Текст книги "Крымское танго (СИ)"

Автор книги: Ефим Сергеев

Глава 19

На встречу с Маргаритой Симоньян Ефимов чуть не опоздал. С ночи не переставая валил снег и к полудню Москва окончательно встала в пробках. На полдороге, поняв, что на машине никуда не доедет сегодня, бросил её прямо Садовом Кольце и отправился дальше на метро.

Войдя в студию, он хотел попросить горячего чаю, но Маргарита, которая уже там сидела, показав на стоящий рядом столик с чайником и чашками, и, разглядывая его покрасневшие нос и уши, опередила его, с радушной улыбкой сказав:

– Наливайте себе скорее чаю, Сергей Михайлович! Я тоже, как и Вы, похоже, добиралась пешком. Пришлось с полдороги на метро пересаживаться, а от метро досюда хоть и не очень далеко, но в такую погоду продрогнуть запросто успеешь.

– Вы угадали, мы сегодня с Вами – друзья по несчастью.

– Я надеюсь, что мы будем друзьями не только сегодня! – ответила Симоньян, продолжая улыбаться.

– А это будет зависеть от того, на какие вопросы мне придется отвечать, – не без ехидства заметил Сергей.

– Вы знаете, – Маргарита стала серьёзной, – после того, как я увидела ваши шоу, у меня было желание задать Вам сто вопросов, но после того, как я почитала Ваши статьи, посмотрела "Дорогу жизни", которую по моей просьбе раздобыли на Первом канале, после того, как узнала о строительстве Фестивального центра, о Ваших договорённостях с Хаматовой, и ещё о кое-каких Ваших… инициативах, сто вопросов превратились в сто тысяч.

"Очень интересно было бы узнать, что за источники информации были задействованы?", – подумал Ефимов, но, решив, что задавать подобные вопросы журналистам всё равно бесполезно, просто предложил начать этот "марафон".

– Ну что ж, – она дала знак включить микрофоны и камеры. – Прежде всего хочу Вас и всю вашу команду поздравить с несомненным успехом. Реакция зала, как мне рассказали и показали, не оставляет никаких сомнений в этом.

– Спасибо! Мы очень благодарны зрителям за поддержку. Но хочу сразу оговориться, что показанное десятого числа – не окончательный вариант. Будет ещё один – "для экрана", как мы это называем. С крупными планами и спецэффектами. Он появится немного позже и будет рассчитан на более массового зрителя, так сказать. Всё-таки абсолютное большинство собравшихся в Лужниках людей было так или иначе связано с танцевальным миром, и они оценивали, возможно, не столько сюжет, сколько мастерство исполнителей. Которое, несомненно, было на высоте. Не зря мы долго и упорно оттачивали каждое движение. И, конечно, особая благодарность нашим тренерам и хореографам: Виктору Никовскому, Леониду Плетневу и Егору Дружинину. Хотя, мы очень надеемся, что и идеи, заложенные в шоу, тоже не остались без внимания.

– Вот, кстати, о сюжете и об идеях. Почему Вы решили соединить казалось бы несовместимые понятия: танец – как один из символов чистоты, радости, нежности, любви Мужчины к Женщине, в конце концов и… политику, которую очень и очень многие называют "грязным делом".

– Так ведь "грязь" не в политике как таковой, а в политиках. В людях. Конкретных людях. Просто людям, идущим или уже пришедшим в политику, приходится так часто идти по пути наименьшего сопротивления, что в какой-то момент им начинает казаться(!), что обмануть, "продавить", заставить, отобрать, отвоевать – гораздо эффективнее, чем объяснять, уговаривать, доказывать. Начинает происходить подмена понятий. И тогда появляется риск того, что человек может превратиться в эдакого Суини Тодда – монстра, одержимого идеей одному ему понятной справедливости. Такого рода персонажи, конечно, крайность, абсолютный гротеск, но и они иногда оказываются полезны… Как напоминание…

– Ну, у вас то ситуация противоположная – хэппи-энд в обоих случаях.

– Да. Я вообще противник крайностей и насилия. В любых проявлениях.

