Текст книги "Портрет в черепаховой раме. Книга 1. Покинутая дама"

Автор книги: Эдуард Филатьев

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 7 страниц)

Обед в Зимнем дворце

Прибывшую с визитом в Зимний дворец княгиню Голицыну императрица Екатерина сразу пригласила к столу, сказав:

– Сегодня будем пробовать моё самое любимое блюдо.

– Какое?

– Сегодня на кухне командует «кёхен» Шульц, повар, который всё делает из рук вон плохо.

– Я бы выгнала такого! – заявила Голицына. – К чёртовой бабушке!

– Многие мне это советуют.

– И что же?

– Не могу!

– Почему?

– Слишком много он мне служил, – ответила Екатерина. – И уйму несъедобных блюд наготовил!

Императрица усмехнулась и тихо произнесла:

– В своих трудах и стараниях человеку прилично иметь терпение, а к людским промахам, ошибкам и погрешениям – великодушие.

– Значит, Шульц продолжает готовить? – спросила княгиня.

– Да. Когда его очередь наступает.

– И все едят то, что он наготовит?

Екатерина снова усмехнулась и сказала:

– В те дни, когда готовит он, я объявляю диету. И выбираю то, что готовить проще простого. Вроде варёной говядины. Говорю, что это самое любимое моё блюдо. Зато, когда день диеты проходит, все едят от души. И с большим аппетитом!

– Значит, только варёная говядина будет? – поинтересовалась Голицына.

– И огурчики солёные!

– А запивать чем?

– Смородиновым морсом.

– А кофей?

– Будет! Кофей и морс другие повара готовят, – ответила государыня и подала знак.

Дворцовый слуга тотчас же принялся открывать крышки с кофейников, с кувшинчиков со сливками и вареньем, с блюд с сухариками, гренками, пончиками и ватрушками, негромко приговаривая при этом:

– Пожалуйте кофеёк, сливочки с вареньицем, сухарики, греночки, пончики, ватрушечки!

Услышав наговор слуги, Голицына воскликнула:

– Вон сколько всего к кофею наготовлено! А к первому блюду – только огурцы да морс.

– Чего же тебе не хватает? – спросила императрица.

– Горчицы с хреном!

– Без варенья и морса?

– Зачем без? Именно с ними!

– Хорошее правило! – произнесла государыня. – Откуда оно у тебя?

– Один хороший человек подсказал, – ответила княгиня. – И в любви подобная «диета» очень помогает!

– В любви?

– В любви особенно.

– Надо моему повару об этом сказать! – воскликнула императрица и, повернувшись к обслуживавшему стол слуге, произнесла. – Кликни-ка Шульца!

– Айн момент! – ответил он и удалился.

Вскоре в столовую вошёл солидный мужчина в фартуке и сказал с немецким акцентом:

– Желаю здравствовать и процветать Вам, Ваше Императорское Величество!

Императрица ответила:

– Тебе тоже желаю процветать и здравствовать, Шульц! Хорошим правилом поделилась со мной княгиня Голицына: к обеду подавать горчицу с хреном.

– Будет исполнено, Ваше Величество!

– Да, да, исполни, пожалуйста, пожелание княгини! Посмотрим, что из этого получится!

– Постараюсь изо всех сил, Ваше Величество! – произнёс повар, учтиво поклонился и удалился.

Проводив его взглядом, государыня негромко произнесла:

– Надо терпеть неприятного человека и не глядеть на него косо. Недалёкий тот, кто обходиться может с одними ему приятными людьми, а с неприятными не может. Мой тебе совет, Наталья, познай человека в человеке!

– Такому обхождению обучать следует, – сказала Голицына, попробовав варёную говядину и запивая её из чашечки кофе.

Екатерина произнесла с улыбкой:

– Это точно. Сегодня утром неприученный к крепким напиткам Бецкой с ног свалился, как кофею хлебнул. У тебя, говорят, тоже подобный случай недавно произошёл?

– Было дело, было. Но сейчас я о другом случае спросить хочу: как граф с графиней странствуют?

– Северские? – уточнила императрица.

– Да, – ответила княгиня и, улыбнувшись, добавила. – Граф Павел Петрович и графиня Марья Фёдоровна.

– В Варшаве они сейчас. Встречают их хорошо, чувствуют себя великолепно.

– Из Польши в Австрию поедут?

