Текст книги "Лавры срезаны"

Автор книги: Эдуар Дюжарден

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 5 страниц)

AnnotationВ сумраке солнце садится, далекий воздух, глубокое небо ; и безумные толпы ; шум, тени, людские потоки ; бесконечная ширь пространств ; мутный сумрак… И в сумбуре фигур, среди местностей и протяженностей, в иллюзиях вещей, которые плодятся и рождаются, один среди других, один как другие, другой среди других, похожий на других, один и тот же, еще один, из бесконечно возможных жизней я возникаю ; и вот появляются время и место ; это сегодня ; это здесь ; бьют часы ; и повсюду жизнь ; час, место, апрельский вечер, Париж, в светлом сумраке солнце садится, монотонные звуки, белые дома, листва теней ; нежнейший сумрак и радость быть кем-то, идти ; улицы и людские потоки, и в шири далекого воздуха – небо ; Париж вокруг поет и в дымке неясных форм тайком обрамляет мысли.

Эдуар Дюжарден

Лавры срезаны

Роман. Перевод с французского Даниила Лебедева

Опубликовано в журнале  Иностранная литература ,  номер 3, 2017

В знак уважения к высшему художнику душ, Расину.

I

В сумраке солнце садится, далекий воздух, глубокое небо ; и безумные толпы ; шум, тени, людские потоки ; бесконечная ширь пространств ; мутный сумрак…

И в сумбуре фигур, среди местностей и протяженностей, в иллюзиях вещей, которые плодятся и рождаются, один среди других, один как другие, другой среди других, похожий на других, один и тот же, еще один, из бесконечно возможных жизней я возникаю ; и вот появляются время и место ; это сегодня ; это здесь ; бьют часы ; и повсюду жизнь ; час, место, апрельский вечер, Париж, в светлом сумраке солнце садится, монотонные звуки, белые дома, листва теней ; нежнейший сумрак и радость быть кем-то, идти ; улицы и людские потоки, и в шири далекого воздуха – небо ; Париж вокруг поет и в дымке неясных форм тайком обрамляет мысли.

…Бьют часы ; шесть часов, долгожданный час. Вот и дом, куда я войду, где встречу кого-то ; дом ; вестибюль ; вхожу. Падает сумрак ; приятный воздух ; радостный воздух. Лестница ; первые ступени. Что, если он вышел раньше? с ним бывает ; хочется рассказать ему мой сегодняшний день. Первый этаж ; широкая светлая лестница ; окна. Я доверил этому молодцу тайну моей любви. Что за вечер ждет меня сегодня! Наконец-то он перестанет надо мной смеяться. Какой славный будет вечер! Почему завернут уголок у лестничного коврика? Получается серое пятно на красном подъеме, на красном, которое поднимается по ступенькам. Второй этаж ; дверь налево ; “ Контора ”. Лишь бы он не ушел ; где его тогда искать? ладно, вернусь на улицу, если что. Быстро вхожу. Контора. Где Люсьен Шавен? Просторная комната, полукруг из стульев. А вот и он, склонился к столу ; он в пальто и шляпе ; торопливо раскладывает бумаги вместе с другим секретарем. На полках за его спиной – стопки синих тетрадей, перевязанные бечевкой. Я стою на пороге. Как приятно будет рассказать эту историю! Люсьен Шавен поднимает голову ; видит меня ; привет.

– А, это вы? Вы вовремя ; значит, помните, что мы заканчиваем в шесть. Если подождете меня, спустимся вместе.

– Отлично.

Окно открыто ; за ним серый двор, залитый светом ; высокие серые стены, светлые от хорошей погоды ; приятный день. Как мила была Лея, когда сказала мне : до вечера… Она улыбалась своей хитрой улыбкой, той же, что и два месяца тому назад. За ней, у окна, столик ; она бросает взгляд ; краснеет ; почему? Уходит.

– А вот и я.

Это Люсьен Шавен ; со своей тростью ; открывает дверь ; мы выходим ; спускаемся по лестнице. Он :

– На вас эта круглая шляпа…

– Да.

Он, кажется, упрекает меня. Почему бы мне не надеть круглую шляпу? Этот парень думает, что вся элегантность состоит из таких пустяков. Комнатка консьержа ; вечно пустая ; странный дом. Проводит ли он меня хоть немного? никогда не хочет пройти лишних два шага ; как с ним скучно. Мы выходим на улицу ; экипаж у двери ; фасады пылают на солнце ; перед нами башня Сен-Жака ; мы идем к площади Шатле.