– Поэтому и выбрали стиль сатирико-юмористический?

– Конечно! Я абсолютно убежден, что шуткой, анекдотом, – можно выразить любую мысль, идею, – гораздо доходчивей. А вот если драматизировать или, тем более, пугать, то… эффект получается далеко не всегда тот, которого ожидаешь. Да и чем пугать то? Вот, например, всем известно, что напугать ежа гол…ым задом не получится. Даже если нарисовать на нем грозный танк, нужного результата всё равно не будет. Настоящий танк может быть и есть. Где-то. Но он весь из себя такой замаскированный и жутко секретный, что его и не видел никто. А голый зад – вот он, у всех на виду.

– Вы разбираетесь в тяжёлых вооружениях? – довольно язвительно спросила Симоньян, с явным усилием сдерживая смех.

– Вообще не разбираюсь. Ни в танках, ни в самолетах, ни в ракетах. Но зато я знаю одну притчу. Хотите расскажу?

– Конечно. Только если не очень длинную.

– Я постараюсь покороче… Так вот, жил-да-был Иван. Обычный мужик, не хуже и не лучше других. Правда, соседи его почему-то испокон веку дураком называли. Но торговать с ним кое-чем всё равно торговали… И вот появились в тех краях какие-то ка́лики перехо́жие, и стали они подзуживать Ивана, мол, что это его соседи дураком называют. Иван-то на это раньше и внимания не обращал, а тут вдруг так обидно стало, что решил он выковать себе меч-кладенец. А как выковал, так и пошел с соседями лаяться. Те посмотрели-посмотрели на него, да и говорят: "Ваня, ты гляди-ка, кушак то твой, что штаны держит, обветшал весь, порвется скоро. Будешь своим мечом махать, новый мы тебе не продадим. Сам ты кушаки делать не мастак, пока научишься, да новый сделаешь, штаны то и упасть могут. А со спущенными штанами ты своим мечом не больно то и помашешь. Почесал Иван в затылке, да и говорит: "Ладно, уберу меч в ларь под замок, но уж вы тогда меня дураком не называйте!". На том и разошлись. И стали по-прежнему жить-поживать да добра наживать.

– А Ивана после этого дураком называть перестали? – спросила Маргарита, отсмеявшись.

– Я спрошу у него, если встречу, – пообещал Ефимов.

– Тогда уж передайте, что мы и его ждем на интервью. Но… Вы же наверняка прекрасно понимаете, что простых решений, как правило, не бывает.

– Конечно. Тем более, что мир становится всё сложнее и сложнее. Но иногда всё-таки надо стараться отрешиться от текучки и попытаться понять самую суть. Хотя бы для себя. Вот, например, последнее время в некоторых кругах стало модно обсуждать причины распада СССР. И, хотя я уже неоднократно, в разных аудиториях, говорил, что причиной был комплекс(!), сочетание внутренних и внешних причин, но, так сказать, причиной причин всё-таки были войны. Вы только вдумайтесь! Четыре больших войны за сорок лет! Не просто огромные, гигантские потери. Особенно людские! И особенно в Великой Отечественной. Кто такое может выдержать?! Вот Вы, например, со своей дамской сумочкой можете весь день гулять или бегать по делам, но если Вам на плечи положить тяжеленный мешок, то Вы, пройдя всего несколько десятков метров, просто упадете. Вот и Союз упал. Просто не хвалило сил. Времени. Денег. И, главное, людей. Да(!), при этом нам ещё все уши прожужжали о том, что мы строили самое что ни на есть справедливое и совершенное общество, а дескать, в девяностые мы все продались за колбасу и джинсы. Мелочь, казалось бы! Но такого рода критики почему-то забывают, что если ты пытаешься создать нечто совершенное, то в нем не должно быть мелочей.

– И об этом же Ваша притча, как я понимаю?

– Конечно. Помните, у Маршака:

 
Враг вступает в город,
Пленных не щадя,
Оттого, что в кузнице
Не было гвоздя.
 

