Текст книги "Бесконечное движение к свету"

Автор книги: Эдуард Велипольский

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 26 страниц)

Все внимательно слушали Андрея и, когда он замолчал, по-прежнему продолжали выжидающе смотреть на него.

Екатерина Круглова первой продолжила дискуссию. На этот раз она говорила спокойным, мягким голосом.

– Я вас понимаю – сказала она – вы социализм считаете прогрессивным шагом по отношению к капитализму.

– Конечно. Оно так и есть – согласился Андрей.

– Да, действительно, теоретически это так. Но практически всё несколько иначе. Дело в том что для того что бы принципы социализма работали надо в обществе иметь соотношение «человек – сознательность» как минимум семьдесят на семьдесят. Это значит, у семидесяти процентов населения нижний предел "яче" должен составлять не ниже семидесяти.

– Что должно составлять не ниже семидесяти? – не разобрал Андрей.

– "Яче". Это принятая у нас единица измерения сознательности общества.

– Вы хотите сказать что наше, социалистическое общество не сознательное?

– Не совсем. Я просто хочу сказать, что у вас был слишком низкий средний показатель сознательности. По нашим данным на то время он составлял всего лишь двадцать семь процентов.

– То есть, вы утверждаете, что только двадцать семь процентов нашего общества было сознательным?

Екатерина Круглова замялась, слегка передёрнула плечами и после небольшой паузы тихо произнесла – «Да». Потом она начала говорить, быстро произнося слова, словно хотела загладить какую-то свою вину.

– Между прочим, в капиталистическом обществе на то время был точно такой же показатель сознательности. Даже сейчас в наше время, в нашем обществе этот показатель доходит почти до семидесяти процентов. Но у нас совсем другое дело… – она вдруг замолчала и посмотрела в сторону и вверх. Видно кто-то или что-то её отвлекло или остановило. Но ненадолго. В следующее мгновения она продолжала разговор, обращаясь с экрана к Андрею – у вас, меду прочим, в ваше время, так же были общества с почти стопроцентным уровнем сознательности. Это религиозные общины.

– Ыгы – промычал Андрей глядя исподлобья на экран.

– Но дело в том, что при социализме – продолжала тем временем Круглова – за основу общества принята сознательность, а при капитализме за основу общества взяты естественные, натуральные отношения. Сознательность здесь зависит от благосостояния этого общества. Чем оно выше, тем выше показатель "ярче". Но и здесь он тоже искусственно завышается для гуманизации общества. При социализме, приняв за основу сознательность, вначале её надо создать, потому, как в природе в чистом виде её не существует. Но принцип капитализма надежнее, потому что базируются на естественных отношениях. Да, надо признать, что принципы социализма действительно в теории выглядит гуманно. Чего стоят одни лозунги – свобода, равенство, братство. На этой почве и был совершён Октябрьский переворот под руководством Ленина…

– Не трогайте Ленина, сволочи! – закричал Андрей так громко, что Василий и Валентина испуганно посмотрели на его – Это наша святыня, и я бы попросил относиться к ней с уважением!

– Простите… – извинилась женщина – я хотела сказать Великая Октябрьская Социалистическая Революция. Между прочим я нисколько не сомневаюсь в благородстве намерений революционеров того времени но… – Катерина на мгновение задумалась – но как вы думаете, в чём разница между социализмом и капитализмом?

– В принципе собственности – не задумываясь, ответил Андрей.

