Текст книги "Хозяин арены чудовищ Книга 2 (СИ)"

Автор книги: Егор Золотарев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 14 страниц) [доступный отрывок для чтения: 6 страниц]

Глава 7

Я вывел своего бойца из клетки и повел к воротам. В это время на крыльцо выбежала Нина. Увидев ее, я потряс кулаком, на что она еле заметно кивнула и застыла, как изваяние. Правильно, пусть лучше делает вид, что ее нет, чем орет и носится по двору.

Ночь даже не взглянул на нее и проскользил мимо, ведь он двигался так бесшумно, будто летел над землей.

Мы вышли за ворота, перешли дорогу и остановились у ворот генерала. Я видел, что он как раз заводит на тренировочную площадку Шолоха. Опытный боец сразу прошел к дальнему краю площадки и замер, ожидая приказа хозяина. Я же взглянул на Ночь и глубоко вздохнул.

Первый бой всегда может стать последним, если что-то пойдет не так. Если в Шолохе я был уверен, так как он беспрекословно слушался Ворошилова, то Ночь был для меня полной загадкой. Я знал, что у генерала есть жезлы, которыми пользуются продавцы, поэтому решил на всякий случай держать их наготове.

Как только генерал оставил Шолоха на площадке, я завел во двор монстра и повел его к огороженной территории, которую Ворошилов постарался сделать в точности, как арена, чтобы монстру было легче приспособиться.

– Тимофей Кондратьевич, может принесете хотя бы один жезл? – крикнул я ему издалека.

– Уже принес, – он указал в сторону скамеек. Я пригляделся и увидел довольно старый, но, надеюсь, исправный жезл. Между тем генерал продолжал. – Мне самому не совсем комфортно оттого, что у тебя такой сильный боец, который еще никогда не сражался под твоим руководством. Надо быть на страже. Я думаю, ты тоже знаешь случаи, когда подчинившийся монстр резко менял свое мнение и убивал не только противника, но и хозяина.

– Да, бывали такие случаи. К счастью, они довольно редки, иначе никто бы не осмелился иметь дело с этими созданиями.

Между тем мы с бойцом приблизились к площадке. Ночь, увидев Шолоха, вмиг оживился и глухо зашипел.

«Стоять! Ты должен делать только то, что я приказываю!» – как можно строже сказал я и первым делом направился к сиденьям за жезлом, не спуская настороженного взгляда с Ночи.

Монстр вплотную приблизился к решетке и уставился хищным взглядом на Шолоха, который делал вид, будто совсем не замечает противника.

Удостоверившись в том, что жезл работает, я вернулся к Ночи и открыл небольшие ворота, пропуская его внутрь.

«Иди рядом со мной»

Я крепко сжал жезл, когда Ночь пригнулся, чтобы броситься в атаку.

«Иди со мной!» – я попытался придать внутреннему голосу максимальную силу.

Ночь громко фыркнул, но не осмелился ослушаться и пошел рядом, не спуская голубых глаз с Шолоха.

– Дима, во время сражения ты к ним близко не подходи. Если понадобится, я еще и ружье приготовил! – генерал поднял и показал свое именное ружье, которым хвастался не раз.

– Надеюсь до этого не дойдет, – я с сомнением посмотрел на Ночь, который явно был враждебно настроен по отношению к противнику и с трудом сдерживал себя, в то время как его хвост энергично стучал по земле, разбрасывая песок.

«Стой и слушай мои приказания. Если ослушаешься – будешь наказан!»

Чтобы напомнить ему, что последует за непослушанием, я потянулся к его пульсару, но тут Ночь оторвал взгляд от Шолоха и пристально посмотрел на меня.

Это был тяжелый взгляд, полный ненависти. Мне даже стало не по себе и захотелось побыстрее отойти от него, но я пересилил себя и приложил ладонь к пульсару.

Поток жгучей энергии заставил монстра съежиться и хрипло выдохнуть.

«Так будет каждый раз, когда ты ослушаешься. Запомни!»

Убрав руку, я вышел за решетку и запер дверь на массивный засов.

Ночь хватило несколько секунд, чтобы прийти в себя. После чего он выпрямился и продолжил сверлить противника убийственным взглядом.

– Дима, помни, что мы здесь не на арене. Постарайся не ранить Шолоха, – предупредил генерал.

