Текст книги "Чудачка Кейт"

Автор книги: Эдриан Маршалл

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 11 страниц)

12

Кейт позвонила отцу, по которому уже смертельно соскучилась, но о своей болезни решила не говорить. В конце концов, когда она вернется в Вудроф, будет уже окончательно здорова, а тогда – какая разница, болела она или нет?

Дела у Джеральда потихоньку налаживались. Вначале он хотел всего-навсего напугать компанию, которая в прямом смысле слова обворовала его, а теперь, когда выяснилось, что подобное произошло не только с ним, Джеральд решил идти до конца и отправил в суд своего адвоката.

«Вражеская» компания, не ожидавшая от него такого упрямства, попыталась предложить ему отступной в виде тех денег, что были у него украдены. Но Джеральд остался непреклонен. Он знал, что если проиграет дело, то потеряет все. Однако отступать не собирался.

Кейт еще больше зауважала отца. В глубине души она всегда считала его слишком мягким и уступчивым человеком, и только сейчас поняла, что Джеральд Майрик был таким лишь тогда, когда дело касалось только его и никого больше. Он готов был биться ради других, а собственные интересы стояли для него на втором плане.

Поэтому он всегда выгораживал… мою мать, подумала Кейт и впервые за много лет поняла, что уже не испытывает к ней ненависти. Родителей не выбирают, часто повторял ей отец, а Кейт всегда возмущенно фыркала и говорила, что очень жалеет, иначе она сама выбрала бы себе мать.

Сейчас Кейт начала понимать, что ее мать поступила честно, оставив дочь с отцом. Она, в отличие от многих других, не пошла на поводу у общественного мнения и открыто признала, что не готова заниматься воспитанием ребенка. И потом, она не отказывалась от Кейт. Она пыталась встретиться с дочерью, поговорить с ней, но дочь упрямо отказывалась от встреч, разговоров, подарков, – да и вообще от всего, что связано с матерью.

Может быть, ты и прав, папа… – подумала Кейт. Я вернусь в Вудроф и попробую с ней встретиться. Ничего не обещаю, но попытаюсь…

Ужин, который Кейт запланировала до болезни, грозил так и остаться несбыточной мечтой вначале из-за самой болезни, а потом из-за размолвок между Кипом и Грегом.

Кейт совершенно не хотелось быть «самкой», из-за которой двое «самцов» готовы разорвать друг друга в клочья. Ей не доставляло никакого удовольствия то, что Кип и Грег бесятся даже тогда, когда Кейт упоминает имя одного в присутствии другого. Кейт понимала, что разрешить этот конфликт удастся только ей, но все еще не была к этому готова.

Однако и Кип, и Грег, к огромному удивлению Кейт, ответили согласием на ее робкое напоминание об ужине.

Грег переборол себя и даже пришел пораньше, чтобы помочь Эльзе приготовить стол, – теперь он захаживал в «замок» по просьбе самой служанки, которая настолько воодушевилась успехом с пирожками, что поклялась научиться готовить, – а вот Кип, обычно отличавшийся пунктуальностью, опаздывал.

Кейт подумала, что он не придет вовсе, и заранее решила не огорчаться. Но чем больше проходило времени, тем сильнее Кейт чувствовала, как ей не хватает его присутствия. И даже Грег с его шутками, смехом и безобидным подтруниванием над Эльзой не смог поднять ей настроения.

Больше всего Кейт не хотела, чтобы ее огорчение заметил именно Грег. Но от Грега, который научился неплохо читать по ее лицу, оно не ускользнуло. Он и сам помрачнел, хотя посторонний человек вряд ли мог бы это заметить.

Окончательно уверившись в том, что Кип не придет, Кейт помогла Эльзе накрыть на стол и предложила садиться ужинать. Дядюшка, – на большее Кейт рассчитывать и не смела, – снизошел до того, чтобы снять халат. Пока он вешал его на спинку стула и собирал бумажки, вывалившиеся из кармана, явился гость, которого уже никто не ждал.

Кип пришел с большим букетом ярко-красных роз и сразу же попросил прощения за опоздание.

– Признаюсь, ужасно виноват… Кейт, мистер Майрик, чем я могу искупить свою вину?

