Текст книги "Портрет в черепаховой раме. Книга 1. Покинутая дама"

Автор книги: Эдуард Филатьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 7 страниц)

В Санкт-Петербурге

Её Величество императрица в этот самый момент принимала вице-канцлера Ивана Андреевича Остермана, который сказал:

– Ваше Величество, положение в Крыму осложнилось невероятно!

– Чем именно? – спросила Екатерина.

– Наш посланник у крымского хана сообщил о том, что старшие братья хана затевают что-то явно противороссийское.

– Главное, чтобы народ крымский был к нам дружелюбен! – сказала императрица.

– Вот об этом наш посланник Веселицкий и пишет, – вице-канцлер заглянул в бумаги, которые держал в руках, и прочёл. – «Этот народ по корыстолюбию своему в пословицу ввести можно, так как считает, что деньги суть вещи, дела совершающие».

– Деньги, в самом деле, многие дела помогают совершать, – заметила Екатерина. – Все народы так считают. А тем, кто забывает об этом, святые отцы напомнят.

– Велелицкий пишет и об этом. Вот: «Без денег трудно обходиться с ними, особенно с духовными чинами, которые к деньгам более других падки и лакомы».

– Важнее, чтобы крымский хан и знать местная относилась к нам по-дружески. Что Веселицкий об этом говорит?

– Вот: «Хан, все старшины, и большая часть чиновных людей благонамеренны и весьма преданны в нашу сторону, но за духовенство я не ручаюсь, которое разве подарками денежными может быть преклонено».

– Что ж, придётся раскошелиться, доступ к Чёрному морю важнее всего!

Посещение заболевшего

В это время в апартаменты Зимнего дворца, в которых располагался фаворит императрицы Александр Ланской, заглянул лейб-медик Джон Роджерсон.

– Добрый день, Александр!

– Здравствуй, Джон!

– Как чувствуем себя?

Ланской на мгновение задумался и сказал:

– Опять начала появляться какая-то непонятная усталость. Если так и дальше будет продолжаться, придётся в отставку уходить.

– Это очень серьёзно! – воскликнул Роджерсон.

– Нет ли у тебя какого-нибудь снадобья, чтобы восстанавливало утраченные силы?

– Есть! Только не каждому оно помогает.

– Ничего страшного! – заверил лейб-медика Ланской. – Приноси! Попробуем!

– Хорошо! В Англии закажу! Будем ждать, когда пришлют!

Первый ярмарочный бал

Вечером того же дня в Ратсхофе, шикарной усадьбе на окраине Дерпта, состоялся бал, устроенный в честь начинавшейся ярмарки. Горели свечи, играла музыка, официанты разносили прохладительные напитки и мороженое.

Гостей встречали генерал-губернатор Лифляндии и хозяин усадьбы.

Офицеров карабинерного полка привёл на празднество барон Мориц фон Поссе, который сразу сказал им:

– Ратсхоф – усадьба барона Карла фон Липхарта, моего тестя.

– Прекрасная усадьба! – ответил Загряжский. – Очаровывает мгновенно!

– Её называют лифляндским Версалем, – добавил Мориц.

– И совершенно напрасно!

– Почему?

– Я бы назвал Версаль французским Ратсхофом! – ответил полковник.

– Спасибо за добрые слова! – поблагодарил Мориц.

Офицеры подошли к генерал-губернатору и к хозяину усадьбы.

– Здравствуйте, господа карабинеры! – поприветствовал их граф Юрий Броун.

Загряжский сказал:

– И вам! – и подал знак офицерам.

Те негромко, но дружно продолжили:

– Желаем здравствовать, ваше высокопревосходительство!

– Здорово у вас получаются приветствия! – воскликнул генерал-губернатор. – А мы в ответ любезно приглашаем вас пожаловать на самый первый бал нашей святочной ярмарки! Отдыхайте, веселитесь и веселите наших дам в полном соответствии с вашим вчерашним обещанием!

Полковник подал знак, и офицеры дружно ответили:

– Будем стараться, ваше высокопревосходительство!

– Разрешите представить вам хозяина нашего сегодняшнего праздника, – продолжил губернатор, – барона Карла фон Липхарта, между прочим, бывшего кавалерийского ротмистра!