– Да. Император Иосиф уже ждёт их. А твой супруг, князь Владимир, как поживает?

– Всё в карты играет.

– С успехом? – поинтересовалась Екатерина.

– Весьма с большим! Выигрывать вдруг стал необыкновенно! – ответила Голицына и спросила. – А у Александра Дмитрича как дела?

– Выздоравливает, – ответила Екатерина. – Роджерсон его на ноги поднимает.

– Иван Самойлович лекарь превосходный! Моего сына Бориса вылечил!

Императрица с улыбкой сказала:

– А из меня своими кровопусканиями всю кровь немецкую выпустил. Теперь никто уже не скажет, что я не русская.

– Умелое лечение я щедро оплачиваю! – воскликнула княгиня.

– За каждое кровопускание Роджерсону вознаграждение положено.

– За излечение Александра Дмитрича ему саблю офицерскую надо вручить!

– Саблю? – удивилась императрица. – Он же медик.

– Чтобы развеселить. Лицо у него чересчур печальное.

– Печаль потому, что картёжник он невезучий! Проигрывает почти всегда.

– Вот и будет, чем везучих игроков от себя отгонять, – с улыбкой предложила Голицына.

– А что, попробовать стоит! – воскликнула императрица и позвонила в колокольчик.

В комнату заглянул дворецкий.

– Сабля нужна! – сказала Екатерина. – Для вручения в качестве награды.

– Будет исполнено, Ваше Величество! – ответил дворецкий и удалился.

Государыня спросила:

– Вот только кто саблю вручать будет?

– Князь Владимир может вручить! – ответила княгиня. – До бригадира дослужился, когда служил. Подарки вручать любит! Мне вот колечко подарил. С камешком бирюзовым.

– Бирюза сердечным делам покровительствует! Удачи тебе, Наталья!

– Благодарствую, Екатерина Алексевна! А князя зовите! Саблю вручит весьма торжественно!

– А что у тебя из-за кофея-то приключилось? – напомнила императрица.

– Было дело, было! – сказала Голицына. – Я тоже чуть не рухнула, как Бецкой. Но кофей тут не при чём.

– В чём же дело? Не мужчина ли здесь замешан?

– Да, Екатерина Алексеевна. Один офицер. Очень приятной наружности.

– И что же он такого совершил? – с интересом спросила государыня.

– Навестил.

– Так, так. Уже интересно! Что дальше было?

– Сказал, что пришёл проститься.

– Как это понять? – спросила Екатерина.

– Я тоже сначала не поняла, – ответила княгиня. – А он объяснил, что в Лифляндию его полк направляют. По высочайшему указу.

Императрица с улыбкой произнесла:

– В Дерпт. На ярмарку. Полк Каргопольский карабинерный. Вчера его отправляла. Поскакали карабинеры…

– Мимо меня, – сказала Голицына. – По Гороховой.

– По Гороховой? – переспросила Екатерина. – Вот почему мне сон сегодня приснился!

– Сон? Какой?

– Как будто монумент Петра ожил. И вслед за карабинерами поскакал. По Гороховой. И кричал на ходу, что до Суворова доскачет и поведёт его армию на Анапу.

– Анапа это…? – спросила княгиня.

– Городок на берегу моря Чёрного. Турки его в крепость превращают.

– И Пётр доскакал?

– Не знаю. Проснулась я.

– Сон вещий! – уверенно произнесла княгиня. – Но если статуя ожила и за карабинерами поскакала, тогда и я вслед за ними поскачу!

– Куда? – с удивлением спросила государыня.

– В Дерпт. На ярмарку.

– К полковнику Ванюше?

– И к нему разлюбезному тоже.

– Это он про варенье и горчицу с хреном тебе говорил?

– Он, – ответила княгиня.

– Вкус у полковника любопытный.

– Исконно российский! – гордо заявила Голицына.

– Вот и мои граф и графиня…

– Северские? – с улыбкой подсказала княгиня.

– Да, – согласилась Екатерина, – Павлуша мой и Марья его ненаглядная сейчас тоже вкусы свои российские с европейскими сравнивают.

– Удачи им пожелайте от моего имени! – попросила Голицына.

– Непременно пожелаю! – ответила императрица и добавила. – А если мне ты, княгинюшка, вдруг понадобишься, как быть?

– Вернусь по первому зову!

– Тогда скачи! – благословила Екатерина. – И побыстрее! Чтоб снег из-под полозьев в стороны разлетался!

