Текст книги "Крымское танго (СИ)"

Автор книги: Ефим Сергеев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 19 страниц)

Глава 2

Вечером, по дороге к тетушке, он вел машину нарочито неторопливо. Езды по вечерней, празднично-пустой Москве до нее было всего полчаса, так что Сергей хотел выгадать хотя бы несколько лишних минут на дальнейшее обдумывание ситуации и «заливку фундамента» под строительство планов. Пока что ему было ясно одно: нужно будет как можно меньше вносить изменений в личную жизнь детей. Иначе вполне могло случиться так, что Ирина может не встретиться со своим Ванечкой, точнее – Жаном, поскольку тот был самым настоящим французом. А Костя запросто может не пересечься со своей Настенькой. Поскольку обе встречи произошли, можно сказать, случайно. Иринка нашла Жана еще летом «старого» две тысячи четвертого, во время их семейного путешествия по Франции, в зоопарке под Фрежюсом. Нет, он не сидел к вольере, как кто-то мог бы подумать, а так же, как и она, кормил через забор каких-то забавных и милых попрошаистых козлят. Потом они тыщу лет переписывались, приезжали друг к другу в гости, заканчивали свои институты, магистратуры и аспирантуры, потом из-за чего-то поругались и почти три месяца не разговаривали, потом Шуре это надоело и она три дня подряд вела с дочерью воспитательные беседы, основным тезисом которых было:

– Дурочка! Ну что ты упираешься? Напиши первая. Или позвони. Уведут ведь.

В общем, дипломатические усилия на высшем уровне не пропали даром, и в конце концов они поженились, хотя и протянули с этим аж до одиннадцатого года.

Константин же встретился с Настей в лесу. На туристическом слете. Ну конечно, где ещё могут встретиться студент Высшей Школы Экономики и студентка МГИМО? Только в лесу. Больше то негде. Как оказалось, в кузнице дипломатических кадров даже в донельзя урбанизированном двадцать первом веке всё ещё находились поклонники беготни по лесам с картой и компасом и песен у костра. Костя тоже был не чужд этой темы, наслушавшись отцовских баек о горах и маминых охов и ахов, когда та вспоминала, как она таскалась за мужем по Кавказу, будучи уже беременной Иришкой. Сам он по походам не шлялся, будучи под завязку занят учебой, танцами и, недолгое время, каратэ и попал на этот слет случайно, просто за компанию со своим школьным другом. А Настя? Настя была красавицей и умницей! Причем умницей даже в том смысле, что поступила в институт благодаря замечательной передаче "Умники и умницы".

Так вот делать что-либо, мешающее детям найти свои, можно сказать, идеальные половинки, Сергей не собирался, наоборот, необходимо было сделать все возможное, чтобы они повторили уже однажды пройденное. Единственное, что он собирался подправить – это попытаться сделать из детей не только продвинутых компьютерных юзеров, но и, по возможности, неплохих программистов. И при этом не дать поступить в другие, а не уже однажды выбранные институты. Благо возможности для этого наличествовали в полной мере. Маргарита – сестра, – как раз была весьма крутым программистом, работая уже сейчас сразу в двух компьютерных фирмах. Своих детей у нее, к сожалению, не было и не будет, так уж сложилось, поэтому подвигнуть её на дополнительное образование племянников вполне было возможно.

Начать осуществление этого грандиозного плана он решил в последний день каникул, предупредив детей накануне, что завтра будет жуть какой серьёзный разговор.

– Ну что, красавицы и красавцы, как жить дальше будем? – с места в карьер начал папочка.

– А что, есть причины что-то радикально менять? – после недоуменной паузы спросила, наконец, Ириша.

– Радикализм – это не наш метод. Но кое-что – хотелось бы.

– ?? – давай уже, не томи, – было написано на детских лицах.

– Вы помните, каким был наш первый компьютер? И мой первый мобильник?

– Конечно, нам было уже больше, чем по три года, – не преминул съязвить Костик.