Гвоздя, нового кушака, колбасы, джинсов… Мелочей, без которых не бывает совершенства. Без которых риск проигрыша возрастает многократно.

– Очень хорошо, что Вы заговорили о рисках. Как Вы считаете, возможно ли учесть все риски при планировании, а тем более при осуществлении крупных международных проектов? Да ещё и таких, примеров которым я что-то не припомню.

– Вы, конечно, имеете ввиду "Крымский проект", – Сергей даже не попытался изобразить вопрос.

Симоньян в ответ только улыбнулась.

– Отвечаю. Конечно – нет. Но я абсолютно уверен в том, что этот проект может и должен стать примером того, как объединенные усилия нескольких стран при участии международных организаций создают области ускоренного экономического и социального развития.

– А если договориться не удастся?

– Тогда придется быть готовыми к тому, что пессимистические сценарии с кризисами, санкциями, контрсанкциями, гражданскими войнами и прочими "прелестями", – будут сопровождать нас ещё очень и очень долго. Да и пример Югославии не дай бог кому-то забыть. Но!.. Можно ведь по-разному избегать опасностей и неприятностей. Если вы видите, что вам на голову падает кирпич, можно отойти в сторону, и тогда кирпич пролетит мимо. А можно поднять над головой щит. И в этом случае почему-то сразу вспоминается детский стишок о неких упрямцах:

 
Пусть мои отсохнут ноги,
Не сойду с твоей дороги!..
 

Финал там, как все, надеюсь, помнят – безрадостный.

Конечно, кто-то может сказать, что, если отойти в сторону от первого кирпича, на голову может упасть другой. Может. А может и не упасть. Их, этих кирпичей, что, бесконечное количество? А вот если шарахнет по щиту, то голову не пробьёт, но зато можно на какое-то время оглохнуть от грохота и "не услышать" приближение других опасностей.

– И кого же Вы считаете этими "упрямцами"? – спросила Маргарита, слегка напрягшись.

– А всех, кто делал, делает или будет делать ставку на силовое решение проблем. Мол, и щиты, и меч-кладенец выкованы, что же им, в сундуках пылиться?… Надо просто почаще напоминать о "гвоздях" и "обветшалых кушаках".

– Но ведь недостаток технологических и финансовых ресурсов – это не всеобщая проблема. На Западе с этим всё более-менее в порядке. Не слишком ли однобоко у Вас получается?

– О-о, нет! Мои примеры и аллюзии – не только о технологиях или финансах. "Гвоздем" или "кушаком" для развитых стран очень скоро могут стать, например, социальные проблемы. Точнее – иммиграционные. А ещё точнее – гигантские расходы на решение этих проблем. У нас, конечно, тоже масса вопросов с иммигрантами, но они не настолько острые, поскольку мы не платим пособий. Да, кстати, и с финансами там становится всё сложнее. Не хуже, а именно сложнее. Слишком сложными становятся финансовые инструменты, и, самое главное, слишком мало становится специалистов, хорошо в них разбирающихся. А чем сложнее система, тем легче её вывести из строя. Вон в Штатах – явно недооценили сложности при расчетах рейтингов, кредитных портфелей, в первую очередь – ипотечных. Этот рынок уже трещит по швам. Ещё чуть-чуть, и дойдет до того, что грохнется какая-нибудь крупная финансовая или ипотечная компания. Вот тогда мало никому не покажется!

Ефимов прервался, почувствовав, что в голове словно ударил колокол. Почти так же, как три года назад в самолёте после Штутгарта. Но, поскольку гул почти сразу же исчез, решил не отвлекаться и обдумать эту ситуацию позже. Промочил горло остывшим чаем и продолжил:

– И это, кстати, касается не только финансов. Если кто-то думает, что вопросы выхода каких-то районов, областей, регионов из состава сложившихся государственных или межгосударственных образований – дело только таких неустойчивых, м-м-м, скажем так – конструкций, как бывший Советский Союз или постсоветские государства, то он жестоко ошибается. Выход, например, Ломбардии из состава Италии, или Каталонии из состава Испании, или Фландрии из состава Бельгии – отнюдь не теоретические умопостроения, а вполне возможные сценарии. Пока это только разговоры некоторых тамошних политиков, но разве кто-то сможет дать гарантию, что разговоры не перерастут в действия. Естественно, при определенных обстоятельствах.

