Текст книги "Сквозь Космос (СИ)"

Автор книги: Эдмонд Гамильтон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 6 страниц)

12

Однако в подземном мире численность марсиан не росла. Да, жили они, надо признать, очень долго, но все меньше и меньше становилось у них молодежи, и крылатые люди постепенно таяли, угасали и вырождались. В погоне за удовольствиями они пренебрегали этим обстоятельством, пока наконец не осознали, что от некогда великой империи осталось всего несколько тысяч марсиан. Рожденное для жизни на открытом воздухе, не способно процветать под землей – теперь-то они это поняли.

И вот, пробурив из своей пещерной обители проход к верхней Земле, марсиане впервые за многие века поднялись в наружный мир. Их лаз выходил на поверхность как раз на той самой вершине, где они возводили статуи своих королей. Вершина эта теперь превратилась в островок, населенный горсткой людей. По ночам пришельцы тайно рассылали с острова разведчиков, которые, рассекая небеса на своих крыльях, обозревали нынешнее состояние Земли. Они обнаружили, что большая часть планеты теперь пригодна для жизни, а также увидели неисчислимые массы людей, густо заселивших ее поверхность. И марсиане поняли, что даже при всей своей науке им – тем нескольким тысячам, кто еще остался, – никогда не отбить Землю у расы людей без посторонней помощи.

Однако же им было просто необходимо подняться наверх, ведь в противном случае их ждало вымирание. В общем, впервые за несколько столетий они вновь обратились мыслями к Марсу, к своей родной планете. Первоначальное недовольство бывшими властителями давным давно угасло и уже для многих поколений оставалось не более чем традицией. Итак, в надежде получить необходимую для завоевания Земли помощь на заседании совета было принято решение наладить – если такое возможно – связь с Марсом и выяснить, как там обстоят дела.

Каким именно образом пришельцам удалось связаться с родной планетой, я не знаю, но, без сомнения, это был некий вид радиоволн. В любом случае, марсиане выяснили, что Марс находится в ужасающе бедственном положении, переполненный представителями их собственной расы, голодающими на умирающей холодной планете. И поэтому нет ничего удивительного в том, что жители Марса, оправившись от первого потрясения, охотно согласились помочь бывшим своим соотечественникам захватить Землю, истребив населявшие ее расы людей.

И тут на пути завоевателей встало серьезное препятствие. Как переправить орды марсиан с Марса на Землю? Попав сюда, они с легкостью покорили бы планету силой непревзойденной науки и совершенным оружием. Но как же этого достичь? Задача казалась неразрешимой. Секрет строительства космических кораблей был утрачен, но даже владей они им – потребовалось бы невероятно много лет, чтобы изготовить суда в количестве достаточном для переброски на Землю нужного числа марсиан.

Вот с какой проблемой столкнулся Совет и долгие годы, заручившись поддержкой властей Марса, бился над ее решением. И в итоге у пришельцев созрел грандиозный план, предусматривавший ни много ни мало перемещение сквозь космос самой планеты Марс. Красная планета должна была подлететь к Земле достаточно близко – так, чтобы атмосферы двух миров слегка соприкоснулись, – после чего марсианские орды смогли бы за чрезвычайно короткое время перелететь со своей родной планеты на Землю. Сам же Марс стал бы обращаться вокруг Земли, словно еще одна луна.

Для осуществления подобного замысла – дотянуться до другой планеты и передвинуть ее к Земле – Совет взял на вооружение то, что известно каждому земному школьнику. Решение потрясало своей простотой.

Широко известно, что Земля, подобно всем прочим планетам, – это колоссальный магнит, у которого есть северный и южный магнитные полюса (точно так же они есть и у любой другой планеты). Так вот, северный полюс всякого магнита отталкивает северный полюс другого такого же магнита и притягивает к себе его южный полюс. Это простейшее правило физики, основной закон магнетизма: аналогичные полюса отталкиваются друг от друга, а противоположные – притягиваются.