– Тогда сравните с тем, что есть сейчас и представьте, что будет, когда вы начнете работать. Я все-таки тружусь аналитиком и, хотя и далек от производства телефонов и компьютеров, предположить развитие событий вполне способен. А дядя Родион, как вы знаете, занимается этим непосредственно. Так вот и он, и я считаем, что в ближайшие пять-десять-пятнадцать лет сложится такая ситуация, что жить без этой техники станет просто невозможно. Отсюда вывод: надо быть к такому развитию готовыми на сто процентов.

– И в чем это должно выражаться? – спросили и дочь, и сын практически хором.

– В том, что отныне по математике, информатике и английскому я с большим недоумением и сожалением отнесусь к четверкам или, не дай бог, тройкам. А вот двойки вы можете получить. Но! Только в том случае, если по дороге к доске у вас развяжется шнурок, вы споткнетесь, стукнетесь лбом о соседнюю парту, и у вас случится сорокаминутная амнезия.

– Почему сорокаминутная? – не сразу сообразил сын.

– Потому что к следующему уроку она должна будет пройти.

– Кстати, про английский мог бы и не упоминать, – недовольно буркнула дочь, успевшая прочитать уже всех вышедших Гарри Поттеров в оригинале.

– Извини! Я помню, что с английским у вас все в порядке, но техническая терминология будет развиваться так же стремительно, как и само железо, об этом не надо будет забывать.

С английским у детей действительно все было в порядке. По-другому и быть не могло, поскольку мама была преподавателем английского. Хорошим, судя по тому, что ученики у нее были всегда, и много. Даже в кризисные периоды, когда народ сокращал расходы на все подряд, включая образование.

Закончив вразумление подрастающего поколения, Сергей подумал, что надо как-то зафиксировать свои предыдущие размышления и выводы, причем таким образом, чтобы в написанном или напечатанном виде они не попались никому на глаза. Не придумав ничего лучше, чем купить самый маленький ноут, какой сможет найти, защитить его мудреным паролем и держать в запертом ящике стола в офисе, решил на этом остановиться. Зафиксировать следовало не только выводы и пункты плана, но и даты, поскольку без них всё летело в тартарары. Он опасался, что при очередном приступе чихания и эти кусочки мозаики мироздания может постичь та же участь, что и уже исчезнувшие. Количество пунктов, конечно же, совпадало с оставшимися в голове событиями, выводов было больше.

Во-первых, надо было начинать собирать собственный архив публикаций, связанных с первым (вторым), третьим (четвертым) и четырнадцатым (пятнадцатым) годами. Теперь, зная о предстоящих событиях, можно было не пропустить и, самое главное, не забыть о показавшихся в "первой жизни" неважными статьях, интервью и брошенных мимоходом фразах, произнесенных сильными мира сего.

Во-вторых, следовало постоянно помнить, что нельзя зарываться, посчитав, что ты ухватил Бога за бороду. Сергей собирался на первом событии сделать себе имя, попасть в число экспертов и аналитиков, к мнению и высказываниям которых прислушиваются в обязательном порядке. Тем более путь был известным, не слишком тернистым, раз к моменту "кувырка" ситуация в семье была вполне нормальной. Никаких крупных финансовых операций, связанных с 9/11, он не планировал, справедливо опасаясь, что все удачные крупные сделки, совершенные накануне, будут изучать буквально под микроскопом. Но обнулить заранее свой крохотный в то время портфельчик ценных бумаг (в основном состоящий из акций "голубых фишек") стоило. Ну и, конечно же, надо будет под любым предлогом вытаскивать Родиона на всю первую половину сентября в Москву.

А вот в четвертом (новом) году можно и нужно будет заработать на хорошую базу для занятий танцами. Злосчастную банку с грибами, впрочем как и все остальные, на всякий случай, тоже заранее – следовало отправить в канализацию.

