Текст книги "Нерассказанные приключения. Повелитель Тёмных путей (ЛП)"

Автор книги: Эд Гринвуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 4 страниц)

Старший констебль сглотнул, уставился в пол, затем твёрдо вернул своё внимание к тому, что продолжала говорить Сперенца.

– …чтобы изобразить нас, о чём услышали все три наших королевских отпрыска, а также герцоги Хенет и Порландур, вознаградившие это просьбу аплодисментами – как вам и сообщил лорд Эльминстер. Надеюсь, что мне вы поверите – вопреки вашему нежеланию оказать такую же любезность ему.

– Я… эм… ох… да, Ваше Превосходительство! Я, ох… нижайше извиняюсь за…

Неловкую попытку низкопоклонства Лорельда прервал беззвучный гром, поразивший каждый разум и заглушивший все звуки на срок, потребовавшийся ярко-синему туману, чтобы возникнуть из никуда и заполнить королевскую крепость.

Все задрожали от необузданной силы магии, что прокатилась через них. Туман пронзили молнии.

На телах присутствующих волосы встали дыбом, и потрясённые констебли попадали на колени, а за ними – Лорельд и лорд-волшебник – а затем, рыдая от экстаза, сама Сперенца.

Они все глядели на два ока в тумане, глаза размером с воинские щиты, которые подплыли к ним поближе, направляясь строго к измазанному краской мужчине, по-прежнему стоявшему на ногах.

Эльминстер, ты срочно нужен в Зентильской Твердыне.

– Богиня, – прошептал Эльминстер, опускаясь на одно колено.

Божественная сила Мистры заставила констеблей упасть лицом в пол, пока королевская чета Иннарлита таращилась на огромное лицо, вылепившее себя из тумана.

Мэншун изменил Тёмные пути, сделав проход через них смертельным. Смерть забрала многих носителей Искусства, включая уважаемых магов вроде Ардрота Тонтана, Хоала из Грозовых жезлов и Хандрета Имбрета из Глубоководья, последнего из наёмников Сарбахо. Исправь это преступление, Эл.

– Хорошо, госпожа, – пообещал Эльминстер, поднимаясь и протягивая руку к дверям спальни. Его мантия, бельё, сапоги и пояс множества карманов полетели к нему.

Волшебников нельзя убивать сразу же, послужили ли они причиной свершившемуся или нет – однако не уничтожай врата.

Эльминстер кивнул, взяв сапоги, затем синяя вспышка охватила его, и он исчез.

А вместе с ним исчез туман, молнии, Мистра и всё прочее.

Оставив жителей Иннарлита недоумённо моргать, глазея друг на друга в неожиданно опустевшем коридоре.

Поднимаясь на неверные ноги – слёзы стекали с её подбородка, как с дождевого стока – Сперенца наградила своего старшего констебля не особенно весёлой усмешкой.

– Сдаётся мне, нам повезло, что ты всё же не арестовал нашего гостя, Лорельд. Благодаря этому нам всем будет куда проще забыть обо всем произошедшем, не правда ли?

Незваный посланник

К счастью, переулок был пуст, но холод и характерная вонь – нездоровая смесь плавилен, дыма из тысячи с чем-то труб, и гниющей рыбы – сообщили ему, что он прибыл в Зентильскую Твердыню.

– Спасибо, Мистра, – прошептал Эльминстер, торопливо натягивая сапоги. В конце концов, благодаря богине у него был пустынный переулок, чтобы одеться.

К тому же, расположенный прямо у особняка Фантарла Халамона.

Он обошёл особняк спереди, быстро прочитав заклинание, сделавшее его одежду более тёмной и элегантной, а лицо – моложе и красивее. В конце концов, посланник от сембийских кредиторов Халамона либо пройдёт через Тёмный путь, либо постучится со главного входа.

Стражники Путевого лорда ожидали неприятностей; два огромных головореза в доспехах при поддержке четырёх арбалетчиков, судя по виду, более чем готовых открыть стрельбу.

– Эмрейн Мелькантар, из Сембии, к Фантарлу Халамону. Срочно, – резко ответил Эльминстер на вопрос одного из часовых.

– Господина нет дома, – раздался сухой ответ.