– Ну так что ваша страсть? – спрашивает он ; сейчас я ему скажу.

– Да все так же.

Мы шагаем бок о бок.

– Вы от нее?

– Да, я был у нее. Два часа болтали, пели, играли на пианино. Назначила мне встречу сегодня вечером, после своего театра.

– Ага!

И как изящно!

– А вы, что у вас хорошего?

– У меня? Ничего.

Молчание. Очаровательная девушка! она рассердилась, что не сумела закончить песню ; я сбился с такта, но не признался в этом ; сегодня буду внимательней.

– Вы знаете, что она теперь появляется только под занавес? Я буду ждать ее около девяти, у Нувоте ; покатаемся в экипаже ; в Лес, наверное ; хорошо сегодня на улице. Потом отвезу ее домой.

– И вы намереваетесь остаться?

– Нет.

Упаси Бог! Да поймет он когда-нибудь мои чувства или нет?

– Вы поразительны, – говорит он мне, – с вашим платонизмом.

Поразительны… с платонизмом…

– Да, мой дорогой, так я смотрю на вещи ; мне приятней поступать иначе, чем другие.

– Но, друг мой, вы не понимаете, с какой женщиной вы имеете дело.

– Девица из небольшого театра ; верно ; и именно поэтому мне приятно делать то, что я делаю.

– Вы надеетесь ее растрогать?

Он ухмыляется ; невыносимый тип. А вот и нет, она вовсе не из тех девушек, как можно было бы заподозрить. И все же… Улица Риволи ; переходим ; экипажи на станции ; сколько народу сегодня! шесть часов, время сутолоки, особенно в этом квартале ; гудок трамвая ; посторонимся.

– Справа народу поменьше, – говорю я.

Мы идем по тротуару, плечом к плечу. Шавен :

– И все-таки это ваше удовольствие не стоит таких усилий. Три месяца уже вы знакомы с этой девушкой…

– Три месяца я к ней захаживаю ; но вы прекрасно знаете, что я знаком с ней больше четырех месяцев.

– Пусть так. Четыре месяца вы впустую мотаете себе нервы.

– Вы смеетесь надо мной, дорогой Люсьен.

– Прежде чем сказать ей хоть слово, вы передали ей через горничную пятьсот франков.

Пятьсот франков? нет, триста. Хотя Шавену я, кажется, сказал, что пятьсот.

– Если вы полагаете, – продолжает он, – что подобное великодушие побуждает актрисок к ответным щедротам… Меняйте вашу стратегию, дружище, или вы не получите ничего.

Поразительные рассуждения. Не думает же он, что если я ничего не получаю, то это не потому, что я не хочу ничего получить? Не стоило мне говорить с ним об этом. Довольно.

– Я, дорогой мой, предпочитаю эти глупости ночным кутежам с несуразными девками.

И хватит с тебя. Молчит. Люсьен Шавен, конечно, отличный друг, но такой упрямый в вопросах чувств. Любить ; и почитать свою любовь, уважать свою любовь, любить свою любовь. Хорошая погода для прогулки ; тепло ; я расстегиваю пальто ; надо снять жакет, прежде чем идти к Лее ; редингот подойдет лучше ; можно взять шелковую шляпу. Шавен отчасти прав ; впрочем, и я не простак! с рединготом нельзя надеть шляпу с круглыми полями. Лея почти не говорит о моем туалете ; хотя наверняка замечает. Шавен :

– Вечером я иду во Франсэ.

– Что дают?

– “ Рюи Блаза ”.

– И вы пойдете это смотреть?

– Почему бы и нет?

Даже не стану отвечать. Кто же ходит на “ Рюи Блаза ” в 1887 году? Он :

– Я не видел этой пьесы, и мне, по правде говоря, любопытно.

– Да вы закоренелый романтик!

– Это вы меня называете романтиком?

– А что?

– Да большего романтика, чем вы, еще нужно поискать. С этой вашей историей… Это же надо, податься в Нувоте смотреть что бы там ни было…

Как она была хороша!

– Друг мой, вы провели всю зиму, пудря себе мозги ; и сейчас вы совершаете тысячи глупостей. Серьезно вам говорю… И вспомните, что это я на выходе из театра отыскал на афише ее имя… Тут-то вы и загорелись ; и вот вам пожалуйста, платоническая любовь.

