Текст книги "Деньги на ветер"

Автор книги: Эдриан Маккинти

сообщить о нарушении

Текущая страница: 9 (всего у книги 23 страниц) [доступный отрывок для чтения: 9 страниц]

– А почему предпочитают именно русских?

– Потому что женам нравится помыкать белыми цыпами, а мужья надеются их трахать – это одно другому не мешает. Знаешь, ты вовсе недурна, Мария, могу найти тебе такую работу, если захочешь. Постоянную. Придется делиться с управлением шерифа, но ты все равно сможешь зарабатывать по четыре-пять сотен в неделю.

– Я вам уже говорила, я не шлюха.

– Не шлюха, а высококлассная девушка по вызову. Поработай так годок-другой, накопишь на ресторанчик там, у себя в… откуда ты?

– Из Мексики. Город Вальядолид, штат Юкатан.

– В общем, не знаю, хочешь ты там жить или нет, но ты могла бы перебраться сюда. Обдумай это. Как бы то ни было, допивайте, хватит болтать, мы опаздываем.

Анжела допила кофе, мы сели в «ренджровер».

Может быть, пришло время спросить его о вмятине слева на капоте?

– Отличная машина, – сказала я.

– Моя гордость и отрада.

– А что случилось с…

– А, твою мать! – прервал меня Эстебан и резко затормозил. Сияя черным лаком, к нам подъехал огромный «кадиллак» шерифа Бригса. К своему удивлению, я заметила, что рука у меня дрожит. Его не было в списке подозреваемых, составленном Рики, но в его присутствии я почему-то нервничала.

Автомобиль Бригса мигнул фарами.

– Что ему от меня нужно? – простонал Эстебан, выключил двигатель и открыл окно.

Шериф Бригс и Клейн, его худой, мерзкий на вид помощник, вышли из машины. Бригс сегодня был в форме шерифа. Черные высокие ботинки, темно-зеленые брюки, зеленая рубашка с приколотым к ней золотым значком, темно-зеленая ковбойская шляпа, черная кожаная куртка, дубинка, фонарь, пистолет. Особенно меня поразила шляпа. В голову пришло: mierde,я в Америке!

Бригс оперся о дверцу у водительского сиденья, заглянул в окно и снял солнечные очки. Внимательно рассмотрел меня и Анжелу – мы сидели в глубине машины, – потом сосредоточился на Эстебане.

– Ты как будто ужасно спешишь, – произнес Бригс.

– Опаздываем, – ответил Эстебан.

– Вот как! – Шериф Бригс встретился со мной взглядом и улыбнулся. – Доброе утро, мадам, – поздоровался он.

– Доброе утро, шериф, – ответила я по-английски.

– Как вам тут у нас, ведь у вас было время немного освоиться? – спросил Бригс.

– Очень у вас красиво, – сказала я.

– То-то и оно, то-то и оно, – согласился он.

– Простите, шериф, но мне и в самом деле надо ехать. Сами понимаете, сегодня нам тяжело придется: стало меньше рабочих рук, – вмешался Эстебан.

Бригс кивнул и поинтересовался:

– Точно, чуть не забыл, скольких ты потерял?

– Семерых, по-видимому, забрали в центр для интернированных в Денвере. Мой юрист надеется одну из них, Инес, вызволить сегодня под вечер: она помолвлена с американцем. Есть еще одна девица, Хуанита, Флора говорит, она беременна, так что ее, может быть, тоже удастся вытащить. Никого из мужчин, конечно, не отпустят. А это значит, у нас по-прежнему не хватает людей на Пёрл-стрит.

Шериф Бригс обернулся к помощнику.

– Неважно складываются обстоятельства для нашего друга Эстебана, – посетовал он.

– Похоже на то, шериф, – подтвердил Клейн.

– Не хватает людей для работы, – продолжал шериф Бригс, по-прежнему обращаясь к помощнику.

– Но, шериф, разве не взяли вы город Субхан в Кувейте силами половины взвода? – сказал Клейн, явно слышавший эту историю пару сотен раз.