– Я подожду его в парадной, – ответил он так же сухо.

– Нам запрещено впускать…

– Вы сделаете исключение, иначе ваш господин будет крайне недоволен.

Один из арбалетчиков покинул балкон над дверями и вернулся с красивым, богато одетым мужчиной с ухоженными загибающимися усами.

– Валандро! – поприветствовал его сембиец, не успел волшебник и слова сказать. Тетирец нахмурился.

– Я вас не знаю, сэр. Кто вы такой и откуда знаете меня?

– Я Эмрейн Мелькантар, и меня послали люди из Сембии, с которым ведёт дела Халамон. Люди, которые желают знать, с кем ведут дела – поэтому мне показали ваш портрет и сообщили, что нынче вас зовут Валандро Загадочным, хотя в прежние времена я знал вас как…

– Достаточно, – резко оборвал его тетирец. Достав два жезла из-за пояса, он перегнулся за перила и коротко сказал страже внизу:

– Впустите его. Под мою ответственность.

Он поспешил навстречу сембийцу, нацелив и приготовив жезлы, но в итоге зашагал рядом с Мелкантаром и провёл сембийца из парадной по коридорам в заднюю часть дома.

Когда они достигли помещения с Тёмным путём Халамона, Валандро Загадочный приказал страже уйти, закрыл двери, чтобы держать их снаружи, а себя и сембийца – внутри, затем встал подобно бесстрастной статуе, пока Мелькантар медленно обошёл вокруг мерцающего портала, кивнул и прочитал быстрое, осторожное заклинание, лишь затем, чтобы нахмуриться и прочесть ещё одно.

– Вот, – сказал он вслух. – Чары Мэншуна больше не будут превращать кровь путешественников, но вместо этого подействуют на их разум, выбрав одно из самых слабых известных им заклинаний—и сделав его единственным заклинанием, которое они смогут читать. Уязвимость, но не мгновенная смерть. Да, это должно подойти.

Он прошёл мимо неподвижного и незрячего Валандро к двери, но всё ещё тянулся к её ручке, когда та распахнулась, и четверо стражников с готовыми к атаке глевами бросились в комнату, а сразу за ними—разгневанный Фантарл Халамон.

– Сдохни, проклятый зентарим! – рявкнул путевой лорд.—Мало тебе…

– Стойте!

Из нарушителя ударила магия с достаточной силой, чтобы отбросить стражников Халамона назад. Их глевы с грохотом посыпались на пол.

– Я вовсе не зентарим, – сказал незнакомец. – Я из Бдительных Воронов.

Фантарл Халамон моргнул. Вороны были могущественной сембийской партией, противостоящей приходу к власти Мэншуна, но он считал, что их действия ограничатся задиранием цен и холодным приёмом на сембийских рынках.

– Твой волшебник Ардрот Тонтан погиб, воспользовавшись твоим Тёмным путём, – продолжал сембиец, – потому что Мэншун наложил на него заклинание, которое превращает кровь в кислоту. Я изменил это заклинание; Тёмным путём снова можно пользоваться.

Халамон уставился на нарушителя, потом неохотно кивнул.

– Я… я только что услышал от коллег-торговцев, что их Тёмные пути превратились в смертельную западню. Ты знаешь, что за этим стоит Мэншун?

Сембиец кивнул.

– Насчёт платы, Халамон…

Строитель напрягся, но сембиец небрежно взмахнул рукой и продолжил:

– Назови мне имя одного из худших, хм, головорезов Мэншуна. Воинов, которых он отправляет делать его убийства в открытую. Я испытываю желание… поохотиться.

Губы Фантарла Халамона растянулись в безрадостной улыбке, обнажив зубы.

– Орнтен Келгоран. Найти его несложно—во всём городе он боится только своего господина Мэншуна и главного жреца Бэйна.

– Это не надолго, – раздался спокойный ответ.

Ни нож, ни заклинание не испытали защиту Эльминстера, когда он покинул дом Халамона. Он дважды поворачивал на перекрёстках, прежде чем разжать свою хватку на разуме Валандро Загадочного, оставляя за собой бурлящее недоумение по поводу того, как же выглядел Эмрейн Мелкантар из Сембии.