Чудовищный магнетизм Земли непостижим в своей мощи, однако он, излучаемый в пространство с полюсов планеты, никак не влияет на ее местоположение в космосе. Задумка же совета сводилась к следующему: они собирались сосредоточить, сконцентрировать магнитную силу северного полюса Земли и выстрелить в космос сфокусированным лучом, нацелив его таким образом, чтобы он попал точно на южный магнитный полюс Марса. Вам ясен их план? В результате возникло бы чудовищное притяжение, достаточное для того, чтобы сорвать с орбиты меньшую по размерам планету Марс и заставить ее падать в сторону Земли. Чтобы Земля тоже не сошла с орбиты и не понеслась навстречу Масрсу, они планировали применить притягивающий луч лишь тогда, когда расположение других планет будет таким, при котором их гравитационное воздействие удержит Землю на ее обычной орбите.

Но одного лишь притягивающего луча было недостаточно – они также нуждались в луче отталкивающем. Он был необходим, чтобы остановить Марс, когда тот приблизиться к Земле, – это предотвратило бы столкновение, которое повлекло бы за собой неминуемое уничтожение. И чтобы получить отталкивающий луч, они намеревались точно таким же образом сосредоточить магнетизм южного полюса Земли, который, будучи наведенным на южный полюс Марса, оттолкнул бы, в соответствии с законом магнетизма, красную планету прочь.

Итак, они приступили к работе и за десять лет осуществили свой грандиозный замысел. Подземные коммуникации протянулись от северного и южного магнитных полюсов Земли к замаскированной тайной лаборатории в кратере Рано-Кау. Об их оборудовании, размещенном на обоих полюсах, я знаю не больше вашего, но, функционируя, оно накапливало и концентрировало магнетизм каждого из полюсов Земли и, когда устанавливалась соответствующая связь, передавало его к устройствам, установленным внутри Рано-Кау.

Все было готово. Но, прежде чем подниматься на поверхность Земли, они решили обзавестись надежным смертоносным оружием против людских рас, которые могли досаждать им в их делах. Так что они разработали смертоносное луч – луч, что разрушал человеческое тело, в мгновение ока превращая его в белый порошок. Им лишь требовалось человеческое существо, на котором можно было бы испытать новое оружие. И стать таким подопытным было суждено мне. Именно для этого меня и похитили.

Они экспериментировали со мной, как с какой-то морской свинкой: направляли различные лучи на мои руки и ноги, чтобы пронаблюдать их воздействие. Они не хотели убивать меня сразу, поскольку я был слишком ценным образцом. И поэтому мне оставалось лишь всей душой молиться о смерти!

Луч был успешно опробован, и в назначенное время пятьдесят вооруженных смертоносными трубками тварей объявились на острове и уничтожили там все живое. Затем из глубин земли выбрались другие марсиане и смонтировали гигантский диск-излучатель, рядом с которым установили управлявшую его работой пультовую. Также на поверхность подняли большой колокол и поместили его вблизи диска.

И в первую ночь, всего несколько суток назад, они собрались здесь, внизу, в огромном храме и провели какую-то церемонию. Через час, отслужив свои обряды, они поднялись к диску. С тех пор они всегда делали то же самое – прежде чем подняться в кратер, каждый из них должен был принять участие в ритуальных торжествах, проходивших в храме. Это касалось всех марсиан, кроме тех двоих, что охраняли центр управления диском. Мне не доводилось видеть, что они делают в том храме, но я слышал их бесконечные монотонные напевы.