– Я помню. Мне всего лишь нужно проверить, как Ночь будет справляться с артефактом… Если вообще поймет, что теперь может полагаться в том числе и на него, – задумчиво проговорил я.

У моих бойцов никогда не было артефактов, поэтому я не знал, как правильно тренировать монстра, чтобы он научился его активировать. Если сейчас не получится, надо будет спросить у кого-нибудь знающего. У того, чьи монстры успешно используют артефакты.

– Тимофей Кондратьевич, нападайте! Мне нужно, чтобы Ночь начал отбиваться!

Ворошилов кивнул и дал указание Шолоху. Гигантский монстр, похожий на крокодила, будто ожил, хотя до этого стоял и безучастно смотрел перед собой. Он покрутил головой, поднял по очереди все лапы, пару раз клацнул зубами и, повернувшись к Ночи, медленно пошел на него.

Мой боец зарычал, но побоялся тронуться с места и только чуть присел, ожидая, когда к нему приблизится Шолох. Тот, между тем, остановился в пяти метрах, внимательно осмотрел черного монстра, а затем распахнул зубастую пасть и рванул на него.

«Стой на месте и защищайся!»

Теневик подпустил к себе глотара и, когда тот уже хотел схватить его зубастой пастью, просто поднырнул под него и с помощью цепких лап пробежал сначала по животу Шолоха, а потом взобрался тому на спину и буквально распластался на нем.

Шолох закрутился на месте, пытаясь сбросить противника, но это было бесполезно, так как теневик держался не только лапами, но и ухватился зубами за его толстую шкуру.

Вскоре Шолох сообразил, что делать, и сначала повалился набок, а затем рухнул на спину, но Ночь успел соскочить с него и, ощерившись, бросился на шею Шолоха.

«Назад!»

Ночь будто не слышал. Он с силой ударил по морде лежащего на спине Шолоха, который, как жук, двигал лапами, пытаясь встать.

«Нельзя! Отходи!»

Я уже потянулся к задвижке, чтобы забежать на площадку и выпустить заряд из жезла, который утихомирит его, но тут Ночь оглянулся на меня и отступил.

В это время Шолох смог подняться, а я посмотрел на генерала, который тоже был встревожен и вытирал испарину со лба рукавом.

– Тимофей Кондратьевич, все в порядке?

– Да, струхнул маленько. Никогда не знаешь, чего ожидать от нового бойца. Тем более такого необычного. Не знаю почему, но он нагоняет на меня ужас, – признался генерал.

– Не на вас одного, – тихо ответил я.

Между тем мы развели бойцов в разные стороны, и я задумался. Этот бой был организован с единственной целью – активировать артефакт. Однако то ли теневик совсем не испугался, то ли артефакт неисправен. Я знал, что хозяин мог приказать воспользоваться тем или иным артефактом, но монстр точно знал, что это значит. В первый раз он должен был как-то сам об этом догадаться. Но как?

В это время ко мне подошел Ворошилов.

– Что делать будем?

– Давайте еще раз попробуем, и, если ничего не получится, то я разузнаю, как активировать по-другому. Может придется съездить до мастерской и спросить у артефакторов.

– Хорошо. Но ты уж будь наготове.

– Обязательно, – кивнул я.

Генерал вернулся на свое место и вновь велел Шолоху нападать. Монстр ринулся к теневику, яростно рыча и распахнув гигантскую пасть.

«Стой!»

Мой боец застыл на месте. Я видел, что Шолох вот-вот схватит его мощными челюстями, но упорно твердил:

«Стой! Не смей двигаться!»

Мне самому было тяжело смотреть на это, но я должен был заставить Ночь выпустить эти чертовы шипы.

В это время глотар вцепился в левую лапу теневика. Вместо того чтобы вырвать лапу монстр облепил морду Шолоха и принялся быстро орудовать мелкими зубами. В разные стороны хлынула кровь.

Я не мог дать команду отступать, потому что это Шолох держал его за лапу, а генерал не видел, что происходит.

Между тем противник утробно взревел, а я не понимал, почему он просто не отпустит Ночь, который в это время буквально разгрыз ему щеку.

– Тимофей Кондратьевич, отступайте! Отступайте! – закричал я и замахал руками.

– Не могу! Не слушается! – генерал грузно побежал ко мне, снимая с плеча ружье.