– Конечно, взял, Эй-Джей, ведь хорошо известно: полвзвода американской морской пехоты способны справиться с любой задачей.

– Аминь, – отозвался Клейн.

– Однако вернемся к мексиканцам. На то, чтобы заменить в работе нескольких белых мужчин, нужна целая армия мексиканцев, разве я не прав, помощник? – осведомился Бригс.

– По-моему, верно говорите, – поддержал помощник. – «От дворцов Монтесумы…», [14]14
  Помощник цитирует первую строчку гимна морских пехотинцев (дворец Монтесумы в Чапультепеке морские пехотинцы захватили во время Американо-мексиканской войны 1846–1848 гг.).


[Закрыть]как в песне поется.

– Вот уж правда, «от дворцов Монтесумы», – со смехом согласился шериф Бригс.

Эстебан, кипевший от нетерпения, встрял в разговор:

– Всегда приятно видеть вас, шериф Бригс, но сейчас мы очень опаздываем, а некоторым моим клиентам нужно подтвержде…

Шериф Бригс перебил его:

– Выйди из машины, Эстебан.

– В чем дело-то?

– Выйти из машины. Непонятно?

Анжела стала расстегивать ремень безопасности.

– Нет-нет, вы, дамочки, оставайтесь на местах, – сказал шериф Бригс.

Эстебан вылез из машины. Помощник развернул его лицом к «ренджроверу» и велел положить руки на крышу.

– Славный костюмчик для обезьяны, – сказал Клейн, и они с шерифом рассмеялись.

– Слушайте, в чем дело-то? – возмутился Эстебан.

– Заткнись, твою мать! – рявкнул шериф Бригс и ударил Эстебана дубинкой сзади по ногам.

Тошнотворный звук удара дубинки о плоть.

Эстебан упал лицом на асфальт, перевернулся.

Шериф Бригс ударил его снова и еще два раза съездил по руке, которой тот пробовал закрыться.

– Со мной нельзя так обращаться, я гражданин США! – закричал Эстебан.

– В своем городе я делаю что мне будет угодно, – заявил шериф Бригс и ударил Эстебана ногой по голени. – Покажи ему, Эй-Джей.

Клейн достал из кармана пластиковый пакет и бросил Эстебану на грудь.

Я выпрямилась на сиденье, чтобы лучше видеть происходящее у машины.

– Что это? – простонал Эстебан.

– Это марихуана из Британской Колумбии, выращенная методом гребаной гидропоники, по пятьсот долларов за унцию, марка качества – четыре-двадцать.

Эстебан попробовал подняться. Клейн вытащил пистолет и взял его на мушку. Мы с Эстебаном встретились взглядами. Он пристально смотрел на меня и не казался испуганным. Я ободряюще кивнула ему, надеясь, что он поймет это правильно.

– Так в этом все дело? – спросил Эстебан.

– Именно, – подтвердил шериф Бригс. – В этом все и дело. Мы договорились о кокаине из Мексики, а ты торгуешь и льдом, и метом, и марихуаной и везешь все это из гребаной Канады. Ты кем себя возомнил, amigo?Мы где, по-твоему, находимся? От меня ведь ничего не скроешь, Эстебан. Ничего. Я знаю все, что происходит в этом городе. Все, что пытаешься сделать ты или кто другой, мне, твою мать, прекрасно известно. Никогда не забывай об этом.

Эстебан поднялся на ноги, потирая ушибленную руку.

– Так это вы навели СИН? Чтобы меня достать? – спросил он.

Шериф сплюнул.

– Федералы нам о своих планах не докладывают. Ко мне рейд не имеет никакого отношения, – ответил он.

Эстебан кивнул и на мгновение закрыл глаза. Подумал. Взглянул на шерифа и попытался улыбнуться:

– Буду с вами откровенен, шериф. Насчет дури вы правы. Это была проверка рынка. Я привез первую небольшую партию на пробу. В качестве эксперимента. Я бы рассказал вам, если бы дело выгорело.