Карл Липхарт поклонился офицерам и торжественно произнёс:

– Добрый вечер, господа карабинеры!

Загряжский подал знак, и его сослуживцы произнесли:

– Добрый вечер, господин барон!

– Да, ваши приветствия звучат очень слаженно! – отметил Липхарт.

– Стараемся, господин барон! – дружно ответили офицеры.

– Надеюсь, сегодняшний бал вам понравится, и вы хорошо повеселитесь! – продолжил Карл Липхарт и, повернувшись к своему зятю, сказал. – Мориц, представь нам, пожалуйста, офицеров, так ошеломивших нас вчера своим удивительным приветствием!

– С удовольствием! – ответил фон Поссе. – Господин полковник Иван Загряжский, командир полка!

Загряжский щёлкнул каблуками и наклонил голову в приветствии.

– Господин ротмистр Фёдор Шальнов! – продолжил представление Мориц.

Шальнов тоже щёлкнул каблуками и поклонился.

– Господин поручик Сергей Стрешнев!

Стрешнев щёлкнул каблуками и поклонился.

– Господин корнет Михаил Киселёв!

Киселёв щёлкнул и поклонился.

– Веселитесь, господа офицеры! – произнёс Карл Липхарт.

– Ярмарка началась, стало быть, будут балы, спектакли, торжественные ужины! – продолжил губернатор Броун. – Радуйтесь, что попали к нам в эту праздничную пору! И, как справедливо заметил хозяин этого бала, веселитесь!

– Будем стараться, ваше высокопревосходительство! – ответил Загряжский и вновь подал знак.

Офицеры негромко, но дружно продекламировали:

 
– Гордость – источник бед –
распрей к нам не приводит.
Споров меж нами нет,
брань нам и в ум не входит.
    Честности здесь уставы,
    злобе, вражде – конец.
    Ищем единой славы
    от чистоты сердец.
Дерпт, все твои успехи
увеселяют нас!
Вот наши все утехи.
Благословен сей час!
 

– Стихи всё того же пиита? – спросил генерал-губернатор.

– Да, – ответил Загряжский, – Александра Сумарокова.

– Он как будто вас сопровождает! – сказал барон Липхарт.

– И вселяет в нас веселье! – добавил Загряжский.

– Поэтому давайте веселиться, господа! – предложил Юрий Броун.

Полковник кивнул сослуживцам, те дружно ответили:

– Будем стараться, ваше высокопревосходительство!

И офицеры отправились искать весёлых развлечений.

Им сразу же встретились Михаил Волков с супругой.

– Добрый вечер, господа Волковы! – поприветствовал их Загряжский.

– Добрый вечер! – произнесли офицеры.

– Здравствуйте, господа карабинеры! – ответил Волков.

– Вечер добрый, господа! – добавила его супруга.

– Вчера вы всех просто очаровали! – воскликнул Волков.

– Мы вас у ратуши встречали, – добавила его супруга. – Были восхищены!

– Желаем вам и дальше всех очаровывать! – пожелал Волков.

– И удивлять, восхищая дружным чтением стихов! – добавила его супруга.

– Будем стараться! – дружно ответили офицеры.

Волковы раскланялись и удалились.

– Смотрите, смотрите кто! – воскликнул Киселёв.

В зале появился Василий Фомин. Он улыбнулся и сказал:

– Добрый вечер, господа карабинеры!

Загряжский что-то тихо прошептал, поднял руку, и негромко вместе с офицерами произнёс:

– Вечер добрый, господин Фомин!

– Вот и встретились! – радостно воскликнул партикулярный. – Что я говорил? Дерпт городок маленький. Я встречал вас на площади у ратуши. А теперь – встреча на балу. Рад, что она состоялась!

– Мы тоже рады нашей встрече! – сказал Шальнов. – Но самую большую радость офицеры получают не там, где гремит музыка, и не там, где все танцуют, а на полях сражений.

– На ярмарках сражений не бывает, – ответил Фомин. – И ваш полк прибыл в Дерпт не для того, чтобы воевать, а чтобы здесь весьма замечательно воцарился мир.

– Приходите к нам в казарму, Василий сын Сергеев! – пригласил Шальнов. – Мы вам покажем, какие у нас идут сражения!

– С участием четырёх королей! – продолжил Киселёв.

– И четырёх венценосных дам! – завершил Загряжский.