– Это же будет натуральным кошмаром для многих европейцев, – Маргарита подобралась и стала абсолютно серьёзной.

– И даже это может стать всего лишь цветочками. Ягодки будут, когда Великобритания надумает выйти из Евросоюза. И выйдет.

– Что?! – удивлению Симоньян, казалось, не было предела.

– А почему это Вас так удивляет? Первый референдум на тему выхода там был аж в 1975-м году, если мне не изменяет память. Один-два приличных экономических кризиса в ближайшие пять-десять лет и Евросоюзу придется всем скопом спасать от банкротства Грецию или Португалию. К примеру. Естественно, странам – донорам это не понравится. Результат я озвучил. Очень(!) вероятный результат.

– Я не понимаю, – задумчиво проговорила Маргарита после довольно продолжительной паузы. – Вы с такой уверенностью говорите о предстоящих экономических и политических кризисах, но при этом являетесь чуть ли не самым горячим сторонником "Крымского проекта". Разве это не взаимоисключающие вещи?

– В моём понимании – ровно наоборот. Повторюсь, Крым может и должен стать полигоном для отработки схем и решений, которые в других случаях привели бы к кризисам. Пусть лучше несколько лет пройдет в спорах и расчётах, зато можно будет с уверенностью сказать, что второй Югославии не будет. Ни здесь, ни где бы то ни было ещё. А гарантами социальной стабильности могут выступить Украина с Россией.

– И что это даст России?

– О-о! Это отдельный разговор. Если мы сейчас его начнем, то, боюсь, нам и целого дня не хватит, – Ефимов несколько секунд смотрел Симоньян прямо в глаза, затем покосился на объектив камеры и вернул взгляд.

– Ну, хорошо! – девушка понимающе кивнула и полистала пару секунд свой блокнот, – Вы говорили о сложных системах. А вот ваш бизнес, который Вы со своими партнерами достаточно успешно развиваете, – это ведь тоже весьма сложная система. К тому же новая. Не боитесь, что она "выйдет из строя", как Вы сами выразились?

– Нет, пока не боюсь.

– Пока?

– Да. Сейчас объясню, – Сергей усмехнулся, а потом с немного ехидной улыбочкой сказал: – В войске Кучума, ну, того, который Сибирским Ханом был и с Ермаком бодался, имелись в наличии пушки, но они не использовались. Знаете, почему?

– Видимо, пороха не было?

– И это тоже, скорее всего, верно. Но, самое главное, – пользоваться никто не умел. Вот пока никто и не знает – надо ли против нас использовать пушки? И можно ли? Так что пока поймут, пока научатся. А остальное нам не страшно.

– А с Фейсбуком друг в друга стрелять не начнёте? И их, и ваши орудия давно заряжены и артиллеристы квалифицированные имеются, – начала потешаться журналистка.

– Не начнем, – Ефимов не поддержал веселья. Более того, я очень надеюсь, что мы сможем продемонстрировать ещё один пример плодотворного сотрудничества. В том числе в Крыму. Если никто не помешает, конечно.

– Вы сказали: "Ещё один"?

– Ну да! Первый – вон он – у нас над головой летает.

– Вы имеете ввиду МКС?

– Конечно. Хочу заметить – уже десять лет почти летает. И пролетает ещё как минимум столько же, а то и больше. А почему? Да потому, что взаимо(!!)выгодно. И мне бы очень хотелось, чтобы таких проектов было бы как можно больше. Тем более, что областей, где есть возможность сотрудничать, не оттаптывая друг другу ноги, вполне достаточно.

– Можете привести примеры?

– Для начала – экология. Точнее, разработка и внедрение новых технологий, позволяющих хоть как-то снижать экологические проблемы: переработка мусора, переработка и утилизация ядерных отходов, тушение лесных пожаров, медицина катастроф. Другая область – разработка пассивных средств защиты.

