Текст книги "Мозговой Студень (ЛП)"

Автор книги: Эдвард Ли

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 11 страниц)

Я просто уеду в какое-нибудь другое место, главное – подальше отсюда, возможно во Флориду или в Техас, это не займёт много времени. Подожду пока стемнеет, чтобы поменьше отсвечивать на улице, выберусь из города, поймаю попутку, потом пересяду на автобус и начну всё заново. То, что сегодня произошло, послужит мне хорошим уроком.

Он принял душ, переоделся, сложил деньги в неприметный пакет и в девять вечера вышел из комнаты. Какой-то старик, наверное, жилец мотеля, поприветствовал Россера, когда тот спускался по лестнице.

– Решили прогуляться по вечерней прохладе?

– Да, сэр, угадали. – Россер симулировал смешок. – Хочу немного остыть, жарковатый сегодня выдался денёк.

Старик сделал паузу.

– О, да, чуть не забыл. Миссис Доберман хотела с вами о чём-то поговорить.

Россер чуть не подпрыгнул на месте.

Спокойно, спокойно, не паникуй.

– Правда? Я же видел её сегодня утром. Не знаете зачем я ей понадобился?

– Не-а, без понятия, но она сейчас внизу, в своём офисе, можете пойти и спросить у неё сами.

– Я так и сделаю, спасибо большое.

Меньше всего сейчас Россеру хотелось терять время на разговор с миссис Доберман, но он должен придерживаться плана. Если я улизну сейчас, не поговорив с ней, это может вызвать ненужные подозрения. Скорее всего какой-то пустяк, скорее всего просто хочет узнать сколько я собираюсь здесь прожить или попросить арендную плату за пару дней вперёд. Я заплачу ей за нелелю, и тогда вообще никто не подумает, что я сбежал. Он флегматично спустился на первый этаж, пересёк общий зал и зашагал к офису.

Дверь кабинета была открыта. Россер кашлянул и переступил порог.

– О, мистер Россер, вот так сюрприз! – хозяйка мотеля поприветствовала его из-за своего стола. – А я уже решила ложиться спать.

Лицо миссис Доберман можно было бы описать как вырубленное топором. Возраст где-то за пятьдесят, отвислый живот, седеющие волосы, стянутые в пучок на затылке, сквозь ткань безвкусной блузки проглядывали свисающие на живот груди, похожие на уши спаниеля. Вообщем, не сильно привлекательная женщина. Это ещё мягко говоря. Сейчас, когда Россер рассмотрел её получше, Боже… да она почти так же уродлива, как и Максин. Должно быть, что-то в местной воде.

– Один из ваших жильцов сказал, что вы обо мне спрашивали.

– А, да, – она одарила его лучезарной улыбкой, – я лишь хотела сказать вам, что я не стану звонить в полицию.

Сердце Россера перестало биться.

Он тупо уставился на неё. Нескладная женщина встала из-за стола, подошла к Россеру и провела разбухшей от варикоза ладонью по его рубашке.

– Просто не могу себе позволить сделать это, можете назвать меня эгоисткой.

– По… полицию? – прохрипел Россер.

– Ну, да… видите ли… я знаю, что вы сделали, приставали к бедному ребёнку. Как не стыдно, мистер Россер.

У Россера спёрло дыхание.

– Я… я… я этого не делал, не делал, Богом клянусь, это всё та женщина, с которой я ехал в автобусе, она придумала целую историю.

Миссис Доберман обошла его, закрыла дверь кабинета и заперла её на ключ, потом вернулась и села на краешек стола.

– Женщины в годах, такие как я, уже мало привлекательные и рассчитывать на мужское внимание нам больше не приходится, а тут вдруг появляетесь вы, прекрасный незнакомец, практически принц на белом коне, да ещё и в бегах.

Россер не верил собственным ушам.

– Я… я вас не понимаю.

Её большая фальшивая улыбка, казалось, колебалась в воздухе.

– О, я знаю, что эта история с ребёнком полная чушь.

Россер выпучил глаза.

– Правда?

– Ну, конечно, сладенький, Максин всё мне рассказала, она постоянно откалывает подобные штучки, такая затейница, но вам не стоит об этом беспокоиться. Вы позаботитесь обо мне, а я позабочусь о вас.

