Текст книги "Головоломка"

Автор книги: Эд Макбейн

сообщить о нарушении

Текущая страница: 6 (всего у книги 9 страниц)

– Понятно, – кивнул Браун. – Что вам известно об ограблении “Национальной ассоциации сбережений и кредитов” шесть лет назад?

– Послушайте, вы что-то слишком быстро перескакиваете с одного на другое, – сказала Доротея. – Сперва проституция, потом – грязные картинки, теперь – вооруженное ограбление... Ставки все время повышаются.

– Что вы знаете об этом ограблении?

– Кажется, я припоминаю... я где-то читала об этом.

– И что вы вспоминаете?

– Слушайте... вы даете слово, что все обойдется без неприятностей?

– Даю слово.

– Мой племянник был одним из тех ребят, кто провернул это дело.

– Как его звали?

– Питер Райан. Его убили. Их всех убили во время этого дела... тоже мне, гангстеры нашлись! – с недовольной гримасой сказала она.

– А фотография?

– Какая фотография? Что-то я вас не пойму, мистер...

– Кусочек фотографии. Судя по тому, что вы мне тут только что сказали, ваш племянник вполне мог дать ее вам. Еще до дела. Ничего такого не припоминаете?

– Господи Иисусе, это ж было шесть лет назад!

– Постарайтесь припомнить.

– Когда было ограбление? Вы не помните, какой это был месяц?

– Август.

– Август. Шесть лет назад. Дайте подумать... – Она скорчила гримасу. – Я даже не жила здесь в то время. Черт его знает, где я тогда жила...

– Подумайте, Доротея.

– Вообще-то мне лучше думается, если я выпью, – сказала она и хитро посмотрела на Брауна.

– У вас есть что-нибудь дома?

– Да, но это как бы моя страховка, ясно? В наше время щедрые кавалеры попадаются нечасто.

Браун полез в бумажник. – Вот десять долларов. Выпейте свою страховку, а потом купите себе другую.

– А если я вспомню насчет фотографии?

– Не понял.

– Сколько это будет стоить?

– Еще двадцать.

– Пусть будет пятьдесят. Вы отнимаете у меня много времени.

– Что-то я не заметил очереди перед дверью.

– Ну... они приходят и уходят, приходят и уходят, – сказала Доротея. – Я не хочу упускать клиентов из-за того, что болтаю тут с полицейским. – Она замолчала, потом улыбнулась. – Пятьдесят?

– Тридцать пять.

– Договорились. – Она вышла на кухню, достала с полки бутылку дешевого виски, налила себе полстакана и спросила:

– Хочешь этой мочи? Вмиг окосеешь!

– Нет, спасибо.

– Ну, как хочешь. За твое здоровье, – сказала Доротея и залпом осушила стакан. – Фу, отрава, чистая отрава! – Она вновь наполнила стакан до краев и перенесла его в спальню.

– Не помню я никакой фотографии, – тряхнула она головой.

– Где вы жили в то время?

– Вроде бы в Норт-сайде. Кажется, я снимала комнату в отеле. – Она задумчиво отхлебнула виски. – Шесть лет назад. Да это как целое столетие.

– Подумайте.

– Помолчи, я думаю. Мой племянник все время то приезжал, то уезжал. Черт его знает, давал он мне этот снимок или нет?

– Это должна быть только часть снимка. Не целая фотография.

– Еще лучше, – хмыкнула Доротея. – Даже если он мне ее и давал, знаешь, сколько раз я переезжала за последние шесть лет? Не спрашивай. То, знаешь ли, закон, то налоговый инспектор... Я очень занятая леди...

– Где вы храните свои ценности?

– Какие еще ценности?

– Где вы храните важные документы?

– Ты что, шутишь, что ли?

– Ну, такие вещи, как свидетельство о рождении, карточка социального страхования...

– А, да, где-то они есть, – сказала Доротея и снова отхлебнула.

– Где?

– Я не храню разное барахло. Не люблю воспоминаний, этих проклятых воспоминаний, – она сделала хороший глоток, опустошив стакан до дна, встала с кровати, вышла на кухню и налила еще.

– Ты когда-нибудь слыхал о боксере Тигре Виллисе? – спросила Доротея, возвращаясь в спальню.

– Нет.

– Ну да, ты тогда еще пешком под стол ходил. Лет двадцать пять назад, а может, и больше. Он был в среднем весе.

– А что с ним такое?