Проходит элегантный мужчина с розой в бутоньерке ; надо бы тоже достать какой-нибудь цветок к вечеру ; еще можно принести ей чего-нибудь. Шавен замолк ; глупый парень. Ну да, моя любовь необычна ; тем лучше. Улица ; улица Маренго ; площадь Лувра ; плотная цепь экипажей. Шавен :

– У Пале-Руаяль я должен буду вас покинуть.

Ну что ж! до чего он неприятен! вечно бросать людей на полпути. Вот мы уже под аркадами ; у магазинов ; в толпе. Что если перейти на дорогу? Слишком много экипажей. А здесь толкотня ; ну и ладно. Перед нами женщина ; высокая, стройная ; ах, эта выгнутая талия, едкий парфюм и блестящие рыжие волосы! вот бы увидеть ее лицо ; наверняка красивое.

– Идемте со мной в театр вечером… – это Шавен говорит. – …Потом послоняемся где-нибудь часок.

– Я же сказал, у меня свидание.

Рыжеволосая женщина останавливается у витрины ; сильный профиль, да ; очень живое лицо ; подведенные черным глаза ; большой белый бант на шее ; она смотрит в нашу сторону ; смотрит на меня ; какой вызов в глазах! Мы возле нее. Шикарная девушка.

– Идемте помедленней.

– Ваше свидание совсем не помешает ; раз вы решили не оставаться у мадемуазель Арсе, придете к последнему акту, или к выходу, или еще куда, и мы устроим ночную прогулку.

Он что, смеется надо мной?

– Расскажете мне, о чем вы говорили с мадемуазель Арсе.

В принципе, почему бы и нет, вечером, после встречи с ней?

– Это вам не подходит? Что же вы будете делать, когда покинете свою подружку?

– Вы и вправду идиот, дружище.

Мы замолчали ; кажется, он улыбается ; ну и вздор! Площадь Пале-Руаяль. А рыженькая, где она? исчезла ; черт! нет, не вижу. Шавен :

– Что вы ищете?

– Ничего.

Исчезла. Все из-за этого господина. Он :

– Я пошел к Театру ; хочу посмотреть время спектакля.

Вечно его спектакль. Ладно. Все же надо, прежде чем он уйдет, рассказать ему про мой день  ; небольшая гостиная, чуть затененная желтыми занавесками ; Лея так любезна ; на ней был пеньюар из светлого атласа ; ее тонкая талия, стянутая под широкими шелковыми складками ; и высокий белый воротничок, из-под которого виднелся розоватый краешек ее шеи ; она улыбалась, приближаясь ко мне ; и с ее бледноватой, светлой головы свободно спадали на плечи золотистые пряди ; моя дорогая, она еще молода, и так мила ; девятнадцать лет, может быть, двадцать ; она говорит, что восемнадцать ; очаровательная девушка. Вдоль неподвижного Пале-Руаяль, мы идем вдоль Пале. Она протянула мне руку ; я поцеловал ее в лоб ; совершенно невинно ; она оперлась на мое плечо, и на миг мы остались так, неподвижно ; уютное тепло проступало сквозь атлас на мои руки. Как я люблю ее, бедняжку! И все эти люди, которые идут, здесь, там, идут, ах, не знающие об этих радостях, все эти безразличные люди, неизвестные, проходящие мимо!

– Вот афиша… – это снова Шавен. – …Начало в восемь. Точно не пойдете?

– Точно, точно.

– Ну тогда до встречи ; мне нужно домой.

– До встречи. Доброго вечера.

Отличный друг… Приятного аппетита, господа… Нравиться этой женщине и любить ее… Боже, я был с ангелом… Он :

– И вам хорошего вечера, только без глупостей.

– Не беспокойтесь.

– Расскажете потом, чем занимались.

– Хорошо. До встречи.