С дядюшкой и Грег, и Кип познакомились, когда привезли в «замок» Кейт, а точнее, ее безжизненное тело. Кейт, конечно, предпочла бы познакомить дядю с друзьями менее экстравагантным способом, но случай – или судьба? – распорядились иначе.

– Вину? Искупить? – Дядюшка окинул Кипа взглядом, полным недоумения. – Да бог с вами, молодой человек. Садитесь за стол. У нас тут все просто, без церемоний.

Кип заметно омрачился. Кейт даже на секунду показалось, что его опоздание не было таким уж незапланированным. Как будто он хотел произвести эффект, но эффект не удался. Наверное, мне показалось, подумала Кейт. Кип, конечно, любит появляться внезапно, но это – скорее черта характера, нежели желание привлечь внимание к собственной персоне…

За столом воцарилось напряженное молчание, которого больше всего боялась Кейт. Ей так хотелось, чтобы Грег продолжил шутить, а Эльза оторвалась от тарелки и хотя бы посмотрела на гостя. И за что они так невзлюбили Кипа?

– Как поживает ваш роман, Кип? – поинтересовалась Кейт у писателя, чтобы хоть как-то разрядить обстановку.

– Замечательно, – оживился Кип. – Герои наконец-то зажили своей жизнью и даже иной раз удивляют меня своими поступками. Моя героиня, – тут он выразительно посмотрел на Кейт, – совершенно непостижимая девушка. Она бросается из крайности в крайность, и я даже не знаю, что с ней делать…

Это намек? – мелькнуло у Кейт, но она тут же отмела от себя эту мысль.

– Вы пишете о преступлениях, – вмешался Грег, – а сами-то хоть раз участвовали в раскрытии?

– Увы, нет, – покачал головой Кип, – но много читал. К тому же у меня были знакомые среди полицейских. Они охотно делились подробностями некоторых дел. Не все, конечно, но некоторые. Одного из полицейских я даже ввел как персонажа своей книги «Заря над пропастью». Читали?

– Нет, – признался Грег. – Я не читал ни одной вашей книги.

– Да, среди полицейских редко встретишь читающего человека, – поддел его Кип. – Я знал одного, который за всю свою жизнь прочитал единственную книгу и, представьте, даже гордился этим…

– Это не о Греге, – возразила Кейт. – Он любит читать. Правда, предпочитает классику современной литературе.

– Какой тонкий вкус, – иронично усмехнулся Кип. – А вы, Грег, однако, редкий экземпляр.

– Я не экземпляр, – спокойно поправил Грег, – и не персонаж. Я – человек, которому просто нравится читать. Можете считать, что это мое хобби.

– Дери мою плешь… – неожиданно встрял дядюшка Скотт.

Кейт испуганно посмотрела на дядю. Он окинул сидящих за столом таким взглядом, словно только что сделал величайшее открытие. Наконец его взгляд остановился на Эльзе, и он снова прошептал:

– Дери мою плешь…

– Дядя, что случилось? – пролепетала Кейт.

– Эльза, ты научилась готовить? – изрек наконец дядюшка.

– Я только учусь… – Кейт могла бы сказать, что Эльза покраснела, но она, скорее, побагровела: ее лицо налилось алым цветом, как яблоки сорта «Ред Делишес». Одновременно с этим неестественным румянцем на щеках Эльзы заиграла глупейшая из улыбок, но Кейт даже умилилась, глядя на женщину. – Мне помогал Грег, то есть мистер Кармайкл, – призналась Эльза.

– Эльза, не умаляйте своих способностей, – рассмеялся Грег и, поглядев на Скотта, добавил: – Клянусь вам, я только рассказывал: сколько, чего и как. Так что мои руки чисты, как эта скатерть. Эльза оказалась способной ученицей.

– Да… – пробормотал расчувствовавшийся дядюшка. – Иногда я не замечаю того, что творится у меня под носом. – Он покосился на Кейт, а потом снова повернулся к Эльзе. – Надеюсь, близкие простят мне этот грех…

– Конечно простят, – поспешила заверить его Кейт, в то время, как Эльза все еще улыбалась во всю ширину своего не очень-то зубастого рта. – Каждый проявляет свое внимание по-своему…

– А мне кажется, что знаки внимания должны быть красивыми, – вставил свое слово Кип. – Как и сами чувства…

– Но не все люди хотят пускать пыль в глаза, – возразил Грег.