И, наконец, в четырнадцатом в его планах значилось завершение карьеры, связанной с ежедневным присутствием в офисе. Может и раньше, как фишка ляжет. К тому же Сергей собирался с лихвой компенсировать все потери, возникшие в результате того, еще только предстоящего кризиса. Уговорить Алексея не уезжать в Киев будет, наверное, самым сложным. Ну, времени до этого еще вагон, успеется что-нибудь придумать.

"Тэк-с, теперь можно и о вечном поразмышлять", – с этой прямо-таки фантастической мыслью будущий известный не-пойми-кто принялся мерять шагами комнату.

– Ты чего мечешься? – не отрываясь от проверки тетрадей, спросила Шура.

– У меня есть мысль. И я её думаю! – "Господи, да я же сам мистер Оригинальность", – уже мысленно добавил Сергей.

– О вечном и о будущем?

– Как ты догадалась? – он попытался за нарочито-наигранным удивлением спрятать нешуточную растерянность.

– О чем ещё могут думать почти сорокалетние мужики, когда им делать нечего? Ты же вроде футболом не особо интересуешься.

– О ба… женщинах. Своих! – для убедительности Сергей поднял указательный палец, состроив самую убедительную физиономию, на которую был в тот момент способен.

– Спасибо! Я тебя тоже очень люблю, – жена встала, подошла, чмокнула его в щеку, недолго, но внимательно посмотрела и, не разглядев никакого подвоха, ушла на кухню заваривать чай.

"И ведь не соврал. О них и думал. В том числе", – успокоил он сам себя. "И чего я, собственно, мучаюсь? Зачем придумывать какой-то новый супер-план, когда надо всего лишь следовать тому, что и так дало неплохие результаты?" – эта мысль заставила успокоиться и перевела стрелки в конструктивную колею. Следовало всего лишь кое-что чуть усилить и кое-что чуть подправить. Надо ли было начинать заниматься самим сразу, как дети освоятся в новой студии? Нет, просто стоило сократить промежуток между вхождением в этот чудный новый мир детей и своим собственным появлением там. Если в первый раз Сергей с Шурочкой ждали целых пять лет, то теперь он готов был терпеть не больше двух.

Через год после начала занятий они вместе с детьми отправились на первый большой турнир.

Как!? Ну скажите, как можно забыть то выражение восторга и ничем не замутненного счастья на лицах собственных детей, когда они впервые увидели одновременно такое количество красивых, стройных ровесников и танцоров постарше во фраках и умопомрачительных платьях, в сногсшибательных, причем в прямом смысле слова, костюмах латинистов, летающих над паркетом, заставляя зрителя забыть на время, что в обыденном мире существует какое-то там земное притяжение. А дочь, которая в свои уже четырнадцать, должна была бы подрастерять веру в принцесс и сказки, даже не пытаясь скрывать волнение и надежду, спросила: "А у меня будет такое платье?" Санечка тогда просто расплакалась и, обняв ее, без конца повторяла: "Ну конечно! Обязательно будет!" И даже он – сорокалетний, немного циничный мужик, пишущий и говорящий почти всегда только о цифрах и почти никогда о людях, еле удержался от того, чтобы присоединиться к жене, и только кивнул.

Ещё через год дети стали выходить на такие турниры уже сами. Вот тогда то и пришло понимание, что кроме прекрасных воздушных замков есть дороги, к ним ведущие. И на этих дорогах нет ни аккуратно положенного асфальта, ни тимуровцев, помогающих преодолевать трудные и опасные участки. Что можно не раз и не два свалиться в яму, набив очень болючие шишки и заполучив долго незаживающие ссадины. Но зато уж если ты добирался до очередного замка, тебя, как положено, встречал почетный караул гвардейцев в парадных мундирах и принц или принцесса в роскошном тронном зале. Герольды трубили гимны, а трубадуры слагали оды в честь славных рыцарей или прекрасных незнакомок. А ещё на турнирах был адреналин. И было его много. Причем около информационных табло, на которых появлялись результаты прохождения в следующие туры, адреналина вырабатывалось столько, что не только родная, но и все соседние галактики, казалось, были заполнены только им и больше ничем. "Да так адреналиновым наркоманом можно стать!" – эта мысль посещала обоих родителей с завидной регулярностью. В какой-то момент Сергей осознал, что из-за этих чертовых листочков с номерами пар, допущенных этими чертовыми судьями до следующего этапа, он переживает неизмеримо больше, чем от того, удачным или нет окажется последний его прогноз. К тому же если за эти самые прогнозы и за переживания на эту тему ему платили зарплату, то здесь, на танцевальных турнирах, все было наоборот – не тебе, а ты платил за все. И зачем они во всё это полезли?