Боже, спаси! – взмолился Россер, когда миссис Доберман задрала юбку, выставив напоказ лобок, едва прикрытый трусиками и принялась мастурбировать прямо перед ним на столе, ковыряя пальцем в своём влагалище, которое выглядело столь же омерзительно, как и у Максин.

– Вы будете дарить мне капельку своей любви, когда я попрошу об этом и мы с вами чудесно поладим, – сказала она. – Ах, да, хочу сразу предупредить, больше всего я люблю, когда мне отлизывают.

Мысли метались у Россера в голове.

Кошмар, мне снится жуткий кошмар, – подумал он, хотя и знал, что не спит.

Потом до него дошло, что женщина только что произнесла: “Максин мне всё рассказала.”

Голос Россера скрипел как жернова.

– Вы знаете Максин?

– Естественно, ведь это моя дочь. Буквально пару дней назад она переехала ко мне жить, вместе со своим милым ангелочком Стопариком. Э-э-эй, Максин, ты там?

Дверь позади него скрипнула и в комнату сотрясая родинками на жирной шее, протиснулась Максин, улыбаясь во всю ширину своего луковичного лица. Теперь, когда обе женщины стояли рядом, Россер без труда разглядел насколько они похожи.

– Ку-ку, мистер-красавчик, – победно поприветствовала его Максин, – спорим, ты думал, что больше никогда меня не увидишь?

Жуткий ребёнок всё также висел зажатый у неё подмышкой, он впился в Россера мутным взглядом, пуская слюни изо рта.

– Агу-Га-Га.

– На колени, мистер Россер, – скомандовала хозяйка мотеля, – и отлижите мою письку так хорошо, как только сможете, несколько раз в день – это всё, что мне от вас будет нужно и конечно же потом, вам придётся сделать то же самое для Максин. Насколько я знаю, такие преступления как сексуальное насилие над детьми, не имеют срока давности, и она может выдвинуть против вас обвинение в любое время.

У Россера закружилась голова от тошнотворного запаха, когда миссис Доберман раскинула ноги и раздвинула пальцами свою сморщенную вульву.

– Ну, же, что ты стоишь, дурашка, живо за дело.

Россер рухнул на колени.

– И не забудь, когда закончишь с мамулей, я жду тебя в спальне, – напомнила ему Максин.

Стопарик взмахнул рукой и горсть экскрементов шлёпнулась Россеру на спину.

– Агу-Га-Га, – сказал ребёнок.

перевод: Пожелал остаться неизвестным

" МакКрат, Модель SS40-C, серия S "

– Ей придется это съесть, – сказал Прaути, – иначе она захлебнется.

Винчетти оценил ситуацию: дело темное, если не ставящее в тупик при внимательном изучении.

– Ты больной ублюдок, Док, если думаешь о чем-то подобном.

Эй, и это тот, кто настаивает именно на этой части пародии под названием «месть», ты – убийца-психопат, поедающий «стромболи»,³⁷– подумал Док, он же доктор Уинстон Ф. Прaути. Пятьдесят семь лет, высокий, худой, облаченный в серое. Доктор Прaути любил свое прежнее "Я" в чистом, белом халате и с идеальной осанкой. Среди избранных, уважаемый. Не так давно он зарабатывал больше миллиона в год, как один из самых известных реконструктивных пластических хирургов Беверли Хиллз. «Сисечные работы» для звезд. Носы Брэда Питта для каждого подражателя Брэда Питта в Ла-Ла Лэнд.³⁸ Док пять раз делал липосакцию Николсону, и создал столько голливудских декольте, что мог бы соперничать с Восточноафриканским Разломом. Адрес по бульвару Уилшир, пляжный домик на набережной Малибу, «Ламборджини» в гараже. Всего за год он потерял все – благодаря азартным играм под крылом у мафии... ах, да... и пристрастию к демеролу. Теперь д-р Прaути работал на Винчетти.

– Это, по меньшей мере, обеспечит увлекательную демонстрацию пределов человеческого инстинкта выживания, – добавил доктор.

– Док, мне нравится ход ваших мыслей! – ответил Винчетти и хлопнул в ладоши.