– Подождите, подождите! Почему другая? Разве это не связано с той же медициной катастроф?

– И да, и нет. Просто я имел ввиду, что при том уровне террористических угроз, который, к сожалению, в ближайшее время на спад не пойдет, было бы неплохо иметь какие-то индивидуальные средства защиты. Ну, что-то типа подушек безопасности в машинах. Или какой-нибудь браслет с единственной кнопкой для вызова полиции. Я понимаю, что это из области фантастики, но, в конце концов, полёты в космос тоже когда-то были фантастикой. В общем – если будет желание найти точки соприкосновения, они будут найдены. И когда они будут найдены – тут уж ваша, журналистская задача – постоянно напоминать об этих замечательных фактах. Даже о, казалось бы, малозначительных. Вот, наверняка мало кто задумывается о таких мелочах, как пуговицы. А между тем есть интересный факт: во время Великой Отечественной Союз получил по лендлизу больше двухсот(!) пятидесяти(!) миллионов(!) пуговиц. На которых с лицевой стороны были, как положено, звезда, серп и молот, а с обратной – надписи на английском[35]35
  https://www.novayagazeta.ru/articles/2017/05/04/72370-257-723-498-pugovits-postavleno-po-lend-lizu


[Закрыть]. Кто-то скажет: «Подумаешь, ерунда какая!», а кто-то задумается. Лично я буду очень рад, если вторых будет намного больше, чем первых.

Сергей замолчал. Маргарита тоже не торопилась задавать следующий вопрос. Наконец, приняв какое-то решение и, кивнув сама себе, поднялась, знаком остановила съёмку и предложила перейти к ней в кабинет.

* * *

– Это интервью не будет опубликовано завтра или послезавтра, – Симоньян поспешила расставить точки над "и", едва они расположились в гостевых креслах сбоку от рабочего стола.

– Я догадался. – Ефимов потер ладонями лицо и, решившись-таки, спросил, – у Вас есть ещё личные(!) вопросы?

– Не только, – хмыкнула журналистка. – Сначала я хотела бы прояснить Ваши слова о российских гарантиях социальной стабильности в Крыму.

Сергей разглядывал девушку и никак не мог понять, насколько искренне её якобы непонимание. И стоит ли озвучивать, здесь и сейчас, свои мысли и доводы.

Решив всё-таки сыграть в открытую, счёл необходимым подстраховаться:

– Я надеюсь, нынешний разговор станет достоянием гласности только для определенного(!) круга лиц? – спросил он.

Поняв по реакции собеседницы, что они оба одинаково понимают намеки и умолчания, продолжил:

– Для меня является абсолютно очевидным, что такого рода гарантии – самый безболезненный способ в конечном итоге вернуть Крым в состав России.

– Но…, – на этот раз удивление хозяйки кабинета было совершенно искренним, – тогда получается, что все усилия по инициации Крымского проекта…

– Всего лишь дебют в сложнейшей шахматной партии, – Ефимов покивал головой, предупреждая нежелательную формулировку. – Я был бы просто счастлив, если бы и дальше всё развивалось по первоначальной задумке. Но есть мечты, и есть реальность. Противоречия между различными группами на Украине, на мой взгляд, слишком сильны. Как и националистические настроения. И никто из украинской политической элиты не будет в состоянии удержать страну от очередного кризиса. Они не(!) договорятся между собой. Мало того, я считаю, что то, что описывает Бобров в своей "Эпохе мертворожденных", к сожалению(!), к огромному(!!) сожалению, – станет реальностью. Как следствие этого кризиса. Там же, или в другом районе, – не важно. Хотя и очень надеюсь – в гораздо более мягком варианте… А вот те крымские проекты, которые будут запущены к моменту начала кризиса, не будут доведены до конца, всем станет просто не до них. На какое-то время. И Россия, если не будет форсировать события и при этом не будет жадничать, – получит абсолютно легитимный референдум о присоединении и, как результат, – новый субъект Федерации. Естественно, если к тому моменту будет такое желание. После этого можно будет спокойно заканчивать все начинания. Главное – не давать поводов для обвинения в агрессии.