И вот, примерно через двадцать минут после наступления полуночи, марсиане по туннелям хлынули в кратер, и выстроились там вокруг диска. Два монстра-раба доставили туда и меня тоже – ума не приложу, зачем. Было ли это неким странным проявлением триумфа? А может, марсиане просто желали показать мне свою мощь? Как бы то ни было, там, наверху, они отслужили еще одну церемонию, затянув очередной потусторонний гимн, которого я не мог понять: похоже, это была невероятно древняя, искаженная версия их языка. Колокол прозвонил в третий раз, и луч тут же выстрелил в небо. Третья звенящая нота всегда раздается в тот самый момент, когда Марс проходит через путь следования магнитного потока, – таким образом марсиане узнают точное время, когда необходимо приводить в действие луч, швыряя сквозь космос концентрированный магнетизм северного магнитного полюса Земли в южный магнитный полюс Марса.

Пока что они использовали только десятую часть имевшейся в их распоряжении притягивающей силы, поскольку боялись сдергивать Марс с орбиты чересчур резко: из-за этого другие планеты тоже могли покинуть свои места, и тогда все мироздание пошло бы вразнос. Однако даже десятой доли хватило, чтобы остановить планету и направить ее в сторону Земли. Обитатели Марса, применив тот же самый метод, заранее отбросили прочь два марсианских спутника. Не сделай они этого, существовала бы опасность, что, когда Марс достигнет Земли и начнет обращаться вокруг нее, два крошечных марсианских спутника упадут на голубую планету или на Луну, что приведет к катастрофе.

Остальное вам известно не хуже моего. Планета несется к нам с чудовищной скоростью, и скорость эта, благодаря воздействию притягивающего луча, с каждой ночью становиться все выше. Еще несколько дней, и Марс будет здесь, а затем – я вижу это как наяву – небо почернеет от оравы ринувшихся на Землю марсиан. И с собой они принесут разрушающие лучи.

На всей Земле лишь мы трое знаем истинную природу кошмарной угрозы, нависшей над нашим миром. И мы торчим здесь, надежно запертые в металлической камере на глубине многих миль под землей, и стерегут нас бездушные, безмозглые монстры!

13

В немом ужасе смотрели мы друг на друга. Теперь мы знали о надвигавшейся на Землю опасности – опасности, рядом с которой пугавшее нас недавно столкновение планет выглядело быстрой и милосердной смертью. У себя в голове я узрел картину того, что могло – должно было – случиться, когда мчавшаяся на нас планета заслонит собой небеса, и орды ее крылатых обитателей обрушатся на Землю необъятным облаком разрушения и смерти.

Я словно наяву видел вспышки излучения, превращающего огромные толпы народа в гонимый ветром белый порошок; видел безмозглых зверюг, прислужников марсиан, неистово бегущих по охваченному ужасом миру и убивающих, убивающих без конца по приказу своих хозяев. Я содрогнулся от возникших в моем мозгу образов.

Голос Уитли вывел меня из задумчивости.

– Если бы удалось попасть внутрь того центра управления, смог бы тогда кто-нибудь включить отталкивающий луч? – спросил доктор.

– Возможно, – согласился Холланд, – однако нечего и пытаться туда проникнуть. Кабина постоянно охраняется двумя членами Научного Совета, и для защиты они так же вооружены разрушающими излучателями. Но это наш единственный шанс спасти Землю! Думаю, если у нас получится активировать зеленый луч, то даже сейчас он еще сможет отшвырнуть Марс в космос дальше его прежней орбиты. Ведь, как я уже говорил, и притягивающий, и отталкивающий лучи настолько сильны, что марсиане используют лишь малую часть доступной мощности красного луча.

– Ты говоришь о красном и зеленом лучах, – заметил Уитли. – Я так понимаю, отталкивающий луч – зеленого цвета. Верно?

– Да, именно так, – сказал Холланд. – Не знаю, почему, но факт остается фактом: магнетизм северного полюса Земли, собранный в пучок, имеет красный цвет, а южного полюса – зеленый. Возможно, марсиане сами сделали их такими, чтобы отличать один от другого. Я многого не знаю!

