Текст книги "Неделя феникса, или Семь дней в Бракаде (СИ)"

Автор книги: Эдуард Тил

сообщить о нарушении

Текущая страница: 4 (всего у книги 4 страниц)

– С чего это? – я вздохнул. – С предназначением-то облом вышел: Ланатэль так и не расколдована.

Феникс перевёл взгляд на эльфийку:

– Всегда с дураками спишь?

Лия небрежно бросила в него огрызком.

– Ты вообще о чём? – я поднял глаза на феникса и вдруг заметил на утреннем небосклоне бледный диск Луны; бледный, не розовый.

– Я о том, – пернатый спрыгнул вниз и принялся ходить из стороны в сторону, – что предназначение твоё было исполнено в тот момент, когда открылось, что лорд – не лорд, а самый настоящий криганский засланец. Истинный же лорд, похоже, три года как мёртв. Не вернулся он из того похода на Эофол. Вместо его отряда криганы своих агентов прислали.

– Так... это получается... – я перевёл удивлённый взгляд на Лию, и та виновато улыбнулась.

– Именно! – подтвердил феникс. – В пророчестве говорилось не про Ланатэль, а про неё. Это она три года служила фальшивому лорду, не зная, кто он такой.

Мне потребовалось время, чтобы осознать всё услышанное. Феникс не совсем верно истолковал моё молчание:

– Не расстраивайся. Подумаешь – вместо Ланатэль спас Лианэль. Да кто их вообще разберёт?

Эльфийка закатила глаза.

– Значит, в тот раз ты вовсе не ошиблась, подстрелив самозванца, – сказал я ей; затем добавил: – А криганы хотели расколдовать Ланатэль, чтобы...

– Убить, – продолжила Лия, – ведь пока она жива, все континенты Энрота неподвластны магии врат Инферно. Поэтому, как и было предсказано, ты отвёл наш мир от края бездны. Не будь демоны изобличены, рано или поздно они нашли бы способ добиться своего.

– Скорее уж они бы сами себя разоблачили, – парировал феникс. – Я вообще удивлён, что им удавалось скрываться целых три года с таким-то умищем: они даже не предвидели, что Авл мог владеть магией Воды!

– Это довольно редкая школа, – пожал я плечами. – Хотя, имели бы они хоть одного шпиона в Амбервинге, тот бы наверняка прослышал о моих умениях.

– И всё-таки права была Нона, – закончил пернатый, – пророчество-то оказалось с хитринкой.

Глашатай на площади громко объявил, что город с сегодняшнего дня переходит во временное управление Совета Магов, и заодно призвал жителей к повышенной осторожности.

– Сегодня последний день нашего с тобой контракта, – напомнил я фениксу. – Уже чувствуешь себя свободным?

– Как птица, – ответил тот и, помолчав, признался: – Ташия уже предложила мне работу. С завтрашнего утра я служу в разведке Амбервинга. У них есть разведка, представляешь?

– Рад, что ты устроился, – честно сказал я.

– Кстати, – пернатый обратился к эльфийке. – Она приглашает и тебя.

Последний раз я смотрел в будущее с таким радостным предвкушением, когда в одну со мной комнату институтского общежития случайно попали сразу два моих школьных друга.

Хлопки городских порталов раздавались один за другим, доставляя в Тирит новых и всё более высокопоставленных магов. Повсюду сновали спецотряды юрких джиннов по выявлению скрытого врага.

– Они сейчас точно ваши ночные посиделки в гильдии раскопают и после мне припомнят, – недовольно проворчал каким-то образом оказавшийся рядом наш знакомый архивариус. Было видно, что его самого только что "проверили" рассеиванием, и сейчас он торопливо накладывал на себя всякие полезные чары – от огненного щита до укрепления резинки в штанах.

Посмотрев на это, я тоже достал книгу заклинаний, желая "Благословением" снять внезапно навалившуюся усталость. Феникс ходил кругами, бормоча под нос какую-то нелепицу: "Бесодёр", "Роголом", "Лордобор"...

– У тебя ведь уже есть имя, – сказала Лия.

– О чём ты говоришь? – удивился он.

– "Ал"лаир", то есть "друг эльфов" на языке моих пустынных братьев. Так тебя зовут в Амбервинге, – Лия подмигнула, – тебе подходит.

– "Алаир", хм... – феникс замер, размышляя. – Я подумывал о чём-то более звучном, но, пожалуй, сойдёт и так. Скажи только сразу, как будет "гроза эльфов" на случай, если они меня вконец доведут.

Прочитать заклятье не получилось. Более того, я с удивлением обнаружил, что вообще не могу сфокусировать взгляд на написанном. В голове стоял какой-то странный туман.

"Мне что-то нехор..." – ужасная слабость вынудила меня остановиться на полуслове. Следующие мгновения я будто бы со стороны наблюдал, как разжимаются мои руки, выпуская книгу, и как тело медленно оседает на землю. Почему-то лишь сейчас я ощутил, что мой порез на плече страшно болит. "Вот дурак. Не подумал про отравленный кинжал". Исцелиться самому мне было уже не под силу.

Моим друзьям понадобилось несколько секунд, чтобы понять суть происходящего. Несколько бесценных секунд.

