Текст книги "За гранью неведомого мира. Мертвые никогда не умирали"

Автор книги: Эдвард Рэнделл

Глава 19
Сила воображения

Вокруг меня канадские леса, огромные и непроходимые. Я пересекаю американскую границу и углубляюсь в лес. Я делаю это всегда, когда дни начинают становиться длиннее. Я вдалеке от исхоженных путей, в месте, где чувствуется биение сердца Вселенной. В этой потрясающей тишине я могу размышлять глубоко и ясно.

Бревенчатый домик, окруженный широкой верандой, построен на кусочке земли, протянувшейся к самому озеру. Когда солнце стоит высоко в небе, сосны и серебристые березы создают здесь благодатную тень. Слева – островки, заросшие болиголовом и виноградной лозой. На юге и вдоль глубокого залива – скалистые берега, к северо-западу – леса и скалы, озера и реки, а за ними – прерия, такая, какой Природа оставила ее с тех пор, как человек вышел из состояния дикости. Ветер, вобравший в себя здесь, в лесу, все, что придает здоровье и силы, проносится над тем местом, где стоит домик, и направляется дальше в долину. Св. Лоренса. Глубокий глоток этого чистейшего воздуха наполняет кровь кислородом и успокаивает нервы.

Но даже в этих тихих местах живут голоса. Их можно не услышать, но если предположить, что везде, где есть жизнь, есть разум, то следует допустить и существование языка. Это тайное племя подобно глухонемым. Но кто станет отрицать, что, будучи лишенными речи, они общаются с помощью движений подобно нашим глухонемым. Способностью общаться с себе подобными наделены все – цветы на берегу реки, камыш на болоте, дубы и клены, возносящие свои вершины к небесному своду, все они имеют свой язык или какое– то средство общения друг с другом, в противном случае вся система построения Вселенной оказалась бы ошибочной. Разве может жизнь возникать, развиваться и эволюционировать и в то же время быть лишенной языка?

И вот в тишине ночи лес начинает пробуждаться. Ленивое жужжание пчел, этих дневных тружеников, больше не слышно. Чайки, которые с раннего утра носились в небе в поисках пищи, отправляются отдыхать со своим потомством на озеро, подальше от человеческих глаз. Однако начинают пробуждаться ночные труженики. Слышны всплески – это плавает и резвится в воде норка. Трещат ломающиеся ветки – это олень подходит к водопою. Слышны тихие шаги – это лесные обитатели бродят в поисках пищи. Раздается ночная песнь козодоя, и я чувствую, как моей щеки касается ветерок от крыльев пролетевшей летучей мыши. Лягушки квакают и переговариваются друг с другом в пруду, на болоте и на берегу реки. Затем приходят в движение деревья, кустарники и лозы.

Нет, я не понимаю их языка, как не понимаю языка древних халдеев, но если они разговаривают а моем присутствии, то я об этом знаю. Я знаю, что если ветер качает ветви деревьев, то звуки, производимые им, подобны человеческой речи.

Как восхитительно утро в самом сердце Природы! Каждая травинка, каждый кустик в лесу усыпаны росой и сверкают на солнце. Царит полная тишина – спит водная гладь, спят деревья, растущие вдоль берега. Внезапно раздается испуганный крик гагары, от которого по поверхности воды начинают разбегаться круги…

Мы с моим проводником плывем в каное, чтобы разведать дальние озера. Мы пересекаем водораздел и оказываемся в водах, где редко появляется человек. Когда наша лодка скользит вдоль берега, олени, пасущиеся в камышах, испуганно отскакивают от воды и исчезают. Затаившаяся в кустарнике лиса, подняв лапу, внимательно наблюдает за нами, пока мы проплываем мимо. Из глубины выпрыгивает черный окунь и снова исчезает в воде. Потом ужин на берегу среди сосен, треск костра, аппетитный бекон, ароматный кофе, и наконец, когда солнце начинает заходить на золотом небосклоне – возвращение домой. Искупавшись в озере, я устраиваюсь в кресле на веранде, чтобы отдохнуть. Вскоре наступают багровые сумерки, а вместе с ними благословенная тишина, те особенные часы, когда твои мысли направляются к Великой бездне.