– Правильно. Принцип социализма – общественная собственность на средства производства. Принцип капитализма – частная собственность на средства производства. Так вот, принцип социализма работает только в двух случаях – или высокая сознательность или строгая дисциплина. Поддерживать строгую дисциплину дело затратное, потому как возле каждого индивидуума нужно ставить контролирующий орган. И, между прочим, этот контролирующий орган так же нужно контролировать. А высокой сознательности, так что бы все полностью, никогда не добиться, потому что люди глубоко индивидуальны, неповторимы, с разными характерами, условиями обитания, возможностями и другими особенностями. Поэтому одновременно добиться высокой сознательности невозможно: одинаковыми люди не будут никогда. Руководителям того времени казалось, что для этого достаточно образования и условий. Они думали, что если за счёт дисциплины создать условия и дать образование, то социалистический механизм заработает сам собой. Но этого не произошло. То, что получилось, оказалось фальшивым и ненадёжным. Стоило только ослабить дисциплину и всё разом рухнуло. При капитализме же ставка как раз и делается на разные индивидуальные качества людей: на сильных и слабых, на умных и… и не очень, на талантливых и… обычных. Ну и так далее. Это естественные отношения и разве они не справедливы? Конкуренция, стремление выделиться, выйти вперёд, стать лидерам движет прогресс. Для этого только надо создать справедливый закон, равный для всех, и контролировать его исполнение. Да, при наличии источника средств можно искусственно создать социалистическое общество, но оно будет существовать ровно столько, насколько хватит этих средств. К тому же оно обезличивает индивидуальность. А недостатки существуют в любом обществе, но мы же говорим о жизнеспособности и жизнестойкости общества. И, между прочим, само создание Союза Советских Социалистических Республик произошло обманным путём: объединились Россия, Украина и Белоруссия. Этот тройственный союз был фиктивным изначально и служил маскировкой для насильственного присоединения других республик. Ведь вы сами недавно говорили что Россия, Украина и Белоруссия это одно государство. Как можно объединить то, что являлось единым целым. Но по иронии судьбы так получилось, что обратный процесс пошёл точно таким же путём.

Неизвестно, закончила Екатерина Круглова свою речь, или только замолчала на время. Как бы там ни было, но Андрей воспользовался этой паузой.

– Кто это? – спросил он у Радугина, кивком головы указывая на экран.

– Профессор истории – ответил тот.

– Я не готова, у меня поверхностные данные – тем временем жаловалась кому-то женщина-профессор – Дайте мне полчаса времени и я соберу всю информацию о социализме.

Андрей глубоко вздохнул и задумался.

– Послушайте – сказал он, обращаясь к Радугину – почему мы вам должны верить? Кто вы такие, в конце концов?

У Радугина от этого вопроса взгляд стал неподвижным а лицо словно окаменело.

– Я точно такой же вопрос хочу задать вам – кто вы такие? – металлическим голосом произнёс он.

– Как?! Вы же о нас уже всё знаете – удивилась Валентина.

– Всё, да не всё…

Радугин немного наклонился вперёд, видно хотел встать. Вдруг он резко бросил взгляд на Андрея и застыл в этой половинчатой позе.

– Ого! Да вы, оказывается предок Виктории Навилас.

– Кто это? – спросил Андрей.

Майор вздохнул, посмотрел в сторону, как бы что-то обдумывая и, встав на ноги, сказал – «Хорошо. Сейчас я вам кое-что покажу». После этого изображение Екатерины Кругловой исчезло с экрана.

В стене беззвучно образовался проём и «тумбочка» бесшумно выехала через него. На её поверхности лежал небольшой чёрный предмет, похожий на спичечный коробок, с ярко светящейся наверху маленькой лампочкой красного цвета. Вдруг оттуда, где светилась красная лампочка, на высоту где-то полутора метров взмыл фиолетовый тоненький луч. Но лучом он оставался лишь мгновение, после чего свернулся в фиолетовую точку, размером с горошину. Постепенно горошина увеличивалась и превратилась в полупрозрачный шар, такого же цвета, величиною с футбольный мяч. Зависнув в пространстве, мяч начал медленно вращаться вокруг своей вертикальной оси. Спустя какое-то время на экране появилось изображение. На этот раз на нём изображалось помещение, в котором они теперь находились.

– Ух ты! – воскликнула Валентина, увидев себя и, как перед зеркалом, поправила кофту, причёску.

Андрей с Василием тоже были удивлены, но лишь молча разглядывали свои изображения.