Рукопожатие. Он разворачивается. До встречи! Я поднимусь по авеню Оперы ; поужинаю в кафе на углу Пети-Шамп ; будет время вернуться домой до девяти. Почта. Надо бы написать своим ; опаздываю ; напишу завтра ; завтра у меня лекция в Школе права ; лучше не пропускать те три курса, на которые я записан. Люсьен Шавен идет вечером во Франсэ. Да, бравый парень ; не прост, но с ним можно иметь дело, поговорить ; он понимает ; у него хороший вкус, он элегантен ; и настоящий друг ; приятно с ним встречаться ; в следующий раз объясню ему причины моего поведения ; жаль, не удалось рассказать ему побольше ; тогда бы он, может, понял, в чем очарование моей любви ; но он так зациклен на своем! Любовь, которая довольствуется дружбой ; женщина, которую так любишь и почитаешь! Два месяца прошло уже с наших первых и единственных объятий ; нет, это был конец, а нет, середина февраля. На авеню зажигают фонари ; вечер наступил. Какой она будет по возвращении? В длинном синем кашемире, конечно, с длинной косой, спадающей на плечи ; это делает ее наивной, совсем девочкой ; бывают вечера, когда она так смешлива, радостна ; однажды она была вся в черном, так забавно величественна ; в другой раз – свежая, с прямыми волосами, порозовевшая, выходила из ванной. Надо ей больше помогать ; мать должна послать мне денег на Пасху ; все наладится. Угол улицы Пети-Шамп ; кафе, уже горит свет ; повсюду уже горит свет ; как быстро наступает вечер! “ Восточное Кафе, ресторан ”. С другой стороны закусочная Дюваля ; пойти туда, сэкономить? Хорошо бы сэкономить ; кафе намного лучше, и разница в цене не так уж велика ; в закусочной тоже неплохо, не так удобно, но тоже неплохо ; ладно, раскошелюсь на кафе. Внутри свет, красные и золотистые отблески ; на улице темнее ; запотевшие стекла. “ Ужин : три франка… пиво : тридцать сантимов ”. Лея ни за что не стала бы тут ужинать. Вперед, вперед. Немного приподнять кончики усов, вот так.

II

Свет, пурпур, золото кафе ; сверкающие стекла ; белый передник гарсона ; вешалки, загроможденные шляпами и пальто. Кто-нибудь из знакомых? Люди смотрят, как я вхожу ; тощий господин с длинными бакенбардами, какая важность! Столы ломятся ; где бы сесть? Вон там свободно ; как раз мое привычное место ; иногда заводишь привычные места ; Лея не нашла бы к чему придраться.

– Если месье…

Гарсон. Стол. Шляпа на вешалке. Снять перчатки ; нужно небрежно бросить их на стол, возле тарелки ; нет, лучше в карман пальто ; нет, на стол ; эти мелочи очень важны. Пальто на вешалке ; сажусь ; уф! устал. Положу перчатки в карман. Свет, золото, пурпур, стекла, блеск ; что? кафе ; я в кафе. Как я устал! Гарсон :

– Раковый суп, сен-жермен, бульон…

– Бульон…

– Далее месье возьмет…

– Покажите карту…

– Белое вино, красное вино…

– Красное…

Карта. Рыба, морской язык… Пусть будет язык. Первое блюдо, бараньи ребрышки… нет. Курица… ладно.

– Морской язык ; курица ; с кресс-салатом.

– Морской язык ; курица-кресс.