Пока Сергей говорил, Маргарита буквально препарировала его взглядом. А когда он закончил, после недолгого молчания спросила:

– Вы знали, что было два варианта выступления президента в Мюнхене? А решение о том, какой вариант выбрать, было принято буквально накануне.

– Нет, но мне кажется, что такое бывает достаточно часто. Разве нет? – невозмутимо ответил Сергей, хотя в этот момент чуть не вывалился из кресла от удивления.

– Ну, я, по крайней мере, о таком не слышала.

Эта речь, на взгляд Ефимова, была совершенно нейтральной. Там не было ничего, что можно было бы истолковать однозначно не в пользу России. Скорее наоборот. Основных тезисов, которые разбирались подробно, было всего два. О том, что только Устав ООН должен быть безусловным и единственным механизмом принятия решений по использованию военной силы как последнего довода. И о независимости внешней политики – как привилегии стран с богатой и древней историей. Единственным моментом, который достаточно активно обсуждался во всех СМИ, было сожаление о том, что заверения западных политиков о гарантиях нерасширения НАТО на восток оказались всего лишь словами.

"Так-так-так!" – Сергей лихорадочно пытался сообразить, нужно ли прореагировать на слова Симоньян как-то более активно, – "Если этот вариант нейтрален, значит второй должен был бы быть более резким. Раз решение принималось накануне, и об этом мне говорят здесь и сейчас, значит увиденные шоу хоть какое-то влияние, но оказали, и есть какие-то планы по их использованию. Значит, если будет необходимость, можно при случае у кого-нибудь чего-нибудь выпросить. А поскольку вопрос был задан после озвучивания одного из Крымских сценариев, и при этом не было никаких возражений или хотя бы уточнений, значит похожий сценарий мог быть принят как один из основных. И руководитель RT знает об этом. Но её удивление было неподдельным! То есть она думает, что мне было известно только о "дебюте"? А тут я вдруг полный расклад рисую. Чёрт побери! Значит будем надеяться, что никаких "зелёных человечков" не будет. Если я угадал – напьюсь вусмерть! От радости!! Тьфу-тьфу, не сглазить бы."

К счастью, пока он размышлял над своим ответом, Маргарита решила, что пора переходить к личным вопросам. Видимо, не хотела стирать налет загадочности и недосказанности, оставляя и себе, и ему простор для маневра. Или из опасения, что дальнейшее обсуждение этой темы может как-то показать границы своей информированности, раскрывать которые ни один журналист не намерен просто по определению.

– Сергей, ваша команда ведь не намерена останавливаться только на этих двух номерах?

– Да, я надеюсь, что как только будут окончательно готовы варианты "для экрана", мы начнем работать над следующими.

– Расскажете, о чем они будут? – девушка включила своё обаяние на полную мощность.

– Только при двух условиях, – предупредил Ефимов, вздыхая про себя: "Да, вот так и выкладывают хорошим журналистам и хорошим разведчикам все секреты". – Вы никому не расскажете о наших планах, а мне, наоборот, расскажете – зачем Вам это нужно.

– Ой, да всё очень просто, – обезоруживающе улыбнулась Маргарита и даже рукой махнула – мне очень понравилась Ваша идея рассказывать о проблемах политики с помощью искусства. Ярко, образно и коротко. И я хочу снять документальный фильм о том, как делается такое шоу. Естественно, что у меня нет и не будет никакого желания рассказывать о фильме до того, как он будет готов к показу.

– Ну, если так, – успокоился Сергей и рассказал про "Золотую антилопу" и "Теремок", не забыв упомянуть, что идеи были Шурочкины.

Как ни странно, но Симоньян ни разу даже не улыбнулась, пока он говорил, а когда закончил, задумчиво спросила:

– Да уж! Проблемы Вы готовы показывать глобальные. Не боитесь нажить себе недоброжелателей?