– Вы видите себя? – спросил Радугин, который на экране так же стоял возле них – Передайте себе привет, помашите рукой – предложил он и сам продемонстрировал, что и как следует делать, приговаривая при этом – «Привет, привет».

Валентина коротко произнесла – «Здрасте», а парни снова промолчали.

– Вот это всё записывается – сказал майор, указывая на экран – Сейчас мы посмотрим эту запись.

Шар прекратил вращаться, снова превратился в фиолетовый луч и исчез в «спичечном коробке». Вместе с ним погас и экран.

– А вот смотрите запись – сказал майор.

В следующее мгновение на экране снова появилось изображение, но оно уже отличалось от предшествующего: комната и обстановка остались те же, Радугин так же махал рукой и говорил – «Привет». Но в комнате больше никого не было.

– А мы… где же мы? – первой высказала удивление Валентина.

– Вот в этом-то и дело… – загадочно проговорил майор – А вот ещё одна запись. Узнаёте обстановку?

На экране шёл снег. Обычный снег. Всё вокруг было белым. Потом появился круг из людей в серебристых комбинезонах. Сначала только очертания на белом фоне, но потом изменился фокус съёмки и люди стали видны ближе и чётче. Но лишь по поведению людей можно было догадаться, что в центре круга кто-то находиться. Вдруг изображение застыло и скачками начало увеличиваться. На экране, в верхней его части, осталось только несколько пар ног.

– Вот видите на снегу следы от обуви людей, сопровождавших вас, а ваших следов нет – пояснил майор.

– Но, почему?… – удивился Андрей.

– И я хочу знать почему? – Радугин повернулся к ним – Кстати, там – он кивнул головой в сторону экрана – температура воздуха была минус пятьдесят семь градусов по Цельсию. Вы это заметили?

Ребята переглянулись и отрицательно покачали головами.

– Кто вы? – снова спросил Радугин после небольшой паузы – В этом помещении, когда вы были одни, мы на какое-то время выкачивали воздух. Ну, не весь буквально, но человеку им дышать было нельзя. Вы этого тоже не заметили?

Ребята снова удивлённо переглянулись и снова ответили отрицательно.

– Но ведь мы только что были на экране… – как-то растерянно произнёс Андрей.

– Верно, вы только что были на экране, мы видели вас, вы видели нас. Мы и вы видели друг друга. Но мы вас видим только в реальном времени. Вся наша техника вас не видит и не слышит: ни световые, ни акустические датчики, ни другие приборы. Единственный, что вас хоть как-то определяет, это лазерный датчик присутствия. Он вас определяет как какой-то вид энергии. И не более того. Как нам вас зафиксировать? Мы вас видим и слышим, но мы не можем вас элементарно сфотографировать или записать ваш голос. Наши техники, специалисты с мировым именем, не знают, почему так происходит.

Майор Радугин молча ждал ответа. Но ответа не было.

– Хорошо – продолжал он – Возьмём другой вариант. Вот вы – он обратился к Андрею – Вы видите меня? Вы видите этот предмет – он указал рукой на прибор, лежащий на тумбочке – Вы видите своих друзей?

– Безусловно – уверенно ответил Андрей – всё это я вижу.

– Вы можете дотронуться до своего товарища, например, пожать ему руку?

– Конечно.

Андрей протянул Василию ладонь для пожатия и, после того как их руки встретились, так сильно сжал её что тот даже вскрикнул.

– Вы чувствуете его силу? – обратился Радугин к Василию.

– Ещё как!

– И тепло его тела чувствуете?

– И тепло чувствую.

Майор вдруг взял в руку предмет, лежащий на «тумбочке» и протянул Андрею.

– Держите.

– Зачем? – удивился тот, но вытянул навстречу руку ладонью вверх. Но, видно один не успел дотянуться, а другой раньше отпустил предмет и тот упал на пол.

– Ой, извините – сказал Андрей и собрался поднять упавшую вещь. Однако майор оказался проворнее и сделал это раньше.