Я устал и размышляю над впечатлениями этого чудесного дня. Мои мысли уходят в иной мир, к моим друзьям и знакомым, которые находятся там. В моих мыслях и душе царит полная гармония. Я смотрю на водную гладь, острова, берега залива, и пока я размышляю, до моего слуха начинает доноситься едва слышная музыка. А музыка ли это? Я вслушиваюсь еще раз – она, кажется, доносится из долины среди холмов. Я не верю своим ушам – она различима и в то же время неразличима. Она звучит, как большой струнный оркестр и исполняется рукой мастера. Вместе с легким ветерком, шелестящим в кронах деревьев, и голосами Природы она сливается в одно великое целое. Она то приближается в легком ритме, то удаляется, постепенно теряясь в тишине.

Я вижу полную луну, которая восходит над вершинами деревьев, и широкую сверкающую лунную дорожку на озере, я наблюдаю, как волны играют и серебрятся в ее свете, и с удивлением замечаю мост, протянувшийся с дальнего берега через всю бухту почти до того самого места, где стоит мой домик. У него такие же безупречные очертания, как и у того, что перекинут через Ниагарское ущелье, с той лишь разницей, что имея определенные очертания, он кажется легким и прозрачным. Он кажется сделанным из легкого, тонкого, как паутинка, сияющего материала, определенного и в то же время неопределенного. Я продолжаю наблюдать и вижу, что к мосту кто-то приближается. Вскоре я различаю очертания женщины, рядом с ней маленький мальчик, который держит ее за руку. Может, это сон? Удивленный, я привстаю с места, капли пота выступают у меня на лбу. Я нащупываю стул в поисках опоры, поднимаю взор и вижу звезды, созвездия и островки в озере. Я снова вижу сияющий мост и тех, кто идет по нему. Я закрываю глаза и все – лунный свет, вода, островки – все исчезает, но не мост и не те, кто на нем.

Я один в огромном лесу. Страшно ли мне, спросите вы. Да, но лишь до тех пор, пока я не осознаю, что вижу не физическим глазом, а своими ощущениями. Я смотрю в невидимое. Я уже давно знаю, что те, кого называют мертвыми, мои друзья, поэтому мне нечего бояться, и я жду их приближения. Женщина различима так ясно, что я уже вижу ее белые ниспадающие одежды, подобные тем, что греки носили во времена Перикла, затем ее лицо, и когда оно становится видимым, я приподнимаюсь с места – это улыбающееся лицо моей матери. Я рассматриваю ее черты, ее волосы, спадающие волнами. Ее лицо осталось прежним, разве что с него исчезли следы возраста и забот. Она, кажется, понимает, что я узнал ее и заметил ребенка. Когда они подходят ближе, я вижу, что лицо ребенка сияет светом, какого я еще никогда не видел, он улыбается и машет рукой. И они вдвоем идут навстречу мне по лунной дорожке.

Я понимаю, что то, что происходит сейчас, совершенно ново, и я должен наблюдать особенно внимательно. Я делаю глубокий вдох и жду. Моя мать и ребенок доходят до конца моста, ступают на берег и по песчаной дорожке идут к моему домику. Они уже так близко, что я различаю каждую деталь их лиц и фигур, и я уже знаю, что ребенок это мой сын, ушедший в мир иной еще в раннем детстве, сейчас ему около пяти. Мой пульс учащается, сердце начинает колотиться от волнения. Я больше не могу сдерживаться – любовь к матери и сыну захлестывает меня. Я вскакиваю с места и бегу вниз по ступенькам к тем, кто, улыбаясь, идет навстречу мне, я протягиваю к ним руки, но когда я касаюсь их, они как будто растворяются и исчезают.

Я один на берегу. Легкий ветер колышет ветки деревьев. Я спускаюсь к воде, сияющей в лунном свете, но моста больше нет, он исчез, так же как и те, кто шел по нему. Это был не сон, и он так и не пришел ко мне в эту ночь до самого рассвета.

Случаи, чуть менее необычные, происходили и с другими. Когда мистер В., назовем его так, один из самых выдающихся в Америке адвокатов, допрашивал женщину, проходившую в качестве свидетеля на одном из процессов в суде Буффало несколько месяцев назад, она вдруг начала задыхаться, упала на стул и умерла. Мистер В., начисто лишенный воображения и материалист до мозга костей, рассказал мне, и у меня нет ни малейшего сомнения в его правдивости, что когда он увидел, как его клиентка падает на стул, он подбежал к ней и заметил, как субстанция, похожая на тень, и имеющая очертания свидетельницы, отделяется от ее тела и удаляется. Я привожу здесь этот факт, чтобы показать, что и с другими происходили случаи, подобные моему, хотя, возможно не с такими яркими деталями.