А вот за тем и полезли!!

За восторгом первых шагов, за тем, что движение вверх было почти всегда, а вниз – только иногда, за тем, что каждая тренировка, каждое соревнование, каждое движение, каждое усилие было шагом к совершенству. Экзюпери был прав – нет в мире совершенства, Но в движении к нему было счастье.

А ещё счастье было в осознании правильности выбранного пути, когда именно в твою честь звучит гимн твоей страны, а ты, стоя на верхней ступени пьедестала, вспоминаешь слезы на глазах легендарной Ирины Родниной, многократно виденные по телевизору и гордишься тем, что хоть чуть-чуть похож на неё. К сожалению, такие чувства испытали только Сергей с Александрой. Дети, остановившись на развилке танцев и учебы, выбрали серьезные институты и серьёзную учебу, остановившись примерно на середине танцевальной карьерной лестницы.

В мелких уточнениях, устранении нестыковок и просчете возможных последствий после реализации каждого этапа плана прошла неделя. В воскресенье дети отправились на "курсы повышения квалификации" к тёте, Сергей разбирался со старыми бумагами, намереваясь основательно почистить один из шкафов. По телевизору крутили запись какого-то старого концерта. Он вдруг поймал себя на том, что поет "Мелодию" вместе с Магомаевым. Причем телевизора почти не было слышно, а сам он пел вовсе не про себя. Шурочка, выйдя в этот момент из ванной, пораженно застыла в дверях гостиной.

– Как? Тебе. Это! Удалось!? – наконец смогла выдавить жена, хотя вопросы и так были написаны на её лице аршинными буквами.

– А? – он сначала даже не понял, о чем она спрашивает.

– Ты сейчас пел очень похоже на Магомаева! Ну-у… почти.

У Александры было хорошее музыкальное образование, так что сомневаться в её словах причин не было. Просто у Сергея голос был сильный…, но противный. Точно как у одного из персонажей Чехова.

– Уж больно хорошо поет! – он потыкал пальцем в телевизор, – стыдно рядом с ним халтурить.

В этот момент позвонил тесть и пожаловался, что теща что-то совсем серьезно расхворалась. Шура тут же подхватилась и унеслась к родителям, а он, бросив все бумаги, принялся лихорадочно переключать каналы, пытаясь найти какие-нибудь песни, танцы, театральные постановки и спортивные трансляции. Через два часа интенсивных скачков Сергей выключил надоевший телевизор и обессиленно уселся на пол.

– Вот и плюшка прилетела. Причем именно плюшка, а не плюха. И что это – первый транш компенсации? Или единственный?

– Или первый транш кредита. Чем расплачиваться будешь? – он даже не подумал удивиться тому, что говорит сам с собой вслух.

"Итак, что мы имеем? А имеем мы то, что я могу повторить абсолютно точно любые движения, даже очень сложные, мимику, жесты. Могу очень похоже на кого-то петь. Но именно похоже, свой голос никуда не делся. С движениями предстоит разбираться. Все-таки телекартинка одно, а в реале – посмотрим как будет получаться", – пролетело в голове буквально за один миг. И тут пришло кристально ясное осознание того, что "Я же помню посекундно, до мельчайших деталей, всю хореографию, всю технику, все линии, эмоции, жесты Жаркова и Цатуряна, Сегатори и Малитовски, Валери, Ферруджи, Боско, Зайцева, Лангеллы, Бижокаса и всех тех, кого я хоть однажды видел либо на экране, либо вживую! И я могу все это повторить!!"