Это потому что у меня есть образование, в отличие от тебя и твоих психопатов-итальяшек. Он затянул ремни на лабораторном столе, проверил угол освещения видеокамеры.

Винчетти всегда хотел, чтобы эти маленькие "примеры", как виньетки, сохранились на пленке, для продажи его самым больным клиентам и служили напоминанием его собственным людям:

Это То, Что Происходит, Если Вы Пытаетесь Наебать Пола Винчетти.

Действительно. Так и было.

Пол Винчетти II был верховным боссом в том, что Министерство Юстиции США называло "Криминальной Пирамидой Винчетти/Лонны/Стелло", каркасом этой мифической человеческой машины, известной как Мафия. Когда его отец умер от сердечного приступа во время еды кальмаров и белой пиццы, Пол отхватил целый кусок мафиозного пирога, начав войну с остальными семьями. У него хватило сил и мускулов. Теперь он контролировал всю дистрибуцию белого героина на восточном побережье, а также подпольное распространение порно, на всех носителях, даже кассетах. Медленно, но верно он продвигался на запад с азартными играми и другими интересами черного рынка. Азартные игры – вот как д-р Праути влип.

Он выиграл пару сотен тысяч за столами в "блэкджек", и вскоре после этого потерял лицензию (две неудачные блефаропластики подряд оставили жен корпоративного адвоката и руководителя "DreamWorks" с недостаточным кровоснабжением век; в конце концов, веки сгнили). Судебные процессы отняли все, но это не было самой большой проблемой Праути, как и ни одно из предстоящих уголовных обвинений "за выполнение крайне необходимой операции на лице, находясь под влиянием фармацевтического производного морфина".

Не в состоянии оплатить свои долги, Праути знал, что местные парни Винчетти придут "побазарить", и когда они появились – сделали ему предложение, от которого он не смог отказаться.

– Мы можем повесить тебя вверх ногами на мясной крюк через твою жопу, – они были достаточно любезны, чтобы объяснить, – а затем будем резать тебя газовой горелкой до смерти, или…

– Так сколько времени это займет, Док? – спросил Винчетти.

– Ну, может быть, еще минут двадцать, прежде чем медный купорос в достаточной мере насытит сосуды двенадцатиперстной кишки.

– И где этот чертов Тони?

– Полагаю, он пытается найти камеру, сэр.

– Что за нах? – возмутился Винчетти. – Какого он так долго? У нас в этом заведении больше камер, чем в "Paramount"! Иисусе!

– Вчера вечером в подвале они записывали несколько снафф-пленок. Помните? С детьми заместителя комиссара полиции?

Судя по выражению лица Винчетти, его память восстановилась.

– Да, верно – "детский тройничок". Бьюсь об заклад, это будет милая работа.

Доктор Праути нахмурился. Он вспомнил, что видел, как съемочная группа приводила питбулей.

Смешок, а затем:

– Этот ебаный коп будет знать, как арестовывать моих ребят, – продолжил Винчетти. – Этот еблан брал “на лапу” пять ебаных лет, а теперь он чувствует себя херово и хочет нарушить договоренности? – eще один смешок. – Он поймет, что такое "херово", когда увидит эту пленку.

Праути почувствовал укол в живот, несмотря на его теперь – хорошо – отточенную клиническую отрешенность. Но тут же вернулся к своему собственному затруднительному положению, когда, учитывая выбор: висеть вверх ногами на мясном крючке через прямую кишку или работать на Винчетти, доктор, неудивительно, выбрал последнее. Это предполагало скорейший переезд в один из комплексов Винчетти на окраине Пеннилвиля, Нью-Йорк. Объект был частично конспиративной квартирой, частично палатой реабилитации и частично полномасштабной ебанистической камерой ужасов. Его удаленное расположение сделало его идеальным для всего вышеперечисленного, особенно для видео. В этом здании делалась всевозможная незаконная и убийственная порнография: снафф-ролики, ролики «за гранью возможного», “мокрый” S&M³⁹ и различная другая продукция, которая однозначно понравилась бы даже самому мерзкому демону тошноты.