Уже прошло несколько месяцев с тех пор, как я сидел на веранде своего бревенчатого домика в канадском лесу и видел эфирный мост с двумя обитателями загробного мира на нем, но впечатления эти никогда не сотрутся в памяти. Этот эпизод наиболее отчетливый их всех, что происходили в моей жизни, и вы можете задать вопрос, который задал и я: «Что это было?»

После этого случая я попросил одного из обитателей загробного мира объяснить мне, что произошло. Он ответил следующее:

«Я знаю об этом случае, потому что присутствовал при нем. Это был наглядный урок. Мы хотели показать Вам, что происходит в загробном мире, как вы его называете, чтобы вы могли это ясно описать, и чтобы с вашей помощью и другие могли обрести чуть больше понимания того, что ожидает за гранью физического мира. Прежде чем подробнее ответить на ваш вопрос, я хочу сказать, и это можно повторять снова и снова, что тело, которое вы видите и осязаете, это лишь оболочка, одежда, которую носит другое, эфирное тело. Оно так же материально, как и физическое, но настолько совершенно, интенсивно и имеет такой высокий уровень вибраций, что его нельзя увидеть физическим глазом и потрогать рукой. После так называемой смерти эфирное тело покидает физическую оболочку, перестает существовать на физическом уровне и становится обитателем эфирной сферы. Это материя с более высоким уровнем вибраций, нежели те, что видны человеческим глазом. Мы повторяем это вам, чтобы вы повторили это другим, потому что это совершенно ново в физике и настолько выходит за рамки традиционных учений, что сколько ни повторяй, все равно это будет трудно для восприятия. Именно с этой целью мы и постарались представить вам эту наглядную демонстрацию.

А теперь пойдем дальше в ответе на ваш вопрос. Вы, конечно, знаете, что воображения в том смысле, в котором вы его понимаете, нет. Ваши словари объясняют его как способность мозга создавать образы, способность умозрительно создавать или воспроизводить объекты, уже воспринятые ранее, способность вызывать мысленные образы. Для того, чтобы появилась тень, нужно солнце. Реальность всегда предшествует имитации. Чтобы создать копию, нужен оригинал, чтобы сделать фотографию, нужен объект для нее. Нельзя представить себе то, что не существует в Природе. Воображение должно иметь основу. Эфирные волны мозга обычно блуждают вокруг иного мира, и через подсознание мозг получает впечатления, неосязаемые и неопределенные. Так как об этом блуждании сознания ничего не известно, то создается неправильное представление о мыслительных процессах. Во Вселенной все реально, все материально, и это блуждание сознания в ментальной сфере называют воображением, от слова «образ», «отражение», «подобие». Так мы подходим к тому, что произошло с вами. То, что вы видели, действительно существует. Мост был реален, ваша мать и сын действительно шли по нему и приблизились к вам, как вы говорите.

Но вы видели не физическим глазом, вы были один в огромном лесу, и все вокруг было настоящим; вы находились в полной гармонии с вашим окружением, ваши мысли были пассивны, и мы, входя в контакт с вашим сознанием, затронули и оживили или, точнее, сенсибилизировали ваше спиритическое чувство. Благодаря этому вы увидели больше, чем можно увидеть физическим глазом. Такое происходит очень редко, чтобы человек, не наделенный спиритическим зрением, мог взглянуть в невидимое, и, возможно, с вами это больше никогда не повторится. Мост, который вы видели, состоял из эфирной субстанции, он был настоящим и реальным, построенным не руками, а мыслительными действиями. Грубой материи можно придавать форму с помощью рук, а эфирные формы создаются и изменяются только посредством мысленных действий. Те, кого вы видели, были ваши близкие, у них было тело, эфирное тело, покрытое эфирной оболочкой. Как вы видите, они не исчезли, они живут и развиваются в нашей сфере и ждут, когда период вашего развития в физическом мире закончится. Тогда произойдет встреча, воссоединение и жизнь вместе и навсегда».

Когда разум наконец постигнет, что все естественные изменения, задуманные Высшим Разумом, означают прогресс? Когда мы, люди, поймем смысл последней великой перемены? Когда мы начнем мыслить так широко, что будем думать о возможности продвигаться вперед, вместо того, чтобы печалиться о тех, кого мы временно потеряли? Если бы мир понял, что смерть означает жизнь в лучшей обстановке, и те, кто ушел, продолжают жить в мире таком же материальном, как и наш, тогда груз печали и страха перед смертью спал бы с души человека. Незнание порождает страх. И разве важно, что ты уйдешь на год раньше или позже? В мире ином времени не существует, и эволюция продолжается вечно.