– Вот о каких битвах речь! – улыбнулся Фомин. – Но я человек сугубо мирный, сражаться не люблю. Однако посмотрел бы на ваши сражения с большим интересом. Когда они начнутся?

– Завтра! – сказал Шальнов.

– Не помешаю своим присутствием? – спросил партикулярный.

– Что вы, что вы! – воскликнул Загряжский. – Милости просим!

– Загляну непременно! – сказал Фомин, откланялся и удалился.

Офицеры принялись рассматривать окружавшую их публику. А Загряжский спросил у Морица фон Поссе:

– А ваша жена, Мориц, дочь господина Липхарта, тоже здесь на балу?

– Нет, – ответил барон. – Ей нездоровится, простудилась. Но уже поправляется. Скоро я вам её представлю.

– Будем ждать! – сказал полковник. – А художники в вашем городе есть?

– А как же!

– Они, надеюсь, не болеют?

– Ни в коем случае! А самый лихой из них вон как отплясывает! – и фон Поссе кивнул в сторону танцевавших пар.

Музыка тем временем завершилась, и кавалеры стали разводить дам.

– Сейчас я вам его представлю! – сказал барон и пошёл за художником.

– Веселятся красиво! – сказал ротмистр Шальнов.

– И танцуют замечательно! – добавил поручик Стрешнев.

– Самое время показать, что и мы не лыком шиты! – заявил корнет Киселёв.

– Покажем! – согласился Загряжский. – Обязательно покажем! Но сначала с художником разберёмся!

Барон фон Поссе подвёл к офицерам мужчину лет тридцати.

– Разрешите представить вам, господа, нашего замечательного дерптского портретиста Вальтера Шлюсселя!

Шлюссель элегантно поклонился.

– Полковник Иван Загряжский! – представил барон.

Загряжский так же элегантно поклонился.

Мориц фон Поссе представил остальных офицеров, те тоже поклонились не менее элегантно.

– Какие у вас пожелания, господа? – спросил Вальтер Шлюссель.

– Пожелание только у меня одного, – ответил Загряжский. – Мне срочно нужен портрет!

– Чей? – спросил художник.

– Мой! – ответил полковник, обводя рукой вокруг лица. – И желательно с очаровательной улыбкой.

Шлюссель внимательно посмотрел на Загряжского и спросил:

– Портрет предназначен в подарок даме?

– Даме. И притом обожаемой.

– Тогда улыбнитесь, пожалуйста!

Загряжский улыбнулся.

– Улыбка так и просится на холст! – сказал Шлюссель. – Недельки через две можем начать запечатлевать её.

– Как через две? – удивился полковник. – Через две недели нас тут может уже не быть. Портрет мне нужен сейчас!

– Но у меня уйма заказов!

– Их наверняка можно чуть-чуть отодвинуть и на время запереть на ключ! – уверенным тоном заявил Загряжский. – На тот самый ключ, который означает ваша фамилия. Я правильно её перевёл?

– Абсолютно правильно, – согласился художник. – «Шлюссель» по-русски действительно означает «ключ».

– Ваши заказчики, надеюсь, возражать не будут, – продолжал уговаривать портретиста полковник. – О цене, как я полагаю, мы договоримся! Завтра хорошо бы и начать!

Шлюссель улыбнулся и сказал:

– Обратите внимание, господин полковник, дерптские художники тоже умеют улыбаться.

– И что ваша улыбка означает? – спросил полковник.

– Она говорит: давайте попробуем!

– Правильно! Давайте! – воскликнул Загряжский и, повернувшись к Морицу фон Поссе, предложил. – Благословите наш договор, барон!

Полковник протянул художнику руку, тот пожал её, а Мориц фон Поссе произнёс:

– Благословляю!

Бал продолжается

В танцевальном зале царил лёгкий шум от переговаривавшихся дам и их кавалеров. И вдруг раздался звонкий девичий голосок:

– Вот вы где оказались!

Карабинеров окликала Вера из семейства Волковых – перед офицерами стояли три сестры и лучезарно улыбались.

– Мы вас у ратуши встречали! – воскликнула Надежда.

– Вы нас просто очаровали! – сообщила Любовь.

Загряжский тоже улыбнулся и торжественно произнёс:

– Разрешите и нам продолжить очаровывать вас!