– Жила я с ним. У него был настоящий шланг, наверное с ярд длиной, – покачала головой Доротея. – Его убили на ринге. Этот малый из Буэнос-Айреса... ударил его так сильно... он... я была в тот вечер там, в зале... Фредди – это было его настоящее имя, Фредди Виллис, “Тигр” это было для ринга – Фредди всегда устраивал мне местечко у самого ринга, когда он выступал, я ведь в те дни была лакомым кусочком... Этот тип из Буэнос-Айреса, он ударил снизу, почти снес Фредди голову. И Фредди упал, упал как камень, он так сильно ударился... – Она отхлебнула еще и отвернулась. – Ну, ладно, это было так давно.

– Ну, а как насчет фотографии? – мягко спросил Браун.

– Да-да, эта чертова фотография. Дай-ка глянуть, что там в шкафу?

Она пересекла комнату и открыла шкаф. На проволочной вешалке висели черное пальто и голубое атласное платье – больше ничего; на полу стояли две пары туфель на высоких каблуках. На верхней полке – картонная коробка и жестянка из-под леденцов. Доротея сняла с полки жестянку, поставила ее на кровать и сняла крышку.

Там было свидетельство о рождении, свидетельство о браке (Доротея Пайэрс и Ричард Макнелли), фотография молоденькой девушки в кресле-качалке перед старым деревянным домом, прядь волос в дешевом позолоченном медальоне, театральная программка давней премьеры, пожелтевшая поздравительная открытка и номер журнала “Ринг” с изображением Тигра Виллиса на обложке.

– Это все, – сказала Доротея.

– Почему бы нам не вытряхнуть все это на кровать? – предложил Браун. – То, что мы ищем, очень маленького размера. – Он взял программку и потряс ее над кроватью. Ничего. Он взял номер “Ринга”.

– Поосторожнее с ним, – предупредила Доротея.

Он тряхнул журнал только один раз. Страницы с мягким шелестом разошлись, и глянцевый фрагмент черно-белой фотографии упал на грязные простыни.

– Это и есть то, что ты ищешь? – спросила Доротея.

– Как раз то самое, – подтвердил Браун.

– Похоже на Утенка Дональда, – сказала она.

– Или на вымершую птицу додо, – добавил Браун.

– Не помню, чтобы Пит мне ее давал, – тряхнула головой Доротея. – Наверное так оно и было, но я и вправду не помню. – Ее взгляд стал жестче. Она протянула руку к Брауну и сказала:

– Это стоит тридцать пять долларов, мистер!

Роберт Кумбс из Риверхеда жил по адресу Эйвондэйл, 6451, всего в двух милях от дома Кареллы. В половине пятого Карелла въехал на улицу вслед за грузовичком с мороженым, первым в этом сезоне. Большинство домов в этом квартале представляли собой коттеджи на две семьи. Небогатым представителям среднего класса это придавало ощущение пусть скромной, но респектабельности. Был воскресный день, и риверхедские бюргеры сидели на крылечках своих домов, читая газеты и слушая транзисторы. Карелла пока ехал вдоль улицы, насчитал двенадцать ребятишек на велосипедах.

Дом 6451, большой деревянный коттедж с кирпичным фундаментом, был удобно расположен на углу Эйвондэйл и Берч-стрит. Выйдя из машины, Карелла сразу же почувствовал запах жарящегося бифштекса. Утром он съел только гамбургер и был голоден как черт. На газоне перед домом торчала маленькая черная табличка с надписью “Р. КУМБС”. Карелла подошел к парадному и позвонил. Ответа не последовало. Он позвонил еще раз. Подождав какое-то время, он двинулся в обход дома. В нескольких футах от задней двери на огне жарилось мясо, рядом стоял мужчина в белом фартуке с длинной вилкой в правой руке. Еще один мужчина и две женщины сидели напротив за столиком из красного дерева. Все четверо были заняты беседой, но при появлении Кареллы замолчали.

– Добрый день, я ищу Роберта Кумбса, – сказал Карелла.

– Кумбс – это я, – отозвался жаривший мясо мужчина.

Карелла подошел к нему поближе.

– Простите за вторжение, мистер Кумбс. Я детектив Карелла из 87-го участка. Не могли бы мы с вами побеседовать наедине?

– В чем дело, Бобби? – спросила одна из женщин, встав из-за стола и направляясь к нам. На ней был курчавый светлый парик, синий кашемировый свитер и узкие брюки цвета морской волны. Она смотрела подозрительно, если не сказать – неприязненно. – Я – миссис Кумбс, – сказала она так, словно показывая, кто здесь хозяин. – Что вам угодно?