Феникс стремглав кинулся вслед отошедшему было архивариусу. Поздно: Нона была права в том, что мне достаточно всего лишь оказаться при смерти, чтобы отправиться назад. Я тут всё ещё гость, и теперь – я чувствовал – этот мир прощается со мной. Прощается без радости, но и без скорби – как и положено огромному миру вести себя с населяющими его незначительными существами. Лия что-то быстро говорила запыхавшемуся магу, указывая на меня, а я всё глубже проваливался в темноту.

Через мгновение я ощутил, что моё тело исчезло, растворилось, перестало существовать. Теперь я не видел уже ничего, кроме окна игрового интерфейса с надписью "Вы были изгнаны с этих земель!" и единственной доступной кнопкой – "?".

Эпилог

Мокрый снег налипал на подоконник и время от времени срывался вниз тяжёлыми комьями, тревожа утреннюю тишину. Я лежал на старом продавленном диване, разглядывая узор выцветших обоев, и вспоминал недавние события.

Как и говорила жрица, моя гибель в мире Энрота обернулась возвращением на Землю. На моих плечах так и осталась зелёная накидка эльфийки, а ветровка на рукаве была ровно порезана кинжалом ассасина. Сам я при этом был абсолютно здоров. Очутившись возле знакомой железнодорожной станции, я часов восемь прождал свой поезд и добрался до дома уже под вечер. Не желая долго мучиться тяжкими мыслями, я лёг спать едва зайдя в квартиру.

Утром особенно легче не стало, но я уже понимал, что надо как-то возвращаться к жизни. Строить планы. Искать работу. В конце-концов, – я усмехнулся, – нельзя же и дальше полагаться на разбросанные по округе сундуки с золотом? Нехотя поднявшись, я поплёлся на кухню.

Ещё вчера на лестничной площадке я был просвещён пожилой соседкой Натальей Сергевной о неприятном инциденте, произошедшем в моё отсутствие. Два дня назад отчим Вики упился вусмерть, побил свою падчерицу и саму Наталью Сергевну, заступившуюся за неё, а вызванного на крики участкового вовсе ранил ножом. Теперь ему грозил долгий срок, а Вика оставалась без единственного опекуна.

– Да уж... – вздохнул я, высыпая пельмени в закипевшую воду.

В дверь постучали: "тук, тук-тук". Это был условный знак Вики, ей же и придуманный непонятно для чего.

– Паша, ты там? – послышался нетерпеливый голос снаружи. Мне нравилось, что у неё никогда не возникало порыва говорить мне "дядя Паша", несмотря на более чем двукратную разницу в возрасте.

Я открыл. Девочка на пороге стояла в полоборота ко мне, тщетно пытаясь спрятать большой синяк под левым глазом:

– Привет. Я книги заберу?

– Ох, блин... – спохватился я. – Библиотечные? Не просрочила ещё?

– А... – отмахнулась она, – теперь уж без разницы.

Я небрежно повёл головой, мол, проходи и бери, а сам отправился перемешать пельмени. Через пару минут войдя вслед за мной в кухню, Вика держала в руках пластмассовый квадратный горшочек для рассады. Из него торчал крепкий на вид стебелёк с парой мясистых листьев.

– Завтра меня забирают в детдом, – с деланным безразличием сообщила она.

И правда – какие ещё могут быть варианты, если отчим её в тюрьме? У меня даже не возникло мысли сказать ей что-нибудь слащавое и бесполезное, вроде "таких умных девочек удочеряют хорошие родители", ведь друг, пусть и старший, не должен лгать. В нашей глуши и в её возрасте найти приёмных родителей – что выиграть в лотерею.

Мой взгляд упал на толстый томик "Две крепости", который ещё не успела отыскать Вика; никогда не думал, что он может выглядеть так сиротливо. Не будет больше чтения вслух впечатливших её отрывков из "Властелина", ни наших разговоров о том, зачем эльфам острые уши. Безвозвратно уходила ещё одна – и, как выяснилось, весьма дорогая сердцу – часть моей жизни.

К горлу подступил комок, а глаза подёрнулись дрожащей пеленой. Вика, я знал, сейчас и сама готова была разрыдаться. Каждое её нарочито непринуждённое слово так и грозило сорваться на всхлип. Но она крепилась, а, значит, я должен был крепиться вдвойне. В самом-то деле, кто из нас завтра отбывает в неизвестность?

Чтобы не выдать своих эмоций, я отошёл к стоящему у стены шкафу и начал поправлять висящую там одежду. Сняв с крючка зелёную накидку и небрежно вытерев ей лицо, я вдруг ощутил что-то твёрдое. Немного покопавшись, я обнаружил маленький тугой кармашек рядом с застёжкой воротника.

– Завтра... я хочу подарить на прощание тёте Наташе этот цветок, – Вика взглядом указала на горшочек с саженцем. – Она давно такой хотела, и я выпросила один в школьной оранжерее. Что думаешь?

– Думаю, – чуть помедлив, ответил я, – тебе стоит подарить его прямо сейчас.

В моей руке была небольшая, с монету, янтарная пластинка с отломленным краем. Уцелевшая часть, однако, сохраняла мягкое внутреннее свечение.