– Ещё раз! – громко произнёс он – Держите!

Теперь все внимательно следили за предметом, находившимся над ладонью Андрея.

Майор выдержал паузу и резко распрямил пальцы. Предмет пролетел сквозь ладонь и ударился об пол.

Неизвестно каким был звук от падения, потому что Валентина в это время громко вскрикнула и зажала ладонью рот.

– А теперь можете поднять – сказал майор.

Андрей наклонился и пальцами правой руки попытался сжать предмет, что бы захватить его. Однако, пальцы проходили сквозь материю, и предмет даже не сдвинулся с места. Наконец, он прекратил это занятие, выпрямился и растерянно посмотрел на майора.

– Кто вы такие? – снова спросил Радугин глядя Андрею в глаза и, не получив ответа в течение минуты, озвучил свою версию, в которую, скорее всего, даже не верил сам – Вначале мы решили, что вы чья-то галлаграмная проекция, очень высокого качества. Наше оборудование такого качества, пока что, не создает. Но так на вас же не действуют галаграмные блокираторы. Значит вы не галлаграма, а что-то очень похожее на неё. Но вы и не люди. В общем, по всем показателям, вы какие-то призраки. Я не удивлюсь, если вы сможете проходить сквозь стены.

Андрей перевёл взгляд на ближайшую стену и долго смотрел в одну точку. Потом молча встал, подошёл к ней и начал внимательно осматривать внизу и вверху. Наконец, остановив свой взгляд на средине, он вдруг ткнул пальцем в стену и… и палец наполовину вошёл в материал, из которого она состояла. Причём вошёл легко, без усилий, словно в какую-нибудь жидкость или газ. Андрей достал палец, посмотрел на присутствующих и в следующее мгновение засунул туда пол ладони. Она так же вошла беспрепятственно. В следующий раз он уже засунул руку по локоть. Подержав её там какое-то время, достал, и, поднеся к лицу, внимательно осмотрел. Не заметив ничего подозрительного, он ещё раз бросил взгляд на изумлённых друзей и, наклонившись вперёд, всунул в стену лицо.

Вначале Андрею показалось, что там за стеной просто темно. Однако через какое-то время он вдруг обнаружил, что у него, оказывается, плотно закрыты глаза. Он с усилием открыл их, но ничего не изменилось.

Если опускаешь лицо в воду, кожей чувствуешь её прикосновение и температурную разницу. Даже в воздухе, этой однородной среде, можно определить легчайшее движение воздушных потоков. Здесь же Андрей ничего не чувствовал и ничего не видел. Тогда он ещё больше наклонился вперёд и вдруг очутился в совершенно другом месте.

Это, по-видимому, было какое-то техническое помещение, всё обставленное оборудованием, в закрытых металлических кожухах. На каждой такой установке имелись небольшие экраны, светящиеся разноцветными цифрами, буквами и другими непонятными символами. Установки соединялись между собой трубами, шлангами, коробами проходящим по полу, стенам и потолку. Везде что-то монотонно жужжало, шипело, пищало.

Пока Андрей, таким образом, изучал обстановку, он, незаметно для себя, полностью перешёл в это помещение и стал осматривать место в стене, через которое только что совершил проход. Оно ничем не отличалось и ничем не выделялось от остальной поверхности. Он провёл по ней пальцем, как бы проверяя наличие пыли. Палец погружался в материал и выходил так же легко и беспрепятственно. Даже если на стене имелась хоть какая-то пыль, то проверить это таким образом было совершенно не возможно. Задумчиво глядя перед собой, Андрей тёр кончики пальцев на руке, о чём-то сосредоточено размышляя. И вдруг преодолел стену одним прыжком, только в обратном направлении, легко и свободно, словно перепрыгнул через небольшой ручеёк или канаву. Его товарищи и майор в это время что-то горячо обсуждали, возможно, даже спорили, но при появлении Андрея остановились и замерли на месте.

– Ха! – радостно крикнул Андрей, обвёл взглядом присутствующих и, повернувшись, снова пригнул сквозь стену.

