту.
На помосте уже трудились рабочие. Тело казнённого упаковали в мешок, Камень Искупления убрали до следующей казни, которая, надеюсь, состоится ещё очень нескоро. Кровавые потёки засыпали песком и на площадку, где всего несколько минут назад лишили жизни «человека», вышли цирковые актёры. Начался праздник по случаю окончания, так и не начавшейся толком, войны. Теперь стало понятно, почему после казни никто не спешил покинуть площадь. Но, как же это дико и неправильно!
Трэйтон подошёл к уже пропитавшемуся кровью мешку с трупом, встал рядом и через мгновение исчез, вместе со скорбным скарбом. А мне совершенно не хотелось оставаться здесь и делать вид, что всё просто замечательно, как вынуждена была поступить её высочество. Посмотрела на принцессу, она заметила мой взгляд и вымученно улыбнулась, видимо, стараясь приободрить меня. Даже не представляю, каких усилий стоит ей сидеть здесь, когда её любимый лежит где-то раненый. Но это её долг, в отличие от меня. Я никому ничего не должна и не собираюсь улыбаться через силу. Попыталась встать… и не смогла! Трэйтон, чтоб его, каким-то образом «приклеил» меня к этому креслу намертво. Ну подожди, я тебе устрою! Я, в конце концов, не рабыня и не его собственность. Мне, и только мне, решать, когда и где находиться. А силу-то использовать нельзя. Во-первых, она ребёнку нужнее, во-вторых, неизвестно, куда меня занесёт, если попробую. Ну и люди вокруг, вдруг пострадает кто-нибудь. А потому сижу и тихо зверею. Злость такая, что попадись мне сейчас под руку муженёк, точно побила бы. Дааа, что-то я последнее время нервная слишком стала. Но Трэйтон всё равно своё получит!
И как по заказу, рядом появился мой ненаглядный. Окружающие вздрогнули, но в сторону никто не шарахнулся. Люди уже начинают привыкать.
– Хочешь уйти? – заботливо осведомился супруг.
– Да. – прошипела, ласково улыбаясь.
Трэйтон нахмурился и попросил шёпотом:
– Давай не будем злиться, а?
– Хорррошо, дорогой. – так же улыбаясь ответила я.
Муж сокрушённо покачал головой, но говорить больше ничего не стал. Подал руку, помогая подняться. Кресло отпустило без каких-либо проблем. А в следующее мгновение нахлынула волна перехода.
Я думала, что Трэйтон, как всегда, перенесёт меня домой, запрёт и сбежит, так ничего и не объяснив. Но мы оказались во дворце Трёх, в Галаксиуне.
– Хочешь повидаться с моим братом? – радостно спросил муж.
– Видела уже сегодня, больше что-то не хочется. – передёрнула плечами, вспоминая свои ощущения во время казни лже Лэя. А стук, падающей головы и её последующее врезание в мои ноги мне теперь ночами сниться будет.
– А зачем на площадь притащилась? – неожиданно зло спросил Трэйтон – Я специально ничего тебе не стал рассказывать, хотел оградить от всего этого. Но это же Миртэлла! Она всегда появляется там, где ненужно!
– Где ненужно? Да! Мне ненужно было появляться в твоём мире! – и знаю же, что потом буду жалеть о своих словах, а остановиться не могу – Если я тебя не устраиваю, так уходи! Никто тебя не держит!
– Ты держишь. – уже абсолютно спокойно ответил муж – А теперь и наш ребёнок. Ну что, легче стало?
Он стоял, облокотившись плечом о стену рядом с дверью, скрестив руки на груди и улыбаясь смотрел на меня. И я понимаю, что он сейчас специально меня спровоцировал. Вот слов прямо нет, но легче действительно стало. И тут открывается дверь и из комнаты, в которую она ведёт, доносится ехидный голос Эвилэя:
– А если бы меня убили, вы бы и на похоронах тоже ругались? Если пришли проведать больного – заходите. А нет, нечего тут шуметь.
И голос у этого больного был такой… бодренький. А про то, что он дверь с помощью магии открыл и говорить не стоит.
Но, внешний вид триумвира действительно оставлял желать лучшего. Он сидел в постели, облокотившись спиной о подушки. По пояс Лэй был прикрыт одеялом, выше пояса на нём ничего не было. Видимо, чтобы одежда не мешала заживанию огромного, протянувшегося от плеча до пояса, косого рубца. Края раны почти стянулись, но местами ещё сочились кровавыми капельками, которые тут же аккуратно вытирала пожилая женщина в белоснежном платье и сером, местами испачканном в крови, переднике. На рукаве её наряда тоже виднелись кровавые брызги. Обработав рану, женщина поклонилась и вышла, прикрыв за собой дверь. Лэй улыбнулся и приветственно помахал рукой, от чего скривился и закашлялся. Из раны на животе опять начали сочиться рубиновые капельки, триумвир вытер выступившую на губах кровавую пену, сглотнул и хрипло спросил:
– Надеюсь, вы Кит сюда не притащили?
