Текст книги "Марсианские империи (сборник)"

Автор книги: Эдгар Райс Берроуз

сообщить о нарушении

Текущая страница: 43 (всего у книги 47 страниц)

Глава 11
Отчаянный план

Опасаясь, что Пью Моджел может перехватить радиопередачу, Джон Картер разыскал флагман Кантос Кана и стал рядом на якорь.

Возле них стали транспорты, которые сопровождали землянина в его таинственном походе. Капитаны ждали дальнейших приказаний этого удивительного пришельца из другого мира. За прошедшие двадцать четыре часа они стали свидетелями, как Джон Картер сделал такое, что даже не снилось ни одному марсианину.

Грядущие четыре часа должны были принести успех или провал такому невероятному плану, что сам землянин слегка посмеивался, думая о нем.

Старый верный друг Кантос Кан грустно покачал головой, когда четыре минуты спустя в каюте флагмана Картер открыл свои намерения.

– Боюсь, Джон Картер, это не поможет. Хотя твой план великолепно придуман, против этого чудовища он и гроша ломаного не стоит. Гелиум обречен. И хотя мы будем биться за него до последнего, это ничего не даст.

Говоря так, Кантос Кан смотрел на Гелиум на равнине далеко внизу. Можно было видеть, как Джуг швыряет в город огромные валуны.

Картер не мог понять, почему Пью Моджел до сих пор не приказал великану войти в город, разве что ему нравилось наблюдать разрушения, которые причиняли валуны, ударяясь о здания Гелиума.

Однако действительно, каким опасным ни казался Джуг, сейчас он был особенно полезен, своему хозяину, потому что наносил Гелиуму куда больший урон, чем причинил бы, окажись он в городе.

Правда, дело лишь времени, когда Пью Моджел отдаст приказ о штурме. Тогда из траншей, взбираясь на стены, ломая ворота, в город хлынут обезьяны. Другие же на быстрых малагорах, сея смерть и разрушение, будут поддерживать их с воздуха. Затем подоспеет Джуг и завершит победу Пью Моджела.

Ужасы резни, которая обрушится на жителей города, заставляли содрогаться Кантос Кана.

– Медлить не время, – сказал землянин. – Я должен быть уверен, что ты, Кантос Кан, проследишь, чтобы мой приказ выполнили буквально.

Прежде чем ответить, гелиумец посмотрел на землянина.

– Вот тебе мое слово, Джон Картер, – сказал он. – Хотя я знаю, что речь идет о твоей смерти, потому что никому, даже тебе, не удастся сделать то, что ты задумал.

– Хорошо, – ответил Картер. – Я отправляюсь немедленно. Когда увидишь, что великан трижды поднял руку, это сигнал для тебя выполнить мой приказ.

Прежде чем покинуть корабль, Джон Картер постучал в дверь каюты Деи Торис.

– Войдите, – раздалось в ответ. Открыв дверь, он. увидел, что Дея Торис сидит у стола. Она только что отключила видео экран, окончив говорить с Кантос Каном. Девушка поднялась, в глазах ее стояли слезы.

– Не уходи, Джон Картер! – взмолилась она. – Кантос Кан рассказал о твоем безумном плане. Быть не может, что он удастся! Ты напрасно пожертвуешь собой. Останься, мой рыцарь! Примем смерть вместе!

Быстрыми шагами Картер пересек каюту и, может, в последний раз обнял свою принцессу. Прильнув головой к его груди, она тихо заплакала. Прежде чем заговорить, он на какой-то миг крепче прижал ее.

– На Марсе я встретил, – сказал он, – свободный и добрый народ, чью жизнь я узнал и полюбил. Женщина, которую я люблю, принцесса Гелиума. И она, и народ, к которому она принадлежит, в смертельной опасности. И пока есть хоть малейшая возможность спасти тебя и Гелиум от ужасной катастрофы, которая грозит всему Марсу, я должен действовать.

При этих словах Дея Торис чуть отстранилась и, взглянув, на землянина, попыталась улыбнуться.

– Прости, мой рыцарь, – шепнула она. – Любовь к тебе на минуту заставила меня забыть, что я принадлежу еще и своему народу. И если есть какая-то возможность спасти его, иди и помни, если ты погибнешь, сердце Деи Торис умрет вместе с тобой.

Миг спустя Картер сидел у пульта управления одноместного корабля, быстрее которого не было во всем гелиумском флоте.

