Текст книги "Бегущие во мраке"
Автор книги: Эд Горман
Жанр:
Триллеры
сообщить о нарушении
Текущая страница: 10 (всего у книги 18 страниц)
Около пяти часов вечера раздался звонок.
Саманта передала по внутренней связи:
– Первая линия, Джессика. Это Мишель Каллиган.
О боже!
– Хорошо. Спасибо.
Она было потянулась за трубкой, но вдруг осеклась. Что она скажет ей? Мишель требуется утешение и сочувствие. Но как сможет Джессика успокоить ее? Мало того что Том Каллиган был убит, да еще убит при таких обстоятельствах…
Джессика сделала глубокий вдох и сняла трубку.
– Здравствуй, Мишель.
– Привет, Джессика. Я… Я просто хотела поговорить с тобой.
– Мишель, я так потрясена тем, что произошло…
– Они просто изверги, да? Братья Джерард. Том всегда говорил, что они настоящие звери. И он был прав. Не представляю, зачем им понадобилось его убивать?
– Во время процесса Рой Джерард все время говорил, что мы не имеем права преследовать их, что во всем виноваты их родители. В детстве, мол, им пришлось многое вытерпеть – ну, ты знаешь всю эту историю о сексуальных домогательствах и даже хуже. Говорил, что это оправдывает их поступки.
Мишель заплакала.
– Они звери!
– Да, это так. И они заплатят за это. Рой Джерард заплатит за это сегодня.
Молчание. Потом:
– Джессика, я хочу тебя кое о чем спросить.
Любовница,тут же пронеслось в голове у Джессики. Ей вдруг стало очень жалко Мишель и ее детей.
– Слушаю.
– Ты ее знала?
– Кэнди?
– Угу.
– Нет, не знала.
– А видела ее когда-нибудь?
– Нет, ни разу.
– Том… никогда о ней не рассказывал?
– Нет. По крайней мере, мне.
– Я могла быть ему лучшей женой.
– Не говори так, Мишель! Ты была отличной женой и замечательной матерью.
– Я толстая.
– Мишель, прошу тебя…
– Я толстая и занудная, и я не хотела, чтобы он садился на диету.
– Мишель…
– А знаешь, почему я этого не хотела? Потому что подозревала, что так и будет! Знала, что он сбросит вес, а потом посмотрит на меня и увидит, какая я толстая… целлюлит… и я стану ему не нужна.
Она начала тихо всхлипывать.
– Мишель, ты очень славная женщина. Не хотелось бы судить Тома, но то, что он стал встречаться с другой, чистое предательство. Ты здесь не виновата.
– Он хотел, чтобы я села на диету вместе с ним. Я старалась, но у меня ничего не вышло. Наверное, у меня просто слабая воля. – Она ненадолго замолчала. – Готова поспорить, у нее была большая грудь.
– Мишель, не стоит…
– Он у меня как-то спросил, не хочу ли я сделать пластическую операцию, но я испугалась. Вся эта огласка… Может быть, если бы я согласилась, он бы не стал подыскивать себе другую.
– Уверена, он любил тебя. Абсолютно точно. У него на рабочем столе стояла твоя фотография, и я видела, как он смотрит на нее.
Ложь во благо,подумала Джессика. Генрик Ибсен. В колледже она увлекалась театром, и Ибсен был ее любимым драматургом.
Мишель обрадовалась этим ее словам, словно ребенок.
– Ты не придумываешь, Джессика? Он действительно смотрел на мою фотографию?
– Постоянно.
– Правда?
– Правда.
– О боже, спасибо, что ты мне об этом сказала!
И тут Мишель расплакалась, а Джессике только и оставалось, что время от времени вставлять слова утешения, помогая вдове Тома справиться с горем.
Глава вторая– Ты не хочешь это есть? – спросил охранник. – Я знаю много парней, которые бы с удовольствием смели все до последней крошки.
Рой Джерард поднял глаза от подноса с последним обедом, который ему только что принесли, и улыбнулся:
– А, я понял. Я должен быть искренне благодарен. Приговоренный к смерти должен передать свою благодарность повару, да?
За окнами последней комнаты смертников царила темнота. Она словно норовила просочиться внутрь, отчего помещение, казалось, стало меньше. После того как Джерард плюнул в лицо начальнику тюрьмы, в его комнате постоянно дежурил охранник: Эткинсон хотел лишить его уединения в последние часы жизни.