– Сдается мне, что оно-таки выгорело, – сказал Бригс.

– Похоже на то. Рискованная, однако, работа. Основную партию доставят завтра. В дальнейшем будут привозить раз в месяц. Пойдет лед и травка. С вашего одобрения, разумеется. Я как раз собирался поставить вас в известность, – быстро добавил Эстебан.

– Нисколько не сомневаюсь, – отозвался Бригс.

Эстебан старался держать себя в руках.

– Могу показать бумаги. Мне скрывать нечего. Вкладываю капитал в тридцать косых, рассчитываю на прибыль в сотню. Это семьдесят чистыми. Могу предложить вам двадцать с этой и каждой последующей партии.

Шериф Бригс кивнул и шлепнул себя дубинкой по ладони.

– Тридцать пять, – сказал он.

– Тридцать пять? Рискую-то я, – возразил Эстебан.

– Тридцать пять к концу недели.

– Это невозможно. Тут товара на месяц, потребуется несколько недель, чтобы все реализовать. Я ведь не кому попало, тщательно выбираю людей из определенной прослойки.

Бригс с помощником переглянулись, и Клейн сильно ударил Эстебана дубинкой в пах.

Тот попятился назад с широко расставленными ногами, ухватился за верх «ренджровера», согнулся и выложил на асфальт часть съеденного круассана и кофе.

– Ты, наверно, не расслышал. Тридцать пять к концу недели, – мягко сказал Бригс.

Эстебан застонал.

Шериф Бригс кивнул помощнику.

– Видишь, я же тебе говорил, тут не о чем волноваться. Ясно было, мы с ним договоримся, хоть сейчас и не самое время, – сообщил он Клейну и пошел к своей машине.

– А как быть с четыре-двадцать? – спросил помощник.

– Вот черт, чуть не забыл. Забирай дурь, наш старина Стив, конечно, возражать не будет. – Темные глаза шерифа Бригса сияли от удовольствия.

Полицейские сели в машину и, погазовав немного на месте, укатили по Пёрл-стрит.

Никто ничего не видел, кроме работников «Старбакса», но те знали, что лучше помалкивать.

– И часто такое бывает? – шепотом спросила я.

Анжела приложила палец к губам.

– Ты об этом не волнуйся. Потом поговорим, – прошептала она в ответ.

Эстебан молча сел в машину. Вытер лицо шелковым носовым платком, отдышался и завел мотор. На вид ему вроде бы не так уж здорово досталось, но я обратила внимание, что он держит руль только левой рукой. На Кубе, где нет машин с гидроусилителем руля или автоматической коробкой передач, он вообще не смог бы вести, но здесь как-то ухитрялся.

Эстебан осторожно вел «ренджровер» по Пёрл-стрит и вскоре выехал на Олд-Боулдер-роуд.

Олд-Боулдер-роуд. Черно-белые фотографии Рики. Телефонный звонок после моего дня рождения.

– Оставлю вас на вершине, под гору сами пойдете, – тихо сказал Эстебан.

Мы ехали мимо огромных домов, по мере приближения к вершине они становились все больше. Эстебан остановил машину в дорожном кармане под небольшой зеленой табличкой «Смотровая площадка». Обернувшись к нам, он дал Анжеле цепочку с ключами. На каждом висел кусочек картона с номером.

– Анжела, вы сегодня работаете с Марией, покажи ей что и как, где в каждом доме причиндалы для уборки, и не забудь о сигнализации. – Эстебан перевел взгляд на меня. – Знаешь, что такое система сигнализации?

Я не знала, он объяснил:

– В каждом доме есть сигнализация, которую мы отключаем, когда входим, а уходя, включаем снова. Это очень просто. Поняла?

– Конечно, – ответила я и подумала: чего тут не понять? Для работы системы требуется бесперебойное электроснабжение и быстрая реакция полиции, то есть то, чего в Гаване не было и нет.