Но д-р Праути имел мало общего с видео; его главной задачей в комплексе было изменение внешности. Две недели "ломки" избавили его от зависимости от “демерола”, после чего он начал использовать свой клинический опыт, чтобы вернуть долги за азартные игры. Всякий раз, когда казалось, что федералы готовы схватить одного из хладнокровных людей Винчетти, этот человек появлялся в комплексе и, благодаря навыкам Праути, уезжал отсюда через несколько недель с новым лицом. Все просто. И Праути был совсем не против. Они дали ему небольшую комнату для жизни, трехразовое питание плюс все спутниковые каналы, и это, блядь, еще сильней посадило его на крючок. Побег был невозможен; комплекс был постоянно заперт, полон охранников, и любое другое жилье находилось не ближе пятидесяти миль

Либо это, либо крюк.

Это сработало.

Впрочем, были и другие небольшие, побочные задания. Его использовали не только на некоторых этапах производства, для создания самых невообразимых вещей в визуальной порнографии, это также была сцена для личных желаний Винчетти. Для его мести. Всякий раз, когда кто-то крал у него или лгал ему, оскорблял его или пренебрегал им, добрый доктор Праути должен был инициировать креативную месть, свидетелем которой был лично Винчетти, сохраняя видеозапись для потомков. Эти делишки определенно проверяли силу духа Праути, но все же... всегда был крюк... так что он просто делал то, что ему говорили и не задавал моральных вопросов о жертвах. Черт, они все, наверное, были плохими людьми.

Довольно часто Праути удерживал их в живых как можно дольше. Например, лоботомия без анестезии была любимым развлечением Винчетти, впрочем, как и полное свежевание тела, кислотные катетеры и “заглушки".⁴⁰ Калечение половых органов включало так много видов деятельности в этих местах, что уже стало надоедать; вам нужно лишь рассечь так много пенисов, удалить так много мошонок, сварить так много яичек и выпотрошить столько уретр, прежде чем это перестанет вас пугать. Следовательно, Винчетти давил на доктора и требовал новых и более оригинальных зрелищ.

Например, как это.

Женщину звали Дарси, она была одной из любовниц Винчетти на полставки. Винчетти нравились тощие и дрянные (такие женщины напоминали ему о детстве в Нью-Джерси), а Дарси определенно подходила. Сорок три кг, крошечная грудь, и со ртом более грязным, чем дно мусорного контейнера на бойне. Дарси сделала ебанистическую оплошность, сказав одной из девушек:

– У Винча маленький член. Он крошечный, как мой мизинец.

Большая ошибка.

Та девушка стуканула и теперь Дарси здесь, пристегнутая нагишом к рабочему столу Праути. Это было, мягко говоря, странное зрелище: Праути задумал сотворить сиамских близнецов, соединенных ртами. Дарси делила лабораторный стол с еще одним сотрудников Винчетти – Хайми Леви. Хайми был молодым математическим гением, который окончил с отличием Джорджтаунскую бизнес-школу, и теперь – или, надо сказать, до недавнего времени – он служил одним из бухгалтеров Винчетти. Будучи всего 1.65м, Хайми весил – легко – 130кг, и причина, по которой он занимал место на столе пыток, была проста: он понемногу подворовывал деньги из кормушки Винчетти. Следовательно – приговор. Если ты украл хотя бы пятак у босса, ты получаешь стол. Так заведено.

Винчетти поморщился, когда голого Хайми начали привязывать к столу.

– Господи, Док, да это прям куча шариков “мацы”,⁴¹ без одежды он выглядит еще хуже. У парня достаточно лишнего жира, чтобы семья эскимосов ела лет десять. Неудивительно, что люди в мире голодают. Этот жирный ублюдок съел всю еду.

– Я бы не был столь скоропалительным с обвинениями ожиревших в отсутствии силы воли, – указал доктор Праути. – Недавние исследования Джона Хопкинса указывают на то, что возможно причиной целых сорока процентов ожирения в Америке можно назвать ранее неизвестный икосаэдрический⁴² вирус. Неструктурные протомеры в вирусной оболочке позволяют ему кочевать незамеченным иммунными реакциями и сразу атаковать митохондрические механизмы в людских жировых клетках.⁴³ В результате клетка не может эффективно превращать глюкозу в энергию, – следовательно, получаем избыток хранения жировых веществ. Ожирение – это трагическое заболевание, а не пример умышленного излишнего потакания своим желаниям.