Только сейчас я заметил, что это теневик не дает глотару открыть пасть, крепко сжимая его челюсти, в которых до сих пор была его лапа.

«Назад! Ночь, отпусти, я сказал! Я тебе сделаю больно! Отпусти!»

– Жезл. Жезл давай! – генерал выхватил у меня оружие и бросился к двери.

Но не успел он отодвинуть задвижку, как Ночь отпустил Шолоха, вытащил из его пасти свою лапу и, как ни в чем не бывало, встал на прежнее место.

– Что же он сделал?! Что же он сделал? —закричал Ворошилов, когда увидел, что левая сторона черепа его бойца превратилась в кровавое месиво.

Я же впал в ступор, не зная, как на это реагировать. Все произошло буквально за несколько секунд.

В это время генерал отодвинул задвижку и намеревался зайти на площадку.

– Подождите, сначала уведу бойца, – попытался его остановить, но он не обратил на меня никакого внимания, забежал на площадку и приблизился к воющему от боли Шолоху.

– Ох ты ж… Как же он так? Ведь и зубов-то почти нет.

Я чувствовал вину за произошедшее и решил, что обязательно извинюсь, но позже. Сейчас он меня просто не будет слушать. Оставшись за решеткой и ожидая, когда Ворошилов уведет бойца, я еще раз прогнал в памяти произошедшее. Было очень странно, что Ночь не издал ни звука и не попытался освободиться, когда опасный хищник с плотным рядом острых зубов схватил его за лапу. То есть он сознательно пожертвовал своей плотью, чтобы добраться до врага.

В это время Ночь слизал кровь со своей морды и, хищно прищурившись и пригнувшись, побежал на Шолоха.

«Нет! Назад! Нельзя!»

Я побежал к двери, понимая, что жезла у меня нет. В это время генерал обернулся и увидел, как к ним бежит Ночь.

– Не сметь трогать моего бойца! – взревел он, вытянул жезл и нажал на кнопку.

Электрическая дуга вырвалась с металлического набалдашника и перекинулась на монстра. Ночь задергался, распахнул пасть, не в силах вздохнуть. Его голубые глаза, поднятые к небу, покрылись красными прожилками.

– Хватит! Вы его убьете! – я подбежал к Ворошилову и хотел отобрать у него жезл, но тут замер, увидев, как монстр начал покрываться шипами.

Темно-серые шипы с белыми остриями сделали его похожим на дикобраза. Видимо, из-за этого эффекта этот артефакт именно так и назывался.

Генерал выключил жезл, и Ночь свалился на землю. Я подошел к нему, опустился рядом с ним и заметил, что он не дышит. Контакт был слишком долгим. Мне даже стало казаться, что он умер, но тут Ночь пошевелил одной лапой, затем второй и открыл небесно-голубые глаза.

«Все прошло. Ты справился», – похвалил я и увидел, как исчезают шипы.

Между тем генерал увел Шолоха в клетку, а я отвел Ночь в амбар и снова вернулся. Генерал поливал раны Шолоха обеззараживающим раствором.

– Тимофей Кондратьевич, хочу попросить у вас прощения…

– Да брось ты, Дима. Не надо извиняться. Это бой, а не детский сад. Всякое могло произойти. Я вот тоже испугался, что чуть не убил твоего бойца. Так что мы в расчете, – он протянул мне руку, которую я с готовностью пожал.

У меня отлегло на сердце, ведь я думал, что он обвинит меня в произошедшем, а портить отношения с соседями – это дурной знак. Никогда не знаешь, что может произойти, и какая помощь понадобится.

– Тогда может за целителем Сорокиным съезжу? Пусть обследует Шолоха.

Генерал недовольно поморщился.

– Сорокин за вызов много берет. Шолох сам справится, – махнул он рукой.

– Не волнуйтесь, Сорокину я сам заплачу, – заверил я.

– Ну тогда ладно. Пусть посмотрит. Не мешало бы швы наложить, чтобы грубый рубец не остался.

Я торопливо направился к машине и вскоре остановился у калитки дома Селиверста Алипеевича. Он нехотя согласился, услышав, что нужно помочь бойцу генерала Ворошилова. Я знал, что они недолюбливало друг друга, поэтому сделал упор на то, что за выезд накину сверху процентов двадцать. Он быстро подсчитал в уме, сколько получит и согласился.

