Текст книги "Третья Орда (СИ)"

Автор книги: Егор Михнегер

сообщить о нарушении

Текущая страница: 12 (всего у книги 17 страниц)

Глава 25. Орки не отступают

Жизнь требует верного глаза и твёрдой руки. Жизнь – не слёзы, не вздохи, а борьба; и страшная борьба. Слёзы – «дома», «внутри». Снаружи – железо. И только тот дом крепок, который окружен железом.

Василий Васильевич Розанов

Рычача с тревогой дочитал сообщение, принесённое вороном. Второе подряд поражение, даже если его предпочитали называть «успешной высадкой», ставило Третью Орду в тяжёлое положение. Как морально, так и чисто материально.

Потери в живой силе сами по себе казались малозначительным злом. Свежее мясо набрать в воинство не проблема. Но вот затрофеенная с таким трудом техника почти вся в одночасье пошла на дно. Изрядную часть снаряжения, присвоенного за время материковой кампании, столь же бездарно растратили Дубак с Роком. Да, осадные башни и тараны орки приноровились довольно быстро сооружать на ходу, но катапульты, баллисты, требушеты – здесь качество орочьей работы существенно уступало человеческой и уж тем паче эльфийской.

Лучшее оружие и доспехи, самые опытные и стойкие воины – не всё и не все, но большая часть всего этого была потеряна навсегда. Причём без насущной необходимости, что раздражало Рычачу вдвойне!

Чего стоило Року обождать с крупным сражением? Почему Горрык столь безрассудно рванул на континент, не удосужившись организовать хотя бы небольшую разведку? Да, на него верховный хан сильно обиделся, но как можно пренебречь базовыми правилами военной стратегии? Война – не только сражения, война – это сложнейший комплекс мероприятий. И разведка со снабжением едва ли не важнее всего остального!

Как тяжело, когда приходится руководить одними придурками. Из кожи вон лезешь, по сто раз всем всё разжёвываешь, придумываешь красочные аллегории – лишь бы дошло до самого последнего идиота. И беспомощно наблюдаешь, как труд всей твоей жизни идёт насмарку, потому что твои ценные указания успешно забываются через минуту или выполняются ровно наоборот…

– Плохие известия? – спросила стоящая рядом Илона, видя крайнюю озабоченность на орочьей морде.

Бывшая Покровительница магических искусств так и осталось в статусе бывшей. Рычача не слышал, о чём именно она полдня беседовала наедине с императрицей и другими эльфийками, но выглядело всё так, словно разругались они в пух и прах. А позиция магов, отказавшихся участвовать в защите родных островов, разочаровала прежнюю Покровительницу так сильно, что на предложение Рычачи остаться под его крылом, Илона ответила утвердительно.

– Только не думай, что я делаю это ради каких-то мифических тёплых чувств, – сразу пояснила она в тот день свою позицию орку. – Эльфланд прогнил до основания, мне нет больше места в этом логове змей. Белегестель не собирается прилагать должных усилий для восстановления лежащей в руинах империи. Она утверждает, что будет ждать окончания разборок между вами и гномами. Только если удастся заключить с победителем мирное соглашение, наши «великие стратеги» начнут выполнять перед народом свои обязательства. Тратить силы впустую в случае неудачи они, видишь ли, не хотят. Пф-ф-ф! Заведомо проигрышная позиция, которая могла прийти в голову лишь созданиям, мнящим себя воистину вечными! Надо использовать любое доступное время и шанс, а не ждать, пока всё сложится наилучшим образом, а то и разрешится само! Глупые бессмертные существа, возомнившие себя равными настоящим богам. Так история не творится.

Рычаче нравилось общество умной эльфийки, поэтому он согласился с её мотивами продолжить путь с ним. Хотя и подозревал, что истинная причина действий Илоны кроется в совсем иной области.

Вероятно, её настойчиво подтолкнули к слежке за старшим шаманом, в дополнение к поиску возможностей найти компромисс с победителем эпической схватки. Брехлисиус ведь неспроста трётся рядом с Горрыком, прикидываясь конченым идиотом, а Илона станет незаметно воздействовать на главного колдуна. «Глупые бессмертные существа», возможно, действительно не отличались могучим интеллектом, но отказывать этим женщинам в хитрости и коварстве было самоубийством. Что ж, лучше знать о шпионах и держать при себе, чем пребывать в иллюзиях всемогущества.