– Дорогая, это детектив, – пояснил Кумбс.

– Детектив? Ну и что? В чем дело?

– Все в порядке, миссис Кумбс, – сказал Карелла. – Я просто хотел задать вашему мужу несколько вопросов.

– О чем? У тебя какие-то неприятности, Бобби?

– Нет-нет, дорогая, я...

– У него нет никаких неприятностей, миссис Кумбс. Это связано с...

– Тогда это может подождать, – не терпящим возражений тоном перебила миссис Кумбс. – Жаркое почти готово. Приходите попозже, детектив...

– Коппола, – подсказал Кумбс.

– Карелла, – поправил Карелла.

– Мы собирались пообедать, – сказала миссис Кумбс. – Приходите попозже, слышите?

– Вы не могли бы прийти через час? – вежливо спросил Кумбс.

– Через полтора! – огрызнулась миссис Кумбс.

– Дорогая, часа более чем...

– Я не хочу торопиться и портить себе воскресный обед, – решительно заявила миссис Кумбс. – Полтора часа, детектив Коппола.

– Карелла, – еще раз поправил он. – Приятного аппетита! – и вышел на улицу; запах жаркого сводил его с ума. Он нашел открытый кафетерий на Берч-стрит, заказал булку с сыром и чашку кофе, а потом пошел прогуляться по окрестностям. Четыре девочки прыгали через скакалку, выкрикивая слова считалки, со спортивной площадки на углу послышался шлепок бейсбольной биты и одобрительный возглас мужчины средних лет, наблюдавшего за игрой своих сыновей. Небо, весь день изумительно голубое и безоблачное, постепенно начало приобретать бледно-фиолетовый оттенок. Мягкий дневной ветерок стал чуть прохладнее. На улице послышались голоса женщин, зовущих детей обедать. Это было такое время дня, когда человеку больше всего на свете хочется быть дома с семьей. Карелла посмотрел на часы и вздохнул.

Миссис Кумбс была изрядной стервой, в этом Карелла не сомневался.

Через полтора часа гости Кумбсов вошли в дом в тот самый момент, когда Карелла обогнул угол дома. Он видел их сквозь стеклянную дверь – они стояли у проигрывателя и копались в пачке пластинок. Карелла сел рядом с четой Кумбсов за столик красного дерева. И хотя Роберт Кумбс время от времени пытался отвечать на вопросы, на самом деле в этой сцене он играл роль болванчика, в основном говорила Изабель Кумбс.

– Мистер Кумбс, – сказал Карелла, – я постараюсь быть краток, насколько это возможно. Мы нашли ваше имя в списке, который...

– Его имя? – перебила Изабель. – Вы нашли имя Бобби в каком-то списке?

– Да, мэм, этот список...

– Его имени нет ни в каких списках.

– Дорогая, ну, а вдруг есть, кто знает? – вставил Роберт.

– Быть этого не может, – возразила Изабель. – Детектив Каретта...

– Карелла.

– Да-да... Может быть, прежде чем продолжить этот разговор, нам лучше пригласить адвоката?

– Ну, разумеется, это зависит только от вас, – пожал плечами Карелла, – но я не собираюсь обвинять вашего мужа в каких-то преступлениях. Просто нам нужна информация о...

– Тогда почему его имя внесено в какой-то список? – подозрительно спросила Изабель.

Жена Кареллы была глухонемой. Он мысленно сравнил Изабель Кумбс с ее париком и металлическим голосом со своей дорогой Тедди – черноволосой и кареглазой красавицей с мягким характером.

– Итак? – сверкнула своими голубыми глазами миссис Кумбс.

– Миссис Кумбс, – терпеливо сказал Карелла, – наверное будет лучше, если вы позволите мне задать несколько вопросов вместо того, чтобы гадать, какими они будут?

– Что вы имеете в виду?

– Я хочу сказать, что это дело может занять у нас десять минут, а может и десять часов. Мы можем покончить с ним прямо сейчас, у вас во дворе, или же я предложу вашему супругу сопровождать меня в участок.

– Вы собираетесь его арестовать?

– Нет, мэм, я всего-навсего собираюсь задать ему несколько вопросов.

– Тогда почему вы этого не делаете?

Карелла на мгновение умолк. Потом сказал:

– Да, мэм, – и снова замолчал, собираясь с мыслями. На секунду он забыл, о чем собирался спросить у Кумбса. Он думал о Тедди и о том, как ему хочется поскорее домой. – Итак, – сказал он, – мистер Кумбс, известно ли вам что-либо об ограблении, имевшем место...

