Текст книги "Пьесы"

Автор книги: Эдвард Радзинский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 37 страниц) [доступный отрывок для чтения: 14 страниц]

Нечаев.Думаю.

Жена.О чем же?!

Нечаев.О том, что после этой сцены мне придется идти снимать.

Жена.Ах да, конечно. Творить фильм о любви. Интересно, как ты можешь снимать фильм о любви, если ты абсолютно не знаешь, что это такое? Нет, по-моему, тебе нужно влюбиться в какую-нибудь девицу из массовки. Например, в ту – «целующаяся пара». Милая современная девчушка… Впрочем, ты этим не интересуешься. Нет, тебя даже совершенно не в чем упрекнуть! Ты даже не пьешь. А лучше бы ты пил, бегал бы за каждой юбкой, но был бы мужчина! Как мне все это надоело! Я устала! Что делать! Я устала от «великого творчества». Я хочу серости. Я устала!

Нечаев.Тише… Тише… Тише…

Молчание.

Ты была удивительно восторженная когда-то. Только в девушках есть эта восторженность. Есть принцессы среди девушек, но нет королевы среди женщин. Это такая пословица.

Жена.Прости, я виновата: я повзрослела. Я виновата, что хочу нормальной человеческой жизни. Чтобы ты возвращался домой к ночи, как все люди. Чтобы не я руководила домом, а чтобы мной руководили и чтобы мне говорили… хотя бы иногда… как меня любят, потому что я женщина! Почему ты опять молчишь?

Нечаев.Мне не хочется с тобой ссориться. Когда-то у нас были великолепные ссоры. Насмерть. Такие ссоры бывают только у влюбленных.

Жена.Ты прав, у нас все было. Ну ладно.

Нечаев.Что – ладно?

Жена.Я уезжаю на юг ночным поездом. (Пауза. Не двигается, ожидая, когда он начнет ее уговаривать. Нечаев молчит)До свиданья!

Нечаев.До свиданья!

Жена.Чистое белье я сложу в твой шкаф.

Нечаев.Спасибо.

Жена.До свиданья.

Нечаев.До свиданья!

Жена (поворачивается, медленно идет к двери, толкает дверь, но дверь не открывается. Она толкает ее снова, тот же результат. В гневе)Ну я не знаю!

Тогда Нечаев разбегается и бьет плечом в дверь. Дверь распахивается.

Затемнение.

Снова павильон № 2. Юпитеры потушены. Павильон почти опустел. Остались только Блондинка, двое джазистов, Гитара и Ударник, и целующаяся пара. Девушка ест сосиски из целлофанового пакета. А Парень, искоса наблюдая за ней, что-то рисует на листе бумаги. Джазисты неторопливо беседуют.

Ударник.В жизни много странных совпадений. Мне, например, очень не везет на фамилию Сорокин. После истории с тигром Акбаром дали мне тигра по кличке Гамлет.

Гитара ( любознательно).Отгрыз что-нибудь?

Ударник.Именно. Отгрыз руку у укротителя Сорокина-младшего.

Гитара.Что вы говорите!

Ударник.Сорокин-младший потом полгода на приживление ходил. Но руку тебе отгрызет кто хочешь, а вот попробуй ее приживить! За Сорокина-младшего я получил второе предупреждение.

Трубач (ходя).Углубились в работу. (Раздавая листочки.)Это листочки для импровизации. Здесь вся импровизация написана. Начали учить импровизацию наизусть.

Трио углубляется в листочки.

Девушка ( протягивая парню сосиску).Говяжья!

Парень.Спасибо. Но в час ночи я почему-то привык спать, а не есть.

Девушка.Ау меня, знаете, всегда аппетит, как у Ноздрева. А вы сейчас меня рисуете? (Ест)

Парень.Нам бы познакомиться надо. Мы ведь с вами в некотором роде целовались.

Девушка.Ну ладно, ладно!..

Парень (представляясь, гаерски)Петя я. Художник я, Петя. Подрабатываю на ночных съемках.

Девушка.Аня. (Проглотила кусок)Сосисочки как не бывало. (Напевая)«Тира-рира, полюбила я жокея…»

Петя.И как же вы очутились, Аня, на ночной съемке?

Аня (засмеялась).Как я очутилась… Глупо. У моей тетки наступил день рождения. Я ей фартук купила в подарок. Правда, похвально? А потом вышла из магазина, разворачиваю фартук, а он на улице совсем другого цвета. Я бегом обратно и прошу продавщицу: «Девушка, перемените!» А она: «Нет!» Тогда я ее очень попросила, а она как заорет. И мне вдруг стало жутко. Представляете, у меня, может быть, были последние деньги, и я так прошу, а она орет! И тут я вдруг разревелась… Все смотрят, а я бросила фартук на прилавок и убежала. Пусть ей будет плохо. А ей будет плохо, потому что до нее дойдет потом, что она сделала. Ну какой же день рождения без подарка? И тут мне подвернулось это дело. Вообще здесь довольно интересно из познавательных соображений. Может быть, все-таки съедите сосисочку за маму, за папу?