У дома Голицыной

Ранним утром, поскрипывая выпавшим за ночь снежком, к дому на углу Малой Морской и Гороховой улиц подкатила крытая берлина, дорожная коляска, которую поставили на полозья. В неё принялись складывать узлы и коробки, заранее вынесенные на улицу.

Чуть в стороне остановились проезжавшие мимо сани. Сидевший в них лейб-медик Двора Её Величества Джон Роджерсон надвинул на глаза мохнатую шапку-ушанку и стал наблюдать за сборами.

Вещи тем временем уложили.

Из дома вышли одетые в шубы княгиня Голицына и её молоденькая горничная Палаша. Их сопровождал князь Владимир, тоже в шубе. Княгиня с горничной уселись в берлину.

– Счастливого пути! – пожелал им князь Голицын.

– Счастливо оставаться! – ответила его супруга и добавила. – О государыне не забудь! Саблю вручи, кому она скажет!

– Вручу, как полагается! – воскликнул князь. – А ты повеселись там на славу!

– Постараюсь!

– Трогаем? – спросил возница.

– Трогай! – крикнула княгиня.

– Тогда с Богом! – негромко произнёс возница.

– С Богом! – отозвалась Голицына, взглянула на колечко на своей руке и добавила. – Бирюза приносит удачу! Твой подарок, князь! Трогай! И побыстрее! Чтоб снег из-под полозьев в стороны разлетался!

– Но-о-о! – крикнул возница, и берлина рванулась с места, осыпав снежком князя Владимира.

Князь помахал вслед уехавшей берлине и вернулся в дом.

Наблюдавший за проводами лейб-медик Роджерсон сдвинул ушанку на затылок и сказал своему кучеру:

– Трогай!

Сани покатили.

Екатерина принимает решение

В это время в покоях Зимнего дворца императрица Екатерина проводила утренний приём. Вице-канцлер Иван Андреевич Остерман докладывал:

– Как Вы просили, Ваше Величество, я подготовил обзор всего того, что происходило в Крыму за последние несколько лет.

– Слушаю! – сказала Екатерина.

И Остерман, изредка заглядывая в бумаги, принялся докладывать:

– Ещё в августе 1769 года Вы, Ваше Величество, назначая во главе второй крымской армии генерал-аншефа Петра Панина, повелели ему поручить нашему послу у крымского хана подготовить план, дабы убедить татарские народы перейти из-под власти Оттоманской Порты в подчинение России. План был составлен, Вами утверждён и по нему начали действовать. Война с турками через пять лет завершилась подписанием 10 июня 1774 года Кючук-Кайнарджийского мирного договора. Крым стал независимой страной, и ни мы, ни турки не имели права вмешиваться в его суверенные дела.

– Но турецкий султан, – заявила государыня, – продолжал оставаться верховным халифом всех мусульман, в том числе и крымских татар, что давало ему право вмешиваться в дела Крыма.

– Да, – продолжил вице-канцлер, – только султан мог назначить кадия, верховного судью, вершащего правосудие на основе шариата. Поэтому неудивительно, что уже через месяц после подписания мира турки высадили в Алуште десант под командой хана Довлет Гирея.

– Но российский отряд из Московской дивизии Суворова выбил незваных пришельцев из Алушты, – вновь добавила императрица.

– А командир гренадёрского батальона подполковник Михаил Кутузов был в том бою тяжело ранен.

– Да, – сказала Екатерина, – пуля попала ему в левый висок и вышла у правого глаза. Я его наградила за этот бой орденом Святого Георгия четвёртого класса и отправила лечиться в Австрию, взяв на себя все расходы.

– А Довлет Гирей ни с чем возвратился в Стамбул. В Крыму же новым ханом избрали Шахин Гирея.

– К России этот хан относится дружественно.

– Да, но крымская знать его не поддерживает. И когда в декабре 1777 года в Крыму высадился новый турецкий десант во главе с ханом Селимом Гиреем Третьим, на всём полуострове тотчас вспыхнуло восстание, в котором приняло участие почти всё тамошнее население.

– Но его быстро успокоили российские войска, во главе которых в следующем году я назначила генерал-поручика Александра Суворова. И он, по приказу Потёмкина, содействовал переходу в подданство России греков, армян, грузин и прочих народов христианского вероисповедания. Их начали селить у Азовского моря и в устье Дона, там, где раньше жили казаки Запорожской сечи, переселённые на Кубань.