– У меня есть план, – продолжил он, – при помощи которого вам двоим, возможно, удастся сбежать и добраться до туннеля, ведущего наружу. Если у вас это получится, вы без особых проблем сможете подняться наверх: я постараюсь объяснить вам, как управлять механизмом капсулы. Оказавшись в кратере, вы получите одну возможность на миллион проникнуть, наперекор двум охранникам, в рубку управления и включить зеленый луч. Хотя, может статься, вы не разберетесь в управлении. И Боже упаси вас активировать оба луча сразу! Только представьте, что произойдет, если вся мощь магнитного поля Земли высвободится прямо в кратере! Однако же посмотрим... посмотрим... – Он погрузился в угрюмое молчание.

– Но зачем они притащили сюда нас? – спросил я. – Не понимаю... Всех остальных на острове они сразу убили.

– Кто знает, что ими движет? – ответил Холланд. – Впрочем, полагаю, вам суждено стать подопытными в новых экспериментах. – Он показал на свое изувеченное тело. – Вас отведут на следующее заседание Научного Совета – и да поможет вам тогда Бог!

От меня не ускользнуло упомянутое им уже во второй раз название, и я спросил:

– Научный Совет? А что это, к слову говоря, такое?

Возникшее после моего вопроса на лице Холланда выражение, по-видимому, свидетельствовало о том, что на память ученому пришли все перенесенные им страдания.

– Это руководящий орган марсиан, состоящий из величайших умов их расы. Они давным-давно отринули идею короля или иного единоличного правителя и живут теперь под руководством мудрейших представителей своего сообщества. И, конечно же, знания членов совета должны быть просто наиогромнейшими для того, чтобы разработать подобный план – перемещение Марса к Земле. А еще они сущие дьяволы. Я-то уж знаю.

Холланд умолк, и нас объяла тишина; снаружи тоже не доносилось ни звука. Время от времени, когда за стеной пробегал один из монструозных слуг, мы слышали приглушенный топот – и больше ничего. Весь город был мертв. Когда-то он кишел народом, нынче канувшим в беспросветную, чернильную тьму. Теперь в этом подземном Вавилоне царила почти гробовое безмолвие.

Погруженный в подобные размышления, я потихоньку проваливался в сон: делать-то все равно было нечего, к тому же сказывалась сильная усталость. Неосознанно я ждал прихода ночи, позабыв, что времени в том месте не существовало. Там постоянно было светло, и стоял вечный полдень; не было ни луны, ни звезд, ни приливов с отливами – ничего, что могло бы служить мерой времени; ничего, кроме мягкого тлеющего света, который никогда не угасал до сумерек и не вспыхивал пламенем рассвета.

На другой стороне комнаты я видел Уитли и Холланда, с жаром что-то обсуждавших, но в охватившей меня истоме я даже не пожелал узнать предмет их разговора. 'Смерть приближается', – подумал я. И с этой последней связной мыслью я соскользнул в сон без сновидений, который наверняка, приходился смерти родным братом.

14

Я проснулся оттого, что кто-то легонько тряс меня за плечо, и, открыв глаза, увидел, что Уитли и Холланд сидят рядом и серьезно смотрят на меня. Заметив, что я пробудился, Уитли тихонько прошептал:

– У Холланда есть план, как нам отсюда выбраться. Как по мне, он весьма неплох. Но пусть Холланд расскажет сам. – Уитли кивнул своему другу.

Сосредоточившись, я выслушал то, что придумал искалеченный ученый. Идея была настолько безрассудной, что у меня, кажется, перехватило дыхание.

– Все довольно просто, – сказал Холланд, – и, думаю, мы трое сможем это провернуть. Как я уже говорил, эти рабы-монстры, как и те двое, что стерегут нас, управляются исключительно телепатией и не воспринимают никаких словесных команд. Они на любом расстоянии улавливают мысленные приказы своих хозяев. Мозги тварей, сохранив полученные приказы, полностью сосредотачиваются на их исполнении до тех пор, пока новое распоряжение, поступившее от тех же самых хозяев, не отменяет предыдущее. Я много экспериментировал с рабами, мысленно отдавая им команды, и обнаружил, что они, хоть и еле-еле, но реагируют.