Помещение с трубами его уже не интересовало. В следующим комнате, куда он вошёл не раздумывая, было много мигающих лампочек, разнообразных кнопочек, светящихся экранов. Но люди здесь отсутствовали, поэтому интерес к нему пропал сразу. Зато после очередного перехода, увиденное Андрея даже испугало: в просторном, светлом зале находилось больше десятка круглых столов, которые по форме напоминали огромные бублики с сидящим внутри человеком. Наклонённые к центру стола поверхности, состояли из материала похожего на чёрное стекло и представляли сплошной чёрный экран, на котором отображалась информация. Люди, находящиеся в средине "бублика", вращались в креслах и водили пальцем по экрану, что-то там нажимали, чего-то касались.

За ближайшем к Андрею столом сидела молодая, красивая девушка с чёрными, прямыми волосами. Она была одета точно так же как и майор Радугин, с чего сам собой напрашивался вывод, что они работают в одной организации и эта их рабочая одежда.

Девушка внимательно смотрела на экран, вращалось в кресле, длинными, красивыми пальцами нажимала кнопки, иногда шевелила губами. По-видимому, она что-то говорила, но Андрей не слышал. Внимательно присмотревшись, он заметил, что над всем столом неподвижно висит какая-то еле заметная прозрачная плёнка. Вполне возможно, что эта плёнка была звуконепроницаемой.

Андрей обошёл вокруг стола, даже заглянул под него. Низ был полностью закрыт. Нигде ни лаза, ни прохода. «Интересно, как они за него садятся?» – мысленно спросил Андрей. Он маячил у девушки перед глазами, но та полностью игнорировала его присутствие. «Странно – подумал Андрей – А Радугин сказал, что они его видят. Может эта плёнка во всём виновата?».

Андрей пошёл к другим столам, за которыми также сидели люди. Их всех объединяла форма одежды, эти чёрные костюмы, зелёные воротнички-стоечки, с загнутыми концами и металлическими деталями, похожими на пуговицы. Но и не только. Все сотрудники были похожи и внешне: причёсками, цветом волос, оттенком кожи, правильными чертами лиц.

– Вот они – люди будущего – сказал Андрей, обводя взглядом присутствующих – Ну пускай работают. Не буду мешать.

Следуя обычным человеческим привычкам, он подошёл к двери и только здесь вспомнил о своих новых способностях. Ими пришлось бы воспользоваться в любом случае. Во-первых – на дверях не было ни ручек, ни замков. Во-вторых – даже если б они и были, он бы не смог за них даже взяться. Поэтому Андрей, лишь на мгновение задумался и снова прошёл сквозь стену.

На этот раз он очутился в тоннеле. Огромном тоннеле, прямоугольной формы. По его стенам, полу и потоку двигались светящиеся шары, в диаметре достигающие двух метров. В движение они переходили с пола на стену, потом на потолок, потом снова на пол и при перемещении издавали шипящий звук. Чем выше была скорость, тем тоньше звучало шипение. А некоторые вообще носились со свистом. Андрей даже не успел задаться вопросом – «А что же там, внутри шаров?» – как один такой объект молниеносно промчался через него. Всё что Андрей успел заметить – внутри сидел «зелёный воротничок».

Андрей поспешил убраться с этого места. Не очень-то приятно, когда сквозь тебя проходят предметы.

Совершив очередное прохождение, он оказался в коридоре. Обычном коридоре, светлом и чистом, по которому ходили обычные люди. В большинстве своём это были «зелёные воротнички» но попадались люди в белых халатах, серебристых комбинезонах. Все смотрели на Андрея и равнодушно обходили. Никто не обращал внимания. Лишь один человек остановился, окинул его недовольным взглядом, что-то прошептал, но потом взял немного в сторону и пошёл дальше. И это был единственный, кто хотя бы, таким образом, отреагировал на его появление здесь.