Рычача скомкал записку, швырнул её за борт. Не стоит раньше времени раздувать панику. Чем сквернее идут дела, тем активнее нужно демонстрировать свою уверенность окружающим. Пусть думают, что всё идёт как задумано. Главное – не начинать верить в эту чушь самому.

– Враг силён, но гномы не сумели помешать нашей высадке. Сейчас Горрык направляется в Арнарофер, чтобы соединиться с основным войском. Не смотри так подозрительно – да, лихнисты пока практически беспрепятственно продвигаются вглубь наших земель, думая, что мы струсили и избегаем большого сражения. Но это не так, просто, в отличие от людей и эльфов, нам нет необходимости защищать города. Ха, оркам нужен простор, а не комфорт и стабильность скученных домиков! Руины на месте каменных мешков нас ничуть не заботят. Чем дальше гномы отдалятся от своих гор, тем им хуже. Придётся долго и далеко улепётывать, когда мы разобьём их хвастливое воинство! А мы обязательно победим, ведь орки никогда не отступают и не проигрывают. Орки только выигрывают время, чтобы собраться всем вместе.

Илона молча кивнула. Нет, определённо, она не была дурочкой, чтобы залихватская речь произвела на неё впечатление. Бурными эмоциями всегда стараются прикрыть отсутствие аргументов. Тем, кому есть что сказать, не пыжатся, а рубят правду-матку, которая на их стороне. Блеф Рычачи был для неё очевиден.

* * *

Горрык был недоволен. Нет, не разочарован, примерно такого разброда он с самого начала и ожидал при своём возвращении из похода. Но держать себя в руках, осознавая объём работы, которую нужно проделать в самое ближайшее время, было действительно трудно.

– Не, ну что за дебилы?! У них решающее сражение на носу, а все разбежались, ищи теперь ветер в поле!

Остаткам победоносной армии, вернувшейся с островов, пришлось буквально пинками сгонять со всех окрестностей Арнарофера разбрёдшихся орков. И всё равно тех собралось ничтожно мало по сравнению с изначальными несметными полчищами. Требовалось срочно пустить по землям призыв.

Рычачи под рукой не было, так что верховному хану пришлось самому составлять свою речь:

– Несите во все концы света важную весть: Горрык вернулся! Вернулся, чтобы вновь вести Орду за собой! Пришла пора повоевать с настоящим противником. Гномы – сильные воины и наши заклятые враги с самых давних времён! Они сумели разбить Первую и Вторую Орду, так пускай же сломают зубы о Третью! Скорей приезжай на мой зов: славы в грядущих битвах хватит на несколько поколений вперёд! Ты! Ведь не намерен пропустить самую эпичную драчку?

Гонцы сломя голову ринулись по бескрайним просторам. Горрык не удержал бы титул верховного хана Орды, если б не понимал мотивации орков. Добыча, слава и страх перед яростью вожака – только эти три силы могли заставить орков действовать сообща хоть сколько-нибудь долгое время. Всякие разглагольствования про чувство долга и прочие морализаторские сказки типичного орка совершенно не волновали.

– Ты-то чего такой хмурый, Брехлисиус? Ну подумаешь, подруга твоя утонула. Она всё равно тебя в грош не ставила, да и вообще крайне неприветливой рабыней была. Каждый раз силой брать её приходилось. Не хандри, ещё не всех эльфиечек в лагере съели, можешь порыскать в округе. Любую, кто понравится, забирай! Но я бы советовал всё же присмотреться к нашим орочьим бабам. Орчихи, они такие, ух! Страстные штучки…

Горрыку было сложно понять, что можно такого найти в одной-единственной остроухой стерве. Все эльфийки, по его мнению, были на одно рыло. Худющие, высокомерные, вредные. А уж Родита казалась ему худшей из всех. Всегда и всеми была недовольна. У Брехлисиуса маленький, видишь ли, у Горрыка слишком большой… Фу такой быть! Утонула и пусть.