– Не переживай, она сама вряд ли отважится посмотреть на тебя сейчас. Ей нападения хватило. – успокоил брата Трэйтон.
Теперь я понимаю, почему на казни принцесса была так решительно настроена. Увидь я, как Трэйтону наносят подобные раны, сама бы за топор взялась.
А Лэй опять растянул бледные губы в задорной улыбке и потребовал:
– Ну, рассказывайте.
Я повернулась к Трэйтону и, приподнявшись на носочки, прошептала ему в ухо:
– А его магией вылечить нельзя?
– Вот мне тоже интересно услышать ответ на этот вопрос. – подал голос триумвир.
Трэйтон усмехнулся, подвинул мне кресло и приказал «Сядь». Я села, потом собралась возмутиться, что он мне приказывает. Но увидела, с какой осторожностью муж садится на край кровати, чтобы не потревожить раненого брата, и передумала.
– Я вам обоим сейчас всё расскажу, чтобы не повторяться. – пообещал Трэйтон – Только у меня два условия. Ты, – взгляд на больного, – воспринимаешь информацию спокойно и не рвёшься на разборки, пока ни закончится регенерация.
Лэй молча кивнул.
– Ну а тебе, радость моя, – это, конечно же, мне, – придётся собрать всю волю в кулачок и не перебивать меня бесконечными вопросами!
Я надулась, но тоже промолчала. Сам вечно ничего не объясняет, а потом ещё и недоволен, что я спрашиваю.
– Вот и замечательно. Все со мной согласны, – и повысив голос – все всё поняли.
– Да поняла я! Буду молчать. – вот чего он опять начинает меня злить?
– Да рассказывай ты уже, не томи. – потребовал триумвир.
– Могу сразу «обрадовать» тебя, братец, лечить твои раны нельзя. Напавший на тебя оказался обладателем боевой силы, сильнейшим. Думаю, ты уже догадываешься, кто это был.
– А… – начала я, но осеклась и закрыла рот.
– Вот же мр… – воскликнул Лэй, но тоже осёкся на полуслове, помолчал немного и спросил – И что с ним?
– Император Сорол потребовал смертной казни, так как нападение было совершено на территории его дворца и в присутствии свидетелей.
– Это кто свидетели? – усмехнулся триумвир – Та парочка, что улепётывала из кустов, даже не одевшись толком?
– Шум вашего сражения привлёк внимание. И если бы мы не спеленали его стазисом, то он добил бы тебя. И не факт, что этим бы и ограничился.
А я молчу. Только раздражение всё растёт и растёт. Трэйтон, будто почувствовав моё недовольство, повернулся и пояснил:
– Предателем оказался триумвир Эрт'Рэйд. Он подменял Лэя, когда нашему жениху хотелось уединиться со своей невестой. Разумеется, Эвилэй, будучи оооч-чень благородным лордом никого не предупреждал о своих отлучках. Вот Рэйду и не составляло труда занимать его место и узнавать всю, интересующую его информацию, от приближённых. В совете нет Познающих и как долго продолжался этот маскарад мы уже никогда не узнаем.
– Мы просто гуляли, разговаривали и обсуждали планы на будущее. – насупился Лэй – Вы вон, вообще жили в одном доме и ничего.
– Тебя никто и не обвиняет. – успокоил его Трэйтон – Но, согласись, ты сам подставился. Если бы Элонэс не вычислил подмену, он бы тебя прикопал в саду и занял твоё место.
– Но не занял же. – отмахнулся Лэй – Когда казнь?
– Уже. – грустно улыбнулся Трэй – Запоминающееся получилось зрелище, учитывая, что силу мы его заблокировали и иллюзия спала только после отсечения головы.
– Всё равно никто не видел. – Лэй Требовательно уставился на брата, а Трэйтон молчал и преувеличенно озабоченно рассматривал ранение брата – Трэээй, только не говори мне, что его казнили прилюдно!
– Это было одним из требований Сорола. Послы были взбудоражены нападением и император таким способом продемонстрировал готовность наказать обидчиков своих гостей. Принцесса, кстати, пожелала присутствовать на казни. И вот ты мне скажи, это она из-за того, что Рэйд тебя у нею на глазах шинковал, разозлилась? Или ты так достал девчонку, что её высочество представляла, будто именно тебя на голову укоротили?
– Да идите вы! Шутники. – обиделся Лэй – На меня ж теперь пальцем показывать будут. «Смотрите, это ему на прошлой неделе голову отрубили». – прогнусавил триумвир.
Мы с Трэйтоном рассмеялись, Лэй сначала надулся, но потом тоже заулыбался.