«Странно…. Почему? – думал Андрей – Я ведь не такой как они. Я прохожу сквозь материю, мне не страшен холод, мне не нужен воздух, скорее всего меня не убьёшь пулей, кинжалом, и даже атомной бомбой. Но здесь это никого не удивляет и даже не интересует. Хотя, может, они про это ничего не знают? Кстати – где мои друзья? Они находятся там же или, может быть, разбежались по всему зданию? Тогда представляю рожу у Радугина. А может они меня ищут? Надо возвращаться".

Андрей пошёл обратно, как ему казалось, тем же путем, каким пришёл сюда. Однако после тоннеля он очутился в новом помещении. Это было странное место. Здесь стоял полумрак, и глаза сначала видели только неясные очертания предметов. Лишь спустя какое-то время Андрей смог что-то различить. Здесь люди, одетые в чёрные скафандры, почти горизонтально висели в воздухе. Но они не просто висели, они что-то делали в таком положении, потому как их руки, с растопыренными пальцами, плавно двигались в пространстве. Их чересчур длинные пальцы постоянно шевелились. Иногда они указательным пальцем что-то очерчивали в воздухе, иногда как бы протыкали его.

– Во как… – сказал про себя Андрей – в будущем люди будут висеть на работе. Но я где-то ошибся….

Он повернул обратно. Оказавшись в тоннеле, через него со свистом пронёсся шар. Андрей даже не успел среагировать и, если бы находился во плоти, то последствия для тела были бы весьма плачевны. «Да, здесь мне не грозит погибнуть под колёсами автомобиля. Если все и всё проходит через меня, и я прохожу через всё, значит, меня нельзя схватить, на меня нельзя надеть наручники, меня нельзя арестовать и посадить в тюрьму" – сделал он вывод и остался весьма доволен.

Пройдя несколько шагов по тоннелю, Андрей свернул в правую стенку. На этот раз он оказался в длинном и узком помещении с трубами, проложенными по полу. И хотя он понял, что здесь ещё не был, однако, не задумываясь, пересёк его и вошёл в противоположную стену.

Он не рассчитывал увидеть здесь своих товарищей. Он рассчитывал увидеть какое-нибудь знакомое помещение, где он уже побывал и потом сориентироваться. Но то, что он увидел, было для него полной неожиданностью.

Он прошёл сквозь стену и наткнулся на… голую задницу. В самом прямом смысле. Спиной к нему, приподняв пиджак и опустив брюки, стояла женщина. Сзади у неё находился унитаз.

Никаких подробностей больше Андрей не заметил, потому что сразу же, рывком отступил назад. «Это туалет, и, причём, женский – уже за стеной пронеслось у него в голове – Как-то я совсем упустил из виду, что и такое может быть. М-да…. А женская задница, между прочим, за тысячу лет совсем не изменилась».

Пройдя несколько метров вдоль труб, он снова заглянул через ту же стену. Только теперь делал это уже не резко и не весь сразу: сначала осторожно просунул голову и когда увидел где оказался – остановился. А попал он снова в женский туалет только уже в другую кабину, которая, кстати, тоже была занята. На этот раз Андрей здесь задержался. Его внимание привлёк любопытный факт: женщина, сидела на унитазе, а перед её лицом висел экран, по которому перемещался текст. В руке она держала небольшую чёрную коробочку, похожую на ту, которую демонстрировал Радугин и чуть касалась большим пальцем её поверхности.

«Создаётся впечатление – подумал Андрей – что письменность люди изобрели в туалете. Да, с некоторыми привычками человечество не расстанется никогда. А вот интересно, что будет, если я сейчас выйду и окажусь у неё перед глазами? Представляю, какой визг она поднимет! Однако, что это за пошлости лезут мне в голову. Кстати – вполне возможно, что за мной наблюдают. И что же на самом деле получается? Я использую свои уникальные возможности, что бы подсматривать за женщинами в туалете? Фу! Какой ужас!». Андрей быстро побрёл прочь, никуда больше не сворачивая. Он решительно перешагнул через первую, попавшуюся на его пути стену. И здесь его ждал очередной сюрприз: он вдруг очутился на берегу моря.