– Я, когда по молодости наёмником в королевствах людей подрабатывал, – решил он приободрить своего летописца, – тоже всё время страдал из-за нехватки любви. Будучи в любом войске, сам понимаешь, найти интересную женщину трудно. При грабеже села или города можно было, разве что, какую бабёнку поймать, оторваться. А так, годами к одним и тем же раздолбанным проституткам в обозе приходилось ходить, никакой страсти!

Верховный хан незаметно для себя самого закатывал глаза, когда вспоминал минувшие годы:

– Мечтал, что когда вернусь в Бескрайние степи, найду себе мясистую бабёнку, которая будет то, сё, третье и десятое. Хотел настоящую большую любовь до конца своих дней, в общем. Потом вернулся я, значит, к своим, стал искать идеал. Думаешь, что нашёл? Хрена лысого! Одна красивая, но тупая. Другая готовить ничего не умеет. Третья уже залетела. Четвёртая… Искал, искал, пока чуть не помер. А потом Рычача такой говорит: встань и круши! Ну, я так и сделал. И знаешь, что было дальше? Бабы сами ко мне толпой побежали! Мол, какой ты Горрык могучий, хотим от тебя великих воинов нарожать. Тогда я понял: нечего самок выискивать. Надо стать самым крутым мужиком и отбоя от женщин не будет! Сами начнут драться, чтобы тебя ублажить. Потчевать отборными кусочками мяса, нахваливать за любой чих тебя будут. Кстати, к чему я вообще всё это начал рассказывать? Короче, надо тебе, Брехлисиус, стать главным эльфом. Тогда всем на размер твоего писюна будет по фигу. Такая вот мудрость.

Настроение Брехлисиуса немного улучшилось:

– Настало время охренительных историй, – пробормотал он, тщательно записывая каждое слово мудрейшего орка.

* * *

Конечно, никакой торжественной встречи для старшего шамана организовано не было. Настоящие триумфаторы, по мнению орков, вернулись в Арнарофер неделю назад, да и их встречали скорее из любопытства, нежели ради принесения почестей.

Большинство орков в походе на острова не участвовали, а значит, мероприятие не стоило их внимания. Это потом о заморской кампании возникнут легенды, когда участники событий многократно переврут свои подвиги. Эльфийские трусишки обернутся могучими воительницами, которых ещё более могучие орки раз за разом героически одолевали в неравных боях… Горстка зеленокожих воинов покоряет империю, ага, как же, знаем.

Рычача сам периодически придумывал и распространял среди доверчивых орков подобные байки, чтобы поднять боевой дух и сплочённость. Великое прошлое способно влиять на настоящее, даже если половина мифов не имеет под собой совершенно никаких оснований. Все хотят простой и понятной картины мира, где они самые лучшие. Мало кто готов действительно разбираться в мироустройстве. Последнее тяжело и часто не слишком приятно, но лишь знание горькой правды даёт настоящую силу и власть.

Горрык по-прежнему ходил с обиженным видом, но верховный хан не был полным кретином и прекрасно понимал, что без шамана у него нет ни малейшего шанса расправиться с гномами.

Воздушные шары коротышек уже летали высоко в небе над Арнарофером, разведывая обстановку. Рычача сразу понял, что именно они его первая цель. Пока гномы знают обо всех передвижениях орков, вылазки в тыл и удары по врагам с флангов весьма затруднительны. Такое положение дел никуда не годится.

Попробуем разогнать гномов рукотворными бурями. А если и с грозами не срастётся, что ж, уцелевшие драконы умеют летать достаточно высоко.

Глава 26. Битва за небо

Горе наступившее легче, нежели ожидаемое: нагрянувшему горю есть конец, страх же перед грядущим горем не знает границ.

Иоганн Фридрих Шиллер

Колдовские силы отзывались на волевые приказы Рычачи слабо и с небольшим опозданием. Он словно пробивался сквозь толщу воды, которая мягко, но неотвратимо подавляла все его попытки раздуть искру волшебного огонька. Источник противодействия исходил из проклятых воздушных шаров, которых Рычача ещё совсем недавно планировал уничтожить играючи. Ливень, ураганный ветер и молнии быстро отвадили бы гномов от позиций основных сил Орды.