Ну вот, поужинаю ; ничего, неплохо. Довольно красивая женщина ; ни блондинка, ни брюнетка ; честное слово, что-то особенное ; вроде высокая : жена этого лысого, который сидит ко мне спиной ; скорее любовница ; не очень походит на законную супругу ; да, очень даже ничего. Если бы она посмотрела сюда ; мы почти лицом к лицу ; как бы это устроить? И зачем? Увидела меня. Красивая ; а этот господин выглядит тупицей ; жаль, видно только спину ; хотел бы поглядеть на его физиономию ; адвокат, стряпчий из провинции ; ну я и дурак! А бульон? Стекло впереди отражает золоченую раму ; золоченая рама, которая, получается, за моей спиной ; все эти разукрашенные убранства, пунцовые оттенки света ; светло-желтый свет ламп на стенах ; желтоватые отблески на белых скатертях, на окнах, на посуде. Удобно ; уютно. Вот и бульон, дымящийся бульон ; лишь бы гарсон ничего мне не забрызгал. Ну вот ; попробуем. Бульон слишком горячий ; попробуем еще. Неплохо. Я обедал поздно, почти не голоден ; надо все-таки поесть. С бульоном покончено. Эта женщина снова смотрит сюда ; у нее выразительные глаза, а этот господин кажется тусклым ; вот бы с ней познакомиться ; почему бы и нет? При таких странных обстоятельствах ; погляжу на нее, а потом можно и предпринять что-нибудь ; они едят жаркое ; ха! Я мог бы, при желании, доесть с ними одновременно ; где гарсон, только бы он не мешкал ; вечно ждешь в этих ресторанах ; если бы я мог ужинать дома ; консьерж, может, стряпал бы мне каждый день чего-нибудь подешевле. Это было бы скверно. Смех один ; и к тому же ужасно скучно ; и что насчет тех дней, когда я не возвращаюсь домой? в ресторане, по крайней мере, не соскучишься. Где этот гарсон? Идет ; несет морской язык. Какие странные рыбы! Этого языка хватит на четыре укуса. А бывают такие, которых подают на десятерых. Хотя, конечно, тут дело еще и в соусе. Приступим. Соус из мидий и креветок подошел бы куда лучше. Ах, как мы ловили креветок дома! жалкий улов, а сколько хлопот, и мокрые ноги! Хотя у меня были эти огромные желтые башмаки с площади Бурс. Никак не дочистишь эту рыбу ; так, я застрял на одном месте. Я должен сапожнику сто франков, даже больше. Нужно бы научиться понимать толк во всех этих делах на Бирже ; это бы пригодилось ; никогда не понимал, что значит играть на понижение ; как можно заработать на падающей валюте? допустим, у меня есть сто тысяч франков Панамы, и они падают ; значит, я продаю ; да ; ну и что, значит, я снова куплю на ближайшем подъеме ; нет, продам. Этот жирный адвокат за столом мог бы мне растолковать. Может, он вообще ни адвокат, ни нотариус. Ах, эти кости! В этой рыбе нечего есть ; и все-таки она неплоха ; оставлю эти ошметки. Откидываюсь на спинку скамьи ; люди заходят ; все мужчины ; один вроде как не в своей тарелке ; удивительное светлое пальто ; такие уже несколько сезонов не носят. Я оставил аппетитный кусочек языка ; подобрать его и выставить себя дураком, еще чего! Отличный белый кусочек, с тонкими следами от костей. Ну и ладно ; не буду его есть ; вытираю руки салфеткой ; немного жесткая, эта салфетка ; может, новая. Жена адвоката только что повернулась ; как будто подала мне знак ; роскошные глаза ; как бы с ней заговорить? Больше не смотрит. Написать записку ; значит, рискнуть провалом ; и все же… покажу ей записку ; если захочет взять, что-нибудь придумает ; в любом случае – написать записку. А потом? надо вернуться, переодеться, быть в театре до девяти ; это невыносимо, вся эта чертовщина.

– Месье закончили…

– Да. Принесите курицу.

– Месье…

Немного вина. Спереди пустая скамья ; между ней и стеклом – галантерея. Надо все-таки попробовать аферу с запиской. Бумажник ; визитка с адресом, так лучше ; карандаш ; отлично. Что написать? Свидание на завтра. Надо обозначить несколько свиданий. Если бы только адвокат знал, чем я тут занимаюсь, честная душа! Пишу : “ Завтра, в два, в читальном зале у Лувра… ” Лувр, Лувр, не очень-то великосветское место, но все-таки самое удобное ; и потом, куда еще? Ладно, Лувр так Лувр! В два часа. Нужен достаточный промежуток ; хотя бы с двух до трех ; хорошо ; меняю “ в ” на “ с ” и добавляю “ до трех ”. Далее, “ я… я буду ждать вас… ”, нет, “ я буду ждать ” ; точка ; так, посмотрим. “ Завтра, с двух, в читальном зале у Лувра, до трех я буд… ” Никуда не годится ; как сказать? Не знаю. Так ; “ в два, в читальном… ” и т. д… “ до трех я буду… ” Пусть будет до четырех ; да ; прихвачу книгу ; легкий роман, публицистику ; не знаю, зачем я его купил тем вечером ; но раз уж купил, надо взглянуть ; устроюсь и спокойно подожду ; там как будто бы немного сквозит ; изредка ; нет, ничего там не сквозит. И эта записка, которую я не пишу ; продолжим. “ Я буду ждать до… ”, но нужно вернуть “ в ” на место “ с ” ; так ; “ завтра, в два… ”. Эта записка будет вся в помарках, омерзительная, неразборчивая ; черт знает что ; простужусь еще под сквозняками в этом гнусном читальном зале ; и потом, эта женщина вообще не возьмет мою записку. Я рву ее ; пополам, визитку ; еще раз ; получилось четыре клочка, еще раз, получилось восемь ; еще раз ; вот и еще ; дальше некуда. Ну вот, не могу же я кинуть эти бумажки на пол ; их обнаружат ; нужно их немного пожевать. Тьфу! Гадость какая. На землю ; так их уж точно не прочтут. Женщина смеется ; и все же с тех пор ни разу ни взглянула ; вот теперь смотрит ; смеется ; говорит с мужчиной ; милая, милая, какая милая! Эта жеваная бумага ужасна ; выпью немного ; уже не так мерзко во рту. Посмотрим меню ; зеленый горошек, спаржа ; нет ; мороженое, кофе с мороженым ; пойдет! Я почти не голоден. Десерты, сыры, безе, яблоки. Гарсон несет курицу ; симпатичная курица.

