Текст книги "Звезды для нас"
Автор книги: Егор Полторак
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 3 страниц)
Вдруг в коридоре возникло суматошное движение, засвистел ветер. А когда Алика уже протянуло камешек сове, от двери взлетело рыжее и мгновенное и ударило по руке Алику.
Лутьюфо стоял, тяжело поднимая живот, и одной из подрагивающих лап он прижимал красный камешек к полу.
– Вот ето петрушка!!! Это что! Это как! Ты что-о!!! Шандарах! Марказоль и тритених!!!
Сова неумело спикировала со стола и запереваливалась к собаке, стараясь теперь и походкой выразить справедливое негодование.
Лутьюфо зарычал.
– Ну... – сова остановилась, – Пожалуйста... Ну что тебе в самом деле. Ведь собакам это зачем, ну, – нерешительно просила она.
– Лутьюфо, почему, – спросила Алика.
– Шандарах!!! – снова завопила сова, – Тенью по марказоли! Чтоб мне объесться! Лутьюфо!!!
– Вы его... знаете, – спросила Алика.
– Елки-моталки! – сообщила сова в пространство, – Вот ето петрушка, клянусь тенью!
– Это... принц? – Алика с надеждой.
– Хто?! – сова недоуменно уставилась на девочку.
– ...Ну, Лутьюфо...
– Прынц?.. Ага. А я тогда прынцесса Дурандот! Шут он гороховый! Клоун рыжий... Правда...
– Клоун? А я...
– А ты думала?
– Мне сказали...
– Кто?.. Или... Колдунья? Да? Что он принц? Заколдованный, да? И как его.. расколдовать тоже сказала?
– Нет. То есть она... Я подумала, что она все сделает – я так поняла. И что камешек этот вам дать, тоже сказала. Что это поможет... по-моему. Так?
– Ох-х, мир, ох-х, петрушка одна... – сова села прямо на пол, отвернув заботливо хвост и вытянув лапы, – Ну и что? – спросила она у Лутьюфо, – Опять я здесь и без ничего. Я что, только как кто нужна, а? Как мудрая продавщица лечебных средств? Да!.. А вот... как же ты не уберегся. А предупреждала я тебя. А я-то, я-то, – сова от жалости к себе чуть не всхлипнула, – Опять сто лет коптила тут... Эхе-хех... – сова горестно развела крыльями и стала раскачиваться, показывая Алике, Лутьюфо и всему миру, до чего ей тоскливо, уныло и безысходно живется.
– Простите... а что же делать теперь? – безнадежно спросила Алика, Теперь все? Нет?
– Ах! – махнула крылом сова, – Вам-то всем что! Это мне – все! Пропаду здесь в одиночестве. Околею, ох, – не пожалеет никто... Никто не заметит!!! она горестно посмотрела на девочку, – Да облей ты его из бутылки, и все дела. Тоже проблему нашла!
– Из бутылки? – Алика думала.
– Мне нравится эта девчонка!.. Не из-под крана же, клянусь тенью!.. Хотя клянись, не клянись, крыша не обвалится... Ох-хо-хох, – опять задумалась сова над проблемами мироздания и отвернулась от девочки, но косила заинтересованным глазом.
Алика подошла к собаке, вытащила из бутылки стеклянную пробку и опрокинула ее. Зеленый свет ринулся вниз, ослепил на мгновение девочку, а открыв глаза, она увидела рыжего человека с печально изогнутой бровью, но улыбающегося губами, глазами и всем, чем улыбаться можно.
– Здравствуй... девочка моя, – сказал человек.
Алика смотрела на него.
– Ну вот, – продолжал человек, – Видишь, все и хорошо...
Но в этот момент с диким воплем, оголтело размахивая крыльями, ринулась к красному камешку сова. И уткнулась в нелепый клоунский башмак – Лутьюфо успел накрыть камешек ногой.
– Ну-у-у-у!!! – сова дернула его два раза за свисавшую петлю поводка и обиженно заковыляла под стол. Села там укоризненной кучкой, надулась и отвернулась с окончательным видом.
– Кронакс, ведь ты знаешь все, – сказал Лутьюфо, отстегивая поводок от ошейника и снимая ошейник, – Зачем тебе это? Это ведь смерть через год.
– Лес... – всхлипнула сова из-за ножки стала, – Лес, ночь, шевеление мыши под бурыми листьями, утро, умытое лучами чистыми, сон на колоде древесного пня, вновь ты лишил полета меня!