Джерард снова посмотрел на поднос, принесенный еще одним охранником пять минут назад. Рою всегда было интересно, откуда взялся этот дурацкий обычай последнего обеда. Он предполагал, что так общество оправдывает себя за то, что лишает человека жизни. Подобное лицемерие всегда бесило Роя.
– Как давно ты работаешь здесь охранником, Маллиган?
Тот пожал плечами:
– Восемь лет.
– И ты думаешь, что это достойное занятие – следить за тем, чтобы люди, посаженные в клетки, словно звери, не сбежали?
Вместо ответа Маллиган кивнул в сторону стола, на котором стоял поднос:
– Так ты есть будешь или нет?
– Ты не ответил на мой вопрос.
– Здесь хорошее социальное обеспечение, – сказал Маллиган. – Страховка хорошая. Включает стоматологию.
Джерард ухмыльнулся.
– И стоматологию тоже?
– Да, – подтвердил Маллиган. – У меня трое детей.
– Тебе, наверное, нравится избивать заключенных? Испытываешь от этого моральное удовлетворение?
– Я применяю силу только по необходимости, – сказал охранник с плохо скрываемым гневом.
– Ну, да, конечно. Прошлой ночью с Кимблом – это тоже необходимость?
– У него был нож.
– Но он никого не зарезал.
– Ножи запрещены правилами.
– Ты сломал ему два ребра.
– Он отказался отдать нож. Если бы я его не забрал, он мог бы кого-нибудь ударить.
– Например, тебя, да?
– Да. Например, меня.
Самодовольный болван, подумал Джерард. Охранники здесь были настоящими тиранами, работающими за маленькую зарплату. Иногда он не мог отказать себе в удовольствии поиздеваться над ними. Они были настолько тупы, что даже не понимали, насколько он превосходит их во всем. Ум, внешность, умение держать себя в руках, острый язык – все при нем. Но они обращались с ним словно с животным! Теперь еще и эта еда. Да любая служанка, которая бы посмела подать что-то подобное в доме Джерардов, была бы тут же уволена!
Он перевел взгляд с еды на Маллигана. Форма была тому явно мала.
– Дерьмо собачье!
– Что дерьмо собачье?
– Эта еда.
– Ты что, спятил? Знаешь, сколько заключенных мечтают о такой еде?
Джерард поднял поднос и встал из-за стола.
– Ты куда это собрался? – спросил Маллиган.
– Хочу, чтобы эта еда оказалась там, где ей должно находиться. – С этими словами Джерард отошел с подносом к дальней стене и, прежде чем Маллиган сообразил, что к чему, и смог остановить Роя, открыл мусорку и выбросил в нее все, что было на подносе.
– Тупой ублюдок! – процедил Маллиган.
Джерард подошел к окну, когда молния на мгновение осветила небо серебряной вспышкой. Где-то там Дэвид готовился вызволить его отсюда, и через несколько часов Рой окажется на свободе. Всего лишь через несколько часов.
– Сэндвич с салатом и беконом. – Дэвид Джерард сделал заказ.
Он понимал, что больше сегодня поесть не удастся, но он проголодался не настолько сильно, так что ограничился сэндвичем и кока-колой.
Сидя в шумном ресторанчике, Дэвид внимательно изучал план здания. Никаких проблем с получением плана не возникло. Никто даже ни о чем его не спросил. Джерард представился слушателем курсов по архитектуре, которому нужно подготовить домашнее задание. Его интересовало здание, в котором было больше тридцати пяти этажей. Планы были скопированы на бумаге восемь на одиннадцать дюймов для простоты обращения с ними.
– Вот, пожалуйста, сэр. – Официантка поставила перед ним банку с колой. – Сэндвич будет через несколько минут.
– Большое спасибо.
Симпатичная,подумал Дэвид. Женщина заинтересованно смотрела на него, оценивая взглядом. Он ответил ей тем же. На лицо не красотка, но что касается ног и груди, все на высшем уровне.
– Вы не местный, да?
– Нет. – Он улыбнулся. – А что?
Она рассмеялась:
– Потому что самые симпатичные мужчины всегда неместные.
Когда официантка заспешила к соседнему столику, Дэвид вернулся к изучению планов.