Трубач.Начали импровизацию…

Трио (хором).

 
Едят люди искусства,
Едят молодые и старые.
Они пьют свою чашечку кофе
В творческом буфете.
А у аэропортов вздрагивающие розовые глаза,
И глобус одет в клетку
Из параллелей и меридианов.
 

(Вздохнули)А-а-а!

Входят Зина и Фекин.

Фекин.Тишина в павильоне! Все на местах!

Входит Нечаев.

Нечаев ( мрачно, Фекину).В комнате отдыха по-прежнему, не исправлен замок.

Фекин (Зине, тихо).Наш – не в духе. (Нечаеву)Будет починен.

Нечаев (думая о ссоре с женой, опять мрачно).На чем мы остановились?

Зина.На поцелуях.

Фекин (деятельно).Встали на места и начали поцелуи.

Петя и Аня целуются.

Нечаев (очень устало).Не так. (Фекину)Я ведь вас просил отрепетировать это без меня…

Фекин.Во-первых, вы не просили. Во-вторых, у меня был обед.

Нечаев.У вас целый день – обед. Неужели вы не могли… Целуйтесь снова, товарищи…

Аня (решительно).А я не буду! Я говорила, что я не умею!

Нечаев (подумав).Вы правы. И не надо.

Фекин (испугавшись).Мы сейчас научим.

Нечаев.Не надо. Этому нельзя научить. Это или умеют, или не умеют. На сегодня закончим.

Блондинка тотчас делает шаг вперед.

Фекин (шепотом).Мы можем ее попробовать?

Нечаев.Мы все можем, мы только не можем сделать ей другое лицо. Сколько отсняли сегодня?

Фекин.Сорок метров.

Нечаев.Чудно. На завтра туже массовку. В целующуюся пару подберете другую девушку. До завтра, товарищи, благодарю всех! (Уходит)

Тотчас погасли юпитеры. Все начали расходиться. Петя, усмехнувшись, взглянул на Аню.

Аня.Бедная я. (Открыв сумочку;) И все-таки несмотря ни на что, наступил священный миг пудры. Попудримся, друзья! Петя.Вы только не огорчайтесь. За сегодня они вам все равно заплатят трешник. За трешник вы купите великолепный подарок.

Аня, попудрившись, молча сидит.

О чем вы думаете?

Аня.Ни о чем.

Петя.Да… Если… (Неловко)Если вам идти далеко, моя мастерская через переулок.

Аня.Благодарю вас. Познавательные соображения не столь широки.

Петя.Ясно.

Аня.Я сказала глупость?

Петя.Нет, вы просто меня не поняли. ( Насмешливо.)Я хотел взять своего друга и коллегу Юрочку и уйти с ним в ночь к нему домой. У нас все равно сегодня ночная работа… Ну да ладно… ( Передавая рисунок)На память о наших поцелуях…

Аня.Это я!

Петя.Нет, это Бармалей. Там, на обратной стороне, начертан адрес мастерской. Если когда-нибудь захотите навестить, милости просим.

Аня.Все понятно. Помахали ручками на прощанье и разошлись. (Разглядывая рисунок)«Тира-рира, полюбила я жокея…»

Петя уходит. Аня взглянула на часы и печально покачала головой.

Трубач (репетируя).И в заключение пошла элегия. В гитарочке осень… листочки, понимаешь, кружатся… Все печально… то ли осень, то ли весна, то ли было, то ли будет…

Аня (решительно поднимаясь).Наплевать. Даже интересно. (И пошла к выходу)

Трубач.И по-гречески, ляпнули!

Трио.А-а-а!

Затемнение.

Комната отдыха. Нечаев один.

Голос Фекина.До завтра! Нечаев.До завтра.

Снимает пальто с вешалки, надевает шляпу, останавливается перед зеркалом, потом сдвигает шляпу набекрень и показывает себе в зеркало язык. Подходит к телефону и начинает набирать номер. Но, не набрав, кладет трубку и снова стоит у зеркала.

 
В день нашей смерти
Приходит ветер
Стереть следы наших ног на песке…
 

Он замолкает и стоит перед зеркалом.

И молчит. Затемнение.

Ночь. У входа в киностудию. Над входом длинный козырек. Над козырьком – светящаяся надпись «Киностудия». Под козырьком на ступеньках сидит Аня. Шум дождя. Из дверей выходит Нечаев.

Нечаев.Доброй ночи! Почему вы не уехали со всеми на автобусе?