– Чем буду расплачиваться?

– Четырнадцатым годом!

"А планы придется менять. Кардинально", – с этой мыслью Сергей уснул прямо на полу перед телевизором.

Глава 3

За последующие две недели удалось договориться и посетить несколько групповых занятий в разных танцевальных школах. Шурочку он с собой, естественно, не брал. Просто захотелось проверить, насколько точно получится копировать то, что ему показывают. Проверил. Копии выходили вполне качественные. В одной студии даже оказался телевизор с видео-плеером, на котором крутилась какая-то любительская запись прошлогоднего Блэкпула. То, что это Блэкпул, Сергей, естественно, знал, но рассказывать никому не собирался. Посмотрев после занятия пару минут на экран, оглянулся, увидел, что на него вроде никто не обращает внимания, закрыл глаза, перебирая в уме картинки и… станцевал одну из последних фишек Дмитрия Жаркова. Очень простую, но прикольную.

– А Вы точно раньше не занимались? – оказывается, тренер, который до этого вел группу, все-таки наблюдал за ним краем глаза.

– Разве только в какой-нибудь из прошлых жизней, – якобы пошутил Сергей.

– Обязательно приходите ещё, у Вас прекрасные данные, и мы обязательно найдем Вам замечательную партнершу, – молодой парень, чье имя он даже не собирался запоминать, был само обаяние.

– Всенепременно. Спасибо за занятие. Мне понравилось, – после этих дежурных фраз Сергей быстро попрощался и поехал домой.

"Все, достаточно проб и экспериментов, пора начинать! Начинать готовиться." – решил он.

Проблема была только одна – каким-то образом уговорить Санечку начать программу подготовки к восхождению на танцевальный Олимп вместе. Он прекрасно помнил, как не хватало им обоим иногда гибкости и растяжки, иногда координации, иногда выносливости. И, к сожалению, гораздо чаще, терпения. Тем более, что если "раньше", то есть в будущем, они смогли, скрипя зубами и коленями, вскарабкаться на что-то типа танцевального Эльбруса, то теперь Сергей намеревался штурмовать Эверест. И не танцевальный зал на Коломенской, а самую настоящую Джомолунгму.

Ещё неделю он потратил, чтобы после работы объехать все крупные книжные магазины и скупить всё, что нашлось о тренировках. От методичек для тяжелоатлетов до учебников для начинающих йогов. Тщательно штудировать все эти талмуды никто не собирался, но пролистать для создания дымовой завесы было нужно. Приперев все, что скопилось в багажнике за несколько дней, домой, на законный вопрос – "Зачем столько?", заявил Шуре:

– Хочу талию, как у тебя, а мышцы, как у Шварценеггера. И ты мне будешь в этом помогать.

– Х-м. Ну, одолжить тебе на время свой обруч я могу, но где ты собираешься одалживать Арнольда?

– А зачем нам Арнольд? Н-е, нам Арнольд не нужен, – интонации Маргадона (из "Формулы любви" в блистательном исполнении Семена Фарады) были так точно воспроизведены, что жена расхохоталась.

– Что-то ты последнее время стал просто ходячим кладезем талантов – поёшь, лицедействуешь, – в наблюдательности Шурочке никогда нельзя было отказать.

– На Новый Год желания надо правильные загадывать!

– Да-а?! Ну-ка, ну-ка! И какие же?

– Не скажу, ещё не все сбылись, – надо было как-то соскакивать с опасной темы, – Жрать хочу, как из ружья.

Самый простой способ отвлечь женщину от серьезных проблем опять сработал – жена тут же отправилась на кухню доделывать ужин.