Теперь придётся пустить в ход драконов. Тех оставалось под контролем Рычачи всего пятеро, и гибель каждого значительно ослабила бы и без того скромные силы Орды в воздухе.

Орки явно недооценили значимость неба, за что поплатились большим потерями. Триеролёты эльфов, воздушные шары гномов… Нет, для успеха в войне определённо нужно иметь что-то большое летающее. И желательно легко возобновляемое, надёжное, не требующее столь тщательного контроля, как тупые древние ящеры.

Гэльфштейн оказался прав, когда продолжил развивать технологию летающих кораблей, даже заполучив возможность рассекать небо на волшебных единорогах. В конечном счёте построить триеролёт оказалось намного быстрей и дешевле, чем разводить и приручать табун заменявших корабль рогатых лошадок.

Однако сейчас большого выбора не было. Либо оставаться как на ладони у гномов, либо рискнуть жизнями огнедышащих тварей. У Рычачи не было ни малейших иллюзий, что гномы не учли угрозу летающих ящериц, не подготовив неприятный сюрприз. Но если подлететь к воздушному шару сверху, то разве есть у коротышек хоть какая-то возможность ответить дракону? Не станут же они простреливать удерживающий их в воздухе шар?

Войдя в транс, Рычача взял под контроль самого большого дракона. Он не был уверен, что зона антимагии рядом с шаром не разорвёт и эту тонкую связь, но надеялся, что успеет продемонстрировать ящерам стратегию борьбы с новой напастью.

На фоне сгущающихся сумерек дракон взлетел в воздух.

Соединившиеся сознания смотрели на удаляющуюся землю, «драконоорк» медленно, но верно набирал высоту. Захватывающее зрелище, к которому, впрочем, Рычача привык.

Расположенные по бокам массивного черепа глаза древней твари были гораздо лучше приспособлены для широкого обзора, чем прямосмотрящие глаза орка. Небольшая тёмная область посередине поля зрения легко исправлялась покачиванием головы на длинной чешуйчатой шее. Могучие многосуставные крылья чутко реагировали на любые изменения воздушных потоков. Острые когти, мощные челюсти, кипящий огонь изнутри – драконы легко могли бы и дальше властвовать над всем миром, если бы не одно обстоятельство. Они развивали сугубо своё тело, но не мозги, а потому физическое совершенство не спасло их от практически полного истребления. На любую грубую силу всегда найдётся в противовес какая-то хитрость. Так устроена жизнь.

За главным драконом устремились твари поменьше. Рычача вёл «стаю» на юг, чтобы развернувшись вне зоны видимости экипажей воздушных шаров, неожиданно спикировать на них с высоты.

Чёрные туши драконов были едва различимы на фоне звёздного неба, лишь клокочущий в нутре тварей огонь выдавал огромных летающих ящериц. Но ничего, когда гномы заметят угрозу, будет уже слишком поздно. Всепожирающее пламя очистит небеса от бородатой пакости. Рождённым копаться под землёй нечего строить из себя летающих бестий!

Достигнув нужной высоты, дракон практически перестал махать крыльями. Теперь можно было расслабиться и лёгкими движениями чешуйчатых перепонок планировать, позволяя потокам воздуха нести огромную тушу. С наступлением ночи зрачки дракона расширились, позволяя ему видеть мир почти так же хорошо, как и днём. К гномам неслась сама смерть, не иначе!

Рычача чувствовал, как его способность к контролю над чудовищем тает. По мере приближения к цели, зона антимагии, исходящая от воздушных шаров, действовала даже на эту способность шаманов. Рычача по-прежнему мог видеть глазами дракона, ощущать чужое громадное тело, но его приказы стали лишь далёкими отзвуками в сознании могучего существа. Всё, что он теперь мог – это внушать огнедышащему созданию ненависть к коротышкам, вторгшимся в исконные воздушные владения драконов. На первом этапе этого оказалось достаточно.