– О, прикройте фонтан этой либеральной чуши, Док. Жирный ублюдок – толстый потому, что не может держать свои жирные, ебаные ручонки подальше от ебаного холодильника. Он ест шесть ебаных обедов в течении ебаного дня. Он набивает свою жирную, ебаную харю при каждом ебаном, удобном случае. Это не гребаный вирус, Док. Это не какая-то долбанная болезнь. Единственная проблема этого жирного уебка – ебаная проблема с-вилкой-во-рту.

Праути знал, что возражать бесполезно.

– Конечно, вы совершенно правы, сэр. Простите мою оплошность.

Винчетти неуловимо улыбнулся.

– Черт. И этот жирный уебок точно съел свой последний, ебаный ужин.

– Вообще-то, сэр, – напомнил доктор, – если Вы отвлечетесь от этих абстрактных рассуждений, то увидите, как эти двое проведут последние минуты своей жизни... поедая с большим удовольствием.

Глаза Винчетти затуманились на секунду, а затем:

– О, да! Я понял тебя, Док! Чувак, это будет приятно!

Действительно, – посочувствовал Праути. Средние дозы «Фенолакса» лишили сознания обоих испытуемых, после чего д-р Праути раздел их и привязал к столу, лицом к лицу.

Затем он... соединил их... губами.

Винчетти наклонился, всматриваясь в их лица.

– А как ты соединил их губы, Док? Ты что, сшил их вместе? Это выглядит как довольно сложная работа.

Вообще-то, это была простейшая рутинная операция, более “жесткой” была работа по расположению невероятной массы Хайми на столе.

– Вот этим, – сказал Праути и поднял инструмент.

На первый взгляд, можно было подумать, что доктор поднял хромированную плойку или даже электрический нож для стейка. Шнур питания привел к блестящему овальному корпусу, который удобно располагался в руке Праути. От переднего торца торчали две очень узкие стальные трубочки, зазор между которыми регулировался кнопкой у основания.

– Это “МакКрат, модель SS40-C, серия S”, лучший из лучших.

– Что это за хуйня? – спросил Винчетти.

– Это хирургический степлер.

Просто отличный. Он функционировал подобно обычному офисному степлеру, хотя его механизм подачи был гораздо более сложным. Ударная трубочка, содержащая загнутый конец, проходила параллельно загрузочной трубке. Два объекта, которые должны быть соединены, нужно просто поместить в зазор в конце устройства, и – КЛАЦ! – нажать кнопку питания. Концы были соединены в то время, как кривикулярная миллиметровая хирургическая скобка извлекалась и шунтировалась к загнутому концу – и чему-нибудь между ним. Инструмент в основном использовался для длинных, рваных и глубоких ран, а также для повторного прикрепления брыжеечной ткани во время первичных операций брюшной полости. Однако, в этом случае, он обеспечивал очень новую и творческую полезность.

– Ты скрепил степлером их губы вместе? – сделал вывод Винчетти.

– Совершенно верно, сэр. Я бы сказал, что вся процедура заняла меньше минуты.

Удивленный Винчетти отступил на шаг:

– Это действительно изящно-o!

Д-р Праути закатил глаза. Да. Изящно-о.

В тот же миг дверь открылась, и вошел самый доверенный лейтенант Винчетти, маленький человек с лицом хорька, волосами, похожими на стальную шерсть, и с большим количеством отметин, чем у Томми Ли Джонса. Тони Герини проделал свой путь из самых недр Трентона. Когда он был ребенком, он занимался рэкетом во всех худших районах, а в подростковом возрасте он «работал» вышибалой. Когда проститутка обводила сутенера вокруг пальца – это Тони уродовал ее, отрезая клитор за первый раз, нос за второй, а затем голову за третий. Когда рэкетир приносил меньше положенного – это Тони ломал ему позвоночник; и когда «пушер» начинал «вытарчивать» больше, чем продавать – именно Тони затягивал жгут вокруг его шеи, пока глазные яблоки не выскакивали наполовину, а лицо не начинало кровоточить. Тони был трудолюбивым молодым человеком. И к тому возрасту, когда большинство молодых людей заканчивали колледж, Тони зарекомендовал себя как самый надежный “винтик” для Семьи Винчетти. Быть без «работы» он считал слишком чудовищным состоянием, без “контракта на убийство” – слишком плачевным. Будь то закаленный «бригадир» из конкурирующей семьи или восьмидесятилетняя дама, которая была сгорбленной мамашей полицейского, Тони, не моргнув глазом, вырвал бы сердце «бригадира» гвоздодером и изнасиловал старушку до смерти. Однажды он расстрелял из пулемета целый автобус первоклашек просто потому, что один из детей был внуком судьи, и когда Католическая епархия пригрозила не выплачивать кредит, именно Тони похитил тех трех монахинь из церкви Святого Кристофера и...