Не то чтобы у тетирца было много времени на раздумья. Если Эльминстер не ошибся в оценке того, насколько сильно Халамон напуган, он загрузит Валандро с его непомерными усами поручениями, распространяя вести среди других путевых лордов о том, что сделал Мэншун.

В «Тонущем морском коньке»

Даже питейных заведениях и борделях Зентильской Крепости, в более безопасных, чем этот шумный, скудно освещённый «Тонущий морской конёк», богато одетые чужеземцы привлекали к себе нездоровое внимание, так что Эл снова изменил свою внешность, превратившись в грязного, сутулого старика в такой же грязной мантии.

Кроме того, сембийские монеты сделали своё дело, купив информацию о местонахождении Орнтена Келгорана у нескольких бескостных языков. Судя по всему, Келгорана не особо любили – или не особо боялись. Или и то, и другое. Скорее всего.

Сейчас он должен был занимать где-то бар с кубком в руке и языком наружу, или валяться в постели с дешёвой девкой-другой.

Эл проскользнул сквозь двери в почти полную темноту и слишком знакомый гул и вонь разлитой выпивки, немытых тел, рвоты и горелой капусты. Он понятия не имел, почему все эти места должны были смердеть горелой капустой, однако…

Первому же обладателю нацеленного на него враждебного взгляда Эл пробормотал:

– Срочное послание для Келгорана – где его искать?

– Предаётся блуду в задней части здания, – был ответ. – Лучше дождись, пока он…

Эл протиснулся мимо и пересёк зал, в сторону которого кивнул его осведомитель. В самом конце зала он обнаружил стражника у двери с заряженным арбалетом на коленях.

Этот арбалет с пугающей скоростью был нацелен ему в пах.

– Уходи, – мрачно предложил владелец оружия.

– Послание для Келгорана от лорда Мэншуна, – зарычал в ответ Эл. – Всё ещё хочешь, чтобы я ушёл?

– Откуда мне знать, что ты говоришь правду?

– Ты узнаешь, – ответил Эл, задирая голову челюстью вперёд, – когда Мэншун тебя наградит – за то, что помог мне попасть к Келгорану или за то, что отказал в помощи.

Он позволил двум пляшущим огням зажечься в глазах, всего на мгновение, и стражник отпрянул с комичной скоростью, сглотнув и пытаясь выпрямиться, ухватившись за стену, и скользнуть вдоль стены в сторону – всё одновременно.

– С-сразу по другую сторону двери, с-сэр зент! – еле-еле выдавил он.

– Хорошо, – со злорадной усмешкой ответил Эльминстер, поднимая арбалет, чтобы нацелить его обратно в проход, и нажимая на спуск.

За громким щелчком последовал стон от громилы из Зентарима в дальнем конце прохода, когда болт глубоко погрузился в его грудь.

Затем Эльминстер ударом ноги широко распахнул дверь и рывком выставил перед собой охранника в качестве щита одним молниеносным движением, стальным капканом сомкнув руки на локтевых костях мужчины.

Комнату за дверью почти целиком занимала кровать. Он заскрипела, когда ругающийся и очень волосатый мужчина вылез из-под зашипевшей от страха женщины и потянулся за мечом.

Он остановился, когда заклинание Эла захватило его разум.

Почти не задумываясь, Эл бросил охранника на продажную девку, когда та яростно налетела на него, согнув пальцы, как когти. Позднее можно будет подчинить и её разум – и охранника тоже, если возникнет такая необходимость.

Прямо сейчас у него были более срочные дела. Его неожиданное прибытие в тёмную и бурлящую пропасть разума Орнтена Келгорана предупредило Мэншуна – в точности как он и рассчитывал.

Свирепо усмехнувшись, Эл уничтожил «глаз» первого лорда в сознании Келгорана, испепелив магию Мэншуна достаточно быстро, чтобы её далёкий владелец не понял, кто и зачем вломился в разум его головореза.

Это должно было вытащить Мэншуна из той постели, которую он сейчас занимал, и заставить делать вещи, которые должны были добавить массу веселья разворачивающимся событиям.