* * *

Весь следующий месяц ушел на то, чтобы выработать некую систему совместных упражнений, выполнять которые по одному было просто невозможно. Начиная от простейших приседаний спина к спине и заканчивая уже весьма специфическими совместными скрутками и наклонами. При этом Сергей постоянно просил Шуру то виснуть на нем, то тянуть с разной силой, то толкаться. На закономерные вопросы жены, почему нельзя делать то же самое по одному или на тренажёрах, он придумал версию о том, что если в паре один чуть мешает другому, то это должно способствовать более качественной наработке собственного баланса. Такая заумная формулировка вызывала закономерные сомнения, но прокатывала. Тем более, что любящий и заботливый муж обещал за это каждые выходные вывозить покладистую супругу в любимую кофейню. И выполнял эти обещания, даже откладывая более важные дела. А куда было деваться?

Как он и надеялся, за месяц Шура втянулась и ей даже это начало нравиться. Можно было увеличивать нагрузки. Он прекрасно помнил, как они впервые, уже прозанимавшись несколько лет в более-менее щадящем режиме, пошли на стамину. Так танцоры называли тренировки на выносливость. Затащили их туда Паша с Дашей, заявив, что будет очень полезно. А их мнению благодарные ученики привыкли к тому времени доверять безоговорочно. Если описывать ощущения после первой стамины, то мгновенно вспоминался рассказ Татьяны Анатольевны Тарасовой о разговоре ее отца с кем-то из её учеников. Анатолий Владимирович, поймав их в коридоре, спросил:

– Как, Татьяна хороший тренер?

– Да, конечно.

– А после тренировок от нагрузок подташнивает?

– Бывает.

– Значит, действительно, хороший.

Ничего, притерпелись со временем. Даже переживали, когда из-за каких-то неотложных дел приходилось пропускать. Зато потом, на каждом турнире с огромной благодарностью поминали Людмилу, которая вела такие занятия. Люда вообще была замечательным тренером и человеком. Паша с Дашей, кстати, тоже были ее учениками. Сейчас, собираясь пройти по однажды протоптанной тропинке второй раз, Сергей понимал, насколько важным и нужным было то, она не уставала повторять почти на каждом занятии.

– Поймите! – поясняла Людмила из раза в раз, – все проблемы, которые есть у вас, – не в ногах, руках или корпусе. Все проблемы – в голове! Если вы поймете, осознаете, уясните, что вы делаете правильно, а что – нет, всё, дальше путь абсолютно свободен. Вы сможете всё. Всё, что захотите!

Ну, с пониманием в этот, второй раз, было лучше. Намного. Оставалось превратить все понятое в видимые и осязаемые формы.

* * *

Еще несколько месяцев, вплоть до летнего отдыха, Сергей потратил на укрепление стоп, ног, спины и пресса. С руками и в «прошлый» раз особых проблем не было, но и без них работы было выше крыши. После обязательной разминки – бесконечная скакалка, качание пресса и спины, выпрыгивания, растяжка. Еще серия. И еще одна. Все упражнения опять старались делать вместе. Прыгали через одну скакалку, синхронизируя частоту и высоту прыжков, при качании пресса или подтаскивали друг друга за майки, или слегка пихались. Отжимания. Подтягивания (это уже почти всегда он делал один). Каждый день – не получалось, но три-четыре раза в неделю стало законом. Объяснением такого издевательства над собственным организмом была назначена полезность для внутренних органов. Интенсивность – необходимостью достичь определенного уровня, всего лишь поддерживать который будет скоро гораздо легче и проще. Годик-полтора потерпеть – и все, супермены готовы. И супер-леди. Как бы ни казались притянутыми за уши такие объяснения, они оказались правильными. Особых проблем у них тогда еще не было, но практически все мелкие болячки – исчезли. Высыпаться стали лучше и быстрее, да и на работе перестали уставать.

В общем, все шло по намеченному плану, так что летом поехали отдыхать с чистой совестью. Отпуск прошел там же и так же хорошо, как это было однажды. Единственные отличия заключались в том, что плавали теперь они вроде бы быстрее и точно – дольше, да Сергей ловил больше завистливых взглядов. Завидовали, понятное дело, ему. Нет-нет, не кубикам пресса, которых пока и не видно было почти, а тому, что милая и очень симпатичная обладательница прекрасной фигуры почему-то не обращала внимания на совсем уж суперменистых суперменов, отдавая предпочтение своему валенку-мужу.