– Анжела, не забудь показать ей, каким клиентам нужна полная уборка, а каким только обработка поверхностей. Нет смысла тратить время на людей, которым не нужно то, что мы делаем.

– Разумеется, – согласилась Анжела.

– Так, выходите обе из машины, хочу кое-что показать Марии.

Эстебан был мужчина крупный, мне же опыт подсказывал, что крупные дольше переживают унижение. Ведя нас от машины к просвету среди деревьев, он все еще тяжело дышал и потирал руку.

– Ну, Мария, вот мы и пришли. – Он постарался улыбнуться. – Здесь будешь работать по утрам. Отсюда всю гору видно. Под нами резиденция Уотсона. Важный кинопродюсер. В его доме свои уборщицы, но я и у него бывал. Толкнул ему кокаин. Лично доставил. А тот дом на вершине за забором и весь в огнях – Тома Круза.

– Того самого Тома Круза?

– Того самого. Живет здесь примерно шесть месяцев в году, когда не снимается. Кажется, сестра его живет тут круглый год.

– Я буду убираться в доме у Тома Круза?

– Нет-нет. У него – свои уборщицы. Как я уже говорил, наши клиенты – светила помельче. Не Уотсоны и Крузы этого мира. Но вполне можете увидеть кое-кого из знаменитостей. Важно не подавать виду. Не реагировать. Они этого не любят. Делай вид, как будто тебя вообще нет. Что ты невидима. Никогда не смотри в глаза клиентам и первой не заговаривай. Говорить можно, только если тебя спросят. Поняла?

– Si, Don Esteban.

– Хорошо. – Ему понадобилось еще некоторое время, чтобы окончательно прийти в себя. – Вы, наверно, всё думаете об этой истории с шерифом?

– Да, – тихо призналась я; Анжела промолчала.

– Дело в том, что я гражданин США. – Он произнес это негромко, стараясь скрыть возмущение.

Я кивнула.

– Гражданин США, а если этот ублюдок попробует вломиться ко мне в дом, пристрелю его из карабина. Пристрелю. И ничего мне не будет. Не важно, полицейский он или нет. Герой войны или нет. Если без ордера, закон на моей стороне.

Эстебан сел на плоский красный валун и промокнул платком лоб.

– Мы, пожалуй, уже пойдем, – робко проговорила Анжела.

– Нет-нет, подожди. Пусть Мария тут осмотрится. Оглядись вокруг, Мария.

Я обвела взглядом окрестные леса и горы. Вершина за вершиной, они простирались на запад километров на пятьдесят.

Итак, в конце концов я попала, куда хотела. Вот оно – место, где умер мой отец. Попробовала вызвать в себе какие-нибудь эмоции: злобу, сожаление, грусть, – ничего не вышло.

– О чем ты думаешь, Мария? – спросил Эстебан.

– Красивые здесь места, – ответила я.

– Все это когда-то были мексиканские земли. Сто пятьдесят лет назад. Мексика. Наша родина. Украденная американцами, которые об этом даже не подозревают. Они своей истории не знают. Мы пригласили их в страну, а когда им запретили иметь рабов, они напали на нас. Как изменник в материнском доме. Как неблагодарная собака.

Лицо у него покраснело. На лице выступил обильный пот. Я даже испугалась, уж не начинается ли у него сердечный приступ. В глазах стояли слезы.

– Мексика. Отсюда и до самого Тихого океана. А этот гребаный сукин сын… – пробормотал он и заплакал.

– Ну, пошли, – шепнула мне Анжела.

Мы оставили его одного. Я попрощалась, но Эстебан, кажется, не слышал.

Пройдя мимо огромного особняка Уотсона, мы вошли в соседний дом. Анжела вставила ключ в замочную скважину и показала мне, как отключается система сигнализации.

Работы в этом доме было немного: лишь протереть пыль да пропылесосить ковры.

В следующем – то же самое.