Компания «Игл Электрик» разделила город на округа и старалась, чтобы в каждом работали одни и те же люди. В компании считали, что таким образом легче всего наладить отношения между клиентами и сотрудниками.
В северо-западном округе, включавшем в себя и центр города, работали две машины. Харриган и Кейтс следили за вторым экипажем последние шесть дней. Вторая команда – в ней были два парня, Нэд и Билл, – останавливалась, чтобы перекусить всегда в одном и том же месте, «Мир Пончиков» на Ветчестер-авеню, приблизительно в одно и то же время – в половине четвертого.
Билл и Нэд заехали туда и сегодня и вот уже десять минут не выходили из кафе. Харриган и Кейтс сидели в машине и наблюдали за ними через огромное окно заведения. Билл читал газету, а Нэд пытался заигрывать с официанткой.
– Думаю, у меня есть время, чтобы позвонить.
Кейтс скорчил рожу:
– Ага.
Харриган с трудом держал себя в руках:
– Тебя это не устраивает?
– Устраивает.
– Тогда к чему относилась твоя гримаса?
Кейтс вздохнул и посмотрел в окно.
– Да как-то непроизвольно получилось. Не обращай внимания.
Злить Харригана он явно не хотел. Старик одарил его многозначительным взглядом и вышел из машины.
Телефонная будка стояла неподалеку. От справочника остались одни клочки: кто-то вырвал его и, очевидно, забрал домой. Запах мочи был таким сильным, что Харриган оставил дверь открытой.
Сунув в автомат несколько монет, он набрал номер.
– Алло.
Он тут же узнал ее голос.
– Это Харриган.
– Так я и думала.
Она все еще не простила его, даже по прошествии стольких лет.
– Как Линда?
– Нормально, учитывая…
– Учитывая что?
– То, что они сделали.
Ему было страшно задавать этот вопрос.
– А что они сделали?
– Отрезали обе груди.
– Обе?!
– Да.
– Черт… Черт!!!
– Бедняжка, – вздохнула она. – Еще не проснулась и ни о чем не знает.
– Черт возьми, ей двадцать один год!
– Ты это мне говоришь? Не забыл, что я ее мать? Я ее вырастила. А где ты был все эти годы?
– У тебя не было проблем с мужьями.
– Ты на что намекаешь?
– Что ты тоже не святая.
Они боялись за Линду и отыгрывались друг на друге. Осознав это, Харриган сказал впервые в жизни:
– Прости, что я к тебе не вернулся тогда.
Линда вздохнула:
– Она была прекрасным ребенком. Ее нетрудно было растить. Это я от обиды, ты же понимаешь…
– Завтра я вышлю чек на пять тысяч долларов.
– Будет лучше, если ты с ней увидишься.
– Я с ней увижусь.
– Когда?
– Когда… улажу одно дело.
Он чуть не ляпнул «попаду на Кубу». Надо внимательнее следить за собой, особенно в таком эмоциональном состоянии. Иначе все кончится тем, что он выкинет какой-нибудь номер в лучших традициях Кейтса.
– Сейчас я замужем за очень хорошим человеком, Харриган.
– Да?
– Представь себе, он банкир. Я, с моим никудышным финансовым состоянием, вышла замуж за банкира. У нас загородный дом со всем что душе угодно.
– Он хорошо относится к Линде?
– Очень хорошо. Он уже приходил к ней два раза. Знаешь, что она вчера сказала? «Он мне почти как родной отец». О предыдущих троих она такого никогда не говорила.
У Харригана потекли слезы. Как ни странно, ему не хотелось заставить себя перестать плакать.
– Передай ей, что я отослал деньги.
– Лучше бы тебе приехать самому.
– Я скоро позвоню, обещаю.
Повесив трубку, он прислонился к стенке телефонной будки и закрыл глаза.
Отрезали обе груди!Когда у мужчин возникают проблемы со здоровьем, это кажется нормальным, но женщины же куда более хрупки и уязвимы. А о раке груди в последнее время можно было услышать на каждом углу. Ах, Линда. Линда…
Слезы лились из глаз, но Харриган понимал, что так дело не пойдет: если мерзавец Кейтс увидит его плачущим, он, пожалуй, решит, что перед ним слабак и попытается этим воспользоваться. А расправляться с Кэйтсом пока не время.