– По-моему, вы сказали, что не расследуете никаких преступлений, – тут же вмешалась Изабель.

– Я этого не говорил. Я сказал, что не собираюсь предъявлять вашему мужу никаких обвинений.

– Но вы только что упомянули ограбление!

– Да, но оно было шесть лет назад. – Он повернулся к Роберту. – Вам что-нибудь известно об этом ограблении, мистер Кумбс?

– Нет, ничего такого не знаю, – ответил Кумбс. – А кого ограбили?

– “Национальную ассоциацию сбережений и кредитов”.

– Что это такое?

– Банк.

– Где?

– Здесь, в нашем городе.

– Шесть лет назад, – запальчиво сказала Изабель, – мы жили в Детройте.

– Понятно, – кивнул Карелла. – А когда вы сюда переехали?

– Перед самым рождеством, – сказал Роберт.

– Это значит... месяцев шесть назад?

– Сегодня как раз шесть месяцев.

– Мистер Кумбс, скажите, пожалуйста, не давал ли вам кто-нибудь на хранение...

– Это как-то связано с ограблением? – злобно спросила Изабель.

– ...фрагмент фотографии? – продолжал Карелла, не обращая на нее внимания.

– Что-что? Как вы сказали? – переспросил Роберт.

– Фрагмент фотографии.

– Фотографии чего? – спросила Изабель.

– Мы сами точно не знаем. Точнее, не уверены.

– Тогда откуда моему мужу знать, получал он ее или нет?

– Если получал, то мне кажется, он должен знать об этом, – пожал плечами Карелла. – У вас есть такой фрагмент?

– Нет, – твердо ответил Роберт.

– Говорят ли вам что-нибудь следующие имена: Кармине Бонамико, Лу Д'Амур...

– Нет.

– Джерри Стайн...

– Нет.

– Пит Райан?

– Нет.

– И вы никогда не слышали ни о ком из них?

– Нет. Кто все эти люди?

– А как насчет таких имен – Альберт Вейнберг, Дональд Реннинджер, Элис Бонамико...

– Нет, никого из них не знаю.

– Доротея Макнелли? Джеральдина Фергюсон?

Роберт отрицательно покачал головой.

– Юджин Эрбах?

– К сожалению, нет.

– Ну ладно, – сказал Карелла. – Вот и все вопросы. Большое спасибо за то, что уделили мне столько времени. – Он поднялся, сухо кивнул Изабель Кумбс и направился к выходу.

За его спиной Изабель удивленно произнесла:

– И это все?

Похоже было, что она сильно разочарована.

Карелла приехал домой только к восьми вечера.

Тедди сидела на кухне с Артуром Брауном. Когда Карелла вошел, она смахнула с лица своей тонкой рукой прядь черных волос, улыбнулась, и он как будто утонул в ее огромных карих глазах.

– Эге, какой сюрприз! – сказал он Брауну. – Привет, дорогая, – он поцеловал Тедди.

– Как съездил? – спросил Браун.

– Это не наш клиент. Переехал сюда из Детройта полгода назад, ничего не знает ни о каких фотографиях и даже не слышал о “Национальных сбережениях и кредитах”. – Карелла с виноватым видом обернулся к жене. —

Прости, дорогая, я забыл, что стоял к тебе спиной. – Он повторил ей то, что сказал Брауну, глядя Тедди в глаза, чтобы убедиться, что она прочла все по губам. Когда он закончил, она кивнула и быстро задвигала пальцами, говоря ему на языке глухонемых, что Браун раздобыл еще один фрагмент.

– Это правда? – Карелла обернулся к Брауну. – Ты достал еще один фрагмент?

– Потому-то я здесь, беби, – улыбнулся Браун. Из внутреннего кармана пиджака он вытащил глянцевый конверт и высыпал на стол пять частей фотографии. Мужчины озадаченно уставились на головоломку. Тедди Карелла, для которой зрение и осязание играли исключительно важную роль, некоторое время внимательно разглядывала кусочки на столе, а потом ее руки пришли в движение. Очень быстро, гораздо быстрее, чем Карелла сложил четыре фрагмента вчера, она совместила все пять частей фотографии.

– Эй! – воскликнул Браун. – Это уже кое-что!

– Да, – вздохнул Карелла. – Вот только что именно?