Что ж...

На самом деле вы не захотите узнать, что он с ними сделал.

Тогда достаточно сказать, что Тони не ходил на цыпочках по тюльпанам, когда дело доходило до "семейной работы", и когда Полу Винчетти пришлось идти на войну, Тони был его командиром на поле брани. Верным другом и самым надежным адъютантом.

– Тони! – с энтузиазмом воскликнул Винчетти. – Где ты пропадал, дружище! Веселье вот-вот начнется!

– Не пропустил бы его даже ради отсоса Дженны Джеймсон,⁴⁴– ответил Тони, щеголяя высококлассной «Sony Max-Cam». Затем он взглянул на луковицеобразные волосатые ягодицы Хайми. – Э-э, хотя если подумать, может быть, я бы это и сделал.

Винчетти по-товарищески заржал и хлопнул своего друга по спине.

– Да ладно! Такой большой, плохой, крутой парень, человек-мясорубка как ты? Тебе это понравится!

Тони (который, кстати, носил абсолютно нелепый белый костюм, черную атласную рубашку и красный галстук) привинтил камеру на штатив "Vivitar".

– Гребаный Хайми, – пробормотал он. – Я же говорил Вам, босс. Я говорил Вам, что это дерьмоглот снимает сливки сверху.

– Да уж, – заметил Винчетти. – Я попросил Ланки поставить скрытую камеру в помещении кассы. И этот жирный ублюдок, похожий на моржа, обкрадывал меня прямо на камеру.

– Сколько он отщипнул? Пару сотен кусков?

– Да нет, блядь. Двадцать баксов. Дело не в сумме, понимаешь? Дело в поступке. В нашем бизнесе нужно быть преданным.

Тони сурово кивнул.

– Чертовски верно.

Д-р Праути тем временем стоял в стороне, едва слушая болтовню умника. Он надеялся, что они скоро покончат с этим. "Emeril Live"⁴⁵ начнется через час. БАМ!

Тем временем Тони расширял кожухи на лампах освещения.

– И когда же Вы сказали ему, что он пойман с поличным?

Винчетти расплылся в гадкой улыбке.

– Сегодня утром, сразу после завтрака. Ты бы видел его завтрак, Тони! Он положил четыре тарелки картофельного рагу с яйцами... Короче, мы с Наклзом-младшим привели его в офис и показали кассету. Он рыдал, как младенец – как гигантский младенец! – и он стоял на коленях, моля о пощаде и целуя мне носки ботинок. Думал, его стошнит всей этой едой прямо на ковер, – глаза Винчетти заблестели. – И хорошо, что он этого не сделал, потому что…

Но тут внимание Тони переместилось на широкий лабораторный стол, где лежали привязанные Хайми и Дарси. Он растерянно прищурился:

– Кто это там привязана рядом с ним? Дарси?

– Да, она допизделась, – пояснил Винчетти. – Не ценила того хорошего, что имела, если ты понимаешь, о чем я. Впрочем, я вроде как сильно расстроился. Ее плоские, обвислые сиськи и "киска" абсолютно бесполезны – ты можешь засунуть туда бутылку "Asti Spumanti",⁴⁶ и она будет там болтаться, но, мужик, как она заглатывает «петуха». Говорю тебе, Тони, она могла заглотить мой стержень в свое хайло, вплоть до корня, и одновременно обрабатывать языком мое очко.

– Жаль, что приходится "закапывать" такой талант.

Винчетти сделал странную паузу.

– Ну, ты понимаешь, о чем я говорю, Тони. Верно?

– Что Вы имеете в виду, босс?

– Ага, конечно. Я слышал, она все это время тебе отсасывала, в то же время, она отсасывала мне. Слышал, ты ее тоже трахал.

