Текст книги "Юго-Восточная Азия в XIII – XVI веках"
Автор книги: Эдуард Берзин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 26 (всего у книги 30 страниц)
Глава 9
ВЬЕТНАМ В XVI – НАЧАЛЕ XVII в
В правление короля Ле Хьен Тонга (1497–1504) Вьетнам продолжал пользоваться плодами политических и экономических успехов, достигнутых при Ле Тхань Тонге. Однако в этот период уже появляются первые, пока еще слабые признаки приближающегося кризиса.
Уже в 1498 г. новому королю пришлось подавлять феодальные мятежи в провинциях Нгеан и Тхуанхоа. В том же году была проведена первая большая чистка низовых чиновников (лай). К 1501 г. злоупотребления на конкурсных экзаменах, дающих право на звание чиновника, приняли такие размеры, что Ле Хьен Тонг издал указ, карающий мошенничество на этих экзаменах пожизненным рабством. В том же году он был вынужден отменить воинскую повинность для бедняков [57, с. 256; 168, с. 233; 266, с. 108].
Однако энергичному королю еще было под силу, хотя и с помощью экстренных мер, поддерживать стабильность вьет чамского государства. В 1498 г. Ле Хьен Тонг предписал всем чиновникам, возвращающимся из поездок в провинцию, представлять ему доклады о состоянии ирригации в тех местах. В том же году он учредил специальный пост сачыонга для контроля за проведением сельскохозяйственных работ. В 1503 г. он распорядился подавать ему на рассмотрение проекты плотин и ирригационных каналов. В 1498 г. был введен налог на земли под шелковицей (вероятно, эта культура получила большое распространение) [57, с. 11, 48–49, 209, 251].
О продолжающемся экономическом развитии при Ле Хьен Тонге свидетельствует первое упоминание в летописях в 1501 г. о практике перевода трудовой повинности в денежную форму. В 1498 г. был издан указ, регулирующий работу ремесленников. В 1500 г. было установлено, что в каждой общине составлялись списки ее членов (начиная с 17-летнего возраста), «искусных в ремесле» [57, с. 104, 114–115].
В 1499 г. Ле Хьен Тонг издал для всеобщего сведения «24 правила» – свод основных правил морали и поведения. В их число входило и осуждение феодалов, захватывающих крестьянские земли [57, с. 20].
В 1504 г. Ле Хьен Тонг заболел и умер. На престол взошел его; сын Ле Тык Тонг. Правление этого короля продолжалось всего шесть месяцев, на протяжении которых ему пришлось бороться с феодальным мятежом в Каобанге [168, с. 236].
Его сменил брат Ле Уй Мын (1505–1509), правитель беспомощный и аморальный. При нем социальные изменения, постепенно происходившие в течение XV в., начали проявляться в потрясениях на политической арене. Как пишет советский историк Д. В. Деопик: «Реформы Хо Куй Ли, Ле Лоя и их преемников постепенно создали политически влиятельный слой чиновников, стремившихся превратить свои „должностные“ земли в наследственную собственность, закрепостить крестьян-держателей. В деревне ускорилась дифференциация крестьянства и массовый распад сельских общин. Незначительная часть богатых общинников превращалась в мелких помещиков, а бедные земледельцы становились зависимыми крестьянами» [27, с. 396].
В этой сложной обстановке, когда центральная власть начала утрачивать авторитет, Ле Уй Мын уронил его еще больше мало мотивированными казнями высших чиновников и дикими оргиями, после которых он убивал участвовавших в них женщин. Реальную власть он передал своему дяде по матери и клике вновь назначенных генералов. Один из этих генералов – Мак Данг Зунг был назначен губернатором столицы. Этот энергичный человек, выходец из обедневшего рода конфуцианских ученых (его предки промышляли даже рыболовством), тогда только начинал свою удивительную карьеру [168, с. 233].