Аня.Доброй ночи. Поцелуйчики закончились, так что можно я посижу здесь, без руководящих вопросов?

Нечаев (садится тоже на ступеньки).Дождь… Ни одной машины. Слушайте, вы зря на меня обижаетесь. Яне виноват, что вы не умеете целоваться. А вообще, если я что-то не так сказал, вы уж простите. Когда идет съемка…

Аня.А сейчас съемка не идет. Идет дождик, и вам скучно и хочется со мной поразговаривать. Ну разговаривайте. Только не надо всех этих «простите», «съемка». Что было, то было.

Молчание.

Ну что вы там приуныли? Ну давайте, разговаривайте. Нечаев. Ну давайте.

Аня.Ну давайте… Мне заплатят за съемку?

Нечаев.Да. Три рубля.

Аня.Дождь…

Нечаев.Дождь… (Помолчав)Вы помните какие-нибудь детские стихи про дождь?

Аня.Нет.

Нечаев.Жаль. Я раньше помнил, а теперь забыл. Очень жаль. Дождь!

Аня.Знаете, на худой конец я могу прочитать стихи про ежика.

Нечаев.Ну что же, давайте про ежика. Тоже выход.

Аня.Про ежика… Значит, про ежика… «Кто и спать тебя уложит, снял бы шкурку прочь. Глупый ежик, глупый ежик, как тебе помочь…» Неплохо?

Нечаев.Отлично… Сейчас я вам тоже прочту стихи. Я их просто сразу прочесть постеснялся. Я их целую неделю хочу кому-нибудь прочесть. И все не приходилось. А сейчас прочту. Это песня индейцев:

 
В день нашей смерти
Приходит ветер
Стереть следы наших ног на песке.
Ветер несет с собою пыль,
Которая скрывает
Следы, оставшиеся там, где мы прошли.
Потому что если было бы не так,
То было бы, будто мы еще живы.
Поэтому ветер
Приходит
Стереть
Следы наших ног на песке.
 

Молчание.

Аня.Интересно, когда мне что-нибудь очень нравится, у меня бегают мурашки по позвоночнику.

Нечаев.Да. Мне тоже очень нравится.

Аня.А что у вас случилось сегодня?

Нечаев.Почему вы так решили?

Аня.Не надо. Я на эти дела мастер. У нас на работе меня называют «старче», за мудрость, видимо.

Нечаев.У вас хохол на голове торчит, от мудрости.

Аня.Он у меня всегда торчит. Как у петуха. У меня и зуб передний выпирает. Правда, зато у меня есть две макушки. Говорят, это к счастью. Так что же у вас случилось?

Нечаев.Действительно, что?.. Пожалуй, ничего особенного. Вы ошиблись на этот раз, старче. Сначала было утро. Сегодня было удивительное утро – солнце, весна. И все беды, огорчения казались глупыми по сравнению с этим утром. И очень хотелось жить. И весь ты был сильный, и были надежды. Вот что может сделать солнце и утро! На работу я шел медленно, и все вокруг тоже медленно шли. И все говорили: «Скоро лето». И все были добрые от солнца. А потом была съемка. И, как всегда, началась какая-то беготня, и я стал таким же, как всегда: занимался очень важными делами, с кем-то ругался, бегал. И об утре и о солнце, конечно, забыл… Что же дальше? А дальше пришел другой человек. И поссорился со мной. Это тоже бывает всегда. А потом съемка закончилась оттого, что я к вам придрался. А потом я стоял перед зеркалом и показывал себе язык. Взрослые дяди, когда они остаются одни перед зеркалом, становятся ужасными детьми. И тут я опять вспомнил об утре, и мне захотелось пойти куда-нибудь в совершенно необыкновенное место. Быть свободным и чтобы что-то случилось. Но я не знал этого места. Но зато я отлично знал, что все кончится тем же, чем всегда: я просто пойду домой спать… Ну вот, кажется, дождь прошел.

Аня.Давайте прощаться.

Нечаев (после паузы, усмехнулся).Давайте.

Аня.Я желаю вам не горевать. И если у вас будут какие-нибудь неприятности, вы всегда повторяйте про себя, как заклинание: «Ерунда, все перемелется, и такая мука будет, хоть пеки из нее ватрушки». Это помогает.

Нечаев.А что пожелать вам?

Аня.Что-нибудь земное. ( Насмешливо.)Чтобы хохол у меня не торчал. И зуб не так уж выпирал. И чтобы к концу года у меня ноги выросли на два сантиметра… Ну прощайте!

Нечаев (усмехнувшись).Нет. Здравствуйте!

Аня.Я не поняла.

Нечаев.А что ж тут не понять? Вам некуда идти. Вы здесь сидите, потому что наврали что-то дома… чтобы уйти на съемку на всю ночь. И теперь вы должны торчать где-нибудь до утра…

Аня (нервно).Нет, какой вы проницательный! Удивительно! С кем бы вас сравнить? Я покорена! Я в восторге!