Мужчины снова сцепились взглядами, как мечами. Кейт молила Бога только об одном: чтобы этот вечер закончился спокойно.

– Ухаживать красиво – значит пускать пыль в глаза? – поинтересовался Кип.

– Ухаживать можно по-разному, да и красота – понятие относительное. Кому-то нравятся розы в хрустальной вазе, а кто-то обрадуется и обычному полевому цветку.

– Так рассуждают только люди, которые не хотят и не умеют ценить красоту. А она, уж поверьте мне, – огромная сила. Впрочем, и такая же огромная ответственность.

– В каком смысле? – недоуменно уставился на него Грег.

– В том смысле, что красота – это ожерелье из настоящего жемчуга, а не какая-нибудь дешевая бижутерия. Вы наденете ожерелье из настоящего жемчуга на рынок, Кейт?

– Я вообще не ношу украшений, – ответила девушка.

– Вы не хотите меня понимать, – огорченно вздохнул писатель. – Что ж, попробую объяснить проще. Красота – это то, что нужно нести с достоинством. Ее нельзя бросать под ноги первому встречному, но ею нельзя и кичиться. Она должна согревать всех, как солнце. И при этом должна оставаться чистой, идеальной…

– Идеальной… – как эхо повторила Кейт.

– Вы так не считаете?

– Я считаю, что красота – это радость. И к ней нужно относиться также легко. Она есть – и это прекрасно. Но не стоит возводить ее на пьедестал. И потом, Грег прав. Красота – понятие относительное. Вы говорили о жемчужном ожерелье, а я вообще равнодушна к подобного рода вещам. По-вашему, это красота, а по-моему, просто забавная вещица, которая может очень мило выглядеть на чьей-то шее.

– Сдаюсь. – Кип отвернулся от нее. Его глубоко задело то, что Кейт поддержала Грега.

– Надо же, а я думал, что о подобных вещах люди уже давным-давно не говорят за столом, – улыбнулся дядя Скотт. – А вы не отчаивайтесь, Кип. Я вот, например, тоже когда-то предсказывал глобальное потепление, а мне никто не верил…

Какое отношение глобальное потепление имело к красоте, так никто и не понял. Однако все поняли, что Кип Моуз обиделся.

Кейт ждала Грега уже полчаса и страшно злилась. Зачем договариваться на десять, если ты не успеваешь приехать? К тому же он так спешил, и тон у него был такой взволнованный… Что могло случиться? – спрашивала себя Кейт, нервно поглядывая на циферблат.

Барри снова подошел к ее столику.

– Может быть, я все-таки принесу кофе? – дружелюбно поинтересовался он. – Как видно, ваш кавалер не торопится.

– Он – не кавалер, – натянуто улыбнулась Кейт. – Он – полицейский.

– Ого, – цокнул языком Барри. – Что за дела у вас с полицией? А это не тот ли самый полицейский, которому вы читали лекцию по американской литературе?

– Он самый, – кивнула Кейт. – О делах, Барри, ни слова. Это страшная тайна. На правительственном уровне. – Она хмыкнула про себя, увидев, как вытянулось лицо бармена. – Не бойтесь, я шучу. А ваша мисс Мэдсон так и не нашла замену Эве?

– Увы, – вздохнул Барри. – Я пытаюсь уговорить ее прибавить официантке жалованье, но она и слышать об этом не хочет. Из-за ее скупости никто не хочет работать в «Санрайс». Вот я и отдуваюсь за двоих. А получаю-то как за одного…

Кейт наконец разглядела за стеклянной дверью фигуру Грега.

– А вот и полицейский, Барри. Несите кофе. И лучше – два.

Грег выглядел не на шутку взволнованным, поэтому Кейт не отважилась отчитать его за почти сорокаминутное опоздание.

– Что-то случилось?

– Случилось, – сосредоточенно кивнул Грег, присаживаясь за столик. – Ваша беседа с подружками Стеллы, похоже, отменяется. Мы с Соллетом выяснили, что некто Джефри Пенни останавливался в «Честершир-холле» три раза за последние три месяца. Его визиты совпадают с днями исчезновения девушек. И еще одно, очень важное обстоятельство: Джефри Пенни уже был судим. Продажа порнографических фильмов со сценами откровенного и жестокого насилия плюс распространение наркотиков. Он вышел на свободу около двух лет назад и, видно, не забыл старые дела. Подозреваю, наш городок не единственный, где он «набирал» девочек для своих… грязных делишек. Но у нас ему, видно, очень понравилось. Не знаю, что он им обещал, чем заманивал, но, думаю, ты даже спорить не будешь, что сами они вряд ли бы на это подвизались… Ф-фух… Вот и все, – выдохнул Грег.