Злоупотребления клики и полная моральная деградация короля в конце концов вызвали восстание. Во главе его встал опальный принц Ле Зиан Ту, бежавший из тюрьмы, в которую он был заключен. Группа его приверженцев благодаря поддержке народных масс быстро выросла в большую армию. В 1509 г. повстанцы заняли Донгкинь. Король Ле Уй Мын был привязан к жерлу пушки, после чего был произведен выстрел, разорвавший его на части. После этого Ле Зиан Ту провозгласил себя королем, приняв тронное имя Ле Тыонг Дык [168, с. 233]. Правление Ле Тыонг Дыка (1510–1517) не принесло народу облегчения, которое он ему сулил, поднимая восстание. После тщетных попыток навести порядок в администрации он, подобно своему предшественнику, предался исключительно личным удовольствиям. Знаменитый архитектор Ву Нью То по его приказу создал проект королевского дворца с сотней крыш и девятиэтажной башней. Строительство, на которое сгоняли многие тысячи людей, отрывая их от производительного труда, тянулось долгие годы и так и не было завершено. Государственная казна была опустошена. В то время как тысячи строительных рабочих умирали от изнурения и голода, Ле Тыонг Дык устраивал все новые придворные праздники [168, с. 334].
Крупные чиновники-феодалы на периферии стремились ему подражать. Терпение крестьянства истощилось. В разных концах страны, особенно в провинциях Киньбак, Сонтай и Нгеан, начались народные движения, которые в 1516 г. под предводительством талантливого вождя Чан Као слились в мощную крестьянскую войну [44, с. 396; 168, с. 234].
Чан Као, человек скромного происхождения, объявил себя потомком угасшей династии Чан, а также воплощением бога Индры, спустившегося на землю, чтобы облегчить страдания народа. Десятки тысяч крестьян спешили присоединиться к его армии, когда он двинулся на столицу. В сражении при Боде на правом берегу Красной реки королевским войскам удалось временно остановить его продвижение, и он отступил в Тусон, где стал укрепленным лагерем.
Между тем король Ле Тыонг Дык, не понимая шаткости своего положения, оскорбил влиятельного генерала Чинь Зуй Сана, подвергнув его наказанию палками. Чинь Зуй Сан под предлогом выступления против Чан Као собрал свои войска и внезапно ворвался в цидатель столицы. Ле Тыонг Дык был схвачен и убит. Чинь Зуй Сан провозгласил королем восьмилетнего принца Ле Куанг Чи (1517). Этот малолетний король пробыл на троне всего три дня. Затем генерал Чинь Зуй Дай (брат Чинь Зуй Сана) схватил его, увез в Ламшон и там убил. Там же в Ламшоне Чинь Зуй Дай объявил королем принца Ле Тиеу Тонга (1517–1522) [168, с. 234].
Между тем еще один энергичный генерал Нгуен Хоанг Зу подступил с войском к столице под предлогом мести за убийство короля Ле Тыонг Дыка. Его войска отбили Донгкинь у Чиней, однако во время боев город загорелся и сильно пострадал от пожара. В том же 1517 г. к столице подступило крестьянское войско Чан Као. Повстанцы овладели городом и провозгласили Чан Као королем. Крестьянский вождь совершил обряд торжественной коронации в столице вьетнамских королей [44, с. 397]. Перед лицом победоносного крестьянского восстания феодалы на время забыли свои распри. Соединив свои армии, они выбили крестьянского короля из столицы. Крестьянская война полыхала еще три года. Генерал Чинь Зуй Сан, увлекшийся преследованием повстанцев, попал со своим войском в засаду, устроенную крестьянским вождем, и был убит. Чан Као укрепился в Лангнгуене [168, с. 434–435].
Юный король Ле Тиеу Тонг, которого феодалы перевезли теперь из Ламшона в полусожженную столицу, объявил всеобщую амнистию. Часть крестьян поддалась на эту удочку и сложила оружие. Хотя Чан Као еще представлял значительную угрозу, крупные феодалы после этого вновь стали сводить счеты друг с другом. Так, невзирая на присутствие короля, генералы Нгуен Хоанг Зу и Чинь Туй затеяли сражение у самых ворот столицы. Сражение закончилось вничью. Тогда в борьбу вмешался предводитель третьей феодальной группировки – Чан Тан. Он объединился с Чинь Туем, и вдвоем они выбили Нгуен Хоанг Зу из столичного района, принудив его отступить в пров. Тханьхоа [168, с. 235].