– Опять виршами Сумарокова? – спросила Вера.

– Новый стих отыскали? – добавила Надежда.

– И наизусть выучили? – завершила Любовь.

Полковник так же торжественно ответил:

– На этот раз вирши нам не понадобятся. Очаровывать станем манерами.

– Вот как? – радостно удивилась Вера.

– Это не менее интересно! – добавила Надежда.

– И какими такими манерами вы собираетесь нас очаровать? – завершила Любовь.

Загряжский ответил:

– Как только музыканты заиграют, офицеры-карабинеры сделают вам предложения, от которых будет невозможно отказаться!

– Вот как? – заинтересованно воскликнула Вера. – Какие такие песенки вы нам пропоёте? А вдруг они нам не понравятся?

– Об этом, – ответил полковник, – пиит Сумароков сказал: «Удобней проплясать, коль песенка не в такт!»

– Что же музыканты медлят? – спросила Надежда.

– Почему не начинают играть? – завершила Любовь.

– Наверное, выбирают танец позанятнее, – предположил Шальнов.

– Сколько же можно выбирать? – удивлённо спросила Вера.

– Музыканты ещё, наверное, просто ждут, – сказал Стрешнев.

– Чего? – удивилась Надежда.

– Когда вы будете готовы танцевать, – ответил Киселёв.

– Мы? – с ещё большим удивлением спросила Любовь.

Сёстры переглянулись и дружно выпалили:

– Мы давно готовы!

– Можно подавать сигнал? – поинтересовался Загряжский.

– Давно пора! – дружно ответили сёстры.

– Господин капельмейстер! – крикнул полковник. – Пожалуйте котильон!

Капельмейстер взмахнул рукой, и музыканты заиграли.

Загряжский сделал шаг назад, повернулся к сослуживцам и сказал:

– Прошу вас, господа офицеры!

Шальнов, Стрешнев и Киселёв галантными поклонами пригласили сестёр на танец и повели их на середину зала.

Загряжский проводил уходивших взглядом. А Мориц фон Поссе сказал:

– Лихо вы их обворожили!

– Это наш долг! – ответил полковник. – Офицеров России. Вы ведь тоже к ним когда-то принадлежали?

– Да, – ответил Мориц. – Были времена.

– Времена проходят, а цель у офицеров России остаётся прежней: очаровывать прекрасную половину человечества!

И Загряжский повёл Морица фон Поссе к дамам, которые остались без кавалеров. Барон сразу же пригласил на танец одну из них. А полковник негромко обратился к Наталье Фитингоф:

– Добрый вечер, уважаемая Наталья!

– Добрый вечер, господин командир полка!

– Бал в разгаре, и я приглашаю вас на котильон!

Наталья молча кивнула и вместе с Загряжским направилась туда, где уже танцевали.

Музыканты старательно играли. Дамы и кавалеры великолепно исполняли танцевальные па. И Наталья вскоре негромко произнесла:

– Скажите, уважаемый господин полковник…

– Зовите меня просто Иваном! – так же негромко предложил Загряжский.

– Иван, так Иван. А сын чей?

– Александра.

– Значит: Иван Александрович?

– Просто Иван! А для вас даже Ваня, Ванюша.

– Так вот, уважаемый Ванюша, не могли бы вы мне сказать, правда ли, что французский скульптор – тот, что памятник императору Петру изваял, – привёз с собой из Франции молоденькую девушку?

– Впервые об этом слышу! Но очень скоро сюда из Петербурга приедет один весьма сведущий человек, которого я основательно расспрошу и незамедлительно сообщу вам всё самое интересное.

– Буду ждать, – ответила Наталья.

– Что вам ещё хочется про памятник узнать?

– Про всё, что хотела узнать, уже узнала! Не только про памятник, но и про полковника Ванюшу.

– И что же такого вы узнали?

– То, что он, оказывается, танцор великолепный!

– Умение искусно танцевать – главная обязанность офицера!

– Как? – удивилась Наталья. – А защита Отечества?

– Отечество мы защищаем во время войны, а войны, к счастью, бывают не очень часто. Поэтому в мирное время российские офицеры очаровывают прекрасную половину своего Отечества.

– С помощью стишков пиита Сумарокова?