Дракон резко спикировал на воздушный шар, схватил его своими большими когтями. Дёрнул в сторону, разрывая прочную, но всё равно такую уязвимую ткань. Из корзины внизу послышались вопли.

Сочтя дело сделанным, ящер разжал свою хватку. Вновь набрал высоту, делая широкий круг в воздухе, чтобы полюбоваться работой.

Раскачиваясь из стороны в сторону, воздушный шар тем не менее шёл на снижение достаточно плавно. Хрупкая с виду конструкция на деле оказалась довольно надёжной, не собираясь лопаться или резко сдуваться даже от весьма внушительных «дырочек». Рычача почувствовал, как внутри дракона закипает ярость.

Однако, четверо других ящеров быстро закончили начатое. Налетев со всех сторон, словно коршуны, они испепелили опускавшийся шар. Два укутанных в меха гнома в привязанной снизу корзине так и не успели сделать ни одного выстрела.

В отличие от драконов, Рычача восторг не испытывал. Такой пожар в ночном небе не мог не предупредить остальных. Видневшиеся на значительном отдалении аэростаты стали со всей доступной им скоростью удаляться от становища орков. Это подзадорило небесных хищников ещё больше.

Драконы устремились за воздушными шариками, казавшимися им теперь совершенно беспомощными. Как ни странно, вместо того чтобы рассыпаться в стороны, гномы летели навстречу друг к другу, ориентируясь на замаячившее у самого горизонта пятно света. Что ж, тем лучше, получится за один раз уничтожить множество коротышек.

Гномы улетали, но недостаточно быстро. Трое драконов легко настигли новую жертву. Избранник Рычачи на пару с ещё одной тварью разорвали на части другой шарик. Вопреки распространённому заблуждению, драконье пламя не было бесконечным, следовало приберегать его для особого случая.

На сей раз коротышки огрызались, пуская из арбалетов болты по мечущимся в ночи теням. Безрезультатно. Шатающая корзина и тёмные силуэты, пусть даже огромные, не позволяли нормально прицелиться. Лишь один болт пробил перепонку на крыле совсем уж потерявшего страх дракона. Нестрашная рана, которая в течение пары дней зарастёт. Однако сам факт наличия восьми заряженных арбалетов, прикреплённых по двое к каждой стороне корзины, в отличие от драконов, Рычачу встревожил.

Источник света на горизонте приблизился, превратившись в настоящее марево. Глупые драконы летели прямо на него, словно мотыльки на свет пламени. Лишь Рычача всё больше чуял опасность.

Гномы сбрасывали маленькие ярко светящиеся воздушные шарики сразу с дюжины аэростатов. Привязанные к ним широкие покрывала, раскрываясь, существенно замедляли падение. Чёрные туши драконов утратили свою маскировку.

Ещё четверо воздушных шаров пали под натиском пламени, острых когтей и чудовищных челюстей. А дальше стало уже совсем не так весело.

Прилетевшие отовсюду аэростаты сблизились, принимая некое подобие строя. Одни летели чуть выше и в стороне от других, чтобы прикрывать товарищей сверху и сбоку. Третий ряд над ними прикрывал прикрывающих. Светящиеся шарики…

Рычача усиленно пытался достучаться до сознания самого большого дракона, но тщетно. Почуяв вкус битвы и безнаказанности, тот вместе с сородичами нёсся в ловушку, которую не видел в упор.

Двое драконов вцепились в очередной шар. С остервенением принялись рвать податливую тёплую ткань.

Сразу несколько болтов пробили широко разведённые крылья. Один снаряд вошёл твари в бок.

Небо разорвал дикий вопль боли и ярости. Другие драконы бросились на помощь раненому собрату, атакуя обидчиков. Лишь для того, чтобы самим попасть в зону поражения арбалетов.

Рычача не раз в своей жизни видел, как происходит резня на земле, но впервые стал свидетелем и участником побоища в воздухе. Он не смог бы ответить на вопрос, какой тип сражения более жестокий и яростный.