Прощаясь, он помахал рукой двум одиноким фигурам на мостике флагмана. Затем повернул до отказа регулятор бесшумного атомного двигателя. Он почувствовал, как вздрогнул аппарат, набирая скорость.

Землянин направил его вверх и поднялся высоко над полем боя. Мертвая петля, и аппарат резко идет вниз. Ветер пронзительно свистел в обшивке корпуса, когда возрастающая сила инерции гнала корабль подобно комете вниз – прямо на Великана!

Глава 12
Судьба нации

Ни Джуг, ни сам Пью Моджел даже и не подозревали, что сверху на них пикирует маленький летательный аппарат. Сидя в бронированной беседке, укрепленной на огромном шлеме великана, Пью Моджел по радио отдавал приказы атакующим войскам.

Стеклянная полоса фута в три шириной опоясывала беседку и позволяла Пью Моджелу видеть все его войска. Возможно, если бы синтет глянул вверх, на круглый иллюминатор в куполе, он увидел бы, как пикирует на него стремительный аппарат землянина.

Картер рисковал своей жизнью, рисковал жизнью женщины, которую он любил, рисковал существованием самого Гелиума в надежде, что Пью Моджел не глянет вверх.

Со скоростью пули Джон Картер вел аппарат прямо в иллюминатор на крыше.

Сутуля плечи, Джуг застыл среди равнины. Пью Моджел запретил Великану шуметь в то время, когда он будет отдавать последние распоряжения войскам.

Картер не снижал скорости, пока не оказался в пятистах футах над беседкой. Он летел на большой высоте, чтобы его не заметил Пью Моджел. Для этой цели была и огромная скорость. Теперь, если он хочет уцелеть, нужно непременно уменьшить скорость круто пикирующего аппарата. Ударить в иллюминатор нужно с точно определенной скоростью. Если скорость будет слишком велика, Картер погибнет, и нет никакой уверенности, что вместе с ним умрет и Пью Моджел.

С другой стороны, если скорость будет слишком мала, то аппарат не пробьет прочное стекло, закрывающее иллюминатор. Тогда, не причинив вреда, изуродованный аппарат отскочит от крыши беседки, и Картер найдет свою смерть внизу, на поле битвы. До иллюминатора всего сто футов!

Картер выключил двигатель. Взгляд на спидометр – скорость слишком велика! Руки взлетели над пультом управления. Он сразу врубил три рычага. Над аппаратом взметнулись три парашюта. Рывок! Скорость начала падать.

И вот нос аппарата ударил в иллюминатор. Лязг металла, треск дерева – нос воздушного корабля был разрушен. Звон стекла и в завершение глухой дрожащий звук удара – корабль через иллюминатор вторгся в убежище Пью Моджела.

Хвост аппарата торчал над крышей беседки, люк оказался внутри. Джон Картер выскочил из корабля, в руке его сверкал клинок. От страшного толчка Пью Моджел еще крутился волчком в своем вращающемся кресле. Наушники с прикрепленным к ним микрофоном, с помощью которых синтет управлял войсками и Джугом, упав с его головы, теперь валялись у его ног на полу.

Когда вращение наконец прекратилось, Пью Моджел остался сидеть в кресле. Не веря своим глазам, он пристально смотрел на землянина.

Таращились маленькие, лишенные ресниц глазки. Несколько раз он пытался открыть рот, чтобы заговорить. Судорожно сжимались дрожащие пальцы.

– Берись за меч. Пью Моджел! – проговорил землянин так тихо, что синтет, с трудом смог разобрать слова. Синтет даже не шевельнулся.

– Ты же мертв! – наконец прохрипел он. Казалось, он старался убедить себя, что тот, кого он видит перед собой с обнаженным мечом, всего лишь галлюцинация. И правда. Пью Моджел смотрел так пристально и усердно, что его левый глаз повел себя так, как уже довелось наблюдать Картеру в Корвасе, когда синтет разволновался. Глаз выпал из глазницы и повис над щекой.

– Живой, Пью Моджел! Берись за оружие, мне некогда медлить!

Картер ощущал, что великан все больше беспокоится, тяжело переступает своими огромными ногами. Пока он явно не подозревал, что в беседке на его голове меняется власть, однако он здорово подпрыгнул, когда корабль Картера пробил беседку.

Картер нагнулся и схватил микрофон.

– Подними руку! – приказал он. Пауза… и великан высоко над головой поднял правую руку.