Тони мрачно взглянул в ответ.

– Эй. Босс. Пошутили, но это не смешно. Я бы никогда, и я имею в виду никогда, не позволил бы себе трахать Вашу собственность.

– Правда?

– Да, – ответил Тони.

Винчетти еще мгновение пристально вглядывался в лицо своего друга, а затем хлопнул в ладоши и расхохотался.

– Эй, Док! Ты только посмотри на этого парня? Он думал, что я говорю серьезно! – Винчетти сильно шлепнул Тони по спине, продолжая ржать.

Д-р Праути закатил глаза.

– Да уж, босс, Вы – тот еще комик, – сказал Тони.

– Спорю, ты накидал "кирпичей" в свои штаны, а? Так вот, Тони, я знаю, что ты бы никогда не наебал меня, я просто прикалывался над тобой. Но эта чокнутая сучка сейчас здесь, и она получит сполна.

– Так о чем таком она распускала язык?

– Ты можешь в это поверить? Маленькая гнилая тряпка сказал, что у меня...– тут Винчетти задумался, как бы лучше преподнести. – Она просто стала много пиздеть, ну ты понимаешь?

– Конечно. Нет ничего хуже, чем "дырка", которая не знает своего места. Рот цыпочки должен быть открыт только тогда, когда у кого-то есть "стояк", чтобы его туда засовывать. Остальное время рот должен быть закрыт.

Д-р Праути практически побледнел. У меня такое чувство, что эти двое не делают никаких щедрых пожертвований в "Национальную Организацию Женщин”.

– Согласен, – сказал Винчетти. – И что такие парни, как мы, делают каждый раз? Дай им немного зелени, повесь красивые цацки на их тощие шеи, и они начинают думать, что они особенные. Они начинают наглеть. Начинают пиздеть, начинают хапать и воспринимать тебя как должное. На хуй это дерьмо!

Тони кивнул в глубоком философском единодушии.

– Долбанные цыпочки. Ни одна из них не хороша, когда ты приступаешь к делу. Все они не что иное, как стадо спермоприемников, босс, шобла опустившихся грязных шлюх. – Тут Тони вздрогнул сразу же после того, как произнес эти слова. – Э-э, я имею в виду все они, кроме Вашей жены, босс.

Похвальное исключение, – подумал Праути.

Винчетти кивнул.

– Ну, да. Правильно.

– Ну, так что Вы запланировали для этих двоих?

– О, это просто крышесрывательно, Тони! Док подбросил одну интересную идею. Взгляни, повнимательнее посмотри на них.

Тони наклонился над двумя неподвижными лицами.

– Похоже на... Какого черта? Похоже, они вместе застряли как-то... их губами.

Винчетти хмыкнул.

– Да, разве это не изящно-о? У доктора есть машинка, которая скрепила их губы вместе.

– Это "МакКрат, модель SS40-C", – сказал д-р Праути, показывая устройство. – Из их "S"-серии, "S" – значит "для небольших". Эта штука – лучшая из лучших. Регулируемые агрегаты удара и подножки позволяют...

– Да закройся уже, – сказал Винчетти и повернулся к Тони. – Правда, это нечто? Разве это не отличная работа?

Тони продолжил изучать мелкие детали "работы" с окуляром часовщика.

– Это не шутка. Но... Я не врубаюсь. Они ведь еще не умерли, не так ли?

– Не-а, просто без сознания. Док вдул каждому из них по тяжелому "транку".⁴⁷

– Вообще-то, – отозвался доктор, демонстрируя автоматический шприц "Bush", – я использовал новейшую производную барбитуровой кислоты – "Фенолакс". Вызывает полное бессознательное состояние менее чем за двадцать секунд. Он работает путем снижения выработки биогенов диазамина рецепторами головного мозга и...

– Закройся, Док, – приказал Винчетти, затем продолжил, обращаясь к Тони, – и они придут в себя через несколько минут – вот тогда-то и начнется самое интересное. Помнишь, что я говорила про Хайми, верно? Жирный бурдюк заглотил четыре тарелки картофельного рагу с яйцами на завтрак, и я говорю о пирамиде тарелок, Тони. Держу пари, у этого парня пять фунтов жратвы в животе, и теперь Док заставит его облегчить свой желудок.