После этого влияние Чан Тана в столице настолько возросло, что молодой король счел политически наиболее целесообразным организовать его убийство. После этого войска Чан Тана подняли мятеж, и король был вынужден бежать под покровом ночи 'в Зялам. В это время на политической арене вновь появляется Мак Данг Зунг, значительно укрепивший за эти годы свое влияние. Ле Тиеу Тонг назначает его командующим королевской армией. Частью силой, частью хитростью Мак Данг Зунг подавил все генеральские мятежи и водворил короля обратно в столицу. В 1520 г. было окончательно подавлено и крестьянское восстание Чан Као. Авторитет Мак Данг Зунга так возрос, что он явно оттеснил на второй план короля. Соперники Мак Данг Зунга погибли один за другим, все важнейшие посты в государстве были заняты его родственниками и сторонниками. Даже во дворце его встречали с почестями, подобаю-шими только королю. Казалось, он вот-вот взойдет на трон [168, с. 235].
Резонно опасаясь за свою жизнь, король Ле Тиеу Тонг в 1522 г. снова беж|ал из столицы, на этот раз в пров. Сонтай. Оттуда он обратился за помощью к Чинь Тую, укрепившемуся в Тханьхоа. Между тем Мак Данг Зунг в Донгкине объявил короля низложенным и посадил на трон его брата Ле Кунг Хоан-га (1522–1527). Теперь внутрифеодальная борьба во Вьетнаме поляризовалась вокруг двух групп. Во главе одной стоял клан Чиней, во главе другой – клан Маков.
Вначале успех клонился на сторону Чиней. Мак Данг Зунгу и его ставленнику пришлось оставить столицу и отступить в Зя-фук. Войска Чинь Туя заняли Донгкинь. Но вскоре между экс-королем Ле Тиеу Тонгом и Чинь Туем возник конфликт, вызванный тем, что король, не спросив Чинь Туя, казнил его заместителя. Разъяренный Чинь Туй атаковал королевский дворец и арестовал Ле Тиеу Тонга. Но это ослабило силы Чинь Туя. Не рассчитывая удержаться в столице, он, захватив своего царственного пленника, опять ушел на свою основную базу – в Тханьхоа [168, с. 235].
В 1524 г. Мак Данг Зунг, подчинив себе всю дельту Красной реки, вторгся в Тханьхоа с сильной армией. В разыграв-гшемся сражении Чинь Туй был побежден и убит. Ле Тиеу Тонга увезли обратно в Донгкинь, где он вскоре был умерщвлен. Фактически вся власть в государстве перешла к Мак Данг Зунгу. В 1527 г. он оформил этот переход юридически, низложив короля Ле Кунг Хоанга и объявив королем самого себя. Государственный переворот сопровождался энергичной чисткой среди крупных чиновников, которые еще оставались верны старой династии [168, с. 235–236].
В 1529 г., следуя традиции, установившейся во времена Чанов, Мак Данг Зунг отрекся от престола в пользу своего сына Мак Данг Зоаня (1530–1540). Однако вплоть до своей смерти в 1541 г. он сохранил в своих руках все рычаги власти. Правление Маков не принесло никакого облегчения народным массам Вьетнама. Произвол феодалов и эксплуатация крестьянства при них ничуть не уменьшились. В то же время воспоминания о подвигах Ле Лоя и «золотом веке» Ле Тхань Тонга были еще живы в народе. Часть феодалов, отстраненных Маками от прибыльных должностей, также стремилась к реставрации династии Ле.
Самым энергичным в этой группе феодалов был Нгуен Ким. Сын Нгуен Хоанг Зу, погибшего в междоусобной борьбе начала 20-х годов, Нгуен Ким после победы Маков эмигрировал в Лаос. Лаосский король Потисарат, заинтересованный в ослаблении Вьетнама, радушно принимал всех беженцев от Маков. Нгуен Киму он пожаловал в кормление район Самчау близ границы вьетнамской провинции Тханьхоа. Здесь в 1532 г. Нгуен Ким провозгласил королем Вьетнама принца Ле Зуй Ниня, сына Ле Тиеу Тонга. Новый монарх в изгнании принял тронное имя Ле Чанг Тонга (1532–1548) [168, с. 237–238].