Глава 20
Сила внушения

Обитатели иного мира влияют и в некоторой степени контролируют мысли и поведение каждого человека. Они более продвинуты, чем мы, и не имея стимулов к накоплению денег, посвящают себя приобретению знаний. Они глубоко проникают в тайны Природы и, рассматривая эти вопросы с большой тщательностью, время от времени делают открытия, некоторые из которых используются в физической сфере.

Фарадей, первым начавший использовать электричество, стал важным фактором в развитии этой области, давая указания тем, кто посвятил себя исследованию этой силы. Рафаэль не прекратил разрисовывать полотна своими изумительными творениями, а Микельанжело, перестав быть жителем нашей сферы, не утратил своего дара высекать из мрамора прекрасные формы.

Годы, которые прошли со времени их ухода, были годами открытых возможностей и прогресса. Моцарт, Бетховен и другие композиторы, подарившие нам свои великие творения, ушли ли они в безмолвие и непроглядный мрак или они продолжают работать, обогащая и восхищая мир своей музыкой? Современные писатели Милтон, Драйден, Поуп, Голдсмит, Мур, Вордсворт, Бернс, Браунинг и более древние Сенека, Плиний Старший, Плутарх, Эпиктет, Тацит и Сервантес – не были ли их труды вдохновлены кем-то из более высоких сфер? Я знаю одно – люди из иного мира находятся так близко от нас, в таком контакте с нашими мыслями, что порой трудно сказать, является ли то или иное произведение продуктом нашего собственного интеллекта. Прогресс происходит во многом благодаря влиянию невидимого мира.

Роберт Ингерсолл, хорошо известный мне в потустороннем мире, сказал по этому поводу следующее:

«Позвольте привести вам наиболее яркий пример спиритического внушения – бессмертный Шекспир. Его родители были неграмотными. Он вырос в небольшой деревушке на берегу Эйвона среди невежественных людей. Ничто в мирном, спокойном пейзаже, окружавшем его, в низких холмах и волнистых долинах, в лениво текущей реке не могло разбудить его воображения. В его детстве не было ничего, что могло бы посеять семена величественных и возвышенных мыслей. Его образование, или, скорее, недостаток образования никак не может объяснить то, что он совершил. Есть предположение, что он посещал школу в родной деревне, но доказательств этого нет. В юности он перебрался в Лондон, где заинтересовался театром, став сначала актером, потом драматургом и заведующим. Он никогда не занимался бизнесом, считавшимся почетным в то время. По закону он считался бродягой. Умер Шекспир в возрасте 52 лет.

Каким образом такой человек мог написать произведения, которыми восхищались во все времена? Сомнения в том, что эти литературные шедевры были созданы человеком с такими ограниченными возможностями дали повод предположить, что автором трагедий Шекспира является Бэкон.

Необходимо отметить, что ни в одной из его пьес нет упоминания его современников. Он не ссылается ни на одного короля, ни на королеву, ни на писателя, моряка, солдата, государственного деятеля или священника своего времени. Он жил в период великих деяний. Это был период религиозных войн, времена Великой Армады, Нантского эдикта, Варфоломеевской ночи, битвы при Лепанто, убийства Генриха III, казни Марии Стюарт, но он не упоминает ни одного события того времени.

Разум, создавший «Тимона Афинского» был греком, который жил во времена Перикла и был хорошо знаком с греческими трагедиями. Тот, кто продиктовал «Юлия Цезаря», жил в Вечном Городе в те времена, когда Цезарь водил в бой свои легионы. Автором «Короля Лир» был язычник, а «Ромео и Джульетту» написал итальянец, знакомый с восторгами любви. Автором этих пьес был врач, потому что он демонстрирует знание медицины и симптомов болезней, музыкант, потому что в «Двух джентльменах из Вероны» он использует музыкальную терминологию, известную своим современникам. Он был юристом, знакомым с формулировками и выражениями, используемыми в этой профессии. Он был ботаником, потому что приводит названия всех известных растений. Он был астрономом и естествоиспытателем и со знанием дела писал о звездах и естественных науках. Он был моряком, иначе он не смог бы написать «Бурю». Он был дикарем и бродил в безмолвных лесных чащах. Он знал все о преступлении, раскаянии, о добродетели и воздаянии за нее. Он знал все о невысказанных мыслях и желаниях. Он прожил все жизни. Его разум был океаном, волны которого касались всех берегов жизненного опыта. Он был чудом своего времени, он был нашим чудом.