Глава 9

Ни в коем случае не верьте, если вам скажут, что полиция уделит меньше времени и энергии тому, чтобы найти убийцу уголовника. Отбросьте эти мысли! В этой свободной и демократической стране богач и бедняк, сильный и слабый, честный гражданин и жулик – все они в равной степени находятся под защитой закона, даже если они уже мертвы. Так что будьте уверены, детективы из 87-го участка работали с полной отдачей, чтобы установить, кто сделал дыру в груди Альберта Вейнберга.

Начать с того, что есть много людей, которых необходимо поставить в известность о случившемся. Уже только для этого требуется изрядное количество времени. Посудите сами – нужно позвонить комиссару полиции, командиру отряда детективов, шефу районного сыскного отдела, в отдел по расследованию убийств, начальнику участка, на территории которого было обнаружено тело, а также медицинскому эксперту, прокурору, в Бюро рассылки информации Главного полицейского управления, в полицейскую лабораторию, не говоря уже о фотографах и стенографистках, – один лишь этот список длиннее, чем перечень услуг прачечной средних размеров (попробуйте-ка сунуться в местную прачечную с таким количеством “грязного белья”!). Весь этот огромный правоохранительный механизм пришел в действие в тот момент, когда было точно установлено, что в груди Альберта Вейнберга появилась кровавая дыра. В дело включились неутомимые стражи порядка, обладающие смелостью, выносливостью, умом, опытом и даже талантом – и все это ради того, чтобы узнать, кто застрелил человека, который однажды избил старушку из-за каких-то семнадцати долларов тридцати четырех центов.

Можно было с уверенностью сказать, что вышеперечисленные качества были в полной мере присущи детективам 87-го участка Мейеру Мейеру и Коттону Хейзу. Обыск квартиры Вейнберга не доставил Мейеру и Хейзу особых хлопот – убийца изрядно поработал над ней еще до них. Тщательно прочесав всю квартиру и не найдя фото, они пришли к выводу, что предположение Брауна было правильным – убийца охотился за фрагментом фотографии, принадлежавшим Вейнбергу, и было совершенно очевидно, что его усилия не пропали даром. Мейер и Хейз опросили всех жильцов дома и установили, что трое из них вскоре после полуночи слышали “очень громкий шум”, но никому из них и в голову не пришло позвонить в полицию. В этом районе жители не считали полицейских своими благодетелями, а кроме того, они привыкли к выстрелам в любое время суток. Так что детективы были вынуждены вернуться в участок, чтобы еще раз изучить график педантично напечатанный Ирвингом Кратчем для Стива Кареллы.

18.00 – Пришел домой с работы. Поговорил со швейцаром о погоде.

18.05 – Вошел в квартиру. Позвонил Сюзи Эндикотт, напомнил ей о предстоящем свидании.

18.15 – Пустил воду в ванной, смешал мартини, посмотрел окончание шестичасовых новостей по телевизору, пока ждал когда наполнится ванна.

18.30 – Принимал ванну, брился, смешал еще один мартини.

19.30 – Сюзи в квартире. Выпили по два мартини.

20.00 – Позвонил Артур Браун и рассказал о том, что дело успешно продвигается.

20.25 – Позвонил вниз и попросил швейцара вызвать такси.

20.30 – Спустились вниз. Такси уже было на месте. Поехали в “Рэмс-Хэд”, Джефферсон-авеню, 777 (места зарезервированы на 20.45 моей секретаршей Донной Хоган).

20.45 – Обед в “Рэмс-Хэд”. Метрдотель Морис предложил бутылочку “Шато Буско” 1964-го года.

22.30 – Гуляли по Холл-авеню, разглядывая витрины, потом

23.30 – взяли такси.

23.45 – Приехали домой, поднялись наверх, немного выпили, я – коньяку, Сюзи – мятного ликера со льдом. Примерно полчаса смотрели “Шоу Джонни Карсона”. Гость программы – Бадди Хэккет.

00.15 – Легли спать.

3.15 – Проснулся от стука в дверь. На пороге – детектив Стив Карелла.

3.15 – Беседовал с детективом Кареллой.

3.25 – Печатал это расписание для детектива Кареллы.

3.30 – Детектив Карелла ушел. Я снова лег в постель.