Я не могу заставить их полностью повиноваться моим приказам, и причина этого проста: мои собственные телепатические способности и рядом не стоят со способностями марсиан – приказы, которые я отдаю, слишком слабы для того, чтобы заставить монстров повиноваться. Марсиане конечно же не знают, что я и вы оба имеем некое представление о телепатии или владеем ее зачатками: иначе, они бы никогда не оставили нас на попечение одних лишь этих созданий.

Итак, вот мой план. Если мы трое сосредоточимся на двух охранниках, что находятся где-то в этом здании, и телепатически прикажем им прийти и выпустить нас, я думаю, объединенной силы наших мыслей хватит на то, чтобы запечатлеть в мозгах монстров необходимую команду и отменить отданный марсианами ранее приказ держать нас взаперти. Если нам удастся заставить стражей открыть дверь, то вы двое сможете попытаться попасть к шахте, по которой вас сюда доставили, и подняться в кратер. Тогда, как я уже говорил, вы получите мизерный шанс сделать наверху хоть что-нибудь для спасения Земли.

Я предлагаю дождаться одиннадцати часов вечера – в это время в огромном храме проводятся церемонии, и все марсиане соберутся вместе и не станут досаждать вам, пока вы будете пробираться через город к транспортному тоннелю. Ну а я тем временем силой приказа постараюсь удержать на месте двух наших стражей – это даст вам возможность сбежать.

– Но мы не можем оставить тебя здесь! – воскликнули мы с Уитли.

Ни я, ни доктор не желали даже пытаться приводить в жизнь план Холланда, пока тот не пообещает, что разрешит нам взять его с собой к туннелю. Наконец он уступил, и мы приготовились нести его к шахте.

Было уже семь вечера, и в мире наверху как раз сгущались сумерки. Но в пещере по-прежнему стоял день, и нам приходилось узнавать время только по своим часам. Оставшееся до назначенного срока время, я провел, маясь от безделья. Я наблюдал, как Уитли осторожно чистит пистолет, и сожалел, что обронил свое оружие, когда меня спускали в кратер. Я не мог понять, почему марсиане не отобрали у доктора пистолет, однако предположил, что они попросту не видели в нас тех, кто способен создать и применять хоть какое-нибудь мало-мальски опасное оружие. Впрочем, мое расстройство по поводу утраты пистолета слегка улеглось, когда Холланд извлек из-под одежды два длинных, устрашающих с виду кинжала, изготовленных марсианами, и которые, по его словам, он прятал уже очень давно. С одним из этих ножей на поясе я, по крайней мере, чувствовал себя вооруженным.

Медленно – медленно как никогда – тянулись один за другим часы, пока в несколько минут двенадцатого мы не обратились в слух, силясь уловить пение, которое означало бы, что марсиане собрались в храме перед восхождением наверх.

И вот наконец началось: послышался тихий торжественный напев, разнесшийся над мертвым городом, словно погребальная песнь. Был он в точности такой же, как и тот, что мы слышали в кратере. Печальный гимн последних – их осталось всего несколько тысяч – представителей могучей расы. Снаружи по-прежнему доносился топот неутомимо шаставших туда и обратно чудовищ-рабов, однако хлопанья крыльев слышно не было. И тогда мы поняли: пришло время попытаться осуществить наш безумный план.

Следуя тихим указаниям Холланда, мы уселись на пол и в молчании сосредоточили свои умы на двух охранявших нас монстрах, которые находились где-то в здании. Мы слали одно и то же сообщение снова и снова; швыряли его вовне мощными мозговыми волнами. Мы приказывали существам явиться, открыть дверь и выпустить нас. Однако после пяти минут непрерывной концентрации не последовало никакого отклика. Прекратив усилия, я и Уитли предались отчаянию и перекидывались теперь ничего не значащими фразами.