– Ты уверен, что это именно он?

– Слишком уж все складывается, – кивнул Грег. – Увы, прямых улик нет, поэтому я могу только допросить его. Ну, ничего, я поеду в Уолштон и сделаю все, что от меня зависит, чтобы засадить этого урода…

– Уолштон? – переспросила Кейт, чувствуя, как что-то внутри неприятно заныло. – Так далеко?

– Не так уж и далеко, – мягко улыбнулся Грег. – Моя поездка займет всего-то четыре дня. Ну пять, если случится что-то экстраординарное.

– Четыре-пять, – повторила Кейт, и Грег явственно расслышал грусть в ее голосе.

– Кейт, я же не на месяц уезжаю…

Грег потянулся к ней и взял ее руку в свою. Кейт почувствовала тепло его пальцев и улыбнулась. Рука у него была крепкой и нежной, а у нее – маленькой, хрупкой и немного холодной. Кейт всегда мерзла, когда волновалась, и Грег, почувствовав легкий холодок в ее пальцах, начал согревать их своими.

Они молча смотрели друг на друга, не замечая ничего, что происходит вокруг. Бармен принес им кофе, но они продолжали сидеть и смотреть друг другу в глаза. За несколько минут, – Кейт показалось, счетом им была бесконечность, – они не сказали друг другу ни слова.

Слова были не нужны. Их взгляды говорили ярче всяких слов. Ее серые глаза смотрели в его глаза и говорили: «я буду скучать». Его голубые глаза смотрели в ее глаза и отвечали: «не успеешь соскучиться». В ее серых глазах была смутная тревога, а в его голубых – нежное лукавство и надежда, что эта тревога развеется очень скоро.

Кейт хотела бы, чтобы это мгновение никогда не кончалось, но, увы, как и все хорошее, оно обречено было закончиться.

– Ваш кофе остынет, – ехидно заметил Барри, который любовался ими, наверное, с минуту. – И не ругайте меня потом за то, что я принес вам холодный.

Кейт осторожно вынула свою руку из теплой ладони Грега и посмотрела на Барри таким взглядом, что несчастный бармен готов был провалиться под землю, лишь бы его не видеть.

– Я забыл извиниться за опоздание, – сказал Грег, когда бармен отошел от их столика. – Спасибо, что прождала меня сорок минут.

– Все это время я искала тебе оправдание, – насмешливо улыбнулась Кейт. – В конце концов, это ведь – не свидание, а деловая встреча.

– Ну уж? По-моему, Барри так не подумал, – хмыкнул Грег.

– Какая разница, что подумал Барри?

– Никакой, – согласился Грег.

– Пришло время откровений, Грег Кармайкл, – торжественно начала Кейт и, поймав посерьезневший взгляд Грега, рассмеялась. – Да не волнуйся ты, я не умею допрашивать с пристрастием. Лампу к лицу точно не подставлю.

– Утешила…

– У тебя были девушки? – прямо спросила Кейт.

– Странно, что ты задаешь этот вопрос сейчас…

– Странно, что ты никогда об этом не говорил.

– Не говорил, потому что ты не спрашивала. Это первое. А второе – да мне и нечего особенного рассказать. Да, были. Три романа, две случайных связи и одна-единственная любимая неповторимая – в моем воображении.

– Три романа – не так уж и много. Хотя, конечно, зависит от их серьезности и длительности, – шутливо рассуждала Кейт. – Две случайные связи – тоже, в общем-то, не так чтобы очень… А вот одна-единственная любимая неповторимая – это серьезно. В самом деле, Грег, расскажи, какая она?