Драконы поджигали, рвали и метали воздушные шары гномов. Те падали на землю один за другим, но бородатые мужички ни на секунду не прекращали стрелять в летающих бестий. Их больше не заботила сохранность удерживающей их в воздухе ткани, как совершенно не волновали другие мелочи, вроде собственной жизни.

Первый дракон упал от бронебойного болта, пробившего ему горло.

Во второго угодила сразу дюжина стрел, разорвав его крылья не хуже, чем когти последнего рвали ткань шара. Чудо природы и чудо техники вместе устремились к земной тверди.

В живот третьего дракона, помимо арбалетных болтов, пустили гарпун на длинном нервущемся тросе. Обрекая себя на верную смерть, гномы увлекли за собой вниз на землю бьющуюся в агонии тварь. Для лихнистов такой размен был более чем приемлем.

Оставшиеся двое драконов получили не столь фатальные, но тем не менее серьёзные раны, когда до них наконец дошло, что пора отступить. Вопя и тяжело маша потрёпанными крыльями, они развернулись, желая улететь прочь от опасности.

Рычача мысленно перевёл дух, нагоняемая им паника таки овладела драконом. Однако, увиденная боковым зрением невероятная картина заставила усомниться в физических возможностях подгорных кряжистых коротышек.

За ними летела погоня!

* * *

Страха не было.

Чувство, под знаменем которого проходила вся жизнь Икариса, в критический момент отступило на второй план. Он больше не боялся, он испытывал облегчение. Икарис без тени сомнения знал, что был рождён именно для текущего момента, в сегодняшней схватке заключался весь смысл его земного существования.

К этой роли его готовили с детства. Долгие тренировки в холодной мрачной тайге, постоянное недоедание с целью облегчить, как правило, довольно грузное гномье тело. Высокоморальное воспитание в строгом соответствии со всеми стандартами учения Маго Лихнуна…

Лихнизм всю жизнь вёл его через тернии, служа путеводной звездой. Оставшись из-за кровавой гражданской войны и последующих чисток сиротой на попечении власти, Икарис не мог полагаться ни на что, кроме непреложных истин товарищей Лихнуна и Торина. Первого, он без всякого намёка на пафос называл своим дедом. Второго почитал как отца. В мыслях Икариса они были его настоящей семьёй, пусть он и видел товарища Торина всего пару раз в жизни. Лишь эти двое вдохновляли его, давали смысл изо дня в день преодолевать бесконечные тяготы сурового быта.

По гномьим меркам, Икарис прожил весьма короткую жизнь, можно сказать, что он был ещё совсем юношей. Но с его субъективной точки зрения, Икарис чувствовал, что успел познать всё.

Голод, жестокая борьба за существование среди других таких же сироток. Труд на пределе возможностей, непрерывное соревнование за достойное место в новой лихнистской иерархии. Поиск возможности совершить подвиг, который ожидал от каждого порядочного гнома отец расы. Ведь сказано: «самопожертвование во благо общего дела – высшая добродетель и слава!»

Чем ещё могла удивить судьба юного гнома, которому «повезло» стать свидетелем и участником становления нового строя? Он хлебнул гадостей с солидным излишком, он не верил ни во что, кроме ученья Лихнуна. Он давно не ждал милости, не искал справедливости, не надеялся получить от жизни хоть что-то хорошее. Всё, чего хотел нынче Икарис – исполнить свой долг. Выполнить поручение, а дальше будь что будет. Или не будет, неважно. Ведь небытие – единственное состояние, где никто никогда не сможет причинить ему зла…

Икарис едва уловимым движением сместил центр тяжести, корректируя свой полёт. Довольно простая, но изящная конструкция, именуемая крыльепланом, изменила траекторию, двигаясь наперерез улетавшему с места боя большому дракону.

Снизу и сбоку от Икариса другие гномы столь же неумолимо догоняли двух раненых тварей. Крыльепланы не могли сравниться с воздушными шарами по части дальности полёта – если быть точным, то в отличие от аэростатов, они вообще не летали, а только планировали – но когда дело касалось скорости, то крыльеплан не уступал даже легендарному монстру!