Нечаев.Перестаньте меня бояться.

Аня.А я не боюсь.

Нечаев.Вы боитесь, что я предложу вам что-то. Я не предложу.

Аня (засмеялась).Черт возьми, сколько во мне бодрости. Я когда-нибудь погибну из-за своей бодрости. (Вскочила)Послушайте! Я вас очень прошу! Пойдемте со мной в одно совершенно необыкновенное место! Ведь вы мечтали сегодня попасть в необыкновенное место?

Нечаев.Например?

Аня.Ночь. Мастерская, и сплошные художники. Меня туда пригласили, только я туда боюсь идти одна. А мне очень нужно туда идти.

Шум подъехавшего такси.

Затемнение.

Мастерская художника Пети. Стеллаж с керамическими вазами – стилизация под греческие амфоры и грубые необожженные сосуды кочевников. В мастерской Петя и Нечаев.

Петя.Какая неожиданность! Потрясен, изумлен! (Кричит)Юрочка, иди потрясаться… Мой друг Юрий готовится к встрече, завязывает галстук. А где же застряла моя партнерша по поцелуям? (Кричит)Поцелуи, где вы?

Голос Ани.Мы тут, мы переодеваем ботинки.

Петя.Поцелуи переобуваются. (Нечаеву)Чем бы вас занять?

Нечаев.Ничего-ничего. Я просто посижу… Посмотрю…

Петя.Правильно. Оглядывайтесь вокруг. Изучайте жизнь. (Замахал руками.)Нет, не верю! Вы пришли! Вы – Зевс, громовержец! И вдруг посетили скромного человека из массовки. До чего демократично наше искусство! Да, позвольте представиться. Мы с Юрочкой, так сказать, рядовые художники. Состоим на службе оформителями в журнале «Юная техника». В тот незабываемый миг, когда вы, так сказать, пересекли наш порог, мы как раз отражали взрыв в галактике М-62. Это радостное событие произошло двенадцать квадрильонов лет назад. Но человечество об этом узнало лишь вчера. У нас ведь все с опозданием – провинциальная планета!

Входит Аня.

Не прошло и получаса, как поцелуи переобулись. Какова прическа!

Аня.Да ну вас!

Петя.Да ну меня. Нет, до чего она прекрасна! О! Юрочка, иди быстрее смотреть, как она прекрасна.

Молчание.

Чем бы вас занять?

Аня.Если можно, поставьте чай, а то я крайне забочусь о своих гландах…

Петя.Конечно, ваши гланды предпочли бы… Но мы ее, проклятую, не держим по причине дорогой ее стоимости. Все деньги тратим на глину. Так что ограничимся чаем с сахаром. (Включает чайник.)Вообще, наша мастерская нетипичная.

Всюду сейчас на гитарах играют. Испания. А у нас даже гитары нету… по причине, что играть не умеем. Правда, магнитофон есть. Юрий смастерил. Золотые руки – этот Юрий. ( Кричит.)Юрий, золотые руки! (Нечаеву)Завязывает галстук. Знаете, вы пишите с него типа. Редкий человек. Встретились мы с ним необычайно. Иду я как-то в спокойствии чинном мимо витрины магазина «Колбасы». Смотрю, человек висит, за ногу привязался и колбасы фигурно укладывает. Это и был он, о Юрий!.. А кроме того, Юрий – мыслитель. Пишет трактаты по искусству. Как Леонардо да Винчи. Он даже заимствовал у Леонардо восклицание «о!». Все трактаты у Юрия начинаются с «о!». «О художник!» А заканчиваются: «Да будет так!» (Кричит)О Юрий, тебя ждут. Да будет так!.. Ну ладно, в ожидании Юрочки заведем магнитофон. О наш спаситель! Как хорошо, что ты есть. Без тебя, собравшись, пришлось бы о чем-то разговаривать, о чем-то думать, а так заведешь – и всласть погрустишь, безмолвно. Начнем?

Нечаев (он очень стесняется и совсем потерялся).Вы знаете… В общем, это необязательно…

Петя.Да, конечно, дурной тон! Да будет так! А зря, в магнитофоне есть своя истинность. Ну лады! Пойду поглядеть на Юрия, а то он от смущения, может быть, галстуком удавился. (Уходит)

Аня.Вам здесь не нравится?

Нечаев.Я им почему-то не нравлюсь. ( Усмехнулся)Ну, в общем, ладно.

Аня.Странно, вчера я не знала ни вас, ни его. Когда люди не знают друг друга, они как будто живут на разных планетах.

Возвращается Петя с Юрочкой. Юрочка – аккуратно одет и в галстуке.