После провозглашения реставрации династии Ле, хотя оно носило чисто символический характер, противники Маков стали со всех сторон стекаться в Самчау. Наиболее выдающимся из них стал молодой талантливый генерал Чинь Кием, вскоре ставший зятем Нгуен Кима и его правой рукой.
В 1535 г. правительство в эмиграции направило посольство в Пекин с просьбой оказать помощь «законному королю» против узурпаторов – Маков. Китай поспешил использовать междоусобицу во Вьетнаме в своих корыстных целях. Под предлогом помощи легитимной династии (той самой, которую императоры столько лет не признавали в прошлом веке) китайские войска были продвинуты к границам пров. Лангшон. Но Мак Данг Зунг поспешил им навстречу и, встретив китайских военачальников в горном проходе Намкуан, одарил их богатыми дарами и предложил передать Китаю шесть пограничных районов Вьетнама (Тефу, Кимлак, Коксунг, Лиеукат, Лафу и Анлыонг). Китайцы удовлетворились этой солидной территориальной уступкой и увели свои войска. Император же утвердил Мака в звании короля [56, с. 152; 168, с. 236].
Потеряв надежду на китайскую поддержку, Нгуен Ким решил действовать самостоятельно. В 1540 г. он во главе эмигрантов вторгся в пров. Тханьхоа, родину династии Ле, где скорее всего можно было рассчитывать на поддержку народных масс. После трехлетней борьбы армия Нгуен Кима прочно овладела провинциями Тханьхоа, Нгеан и Хатинь. Север Вьетнама оставался в руках Маков. В 1545 г. Нгуен Ким нарушил это равновесие, начав успешное наступление в Северном Вьетнаме. Но правивший там король Мак Фук Хай (1540–1546) подослал к Нгуен Киму под видом перебежчика одного из своих военачальников, который отравил его. Чинь Кием, сменивший тестя на посту командующего армией Ле, отвел войска назад, на юг. Приблизительно на полвека во Вьетнаме установилось двое-царствие [56, с. 152; 168, с. 238].
Различие между двумя государствами, на которые в этот период распался Вьетнам, заключалось в том, что Маки правили сами, а на юге в государстве Ле короли (вуа по-вьетнамски) фактически уступили всю свою власть мажордомам (тюа). Первым таким тюа был Нгуен Ким (1532–1545), затем его сменил Чинь Кием (1545–1570).
При короле Ле Чунг Тонге (1548–1556) Чинь Кием пользовался всей полнотой власти, но когда этот король умер, не оставив прямых наследников, честолюбивому тюа захотелось большего и он стал примеривать корону на себя. По преданию, он обратился за советом к крупнейшему ученому и поэту своего времени Нгуен Бинь Кхиему. Тот, однако, в аллегорической форме отсоветовал ему становиться королем, и Чинь Кием разыскал еще одного представителя рода Ле – принца Ле Зуй Банга, которого он посадил на трон под именем Ле Ань Тонга (1557–1573).
Возможно, что тут сыграли главную роль не мудрые советы, а сложившаяся в это время при южном дворе оппозиция власти Чинь Киема. Во главе ее встали подросшие к этому времени сыновья Нгуен Кима, которые стали претендовать на пост, принадлежавший их отцу. Борьба их с Чинь Киемом закончилась поражением молодых претендентов. Старший сын Нгуен Кима был убит, а младший – Нгуен Хоанг, чтобы избежать смерти, притворился сумасшедшим [56, с. 152; 60, с. 62].
Не опасаясь его, Чинь Кием отправил Нгуен Хоанга в 3558 г. управлять областями крайнего юга, некогда принадлежавшими Тямпе. Это было политической ошибкой, так как прибыв на юг, Нгуен Хоанг сразу проявил способности крупного государственного деятеля и к году смерти Чинь Киема превратил эти области в почти независимое государство. После смерти Чинь Киема в 1570 г. Нгуен Хоанг заключил соглашение с его наследником Чинь Коем, расширявшее его владения и закреплявшее его почти независимый статус [27, с. 397; 56, с. 152; 60, с. 62].