– Гарсон, принесите мне потом кофе с мороженым ; и еще, есть у вас сыр, камамбер?

– Да, месье.

– Тогда камамбер.

Примемся за курицу ; это крылышко ; сегодня не такое жесткое ; хлеб ; вполне съедобная курица ; здесь можно ужинать ; в следующий раз, когда мы с Леей будем ужинать у нее, я закажу еду на улице Фавар ; дешевле, чем в хороших ресторанах, и лучше. Только вино здесь не ахти ; за вином нужно идти в большие рестораны. Вино, игра, – вино, игра, красотки, – тадам, тадам… Какая связь между вином и игрой, между игрой и красотками? Я понимаю, что людям нужно подвыпить, чтобы заниматься любовью ; но игра? Замечательная курица, салат тоже ничего. Вот, спокойствие почти оконченного ужина. Но игра… вино, игра, – вино, игра, красотки… Любимые красотки Скриба. Это не из Шале, а из “ Роберта-Дьявола ”. Да, это тоже Скриб. И вечно эта тройная страсть… Да здравствуют вино, любовь и табак… Еще есть табак ; согласен… тарам, тарам, и припев про бивуак… Произносится табак и бивуак, или таба и бивуа? Мендес с бульвара Капуцинов говорил укрощ-чать ; а нужно говорить укро-щать. Любовь и таба-к… и припев про бивуа-к… Адвокат с женщиной уходят. Это безумие, вздор, бред! дать им уйти!..

– Гарсон!

Тут же расплачусь и догоню их. Они выходят.

– Гарсон!

Гарсона нигде нет ; это возмутительно ; я идиот ; какой был шанс ; таких больше не будет ; волшебная женщина. Она не взглянула в мою сторону, вставая ; конечно, черт возьми. Уходят. Как было бы чудесно ; я бы проследил за ней ; узнал бы, куда она идет ; что-нибудь придумал бы. По какой улице она могла пойти? они повернули направо ; она поднялась по авеню Оперы. Сегодня дают оперу? Конечно, сегодня понедельник. Надо будет сводить туда мою милую Лею ; ей понравится.

– Месье звали?

Гарсон ; что ему надо? я звал? А, точно.

– Я немного тороплюсь… нельзя ли…

– Конечно, месье.

Похоже, этот гарсон смеется надо мной. Я и вправду кретин. И к чему вообще забивать голову другими женщинами? разве мне мало? зачем мне другая? искать, напрягаться? Люди опять выходят. Останусь ужинать на весь вечер. Мороженое ; браво ; а ну-ка ; медленно ; тут нужно смаковать ; прохлада ; привкус кофе ; ароматная прохлада на языке и нёбе ; дома такого не попробуешь. До чего ему, должно быть, все обрыдло, этому господину, который водил сына смотреть, как у Тортони едят мороженое. Тортони ; никогда там не был ; ни разу не побывать у Тортони ; да, надо бы… под звуки “ Белой Дамы ” ; надо бы, надо бы. С мороженым покончено ; ну и ладно. Не заметил, как гарсон принес сыр. Сперва немного воды. Через двенадцать-пятнадцать дней поеду в пригород ; если с погодой повезет, вся семья поселится в Кевийи ; в апреле слишком холодно, чтобы ехать в деревню. Оставлю сыр ; не хочется. Как это надоедает, все время ужинать в ресторанах! не с кем поговорить ; не на кого посмотреть ; ни одной женщины, чтобы понаблюдать ; восемь дней уже ни одной женщины ; куча порастратившихся мужчин ; приходят сюда с пустыми карманами ; проигрались ; и еще провинциальные адвокаты, которые воображают, что попали к Биньону. Три франка десять су чаевых ; и до свидания. Встаю ; надеваю пальто ; гарсон делает вид, что помогает ; спасибо ; шляпа ; перчатки, в кармане ; ухожу. Вон за тем столом было бы удобней, справа, у вешалки ; люди пьют пиво ; высокие массивные стеклянные двери ; гарсон открывает дверь ; до свидания ; холодно ; застегиваю пальто ; это потому что внутри было так жарко ; гарсон закрывает дверь ; “ пиво : тридцать сантимов… ужин : три франка ”.