Мысль о том, что он окончательно заблудился, теперь могла бы появиться в его сознании. Но неожиданно возникшая обстановка настолько порожало воображения, что он не смог сосредоточится на чём-то другом. Здесь был тихий, тёплый, спокойный летний день. Небо без единого облачка, ласково светило солнышко, тихо плескался прибой. Вдалеке, у самого горизонта белели два парусника. Метрах в пяти от Андрея по песчаному берегу, босиком, закатав брюки, неспешно прогуливались три «зелёных воротничка». С левой стороны вдоль берега тянулась, алея кипарисов. Кое-где, из-за деревьев, проглядывали аккуратные, белые строения, крытые коричнево черепицей.

Андрей сразу уловил какую-то странность в этой райской идиллии. Неестественность исходила от людей. Два парня и девушка, спокойно шествовали по берегу моря, о чём-то разговаривая между собой. Они неспешно переставляли ноги, как бы смакуя голыми ступнями нежное прикосновение тёплого песка. Но они не отдалялись от Андрея. Да, они шли медленно, но шли. И в то же время, оставались на месте.

Приблизившись к ним на расстояние двух метров, Андрей сразу понял причину странного явления – они двигались по широкой ленте. Вернее, это двигалась лента, а они просто переставляли ноги.

– Значит всё это фальшь – сделал вывод Андрей – ложь, обман, иллюзия, мираж. Но, чёрт возьми, как всё естественно и красиво!

Подойдя к ним почти вплотную, он наклонил голову и начел смотреть вниз, как бы с интересом изучая сам процесс ходьбы. Ворс на ленте был очень похож на настоящий желтый песок и даже оставлял такие же следы.

Дальше любопытство и удивление Андрея резко сменилось возмущением. Причиной тому стал крайний, ближайший к нему, «зелёный воротничок». Он посмотрел на Андрея безразличным взглядом и отвернулся.

«Ну, это уже наглость! – в душе возмутился Андрей – Я тут вон из кожи лезу, хожу через стены, а на меня никто не обращает внимания! Как будто это обычное явление. Ну, я им сейчас устрою представление! Где здесь женский туалет?…».

Он развернулся и пошёл прочь, решительно перешагнув через первую, попавшеюся на его пути, стену. За сетной, через которую он прошёл, было пусто. Это оказалась внешняя стена здания.

Он падал вниз как обычный человек, подчиняясь всем физическим законам гравитации. Неизвестно с какой высоты, но шансов остаться живым у него не было.

Страх парализовал тело, чёрная пелена застелила глаза. В какое-то время у Андрея появилась мысль, что в его нынешнем положении, падение с любой высоты не должно представлять угрозы для жизни. Ухватившись за её, он прислушался к себе, к тому, что происходит вокруг и понял, что ни с ним, ни вокруг, ничего не происходит. А чернота, это от того, что просто плотно закрыты глаза. При падении он инстинктивно сжался всем телом и закрыл глаза. Медленно, не без усилия, он поднял веки и понял, что очутился в межзвёздном пространстве…

Это было три года назад. Летом, какое-то время ему пришлось жить в деревне, у бабушки с дедушкой. Однажды тёплой июньской ночью он решил переночевать в стогу сена. Деревенские часто так делали. Правда романтика той летней ночи была напрочь убита насекомыми, которые залезли под одеяло и ползали по телу. Терпения у Андрея хватило только на два часа, после чего он пазорно сбежал спать в дом. Но в памяти остался один момент – он лежал на спине, на верху стога и, затаив дыхание, смотрел в безоблачное звёздное небо.

Как-то ещё в детстве, Андрей вдруг задался вопросом – что происходит с человеком после смерти?

– Я умру? – спросил он у матери.

– Все мы умрём… – неопределённо и грустно ответила та.