Лутьюфо ласково улыбнулся, поднял и положил камешек в карман длинного клетчатого пиджака:
– Кронакс, я тебе обещаю. Потерпи. И ровно через год... год. Вы где будете?
– Ын зэ Моска, – сказала сова, угрюмо коверкая прекрасный английский язык, – Что-то им там прямо так надо, что ну прямо вообще!
– Теням?..
– А ты думал, я что ли Москвы не видела... По музеям пойду летать, что ли?!
– Все, все! Слушай, ровно через год ты отсюда выйдешь. У меня есть мысль...
– Дефицитом обзавелся, – пробурчала сова в клюв, – ...Да-а-а. Год целый... А ты не обманешь?!
– Кронакс! – развеселился Лутьюфо, – Ты с ума сошла!
– И... в лес?..
– Ну!
Лутьюфо повернулся к Алике:
– Пора, девочка моя... – и, – Жди, Кронакс...
– Эх-хех, собираться что ли начать... или успеется? – вздохнула сова, Привет Колдунье!
– Хорошо, – ответил Лутьюфо, подмигнул сове и вышел, ведя девочку за плечо.
Время перешагивало почти на месте перед закрытой дверью, чтобы дождаться солнца и воспарить вверх и вперед, расправив крылья. Потом, сложив крылья, упасть к самой Земле, и стелиться над ее поверхностью, кружась и разворачиваясь и гордясь тугой силой крыльев, и вновь лететь и лететь, приближая нас к бесконечности.
Клоун и девочка, пройдя по набережной канала Грибоедова, по двору дома и войдя в подъезд, миновали пролом в полу. Поднялись по лестнице, задержавшись на том месте, где произошла битва с пауками – там еще оставались какие-то кляксы, и оказались перед закрытой дверью в квартиру Колдуньи, и рыжий клоун сказал:
– Пришли, девочка моя.
И еще:
– Позвони... вот эта ручка, поверни.
Алика повернула ручку, вокруг которой было написано "повернуть", и задребезжал в квартире звонок. И загремело что-то, упав на пол.
– Не открывает, – задумчиво сказал Лутьюфо и взглянул на Алику, – Не бойся, ничего не случится плохого, – повернулся к двери, достал красный камешек, провел им по краям двери и сказал, – Варенье засахарилось...
Дверь отворилась сама.
В глубине коридора стояла старушка, опираясь о стену правой забинтованной рукой, изогнувшись и сгорбившись. Она была седая. Она смотрела на них.
– Время, – сказал Лутьюфо, – Тебя ждут.
– Нет, – жалобно проговорила старушка, – Пожалуйста нет. Я не хочу туда.
– Но тут ничего не сделаешь, – возразил Лутьюфо и вошел, держа Алику за руку, – Время пришло, и теперь – ничего. У тебя не получилось, Алиак, ты проиграла... как и должна была. Но ты ведь знаешь – там тебе не воздается. Ты ведь все знаешь. Даже за жажду власти – ничего.
– Но у меня есть еще Зеркало! – глаза ее сверкнули зеленым в темноте.
– Нет – теперь это – нет.
Лутьюфо прошел мимо Алиак, обнимая дрожащую Алику.
– Нет!!! – закричала им вслед Алиак. Они не обернулись.
– Как давно мне хотелось это сделать, девочка моя, – сказал Лутьюфо, когда они вошли в комнату.
Он подошел к зеркалу, осмотрел его и погладил:
– Подойди сюда, – сказал он Алике, – Потрогай.
Алика осторожно прикоснулась пальцами к зеркалу. И ощутила холод холоднее железа где-нибудь очень высоко.
– А теперь отойди подальше, девочка моя.
Лутьюфо с силой провел по зеркалу красным камешком крест и отскочил, отряхивая с ладони красную пыль. Зеркало взорвалось осколками и дымом, удушливым и ледяным, который рассеялся и вылетел клубами в открытое окно. В углу чихнула, как пискнула Алика... Слабый вскрик донесся из коридора, потянуло оттуда горячим, и хлопнула дверь.
– Все, девочка моя, – сказал Лутьюфо, – А теперь пора спать, у нас много впереди работы и обязанностей. Ложись...
Он уложил Алику, девочку с такими черными волосами, что казались синими, на кровать и снял тапочки с ее маленьких находившихся ног. И подумал, что скоро отрастут ее волосы, и она увидит, какие они черные.