Вернувшись в Москву, стали готовиться к школе и к открытию в соседнем Доме культуры танцевальной студии. Той самой. Даже градус детского интереса удалось поднять на небывалую высоту, когда папуля во время очередного совместного ужина заявил:

– Если понравится и будете хорошо заниматься, мы с мамой тоже туда станем ходить, а вы нас будете учить.

– Ты ведь шутишь?! – то ли спросил, то ли утверждал Костик. Дочь промолчала. Видимо была уверена на тыщу процентов, что это именно шутка.

– Нет. Все именно так и будет, – ответил Сергей и поймал очередной чересчур внимательный взгляд жены.

Когда улеглись спать, Шурочка притиснулась к нему подмышку и уже сонно пробормотала:

– Ты знаешь, мне иногда кажется, что я читаю твои мысли. Даже немного страшно.

– Наоборот! Это просто замечательно… Спи.

* * *

Первое сентября не принесло никаких неожиданностей. Всё шло своим чередом. В ДК всю неделю шла запись детей в кружки и студии. В тот же самый день, в субботу, девятого сентября состоялось первое занятие. Пока, естественно, только у детей. А вот перед его началом, точно так же, как в «прошлый» раз состоялся микроспектакль, который так понравился всем без исключения.

Пока дети переодевались, Паша и Даша собрали родителей.

– Здравствуйте! Меня зовут Пал Андреич (произнесено было именно так!). Тридцати мне еще нет… и я не шпион[1]1
  https://www.youtube.com/watch?v=bzvUUjD2hzo


[Закрыть].

Большинство не сразу сообразило вспомнить знаменитый фильм, а Сергей не просто веселился, а просто наслаждался ситуацией, предвосхищая развитие сюжета.

– И часто спрашивают? – он снова восхитился тем изяществом, с которым был упомянут возраст для ответа именно на такой вопрос.

– Да прямо с шестьдесят девятого года.

Дружный хохот даже привлек внимание людей из других помещений, когда народ наконец произвел нужные арифметические вычисления. Переждав веселье, Паша продолжил:

– Помогать мне будет Дарья Владимировна. Она будет вести латиноамериканскую программу, а я – европейскую. Точнее, вести занятия мы будем по очереди. Две-три недели уйдет на то, чтобы приглядеться к детям, а потом мы поговорим с родителями каждого из детей отдельно на предмет ваших и наших пожеланий. Вы можете приходить на занятия, но с одним условием: никаких просьб и комментариев во время занятий. Только после и только индивидуально.

Детские занятия шли по уже однажды написанному сценарию. Ирочка и Костик были старательны и бежали на тренировки с удовольствием, видимо предвкушая будущее подхихикивание над родителями. Партнеры и партнерши им достались те же самые. К счастью и к сожалению одновременно. К счастью – потому, что могли попасться девочки и мальчики, которые помешали бы детям в будущем обратить внимание на Жана и Настю, а к сожалению – потому, что служили источником мелких неприятностей или недоразумений. Особенно не повезло сыну. Даже не с партнершей, а с её мамашей, которая пыталась учить всех, всему и всегда. Решив в этот раз оградить Константина от совсем уж ненужных переживаний, Сергей прервал очередную серию поучений во время одного из занятий. Постаравшись говорить тоном лорда в десятом поколении, отчитывающего нерадивого слугу, он выдал:

– Любезнейшая! Если нам когда-либо понадобится узнать Ваше мнение по какому-либо вопросу, потрудитесь подготовить письменное прошение и подать его в секретариат Павла Андреевича и Дарьи Владимировны. Оно будет рассмотрено в установленные сроки. Дарья Владимировна, прошу Вас, продолжайте.