Швейцар, дежуривший днем у подъезда, подтвердил, что Кратч вернулся домой с работы около шести вечера, и они перекинулись парой фраз о хорошей погоде. Он помог Мейеру и Хейзу связаться с ночным дежурным, и тот в свою очередь подтвердил, что приблизительно в половине девятого Кратч звонил с просьбой заказать такси, вскоре после этого спустился вниз с молодой леди и уехал. Он лично передал заказ Кратча шоферу такси – ресторан “Рэмс-Хэд” по адресу Джефферсон-авеню, 777. Далее он сообщил, что Кратч и молодая леди вернулись вскоре после полуночи, и он больше никого из них не видел до самого окончания дежурства, то есть до восьми утра. Тем не менее, Мейер и Хейз очень внимательно осмотрели выходы из здания и обнаружили, что любому, кому не хотелось попадаться на глаза швейцару или лифтеру, достаточно было воспользоваться служебным входом и покинуть здание через дверь, выходившую на соседнюю улицу.

В книге заказов в “Рэмс-Хэд” значилось: “Ирвинг Кратч, 2 места” – на 20.45 в тот самый вечер, когда был убит Альберт Вейнберг. Метрдотель Морис Дюшен вспомнил, что мистер Кратч был здесь вместе с молодой леди, и он рекомендовал им “Шато Буско” 1964-го года. Дюшен сказал, что мистер Кратч попросил принести одну бутылку и отметил, что вино превосходное. И что мистер Кратч дал ему на чай три доллара, когда около половины одиннадцатого уходил из ресторана.

Звонок в местное отделение “Эн-Би-Си”[1]1
  NBC – “Нэшнл Бродкастинг Корпорейшн” – одна из трек крупнейших радиовещательных и телевизионных компаний США.


[Закрыть]подтвердил тот факт, что одним из гостей “Шоу Джонни Карсона” в ту ночь действительно был Бадди Хэккет, и что он появился где-то перед самой полуночью.

Не оставалось ничего другого, как поговорить с Сюзанной Эндикотт. Спросите у любого полицейского: кого бы он предпочел допрашивать – восьмидесятилетнюю леди с варикозными венами на ногах иди двадцатидвухлетнюю блондиночку в прозрачной блузке? Попробуйте спросите?..

Сюзанна Эндикотт работала в магазине модной одежды под названием “Никл Бэг” и была одета в кожаную мини-юбку и блузку, сквозь которую была отчетливо видна ее грудь. Ее наряд мог привести в замешательство кого угодно, особенно полицейских, которым куда чаще приходится беседовать с восьмидесятилетними леди с варикозными венами на ногах. Детектив Мейер Мейер был женат. Коттон Хейз был холостяком, но и ему было трудно сосредоточиться на вопросах. Вместо этого он думал – а не пригласить ли ему Сюзанну Эндикотт в кино? Или еще куда-нибудь. Магазин был переполнен девушками, одетыми очень похоже, хотя и не одинаково: мини-юбки и колготки, ленты в волосах и блестящие блузки – одним словом, настоящий птичник с чирикающими молодыми пташками.

Сюзанна Эндикотт сновала туда-сюда, помогая одной клиентке с брючным костюмом, другой – с вязаным платьем, еще одной – с жилетом, расшитым блестками. В такой нервозной для мужчин обстановке детективы и попытались задать свои вопросы.

– Расскажите поподробнее, что произошло в ту ночь? – попросил Мейер.

– Ну, конечно, буду рада вам помочь, – ответила Сюзи. Хейз отметил в ее голосе легкий южный акцент.

– Откуда вы родом? – спросил он, надеясь таким образом облегчить общение и окончательно решив пригласить ее в кино или еще куда-нибудь.

– Неужели мой акцент до сих пор еще заметен?

– Совсем чуть-чуть, – Хейз улыбнулся мягкой понимающей улыбкой, которая совсем не подходила ни к его огромному росту, ни к огненно-рыжей шевелюре с белой полосой на левом виске – результатом давнего ножевого ранения.

– Я из Джорджии.

– У вас там, в Джорджии, должно быть очень здорово, – сказал Хейз.

– О да, просто прекрасно, – улыбнулась Сюзи. – Извините, я на минуточку, ладно? – и она поспешила к примерочной кабинке, из которой только что вышла эффектная брюнетка в ярко-красных бархатных брюках. Хейз подумал, что он мог бы пригласить в кино и брюнетку.

– Я чувствую себя так, словно я за кулисами “Фоли-Бержер”[2]2
  “Фоли-Бержер” – известный ресторан с варьете в Париже.


[Закрыть], – прошептал Мейер.

– А ты когда-нибудь был за кулисами “Фоли-Бержер”? – спросил Хейз.

– Нет, но уверен, что там точно так же.