– Опусти! – снова крикнул в микрофон землянин. Великан подчинился. Дважды повторил Картер свой приказ, и каждый раз великан повиновался. Картер чуть улыбнулся. Он знал, что Кантос Кан видел сигнал и выполнит распоряжения, которые оставил землянин.

Неожиданно рука Пью Моджела скользнула к бедру и выхватила лучевое ружье.

Ослепительная вспышка. Пью Моджел нажал курок… и непостижимым образом ружье вылетело из его рук.

Отскочив в сторону, Картер ударом меча по ружейному стволу выбил ружье из рук Пью Моджела. Пришлось-таки синтету взяться за меч. И вот на темени великана, яростно сражаясь с марсианским синтетом, Джон Картер пережил едва ли не самое удивительное приключение в его богатой приключениями жизни.

Пью Моджел оказался фехтовальщиком не из последних. Его первый натиск был столь свиреп, что землянин вынужден был отступать, непрерывно парируя град стремительных ударов, каждый из которых мог поразить любой дюйм тела Картера с головы до ног.

Необычное ощущение – сражаться с противником, глаз которого болтается где-то сбоку. Пью Моджел совсем забыл, что у него выпал глаз. Он отлично мог видеть и одним глазом.

Синтет оттеснил землянина к окну и на мгновение взглянул наружу.

Возглас удивления сорвался с его губ.

Глава 13
Разгром

Вслед за Пью Моджелом посмотрел в окно и Джон Картер. То, что он увидел заставило его улыбнуться: в нем взыграла обновленная надежда.

– Ну, Пью Моджел, полюбуйся! – воскликнул он. – Разваливается твое войско!

Закрывавшие небо тысячи малагоров с косматыми всадниками, хрипло каркая, разлетались во все стороны. Обезьяны больше не могли управлять безумным полетом птиц. Их огромные крылья яростно бились, стараясь избежать неожиданной опасности, и они массами сбрасывали своих седоков. Причина их панического страха открылась тотчас: в небе появились парашюты, и под каждым рвалась и металась трехногая марсианская крыса. Заклятый враг всякой птицы!

В одно мгновение Картер сумел увидеть, как крысы вываливаются из грузовых кораблей, куда он сам погрузил их несколько часов тому назад, во время своей таинственной отлучки. Его приказы исполняются точно!

Скоро крысы обрушатся на траншеи Пью Моджела. Но тут внимание Картера вернулось к его собственным неотложным делам.

Пью Моджел яростно набросился на землянина. Клинок синтета задел плечо Картера, по смуглой руке потекла кровь. Картер вновь взглянул в окно. Когда крысы попадут в траншеи, им понадобится помощь.

Ура! Воины Тарс Таркаса снова мчатся с холмов, смертоносный огонь сверху больше не удерживает их.

Правда, приземлившиеся крысы набросятся на всякого, кто окажется у них на дороге, но тарки – верхом на быстроногих тотах, а обезьяны пеши. Никакой малагор не вынесет присутствия своего заклятого врага.

Теперь Пью Моджел пятился вдоль окна. На мгновение краем глаза Картер увидел, как вдали пикирует на обезьянье войско флот Кантос Кана.

Свободная рука синтета нырнула вниз. Пальцы впились в микрофон, отброшенный Картером во время первого нападения Пью Моджела. Синтет поднес микрофон к губам и крикнул, прежде чем землянин смог помешать ему:

– Джуг! Убей! Убей!!!

Тут клинок Картера снес с плеч голову Пью Моджела. Землянин потянулся за микрофоном, выпавшим из рук синтета, и наткнулся на безголовое тело, которое кружило вслепую, все еще с мечом в руках.

Голова Пью Моджела покатилась по полу и свирепо завопила, когда Джуг бросился выполнять последний приказ своего хозяина. Голова великана резко дергалась в такт чудовищным шагам.

При каждом шаге великана Картера беспощадно швыряло из стороны в сторону. А в тесной беседке все еще бродило, яростно размахивая мечом, безголовое тело.

– Ты не можешь убить меня! Ты не сумеешь убить меня! – пронзительно кричала голова Пью Моджела, катаясь по полу. – Я синтет Рас Таваса! Я не умру! Никогда!

Узкая дверь беседки распахнулась настежь, когда что-то удержалось о засов.