Я ожидала увидеть роскошные дворцы, но в тех домах, где мы убирались, никакой роскоши не было. Такого же размера особняки есть у нас в Гаване, в районе Ведадо, они принадлежат высокопоставленным партийным функционерам. Только на Кубе, разумеется, нет таких потрясающих видов на горы.

Работа казалась несложной. Первые три дома пустовали, уборка в них заняла совсем немного времени. Единственным поводом для волнения оказалась дохлая мышь в раковине. Следующий дом оказался обитаемым. Хозяйка, актриса, правда, нам не показалась: во время уборки она в подвале занималась на тренажере, бежала по движущейся дорожке. Мы собрали раскиданную одежду, запустили посудомоечную машину, убрались в комнате, где она проводила большую часть дня, аккуратно расставили в огромном холодильнике диетические коктейли и картонные коробки с сигаретами.

И тут меня ждал сюрприз: мы вошли в тот самый дом, в котором я работала с Пако накануне вечером, с ретро-футуристическими причудами и обилием кривых линий. Минималистическая мебель, низенькая кожаная софа, неудобные высокие стулья, сидя на которых упираешься носом в собственные колени, светильники из нержавеющей стали, в гостиной стол из черного дерева. Огромные окна в восточной стене выходили на Олд-Боулдер-роуд, а в западной – на Скалистые горы. При свете дня дом выглядел лучше, чем вечером. Анжела показала мне, как войти и отключить сигнализацию. Код оставался тот же, что был назначен изготовителем – 9999. Джек Тайрон на кухне читал газету. Перед ним стояла коробка кукурузных хлопьев «Фростид» и кофейник с кофе, приготовленным из пережаренных, как я поняла по запаху еще в прихожей, зерен. На стойке красовалась уже другая ваза с фруктами, среди которых нашлись и киви – можно будет снова поживиться.

Я рассмотрела Джека при свете дня. Вспомнились заметки Рики и анекдот о наклейке на бампере, услышанный на вечеринке. Тридцать один год, родился в Денвере (штат Колорадо), голливудский актер, имеет довольно неплохое алиби на ночь гибели отца – находился в тысяче шестистах километрах от Фэрвью, в Лос-Анджелесе, но пока не поговорю с ним, из числа подозреваемых его исключать нельзя.

– Надо, наверно, поздороваться? – шепнула я Анжеле.

Она отрицательно покачала головой. Мы сняли куртки, нашли все, что нужно для работы, и стали убираться. Я протирала пыль, Анжела орудовала пылесосом.

– Доврое утво, дамы, – поприветствовал нас Джек с полным ртом, пытаясь одновременно унести газету, кофе и тарелку с хлопьями в гостиную и при этом ничего не уронить.

– Доброе утро, сеньор Тайрон, – отозвалась Анжела.

Выглядел он лучше, чем вчера. Да что там скрывать, это был просто красавец, если вам нравятся бледные светловолосые американцы спортивного телосложения. Как ни странно, выяснилось, что мне они ужасно нравятся.

«Эти вскормленные на кукурузе западные мальчики», – сказал как-то Рики, и сейчас я поняла, что он имел в виду. Джек был бледен, но даже и до утреннего душа излучал здоровье и силу – тело его было словно выточено из мрамора. Округлый подбородок отнюдь не говорил о слабости, волосы привлекательно взъерошены, а голубые глаза по цвету напоминали скорее кишащее меч-рыбами море под Сантьяго, чем грязную Гаванскую бухту. Теперь эти голубые глаза смотрели на нас с улыбкой.

– Можете заняться делом, дамы, Пол вчера опрокинул бутылку на персидский ковер. Тут уже пытались его отчистить, наутро я его тер и «Пледжем», и «Окси», но пятно как было, так и осталось.

Мы с Анжелой стали рассматривать поврежденное место. К вчерашним разводам усилиями Джека добавилось еще и желтое пятно от взаимодействия химии с шерстью. Ковер был безнадежно испорчен.