Все-таки в наше время деньги на дороге не валялись, и отказываться от них только по причине личной неприязни он не хотел.

Пока Сорокин осматривал Шолоха, мы с генералом зашли в дом и сели за стол. Расторопные слуги тут же принялись носить различные закуски и поставили в центр стола блестящий самовар.

– А я люблю по-старинке. Грызть кусок сахара и запивать горячим чаем из блюдца – вот это и есть самое что ни на есть русское чаепитие, а не какой-то там файф о клок, – последнюю фразу он произнес с жутким акцентом, но я не стал его исправлять.

Раздобревший генерал после двух чашек чая принялся рассказывать о своих приключениях в армии, но я слушал его вполуха, так как уже придумывал, как активировать следующий артефакт – «Сияющий укус». Теперь Ворошилов мне точно не позволит использовать его бойца, поэтому придется выставить Ночь на реальную арену… теневую арену.

Глава 8

Последующие дни я только и делал, что после работы тренировал теневика. Он у меня не только за курицами гонялся, но и за кроликами и овцами. Чем больше движения, тем лучше. По скорости он уступал булдору, но действовал по-другому. Часто он сначала внимательно следил за траекторией движения животного, а потом делал резкий рывок и мигом достигал его. Это демонстрировало, насколько он умен. Я уверен, что Шторм носился бы за кроликами высунув язык, а не продумывал, как быстрее их поймать.

Умный монстр – это хорошо и плохо одновременно. С одной стороны, он, даже получив приказ, вносил в него свои коррективы. С другой, я боялся, что наступит момент, когда он поступит не так, как я приказываю, а это означает неподчинение. Единожды не подчинившийся монстр через какое-то время может стать полностью неуправляемым.

Ночь шипы больше не выпускал, и я не знал, понял он вообще, что произошло во время удара током из жезла или нет. Повторять я не хотел, поэтому понадеялся, что он все осознал.

Почти каждый вечер ко мне приезжал Илья и недвусмысленно намекал, что не прочь бы встретиться еще раз с девушками. По всей видимости, ему понравилась Галя, о которой он постоянно расспрашивал, но я не мог ничего ответить, так как кроме того, что она учится на медсестру и помогает сиротскому дому, больше ничего не знал.

В пятницу вечером я согласился поехать с ним к общежитию, хотя даже не надеялся встретиться с Таисией, которая всегда была очень занята.

При виде меня вахтерша добродушно улыбнулась и, не дожидаясь вопроса, ответил:

– Пришла только что. Десять минут назад.

– Спасибо! – я направился к лестнице, а Илья остался сидеть в машине.

Он заметно нервничал, хотя раньше я такого за ним не замечал. Обычно он легко подходил к любой понравившейся девушке.

На громкий стук дверь приоткрылась, и показалось настороженное лицо Гали. Однако, как только она узнала меня, то тут же расплылась в улыбке.

– Здравствуйте, Дмитрий! Вы чудом нас застали дома.

– Дима пришел? – послышался голос Таисии, и она появилась в дверях.

По радостному лицу девушки было понятно, что она тоже очень рада меня видеть.

– Приходи. Мы как раз чайник поставили на огонь.

– Я не один, а с Ильей. Мы хотели вас пригласить на ужин.

Девушки переглянулись и одновременно ответили.

– Мы согласны!

– Отлично! Тогда ждем вас в машине, – кивнул я.

Как только я вышел из общежития, Илья высунулся из окна автомобиля и прокричал:

– Ну что?

– Сейчас выйдут, – кивнул я и, спустившись с крыльца, подошел к машине.

Илья просто светился от счастья.

В «Аленушку» они больше не захотели ехать, так как «там очень дорого, а они не такие, чтобы шиковать за чужой счет». Мы с Ильей не стали настаивать и пригласили их в свой излюбленный кабак. Правда, и на этот раз их пришлось уговаривать, упирая на то, что мы полдня ничего не ели и жутко голодны.

– Я хотела поехать к родителям на выходные, а, оказывается, количество рейсов в том направлении уменьшили, и теперь до деревни можно добраться только в понедельник или среду. А как я поеду в будние дни, если учусь и работаю? – пожаловалась Таисия, когда мы сидели за столом и ждали наш заказ.