– Лучше.

– Ты что, бывал в Париже?

– Никогда.

– Вот и я, – улыбнулась Сюзи, откидывая назад свои длинные светлые волосы. – Мне кажется, они были несколько тесноваты, как вы считаете?

– Это вы о чем? – спросил Мейер.

– О ее брюках.

– А, конечно, слишком тесные, – согласился Мейер. – Так вот, мисс Эндикотт, в ту ночь, когда был убит Вейнберг...

– О, это было просто ужасно, правда? – перебила его Сюзи.

– Да, – мягко сказал Хейз.

– Хотя, насколько я понимаю, он был преступником. Я имею в виду этого Вейнберга...

– Кто вам это сказал?

– Ирвинг. Ведь он был преступником?

– Он заплатил свой долг обществу, – мягко и проникновенно сказал Хейз.

– Да, наверное, так, – пожала плечами Сюзи. – Но все-таки...

– Но все-таки, – подхватил Мейер, поглаживая свою лысую макушку и закатывая глаза, – он был убит, и мы проводим расследование этого убийства. Если не возражаете, мисс Эндикотт, мы зададим вам несколько вопросов.

– О, нет... Извините, я буквально на секунду, – сказала Сюзи и подошла к кассе, перед которой стояла рыжеволосая длинноногая девушка с несколькими свитерами в руках, желая за них расплатиться.

– Мы никогда отсюда не выберемся, – простонал Мейер.

– Это было бы неплохо, – мечтательно сказал Хейз.

– Для тебя может и неплохо. Что же касается меня, то Сара меня убьет, если я опоздаю к обеду.

– Тогда почему бы тебе не отправиться домой? – с усмешкой предложил Хейз. – Я и сам справлюсь.

– Ну, конечно, уж ты-то справишься, – хмыкнул Мейер. – Да только все дело в том, что мы ищем убийцу Вейнберга.

– Ну, вот, наконец-то я освободилась, – прощебетала Сюзи. – Я попросила Мишель подменить меня, так что нас больше не будут отвлекать.

– Очень любезно с вашей стороны, Сюзи, – улыбнулся Хейз.

– Ну, что вы, все в порядке, – улыбнулась она в ответ.

– Так вот, насчет той ночи...

– Да? – подобралась Сюзи, всем своим видом выражая готовность помочь. – Что вы хотите узнать?

– Во-первых, во сколько вы приехали к Ирвингу Кратчу?

– Где-то около семи тридцати вечера.

– Сколько времени вы знакомы с Ирвингом Кратчем? – спросил Хейз.

– Практически мы живем вместе четыре года, – округлив глаза с готовностью ответила Сюзи.

– О, – протянул Хейз.

– Да.

– Понятно.

– Но мы, конечно, живем в разных квартирах.

– Конечно.

Мейер откашлялся.

– Что... э... что я хотел сказать? – повернулся он к Хейзу.

– Ты хотел знать, во сколько она туда приехала, – подсказал тот.

– А, да. Семь тридцать, правильно?

– Совершенно верно, – кивнула Сюзи.

– Что вы делали после того, как приехали туда?

– Ирвинг угостил меня мартини. Вообще-то двумя мартини. Я обожаю мартини. Вы любите мартини? – обратилась она к Хейзу.

– Гм.

– Кто-нибудь заходил, пока вы там были?

– Нет.

– Телефонные звонки?

– Да, один раз звонили.

– Вы не знаете, кто?

– Какой-то детектив. Ирвинг был очень доволен, когда повесил трубку.

– Вы помолвлены? – спросил Хейз.

– Вы хотите знать, собираемся ли мы пожениться?

– Ну да, пожениться?

– Не говорите глупостей. Конечно, нет.

Мейер снова откашлялся.

– Когда вы вышли из квартиры?

– Примерно в половине девятого. Может, чуть раньше, может, чуть позже. Но я думаю, приблизительно в восемь тридцать.

– Куда вы направились?

– В “Рэмс-Хэд”. – Она улыбнулась Хейзу. – Это такой ресторан. Вы никогда там не были?

– К сожалению, нет.

– Жаль. Очень приятное место.

– Во сколько вы вышли из ресторана? А, мисс Эндикотт?

– Приблизительно в половине одиннадцатого. Опять же, как я уже сказала, это могло быть чуть раньше...

– Понятно. Но это было около половины одиннадцатого?

– Да.

– Что вы делали после этого?