Охранник и шлюха ещё продолжали вопить и кататься по полу, когда Орнтен Келгоран промчался мимо них, с мечом в руках, но не потрудившись схватить и натянуть что-то кроме своих сапог, торопясь оказаться на улице вместе со странным стариком.

Убийца Зентарима был более чем немного пьян, и представлял собой жестокого, грубого громилу даже в лучшие времена, зато он точно знал, где обитают путевые лорды.

По мысленному наущению Эльминстера он бросился по улицам вместе с переставшим хромать стариком, направляясь к ближайшему Тёмному пути с максимальной скоростью, на которую был способен.

Власть иссякает

Эльминстер задрожал от неожиданного приступа ментальной боли, потом вздохнул. Было уже слишком поздно: Орнтен Келгоран заваливался, почти обезглавленный, и его разум умирал с поразительной быстротой.

Эльминстер оборвал контакт и позволил зентилару упасть, расплёскивая кровь из головы, болтающейся на том, что осталось от толстой, волосатой шеи. Трижды он удерживал Келгорана неподвижным у каждого Тёмного пути, чтобы оставить его беспомощным, пока он заменял убийственное заклинание Мэншуна своим собственным.

На этот четвёртый раз стражники Башен Торкасла оказались слишком расторопными и храбрыми. Он даже не успел начать заклинание, но они уже были здесь, сразив Келгорана, и восемь бойцов в униформе нацелились на одного оставшегося нарушителя, выкрикивая самые различные неприятные вещи, пока их мечи пытались забрать его жизнь.

Эльминстер увернулся от одного, почти столкнулся с другим, который бросился вокруг в попытке проткнуть его сзади, и специально упал на спину. Испуганный стражник Торкасла споткнулся об него, потерял равновесие, безуспешно пытаясь ударить вниз мечом, который был слишком длинным, чтобы можно было отвести его на достаточное для колющего удара расстояние, и врезался аккурат в стражника, который преследовал Эла.

Лёжа на гладком, отполированном, холодном каменном полу, человек Мистры вздохнул и прочитал заклинание, которое сбило всех стражников с их ног в тяжёлых сапогах и бросило на потолок далеко вверху.

Они врезались в потолок с приятным тяжёлым стуком, из различных рук посыпались мечи и кинжалы—а затем полетели обратно вниз.

Эл оставался лежать на спине посреди стонов, зная, что ничего ещё не закончилось. Он должен был одержать победу как можно быстрее, или здесь окажутся слуги и охранники со всего особняка Торкасла, готовя арбалеты, а у него не было времени на подобные глупости…

Четыре стражника, неуверенно покачиваясь, поднялись на ноги после своего путешествия к потолку и обратно; один из них даже всё ещё держал меч.

Эльминстер перекатился на ноги.

– Не подходите, —предупредил он. – Я вам не враг. Просто оставьте меня в покое, и…

Он знал, что его слова ничем не помогут, ещё до того, как их произнести, но Мистра ожидала от своих агентов использования Искусства с определённым чувством ответственности. Четыре стражника бросились в атаку – а пятый полз в направлении упавшего оружия, наградив Эла кровожадным взглядом.

Эльминстер вздохнул, использовал простое заклинание и смотрел, как ближайшего стражника подхватило и швырнуло к его смерти—в портал, на том конце которого его кровь превратится в кислоту. Что ж, некоторым сембийцам требовалось честное предупреждение обо всём происходящем.

Это дало ему достаточно времени, чтобы использовать другое заклинание на остальных и расшвырять их по сторонам, заставляя врезаться в стены. Затем он бросил их друг на друга и подхватил ползуна с пола, швырнув его на лица двух шатающихся стражников.

Все попадали, обеспечив ему достаточно времени, чтобы обойти Тёмный путь кругом – туда, откуда он мог присматривать за всеми ними и читать заклинание, которое требовалось здесь прочитать.

У дверей комнаты раздались новые крики, когда портал вспыхнул, но следующее заклинание Эльминстера унесло его из Башен Торкасла прежде, чем арбалетные болты со свистом рассекли воздух в том месте, где он только что стоял.

Он торопился. Его работа должна была уже насторожить Мэншуна, и этот слуга Мистры должен был найти другого зентарима, которому было известно расположение оставшихся Тёмных путей.