Тело синтета, легко пройдя в дверь, полетело вниз, на землю. При виде этого голова Пью Моджела отчаянно завопила. Поймав ее за ухо, Картер швырнул ее вслед за телом. Он слышал, как она, падая, верещала, потом вопли вдруг прекратились.

Джуг яростно бил только что вырванным деревом.

– Убей! Убей! – завывал он, обрушивая чудовищную дубину на гелиумские корабли, когда они пролетали над самыми траншеями.

Беседку страшно качало, и Картер ухватился за подоконник. Он видел, что крысы десятками приземляются в траншеи и тотчас яростно бросаются на обезьян.

И зеленокожие воины Тарс Таркаса были уже здесь. Они доблестно сражались рядом со своим четырехруким вождем.

Взмахнув над землей огромной дубиной, Джуг сразу уложил сотню воинов.

Необходимо было как-то остановить его!

Джон Картер потянулся за микрофоном, который катался по полу беседки. Не поймал… потянулся опять. Наконец, пальцы землянина схватили микрофон.

Джуг! Остановись! Стой! – крикнул он в микрофон.

Заворчав, великан, прекратил безжалостное избиение. Он перевел дыхание и стоял, ссутулясь. Свирепая мрачная ненависть медленно угасала в его глазах. А у ног его все еще бушевала битва.

Обезьяны были окончательно разгромлены. Они выскочили из траншей и бросились в горы, преследуемые четверорукими воинами Тарс Таркаса и свирепыми зубастыми крысами.

Джон Картер увидел, что у самой головы Джуга кружит флагман Кантос Кана. Боясь, что раздраженный Джуг может нанести удар по кораблю с его бесценным грузом, землянин дал сигнал, чтобы судно держалось вдали.

Снова в микрофон прозвучала команда:

– Джуг! Лежать! Лежать!!!

Как усталый хищник, опустился Джуг на землю среди тел убитых им воинов. На землю из беседки спрыгнул Джон Картер. Он все еще держал микрофон, настроенный на волну коротковолнового приемника в ухе великана.

– Джуг! Иди в Корвас! – снова крикнул Картер. – Иди в Корвас!

Великан пристально посмотрел на землянина – их разделяло каких-нибудь десять футов – и ухмыльнулся…

Глава 14
Конец истории

Вновь повторил землянин великану Джугу свой приказ. Усмешка исчезла с губ чудовища, и, когда он вставал, из его груди вырвался звук, очень похожий на вздох.

Медленно повернувшись, Джуг быстро зашагал по равнине в сторону Корваса.

Не прошло и десяти минут с тех пор, как защитники Гелиума, высыпав из города, окружили землянина и принцессу, а Джон Картер, крепко обняв Дею Торис, увидел, как голова Джуга скрылась вдали за горами.

– Почему ты отпустил его, Джон Картер? – спросил Тарс Таркас, вытирая окровавленный клинок о шкуру усталого тота.

– Действительно, почему, если он был в твоих руках? – добавил Кантос Кан.

Джон Картер повернулся, оглядывая поле битвы.

– Это Пью Моджел, а не Джуг был причиной смертей и разрушения, – ответил он. – Теперь, когда его злобный хозяин, мертв, Джуг совершенно не опасен. Если бы мы и могли убить его, в чем я сомневаюсь, зачем добавлять к остальным еще и его смерть?

Кантос Кан следил, как исчезают в горах крысы, преследуя удирающих обезьян.

– Скажи, Картер, – с недоумевающим видом заговорил он, как ты умудрился поймать этих злющих крыс, погрузить на корабль и даже надеть на них парашюты?

Картер улыбнулся.

– Очень просто, – сказал он. – В Корвасе, когда я был пленником в подземном городе крыс, я заметил, что в их пещеру можно попасть только одним путем – через единственный туннель, который разветвляется далеко от входа в пещеру. Хотя в самом своде пещеры есть отверстия, до которых крысам не добраться. Я привел воинов в туннель, и из обломков, которые мы собрали наверху, мы сложили огромный костер. Дым понесло в пещеру. Она так наполнилась дымом, что крысы – сотнями теряли сознание от недостатка кислорода. Не могли же они бежать через огонь в единственном доступном для них туннеле. Потом мы спокойно вошли в пещеру и вытащили столько крыс, сколько понадобилось, чтобы загрузить корабли.

– А парашюты?! – воскликнул Кантос Кан. – Как ты ухитрился надеть на них парашюты и помешал их сорвать, когда эти твари пришли в себя?