Алика закрыла пушистые веки – ресницы остались светлыми – и стала смотреть на Лутьюфо. А он сел рядом на кровать и спросил:
– Рассказать тебе сказку, девочка моя?
Алика кивнула и улыбнулась так, что у глаз ее собрались добрые морщинки. Эти морщинки сейчас расправились, но потом... Потом. Уже вскоре они останутся у ее глаз. Как и у клоуна.
– Итак, – начал Лутьюфо, – ...Давным-давно. Это было так давно, что старые люди рассказывали об этом, как о давно случившемся. Тогда летали по свету добрые мохнатые сны, правда, и злые сны тоже, но это что ж... И бродили по дорогам клоуны, играя на
трубах и гитарах. Тогда пели про то же самое, про что поют и сейчас, но... не так.
Но однажды, перед слишком холодным рассветом, когда туман покрыл все на земле, расцвела в овраге белая трава синим цветком. И упала в этот овраг синяя звезда, и соприкоснулись лепестками цветок и лучами звезда. И родилась женщина.
Белая трава, разрастаясь в овраге, вынянчила женщину с белыми, даже просвечивавшими волосами, и научила ее тому, что она должна делать в этой жизни. И встала женщина, прекрасная, как река, текущая в тумане, и пошла.
Женщина пришла в город людей и поселилась невдалеке от реки. Шли годы и годы. Пошло время.
Женщина была повелительницей тех липких и беспокойных снов, которые люди предпочитали бы не видеть. Снов, после которых просыпаешься в поту и мучительно пытаешься освободиться от ощущения, что ты сделал что-то постыдное, что-то не так; или что мир не таков, каким ты хочешь его видеть, а ты бездействуешь. Но вскоре... конечно, девочка моя, так и происходит все в этом мире – вскоре... Итак: женщина повелевала этими снами, но ей казалось все больше и больше, что люди мало обращают внимания на ее сны-предупреждения и сны-напоминания, ведут себя беспечно, и не думают о том, что мир надо безотлагательно переделывать в лучшую сторону. И стала женщина думать об этом, и волосы ее стали темнеть... А она их стала красить в белый цвет.
Женщина многое понимала в колдовстве, и она колдовала и колдовала. И стала повелевать уже всеми снами на свете – потому что она думала – они, добрые бесхребетные бесхарактерные сны во всем виноваты. Надо сказать, девочка моя, что она была не далека от истины. И женщина стала переделывать сны, но эти бесхарактерные сны переделываться не хотели, да и просто не могли. У нее ничего не получалось. Она разозлилась так, что вода в реке поднималась и опускалась, а ветер срывал крыши с домов. И волосы ее темнели так, что начали уже отливать синим, и она их красила в белый цвет.
Она многое умела, и многому смогла научиться. Женщина оставила шляться по свету добрых снов, и решила действовать иначе. Она выкопала в овраге белую траву, посадила в горшок, а горшок поставила у себя дома, но... белая трава не смогла жить в горшке, завяла и умерла. Женщина подобрала на улице белого котенка, слабого и беспомощного, выходила его и наделила долгой жизнью, которую дали умиравшие листья травы. И ей тоже. И котенок вырос в кота, большого и умного.
Тогда в городе стали пропадать девочки грудного возраста. Никто из людей не понимал, отчего это происходит, – стоило оставить коляску без присмотра совсем на немного, и все: ребенок исчезал. Иногда, правда, видели около колясок белого большого кота или высокую красивую женщину с крашеными белыми волосами, но не обращали на это внимания... Лутьюфо замолчал и взглянул на Алику:
– Ты не спишь, девочка моя?
Алика помотала головой, не открывая внимательно закрытых глаз...
– Итак... – Лутьюфо усмехнулся, – Маленькие украденные девочки не помнили ничего – да и что было помнить, собственно – ведь многим из них не было даже и двенадцати месяцев. Белый кот и Королева – так она стала себя называть обучали их насылать сновидения, волшебные сновидения, где за доброе дело всегда следовала плата, а за злое – наказание. Девочки прилетали звездами и целый год насылали сновидения тому, кто первым их увидит. А потом покидали Землю и переходили в страну теней, чтобы навсегда уже остаться тенями фей.