Произнося последнюю фразу, он повернулся к Даше и подмигнул ей. Показанный ему украдкой большой палец успокоил, дав понять, что с её стороны всё понято правильно.

Именно с этого эпизода и началось их постепенное сближение с Пашей и Дашей. Людьми они были очень легкими, очень дружелюбными, так что никаких препятствий не было ни в прошлый, ни в этот раз. Тем более, что уже через несколько месяцев после начала занятий у детей стало кое-что получаться, все были более чем довольны, начались посиделки после занятий с обсуждением планов, чаепитиями и визитами друг к другу в гости. К весне они уже окончательно перешли "на ты", иногда вместе выбирались в театр или на какие-нибудь выставки, а после шли в любимую кофейню Шурочки. Вот на одной из таких посиделок и возник разговор о начале их собственных занятий. Мало того, что он состоялся почти на четыре года раньше, да еще и по инициативе Александры. В прошлый раз было наоборот – Сергей настойчиво уговаривал супругу, а та долго отнекивалась, явно стесняясь их возможной бесталанности и неуклюжести.

– А может, нам тоже попробовать? – Шура с интересом посмотрела на Павла и, повернувшись к мужу, слегка пихнула его локтем, – Зря что ли ты меня столько мучаешь своими упражнениями?

– Слушайте! Это было бы очень здорово! – Дарья мгновенно поддержала её, да ещё с таким энтузиазмом, что подозрения о женском заговоре возникли сами собой.

– Э, не-э-т, тарапытся нэ нада! – у Сергея получилось так похоже на товарища Саах… ах, какого человека, что все расхохотались.

– Сначала надо найти луг с самой лучшей травой! – добавил он, когда смех стих настолько, что его смогли бы услышать.

– ??? – ??? – никто ничего не понял настолько, что все просто молча ждали пояснений.

– На этот луг надо будет привести самых лучший баранов, потом с них настричь самой лучшей шерсти, потом из нее соткать самую лучшую ткань, из которой мне сошьют самый лучший фрак. Потом мы начнем заниматься, быстренько все выучим, выйдем на паркет и всех покорим. И победим.

– А мне платье!? – возмущению Шурочки не было предела.

– А вот этим надо заняться уже сейчас, поскольку процесс будет гораздо более длительный, волнительный и удивительный.

Вот так они и вышли впервые на паркет гораздо раньше, чем в "прошлой жизни".

* * *

Поначалу Сергей не собирался никому демонстрировать ни накопленные за предстоящие годы знания, ни свои новые странные способности в точности воспроизводить любые движения. Их занятия поначалу были похожи на любые другие занятия новичков, но несколько месяцев усиленного приведения себя в порядок все-таки привели к тому, что буквально через три месяца они уже могли изобразить хоть что-то на тему всех десяти танцев – пяти европейской программы и пяти латиноамериканской. В прошлый раз они точно так же начинали с двух программ, но, поскольку Сергей никак не видел себя в роли знойного мачо, – оставили только европейскую. Он надеялся, что теперь будет по-другому, но не тут то было.

Буквально на втором или третьем занятии ему показалось, что когда они не выполняют какие-то упражнения по одному, а танцуют в паре, он может делать с партнершей всё, что угодно. Причем не объясняя словами, а просто мельчайшими движениями рук, "дыханием корпуса" и, что называется, "силой мысли", заставить сделать какой-то шаг больше или меньше, повернуть или наклонить корпус куда угодно и как угодно, подняться или опуститься, ускориться или замедлиться, расслабиться или напрячься. Но! Только до тех пор, пока они касаются друг друга руками. Как только тактильный контакт пропадал, они превращались в "обычных" людей, первый год занимающихся танцами. "Вот засада! Эта прилетевшая плюшка какая-то надкусанная прилетела. Да еще и без изюминок", – раздраженно бурчал Сергей после очередного "латинского" занятия, – С латиной, похоже, дела будут как и в прошлый раз – никакие. В лучшем случае – чуть выше средненьких. А "средне" меня теперь ну никак не устроит".