Но Холланд убедил нас продолжать, сказав:

– Не пускайте в свой разум ничего лишнего. Там должна быть только одна мысль, только один приказ: 'Освободите нас'. И когда мы выберемся из камеры – если у нас, конечно, получится, – ради Бога, удерживайте эту мысль в голове до тех пор, пока мы не покинем подземелье. Как только мы перестанем слать приказ, позволяющий нам идти, куда захочется, первоначальное распоряжение марсиан мгновенно возобладает над разумом чудовищ и те немедля пустятся за нами в погоню.

Итак, мы снова сосредоточились. И, хоть теперь нам и казалось, что минуты несутся вскачь, а не плетутся еле-еле, как совсем недавно, мы не позволяли отчаянию просачиваться в наши мысли. Сфокусировав ум на двух стерегущих нас тварях, мы повелевали им прийти, отпереть дверь и дать нам сбежать.

Я видел пот, выступивший на лбу Уитли, и, как раз, когда я уже думал, что нас всех вот-вот сломает то непомерное напряжение, которое нам приходилось испытывать, мы услышали в дальнем конце коридора мягкий топот, неспешно приближавшийся к нашей камере. Твари явились по нашему требованию!

Осознав это, мы пришли в дикий восторг и обрушили на двух монстров всю силу своих умов, придавая нашему приказу властность, нетерпеливость, внушительность! Монстры подходили все ближе и ближе, пока не остановились по ту сторону двери. Мы тут же сосредоточили на них свои мысли, внушая, что они должны открыть дверь и разрешить нам покинуть здание.

На мгновение сердце мое ушло в пятки... А затем раздался скрежет поднимаемого засова, и дверь отворилась. По знаку Холланда мы с доктором шагнули к нему, подняли его с пола и, удерживая между нами, пронесли через дверной проем – при этом мы старались не издавать ни единого звука и по-прежнему фокусировать наши мысли на двух чудовищных стражах, замерших поодаль от распахнутой двери.

Двигаясь неуверенно, будто бы сомневаясь, две твари освободили проход, позволив нам проследовать по коридору. Из храма все еще долетало песнопение, но мы понимали: у нас осталось совсем мало времени на то, чтобы подняться в кратер раньше марсиан. В том месте, где мы покинули коридор и ступили на улицу, нас чуть было не постигла катастрофа: я и Уитли споткнулись о порожек и, стараясь восстановить равновесие, на мгновение совершенно позабыли о двух монстрах позади нас.

Тут же в коридоре возникло молниеносное движение, и послышались стремительные мягкие шаги – твари рванули в нашу сторону! Но когда до нас оставалось всего несколько футов, они резко замерли на месте. Казалось, безголовые рабы озадаченно рассматривают нас, словно бы сомневаясь и недоумевая. В самую последнюю секунду нам удалось швырнуть в них телепатический приказ остановиться – от смерти, однако, мы были на волосок. Теперь-то нам стало понятно, зачем Холланд предупреждал нас о том, что до тех пор, пока не удастся окончательно выбраться из пещеры, мы должны все время направлять на тварей наши мысли.

И вот, неся Холланда, мы двигались по длинной улице, и разумы наши были сфокусированы на двух стражах в здании позади – мы повелевали им там и оставаться. Не разговаривая, мы шагали вдоль проспекта, и я сожалел, что нам не пришло в голову запереть тварей в камере. Затем, правда, я предположил, что Холланд не предложил сделать это, опасаясь телепатических способностей монстров: стражи могли каким-нибудь образом известить своих хозяев о нашем побеге. Я вдруг испугался, осознав, что позволил мыслям уйти в сторону, и вновь сосредоточил их на безмолвном приказе двум нашим недавним сторожам.

На всем пути через город нам не встретился ни один марсианин. Очевидно, в точности, как и сказал Холланд, они все собрались в храме для проведения своей церемонии. Пение стихло, и я понял: сейчас, должно быть, уже почти половина двенадцатого, а значит, у нас оставалось менее получаса на то, чтобы добраться до кратера прежде марсиан.