Петя.До чего хорош! И она тоже до чего хороша! Они оба до чего хороши!

Юрочкамолча и невозмутимо разливает чай.

Нет, серьезно, пишите с него типа. Во-первых, молчалив. В наше время – редкость. Все ныне болтают и болтают. А у Юрия есть теория: «Человеку дан один язык и два глаза». В этом Юрий видит как бы намек на то, что нужно говорить в два раза меньше, чем видишь. Поэтому он молчит совсем. И я вынужден говорить за нас обоих. Так, Юрочка?

Молчание.

Юрий отвечает, что именно так. Сахару?

Нечаев.Спасибо.

Петя.Ну, если вы когда-нибудь придете с водочкой и напоите Юрия, на него сразу стих находит. Только стихами и пуляет. Юрий, пульни стихами в честь гостей.

Молчание.

Юрий говорит, что не пульнет. Нечаев.Можно мне мастерскую посмотреть? Петя. Да будет так. О Юра, покажи ему мастерскую.

Юрочка уходит с Нечаевым.

(Ане)Вторая встреча… Не много ли для одного дня?

Аня.Почему… вы такой?

Петя.Я другой. Да? Вы тоже сейчас другая. Мы все и всегда другие. В этом жизнь… Вы знаете, когда я вас увидел, я испугался. Я подумал, что вы наивны и что вас просто съедят на стезе кинематографа… как ту сосисочку… О, я святая простота! Она сама режиссера с ходу цап-царап – и съела. Правильно, глотай их, болезных! А вообще, меня все это не интересует. Мне лучше сохранять с вами хорошие отношения. Нам, по всему видно, опять придется целоваться завтра?

Возвращаются Юрочка и Нечаев.

(Нечаеву).О чем же мы дальше поговорим? О ваших фильмах, конечно. К сожалению, не видели. Времени у нас с Юрием мало. Мы с Юрочкой смотрим лишь те фильмы, которые нам понравились в детстве. Боимся рисковать, так сказать… Поэтому «Бемби» мы смотрели пятьдесят семь раз. Так что эта тема отпадает. Нет-нет, мы знаем, что вы достаточно известный режиссер. Не так чтобы очень, но достаточно. Но будете еще известнее. Я это сразу понял, как ваш джаз увидел. А что, если вам для необычности ввести в картину еще Ивана Грозного и запузырить какой-нибудь двусмысленный диалог типа… Ну как жизнь, Иван? Все репрессируешь? А у нас тут новость: холоп с колокольни прыгнул. Крылья испытывал. Ну конечно, мордой об землю – интеллигенция. Ну сами знаете… ( Остановился.)Вы достаточно обиделись на меня?

Нечаев.Достаточно.

Петя.Значит, настало время спросить, как вам понравились мои вазы?

Нечаев.Очень понравились.

Петя.Это почему ж так?

Нечаев.Есть какое-то поразительное ощущение материала. Эти вазы сами по себе – скульптура.

Петя.Чушь! Все вазы, которые вы видели, – дрянь, декадентство. Это для меня пройденный этап. В них слишком много крику. Вот были Бах, Шекспир. Они могли позволить себе быть простыми. Они могли разговаривать с Господом о подтяжках. И Бог их слушал, потому что внутри было много. В искусстве есть художники. Они отражают то, что сами чувствуют. И инженеры. Они конструируют вещи. Им плевать на то, что они чувствуют.

Для них главное, чтобы вещь нравилась. Часто все это перемешано в одном человеке. Я желаю, чтобы в вас победил инженер. Так для вас будет легче.

Аня.Уже пять часов. Туфли высохли.

Петя.О радость! У поцелуев высохли туфли. Мы их, пожалуй, принесем с Юрочкой. Ты хочешь их принести, Юрочка?

Молчание.

Юра говорит, что хочет. (Уходят)

Нечаев (после паузы).Вы приходите завтра на съемку, ладно?

Аня.Зачем?

Молчание.

Может быть, приду. Смешно. Сейчас мы выйдем из этого дома, и потом наступит завтра. И мы опять будем на своих планетах.

Нечаев.Если вы не придете, вы позвоните мне со своей планеты. Как там у вас насчет зуба и хохла? Мой телефон…

Аня.Не надо. Терпеть не могу записывать телефоны. Нужно будет, сама найду. Дайте вашу ладонь. (Берет его руку)Ну вот… (Гадая по руке)Все у вас будет замечательно. Вы зря грустили.

Нечаев.Я тоже в этом уверен. Только это правая рука, а гадают по левой.

Аня.А у меня две макушки, я могу – по любой руке.

Возвращаются Юрочка и Петя. У каждого по туфле.

Аня (надевая туфли, смеется).Спасибо.

Петя (усмехаясь).До завтра, видимо?