А как известно каждому путешественнику – хороших проводников всегда тяжело отыскать.

Сидя в одиночестве в Высоких Башнях

Морлар Элкаврен был путевым лордом и жил в высокой груде камней, величественном вздымающемся сооружении с высокими окнами, балконами и шпилями, которое выглядело массивным и угрожающим на фоне сверкающих звёзд для каждого, у кого было время благоговейно на него таращиться.

Прямо сейчас у Эльминстера на это времени не было. Ему было достаточно того, что он знал Элковрена и местонахождение его дома – Высоких Башен, вот уж подходящее имечко—и что где-то в этом огромном особняке находился Тёмный путь.

И если он знал Зентарим, то к этому времени среди них уже разошлись новости о каком-то незнакомце, выслеживающим один Тёмный путь за другим. Они должны были открыть охоту за этим незнакомцем и выставить охрану у каждого Тёмного пути, который ещё не контролировали, и вокруг особняков, в которых эти пути располагались.

И именно поэтому Эльминстер выглядел сейчас совсем не как бородатый мужчина, а как стройная, немного грязная молодая женщина в плаще с капюшоном, высоких сапогах и больше почти ни в чём.

– Согреть вас, сэр? – с надеждой поинтересовалась она у процессии людей в тёмных доспехах, торопливо шагающих вниз по её переулку.

Один из них обернулся, наполовину вытащив меч из ножен.

– Убирайся, сестрёнка! – рявкнул он. – Как можно дальше отсюда, и не возвращайся, иначе это будет последним, что ты сделаешь в жизни!

Её ответом стала опущенная голова, гневное шипение, и – когда зентилар прошёл мимо – торопливый выход из ниши, в которой она ожидала, и бегство в том направлении, откуда они пришли.

– Кто там? – рявкнул кто-то впереди.

– Уличная девка, – ответил другой. – Они её отшили. Отпусти её.

Эл задержался на секундочку на перекрёстке, где стояли эти два зента, и испуганно пробормотал:

– Который из вас волшебник?

– А что? – буркнул первый зент.

– Н-на будущее, – дрожащим голосом произнесла она. – Мне сказали его найти другой ночью, так что мне нужно знать, как он выглядит. Потом я уйду.

Её быстро измерил холодный взгляд, и второй зент повернулся и указал.

– Вон тот. Его зовут Кадатеном. Любит рыженьких.

Шлюха откинула капюшон и распахнула плащ, повернувшись достаточно, чтобы он закружился. Вместе с плащом закружились и длинные распущенные рыжие волосы, хотя мужские взгляды устремились к некоторым другим обнажившимся чертам.

– Спасибо, – прошептала она, прежде чем они смогли сделать что-то кроме ухмылок, и поспешила прочь. Она не стала объяснять им, что её благодарность предназначалась Мистре, за тот факт, что магия, которой «она» воспользовалась, могла менять цвет волос ещё быстрее, чем можно было распахнуть одежду.

Ей требовалось найти зента в доспехах примерно того же размера, что и Орнтен Келгоран, прежде чем кольцо вокруг Высоких Башен окончательно замкнётся. Ага, вот!

– Ты счастливчик, – промурлыкала она, сбрасывая плащ, чтобы показать полное отсутствие оружия – и все её полногрудые чары – изумлённому зентилару, в мрачном расположении духа семенившему по улице, опустив голову.

Он вытаращился на девушку.

– Что, во имя всех богов… ?

– Возьми меня, – прошипела она, утаскивая его в дверной проём. – Здесь и сейчас! Я следила за тобой несколько месяцев, ты сводишь меня с ума, ты должен быть моим! Мы справимся быстро, а потом назовёшь мне своё имя, чтобы я могла отыскать тебя для более длительных свиданий в другие ночи! Прошу, милорд!

Зентилар несколько изумлённо провёл недоверчивой рукой по тёплому, гладкому телу, которое ему предлагали, затем торопливо начал раздеваться.

– Меня зовут Восс, девчонка! Следила за мной месяцами? Кто ты такая?