– Ладно, лечись давай, а мы пойдём. Мне ещё в Стархэйм, на подписание мирного договора, вместо тебя нужно успеть.
Трэйтон встал, я тоже поднялась. А когда мы уже выходили, Лэй спросил:
– Вы его хоть допросили?
– Об этом потом поговорим. – спокойно ответил Трэйтон, но я успела заметить, как при упоминании о допросе, глаза мужа сверкнули холодной яростью. Мне о результатах этого допроса, похоже, не суждено узнать никогда.
Трэйтон перенёс меня прямо во дворец. Здесь уже было шумно и людно. Гуляния на площади ещё продолжались, но это был праздник для простых горожан. Знать будет веселиться позже. Очередной приём и опять до утра. Я твёрдо решила на нём не присутствовать. Я свою войну выиграла и приз получила. Погладила уже начинающий увеличиваться животик. Правда, эти изменения были пока заметны только мне.
От приёма я могла отказаться, а вот отвертеться от приготовлений к уже тройной свадьбе, Роб и Майди решили к нам присоединиться, мне не удалось.
Примерка, это каторга! Особенно, когда портнихи больше озабочены благополучием наряда, а не того, на ком он. Мы находились в покоях её высочества и подвергались коллективному издевательству. Китрэль и Майди стенали и вскрикивали каждый раз, когда их использовали в качестве подушечек для булавок, я же молча дралась, шлёпая по той руке, которая умудрялась меня уколоть. Колоть стали реже, но и прежнего энтузиазма уже не проявляли. А мне было всё равно, я и так уже замужем. Ничего страшного, если моё платье не будет самым-самым. Главное, что я для мужа самая-самая. И он мне уже говорил, что без платья я ему больше нравлюсь. Когда портнихи сжалились и дали нам небольшую передышку, разрешив слезть с тумб, на которые нас загнали, чтобы издеваться удобнее было, принцесса завела разговор о том, кто кого будет отдавать женихам.
– Надо обязательно проконтролировать, чтобы папин наряд подходил к моему платью. Моя свадьба должна быть идеальной. С Эви мы уже обо всём договорились, он будет в сиреневом, а мне в причёску вплетут сиреневые ленты и цветы. – щебетала Кит – А твои родственники будут? – спросила она у Майди.
– Надеюсь. – вздохнула девушка – Лорд Эрт'Грэйн обещал, что все захваченные вернутся, почти все. – Майдэлия наморщила носик, пытаясь сдержать слёзы – Файни уже замужем и её, наверное, не отдадут. Это моя старшая сестра, её забрали одной из первых, потом пришли за остальными, если бы Роби не забрал меня, я бы тоже уже могла оказаться замужем за каким-нибудь гибридом. – передёрнула плечами от отвращения, а потом повернувшись ко мне, спросила – Тель, а у тебя много родни?
– Да, что-то ты притихла. Хорошо себя чувствуешь? Может позвать лекаря? – засуетилась принцесса. Она вообще стала относиться ко мне как к хрустальной вазе, после того, как узнала, что я в положении.
А я стояла у окна и думала о том, что у меня тоже есть отец, но во время церемонии он будет по-прежнему томиться в императорских застенках, вместо того, чтобы вести меня к алтарю. И я обязана хотя бы повидаться с ним. Как бы то ни было, но он мой родитель. И, к тому же, он вернул меня к жизни, когда я уже почти перешла грань миров. Нет, я не простила ему смерть мамы и то, что он бросил её. Но от привязчивого чувства вины отделаться никак не могла. Ведь я счастлива, у меня любимый муж и скоро будет ребёнок, а он сидит в подвале, прикованный цепями к стене, всеми забытый и никому не нужный.
– Тэль? – на плечо легла холёная ручка принцессы – Тебе плохо?
– Нет, всё замечательно. Я сейчас. – убежала в гардеробную переодеваться, захватив с собой одну из швей, чтобы помогла мне снять нечто, обещающее в скором времени превратиться в подвенечное платье. Когда я вернулась из гардеробной, портнихи одарили осуждающими взглядами, а принцесса, заступив мне дорогу, потребовала:
– Признавайся, ты собралась к нему? И думаешь, тебя пустят в подвал? – я беспомощно пожала плечами, не зная, что и ответить. Откуда она вообще знает про отца?
– Так, жди меня. Я тебя проведу. – и Китрэль скрылась за дверью, захватив с собой трёх служанок. Вернулась её высочество в строгом, сером платье и с собранными в пучок волосами.
– Я готова, идём. И пусть только попробуют не пропустить! – заявила принцесса и уверенно направилась к выходу.
– А я? – подала голос, ничего не понимающая, Майди.
– А ты нас прикроешь. – распорядилась Кит – Если заявится кто-то из наших женихов, примешь соответствующий облик и выйдешь к нему.