III

На улице темно ; а всего-то полвосьмого ; пойду домой ; к девяти легко доберусь до Нувоте. На авеню не так темно, как казалось ; ясное небо ; влажные тротуары, свет фонарей, тройных фонарей ; почти никого ; а там Опера, сияющее здание Оперы ; я иду по правой стороне, к Опере. Забыл надеть перчатки ; ладно, скоро уже буду дома ; а здесь вообще никого. Скоро буду дома ; через… отсюда до Оперы пять минут ; улица Обер, пять минут ; столько же по бульвару Осман ; еще пять, будет десять, пятнадцать, двадцать минут ; переоденусь ; можно выйти в тридцать-тридцать пять девятого. Сухая погода ; хорошо идти, поужинав ; в это время никогда не бывает много народа. Лея выходит из театра в девять, в девять – четверть десятого. Что будем делать? проедемся в экипаже ; да, покатаемся по Елисейским Полям, до Рон-Пуанта ; или лучше до Триумфальной арки, чтобы вернуться окольными бульварами ; мягкая погода ; она подаст мне руку ; на ней наверняка будет черный наряд из кашемира ; я позабочусь, чтобы мы не вернулись слишком поздно ; конечно, она предложит мне ненадолго зайти ; увижу ее улыбку мелкого чертенка ; она медленно переоденется в вечернее платье. – Присаживайтесь в кресло и ведите себя примерно! – скажет она церемонно ; а я так же церемонно отвечу : – Да, мадемуазель! и сяду в кресло ; низкое кресло синего бархата, обшитое широкой лентой ; я был в этом кресле, когда она села ко мне на колени две недели назад ; и я сяду в это низкое кресло, рядом с ней, лицом к зеркальному шкафу ; она встанет и положит шляпу на стол, обитый плюшем ; поправив волосы короткими движениями, справа, слева, останавливаясь, оценивая себя, спереди, сзади, короткими движениями, поглядывая на меня, смеясь, гримасничая, проказница ; какое счастье! в черном платье и в черном кашемировом корсаже ; невысокая ; но и не маленького роста, хотя кажется таковой ; нет, не маленькой, а молодой, совсем молодой ; и такая пухлая ; широкие выпуклые бедра, плавные и покатые, под тонкой талией ; ее надменная грудь, которая порой так славно вздымается от волнения ; и ее милое детское личико ; ее светлые-светлые волосы и большие глаза ; великолепная Лея. Ах, моя бедняжка, как я хочу ее любить, преданно любить, как и следует любить, не так, как другие. Когда мы вернемся, будет, по меньшей мере, десять. Семь тридцать пять на фонарных часах. Опера. Терраса кафе де ла Пэ забита ; никого из знакомых ; Опера ; улица Обер ; дом месье Водьера ; вот уже два месяца не ужинал у него ; может, он в отъезде ; он так богат! Да, иметь такое состояние ; сколько у него может быть? говорят, одной ренты на миллион ; это дает, как минимум, капитал в двадцать миллионов ; почти сто тысяч франков в месяц ; нет ; миллион делить на двенадцать, значит сто на двенадцать… ноль, остаток… допустим, девяносто шесть, девятьсот шестьдесят тысяч франков ; девяносто шесть на двенадцать – это восемь, восемьдесят ; восемьдесят тысяч франков в месяц. Я бы хотел, чтобы Лея жила в роскошном отеле ; моя нежная девочка ; если бы у меня были такие деньги ; сегодня вечером ; допустим ; вдруг получил бы по наследству ; забавная фантазия ; нотариус передал бы мне бумаги ; я бы получил деньги, золотом и наличными, тут же, сотню тысяч франков ; как обычно я пошел бы к Лее ; как ни в чем не бывало ; и вдруг сказал бы : – Хотите уехать, Лея? уедем вдвоем ; я увезу вас ; я тебя украду, ты меня украдешь… Нет, серьезно ; скажу что-нибудь вроде : – Хотите поехать?