– Джаханна Дарлвуд, из крепости; мой отец Брейс Дарлвуд, продавец камня и черепицы, очень богатый…

– Потом расскажешь, – прорычал Ворл, прижимая её к стене. Его штаны упали до лодыжек. – Мы должны спешить!

Неожиданно расплавившаяся маска плоти, которая облепила его, когда он попытался её поцеловать, сохранила рот. Он погрузился в забвение, и маска согласилась совершенно другим голосом:

– Да, действительно должны. Спи спокойно, похотливый Ворл. Боюсь, мне придётся привязать тебя к двери; нельзя позволить тебе примчаться за своими доспехами прежде, чем я закончу.

Через несколько тяжёлых, торопливых мгновений мужчина в плаще был привязан к двери – а его точное подобие спешило вниз по улице в полном доспехе, опустив голову и положив руку на рукоять меча.

– Ворл, неповоротливый ты увален, – с недовольной гримасой поприветствовал его старший зентилар, —где ты был? Распутничал в дверных проёмах по всей дороге от таверны?

– Ну, хм, да, – признался Ворл, но его тихое бормотание было едва слышно, и зентилар всё равно не слушал.

– Иди сюда, ленивый ты пёс! Нам нужно замкнуть кольцо вокруг Высоких Башен – и твоей наградой за опоздание будет сторожевой пост прямо здесь, возле сортиров!

«Здесь» было амбразурой в потрескавшейся и неоднократно залатанной чёрной стене. Амбразура была заполнена гниющей соломой и содержала длинную дверь. Напротив неё, по другую сторону улицы, располагалась такая же ниша, где поперёк широкого квадратного спуска в открытую шахту, ведущей в печально известную канализацию города, торчала скамья с дыркой в сидении. Два несчастных солдата были заняты натягиванием покрывала на раму из копий—эта конструкция должна была служить одновременной дверью и стеной для будущих клиентов небольшого сидения, которым могла потребоваться небольшая приватность.

Сортир. Похоже, Зентарим рассчитывал на длительную осаду.

Стернхельм Ворл прорычал проклятие, потому что этого от него ожидали, и засеменил на свой пост, разбрасывая пинками худшие кучки смердящего скользкого мусора. Он надеялся, что долго ждать не придётся.

Мистра ему улыбнулась; он даже не успел замёрзнуть и заскучать, как в поисках сортира возник волшебник Кадатен, дующий на замёрзшие пальцы и сам бурчащий ругательства.

Если маг Зентарима и удивился, что зентиларский солдат пересёк узкую улочку, чтобы откинуть перед занавеску, он ничем этого не показал.

Он удивился, когда воин шагнул в альков вслед за ним и натянул занавеску обратно – но только на мгновение.

После этого у него уже не осталось времени чему-либо удивляться. Совершенно.

Как прикажете, лорд-маг

– Холодно, да? Сидеть одному над канализацией?

Обладающий рангом боевого капитана Галандрор мог позволить себе дерзость обмениваться подобными любезностями с зентаримскими магами. Ну, не с лордом Мэншуном, разумеется, но Кадатену было далеко до…

– Слишком холодно, —коротко сказал волшебника.—Мы не будем ждать здесь всю ночь. Штурмуйте ворота.

Галандрор и его коллега, боевой капитан Нарлет обменялись изумлёнными взглядами, потом одновременно кивнули.

– Как прикажете, лорд-маг.

Кадатен улыбнулся и отвёл плечи назад, как голубь, собирающийся почистить пёрышки. Очевидно, ему понравилось, как звучит «лорд-маг».

Нарлет сразу же снова воспользовался этим титулом.

– Главные ворота, лорд-маг?

Кадатен покачал головой.

– Задние. Я уничтожу их заклинанием, и двери за ними – тоже. А вы побыстрее проведите туда наших мечей, захватите палату, в которой расположен Тёмный путь, затем оттесните всех в дальний конец особняка. Я не хочу, чтобы к нам кто-то подкрался, пока я буду работать с порталом.

–Работать с порталом, лорд-маг? – осторожно переспросил Галандрор. В их приказах не было ни намёка на что-то подобное, а лорд Мэншун хотел, чтобы они искали предателей везде. В особенности—среди его заклинателей.