Пока Анжела объясняла суть необратимых последствий, я унесла пылесос на второй этаж, но прежде чем его включить, пришлось минут двадцать собирать разбросанную по полу одежду и остатки вчерашнего ужина.

Накануне я сюда не заходила. По-видимому, именно тут личность Тайрона обнаруживала себя в полной мере. По стенам висели киноафиши и фотографии из фильмов. Вероятно, он действительно был восходящей звездой, но я впервые встретила его имя только в заметках Рики. Видела один или два фильма с его участием, но Тайрон в них не запомнился. Судя по фотографиям, он снимался в «Мистере и миссис Смит» с Брэдом Питтом и Анджелиной Джоли и в фильме «Миссия невыполнима-3» с Томом Крузом, однако в настолько незначительных ролях, что на афишах его имя не фигурировало.

В спальне висело несколько его фотопортретов, призы и гигантское, подписанное и взятое в рамку изображение двоих похожих друг на друга мужчин в космических костюмах, которые, казалось, прилипли к телу.

Я внимательно рассмотрела награды.

«Лучший из новичков телеэкрана-1999», «Лучший новый талант кинофестиваля „Сандэнс“-1998», «Подающему надежды в шоубизнесе-2000».

Все эти призы были давние, и я подумала, что на них его карьера и остановилась.

Ванная на втором этаже была увешана зеркалами, на полках теснились средства для ухода за волосами в таком количестве, что впору парикмахерскую открывать. Даже жены кубинских партийных функционеров не уделяли такого внимания своей внешности.

Я как раз с восторгом нюхала крем для кожи «Сливовый остров», как вдруг в зеркале увидела у себя за спиной хозяина дома.

Он ухмылялся:

– Я знаю, о чем ты думаешь. Ты вспоминаешь ту песню Карли Саймон, да?

– Простите, – пролепетала я, закрывая баночку крышкой.

– Ну Карли Саймон, помнишь?.. Песня Уоррена Битти. Да ладно, знаешь, не волнуйся ты так. Гм… тебя как зовут?

– Мария.

– Мария, я встретил девушку по имени Мария, – пропел он баритоном.

Этой песни я тоже не знала, но, поощряя его, улыбнулась.

– Я тебя раньше не видел, ты когда устроилась? – спросил он.

– Вчера была тут вечером, – призналась я.

– О господи, правда? Застала меня в мерзком состоянии. Мне очень стыдно. Честно тебе говорю, я вовсе не такая задница…

– Да нет, вы были со мной очень вежливы, – успокоила его я.

– Вежлив? Гм… Ну конечно, вежлив. Слушай, ты не против, я зубы почищу? А то Пол должен зайти с минуты на минуту.

Я пошла убирать постель, а он стал чистить зубы.

– Что думаешь об этой старой обители? – спросил он с полным ртом пены.

– Очень милая.

– Точно, и мне тоже нравится. Живу тут в лыжный сезон уже много лет. Остальное время в Лос-Анджелесе. Теперь понимаешь, откуда эти портреты. Не хочу, чтоб у тебя насчет этого были сомнения. Я – не псих. То есть на лбу ведь у человека не написано. Это Вероника Лейк в кофейной лавке. А там Натали Портман идет по улице.

Я не могла понять, о чем он говорит.

Он это заметил, сплюнул пену и утерся полотенцем.

– Фотопортреты. На стене. Когда снимаюсь, я этот дом сдаю. Никогда не знаешь, кто тут поселится. А вдруг директор по кастингу с какой-нибудь киностудии?.. Вот и вешаешь портреты – пусть знают, какие у тебя ценные связи. От связей у нас тут зависит буквально все. И только процентов на пять от таланта.

– Si.Связи. Вы, скажем, знакомитесь со мной. А у меня кузина, Сальма Хайек, ищет себе звезду-партнера для съемок, – выдала я.

Он выпучил глаза, а я, не успев сочинить дальше, выдала себя улыбкой. Поняв, что я шучу, он расхохотался. Приятный, заразительный смех заполнил комнату.