Но однажды на исходе последней ночи месяца прилетающих фей сорвалась с неба зеленая звезда и, рассыпавшись искорками среди только что опавших листьев, превратилась в фею сновидений по имени Алкия. И это оказалась первая повелительница добрых мохнатых снов.
С тех пор каждое время – сто лет – срывается с неба зеленая звезда, новая повелительница добрых снов сменяет старую. И начинает называться Колдуньей. Но ни одной не удавалось победить Королеву и Белого кота, потому что все они очень быстро начинали думать о власти над всеми снами – добрыми и злыми, стараться достигнуть этой власти. Появилось Зеркало. В него Колдуньи ловили солнечных зайчиков – фей – чтобы лишить власти – подданных – Королеву. Но та только еще больше девочек брала у людей. Вот и все. И так продолжалось очень долго: Королева красила волосы, Колдуньи следили за Зеркалом и старались, всегда старались перехитрить друг друга с помощью бутылочек Кронакса бутылочек живительного зеленого света, дающего долгую жизнь. Королева и Колдуньи сражались друг с другом. А последняя Колдунья – Алиак – заперла всех добрых мохнатых снов в этой квартире. И люди стали звать ее бессонницей... Ну, а меня Королева сто лет назад превратила в собаку и сборщика бутылок – я мешал ей воровать у людей девочек... Это было просто – Алиак отказалась насылать сновидения мне, потому что уже знала, что будет Колдуньей. За это Королева ей помогла перехитрить предыдущую Колдунью... Вот... а теперь, девочка моя, сказка продолжается, и еще теперь нас двое: ты и я. Засыпай, родная, у нас много впереди работы и обязанностей. Надо отдохнуть, засыпай. Уже завтра нужно отчистить целую пригоршню звезд, чтобы выпустить добрых мохнатых снов и каждому дать звезду для полетов.
Лутьюфо прикрыл Алике ноги своим пиджаком, ее маленькие находившиеся ноги, осторожно ступая по старым половицам прошел к окну и сел там. Закрыл глаза и заснул. И даже... хм, немного захрапел в начале сна. Алика, хитро улыбаясь, открыла глаза, привстала на кровать и придумала сон для клоуна. И получилось без всякой палочки.
Рыжий клоун ездил по дорогам в повозке, запряженной двумя веселыми лошадками, белой и вороной. Клоун играл на трубе и гитаре, пел и показывал смешные фокусы. Но был очень-очень-очень одиноким клоуном. И, когда представления заканчивались, он грустил у маленького-маленького костра, а его лошадки грустно пили воду, в которой отражалось небо с одинокой звездочкой на востоке. Но однажды!!! Однажды он приехал в один город и играл на площади на трубе и гитаре и увидел одну маленькую худенькую девочку с русыми волосами, большими глазами и широкими скулами. Она радостно смеялась, когда клоун показывал фокусы с отгадками, и плакала, когда он играл на трубе прекрасную грустную-грустную песню звезд.
И вот! Когда клоун уезжал из города, эта девочка тихо-тихо забралась к нему в повозку вместе со своими друзьями – щенком бездомной дворняжки и двухмесячной серой дымчатой кошкой. Клоун сначала немного посердился на девочку, а потом очень обрадовался. И с тех пор они все всегда уже ни-ко-гда не разлучались. Выросли девочка, щенок и кошка. И клоун полюбил тогда девочку, и они никогда-никогда не разлучались. А костер их с тех пор горел ярко и весело...
Когда Лутьюфо проснулся, он сказал Алике: – Это хорошее продолжение для сказки... на время, маленькая моя... И еще он сказал: – Все будет хорошо... Все будет хорошо, девочка моя.
Все было.
И с тех пор... Ну, конечно же, с тех самых пор никто не видел у колясок с маленькими девочками высокую женщину с крашеными белыми волосами и Белого кота.
А однажды одна молодая мама рассказывала другой молодой маме в Таврическом саду, что она несколько раз видела у своей коляски странного рыжего человека, который стоял и смотрел. Он уходил сразу же, как только она выходила из магазина. И с ним иногда была девочка с огромными глазами, широкими скулами и такими черными волосами, что они казались синими – симпатичная?
– Нет, – сказала другая мама, – Я никогда таких не видела у своей коляски.
И тогда первая мама подумала:
– Конечно, ведь у нее мальчик, а у меня девочка. Самая красивая в мире. На нее стоит посмотреть!.. – и поправила большущий розовый бант на одеяльце, в которое была укутана ее дочь.