– До самого конца крысы были без сознания, – ответил землянин. – Мы накачали в трюмы кораблей достаточно дыма, чтобы до самого Гелиума держать их без чувств. У нас было довольно времени, чтобы надеть им парашюты. Они очнулись высоко в воздухе, когда воины сбросили их с кораблей.

Джон Картер кивнул в сторону гор, где скрылись крысы.

– И, как ты мог убедиться, они были весьма оживлены и рвались в бой, едва коснулись земли, – добавил он. – Попав на землю, они просто выскочили из парашютных лямок и стали бросаться, на всех, кто подвернется. Что до малагоров, – сказал он в заключение, – это птицы. А птицы на Земле и на Марсе не питают любви ни к крысам, ни к змеям. Я знал, что малагоры предпочтут сменить обстановку, когда почувствуют запах своего заклятого врага.

Дея Торис взглянула на своего воителя и улыбнулась.

– Ну, был ли на Марсе равный ему? – спросила она. – Неужели все земляне такие?

Вечером Гелиум праздновал победу. На улицах и площадях ликовал народ. Могучие зеленокожие тарки по-братски разделяли радость гелиумцев. В честь победы Джона Картера во дворце джеддака был устроен великолепный пир.

Волнение, вызванное благополучным возвращением внучки и чудесным избавлением столицы от рук врага, до такой степени обуревало старого джеддака, что когда он поднялся над пиршественным столом, чтобы от всего Гелиума выразить благодарность землянину, он какое-то время не мог произнести ни слова.

Когда же Тардос Морс, наконец, заговорил, его речь дышала простотой и достоинством Великого Правителя. Сила благодарности этих людей глубоко тронула сердце землянина.

Поздно ночью Джон Картер и Дея Торис стояли одни на балконе, который выходил в дворцовый сад.

В небесах величаво плыли по кругу марсианские луны, заставляя тени далеких гор кружиться над равниной и лесом, сплетаясь в непрерывно меняющийся причудливый образ.

И две тени на балконе медленно слились в одну.

Люди-скелеты Юпитера

Предисловие

Вообще-то я не люблю предисловий и редко читаю их, но, как кажется, едва ли мне довелось написать что-нибудь, не обрушив предисловия на моего многострадального читателя.

Мало того, при случае я ввожу в свою бессмертную классику чуть-чуть погоды и природы – еще два вида литературного надувательства, которые особенно возмущают меня в писаниях других. Правда, кое-что можно было бы сказать в частичное оправдание погоды и природы, которые вместе с прилагательными весьма облегчают писательский труд и заметно увеличивают количество слов.

Но для этого предисловия есть некоторое извинение: будь книга моя – никакого предисловия не было бы. Но здесь я ни при чем. Это рассказ Джона Картера. Я же просто переписчик…

Теперь держитесь! Джон Картер берется за оружие!

Эдгар Райс Берроуз

Глава 1
Предан

Никакой я не ученый, я – воин. – Мое любимое оружие меч. И за всю свою долгую жизнь я не видел причин, менять ни свои теории, ни способы их применения к тем многим проблемам, с которыми сталкивался. Другое дело – ученые. Они постоянно отвергают одну теорию ради другой. Пожалуй, единственная теория, которая при мне не изменялась, это закон всемирного тяготения. И если бы Земля вдруг закружилась в семнадцать раз быстрее, тогда и закон всемирного тяготения предал бы нас, и поплыли бы мы в космическом пространстве…

Теории приходят, теории уходят, я имею в виду – научные. Помнится, была теория, что время и пространство равномерно движутся по прямой. Еще была теория, что и время, и пространство не существуют – это только плод моего воображения. Потом появилась теория, что время и пространство взаимно скручиваются. Возможно, завтра какой-нибудь ученый станет демонстрировать нам груды шпаргалок и не одну сотню квадратных футов аспидной доски, покрытых уравнениями, формулами, значками и символами, чтобы доказать, что пространство и время взаимно раскручиваются. Тогда наше представление о Вселенной вылетит у нас из головы и придется начать с нуля.

Как большинство военных, я охотно готов принять на веру все, что не относится к моей профессии, по крайней мере – стараюсь. Я верил всему, что говорили ученые. Когда-то я заодно с Фламмарионом верил, что Марс пригоден для жизни и обитаем. Потом достойная всяческого уважения более современная компания ученых убедила меня, что это не так. Я не отчаивался и все же не был вынужден верить им, пока не поселился на Марсе. Они же до сих пор настаивают, что Марс необитаем и непригоден для обитания, а я здесь живу. Сдается мне, действительность противоречит теории. Окажется, бесспорно, что в теории правы ученые. Равно неоспоримо, что я прав на деле!