Как и раньше, по улицам шастало множество существ-рабов, но никто не пытался нас остановить, мы словно были для них невидимками. Казалось, они даже не подозревали о нашем присутствии, ведь у каждого из них имелось собственное дело, внедренное в мозг марсианским хозяином, и только эта конкретная задача и могла интересовать их в данный момент. В конце концов, у столь узкой специализации есть свои недостатки.

И вот впереди показалась длинная постройка, внутри которой находился вход в туннель. Мы поспешили к ней. Сердца наши бешено колотились в предвкушении скорого успеха.

В здании было совершенно пусто, и я направился прямо к переключателю на стене. Я нажал на него, и круглый кусок стены отодвинулся, явив скрывавшийся за ним длинный полый цилиндр – тот самый, на котором нас доставили сюда (я запомнил его, потому что он размещался ближе всех к выходу из здания). Как много действующих туннелей имелось в распоряжении марсиан, я не знал, однако на всем протяжении длинной низкой стены виднелись такие же переключатели, управлявшие, без сомнения, похожими цилиндрами.

Мы уже как раз собирались войти в цилиндр, когда Холланд показал в угол комнаты и произнес:

– Прежде чем подниматься, стоит прихватить три таких накидки. Наверху они могут спасти нам жизни.

Я посмотрел в указанном направлении и увидел всего лишь несколько свободных одеяний бледно-желтого цвета, висевших на вмонтированных в стену крючках. На мой вопросительный взгляд Холланд ответил:

– Эти накидки – настоящие доспехи. Научный Совет создал их для защиты стражей диска. Они отражают все виды излучений, и без них у нас нет ни единого шанса пробиться в пункт управления. Взгляните, они закрывают все тело.

Растянув одну из мантий, он продемонстрировал нам опускающийся на лицо капюшон и показал, как правильно застегивать костюм, чтобы он защищал все тело целиком. Одеяния те, однако, предназначались для крылатых марсиан и были для нас довольно-таки просторными.

Я быстро схватил три накидки, и мы с Уитли нагнулись, чтобы поднять Холланда с пола. И тут внезапно послышался звук, вселивший в наши сердца ужас. Что это было? Что за мягкий торопливый топот стремительно приближался к нам по улице снаружи?

Внезапно раздался вопль Холланда:

– Рабы-монстры! Мы забыли о них, и они пришли. – А затем, когда я подхватил его на руки и рванул к цилиндру, он закричал: – Слишком поздно!

Я как раз успел выхватить нож, когда двое существ возникли в дверном проеме и бросились прямиком к нам. Удар одной из тварей отшвырнул меня к стене, после чего я угодил в объятия могучих рук. Я в ярости наносил кинжалом один удар за другим, снова и снова погружая длинное лезвие в слизкую тушу.

Однако казалось, что монстру все было нипочем, и он мотал меня по комнате, точно детскую игрушку. Мельком я заметил Уитли, обхватившего вторую тварь руками и ногами и непрерывно вонзавшего ей в спину нож, переброшенный ему Холландом. Создание извивалось и дергалось с чудовищной силой,

Послышался крик Холланда:

– Бейте в черное пятно!

Но не успел я снова занести клинок, как вдруг меня сильно ударило по запястью и нож вылетел из руки – теперь я катался с монстром по полу, совершенно безоружный. Гладкие мощные конечности обвивали мне шею, и моя отчаянная борьба постепенно сходила на нет: задыхаясь, я медленно погружался в пучину смерти. Внезапно раздался отчаянный вопль Холланда, и в следующий миг державшая меня тварь судорожно задергалась и ослабила удушающую хватку своих щупалец. Я услышал глухой удар, с каким мягкая плоть врезалась в стену, а затем, пошатываясь, поднялся на ноги и с ужасом огляделся.