Кадатен наградил обеих боевых капитанов спокойными, прямыми взглядами.

– Я подозреваю, что наш неизвестный враг, который ищет Тёмные пути, либо прячется в них, либо накладывает на них чары, чтобы использовать в качестве прорицательного фокуса, чтобы издалека следить за комнатами, в которых они расположены. Чтобы подтвердить эти подозрения, мне нужно наложить заклинание на Тёмный путь изнутри этого особняка. Кроме того, мы все будем сидеть на тёплых стульях и поглощать любую еду и напитки, которые сможем найти в особняке, вместо того, чтобы всю ночь морозить задницы снаружи на тёмных улицах.

Зентилары, убеждённые такими аргументами, кивнули.

Они быстро собрали людей. Нарлет повёл дюжину к фасаду, чтобы удержать стражников Элковрена у передних ворот, пока Кадатен будет прокладывать путь с тыльной части огромного здания.

– Хорошо, – рявкнул волшебник, когда Галандрор бегом вернулся к нему, чтобы доложить о полной готовности. – Давайте согреемся.

Он поднял руки, что-то прошептал, и ночь взорвалась огнём.

Охраняя мерцающую тишину

– Помещение захвачено, лорд-маг, – тон Галандрора был почти уважительным.

Нарлет только что вернулся и сделал свой доклад; было убито всего два зентилара, зато Морлару Элковрену придётся заменить большую часть своих стражников и немалое число домашней прислуги. Трусливый лорд был заперт в собственных гостевых комнатах над главными воротами под наблюдением бдительных солдат – и ближайшие к залу с Тёмным путём живые обитатели особняка оставались только в пиршественном зале.

– Хорошая работа, – ответил Кадатен, поворачиваясь к мерцающему порталу.—Теперь надо убедиться, что его не исказила вражеская магия.

Два боевых капитана, конечно же, пристально за ним следили, но они не могли знать, что прочитанное им заклинание делает вовсе не это, на самом деле заменяя убийственное заклинание Мэншуна на его собственную менее смертоносную магию – как не знали они и того, что Кадатен на самом деле был знаменитым волшебником Эльминстером.

На их напряжённых, мрачных лицах отчётливо виднелось подозрение, однако они расслабились когда ничего как будто бы не произошло, и Кадатен просто отступил назад, удовлетворённо кивнул и сказал им:

– Как я и подозревал, наш противник создал магию, позволяющую ему вести слежку через портал. Теперь он не сможет этого делать.

Когда ничего больше не произошло, два воина расслабились ещё больше – и скоро принялись играть в ножички, чтобы выяснить, кто отправится на фуражировку в кухни и кладовые, а кому первым придётся терпеть напряжённое ожидание и скуку, охраняя пустой, безмолвно мерцающий Тёмный путь.

Шепотки на пиру

Хотя Мэншун знал, что путевые лорды встречаются в здании неподалёку, он держал при себе любые намёки на обладание подобным знанием.

Здесь, в этом огромном пиршественном зале, он был гостем самой могущественной знати города и прикладывал большие усилия, чтобы не напоминать им о своей беспощадной стороне или о могучей магии, которую мог использовать. Знать обычно терпеть не могла выскочек, которые им угрожали – в особенности тех выскочек, что легко могли их уничтожить. Его присутствие целиком сводилось к одобрению, созданию союзов, если не заключению дружбы, созданию общего дела.

Не говоря уже о создании для себя твёрдого алиби на будущее, когда разойдутся новости о том, что все путевые лорды убиты или потерпели поражение, и выжившие начнут швыряться яростными обвинениями.

Мэншун улыбнулся и поблагодарил хозяина за превосходное вино.

И почему нет? В конце концов, в вине не было даже намёка на яд.

Хозяин, сидящий прямо по другую сторону кубка – и заставленного блюдами стола – от него, был лордом Сиалом Амандоном, неопытным, напуганным миром сыном бывшей немезиды Мэншуна, благословенно мёртвого старого снежного льва Рорста Амандона.