В истории, которую я хочу рассказать, теория и действительность скрещивают шпаги. Мне очень неприятно поступать так с моими многострадальными учеными друзьями, но, если бы прежде чем авторитетным тоном изрекать теории, которые не находят всеобщего одобрения, они бы посоветовались со мной, то избежали бы лишних затруднений.

* * *

Мы с Деей Торис, моей несравненной принцессой, сидели на скамье резного эрсайта в одном из садов нашего дворца в Малом Гелиуме, когда офицер, из гвардии джеддака, подойдя, приветствовал нас.

– От Традоса Морса Джону Картеру – каор? – сказал он. – Джеддак требует немедленного нашего присутствия в Большом Гелиуме в зале джеддаков императорского дворца.

– Иду, – ответил я.

– Может, полетим вместе, сэр? – спросил он. – У меня двухместный аппарат.

– Спасибо, – сказал я. – Ждите меня у ангара.

Он козырнул и покинул нас.

– Кто это? – поинтересовалась Дея Торис. – Что-то не припомню, что прежде встречала его…

– Вероятно, один из новых офицеров из Зора, которых Тардос Морс включил в гвардию джеддака. С его стороны это был жест, который заставил Зор поверить в то, что джеддак абсолютно уверен в лояльности города, и средство залечить старые раны.

Зор расположен в трехстах восьмидесяти милях южнее Гелиума, это одно из последних наших завоеваний. В прошлом он доставил нам массу неприятностей из-за предательских действий, спровоцированных некоторыми членами королевской семьи, возглавлял которых некий принц по имени Мультус Пар. Приблизительно за пять лет до того, как случилось то, о чем я хочу рассказать, этот Мультус Пар исчез. И с тех пор Зор не причинял нам никаких хлопот. Никто не знал, что сталось с принцем. Предполагали, что он предпринял большое длительное путешествие по реке Исс к мертвому морю Корус в Золотой долине или его взяли в плен и убили члены какого-нибудь племени зеленокожих дикарей. Казалось, никого не волнует, если Мультус Пар вообще никогда не вернется в Зор, где его просто ненавидели за надменность и жестокость.

– Надеюсь, мой достопочтенный дедушка не задержит тебя долго, – сказала Дея Торис. – Сегодня к обеду у нас будет несколько друзей, и я совсем не хочу, чтобы ты опаздывал.

– Несколько?! – переспросил я. – А точнее – сколько? Двести или триста?

– Ты невозможен! – смеясь, молвила она. – Нет, правда, несколько.

– По мне, дорогая, хоть тысяча, если это доставит тебе удовольствие, – заверил я ее, целуя. – Ну, до скорого… Я уверен, что вернусь через час.

И было это год тому назад… Когда я бежал по аппарели, направляясь к ангару на крыше дворца, у меня, по необъяснимой тогда причине, было чувство надвигающейся беды, но я приписывал его тому, что наш тет-а-тет с моей принцессой был прерван так быстро.

Днем и ночью для землянина переход в этот каждый раз разреженный воздух Марса происходит совершенно неожиданно. Благодаря незначительной рефракции солнечных лучей сумерки коротки. Когда я покидал Дею Торис, солнце, хотя и низкое, все еще светило, в саду потемнело, но день еще продолжался. Когда же от начала аппарели я попал туда, где стоял ангар, в котором размещались летательные аппараты моей семьи, тусклые сумерки уже затрудняли зрение. Должно быть, скоро совсем стемнеет. Меня удивило, почему охрана ангара не включила освещение.

В тот самый миг, когда я почуял неладное, двадцать человек, окружив, схватили меня прежде, чем я мог хоть пальцем шевельнуть для своей защиты. Чей-то голос предупредил, чтобы я молчал. Это был голос человека, заманившего меня в ловушку. Когда заговорили другие, их язык оказался мне совершенно незнаком. Говорили на какой-то заунывно мрачной, лишенной какого-нибудь выражения, прямо-таки замогильной ноте.