Усилием воли Харриган загнал слезы внутрь, вздохнул и вышел из будки.
Детектив Рибикофф устроил в кабинете Джессики настоящий пир: сэндвичи с жареной говядиной, маринованные огурцы, картофельные чипсы, горчица, хрен, кетчуп и два небольших кусочка шоколадного торта; кофе, пепси и бутылка воды «Эвиан». Очевидно, он хотел отвлечь ее от ужасных событий сегодняшнего дня: двое коллег убиты, ей самой угрожает серьезная опасность.
– Как тебе сэндвич?
Джессика одобрительно кивнула, с аппетитом поглощая еду. Мол, отлично.
– Попробуй огурцы.
Она снова кивнула.
– Обожаю их, – сказал он.
– Спасибо тебе. Очень вкусно.
Рибикофф тоже кивнул, откусывая кусок сэндвича. Прожевав, он сказал:
– Хотел рассказать тебе, как все будет происходить.
– Происходить?
– Да. Я и еще один детектив поедем с тобой на служебном лифте.
– Хорошо.
– У заднего входа нас будет ждать машина.
Она кивнула, откусив еще кусочек сэндвича.
– Потом мы подъедем к студии. Попадем внутрь через черный ход и поднимемся на лифте, опять же служебном.
– Ты хорошо все продумал.
– Не хочу рисковать. Уж очень хочется с тобой пообедать на следующей неделе.
Она рассмеялась.
– Попробуешь мою стряпню – пожалеешь, что так сильно напрягался.
Рибикофф с аппетитом хрустел картофельными чипсами.
– Вот. Поднимаемся на лифте, заходим в сторону, мы – по бокам от тебя.
– А в студии…
– В студии ты будешь в безопасности. Двое вооруженных людей у двери. Один полицейский будет находиться в самой студии.
– Ух ты!
– Мы не можем рисковать.
– Понятно.
Потом Рибикофф спросил:
– Кстати, надеюсь, у тебя нет никаких планов на вечер?
– Вообще я собиралась встретиться с Майклом.
– В баре?
– Ну да, в баре.
– Я бы на твоем месте перенес встречу в твою квартиру. Следующие несколько дней тебя будут охранять полицейские.
– Ну, я сегодня увижусь с Майклом в студии. Там и сообщу ему, что планы изменились.
– Извини, – сказал Рибикофф.
– Я так благодарна тебе, ведь Дэвид Джерард разгуливает на свободе.
Рибикофф кивнул:
– Но я чувствую, что недолго ему осталось разгуливать на свободе. Вот уж кто сильно рискует, так это он.
Джессику снова охватили тоска и злость.
– Все не могу поверить, что Дик и Том…
Рибикофф перебил ее:
– Вот поэтому мы и должны разделаться с обоими братьями. Один сегодня умрет в тюрьме, второго поймают в течение суток, это точно.
– Хотелось бы верить, что так оно и будет.
Она посмотрела в окно, за которым ночь уже вступила в свои права. Ночь правосудия. Скорее бы она закончилась.
Год назад…
Последний раз она занималась любовью в машине, когда еще училась в колледже. Уже и забыла, какая требуется координация движений, как это неудобно.
Но… она оке с Брайсом, самым роскошным мужчиной, которого когда-либо встречала. Он был таким красивым, что она иногда задавала себе вопрос, почему он встречается с ней, полноватой, круглолицей тридцатипятилетней женщиной? Ей говорили, будто ее лицо располагает к доверию. Она имела привычку до крови грызть ногти. Работала секретаршей в рекламном агентстве. Они с Брайсом познакомились две недели назад в баре, где обычно бывают одинокие люди, пытающиеся найти свою любовь по объявлению в газете.
Брайс… Его правая рука неумолимо поднималась все выше и выше по ее колену, задирая юбку.
Весенняя ночь была холодной, деревья только начали зеленеть, земля пахла сыростью, готовясь выпустить на свет божий новые побеги. Четвертинка луны освещала призрачным сиянием «понтиак-файерберд» Брайса. Машина стояла чуть поодаль от дороги, на месте, где долгими летними вечерами любили развлекаться старшеклассники.