Аня.До завтра.

Нечаев.Спасибо за чай.

Аня и Нечаев уходят.

Юрочка ( весомо, после паузы:). Она мне очень понравилась.

Петя (усмехнувшись).Не про нас с тобой эта девушка… не про наши с тобой рожи.

Юрочка.Да будет так!

Затемнение.

Квартира Нечаева. Нечаев открывает дверь, входит в комнату, садится в кресло и молча сидит.

Жена (из другой комнаты).Ты?

Нечаев.Да.

Жена (ласково-ворчливо).Ну вот, разбудил, конечно.

Нечаев.Спи. Еще очень рано.

Жена.Как хорошо, что ты меня разбудил. (Смех)Как хорошо, что я не уехала… Да?..

Нечаев.Да.

Жена.Ну где ты там?

Нечаев.Сейчас я докурю.

Жена (уже играя сонное состояние).Докурить можно и здесь.

Нечаев.Спи, спи!

Жена.Нет, я уже проснулась. (Смех)Как съемка?

Нечаев.После твоего ухода я ее отменил.

Жена.А где же ты был до сих пор?

Нечаев.Пошел в мастерскую к художникам!

Жена.А я здесь тебя жду! Всю ночь!

Нечаев.Я не знал, ведь ты сказала…

Жена.Боже! Ну какое имеет значение, что я сказала… Ты должен был все почувствовать! Но разве ты можешь что-нибудь чувствовать?

Нечаев.Прости, милая…

Жена.Только не надо: «милая, хорошая»… Боже, как это скучно. Ты бы придумал хотя бы какое-нибудь новое слово… или посоветовался с кем-нибудь…

Нечаев.Послушай…

Жена.Нет, не уходить, от тебя бежать надо… Вот придет первый, кто мне скажет настоящее ласковое слово, и я к нему сама на шею брошусь!

Нечаев (помолчав).Я виноват, прости.

Жена.А я… вздорная дура. Просто глупо вышло. Я в парикмахерскую пошла, чтобы быть красивой. Потом ждала тебя полночи. И мы опять поссорились. Все равно я тебя люблю. Ты знаешь, я действительно решила уехать, а потом собрала чемоданы и… не смогла. Ты меня любишь?

Нечаев.Да.

Жена (стараясь лукаво).А не врешь? Ну-ка повтори.

Нечаев.Люблю.

Жена.Ну скоро ты там?

Нечаев.Скоро. Открыть окно?

Жена.Открой, а то душно… Ссорятся люди, ссорятся. И вдруг возникает островок нежности, и это все оправдывает.

Нечаев.Обе половинки открыть?

Жена.Обе.

Нечаев открывает окна, потом снимает пиджак.

Затемнение.

Конец первой ночной съемки.

На следующий вечер. Павильон № 2. В павильоне – ассистент Зина, Киноактер Блондинка, Петя. На стульях сидят джазисты: Гитара и Ударник. Входит Нечаев.

Нечаев.На чем мы остановились?

Петя.Как обычно, на поцелуях.

Зина.Вы сказали, что придет вчерашняя целующаяся девушка, но она не пришла…

Пауза.

Нечаев (взглянув на часы).Странно. А кто же вместо нее? Где Фекин?

Зина (тотчас).Фекин! Товарищ Фекин! (Радостно)Фекина нет.

Нечаев.Вечер начался. Разыщите Фекина, а мы подождем, у нас ведь времени очень много.

Зина уходит. Нечаев трагически разгуливает по павильону, глядя на часы.

Ударник.После Гамлета мне поручили тигра Наполеона.

Гитара.Отожрал чего-нибудь?

Ударник.Нет. Наполеон у меня убежал на гастролях. Из вагона – в город. А там уже откусил ногу у сторожа. Тигруля был что надо!.. И вот тут-то меня уволили из цирка. А я тигров люблю! Тигры – мое призвание! (Героически)Тигры мне по ночам снятся!

Трубач (входя).Кончили травить, сразу включились, заиграли… Вкуснее… Вкуснее надо. И по-гречески – раз! Трио (вздохнули).А-а-а!

В продолжение сцены джаз репетирует. Вбегает Фекин, за ним – Зина.

Фекин.Все в порядке – утрясал дело с целующейся парой.

Нечаев (саркастически).Утрясли?

Фекин.Дело в том, что у нас сегодня должен быть просмотр отснятого материала… Затем, опять же, замок в комнате отдыха не исправлен – я искал слесаря…

Нечаев.Все-таки непонятно, кто сейчас будет изображать целующуюся девушку. Может быть, вы, Борис Григорьевич?