– А давай я тебя отвезу? На выходных я свободен, – выпалил я, даже не подумав о том, как это будет выглядеть в глазах ее родителей.

Тая с сомнением посмотрел на меня, затем подумала и кивнула.

– Хорошо. Я согласна… У них совсем дела плохи, поэтому хочу помочь по мере своих сил.

– Чем занимаются твои родители? – уточнил я, хотя Галя мне рассказывала об этом.

– Они владеют маслобойней, но у них возникли какие-то проблемы с реализацией, и весь товар испортился. Теперь они должны много денег поставщикам молока. Да и кредит каждый месяц надо платить, – она тяжело вздохнула.

Я был далек от этой темы и даже не знал, что ей посоветовать, но решил, что постараюсь помочь хоть как-то.

Плотно поужинав, мы вышли на улицу и неспешно двинулись в сторону общежития. Галя без умолку болтала, а Илья зачарованно смотрел на нее с дебильной полуулыбкой. К тому же я заметил, что он не выпил ни рюмки, что было очень странно.

С Таей мы договорились, что завтра в восемь я за ней заеду. Проводив девушек до общежития, мы вернулись за машиной.

– Правда, она прелесть? – спросил Илья все с той же дебильной улыбкой.

– Ты про Галю? – на всякий случай уточнил я.

– Ну конечно! Про кого же еще? – возмутился он и непонимающе уставился на меня.

– Да, прелесть, – кивнул я, лишь бы он отстал от меня.

Пока Илья вез меня до усадьбы, раз десять сказал, что никогда не встречал таких девушек и уже подумывает о женитьбе. Я хотел спросить, не слишком ли он торопится, но передумал. Пусть сам решает, немаленький уже. Хотя в Гале он, возможно, увидел смысл в жизни, которого ему так не хватало.

На следующее утро за завтраком я сказал деду, что поеду с Таисией в деревню и вернусь поздно вечером.

– Ты бы хоть свою Таисию к нам пригласил познакомиться. А то как-то не по-людски, – недовольно пробурчал дед.

– Приглашу… как-нибудь, – ответил я набитым ртом.

Через полчаса остановился у общежития и просигналил. Тая вышла через пару минут, одетая в мужскую клетчатую рубашку, темные брюки и высокие сапоги. Это было неожиданно. Я привык ее видеть в женственных платьях нежных расцветок и в шляпке с цветами.

На мой удивленный взгляд она ответила:

– Я еду работать. Наряды там ни к чему.

По пути до деревни Тая поподробнее рассказала о том, что произошло с ее семьей. Много лет ее родители занимались преподавание, а когда вышли на пенсию, то взяли все свои накопления, добавили деньги из банка и купили маслобойный аппарат и арендовали помещение. Сначала все шло хорошо: местные фермеры и частные домохозяйства с готовностью продавали им молоко, а те, в свою очередь, делали из нее масло и поставляли в магазины.

Через несколько месяцев успешной работы к ним приехал местный авторитет Курочки и потребовал закрыть маслобойню по причине того, что его масло перестали покупать и у него упала прибыль. Родители Таи, конечно же, отказались.

В следующем же месяце в их масле обнаружили опарышей, а затем и плесень. Магазины вернули нераспроданное масло и отказались брать следующую партию, поэтому несколько сотен килограммов масла просто испортилось из-за того, что родители Таи так и не смогли найти покупателей.

– А откуда в их масле плесень и опарыши? – прервал я затянувшееся молчание.

– Не было там никаких опарышей. Свежее масло отправляют. Откуда там такая гадость появилась – неизвестно, – развела она руками. – Родители думают, что это Курочкин все испортил.

Я ничего не ответил, но решил с этим делом разобраться.

Через два часа мы въехали в небольшую, но чистую деревеньку с ухоженными дворами и почти одинаковыми домами. По дороге сновали куры и гуси, в загонах щипали траву овцы, вдали за огородами виднелось стадо коров с пастухом.

– Тихое спокойное место, прям как на моей усадьбе, – сказал я, разглядывая местных жителей, которые не скупились раздавать улыбки и приветственно кланяться.

– Да, мне здесь тоже нравится. Когда окончу медучилище, то вернусь сюда.

От этих слов мне стало не по себе. Даже не знаю почему. Вероятно, я просто не хотел, чтобы она уезжала далеко от меня.