– Во-первых, она не «идеальная красавица» писателя Кипа Моуза, это уж точно. У нее есть недостатки и, скорее всего, о многих я узнаю не сразу. Но с ее недостатками я, думаю, смирюсь, так же, как и она – с моими. Во-вторых, она непременно должна быть, как это говорят, с изюминкой. Потому что это для меня – самое главное в женщине. В-третьих, она должна быть немного взбалмошной, чуть-чуть эксцентричной – а, впрочем, даже если она будет просто чокнутой, я смирюсь и с этим. В-четвертых, она должна уважать мое мнение, даже если оно расходится с мнением большинства. В-пятых… А в-пятых, она должна любить меня так же сильно, как я люблю ее.

– И как зовут эту твою воображаемую любовь?

– Мечта.

– Девушка по имени Мечта, – улыбнулась Кейт. – Звучит романтично. В тебе все-таки есть что-то романтическое, брутальный детектив Кармайкл.

– Брутальный? Надеюсь, ты шутишь. Иногда мне кажется, что я слишком весел. Настолько весел, что утомляю своей веселостью окружающих.

– И такое бывает, детектив. Но это относится к разряду тех недостатков, с которыми можно смириться.

– Кстати, о девушках, – напомнил Грег. – Все три бросили меня сами.

– Ты, наверное, много страдал? – полушутя-полусерьезно поинтересовалась Кейт.

– Нет, не страдал. Это не потому, что я такой легкомысленный, – поспешил объяснить Грег. – Если бы я любил, я бы страдал. Но я не любил ни одну из них…

– А что такое любовь, Грег?

– Я никогда не искал определений. Мне кажется, глупо объяснять то, что все равно не объяснишь. Люди любят давать определения всему на свете. Но есть вещи, которые не укладываются в рамки привычных нам слов. Их нельзя описать, их можно только почувствовать. И любовь – из их числа. Почему никому не приходит в голову объяснять слово «нежность»? Все почему-то привязались к любви, – улыбнулся Грег. – Наверное, она, несчастная, ждет не дождется, когда ее оставят в покое… Надеюсь, я тебя не разочаровал? – спросил он, ласково и внимательно глядя на Кейт.

– С чего бы это?

– Может, ты ждала трагических историй, любовных драм, разбитых сердец или еще чего-нибудь в этом духе? А у меня все оказалось слишком просто. Дух не захватывало.

– Мой друг Гарри всегда говорит, что не понимает, шучу я или говорю серьезно. Думаю, он то же самое сказал бы, познакомившись с тобой…

– Так это «да» или «нет»?

– Конечно нет. Я с самого начала почувствовала, что девушкой в твоей жизни не пахнет уже давно… Хотя, признаюсь, мне казалось странным, что такого красавчика никто до сих пор не окрутил.

– Это я-то красавчик? – хмыкнул Грег. – Ты снова, кажется, шутишь. С моими-то красивыми шрамами…

– Ну и что? – горячо возразила Кейт. – Твое лицо, по-моему, от них только выигрывает.

– Слава богу, я знаю, что ты – искренний человек, Кейт. Иначе подумал бы, что это – грубая лесть.

– Кстати, насчет шрамов… Я давно хотела спросить у тебя, как ты их заработал…

– И снова никакой романтики, – засмеялся Грег. – Ты, наверное, думаешь, что я получил их в неравной битве с преступниками? Ничего подобного. Когда мне было пять лет, я решил прокатиться «солнышком» на качелях. Вот и прокатился…

– Да бог с ней, с романтикой, – улыбнулась Кейт. – А насчет грубой лести… Грубой лестью было бы сказать, что ты красиво ухаживаешь за женщинами.

– Я не умею ухаживать. – Грег снова накрыл ладонью ее руку и уже без улыбки сказал. – Зато, мне кажется, я умею любить…

13

Несмотря на впечатляющий рассказ о Джефри Ленни, Кейт не оставляло смутное предчувствие того, что разгадку таинственного исчезновения девушек нужно искать не в далеком Уолштоне, а в Честершире. Грег, наверное, сказал бы, что ей, как настоящей журналистке, просто хочется обвинить во всем несуществующего маньяка, но причина, по которой девушка все еще сомневалась, была совершенно другой.

Единственным человеком, видевшим девушек на холме, был почтальон Альфред Уигги, с которым ей все-таки удалось познакомиться – он приносил почту для Эльзы. По его собственному утверждению, он каждый день возвращался с почты в одно и то же время. Его дорога пролегала по длинной Минфилд-стрит, растянувшейся вдоль холма.