Фекин.Я попрошу вас, Федор Федорович!.. Блондинка (решительно шагает вперед).Здрасте!.. Фекин. «…Я ваша тетя»… (Тихо, Нечаеву)В конце концов, это задний план…

Киноактер (поймав обольстительную улыбку Блондинки, Нечаеву).В ней даже что-то есть…

Нечаев (взглянув на часы, махнул рукой).Ставьте… ее!

Фекин и Зина начинают что-то объяснять в сторонке Блондинке и Пете.

Нечаев (Киноактеру).Начали движение по лестнице.

Зажглись юпитеры. Киноактер делает два шага, изображая крайнюю печаль на лице.

Стоп!

Фекин (тихо, Зине).Наш не в духе.

Нечаев (Киноактеру).Вы сентиментальны. У меня такое ощущение, что вы не переживаете, а взбалтываете некое чувство. И когда у вас появляется пена, вы считаете, что переполнены чувством до краев. А это только воздух!

Голос.Друг Федор, не говори красиво!

Это вошел Кирилл Владимирович, барственный, высокий, медлительный и красивый. Лет ему за сорок. И говорит он тоже барственно и медлительно.

Кирилл Владимирович.Как живется-можется, как успехи множатся?

Нечаев.Размножаются успехи на два, на три и на четыре.

Кирилл Владимирович.Спешу вас обрадовать: сейчас состоится просмотр отснятого вами материала.

Нечаев.То есть как сейчас? Они что, с ума посходили? У нас сейчас съемка! Это невозможно!

Кирилл Владимирович.Мой дорогой! В кино все возможно.

Фекин (радостно).Не беспокойтесь, сейчас мы все изменим.

Кирилл Владимирович ( Фекину).Приветствую вас, дорогой Фекин!

Нечаев (Фекину).Объясните ему, что у нас съемка…

Фекин.Все сделаем, вернусь через минуту. (Исчезает)

Кирилл Владимирович.На просмотр придут гости – Кирьянова с теткой…

Нечаев.Ну зачем же? Я ведь вас просил, чтобы никто…

КириллВладимирович. Вы забияка! Кирьянова – это популярный киновед, это общественное мнение. Ее тетка – великая актриса, которую вы по молодости не застали на сцене, а я застал. (Насмешливо)Короче, вы, как творец-художник, можете не понимать, зачем их надо приглашать, а я, как ваш редактор, не могу этого не понимать…. Молодость-молодость, как хочется вздохнуть.

Трио (хором).А-а-а!

Кирилл Владимирович.В этом духе… Да, затем у меня к вам еще один важный разговор…

Нечаев.Если можно, потом… (Взглянув на часы)В ожидании Фекина я сбегаю за сигаретами. (Уходит)

Петя (Блондинке).Значит, целоваться будем?

Блондинка.А вы кем в жизни работаете?

Петя.Как вам сказать… Я – художник, оформитель и рекламист. «Пусть в каждом доме стар и мал прочтет газету и журнал». «Кто рано утром кофе пьет, тот никогда не устает». Последний мой шедевр – «Парк закрыт на просушку»…

Блондинка.Вам бриться надо. А то целоваться будем – все щеки мне исколете.

Входит Аня. Огляделась. Неловко поздоровалась.

Петя.А мы вас ждали.

Блондинка(с ненавистью).Опоздали!

Петя.А мы волновались с Юрочкой, как вы добрались вчера…

Аня.Спасибо. Все в порядке. ( Оглядываясь.)

Петя.А его нет. А он ушел…

Блондинка.Проспят, а потом являются, радость какая!..

Петя (Ане).Вы очень понравились моему другу Юрию. Он даже взревновал вас. И так расправил от ревности свои могучие плечи, что я их потом целый час вправлял обратно.

Аня.Послушайте…

Петя.Я ему так и сказал: «Послушай, ведь ничего не случилось. Просто девушка ушла с другим в ночь… И она ушла с ним вдвоем по дороге жизни».

Блондинка.Тр-р-р… Трещат, как пулемет!

Возвращается Нечаев. Аня здоровается с ним. Тот сухо кивает.

Нечаев.Так… Пока Фекина нет, продолжим репетицию. (Ане)Выйдите из кадра.

Пауза. Аня отходит.

Зина.Тишина в павильоне. Нечаев (Киноактеру).Начали движение по лестнице одновременно с поцелуями.

Киноактер делает шаг вперед. Блондинка и Петя целуются.

Блондинка ( целуясь, шепотом).Вы колетесь щеками! Я вас ненавижу!

Петя (шепотом).А вы хотели бы меня любить, целоваться со мной и получать при этом еще три рубля?

Нечаев.Разговоры! Поцелуй! Больше любви!

Блондинка (целуясь, Пете).Кактус!

Нечаев.Еще! Еще! Не вижу любви!

Блондинка (страстно).Ненавижу!

Нечаев.Хорошо. Вижу любовь. Теперь ясно вижу!