– Гуляли по Холл-авеню, разглядывали витрины. Нам попались просто потрясающие пижамы на витрине “Килкенни”. Кажется, итальянские... таких расцветок, просто прелесть!

– И как долго вы гуляли, по Холл-авеню?

– Мне кажется, час или около того.

– А потом?

– Вернулись в квартиру Ирвинга. Обычно мы идем к нему, или ко мне. Я живу в Куортере, – добавила она, глядя на Хейза. – Вы знаете Челси-стрит?

– Да, знаю.

– Дом 12 1/2, Челси-стрит, квартира 6Б. Это из-за суеверий.

– Что?

– Вообще-то это дом номер 13, но хозяин дома очень суеверный, поэтому 12 1/2.

– Ну как же, в городе полно таких домов, – кивнул Хейз.

– Во многих домах даже нет тринадцатого этажа, – сказала Сюзи. – Конечно, там есть тринадцатый этаж, но он считается четырнадцатым.

– Да, я знаю.

– Ну так вот, Челси-стрит, дом 12 1/2, квартира 6Б, Хэмтон-4-8100. – Она сделала паузу. – Это номер моего телефона.

– Стало быть, вы вернулись в квартиру мистера Кратча около половины двенадцатого, – сказал Мейер. – Чем вы занимались?

– Немножко посмотрели телевизор. Там выступал Бадди Хэккет. Я просто обожаю Бадди... А вы? – спросила она Хейза.

– Да, он мне очень нравится, – сказал Хейз, и Мейер подозрительно посмотрел на него. – Он ужасно смешной, – добавил Хейз, не обращая внимания на Мейера.

– По-моему, он просто душка.

– Что вы делали после того, как посмотрели телевизор? – деревянным голосом спросил Мейер.

– Мы занимались любовью.

Мейер закашлялся.

– Дважды, – добавила Сюзи.

Мейер закашлялся еще пуще.

– Потом мы легли спать, – продолжала она, – и посреди ночи этот детектив-итальянец начал стучать в дверь и задавать кучу вопросов о том, где мы были да что делали. Он имеет право делать такие вещи – являться среди ночи, ломиться в дверь, и задавать дурацкие вопросы?

– Вообще-то да, – ответил Хейз.

– По-моему, это ужасно. А вам это не кажется ужасным? – обратилась она к Хейзу.

– Ну, работа у нас такая, – слабо улыбнулся Хейз, старательно избегая взгляда Мейера.

– Кто-нибудь из вас выходил из квартиры между половиной двенадцатого и тремя часами ночи? – спросил Мейер.

– О, нет. Я же вам сказала. Сначала мы смотрели телевизор, потом занимались любовью, а потом легли спать.

– Значит, вы все время находились в квартире?

– Да.

– Оба?

– Да.

– И мистер Кратч не выходил из квартиры?

– Нет.

– Но если вы спали, то откуда вы знаете, выходил он или нет?

– Ну, видите ли, мы заснули только часа в два. Эти вещи требуют известного времени, сами знаете.

– И вы не спали до двух ночи?

– Ну да.

– И мистер Кратч никуда не выходил?

– Нет.

– За всю ночь ни разу?

– Ни разу.

– О'кей, – сказал Мейер. – У тебя есть еще вопросы, Коттон?

– Это вас так зовут? – удивилась Сюзи. – Моего дядю тоже зовут Коттон!

– Да, это мое имя, – сказал Хейз.

– Это от Коттон Матер?

– Именно так.

– Ну, разве это не совпадение? – рассмеялась Сюзи. – По-моему, это замечательное совпадение!

– Ты еще что-нибудь хотел спросить? – переспросил Мейер.

– Хм... да, – Хейз выразительно посмотрел на Мейера.

– Я подожду снаружи.

– О'кей.

Хейз подождал, пока Мейер проберется через толпу девушек, откроет дверь и выйдет на тротуар.

– У меня к вам еще один вопрос, Сюзи.

– Да, какой?

– Сюзи, вы не согласились бы сходить со мной в кино? Или еще куда-нибудь?

– О, нет, – покачала головой Сюзи. – Ирвингу это не понравится. Она с улыбкой взглянула на него. – Мне ужасно жаль, честное слово, но Ирвингу это не понравится.

– Гм... ну ладно, большое спасибо за содействие, мисс Эндикотт. Большое спасибо, и извините, что мы... гм... отняли у вас столько времени, благодарю вас.

– Не за что, – ответила Сюзи и направилась к очередной покупательнице – красавице-брюнетке, которая только что вышла из примерочной кабинки.