Сиал быстро попал под его влияние, и Мэншун хотел, чтобы всё так и продолжалось. Другие лорды – особенно старики Хаэль и Фандимм – точно знали, что он замышляет, но пока что ничего по этому поводу не предприняли. Он видел гнев и презрение, мерцающие в их взглядах, но они до сих пор не говорили и не делали даже малейшей вещи наперекор первому лорду. Мэншун не мог их читать – давнее богатство покупало печати и защитную магию, которые нельзя было пробить незаметными заклинаниями – но с нетерпением ожидал возможности узнать, что они на самом деле думают.

Он надеялся, что такая возможность представится, прежде чем они суматошно примутся тыкать в него мечами.

Три юноши являли собой совершенно иное дело. Лорд Таэрун Блэкрин, как и Сиал, был бледным подобием куда более грозного отца. Молодой и горячий, скорый на хвастовство, хитрый, он расходовал почти всю свою ненависть и энергию, пытаясь превзойти и уязвить своего соперника, лорда Миндарла Наэра. Который отвечал ему тем же. Высокомерный, не лезущий за словом в карман Наэр был на десять лет старше Блэкрина—но точно так же ничего не знал о мире.

А вот Белатор был человеком совершенно иного типа. Он был не менее амбициозен, чем сам Мэншун, а значит, его легко было понимать и использовать. С такой же надёжностью, с какой можно было «использовать» змею.

Это оставляло лишь Элдарра и его род; он был так же стар, как Хаэль и Фандимм, но обладал куда менее острым разумом и самостоятельностью решений. Они были надменными, краснолицыми, ворчливыми, аристократичными снобами, каких высмеивал каждый менестрель, теми самыми задирающими нос старыми ворчунами, какими городские лавочники считали любую знать. Что означало, что на них можно не обращать внимания до тех пор, пока не потребуется их раздавить.

А Мэншун становился всё более умелым в том, чтобы давить лордов Марвинов Элдарров этого мира.

Так что первый лорд Зентильской Твердыни принял неожиданное волшебное послание в своей голове с заметным раздражением, которое совершенно не отразилось на его лице, поскольку умение контролировать своё лицо и голос было первым навыком, освоенным намного более молодым Мэншуном.

П-первый лорд?

Прикосновение разума было суматошно-нервозным и напуганным. Это был Йорантас, стареющий зентарим, слишком слабый, что бы быть неверным—и слишком слабый, чтобы разобраться с любыми серьёзными неприятностями. О которых наверняка и шла речь в его послании.

Лорд Мэншун, я принёс новости. – Йорантас был по-прежнему напуган, но вернул себе толику самообладания.

Да? – подумал Мэншун в ответ.

Эм, милорд… здесь беспорядки в Вирмовой гавани. Я только что… сбежал оттуда.

Не сомневаюсь. Продолжай.

Амбрам Сарбахо вернулся со встречи, когда наши силы ещё сражались с его прислугой, чтобы попасть к Тёмному пути. У его телохранителей и наёмников были арбалеты, а их болты были смазаны ядом. Удача от нас отвернулась.

Спасибо, Йорантус. Найди укрытие.

Мэншун потратил свой приступ ярости на ментальную затрещину, которая выкинула Йорантуса из его разума и причинила старому дураку головную боль, от которой он будет шататься ещё несколько дней. В следующее мгновение Мэншун вернул себе ледяное спокойствие и повернулся, чтобы поманить Снила с того места, где шпион замер у стены подобно простому слуге.

– Прошу меня простить, лорд Амандон, – невозмутимо сказал он хозяину, игнорируя подозрительный взгляд лорда Хаэля, – но я только что вспомнил, что слуги, которые обычно набирают мне воду, заболели; мне нужно послать своего человека, чтобы тот отдал приказ сделать это другим, иначе у повара окажется сухая кухня задолго до наступления утра.

– Разумеется, – горячо отозвался Сиал ещё прежде, чем Снил наклонил ухо к губам Мэншуна.

Шёпот того был простым и коротким.

– Проблемы в Вирмовой Гавани; Сарбахо вернулся, у его людей – отравленные стрелы. Возьми Кадатена и сокруши их. Никаких оправданий. Доложи о результатах как можно скорее.

Снил низко поклонился и поспешил прочь, а Мэншун с легкомысленной улыбкой повернулся обратно к столу.