Таким образом, в последней трети XVI в. Вьетнам фактически распался на три государства: государство Маков со столицей Донгкинь, государство Чиней Ле со столицей Анчуонг и государство Нгуенов со столицей Айты (к северу от совр. г. Куангчи) [27, с. 397].
В центральном государстве вскоре после смерти Чинь Киема началась борьба между его сыновьями – унаследовавшим его пост старшим сыном Чинь Коем и младшим сыном – Чинь Тунгом. В этой борьбе Чинь Кой потерпел поражение и перебежал на сторону северного короля Мак Мау Хона (1562–1592), который в 1571 г. воспользовался междоусобицей, чтобы вторгнуться во владения Чиней. Войска Маков осадили столицу династии Ле – Анчуонг, но, ставший тюа, Чинь Тунг (1571–1623) умело защищался и в конечном счете вынудил командующего Маков Кинь Диена снять осаду города и отступить на север [168, с. 239].
В течение 70-х годов XVI в. войска Маков ежегодно вторгались в государство Чиней, но ни разу не смогли одержать решительной победы. После гибели в 1579 г. их наиболее способного полководца Мак Кинь Диена наступательная инициатива перешла к их противнику. В 1583 г. Чинь Тунг вторгся в северовьетнамскую область Соннам. Дальнейшего успеха он развить не мог, так как Маки окружили свою столицу тройным рядом мощных укреплений [168, с. 239–240].
Только в 1591 г. Чинь Тунг собрал достаточно сил, чтобы начать новое, генеральное наступление на Северный Вьетнам. Во главе 60-тысячного войска он разгромил армию Мак Мау Хона под Тотламом, а затем осадил Донгкинь. 6 числа первого лунного месяца 1592 г. Донгкинь был взят штурмом. Маки бежали на крайний север страны в пров. Каобанг, где с помощью Китая они удерживались до 1667 г. Король из династии Ле – Ле Тхе Тонг (1573–1597) после более чем 60-летнего перерыва снова сел на трон в донгкиньском дворце, хотя власть его, как и его преемников, была чисто номинальной [44, с. 397; 56, с. 152; 60, с. 62].
Завершив завоевание Северного Вьетнама, Чинь Тунг направил в Китай посольство с просьбой вновь утвердить династию Ле в качестве «законных государей Вьетнама». Китайский император согласился дать Ле Тхе Тонгу инвеституру при условии, что Чини не будут трогать Маков в Каобанге. Китаю очень важно было сохранить независимым это княжество, как плацдарм для дальнейшего вмешательства во вьетнамские дела.
На юге государство Нгуенов (Дангуанг) формально признавало верховную власть династии Ле, но практически совершенно отделилось от остального Вьетнама. В конце XVI – первой четверти XVII в. интересы государств Нгуенов и Чиней периодически сталкивались, но до большой войны дело не доходило вплоть до 1627 г. [27, с. 398; 60, с. 63].
Глава 10
ПОРТУГАЛЬСКАЯ МАЛАККА И ДЖОХОРСКИЙ СУЛТАНАТ В XVI-НАЧАЛЕ XVII в
Захватив Малакку, д'Албукерки стал строить мощную крепость к юго-востоку от устья р. Малакки, получившую название форт Фамоза (Знаменитая). На строительстве были использованы камни мечетей, султанских гробниц и других сооружений правительственной части города [14, с. 27].