… Она, конечно, удивится ; скажет, что не может. – Почему?.. Даст понять, что не может вот так все бросить ; я отвечу просто, естественно : – Пожалуйста, не беспокойтесь, мне повезло ; я могу вам помочь ; если у вас есть долги, обязательства, разрешите мне облегчить вам отъезд?.. Да, неплохо… Разрешите мне облегчить вам отъезд. Выложу на стол десять тысяч франков ; и : – Если вам необходимо больше, только скажите… Десять тысяч ; или только пять ; нет, для начала лучше десять ; и к тому же мне это ничего не будет стоить. Двадцать тысяч? это уже абсурд ; десять, сойдет. Как она была бы ошеломлена и рада! – Хотите уехать? – спросил бы я. – Как? уехать? – Да, оставьте, бросьте все это ; и найдете в сто раз больше ; бежим вдвоем, уедем, тотчас! И я взял бы ее в объятья, я целовал бы ее волосы ; я бы завлек ее ; мало-помалу она бы согласилась ; было бы в точности как в “ Фортунио ” Готье ; но Фортунио поджигает занавески и из пламени похищает свою нагую возлюбленную ; с миллионом ренты я тоже мог бы позволить себе подурачиться. Театр “ Эдем ” ; фонари ; электрические лампы ; продавцы программок ; мальчишка открывает дверцу фиакра ; зачем вам нужно, чтобы какой-то мальчишка открывал дверцу фиакра? магазины Прентан ; на тротуаре ни души ; обычно тут стоят девки, у которых не на что смотреть ; сегодня ни одной ; грустная улица. Вернемся к вопросу ; забавно было бы представить, как бы я устроился, если бы стал богат ; да, займемся этим на ходу. Так, я стал бы богат ; но как? да какая разница? просто так, стал бы – и все. Я, значит, стал бы богат ; сегодня же имел бы состояние, карманы, набитые деньгами. Мне не нужно роскошного дома ; я бы купил обычное холостяцкое жилье и устроил бы Лею в каком-нибудь отеле ; свой четвертый этаж на улице Женераль-Фуа я бы, пожалуй, оставил : что-нибудь подобное, только получше ; иметь свой холостяцкий уголок в тысяч эдак тридцать франков ренты и тратить у любовницы миллион в год ; это был бы первый этаж ; обязательно в квартале Монсо ; пять или шесть комнат ; вход через ворота ; два лестничных пролета ; дверь ; вестибюль ; спереди небольшая гостиная, столовая, курительная ; дальше кухня, кабинет, большая уборная и спальня ; спальня с выходом в сад. Вестибюль не должен быть маленьким ; я сделал бы из него что-то вроде оранжереи ; во всю длину квартиры? не очень удобно ; лучше бы он заканчивался на уровне столовой ; тогда между гостиной и спальней был бы второй, отделенный от первого дверью или скорее дверцей ; и дамочки тайком проскальзывали бы в дверцу!.. Как все это обставить? никакой пошлой роскоши ; в моем стиле ; всегда мечтал о белой спальне без мебели ; в центре – квадратная кровать ; скорее медная, чем обитая тканью, медь хорошо подходит к белому ; стены, обтянутые тканью, атласом, кашемиром, белыми шелками ; и потолок тоже ; на полу белые шкуры ; белого медведя, черт побери ; и, конечно, никакой мебели ; шкафы в уборной ; здесь только диваны… Ну вот, я уже больше не знаю ни где я, ни что я делаю ; ага! почти на бульваре Османа. Налево дверь в гостиную ; направо окно ; спереди дверь в уборную ; напротив – кровать ; камин? спереди, вместо двери в уборную ; а эта дверь? ближе к углу, или без камина ; или камин в углу ; и там, в углу или по центру потолка, алебастровый ночник, почти как в комнате Леи. Кабинет, разумеется, из мрамора. Вестибюль тоже из мрамора? Кустики вдоль стены. Как его осветить? форточка не подойдет. И, кроме того, я хочу, чтобы дом стоял на тихой улице. Лучше всего – садик в два-три метра между домом и улицей ; небольшая стена с гладкой решеткой ; садик ; всего несколько кустов сирени ; немного листвы ; какой ширины? метр-полтора ; глупости ; два или три метра. Зависит от того, будет ли дверь выходить в сад ; не очень удобно ; но если это будет дверь из столовой – то ничего ; иногда приятно ; так, три или четыре метра сада. Посмотрим ; три метра, три больших шага ; раз, два, три, да, годится. Если захочу поужинать в доме, прислуга вместе с каким-нибудь Шеветом это устроят ; жить просто и со вкусом ; впрочем, большую часть времени я бы проводил у Леи ; иногда привозил бы ее к себе ; небольшая шалость ; мы бы нежно любили друг друга в нашей белой спальне среди белых медвежьих шкур. Этим же вечером мы бы сбежали вместе ; я бы пришел к ней через два часа ; в кармане у меня были бы двадцать пять тысяч ; я бы пришел как обычно. Но я иду не к ней, я иду в этот ее театр ; ничего, ничего…