Наедине с Брайсом.…
По радио передавали новости, и вдруг она невольно прислушалась к сообщению. Слова «убийство», «изнасилование» и «молодая женщина» неприятно резанули слух. «Продолжается расследование дела об убийстве. – Голос диктора звучал бесстрастно. – Полиция пытается определить, связано ли вчерашнее изнасилование и убийство молодой женщины, обнаруженной рядом с автострадой, с аналогичным убийством, произошедшим на прошлой неделе в Оак-Парк».
Оак-парк… Она никогда не бывала в гостях у Брайса, но он, кажется, говорил, что живет в Оак-Парк.
– Ну же, детка, – шепнул Брайс, видимо, заметив, что она отвлеклась. И, когда его рука достигла цели, она забыла обо всем и сосредоточилась на своих ощущениях.
Брайс был великолепным любовником и очень опытным. Она сама не поняла, как очутилась на нем, а ведь еще мгновение назад была на пассажирском сиденье. Он подхватил ее под бедра и плавно опустил к себе на колени. Это еще больше напомнило ей старшую школу.
Поначалу она двигалась быстро, но потом замедлилась, стараясь продлить миг наслаждения. Брайс мог сдерживать себя очень долго. По правде сказать, она не знала никого, кто был на это способен.
Темная машина, освещенная лунным светом, начала раскачиваться из стороны в сторону. Пружины иногда поскрипывали, подпевая стонам двоих людей на переднем сиденье. Животные, встревоженные странными звуками, пришли на опушку и с удивлением наблюдали за ходившей ходуном машиной.
Но ее удовольствие было испорчено неожиданно появившейся на грани сознания мыслью: «А что я знаю о Брайсе?»
Ничего – вот ответ. Она не знала о нем абсолютно ничего. Брайс был загадочным человеком: никогда не говорил ей, чем занимается, где работает, никогда не приводил ее к себе домой. Просто приходил к ней домой в условленное время и…
Только сейчас она поняла, что они здесь вдвоем, а вокруг ни души. Когда она была маленькой, ей всегда казалось, что из-под ее кровати вот-вот вылезет чудовище. Много бессонных ночей провела она, лежа с открытыми глазами, всматриваясь в темноту и стараясь понять, не таится ли в тенях опасность…
Примерно такое же ощущение возникло у нее и сейчас. Маленькая девочка, попавшая в беду, а родители далеко и не могут помочь. Может случиться все что угодно, и. никто даже не услышит, ее криков. Брайс может оказаться тем самым убийцей, о котором говорят по радио.
– Детка? – окликнул ее Брайс. – А?
– Что-то не так?
– Не так?
– Ну, ты просто сидишь на мне, и все.
– Ах. – Она помедлила. – Я больше не хочу.
– Не хочешь? Боже, детка, я еще не кончил, да и ты, я думаю, тоже.
– Отвези меня домой, Брайс.
– Ну, вот.… Теперь ты довольна?
– Довольна?
– У меня больше не стоит.
– А-а-а…
– Я так и не кончил.
Брайс напоминал капризного подростка. Можно подумать, она ему чем-то обязана.
Она слезла с него и посмотрела ему в лицо. Как она раньше не замечала – это лицо жестокого человека! Красота скрывала чуть Брайса, и, когда женщина поняла свою ошибку, ей действительно стало страшно. Нет сомнений, это тот самый человек! Точно так же она была уверена в том, что под кроватью у нее прячутся чудовища, хоть и не находила их, когда включала свет или заглядывала туда днем.
Брайс перелез на водительское сиденье и закурил. Раньше, когда он курил, она читала ему лекции о том, как это вредно для его здоровья. Сейчас ей было все равно, умрет он или будет жить. Ей, дрожавшей от страха, вдруг захотелось оказаться дома, за закрытой дверью с несколькими замками, в своей уютной квартире. Ее не волновало, что, может быть, больше никто не будет с ней встречаться. Зачем ей мужчина, если у нее есть замечательный приборчик на батарейках, который она в шутку окрестила Фрэдом?
– Думаю, не стоить говорить, что я больше не стану с тобой встречаться, – с едва скрываемым гневом прорычал Брайс.
– Да, я понимаю. Я только прошу тебя, отвези меня домой.
– Ты настоящая стерва!
– Просто отвези меня домой, Брайс.
– Я ходил с тобой гулять, водил в рестораны, и «от что я получаю взамен!
Чем злее становился его голос, тем чаще смотрела она в окно машины. Ей захотелось выпрыгнуть из автомобиля, самой найти дорогу до города.