– Да, с помощью его замечательных виршей, а также с помощью не менее выразительных танцевальных па. А поскольку из ваших уст, дорогая Наташенька, прозвучал комплимент в мой адрес, я могу считать, что вас я уже очаровал?

– Как вам сказать, уважаемый Ванюша? Танцор вы, в самом деле, очень неплохой! Но музыка не звучит бесконечно. С её завершением великолепие вашего танца завершится.

Музыканты играть котильон прекратили.

– Вот видите! – сказала Наталья. – Музыки нет. И что осталось?

– Лично мне осталось очаровательное сопровождение вас на то место, где вы были приглашены мною на танец. А потом появится ещё одна надежда!

– Какая?

– Музыка зазвучит вновь!

– Когда музыканты заиграют снова, появятся новые кавалеры, которые продемонстрируют своё великолепие! А жизнь между тем состоит не только из танцев. Это тоже необходимо иметь в виду.

– Буду иметь! – ответил Иван Загряжский. – И буду стараться показать себя в этой жизни с самой лучшей стороны! Даже в те печальные моменты, когда музыка не звучит!

Полковник довёл Наталью Фитингоф до того места, где он пригласил её на танец, галантно раскланялся и вместе с оттанцевавшим Морицем фон Поссе пошёл навстречу своим сослуживцам, спросив у него на ходу:

– Как, барон? Удалось очаровать партнёршу?

– Время покажет! – ответил Мориц. – Лично я старался изо всех сил.

– Спросим у других очаровывателей! – и полковник обратился к сослуживцам. – Как? Очаровали сестричек?

– Вера подарила мне своё обаяние, – ответил ротмистр Шальнов.

– Надежда, по-моему, очарована, – добавил поручик Стрешнев.

– А Любовь Михайловна ещё и танцует великолепно! – завершил корнет Киселёв.

– А дамы Лифляндии ещё и умны необыкновенно! – заявил Загряжский. – Чуть что не так, тут же на гауптвахту отправляют!

– Что же нам делать? – спросил Киселёв.

– Продолжать очаровывать, влюбляя их в себя! – ответил командир полка и поднял руку.

– Будем стараться, господин полковник! – негромко, но дружно произнесли офицеры.

Мориц фон Поссе радостно улыбнулся.

По пути в Дерпт

Берлина княгини Голицыной тем временем подъехала к очередному городку, в котором предстояло остановиться на ночлег.

– Прибыли! – объявил возница. – Будем ночевать.

– Сколько ещё ехать, Захар? – спросила княгиня.

– Завтра днём должны прибыть!

– Слава тебе, Господи! – проговорила Наталья Петровна, вставая. – Скорей бы он наступал!

– Кто? – спросила горничная Палаша.

– День завтрашний. Ужасно надоело ехать!

Впечатления от бала

Скорейшего наступления завтрашнего дня ожидали и в посёлке Выйдом, имении барона фон Поссе. Когда он появился там, его заболевшая супруга Ульрика сразу же спросила:

– Как бал?

– Прошёл замечательно. Я представил офицеров графу Броуну и твоему отцу. Карабинеры вновь прочитали стихи.

– Чьи?

– Сказали, что Сумарокова. Хотя что-то и от себя добавили.

– Почему ты так считаешь?

– В стихах опять речь о Дерпте шла. Вряд ли Сумароков мог о нашем городе столько написать.

– Он умер пять лет назад.

– Вот видишь! Но читали они здорово! С вдохновением! Даже я, относящийся к поэзии довольно равнодушно, слушал их с интересом.

– А что было потом?

– Танцы.

– С кем танцевал ты?

– Я? – с изумлением воскликнул Мориц. – Я теперь танцую только с тобой, а тебя же не было.

– Очень жаль, что я не смогла пойти и их не послушала! – печально произнесла Ульрика.

– Выздоравливай скорей! – посоветовал супруг. – Успеешь наслушаться!

– А завтра что будет?

– Ярмарка откроется. И продлится до конца января.

– Скорей бы оно наступило!

– Что? – не понял Мориц.

– Завтрашнее число.

Начало ярмарки

Рано утром следующего дня на площади у ратуши Дерпта стал собираться народ. Людей было столько, что могло показаться, что пришёл весь город. Прибыли и карабинеры, которые под марши своих музыкантов торжественно проскакали по дерптским улицам. Всадников встречали восторженными возгласами.