О том, что почтальон ходит именно этой дорогой и именно в это время, могли знать многие жители города. Почему бы тогда кому-нибудь не воспользоваться этим фактом, заставив почтальона увидеть то, что он увидел? То есть девушек, поднимавшихся на холм?

Если предположения Кейт были верны, значит, кому-то очень хотелось обвинить во всех смертных грехах ее дядюшку и отвлечь подозрение от себя. А это могло прийти в голову только местному жителю, но уж никак не приезжему… Правда, на холме Альфред Уигги видел только двух девушек: Стеллу и Лиз, которые пропали последними.

Эву Карчер в день ее исчезновения последним видел Барри. Эва ушла из кафе «Санрайс» в обычное время, никому ничего особенного не сказала, и у дверей кафе ее никто не ждал… Этот факт ставил под сомнение теорию Кейт, и отчасти из-за него девушка решила не делиться с Грегом своими подозрениями.

Грег сказал, что встреча с подружками Стеллы Каррингтон уже не имеет смысла, но упрямая Кейт все-таки решила поговорить с девушками. Тем более Грег все равно уехал, и Кейт подумала, что в это время ей стоит чем-то себя занять, чтобы не провести в мыслях о нем остаток недели. Конечно, была еще статья, которую Кейт хотела написать о Кипе Моузе, но девушке не хотелось встречаться с писателем, пока Грега нет в городе.

Одним из неприятных недостатков Грега была ревность. Но Кейт готова была принять этот недостаток, и ей меньше всего хотелось на нем играть…

Молли и Пэйн, – так звали девушек, о которых рассказал Стив Каррингтон, – согласились встретиться с Кейт в кафе «Санрайс», которое уже успело ей полюбиться.

От остальных кафе Честершира «Санрайс» отличалось модным дизайном и возможностью вкусно и недорого поесть. Да и обслуживание было хорошим – Барри держал себя с клиентами запросто, но не переходил границ вежливости. К тому же бармен, а теперь еще и официант по совместительству, обслуживал клиентов быстро и никогда не заставлял ждать дольше обещанного времени.

Утром и днем «Санрайс» был тихим и уютным местечком, а вечером в кафе приходила молодежь и одинокие люди среднего возраста, которым просто хотелось видеть вокруг себя жизнь.

Девушки пришли в назначенный час и, как показалось Кейт, сразу отнеслись к ней с подозрением. Чтобы умаслить недоверчивых девиц, Кейт решила их угостить. Порция клубничной «Маргариты» развязала им языки. Сама же Кейт предусмотрительно ограничилась кофе, чтобы не расслабиться и не упустить ни слова.

Молли – субтильная и жеманная барышня с крашеными волосами цвета ежевики – рассказала о том, что Кейт уже знала от Грега: Стелла была довольно замкнутой девушкой, потому что над ней постоянно довлел отец.

– Я ва-абще такого никогда не видела, – протянула Молли. – Чтобы дочка так слушалась отца… Она же – взрослая девушка, а не пятилетняя девчонка… Представляете, Кейт, он указывал ей, во сколько возвращаться… Если бы мой папаша проделал со мной такое, я бы ему показала…

– А еще он ей с парнями запрещал встречаться, – вмешалась Пэйн, обиженная тем, что все внимание достается Молли. Пэйн была пышногрудой шатенкой, довольно ладно скроенной, но казавшейся немного полной на фоне своей подруги. – Сколько раз мы предлагали Стелле с кем-нибудь познакомиться. А она – ни в какую… Все говорила, что папе это не понравится…

– А вы знали, что Стелла заправляла магазином, пока Стив Каррингтон лежал в больнице? – поинтересовалась Кейт.

– Конечно, – ответила Молли. – Мы ей даже предложили оторваться по полной, пока папаша не видит.

– Но она отказалась, – добавила Пэйн. – Сказала, что дел много. Но я ей не поверила. У нее на лице было написано, что она с кем-то закрутила. Я бы не удивилась, что у нее кто-то появился, пока отец болел. Он ведь ее вконец доконал, бедняжку…

– А она не говорила, кто именно?

– Нет, – покачала головой Молли. – Мы вообще о ней мало чего знали. Пытались, так сказать, взять над ней шефство – такая красивая девчонка пропадает… Но ее папаша так на нас косился, когда мы приходили к ней… А откровенничала Стелла редко. Только однажды разговорилась, когда мы с Пэйн подпоили ее в баре. Даже сказала, что дневник ведет… Как школьница, ей-богу…

– Дневник? – оживилась Кейт. – У нее был дневник?