– Х-м, Вы сегодня уже второй раз спрашиваете, не боюсь ли я чего-нибудь? Сложный вопрос. Больше всего я боюсь не кого, а чего. Я боюсь нарушить баланс между формой и содержанием. Нельзя гнаться только за смыслом – если читать "Я помню чудное мгновенье…! как статистический справочник – вряд ли кто-то станет этим восторгаться. Или только за "новаторской" формой – детские сказки, где вместо милых зверушек – злобные монстры, тоже не наберет большое количество восторженных читателей. Мы хоть и постарались показывать всё символично, но, надеюсь, все наши символы не требуют сложной расшифровки. То же самое, я уверен практически на сто процентов, будет и с другими номерами. К тому же наша ирония не имеет строго определенной направленности. Каждый волен думать, что это не про него, а про его противников. Ну а откровенных провокаций у нас всё-таки нет, согласитесь. Вы только представьте себе, если бы перед(!) речью президента кто-нибудь где-нибудь спел на мотив Крыловской "Дева-девочка моя" примерно так (и Сергей напел):

 
Девочка красивая в городе жила,
Татуировку «НАТО» на попу нанесла,
Гамбургеры ела, стал расти жирок,
Так вот расширялось НАТО на восток.
 

Он тут же пожалел, что спел этот забавный куплет, потому что совершенно не представлял себе, как выводить людей из почти истерического состояния, вызванного хохотом.

– Это я у КВН-щиков подслушал одну из заготовок. Только Вы меня не выдавайте! – попросил Ефимов, когда Маргарита почти успокоилась.

– О-о-ох! Это должно было быть в интервью, – почти простонала она, продолжая подвхлипывать.

– Вот тогда бы мне точно пришлось прятаться в самом глухом и тёмном углу, – замахал руками Сергей, а потом серьёзно и немного грустно добавил, – а очень хочется поучаствовать в поиске пути до Рима без(!) автомата.

– Простите, но вот сейчас я ничего не поняла, – на этот раз Симоньян улыбалась немного растерянно.

– Это из песни Александра Дольского, которая мне очень нравится. Она тоже очень(!) символична. И очень современна, хоть и написана уже давно.

И он снова тихонько запел:

 
На свете жил солдат один из многих ненормальных.
Он все пословицы был рад понимать буквально.
«Дороги все приводят в Рим», а сколько их – дорог!
И он всё шел и шел по ним, но в Рим попасть не мог.
 
 
А он всё шёл, и каждый раз оказывался там,
Где сотни глаз смотрели вслед солдатам как врагам!
«Дорог все приводят в Рим». А сколько их – дорог?!
И он всё шёл и шёл по ним, но в Рим попасть не мог.
 
 
Но вот в одной стране с плеча он сбросил автомат,
И грохнул каску оземь, удивляя весь отряд.
И вылил ром на землю из походной фляги он,
И поклонился Женщине, чтоб видел легион.
 
 
Он взял её ребёнка и помог его нести.
"Сударыня, простите, я здесь только по пути.
И не могли бы Вы смотреть приветливей чуть-чуть?
Хотел без автомата я найти до Рима путь!"
 
 
Могло всё это вырасти в международный фарс,
Но только командир полка был ловок, словно барс.
Но только командир полка был не настолько глуп —
Он вовремя прицелился… и закопали труп.
 
 
И словно звон колоколов плыл канонады гром.
Все были на солдата злы за вылитый им ром…
«Дороги все приводят в Рим». А сколько их – дорог?
А он всё шел и шёл по ним, но в Рим попасть не смог!
 

– Да уж! – Маргарита отреагировала неожиданно быстро, – хэппи-эндом здесь и не пахнет. Получается – без автомата – никак?