Незначительные умственные способности Тони сработали на мгновение позже, чтобы разглядеть уловку.

– Оу, босс, это мерзко. Он же будет блевать прямо в рот Дарси.

– Так и запланировано. Ловко, да? И она должна очень быстро заглатывать всю эту рвоту, а иначе – пиздец. Верно, Док?

– Все верно, сэр – ответил Праути. – Как только Хайми начнет аспирировать рвоту, ей некуда будет деваться, кроме как в ротовую полость Дарси, и из-за очевидного факта, что их рты хирургически соединены, Дарси нужно будет проглотить все это так же быстро, как оно будет изрыгаться. Если она это сделает – она выживет; однако, если объем регургитанта⁴⁸ превысит ее способность глотать, ее трахеальный проход заблокируется, после чего рвота будет попадать в верхние бронхи. Как я уже говорил г-ну Винчетти раньше. Ей придется съесть все это, или она захлебнется.

Винчетти зааплодировал.

– Черт! Разве это не здорово? Док дело говорит!

Лоб Тони нахмурился в выражении глубокого восхищения.

– Мне нравится. Тощая сучка тонет в яйцах и картофельном рагу Хайми. – Потом он почесал голову. – Но как ты собираешься заставить его блевать?

– Док вколол ему одну приятную штучку, – ответил Винчетти.

– Простой физраствор с сульфатом меди. Вводится внутримышечно, – сказал Док. – Как только смесь входит в достаточный контакт с внешним кровоснабжением желудка...

– Заткнись, – сказал Винчетти. – Просто поверь ему на слово, Тони. Не пройдет много времени, как Хайми разнесет на куски, как гребаный трюмный насос.

– Думаешь, она сможет это сделать? – задал следующий вопрос Тони. – Ну, знаешь, съесть всю эту блевотину?

Оба гангстера задумались над довольно знаковым вопросом.

– Что ты думаешь, Док? – спросил Винчетти, посмеиваясь. – Я имею в виду, зная, что ты азартный человек, если бы у тебя были деньги, ты бы поспорил о том, что она cможет это сделать?

– Да, сэр – с уверенностью ответил д-р Праути. – Первобытный инстинкт выживания человека невероятно мощный. На самом деле, я бы сказал, что она переживет и несколько циклов.

– Циклов? – спросил Тони.

Винчетти объяснил:

– Смотри, если сука сумеет проглотить всю эту блевотину, Док введет ей немного этой причудливой медной хрени. Понял? Затем настанет ее очередь блевать в рот Хайми. Их будет тошнить туда-сюда, пока они не сдохнут.

– Это нереально круто! – воскликнул Тони.

Праути заметил, как постепенно учащается дыхание у пострадавших. Веки начали трепетать.

– Позвольте Вас прервать, сэр. Думаю, наши подопытные приходят в сознание.

– Тони! Включай камеру, – нетерпеливо скомандовал Винчетти. – Дай нам полную картину, весь стол. Я хочу видеть, как они в дерьме бьются в конвульсиях.

Тони так и сделал, и вскоре начались судороги. Однако, сначала пришло первоначальное осознание бедствия. Глаза Хайми и Дарси действительно открылись. Они лениво, непонимающе смотрели в течение нескольких секунд... а затем реальность обрушилась на них: они были привязаны друг к другу, лицом к лицу, безвозвратно соединены губами

Затем они начали кричать друг другу в рот.

Конечно, звуки были приглушенными, больше похожими на паническое мяуканье, более низкое у Хайми, в стаккато-подобных тонах; более высокое у Дарси, как сбитый с толку свист. Это был звук, не похожий ни на один из тех, что слышал доктор Праути. Дополнительный кожаный ремень, опоясывающий их шеи, предотвращал любые возможные действия, чтобы отодвинуть или вырвать скобки. Жертвы извивались в пределах своих границ, таращили глаза, пытались брыкаться, неистово дергались, пытались как-то выкрутиться – но каждое телодвижение оказывалось тщетным.

Все трое стояли неподвижно и наблюдали за происходящим. Внушительная эрекция стала очевидной, оттопырив нелепые белые брюки Тони, но самому Винчетти, казалось, становилось скучно.