В нескольких ярдах от меня сидел доктор Уитли. Его нож был по самую рукоять вогнан в темное овальное пятно чудовища, неподвижно лежавшего рядом с ним. Подле меня покоился тот монстр, с которым сражался я, и на его черном пятне зиял большой разрез; мой кинжал валялся неподалеку. А в углу помещения, скорчившись, лежал Холланд: туда его отбросила последняя ужасающая судорога душившего меня существа, возникшая в тот миг, когда его поразили в единственное уязвимое место – во вместилище причудливого разума.

Мы опустились на пол рядом с Холландом. Он медленно открыл глаза и улыбнулся.

– Вот мне и конец, – сказал он, по-прежнему улыбаясь. Затем, увидав навернувшиеся мне на глаза слезы, произнес: – Не плачь, дружище. Думаешь, мне охота жить после того, что со мной сотворили? Идите, идите же. Поднимайтесь в кратер! Используйте диск, чтобы ударить в ответ...

Слова оборвались резким вдохом, и Холланд безмолвно распростерся на полу. Над его телом Уитли и я посмотрели друг на друга – в глазах доктора я увидел отражение своих собственных слез. И все же он первым из нас двоих поднялся с колен и повернулся лицом к тому, что ждало нас впереди.

– Нужно спрятать их, прежде чем уходить, – произнес он и указал на лежавшие вокруг нас тела.

Итак, мы собрали вместе три тела, вынесли их наружу и сложили у дальней стены сооружения – таким образом, чтобы любой, кто бы ни вошел в здание, не заметил их. Уже было без двадцати двенадцать, и я гадал: успеем ли мы предпринять хоть что-нибудь, даже если сможем достичь кратера наверху.

Торопясь, мы забрались в цилиндр, не забыв захватить желтые одеяния, навлекшие на нас беду, и немедля пристегнулись к двум подвесным сиденьям. Я опасливо надавил на кнопки (так, как проинструктировал Холланд), вернувшие на место круглый кусок стены позади нас и вновь погрузившие нас во тьму. Нажал другую кнопку – и цилиндр, как и в прошлый раз, наклонился под крутым углом. А когда я щелкнул последним переключателем, чудовищная сила вдавила нас в кресла, и за стенками цилиндра начал нарастать жужжащий визг ветра, уже слышанный нами во время спуска в пещеру. Пока мы с немыслимой скоростью мчались наверх, я задавался вопросом: остановиться ли цилиндр автоматически, когда достигнет конца трубы? Но затем пришел к выводу, что лишь подобным образом он и мог быть сконструирован, ведь внутри цилиндра не наблюдалось никаких датчиков или чего-нибудь иного, сообщавшего, сколько осталось до конца пути.

Я увидел тлеющий во мраке радиевый циферблат часов доктора Уитли, и отметил, что до полуночи осталось всего пятнадцать минут. Я предположил, что поверхность должна быть совсем близко, поскольку спуск в пещеру занял у нас только пять минут, а мы находились в туннеле уже почти столько же. Мои рассуждения и в самом деле оказались верными. Я увидел, как маленький светящийся кружок часов исчез, когда Уитли закрыл их, и рев снаружи тут же уменьшился до слабого стона и вскоре стих. Цилиндр плавно остановился и принял горизонтальное положение.

Я немедля заставил конец капсулы распахнуться, и мы вышли в то самое задание, из которого началось наше путешествие под землю. Достигнув открытой двери, мы оба на мгновение замерли, любуясь красотой ночи – красотой, тысячекратно усилившейся за те часы, что мы провели в заточении в подземном мире.

Звезды наверху сверкали во всем своем тропическом великолепии. Но в сравнении с кроваво-красным диском, висевшим прямо над нашими головами, они выглядели жалкими искорками. Марс разросся до размеров полной Луны. Ужасающий багровый щит с двух сторон венчали белые окружности – царства льда, покрывавшие марсианские полюса. Определенно, за те двадцать четыре часа, которые мы пробыли в подземелье, планета значительно увеличилась в габаритах, и я понял: должно быть, она несется к нам со скоростью, далеко превосходящей расчеты астрономов.