– Да не в этом же смысл, – он неожиданно для самого себя сильно рассердился, – точнее, не только и не столько в этом. Вспомните героя Джека Николсона из "Пролетая над гнездом кукушки", когда он после неудачной попытки поднять эту чёртову тумбу говорит: "Я хотя бы попытался!". Не бывает так – раз! – и всё получилось! Без первых неудачных попыток не будет следующих – удачных. Надо только не врать – ни самому себе, ни всем вокруг, что попытка была искренней! И не бояться, и не стыдится признавать: да – не получилось. А если результат оказался отрицательным – платить за него из своего(!) кармана. Каким бы ты ни был классным, правильным и вообще – красавчиком, какими бы благими ни были твои намерения, не можешь просчитать последствия – лучше не берись. Конечно, случай с персонажем Николсона или с солдатом из песни – это аллегория, а отчасти и фарс, но… Но плата должна быть отнюдь не(!) символической. И лучше бы сначала бронежилетом обзавестись, или соответствующие мускулы накачать.

Наступившее молчание было таким долгим и тягостным, что Ефимову показалось, что их разговор на этом и закончится, хотя ему очень хотелось сказать ещё многое. Однако хозяйка, будучи не только хорошей журналисткой, но и очень умной женщиной, явно просчитав несколько вариантов и не найдя веских причин поставить точку, выбрала для продолжения нейтральную тему. По крайней мере Сергей не увидел в ней никаких подвохов.

– Как Вам удаётся совмещать серьёзный бизнес и, как я вижу, очень серьёзное отношение к творчеству?

– Ну, поскольку наш бизнес совсем новый, то без творчества обойтись никак невозможно. Причем творчества в нём будет чем дальше, тем больше.

– Даже так? Кстати, нам было бы очень интересным тесное сотрудничество RT и "Мы". Что Вы на это скажете?

– Вы знаете, мы с партнерами много говорили на эту тему. Не о сотрудничестве конкретно с вами, о вообще со СМИ. И пришли к тому, что "Мы", даже если бы очень захотели, никак не сможем ни рекомендовать, ни, тем более, заставить наших пользователей отдавать предпочтение каким бы то ни было каналам. Если ваши репортажи будут самыми достоверными, самыми качественными, самыми интересными, значит именно они и будут чаще других обсуждаться у нас в самых разных группах и сообществах. Тем самым расширяя круг ваших зрителей и подписчиков.

– А если вести речь об обмене интересной информацией? – продолжала гнуть своё Маргарита.

– Ну, если хотите, можем отправлять вам весь удаляемый нами мусор, – рассмеялся Сергей, – но, боюсь, вы очень быстро попросите нас больше не делать этого. Всё остальное, что общедоступного появляется в "Мы" – вы можете видеть и так. Дело только за вашими айтишниками.

– А если нам потребуется, чтобы какой-то из наших материалов увидели как можно больше людей и как можно быстрее?

– Как Вы себе это представляете? Мы же не имеем возможности влиять на чьи-либо предпочтения. И даже если вдруг когда-нибудь такие возможности появятся, мы не станем этим заниматься. Это просто не наше дело, – Ефимов пожал плечами, показывая, что развивать эту тему он не собирается.

Было видно, что такой ответ Симоньян не то, чтобы расстроил, но настроения явно не добавил. Тем не менее сдаваться она не собиралась:

– Хорошо! А если вести речь о каких-нибудь статистических данных, опросах…

– Извините ради бога, – тут же перебил Сергей и предостерегающе поднял руку, – я не юрист, поэтому даже предположить не возьмусь, какие и в каких случаях могут возникнуть противоречия с законом о персональных данных, принятом в прошлом году.

– Мы не собираемся предлагать ничего противозаконного! – обиделась Маргарита.

– Да упаси господи! Я ни в чём таком и не думал Вас подозревать, – он прижал к груди руки в извиняющемся жесте. – Только вот ещё о чем я хотел бы сказать…

Подождав, пока в глазах журналистки погаснут сердитые искорки, продолжил:

– С развитием ай-ти технологий и появлением соцсетей всё больше стали говорить о погружении в виртуальную реальность. Но вся штука в том, что новые технологии – это реальность не виртуальная, а самая что ни на есть всамделишная. Просто другая. В ней работают реальные люди, крутятся реальные деньги и совершаются реальные преступления. А всё, что уже связано или будет связано с получением и/или обработкой персональных данных – самое уязвимое место социальных сетей. И мы не хотим даже намеков на какой-нибудь скандал. Даже потенциальных.