Возможно ли было для человека с его образованием постигнуть все это? Все, созданное Шекспиром, безусловно написано его пером, но замысел его пьес был продуктом не одного разума и был передан Шекспиру посредством внушения. Он был чувствительным инструментом, через который группа выдающихся ученых, живших когда-то в разных странах, передала потомству грандиозные шедевры».

Произведения Сведенборга были написаны подобным образом. Сардо писал посредством мысленного внушения. Таким образом, лучшие произведения так называемых великих умов являются частично продуктов разума тех, кто находится вне нашей земной сферы и, работая в союзе с людьми, создает вещи, способствующие духовному подъему человечества.

Зная о том, какое огромное влияние души ушедших оказывают на нашу земную мысль и как они любым возможным способом пытаются просветить нас во всем, что касается великой перемены, называемой смертью, я задумался, какой дух мог внушить земному разуму такое стихотворение:

 
Когда рассвет забрезжил, серый и слепой,
Знакомый образ он увидел пред собой.
Ему являясь будто бы из сна,
Протягивая руки, шла она.
В ее глазах сияли нежность и любовь,
Воспоминания о прошлом возвращая вновь.
И заключив ее в объятья, шепчет он:
«Любимая, неужто это сон?
Твои объятья, поцелуй, все, как тогда,
В далекие счастливые года.
Ведь это правда ты, и ты со мной?»
«Да, это правда я, любимый мой».
«Я знаю, вижу, это ты, мой свет,
Но как же так, тебя же нет?
Ведь мертвые ушли, и их не возвратить».
«Нет, все мы живы, и мы будем жить».
Немного помолчав, прильнув к ее груди,
Спросил он наконец: «Тебе пора идти?»
«Я не уйду, не бойся, я с тобой,
Тебя я не покину больше, милый мой».
«Что это значит, объясни, мой свет?
Скажи, что означает твой ответ!
Я думал, что ваш мир так далеко.»
«Нет, милый, посмотри, ведь это так легко,
Дай руку мне, держись, не отставай,
Остался шаг один, давай, давай!»
Тот, кто в слезах стоял у одра, глубоко вздохнул:
«Все его свет угас. Он навсегда уснул».
 

Это реальное описание того, что происходит ежедневно и ежечасно. Во время перехода, когда человек делает первых вдох эфирной атмосферы, его зрение проясняется, как результат отделения от физической оболочки, и он начинает видеть иной мир таким естественным, таким непохожим на все, что он ожидал увидеть, что понять это бывает сложно. Но давайте помнить о том, что любое изменение естественно, что все изменения в Природе служат нам во благо и задуманы Высшим Разумом с тем, чтобы дать нам возможность развиваться и становиться более богоподобными. Зная это, мы сможем встретить рассвет новой жизни с уверенностью и мужеством.

Человек это часть Природы, его разум может быть развит и совершенен в большей или меньшей степени. Он является неотъемлемой частью той силы, которую мы называем Добром. Нам не обязательно преклонять колени перед алтарем или поклоняться какой бы то ни было святыне. Так как мы являемся частью этой разумной силы, которая правит в Природе, на нас лежит обязанность не совершать действий, недостойный нашего положения, жить с добрыми мыслями, день за днем стремиться к тому, чтобы соответствовать стандартам, установленным для нас, и делать все от нас зависящее, чтобы укреплять эту великую силу, называемую Добром.

Во все века и времена человек шел к счастью всеми возможными путями и дорогами. Некоторые думали, что оно заключается в короне, увенчивающей голову монарха, и шли по морям крови, чтобы его добиться. Другие надеялись найти его за роскошными стенами дворцов. Третьи, разочаровавшись найти его в нашем мире, начинали рисовать иной, где счастье является полным и совершенным. Но давайте же поймем, что есть лишь один путь к счастью и заключается он в том, чтобы следовать старому, простому и ни с чем не сравнимому правилу: «Делай другим то, что ты хочешь, чтобы они делали тебе».

Эти божественные слова, произнесенные в несколько иной форме Конфуцием за шестьсот лет до предполагаемого рождения Христа, сегодня можно найти практически в любой священной книге мира.