– У-ух, вот это здорово! С тобой, сразу видно, надо держать ухо востро. Ты откуда?

– Из Юкатана.

– Юкатан, гм, это где-то там… гм, в Центральной Америке. Так мне кажется. Правильно?

– Нельзя сказать, что вы очень сильны в географии, – заметила я.

– Бог ты мой, совсем я тебя разочаровал! Это освежает. В Лос-Анджелесе горничная мои лобковые на интернет-аукционе продавала.

Я не знала, что такое «лобковые» и интернет-аукцион, но по морщинкам у него вокруг глаз догадалась, что он сказал что-то смешное, и улыбнулась.

– Срубила сотню баксов. Немного, конечно. Мне пришлось и самому два раза вступить в игру, чтобы поднять цену. – Он прислонился к стене и покачал головой. – Сумасшедший бизнес. Просто сумасшедший. Я бы такое мог тебе порассказать! Но не буду, я знаю парня, на которого ты работаешь, гм… этого с бородой, который тебе передохнуть не дает.

– Эстебан.

– Точно, Эстебан. Пол говорит, он может достать нам чуть ли не что угод… ну да ладно. Есть время выслушать одну короткую историю?

– Si, señor.

– Зови меня Джеком, пожалуйста.

– Si, señorДжек.

– Просто Джек… Так вот, снимался я с Крузом в «Миссия невыполнима-три». Роль на две странички. Он меня, может, и не помнит. Заезжал сюда год назад, а к себе ни фига не приглашал, извини за мой французский. Гребаная Кидман и то там бывала, а они с Кэти – как материя и антиматерия… Ты, может, не в курсе: Николь Кидман – это его бывшая, а сейчас он женат на Кэти Холмс… Что-то я сбился… А, да. Мне ребята на съемках рассказали: у него в жилом автоприцепе специальный шредер стоит, Круз все измельчает, сжигает до золы, понимаешь, чтоб никто не мог порыться у него в шмотках и продать находки в сети. Как тебе такое? Ну не параноик, а?.. – Тут Джек помрачнел. – Не стоило рассказывать, да?

– Хорошая история. Том Круз очень знаменит, – сказала я, намеренно коверкая английские слова сильнее, чем это получается у меня непреднамеренно. Пусть он лучше меня недооценивает.

Джек вздохнул и нахмурился еще больше.

Внизу у парадной двери зазвонил колокольчик.

– Идет мозг всей операции, – пояснил он. – Мне пора. Рад был познакомиться.

– И я тоже, сеньор.

Я закончила уборку и спустилась в холл, там Пол, которого я видела вчера вечером, с нетерпением ждал Джека. Пол Юкилис. Фигурировал в заметках Рики: тридцать девять лет, родился в Остине, штат Техас, окончил престижный университет на востоке, импресарио Джека, алиби на ночь гибели отца нет, отсюда его статус подозреваемого номер один или два.

Пол был в яркой красной рубахе, черных шортах и сандалиях, на лбу красовались желтые солнцезащитные очки. Казалось, оделся для похода на гаванский пляж, а не для поездки в городок среди гор Колорадо. Почему-то видеть его в таком наряде мне было неприятно.

– Ты кто такая? – Как и Джек, он не помнил, что происходило тут десять часов назад.

– Мария, я новенькая. Работаю на Эстебана.

– Новенькая. Не люблю новеньких, – сказал Пол.

Появился Джек, тоже в шортах и с какой-то ракеткой.

– Все в сборе? – спросил Джек.

Пол вздохнул и пожаловался:

– Ненавижу гребаный сквош. Когда соберемся на лыжах? Разве мы не в Колорадо? Где ваш гребаный снег?

Джек рассмеялся.

– На лыжах? – переспросил он. – На лыжах, говоришь? Теперь люди до сорока лет на лыжах не катаются, старик. – Он обернулся ко мне. – На сноуборде пробовала когда-нибудь, Мария? Обалденное удовольствие!

– Нет, сеньор.