Второй его задачей было создание новой администрации Малакки. Во главе ее был поставлен «капитан крепости», непосредственно подчинявшийся вице-королю Индии и впоследствии сменявшийся каждые три-четыре года. Его заместителем был «капитан порта». Наряду с этим был создан городской совет, состоявший частью из назначаемых вице-королем (главный судья, секретарь совета), частью из избираемых местными португальцами членов (шесть советников, заведовавших городскими финансами и судопроизводством и др.). В городской совет входило также руководство местного католического духовенства [54, с. 57]. Д'Албукерки сохранил часть прежнего административного аппарата Малакки, хотя функции малаккских министров теперь изменились: теменггунг управлял коренным населением Малакки – малайцами, бендахаре было поручено управление всеми остальными нехристианскими жителями Малакки (первым бендахарой стал богатый купец-индуист Ниначату, оказавший португальцам большие услуги в 1509–1511 гг.). Шабандар был помощником бендахары; в его функции входил надзор над непортугальскими судами в порту, прием иностранных послов и представление их губернатору. Основные группы азиатских купцов в Малакке имели выборных «капитанов», которые отвечали перед португальскими властями за порядок в своих общинах. Для нужд торговли были отчеканены новые монеты из золота, серебра и олова. Все суда, идущие через Малаккский пролив, обязаны были теперь заходить в Малакку и платить пошлину. За этим следили португальские морские патрули [159, с. 29–30].
Организация первой европейской колонии в Юго-Восточной Азии проходила в обстановке постоянной внешней угрозы со стороны не смирившегося с поражением Махмуд-шаха и внутренней угрозы заговоров и восстаний местного населения. В первые дни после взятия города д'Албукерки приказал перешедшим на его сторону яванским наемникам ловить разбежавшихся по окрестностям города малайцев и приводить в цепях обратно для работы на строительстве крепости. 1500 рабов султана Махмуд-шаха были автоматически объявлены рабами короля Мануэля и тоже посланы на строительство крепости [209, с. 71]. Между тем, оправившиеся от первого удара малайцы перешли в наступление. Сын султана Ахмад укрепился в Пагохе, недалеко от Малакки, угрожая оттуда португальскому лагерю. Но д'Албукерки оперативно выслал туда 400 португальцев, 600 яванцев и 300 пегуанцев (монов). Это войско, значительно превосходившее войско Ахмада своей огневой мощью, нанесло ему поражение и принудило отступить в глубь страны. Только старый лаксамана Ханг Туах продолжал совершать с небольшим числом бойцов тревожащие нападения на португальцев и их союзников. Его корабли перехватывали суда, везущие в Малакку продовольствие с Явы и из других мест [209, с. 168; 280, с. 71].
В конце 1511—начале 1512 г. положение в Малакке стало весьма напряженным. Резко ощущалась нехватка продовольствия, люди на строительстве крепости, изнуренные непосильным трудом и голодом, стали болеть и умирать от лихорадки [209, с. 169]. Сами португальцы в большинстве своем, включая д'Албукерки, болели малярией. В то же время насилия захватчиков настроили против них и ту часть населения Малакки, которая в начале готова была с ними сотрудничать.
Глава яванского купечества в Малакке Утимураджа, ранее предавший Махмуд-шаха, теперь вступил с ним в тайные переговоры. Он сообщил султану, что строительство крепости еще не закончено (оно было завершено только в 1514 г.), а португальский гарнизон немногочислен и ослаблен болезнями. Одновременно Утимураджа наладил связь с правителем яванского города Джапары Пате Унусом, побуждая его к скорейшему нападению на Малакку. В то же время агенты Утимураджи призывали бойкотировать новую португальскую монету и стремились, тайно скупая рис, захватить в свои руки контроль над продовольственным снабжением, чтобы уморить португальский гарнизон голодом [159, с. 34].
Этот заговор, однако, был раскрыт португальцами в середине 1512 г. Утимураджа был схвачен и казнен вместе со своей семьей. Яванское население Малакки ответило на это восстанием, во главе которого встал Патих Кадир. Яванские наемники обратили свое оружие против португальцев. Только после тяжелого боя яванцев удалось вытеснить из города. Но Патих Кадир и его войско не ушли далеко от Малакки, а принялись жечь дома купцов-индуистов в ее окрестностях. Португальцам пришлось вступить в переговоры с Патих Кадиром и пойти на подкуп. Они предложили ему пост, который ранее занимал Утимураджа. Патих Кадир согласился на это и вернулся со своими приверженцами в город (впоследствии, когда положение стабилизовалось, португальцы пытались расправиться с Патих Кадиром, но он вовремя бежал на Яву) [159, с. 34: 280, с. 72].