– Но действия Суворова вызвали у Шахин Гирея дикую ярость, – напомнил Остерман.

– Чтобы утихомирить ханскую злость, мы заплатили ему сто тысяч рублей золотом, – продолжила императрица и добавила. – А Суворов тем временем сумел переселить из Крыма более тридцати тысяч человек.

– Хан Шахин Гирей успокоился, а Россия и Турция нынешней осенью подписали Айналы-Карнайджийскую конвенцию, по которой мы должны были в три месяца вывести свои войска из Крыма и Кубани.

– И мы вывели их, – сказала Екатерина.

– Но в Крыму до сих пор очень напряжённая обстановка. Того гляди, вновь восстание вспыхнет.

– А в Анапе как?

– В Анапе, Ваше Величество, работа кипит.

– Укрепляют?

– Да. Туркам французы помогают превратить этот приморский городок в неприступную крепость.

Екатерина улыбнулась и сказала:

– Ничего, Пётр и не такие крепости брал, возьмёт и эту!

– Какой Пётр, Ваше Величество? – удивлённо спросил Остерман.

– Бронзовый. Которого отлили и устанавливаем. Сон мне о нём сегодня приснился. Будто он на Анапу поскакал.

– Значит, держись, Анапа, если бронзовый Пётр доскачет до тебя?

– Доскачет, конь у него тоже бронзовый. Мне кажется, что такие сны не зря мне снятся, там непременно что-то произойдёт, – сказала императрица. – Но на время оставим южное направление и перекинемся на западное! Про Варшаву очень хочется узнать. Как чувствуют себя там…

– Граф и графиня Северские? – подсказал вице-канцлер.

– Они, конечно, они! – согласилась императрица.

Вице-канцлер ответил:

– Их императорские высочества Павел Петрович и Марья Фёдоровна пребывают в состоянии полного душевного великолепия.

– Слова звучат восхитительно! Но для того, чтобы они убеждали, нужны подтверждения. Хоть какие-нибудь!

– Подтверждения есть! – воскликнул Остерман и, порывшись в лежавших перед ним бумагах, заявил. – Покидая Варшаву, граф Северский произнёс: «Как будто в гостях у маменьки побывал!» Графиня Северская с ним согласилась, сказав: «Да, как у маменьки Катерины!»

Императрица вновь улыбнулась и произнесла:

– Вот теперь убедил! Побольше бы таких интересных подтверждений!

– В моём ведомстве других не бывает.

– Правильно! Так и надо! Давно это у вас?

– Со времён императора Петра. По его высочайшему указу.

– А с теми, кто не знает, как надо поступить, и поступает не так, как следует, что делаете?

– Обучаем, – ответил вице-канцлер.

– Где?

– В самых разных местах.

– И как обучаете? – продолжала интересоваться Екатерина.

– Используя любой случай! Вот, к примеру, в Лифляндии скоро ярмарка открывается. Вчера туда целый полк отправился.

– Да, – согласилась императрица. – Карабинерный.

– А так как в любой момент Ваше Величество может спросить, что на этой ярмарке происходит, мы послали в Лифляндию своего человека. Чтобы докладывал, что там и как. Доклады эти его всему и обучат.

– Молодцы! Там тоже много интересного может произойти.

– Это даже император Пётр предполагал, раз внедрил в наше ведомство такую замечательную привычку узнавать всю подноготную любого дела, – заявил Остерман. – Не зря в честь него возводится монумент «Petro prima Catharina secunda»!

– На сегодня всё, Иван Андреич! – сказала Екатерина. – Порадовал меня вестями из-за границы! И особенно убедительными их подтверждениями!

– Обученные нами люди трудятся не покладая рук! – заверил вице-канцлер.

Он отвесил поклон и покинул императрицу.

Посмотрев ему вслед, Екатерина достала из коробки сигару, взяла колокольчик и позвонила. Заглянул в комнату дворецкий достал кремень, трут с кресалом и высек огонь. Императрица закурила и спросила:

– Роджерсон пришёл?

– Пришёл.

– Зови!

Вошёл лейб-медик и произнёс:

– От всей души и от всего сердца продолжаю желать Вам здравствовать, Ваше Величество!

– Тебе тоже желаю здравствовать, Джон!

– Буду стараться!