К спешившемуся полковнику Ивану Загряжскому сразу подошли Василий Фомин и семейство Волковых.

– Поздравляем! – воскликнул Фомин.

– С чем? – удивлённо спросил полковник.

– С открытием ярмарки! – сказала Аглая Тихоновна.

– Она же вот-вот откроется! – добавил Михаил Прохорович.

– И весьма замечательно, что вы уже тут! – завершил Василий Фомин.

– Для нашего полка ярмарка открылась в тот момент, когда Её Величество отправила нас в Дерпт, – ответил Загряжский и с улыбкой добавил. – Сегодня просто очередной день нашего пребывания в Лифляндии.

– Но мы всё равно вас поздравляем! – воскликнула Вера Волкова.

– Ведь сегодняшний день необычный, особенный! – добавила её сестра Надежда.

– Чем? – с ещё большим удивлением спросил полковник.

– Начинается праздник, – ответила Любовь Волкова.

– Торговый, – добавила её мать.

– Ярмарочный! – уточнил её отец.

– И с сегодняшнего дня здесь все будут собираться всемером, – завершил Фомин.

– Почему? – снова удивился Загряжский.

– На Руси издавна говорят: где двое, там рынок, – объяснил Василий Сергеевич.

– Где трое, там базар, – продолжила Аглая Тихоновна.

– А где семеро, – завершил объяснение Михаил Прохорович, – там ярмарка!

– Наша ярмарка! – воскликнула Вера.

– И нас уже семеро! – вставила Надежда.

– Неужели? – вновь удивился полковник.

– Посчитайте! – завершила Любовь. – Нас шестеро! Вы седьмой!

– В самом деле! – согласился Загряжский и расхохотался.

В это время из ратуши в сопровождении Карла фон Липхарта вышел генерал-губернатор Лифляндии граф Юрий Юрьевич Броун. Они подошли к колоколу, который был подвешен к столбу, и остановились.

– Уважаемые господа дерптчане и гости города, сегодня… – торжественно произнёс губернатор и замолчал.

И тотчас часы на ратуше пробили десять раз.

– Вот! Слышали? – продолжил свою речь Броун. – С этого момента и начинает работать наша святочная ярмарка, о чём мы сейчас известим жителей славного города Дерпта и всех его гостей!

Генерал-губернатор взялся за канат, привязанный к языку колокола, пригласил взяться вместе с ним Карлу Липхарту и крикнул:

– Господин полковник, пожалуйте к нам – на помощь!

Загряжский быстро подошёл к колоколу и тоже взялся за канат.

– Раз, два, взяли! – негромко произнёс губернатор, и все трое дёрнули за канат.

Колокол ответил мелодичным боем.

Дёрнули вторично.

Дёрнули в третий раз.

Перезвон полетел над городом.

Юрий Броун отпустил канат и громко объявил:

– Как известно, ярмарки радуют всех. Поэтому мы решили продлить сегодняшний день, чтобы он оказался немного дольше обычного зимнего дня. И сегодня вечером небо над Дерптом озарится праздничным фейерверком. Призываю всех на него полюбоваться!

Собравшиеся радостно зашумели.

Иван Загряжский направился к своему коню, которого держал за уздцы его ординарец, но полковника остановила Наталья Фитингоф, воскликнувшая:

– С добрым утром, полковник Ванюша!

– С добрым утром, дорогая Наташенька! – ответил Загряжский.

– Вы, оказывается, не только великолепный танцор! Вы ещё и звонарь замечательный! Жаль только, ваш звон так быстро затих!

– Это можно быстро поправить! – сказал полковник. – Куда вам его доставить?

– Кого? – с удивлением спросила Наталья.

– Звон колокольный!

– Сумеете взять его? – она изобразила рукой, как надо схватывать звон. – И привезти?

– Карабинеры слов своих просто так не бросают! Если говорят, что доставят, значит доставят.

– Вот оно что! – воскликнула Наталья и рассмеялась. – Тогда ищите мои сани на ярмарке! Собираюсь всю её объехать.

– Разыщем! – пообещал Загряжский. – Дерпт город небольшой!

Он вскочил на коня и крикнул:

– До скорой встречи, дорогая Натальюшка!