В конце декабря 1512 г. перед Малаккой появился флот Пате Унуса, который еще не знал о подавлении восстания яванцев. Флот состоял из 100 кораблей и нес на своем борту десант, составлявший, по разным португальским оценкам, от 12 тыс. до 100 тыс. человек [159, с. 34] (первая цифра представляется более реальной). Но лишенный поддержки внутри города и не поддержанный войсками Махмуд-шаха, с которым он находился ранее во враждебных отношениях, Пате Унус не смог овладеть Малаккой. В решающей битве 1 января 1513 г. в Малаккском проливе португальская эскадра нанесла поражение яванскому флоту, и Пате Унусу пришлось снять осаду [54, с. 58].
Эта победа подняла авторитет португальцев среди мелких государств Малайи и Индонезии. В Малакку, в частности, прибыл вассал и зять Махмуд-шаха, султан Кампара Абдулла и изъявил желание перейти в португальское подданство вместе со своим княжеством [159, с. 29]. Таким образом, Португалия получила плацдарм на Восточной Суматре, золото, пряности и рис, которые играли немаловажную роль в Малаккской торговле.
Когда в 1514 г. первый португальский бендахара Ниначату был смещен якобы за злоупотребления (после чего он покончил жизнь самоубийством), португальский губернатор назначил на этот пост султана Абдуллу. Он, однако, недолго занимал этот пост. Постоянная подозрительность португальцев и их страх перед восстаниями были умело использованы агентами Махмуд-шаха, которые обвинили Абдуллу в тайных сношениях с бывшим малаккским султаном. В 1515 г. Абдулла был арестован и казнен. После этого многие малайские и суматранские мусульмане, потерявшие уверенность в завтрашнем дне, покинули Малакку. Незначительное сельское хозяйство Малакки пришло в упадок. Теперь португальские власти Малакки решили завязать более тесные сношения с язычниками минангкабау ради получения продовольствия. Жорже Ботельо с этой целью был направлен к устью Сиака, где область Минангкабау выходила к морю. Его миссия увенчалась успехом. Вскоре в Малакку прибыли минангкабауские купцы с грузом продовольствия, золота и алоэ. Другим поставщиком риса стал Сиам, интересы которого пока что не сталкивались с португальскими. Поэтому, хотя Махмуд-шах в 1516 и 1519 гг. осаждал Малакку, взять ее измором ему не удалось [209, с. 192; 280, с. 74–75].
В 1521 г. в борьбу за Малаккский пролив впервые вмешалось северосуматранское государство Аче. Именно в этот султанат эмигрировало большинство мусульманских купцов из Малакки, что быстро подняло его экономическое могущество.
Северная Суматра, кроме того, была древнейшим мусульманским очагом в Юго-Восточной Азии. Здесь легче всего была поднять знамя «священной войны» против неверных. В мае 1521 г. флот Аче наголову разгромил португальскую эскадру в Малаккском проливе [178, с. 36].
Эта первая победа над португальцами, одержанная местными жителями, вызвала энтузиазм во всей Индонезии и Малайе. Ободренный Махмуд-шах перенес в том же году свою столицу из Джохора на о-в Бинтанг в архипелаге Риау, откуда гораздо удобнее было вести морскую войну с португальцами. В последующие три года джохорские корабли своими смелыми рейдами сильно дезорганизовали торговлю португальской Малакки [54, с. 59].
Португальцы пытались наносить контрудары, но долгое время не имели успеха. Уже в октябре 1521 г. губернатор (капитан) Малакки Жорже д'Албукерки с эскадрой и десантом в 600 мушкетеров пытался захватить малайскую столицу на Бинтанге, но его атака была отражена с уроном; он, потеряв бригантину, вернулся в Малакку. Столь же безуспешными были атаки португальского флота на Бинтанг в 1523 и 1524 гг. Лаксамана Ханг Надим и бендахара Падука Раджа тем временем продолжали вредить португальскому судоходству. Их задача облегчалась тем, что португальцы к этому времени своими пиратскими действиями восстановили против себя большинство жителей архипелага [280, с. 76].