– Вон тот дом с синей крышей, – ткнула она пальцем.

В самом конце улицы стоял старый дом с потрескавшейся черепицей и облупившейся краской. Дому требовался ремонт, но, похоже, хозяева все деньги пускали на маслобойню.

– Как ты представишь меня своим родителям? – насторожился я, остановившись у покосившейся калитки.

– М-м-м, – девушка задумалась.

Видимо она не подумала об этом. В это время дверь дома открылась и показалась миловидная пышнотелая женщина. Она прищурилась, разглядывая нас, затем всплеснула руками и воскликнула:

– Тая! Приехала! А мы тебя уже не ждали, – она торопливо спустилась с крыльца и направилась к нам.

– Скажу, что ты мой хороший знакомый. Ладно? – прошептала она и вопросительно уставилась на меня.

Я кивнул. Впрочем, это была правда. Мы виделись всего несколько раз, и между нами не было ничего такого, что говорило бы о том, что мы больше, чем просто знакомые.

– Валентина Игоревна, – представилась женщина и протянула руку.

– Дмитрий Державин, – я чуть склонил голову и пожал ее мягкую руку.

– Очень приятно! Проходите, пожалуйста, вы как раз к обеду.

Она нежно обняла Таю, махнула нам рукой и направилась к дому.

Внутри обстановка была типичная деревенская: большая печь, скамьи вдоль стен, вышитые занавески и ажурные салфетки.

Отец Таи – Василий Александрович, тоже очень обрадовался приезду дочери и поблагодарил меня за то, что я привез ее.

Обед состоял из щей, отварной картошки с солеными грибочками и различных домашних солений. Судя по всему, на мясо у них просто не было денег, поэтому питались они исключительно овощами и домашними заготовками. Впрочем, немудрено с такими-то денежными трудностями.

Василий Александрович более подробно рассказал о том, что случилось с их товаром. Оказывается, благодаря хорошим и выгодным условиям им удалось переманить всех поставщиков молока, а также заключить доходные сделки со всеми близлежащими магазинами и столовыми.

Это не понравилось местному помещику Зиновию Курочкину, который тоже держит маслобойку и раньше он снабжал всех маслом. Курочкин несколько раз приезжал к ним и предлагал перепродать ему маслобойку, затем начал угрожать тем, что все равно не даст им спокойно работать.

– Я думаю, что это он причастен к тому, что случилось? – вполголоса проговорил отец Таи.

– А как он это сделал? – не понял я.

– Не знаю, но не может масло за пару часов так сильно испортится.

– Вы сами отвозили масло по магазинам? – уточнил я.

– У нас нет машины. На соседней улице живет Харитон Горлов. У него старый грузовик. На нем он и возил наше масло. Мы с утра ему отгружали и давали список, кому и сколько отгрузить.

– Не думаете, что это он виновен? – спросил я и внимательно посмотрел на него.

– Не-е-ет, мы с Харитоном старинные друзья, – махнул рукой Василий Александрович.

М-да уж. Еще одни старинные друзья. Мой дед тоже слишком уж доверял своему Савелию.

Я решил больше ничего не выспрашивать, а лучше поговорить с этим Харитоном, так как это он был единственным посредником между маслобойней и покупателями.

После обеда мы вышли из дома и направились к старому кирпичному зданию, которое родители Таи арендовали у сельского совета.

Как оказалось раньше у них было даже два работника, но сейчас им приходилось работать сами, потому что денег на зарплату не было. Пока Таисия с матерью возились у маслобойного аппарата, спросил у Василия Александровича, где найти Харитона.

– Это не он. Я уверен, что мой друг ни в чем не замешан, – заупрямился он.

– Я тоже так думаю, но все-таки хочу поговорить. Вообще-то, я – менталист и ложь за версту чую, поэтому просто задам ему пару вопросов, и все. Вам не о чем волноваться, – заверил я.

– Ну-у, не знаю, – с сомнением протянул он. – А о чем будете спрашивать?

– О том, как он доставляет ваше масло. Больше меня ничего не волнует

Василий Александрович отошел к жене, о чем-то с ней шепотом переговорил и кивнул.

– Хорошо, пойдемте. Все же надо выяснить, что произошло с нашим маслом.