Джек шутливо ударил Юкилиса кулаком в плечо:

– В общем, это твой прокол, чувак. Круз сам себе делает гребаный снег. Устрой так, чтобы нас пригласили к нему – сможем кататься весь день.

– Да я стараюсь, старина, стараюсь, – сказал Пол.

– Приложи побольше усилий. Дэвид Бэкхем приедет на выходные. Вот человек – его по всему миру знают и любят. Я как раз рассказывал Марии, какие мы с мистером Крузом друзья. Не подведи меня, брат.

Пол снова осмотрел меня.

– И давно работаешь на Эстебана? – спросил он.

– Со вчерашнего вечера.

– Со вчерашнего? – хмыкнул Пол.

– Ну да, ты что, газету сегодня не читал, Пол? Похоже, наш старый друг Эстебан теперь немало народу возьмет на работу, – сообщил Джек.

– О чем это ты? – не понял Пол.

– Прочитал в «Фэрвью пост». Мария просто чудом не попала в сети. – Джек весело мне подмигнул.

– Понятия не имею, о чем это ты бормочешь, – проворчал Пол.

– Ну, как обычно, твою мать, – буркнул Джек, махнул рукой, послал воздушные поцелуи нам с Анжелой и вышел с Полом из дому.

Как только они вышли, Анжела позвала меня:

– Мария, умеешь хранить секреты?

– Дай-ка угадаю: ты влюбилась в сеньора Джека?

– В сеньора Тайрона? Нет. Тысячу раз нет, он такой худой, и потом все эти зеркала кругом… Видела на стенах в спальне его портреты? Он ненормальный.

– Ладно, в чем секрет-то?

– Я бы раньше тебе сказала, но хотела убедиться, что тебе можно доверять.

«И поскольку я так хорошо пропылесосила ковры, ты решила, что можно?» – подумала я, но вслух этого не сказала.

– Ну, что? – прошептала я.

– Сегодня вечером вернемся в мотель, оттуда уедем в Лос-Анджелес. Хватит Эстебану нас дурачить, платить гроши. Федералы дышат в затылок, пора валить отсюда. Найдем себе хорошую работу в Лос-Анджелесе. Лучше, чем здесь. И не придется работать на этого жирного жулика.

Так вот к чему были эти странные взгляды!

– А кто едет? – спросила я.

– Я, Анна, Луиза, Виктор, Жозефина. Можем и тебя взять, если хочешь, – предложила Анжела.

– В Лос-Анджелес?

–  Si,просто исчезнем, и все. У Виктора там кузины. Он сможет достать нам карты соцобеспечения, водительские удостоверения, хорошую работу. И без всяких посредников.

– Я подумаю, – сказала я.

– Нечего думать. Ты еще настоящую зиму не видела. В январе и феврале придется ходить на эту гору по снегу и льду. А в Лос-Анджелесе снега не бывает.

– Я подумаю, – повторила я.

– Нет-нет-нет, нам нужно знать твое решение сейчас.

– Тогда – нет.

Она с удивлением уставилась на меня:

– Давай позвоню Луизе, скажу, что ты едешь. Поехали, не пожалеешь.

– Нет. Не звони. Слушай, Анжела, я пока не хочу ехать. Мы только сюда добрались, мне многое надо сделать. – Слова вырвались сами собой, я поздно поняла, что сболтнула лишнее.

– Что сделать? – удивилась она.

Так, надо срочно сменить тему.

– Ничего. Забудь. Слушай, лучше спроси Франсиско. Он точно поедет, особенно если пообещать хороший заработок.

– Так вы с Франсиско не вместе?

– Конечно, нет.

– Тогда спрошу его.

– Спроси-спроси.

Анжела поджала губы и вернулась к мешкам для мусора, а я выбрала баллон с аэрозолем для полировки мебели. В окно гостиной было видно, как машина, в которой сидели Джек и Пол, задним ходом выезжает на улицу.

Многое надо сделать, подумала я.

Многое надо сделать.