Майди согласно кивнула, но губки обиженно надула.
Охрана нижнего уровня действительно пропустила нас, почтительно склонив головы перед её высочеством, сиятельной принцессой, Китрэль Озорской. Нужную камеру я нашла по памяти. А вот открыть засов не смогла. Руки тряслись так, что не получалось взяться за ручку.
Кит оттеснила меня, не без труда отодвинула затвор и прошептав «Я тебя здесь подожду. Только не долго, а то тут жутко», открыла передо мной дверь камеры.
Я несмело шагнула в полумрак сырого помещения и замерла, услышав знакомый, скрипучий голос.
– А ты так и осталась добренькой, наивной девочкой. Но в данной ситуации меня это даже радует. Проходи, располагайся. Напитки не предлагаю, ибо, самому мало. – хрипло рассмеялся заключённый.
Глаза привыкли к полумраку и я наконец увидела его. Отец по-прежнему был прикован к стене цепью. Только теперь за ногу. На шее всё так же мерцал блокирующий силу ошейник, а в глазах горел неистребимый бунтарский огонь. Волосы были спутаны, а лицо давно не брито. Ведь прошло только несколько дней, а он выглядел так, будто провёл недели, если не месяцы в заточении.
– Что, не нравится? Да, доченька, неволя никого не красит. А ты, я смотрю, расцвела. Но, рано или поздно, моя кровь даст о себе знать и в тебе проснётся жажда к власти и могуществу. И тогда ты сама придёшь ко мне, а я буду ждать. Я терпеливый.
А я стояла, смотрела на этого одинокого, обозлившегося на весь мир старика и не могла слова вымолвить. Ведь это мой отец и я не могу, просто не в силах оставить его тут гнить заживо.
– Скоро ты станешь дедушкой. – сама не знаю, зачем сказала. Но, почему-то казалось правильным поделиться этой радостью именно с ним, «человеком», давшим мне жизнь.
И отец вдруг улыбнулся, тепло и радостно. В его глазах мелькнула и угасла надежда. Он отвернулся и тихо проговорил:
– Лучше уходи отсюда и забудь о моём существовании.
Но я шагнула к нему, положила руку на сгорбленную спину и почти шёпотом спросила:
– Если я тебя освобожу, ты пообещаешь уйти и никогда не возвращаться в мою жизнь?
– А ты попробуй. – резко развернулся и, схватив меня за руку, продолжил – Я никогда никому и ничего не обещаю. Жизнь слишком непредсказуема, чтобы загадывать наперёд. Но, если ты снимешь этот ошейник, я тихо уйду, никому не причинив вреда. И даже тебя с собой не заберу, с тобой сейчас возни много будет. Ты не чистокровная, но беременность всё равно будет сложной. Так что, рискнёшь?
В глазах отца опять загорелся огонёк надежды, и у меня не хватило смелости потушить его. Потянулась к ошейнику и, направив силу к рукам, легко расстегнула его.
Отец замер, видимо, не веря в то, что я решилась. Потом пристально посмотрел на меня и заявил:
– Не будет с тебя толку, слишком добрая. Может хоть во внуке моя кровь проснётся.
Стремительно встал, взмахнул рукой, и сковывающая его ногу цепь рассыпалась чёрным пеплом. Потом провёл руками по лицу, волосам. И вот передо мной уже гладковыбритый, пожилой мужчина с собранными в низкий хвост пепельно-седыми волосами.
– Ну а теперь, доченька, мы с тобой немного прогуляемся. Мне нужно подзарядиться, неизвестно, когда получится кого-нибудь привязать. И я не хочу, чтобы у Рок Повэр, возникли какие-либо проблемы.
Я попятилась, но родитель грубо схватил за локоть, дёрнул на себя и мы провалились в переход.
Возле разлома было как всегда солнечно и уютно. Отец потащил меня прямо к скале и, приказав не шевелиться, положил руки на камень. Потом довольно улыбнулся и весело спросил:
– Ну что, дочка, хочешь покажу тебе свой дом?
– Ннне хочу. Отправь меня обратно, пожалуйста. – взмолилась я, проклиная свою жалостливость. Ну как можно было поверить Ему?!
– Ну не хочешь, так не хочешь. Значит сейчас немного попутешествуем и я тебя верну твоему зелёному.
– А куда мы попутешествуем? – спросила продолжая пятиться от папочки.
– Не переживай, тут недалеко. Мне нужно забрать кое-что из дворца Трёх. Ну и в Арене есть небольшое дельце. Ты бы подпиталась, а то заморышь твой тебя саму жрать начнёт.
Меня передёрнуло от такой грубости, но к скале пошла. Ведь малышке действительно нужно много энергии, а я сегодня ещё не пополняла запас.
– Ну чего ты там возишься? – окликнул отец – Давай быстрее, дела не ждут.