Меня швырнули ничком на мощеную дорожку и связали руки. Затем грубым рывком поставили на ноги. Теперь впервые я смог увидеть своих противников. Я ужаснулся, не смея поверить своим глазам: это были совсем не люди… То были скелеты! С ухмыляющихся черепов смотрели черные глазницы. Костлявые пальцы вцепились мне в руки; казалось, я в состоянии различить в каждом из тел любую косточку. И все-таки они жили. Двигались! Говорили!!!

Меня потащили к необычному кораблю, которого я не заметил прежде. Он лежал в тени ангара – длинный, тонкий, зловещий. Походил он на огромный снаряд с закругленным носом и конусообразным хвостом.

При беглом осмотре я заметил выступающие кили, горизонтальный элерон. По крайней мере, я решил, что это элерон – длинный, ровный почти длине всего корпуса, и, как часть хвостового оперения, рули высоты непривычной конструкции. Я не увидел никаких двигателей. Впрочем, у меня было слишком мало времени для осмотра чужого корабля: через дверь меня быстро впихнули в его металлическое нутро. Внутри корабля стояла тьма, хоть глаз коли. Я не видел ничего, кроме едва различимого света умирающего дня сквозь длинные и узкие иллюминаторы.

Человек, который меня предал, поднялся на борт вместе с моими похитителями. Дверь закрыли и тщательно закрепили, и корабль бесшумно устремился в ночь. Огней не зажигали. И все же я был убежден, что один из патрульных кораблей непременно заметит его. И если не случится еще чего-нибудь, у наших будет на чей счет отнести мое исчезновение. Еще до рассвета тысячи кораблей Гелиумского флота обшарят небо над Барсумом и всю его поверхность, разыскивая меня, и никакой корабль, особенно таких размеров, не найдет укромного уголка, чтобы скрыться.

Над самым городом, огни которого виднелись под нами, корабль развил ужасающую скорость. Никто на Барсуме не смел и надеяться догнать его. Корабль мчался в полной тишине. В каюте включили свет. Обезоружив, меня развязали. С отвращением, почти с ужасом смотрел я на два-три десятка созданий, окружавших меня.

Теперь я понимал, что не скелеты, хотя все-таки они весьма походили на голый остов мертвеца. Подобная пергаменту кожа туго обтягивала костистый череп. Казалось, под ней нет ни ткани, ни хрящей. То, что я принимал за пустые глазницы, оказалось глубоко посаженными карими глазами без малейшего признака белка. У самых корней зубов, которые красовались в обеих челюстях, совсем как зубы настоящего черепа, кожа лица переходила в то, что, пожалуй, было деснами. Носом служила зияющая дыра в середине лица. Отсутствовали ушные раковины – только слуховые отверстия, и ни единого волоска на теле или голове. Эти твари были уродливей, чем калдейны Бантума.

(Калдейны – наводящие ужас люди-пауки, в чьи лапы попадает Тара Гелиумская во время тех событий, которые привели ее в страну марсианских шахмат. По крайней мере, калдейны обладали красивым телом, пусть даже это тело не было дано им от природы).

Тела моих похитителей прекрасно гармонировали с их головами. Пергамент кожи обтягивал руки и ноги так туго, что трудно было убедить себя, что это не просто кости. И туловище было обернуто кожей так, что каждое ребро, каждый позвонок выделялись прямо-таки с отталкивающей четкостью.

Когда эти существа становились против яркого света, я мог рассмотреть их внутренние органы. Они не носили другой одежды, кроме набедренных повязок. Их портупея была абсолютно похожа на ту, что носим мы, барсумцы, и в этом нет ничего особенного, она служит тем же целям: поддерживать меч, кинжал и пороховницу.

Почувствовав отвращение, я повернулся взглянуть, как луна заливает светом поверхность моего любимого Марса… только где он? Рядом с иллюминатором находился Хлурос, самый отдаленный спутник! Я успел поймать его отблеск, когда мы пролетали мимо. Сорок тысяч пятьсот миль меньше чем за минуту! Невероятно!..

Вошел краснокожий марсианин, который подстроил мое похищение, и сел рядом со мной. Его довольно красивое лицо было печально.

– Мне очень жаль, Джон Картер, – сказал он, – но, если вы позволите мне объясниться, то, по крайней мере, может, поймете, почему я поступил так. Я не жду, что вы когда-нибудь простите меня…

– Куда идет корабль?

– На Сасум, – ответил он.

Сасум! Так на Барсуме зовут Юпитер. Триста сорок два миллиона миль от дворца, где ждет меня Дея Торис!