Управление чудом техники требовало предельной концентрации внимания и всех сил, но благодаря усердным тренировкам Икарис не испытывал дискомфорт. Конструкция стала частью его самого. По одной лишь вибрации трапеции, с помощью которой подвешенный к внушительным «крыльям» гном управлял полётом, Икарис мог судить о воздушных потоках. Небольшим переносом веса мог скорректировать траекторию. Тело делало всё само, руководствуясь непреклонным намерением гнома.

Лишь две задачи представляли реальную сложность: перелезть из корзины воздушного шара к подвешенному снизу крыльеплану и поразить из двух прикреплённых к трапеции арбалетов дракона. С первой проблемой Икарис без лишней суеты уже справился, для решения второй у него имелось всего две попытки. Перезарядка бронебойного арбалета в воздухе – задание, непосильное даже для гениальных гномьих изобретателей.

Пятеро товарищей-летунов нагнали раненого дракона помельче. Методично выпустили в извивающуюся тёмную тушу десяток болтов. Семь из них поразили древнего монстра. Тварь издала пронзительный вопль.

Однако прежде чем кубарём рухнуть на землю, дракон извернулся, выпалив в своих убийц струю пламени. Ночной воздух на мгновение стал горяч, словно в горне!

Пламя слизнуло сразу троих летевших рядом товарищей, опалило «крылышки» ещё нескольким. Рискуя полностью потерять управление, гномы с обожжёнными конструкциями вынуждены были искать возможность поскорей приземлиться.

На хвосте самого большого дракона осталось висеть теперь всего четверо гномов. Почувствовав восходящий воздушный поток, Икарис сместил центр тяжести, позволяя ветру приподнять на десяток метров широкие крылья. С более высокой позиции у него будет лучше угол прицеливания.

Внезапно огромный дракон дёрнулся. Длинная шея изогнулась под совершенно невероятным углом, из пасти вырвалось пламя.

Двое уже готовых выстрелить гномов моментально превратились в пылающие факелы. Третий резко увёл свой крыльеплан в сторону, тем самым фактически выбывая из гонки.

Икарису показалось, что вырвавшийся из горла летающей твари звук похож на хриплый смех старой стервы, постоянно недокладывавшей сиротам и без того жидкую кашицу. Он понимал, что созвучие весьма отдалённое, но воспоминание его разозлило. Слишком часто Икарис терпел унижения от подонков, отыгрывавшихся на более слабых и маленьких. Он не раз клялся когда-нибудь отомстить всем сильным ублюдкам, считавшим себя вправе обижать беззащитных.

Огнедышащая тварь с силой махнула огромным крылом в его сторону, словно желая отогнать назойливую мелкую мошку. Икариса обдало струёй воздуха, но такой ветерок не мог сбить его с курса. Отвернувшись, дракон спокойно полетел себе дальше, посчитав, что последняя угроза устранена.

Один маленький гном на рукотворной конструкции против гигантского ящера в его родной небесной стихии. Два одноразовых арбалета против струи испепеляющего всё и вся пламени. Примитивное сознание и инстинктивная злоба против веры в прекрасное будущее. Не Икариса, ох, нет, не его. Светлое будущее лихнистов, великое дело товарища Торина. Исход битвы был предрешён.

Икарис повернул крыльеплан, пикируя прямо на огромную тушу. У него нет права на промах. Да и в случае попадания у монстра не должно остаться шансов на выживание.

Никаких сомнений, никакой неуверенности.

Два арбалетных болта вонзились прямо в шею чудовища.

Почти в ту же секунду на полной скорости в тварь врезался летательный механизм.

Треск, истошный визг боли и крик ликования.

Оба создания умирали. Но одно извивалось в агонии, а другое на краткий миг ощутило величайший триумф в своей жизни.

Смерть. Такая для всех одинаковая, но столь по-разному воспринимаемая каждым сознанием.

Трагедия или удача? Горькое поражение или свершение, достойное воспевания в подвигах? Мука или избавление от невыносимой тяготы бытия?

Бессмысленный итог земного существования или ступенька к чему-то принципиально новому?

Одно и то же событие, но имеющее столь разное значение и последствия.

Начало и конец, конец и начало…