– Как дела у заболевшего? – спросила государыня.

– Намного лучше вчерашнего! Вот-вот на ноги встанет!

– Поскорее бы! – вздохнула Екатерина.

– Стараюсь, как любят говорить на Руси, изо всех сил!

– Кровь пускаешь?

Роджерсон улыбнулся:

– На этот раз кровь пускать не нужно. Лечу другим.

– Чем?

– Лекарством, красным, как кровь.

– Что ж это такое?

– В Англии его называют raspberry.

– Малина? – с удивлением спросила Екатерина.

– Да, – ответил лейб-медик. – Горячей водой разбавляем малиновое варенье и пьём. Очень помогает! Княгиня Голицына тоже советует его употреблять.

Императрица усмехнулась и произнесла:

– Княгиня ещё советует сладкое варенье с горчицей и хреном перемежать.

– Мне она об этом говорила, – признался Роджерсон. – Рецепт очень интересный! Попробую его употребить!

– Княгиня сказала, что и в любви ей эти приправы хорошо помогают.

– Буду иметь в виду!

– А я, со своей стороны, попрошу княгинюшку просветить тебя по этой части.

– Попросить не получится, Ваше Величество.

– Это ещё почему?

– Уехала княгиня. Только что укатила.

– Куда?

– В Дерпт.

– Откуда это известно?

– Земля слухами полнится. Так, кажется, в России говорят.

– Всё на Русь да на Россию ссылаешься? Браво, Джон-англичанин!

– Я не англичанин, я шотландец.

– Князь Потёмкин по этому поводу сказал бы: англ и шот – один чёрт! – ответила императрица.

– Потёмкин – светлейший князь, поэтому всё, что им сказано, просветляет! – сказал Роджерсон.

– Если я простужусь, просветляй меня малиной!

– Просветлю непременно! Но на Руси не случайно принято говорить: на Бога надейся, а сам не плошай! Поэтому малину можно и без меня употреблять.

– Себя уже с богом сравниваешь?

– Должность у меня такая – лейб-медик. Но не случайно говорят: один в поле не воин!

– Если в поле Роджерсон, он один всю армию заменит! Поэтому как закашляю, сразу прибегай!

– На крыльях прилечу, Ваше Величество!

– Крылышки свои, смотри, не проиграй!

– Буду стараться, Ваше Величество!

– То-то же! А пока…

– Желаю здравствовать! – воскликнул лейб-медик.

– Буду стараться, Джон-шотландец!

Роджерсон галантно раскланялся и удалился.

Екатерина позвонила в колокольчик. В комнату заглянул дворецкий.

– Бецкого! Срочно!

– Айн момент, Ваше Величество!

Императрица встала и подошла к окну. Во дворе Зимнего дворца кружили падавшие снежинки.

Вошёл Бецкой.

– Срочное дело, Иван! – сказала Екатерина. – Княгиня Голицына в Дерпт укатила.

– К своему полковнику Ванюше?

– К нему.

– Он же там всем местным дамам головы вскружит.

– А тут и княгиня объявится! – заявила императрица. – А у тамошнего губернатора нрав горячий!

– Знатный фейерверк получится! – воскликнул Бецкой.

– Искорки от него, надо полагать, долетят до Санкт-Петербурга! – сказала Екатерина. – Долетят? Что скажешь?

– В Дерпт послан достойный человек! Все искорки упакует и к нам перешлёт.

– На Руси любят говорить – и Роджерсон об этом без конца напоминает: один в поле не воин! – ответила императрица. – Нужно специально отобранных людей послать, чтобы на их «искорки», как на змея под монументом Петру Великому, можно было бы опереться!

– Есть! Завтра пошлём!

– Не завтра, а сегодня! – тоном приказа произнесла императрица.

– Понял! Пошлём сегодня же!

– Чтобы весточки слали регулярно и полковнику Ванюше не мешали фейерверк создавать!

– Мгновенно отправим, Ваше Величество! Считайте, что они уже мчатся в Лифляндию! Вместе с фельдъегерем!

– Пожелаем им удачи! – сказала Екатерина.

– И счастливого пути! – добавил Бецкой и отправился выполнять поручение императрицы.

По пути в Дерпт

Крытый экипаж, в котором княгиня Голицына направлялась в Дерпт, энергично катил по дороге, когда послышался исполненный на трубе сигнал. Возница сразу же свернул на обочину и остановился.