Только отдельные крупные феодалы, преследуя свои узко личные интересы, становились на сторону португальцев. Наиболее видным из них был Исуп, махараджа архипелага Лингга. Перебежчики в это время появились и в португальском лагере. В конце 1524 г. лаксамана Ханг Надим спомощью так называемых португальских ренегатов осадил Малакку. В городе, лишенном подвоза продовольствия, стоимость курицы поднялась до 50 дукатов. Положение португальцев могло стать совсем отчаянным, если бы в мае 1525 г. к ним на помощь не пришла эскадра из Гоа под командой Педро Маскареньяса, которая прорвала блокаду [159, с. 35; 280, с. 76].
Сменив Жорже д'Албукерки на посту губернатора Малакки, Маскареньяс перешел к энергичному контрнаступлению. Первый его набег на Бинтанг, однако, был отбит. Но в октябре 1526 г. он вернулся с эскадрой в 20 судов и значительным по тому времени десантом из португальцев и малайцев. После ряда тяжелых боев Копак, столица на Бинтанге, была взята штурмом и сожжена. Султан Махмудшах бежал в Кампар, который после казни Абдуллы вновь встал на его сторону. Там он умер в 1528 г. [209, с. 192; 280, с. 76–77].
Принц Ахмад к этому времени тоже умер (был отравлен, как полагают, своим отцом). Спор о престолонаследии завязался между следующим по старшинству сыном султана Музаффаром (сыном от келантанской принцессы) и младшим сыном Ала-уд-дином, мать которого происходила из семьи бендахары. Как уже не раз случалось в истории Малакки, победил кандидат семьи бендахары. Новый султан принял имя Ала-уд-дин Риайят-шах II (1528–1564). Муззафар-шах стал султаном вассального Паханга, где его потомки правили вплоть до XX в [54, с. 59; 209, с. 195].
В первые годы своего правления новый султан Джохора продолжал в отношении Малакки политику своего отца. Джохорские корабли по-прежнему вредили португальскому судоходству в проливе, а джохорские агенты продолжали призывать суматранские и яванские княжества бойкотировать торговлю в португальской Малакке. Между тем на политическом горизонте Джохора стала намечаться угроза со стороны нового соперника. Государство Аче к началу 30-х годов XVI в. распространило свое влияние по всей Восточной Суматре, ранее входившей в орбиту Малаккской империи, в частности, захватило богатые торговые княжества Пасей и Педир [280, с. 196].
Это усиление Аче за счет бывших вассалов и союзников Ма-дакки настораживало молодого султана Джохора. Поэтому, несмотря на общую ненависть к португальцам, Аче и Джохор действовали против них раздельно. Так, в 1532 г., когда ачехцы организовали в Малакке заговор во главе с богатым малайским купцом, которого португальские источники называют Синая Раджа, а малайские анналы Санг Найя, джохорцы к нему не примкнули. Согласно плану заговора, восстание, поддерживаемое извне атакой ачехского флота, должно было начаться в один из больших церковных праздников, когда португальцы по обычаю сидели без оружия в церквах. Португальским агентам в Аче удалось, однако, заблаговременно выведать эту тайну. По приказу губернатора Гарсия де Са Санг Найя был схвачен и без суда сброшен с крепостной башни [280, с. 77–78].
Вскоре после фиаско ачехского заговора, в 1538 г. султан Ала-уд-дин Риайят-шах II перенес столицу с Бинтанга обратно в Джохор. Помимо прочих соображений, этот шаг также диктовался и отказом от активной морской войны против Малакки. В том же году он направил своего лаксаману Туан Баркалара в Малакку принести поздравления новому губернатору Эстебано да Гама в связи с вступлением на пост, а также предложить ему дружбу молодого султана. В ответ на это да Гама направил к джохорскому двору своего посла. Однако, когда он прибыл в джохорскую столицу, его поведение вызвало серьезные подозрения у местных жителей, поскольку оно сильно смахивало на шпионаж. При дворе вновь возобладала военная партия. Посол был схвачен и по португальскому примеру сброшен с высокого дерева (за неимением башни). Сразу же после этого между Джохором и Малаккой начались военные действия [280, с. 78].