– Да, был, – кивнула Пэйн. – Она его от отца прятала под матрасом. Туда-то он, слава богу, не лез…

– А вы говорили об этом полиции?

Девушки переглянулись.

– Нет, – с виноватым видом ответила Молли.

– Но почему? – удивилась Кейт. – Ведь дневник мог бы помочь ее найти…

– Мы подумали, что она сама вернется, – призналась Пэйн. – А если бы о дневнике узнал ее отец… Он бы обязательно его прочитал, а Стелла, сами понимаете, нам спасибо за это не скажет.

– Ясно, – кивнула Кейт.

Значит, Стелла Каррингтон вела дневник. И не исключено, что описывала в этом дневнике то, что происходило с ней, пока отец лежал в больнице… Вполне возможно, в этом дневнике есть имя того, с кем она «закрутила». Имя человека, который причастен к ее похищению…

– Понимаете, Кип, к Стиву Каррингтону лучше пойти мужчине. К женщинам он относится слишком уж настороженно. Может быть, он вообще меня на порог не пустит. Какой уж там дневник…

Кейт умоляюще посмотрела на Кипа. Кип задумчиво молчал и теребил шнур кальяна, обмотанный голубой и золотистой ленточками.

– Вы думаете, что найдете в этом дневнике разгадку? – поинтересовался Кип. Кейт кивнула. – Не знаю, Кейт, мне не нравится эта затея. Во мне не настолько силен дух авантюры, чтобы я на такое решился. Прийти к незнакомому человеку, врать, что я из полиции… А вдруг этот Стив меня видел и знает, что я – писатель? Как я тогда буду выглядеть?

– А как же «независимое мышление»? – напомнила Кейт.

– Я говорил о вас, а не о себе…

– И потом, – продолжала настаивать Кейт, – вы ведь не ради праздного любопытства к нему пойдете. Мы можем помочь его дочери…

– Да, – кивнул Кип, – я понимаю. А что, если в этом дневнике не окажется ничего, кроме стенаний одинокой души?

– По крайней мере, мы будем считать, что сделали все, от нас зависящее, чтобы помочь Стелле Каррингтон… Поймите, мне некого больше просить, Кип, – прибегла Кейт к последнему аргументу. – В Честершире у меня не так много друзей. Только вы и… – Кейт притихла, поняв, что сейчас ей не стоит напоминать Кипу о Греге. – Не могу же я просить об этом дядю?

Кип снова замолчал, поднес к губам кальян и затянулся ароматным дымом. Кейт уже злилась на себя за то, что пришла к нему. Теперь ей придется рассказать об этом Грегу, и вряд ли тот оценит ее старания, которые к тому же не увенчались успехом…

Кип выпустил изо рта клуб дыма и посмотрел на Кейт с хорошо знакомой ей улыбкой: мягкой, с ямочками на щеках.

– Хорошо, Кейт. Я вам помогу. Только в случае провала не ругайте меня сильно. Ведь в лицедействе я – дилетант.

Полицейскую форму Кейт купила в Ширстоне, в бутафорском магазинчике с названием «Все для маскарада». Конечно, человек знающий сразу заметил бы, что форма – ненастоящая, но Стив Кармайкл не так уж часто имел дело с полицейскими, чтобы заподозрить обман.

Конечно, Кейт понимала, что в случае разоблачения им с Кипом придется несладко, но она готова была взять вину на себя. В конце концов, идея принадлежит ей. А Кип – всего лишь исполнитель главной роли.

Форма сидела на Кипе неважно – Кейт ошиблась с размером, поэтому костюм выглядел немного мешковатым. Рассматривая переодевшегося писателя, Кейт мысленно сравнила его с Грегом. Сравнение было не в пользу Кипа. На Греге форма сидела, как влитая, и даже не из-за идеально подобранного размера, а потому, что это была его форма. Кип и форма полицейского существовали отдельно друг от друга, потому-то мужчина и выглядел в ней так нелепо.

– Ничего, Стиву Каррингтону будет все равно, как вы выглядите. Главное, делайте серьезное лицо.