Брайс завел машину и включил фары.
– Куда мы едем?
– Отвезу тебя домой.
– А-а-а.
Брайс тронулся с места и дал задний ход, выезжая из леса на узкую асфальтированную дорогу, ведущую к шоссе.
– Знала бы ты, как ты меня сейчас взбесила! – не унимался Брайс.
– Я буду тебе признательна, если ты поведешь машину чуть помедленнее.
– А я буду тебе признателен, если ты помолчишь.
Она замолчала, не желая злить его еще сильнее. Но потом спросила:
– Куда мы едем?
– Я знаю короткий путь.
Он свернул на еще одну асфальтированную дорогу. Как она представляла, город был совсем в другой стороне.
Что там говорили по радио? «Продолжается расследование делаоб убийстве. Полиция пытается определить, связано ли вчерашнее изнасилование и убийство молодой женщины, обнаруженной рядом с автострадой,с аналогичным убийством, произошедшим на прошлой неделе в Оак-Парк»?
Брайс жил в Оак-Парк. А под ее кроватью много лет назад действительно жили чудовища.…
– Останови машину.
– Что?
Она повысила голос:
– Я сказала, останови машину!
Он резко затормозил у обочины.
Вокруг них простирались кукурузные поля, и эту размеренную картину нарушал только силуэт вороньего пугала на горизонте, освещенного луной.
Она открыла дверь и вышла.
– Я знаю, кто ты! Не думай, что я совсем тупая, Брайс, или как тебя там по-настоящему зовут.
Она уже закрывала дверь, когда услышала голос Брайса:
– Я понятия не имею, о чем ты!
– Ах, ты не понимаешь? Убийство и изнасилование в Оак-Парк на прошлой неделе. Ты живешь в Оак-Парк. И вчерашнее изнасилование и убийство возле автомагистрали. – Она в гневе вскинула голову. – Ты хотел изнасиловать меня после того, как убил, или до? Извращенец!
Он засмеялся.
– О боже, ты думаешь, это я убийца? Ты серьезно?
Смех показался ей на удивление правдоподобным. Но он был изворотливым убийцей, а значит, мог сымитировать искренность.
– Слушай, извини, что я тебя напугал. Но я не убийца, Богом клянусь.
Это тоже прозвучало искренне. В его голосе слышались удивление и теплота… но он мог обманывать ее.
– Давай уматывай отсюда и оставь меня в покое!
– Но как ты попадешь домой?
– Не твое дело! – Она с силой захлопнула дверцу и пошла по пустынной проселочной дороге, испещренной выбоинами, словно поле, на котором произошло генеральное сражение между двумя армиями лилипутов.
Несколько раз он подъезжалк ней и пытался убедить ее сесть обратно в машину, приводя крайне резонные аргументы, но она оставалась к ним глуха.
Она хотела позвонить в полицию и назвать им его имя, как только доберется до телефона.
«Вот он ваш убийца, офицер.…»
Она точно не могла сказать, когда Брайс наконец оставил свои безуспешные попытки и уехал. Ее беспокоили только ноги, которые скоро покроются мозолями, чувство голода и холода и простуда, которой ей, вероятно, не миновать.
«Но зато я в безопасности, – подумала она. – Зато я доберусь сегодня до дома».
Небольшое кафе было оазисом цивилизации в этом безлюдном месте. Электрический свет, лившийся из его окон, отгонял прочь ночную мглу.
Выпив чашку кофе с пончиком, она подошла к продавцу и спросила:
– Как думаете, такси сюда доедет?
Он покачал головой:
– Ждать придется долго. Сегодня же вечер пятницы.
И тогда из-за столика поднялся мужчина, одетый в камуфляжную рубашку и джинсы. Очень симпатичный.
– Вам куда ехать?
Она назвала ему адрес.
– Мне как раз по дороге.
– Правда? – спросила она, не веря своей удаче. – Правда?
Через шесть часов ее нашла патрульная машина. Женщину изнасиловали и убили, а затем выбросили тело в канаву.
Когда Брайс следующим утром прочитал об этом в газете, он сразу оке позвонил в полицию и все им рассказал.
– Боже мой! – сокрушался он. – Она думала, что убийца – это я. Вышла из моей машины, и глядите, что случилось.…