Фекин (вбегая).Был у Овсянникова, был у Аверченки и у Гуслицера…

Нечаев.Но?

Фекин (оптимистически).Но ничего не вышло. Придется сейчас прервать съемку и смотреть материал, иначе зала не получить.

Нечаев (вздохнув, Зине).Пока порепетируйте сами. Если придет моя жена, объясните ей, что я в просмотровом зале.

Затемнение.

Надпись над сценой: «Просмотровый зал № 7». Уголок зала у пульта. Видны пульт и несколько кресел. В креслах – Ирина Кирьянова и ее тетка – актриса Надежда Леонидовна Кирьянова. Ирина элегантна, еще молода, ей за тридцать, но не сорок. Надежда Леонидовна стара, но без тени дряхлости. У нее сильный звучный голос – голос трагической актрисы. Говорит подчеркнуто напевно, с легким жеманством. Входят Нечаев и Фекин. Поздоровавшись, садятся за пульт. Следом появляется Кирилл Владимирович.

Надежда Леонидовна (Кириллу Владимировичу, нараспев).Дорогой, как я рада вас видеть. Я надеюсь, вы помните, Кириллушка, что сегодня в два часа ночи я рождаюсь.

Кирилл Владимирович.Надежда Леонидовна, в полночь я у вас. У вас необычайное имя – Надежда. «Не подавай надежды ты, а подавай пальто Надежде».

Надежда Леонидовна (Ирине).Он ужасен. Почему он так ужасен?

Фекин (поймав раздраженный взгляд Нечаева).Тишина в зале, товарищи! Начали просмотр!

Гаснет свет. Все освещено лучом от киноаппарата. Голоса с невидимого экрана.

Голос Зины.Кадр двести тридцать, дубль один. Голос Киноактера. В конце концов, в любви всегда сильнее тот, кто любит слабее.

Женский голос.Пошлость.

Голос Зины.Кадр двести тридцать, дубль два.

Текст повторяется.

Кадр двести тридцать, дубль три.

Снова повторяется тот же текст.

Нечаев. Берем второй дубль. (Снимает трубку на пульте.)А сейчас поставьте весь отснятый материал. (Вешает трубку. Кириллу Владимировичу)Так что же вы собирались мне сказать?

Кирилл Владимирович.Говорят, сегодня утром у директора раздался очень неприятный звонок. По поводу нашей картины.

Нечаев.Откуда вы это знаете?

Кирилл Владимирович.Говорят…

Нечаев.Вот так рождаются слухи на киностудии. Их рождаем мы сами.

Кирилл Владимирович.Мой совет – все-таки выяснить.

Нечаев.Еще раз, очень прошу вас…

Кирилл Владимирович.Я понял.

Звонок телефона на пульте.

Нечаев (взяв трубку).Хорошо. Начинайте… Тишина, товарищи! Сейчас будем смотреть весь отснятый материал!

Затемнение.

Тот же просмотровый зал. Только что закончился просмотр.

Нечаев.Спасибо за внимание. До свиданья!

Хотел ускользнуть, но Кирилл Владимирович перехватил его за руку.

Кирилл Владимирович.Ирина Максимовна сейчас выскажет нам свои впечатления. (Ирине)Обаятельная, вам слово. Ирина.Сразу говорить трудно. (Она говорит ровно и чуть устало, но как-то весомо устало, будто она знает какую-то важнейшую и одной ей известную тайну и изнемогает под бременем этой тайны)Ну, во-первых, вам спасибо. Мне понравилось. Я считаю, что для вас это большой шаг вперед.

При словах «для вас» Нечаев усмехается.

У меня есть свои замечания, если они вас заинтересуют, я могу их высказать. (Не дожидаясь ответа)Например, в каких-то вещах вы могли бы быть посмелее. Впрочем, сейчас… (Она чуть усмехнулась)

Кирилл Владимирович тоже понимающе усмехнулся.

А может быть, и нужно быть смелым сейчас!.. Ну, во всяком случае, все, что я видела, – это правдиво, и, кроме того… в этом есть что-то молодое… лермонтовское…

Кирилл Владимирович.Это превосходно. Именно лермонтовское…

Ирина (вдруг обрадовавшись, как ребенок).Правда, есть? И действительно лермонтовское?

Нечаев (сухо).Благодарю вас, но я…

Кирилл Владимирович (перебивая).Мы вас благодарим. По молодости лет мы еще не можем понять до конца, какая вы несравненная. У Шиллера есть гениальное определение молодых людей. Среди перечня действующих лиц «Разбойников» идет в конце такая фраза: «Молодые люди, впоследствии разбойники». В этом все! До свиданья, лучезарная! Надежда Леонидовна, до полуночи! (Нечаеву)«Не подавай надежды ты, а подавай пальто Надежде!»