– А что, обычно оно у меня – несерьезное? – с улыбкой поинтересовался Кип.

– Обычно оно у вас умное, – в ответ улыбнулась Кейт.

Неподалеку от дома Стива Кейт и Кип расстались. Кейт спряталась за пышным кустом, а Кип отправился, как он выразился, «лицедействовать».

Кейт осторожно отогнула ветки, усыпанные ярко-красными ягодами, и принялась наблюдать за происходящим. Кип подошел к дому, поправил брюки, позвонил в дверь. Через некоторое время дверь открыл Стив Кармайкл. Кейт заметила, что его лицо не выражало бурной радости по поводу визита очередного полицейского. О чем говорили мужчины, Кейт не слышала, но зато увидела, что Стив все-таки пригласил Кипа войти. Дверь закрылась, и над Кейт снова сгустились тучи неизвестности.

Хоть бы он все-таки разрешил Кипу взять этот дневник, молилась про себя Кейт. Только бы не отказал…

Минуты шли, а Кипа все не было. Это внушало Кейт определенную надежду. Значит, Стив Каррингтон ищет дневник. А если он его ищет, то, вполне возможно, отдаст…

Кип провел в доме Каррингтона около десяти или пятнадцати минут. Затем дверь открылась, и Кейт с бьющимся сердцем пригляделась к вышедшему Кипу. Но, увы, в руках Кипа ничего не было. Может быть, он засунул дневник в карман? – лелеяла последнюю надежду Кейт.

– Ну что?

– Ничего, – вздохнул Кип и сорвал с куста, за которым пряталась Кейт, ярко-красную ягоду. – Я долго убеждал его, что нужно отдать дневник, но он категорически отказался.

– Он хотя бы искал его?

– Он сказал, что все это – лишь домыслы легкомысленных девчонок. Стив Каррингтон уверен, что его дочка никогда не вела дневника. Когда я сказал ему, что дневник лежит под матрасом, он привел меня в комнату и демонстративно стащил с кровати матрас. Дневника, Кейт, увы, там не оказалось…

– Не оказалось? – разочарованно переспросила Кейт. – Может быть, Стелла его переложила? А вы искали где-нибудь еще?

– Искали? – усмехнулся Кип, катая по ладони сорванную ягоду. – Нет, Стив Кармайкл больше ничего искать не собирался. Он обозвал меня бездельником и попросил больше его не беспокоить. Во всяком случае, по такому нелепому поводу…

– Да… – вздохнула Кейт. – И на что я только рассчитывала? Простите, Кип, я втянула вас в неприятную историю…

– Забудьте, Кейт. Что было, то прошло. Я утешаю себя тем, что меня, по крайней мере, не разоблачили…

Кип зажал ягоду между большим и указательным пальцем и стиснул их. Из ягоды потек алый сок. Кейт на секунду испугалась: алая жидкость, текущая по пальцам Кипа, показалась ей кровью. Кейт тряхнула головой, чтобы прогнать наваждение.

Хорошее же у меня воображение, мысленно усмехнулась она. А Грег все-таки прав: каждый должен заниматься своим делом…

Кейт увлеченно писала свои «Честерширские заметки» и с нетерпением ждала возвращения Грега. Он звонил ей почти что каждый день, но Кейт все равно чувствовала, что уже успела соскучиться. Ей хотелось увидеть его лицо, услышать его веселый голос, его шутки, пусть и по адресу самой Кейт.

Ей казалось, что Грег, уехав, забрал с собой частичку ее души. Во всяком случае, у Кейт появилось ощущение, что внутри нее не хватает какого-то маленького, постоянно тикающего механизма, отвечавшего за ее веселое и легкое настроение. Единственными людьми, с которыми в эти дни ей хотелось видеться, были Кармайклы, а единственным занятием, которое спасало ее от набегающих мыслей о Греге, была незаконченная статья.

Кейт все еще не понимала, любит ли она Грега или он – очередное, хотя и очень сильное, увлечение. То, что она испытывала к Грегу, значительно отличалось от ее чувств и к Микки, и к Кипу. Отношения с Микки смахивали на подростковый роман, а Кипом, похоже, она увлеклась только потому, что была очарована атмосферой, которой он окружил их знакомство. Кип умел красиво ухаживать, делать комплименты, – и при этом умудрялся сохранять и независимость, и загадочность.