– Что случилось? – спросила Голицына.

– Фельдъегерь скачет, – ответил возница. – Дороги требует.

Вскоре мимо экипажа княгини стремглав пронеслись сани. Наступила тишина.

– Вот и нам дорожка открылась! – сказал возница и покатил дальше.

В городе Дерпте

По приказу генерал-губернатора Лифляндии восьмидесятитрёхлетнего графа Юрия Юрьевича Броуна в ратуше Дерпта собрались городские чиновники.

Вошёл губернатор. Собравшиеся тотчас встали, приветствуя его.

– С добрым утром, господа! – с лёгким ирландским акцентом сказал граф.

– С добрым утром, ваше высокопревосходительство! – нестройно ответили чиновники.

Юрий Броун сел и произнёс:

– Прошу садиться, господа!

Приветствовавшие сели.

Губернатор достал из кармана кисет, заложил в нос щепоть табака и громко чихнул.

– Будьте здоровы, ваше высокопревосходительство! – нестройным хором откликнулись чиновники.

– Спасибо, господа! – ответил Броун. – Большое спасибо! Постараюсь исполнить ваши пожелания и быть здоровым, поскольку дел предстоит очень и очень много! Ведь скоро, я бы даже сказал, очень скоро в вашем городе откроется ежегодная святочная ярмарка. Чтобы она, как любят говорить в таких случаях, прошла без сучка и без задоринки, наша императрица Екатерина Алексеевна послала к нам Каргапольский карабинерный полк. Он прибудет в Дерпт со дня на день. Надо торжественно его встретить. В Санкт-Петербурге готовятся открыть монумент императору Петру на гром-камне, установленном на столичной площади. Поэтому, как мне кажется, карабинеров лучше всего встретить тоже на площади, но уже на нашей.

Юрий Броун кивнул в сторону окон. Чиновники ответили возгласами:

– Мудрое решение! Встретим!

– А в котором часу прибудут карабинеры, уже известно? – спросил полицмейстер.

– По предварительной договорённости, – ответил губернатор, – полк сначала остановится в Пскове, там передохнёт и направится к нам. Так что прибудут они, надо полагать, днём.

– Какого числа? – спросил один из чиновников.

– Уточним позднее. А сейчас надо договориться, чем встречать их будем.

– Оркестр сыграет встречный марш! – предложил градоначальник.

– Великолепно! – согласился Юрий Броун. – Вот только музыкой карабинеров не удивишь! У них свои полковые музыканты весьма отменные.

– Балами их встретим! – сказал пожилой мужчина, сидевший неподалёку от губернатора. – Торжественными обедами и спектаклями!

– Балы, обеды и спектакли будут потом, господин Липхарт! – с улыбкой сказал губернатор и, вновь кивнув на окна, добавил. – После встречи на площади.

– Была бы где-нибудь неподалёку православная церковь, можно было бы в колокола ударить, – высказался другой чиновник.

– Если бы да кабы! – ехидно подковырнули его.

– Да, господа, – откликнулся Юрий Броун, – чтобы ошеломить карабинеров, необходимо что-то особенное. – Громыхнуть надо так, чтобы у всех в памяти эта встреча осталась! У встречаемых и встречающих.

– А что может быть фееричнее фейерверка? – спросил тот, кого губернатор назвал господином Липхартом. – Давайте устроим фейерверк!

– Правильно! Прекрасная идея! Фейерверк – это великолепно! – раздались голоса со всех сторон.

– Согласен! – воскликнул Броун. – Предложение замечательное! Фейерверк – это то, что может восхитить и запомниться! У вас есть, кто мог бы его устроить?

– Есть! – ответил Липхарт. – Мориц фон Поссе, мой зять. Бывший ротмистр кавалерии. Он этим делом в полку занимался.

– Барон фон Поссе? – переспросил губернатор и обвёл взглядом присутствующих. – Я не вижу его.

– Супруга у него заболела, – сказал Липхарт.

– А сам он здоров?

– Здоров.

– Пусть возглавит это дело! – тоном приказа произнёс Броун. – Организовать гром может далеко не каждый. Поэтому мне необходимо срочно встретиться с господином Поссе.

– Сегодня он к вам приедет, – пообещал Липхарт.

– Жду его! А вы, господа, свободны! Займитесь подготовкой к встрече с карабинерами с двойным усердием!