– И ничего, ничего не останется?…

– Дети… внуки… память… Тебе рано ещё об этом думать…

Пионервожатый был более категоричен.

– Ничего! Пустота! Небытие! Твою плоть сожрут черви, оставив только скелет, но и тот, со временем, превратится в прах и развеется по земле.

– Почему?… – испуганно спросил Андрей.

Вожатый говорил нарочито грубо, с явным намерением нагнать на ребёнка ещё больше страха – "Ну ты же всю жизнь жрал кого-то? Теперь пришла очередь сожрать и тебя".

Потом, лишь только Андрей начинал размышлять об этом, страх от неизбежной перспективы, ледяным комом засевший глубоко в душе, парализовывал сознание и тело. Особенно ночью, особенно в одиночестве. Поэтому Андрей избегал одиночества и долго отучал себя думать о смерти. И вот тогда, на стоге сена, глядя в звёздную бесконечность, он вдруг осознал, что видит эту пустоту, небытие. Он понимал, что маленькие светящиеся точки это громадные объекты: туманности, звёзды и галактики, где происходят бурные процессы. Но ведь между ними вакуум, пустота? И её значительно больше… А со временем, пусть даже и очень не скоро, вся эта звёздная бесконечность превратится в такую же пустоту и небытие. И ничего, ничего и нигде не останется…

Теперь, его тоже окружало бесконечное множество светящихся точек. Как и раньше, когда Андрей лежал на куче трупов растений, умерщвлённых острым лезвием косы. Но отличия всё-таки существовали – если тогда он слышал звуки ночи, переполненные стрекотанием кузнечиков, слышал удары своего сердца, чувствовал запах подвяленой травы, который ему очень нравился и который, по сути, являлся трупным запахом, то теперь он ничего не слышал и не чувствовал. Однако и пустоты здесь не было. Здесь, всё-таки, что-то происходило. Это он определил каким-то новым, неведомым ему доселе чувством. И вдруг Андрею открылось удивительное обстоятельство – его самого теперь, как бы, тоже не было. Он не чувствовал своего тела: ни рук, ни ног, ни головы. Окружающее пространство он видел всё целиком, одновременно со всех сторон, словно он сам превратился в один сплошной зрачок. Он не мог шевелиться, он не мог двигаться, потому что просто-напросто нечем было двигать и шевелить. Единственное что он мог – это думать, мыслить. Не было его тела, но было его сознание, которое всё помнило – и чувства, и действия, и все события.

На это состояния у него отсутствовала реакция. Оно было настолько новым и непривычным, что сознание не знало, как на это реагировать. Даже элементарное удивление здесь было неуместным. В его представлении о природе вещей этому явлению не существовало названия. Теперь же реальность, которую невозможно даже представить, полностью окружало его.

– Это сон… – внезапно возникла и закружилась в его сознании мысль – Сон… сон… сон… – повторилась она эхом в пространстве и в то же время, здесь же, параллельно первой мысли, зародилось и начала развиваться вторая – А может я умер и это моя душа, оказалась в загробной жизни?

Бабушка говорила о душе, о том, что светлые и чистые души попадают в рай, а грешные – в ад. Андрей теперь был согласен на ад, хотя и тяжких грехов за собой не видел. «Пусть я буду грешник, потому что не верил в Бога – думал он – Но у грешников, томящихся в чёрной, раскалённой смоле, есть всё-таки какая-то надежда, что их страдания, когда-нибудь, закончиться. Даже у самых грешных грешников обязательно присутствует хотя бы маленькая искорка надежды. А если нет ничего, то нет и никакой надежды. Пусть будет грех, пусть за этот грех я буду гореть в аду, но только не пустота…».

– Сон… сон… сон….

Это слово кружилось в пространстве как спутник вокруг планеты. «А если это сон – думал Андрей – то где он мне сниться? И разве призракам могут сниться сны? Собственно говоря – а почему я призрак? Может это они призраки. И эта чёрная, бесконечная бездна космоса не что иное, как наваждение. Но где же тогда я реальный?»