Мы вышли из маслобойни и двинулись к дому Харитона. Как сказал Василий Александрович, жил он один и очень радовался гостям, которых у него было очень мало. За время работы налоговым инспектором он нажил себе много врагов и почти не заимел друзей, кроме отца Таисии.

Едва мы зашли в заросший сорной травой двор, как нам навстречу ринулся Харитон.

– О-о-о, Вася! Ты чего? На рыбалку пришел позвать? А это кто с тобой? – подслеповато прищурился пожилой мужчина.

Одного взгляда хватило, чтобы понять, что этот человек не из обманщиков и предателей. В нем чувствовалась сила. Светлая сила.

Василий Александрович представил меня, как друга Таи, и я совсем не возражал. Все же пусть будет друг, чем просто знакомый.

– Харитон Григорьевич, расскажите, как вы доставляете масло? – попросил я.

– Как-как? Обычно, – пожал он плечами.

– Понятно. А можно поподробнее? Прям шаг за шагом.

Он задумался. Мы с Василием Александровичем его не торопили и терпеливо ждали.

– Утром встаю, умываюсь, завожу свой грузовик и еду к маслобойне. Там Вася меня ждет. Вдвоем мы его масло грузим в кузов, и я везу. Вот и все.

– Похоже, вы что-то упускаете. Не торопитесь и подробнее расскажите о том, что происходит после того, как вы загружаете масло, – попросил я, потому что чувствовал, что он упускает что-то очень важное.

Харитон продолжительно выдохнул и, мельком взглянув на друга, продолжил:

– Я еду сначала к Аришке на завтрак, а уже оттуда по магазинам.

Он почему-то покрылся красными пятнами и затравленно посмотрел на друга. Тот вытаращил глаза и еле слышно спросил:

– К Арине Холоповой? Вы что же это… гуляете?

– Да, уже второй месяц. Но она просила никому не рассказывать. Так что и ты молчок.

– Кто это, Арина Холопова? – уточнил я.

– Наша староста. Моложе меня на десять лет… И что во мне нашла? – Харитон еще сильнее раскраснелся и улыбнулся той самой дебильной улыбкой, которую я уже видел на лице Ильи.

– Сколько времени вы проводите у старосты?

– Минут сорок… Может, час.

– А машина все это время где?

– Стоит у забора. Да что это маслу за час сделается? Ничего! Так что я здесь ни при чем, – возмущенно проговорил он и сложил руки на груди, бросая на друга виноватый взгляд.

– Имеет ли отношение это Арина к Курочкину? – задал я прямой вопрос.

– Конечно! Она же его троюродная сестра, – кивну Василий Александрович.

– Вы что ж это, Аришу мою подозреваете? – воскликнул Харитон.

– Нет, ее братца.

Мы с Василием Александровичем вышли из калитки и остановились на дороге. Было ясно, что эта самая Аришка причастна к испорченному маслу, но как? Я решил не тянуть время и сразу наведаться к Курочкину.

– Харитон прав, за час масло не испортишь, – с сомнением сказал отец Таи, когда мы подошли к шикарному, по местным меркам, особняку Курочкина.

– Зато за час его можно подменить на испорченное. Если Курочкин не мог продать свое масло, то, скорее всего, он подметил ваше свежее масло на свое испорченное, – предположил я. – Надо поговорить его и припугнуть, чтобы не смел больше переходить вам дорогу.

Василий Александрович замялся, но потом подумал и кивнул. Я подошел к большим резным воротам и потянул их на себя. Ворота с легкостью открылись, ведь в деревне некого было бояться.

К нам тут же подбежал работник и спросил, кто мы такие и чего надо. Я представился и сказал, что пришел к Курочкину по делу. Работник кивнул и уже хотел побежать доложить о нашем приходе, но тут из-за дома показался плешивый мужчина с пивным животом, а рядом с ним гигантский монстр докку.

– Это и есть Курочкин, – прошептал Василий Александрович. – Не знал, что у него есть монстр.

– Эй, Вован, ты чего приперся? Кто тебя сюда звал? – грубо окликнул Курочкин.

– Нам нужно с вами поговорить, – ответил я, вложив в голос металлические нотки.

– Поговорите с моим Лемуром, – зло процедил он сквозь зубы и выкрикнул. – Лемур, взять их.

Отец Таи испуганно охнул и попятился к калитке, а я решительно двинулся вперед. Меня не запугать.