Текст книги "Сексоголик. Откровения девушки, повернутой на сексе"
Автор книги: Эбби Ли
сообщить о нарушении
Текущая страница: 11 (всего у книги 16 страниц)
Тебе, конечно, может показаться, что все сказанное выше к тебе касания не имеет и что в твоем поведении нет ничего предосудительного. Ты считаешь, что ты мужчина свободный и вправе высказать свое мнение о фигуре той, на которую западаешь, и ничего оскорбительного для нее в этом не усматриваешь. Меня это наводит на мысль, что те, кто позволяет себе подобное, наверное, ни разу в жизни не видели женских грудей вблизи, не говоря уж о том, чтобы к ним прикоснуться. А как иначе можно истолковать твои жесты? Наверняка ты знаешь, как по-настоящему сделать женщине комплимент. Какой другой реакции ты ждешь от меня?
И я от души надеюсь, что, услышав от меня словечки типа «дурак», «неудачник», «тупица», ты поймешь, как меня это раздражает. И дело не в тебе лично, поверь, дорогуша.
Искренне твоя Эбби
12 сентября, понедельник
– У вас ангельские ножки.
Повернувшись, я увидела мужчину лет тридцати в костюме и с улыбкой до ушей.
– Что?
– Говорю, у вас ангельские ножки – такие красивые.
Я невольно взглянула на свои ноги. Слава богу, я предусмотрительно сделала педикюр, сандалии-вьетнамки тоже как на заказ. Вот только размер ноги… Неужели у ангелов такие здоровые ножищи? Мне кажется, что все-таки нет.
Подняв голову, я увидела улыбку довольного собой человека.
– Они в самом деле прекрасны, поверьте, – продолжал он.
– Думаю, вы заблуждаетесь, – ответила я. – Но все равно, спасибо за комплимент.
Незнакомец покачал головой.
– Нет, это вы заблуждаетесь – ваши ноги на самом деле безупречны. Я их еще вон оттуда заметил. – Он показал на станцию метро, откуда я только что вышла. – И хотел еще там сказать вам об этом, – с улыбкой добавил мужчина.
Я посмотрела на него, чуть иронически подняв бровь, но иронии, судя по всему, не вышло, а так, гримасничанье.
– Вы только не думайте, что я какой-то там извращенец, – сказал мужчина.
Он, оказывается, телепат, мелькнуло у меня в голове.
– Я просто считаю вас очень привлекательной женщиной, вот потому и решил с вами заговорить, но едва взглянул на ваши ножки, понял, что красивее их я не видел. Вот что я хотел вам сказать.
Я рассмеялась.
– Ну, спасибо. Не знаю, правы вы или нет, но спасибо.
Я неловко переступила с ноги на ногу, чувствуя, что он продолжает созерцать мои нижние конечности и впервые в жизни почувствовала куда большее смущение, чем если бы он вдруг стал разглядывать мой бюст.
– Понимаю, может, это звучит бесцеремонно, но, гм, могу я попросить у вас разрешения время от времени делать вам массаж ног? – осведомился мой неожиданный уличный собеседник, и в глазах его вспыхнул огонек надежды.
Приехали. Только фетишистов мне не хватало. Такое уж мое дырявое счастье – один сосредоточен исключительно на бюсте, другой невротик, третий поет осанну моим ногам. Замечательно. Видимо, пора на лбу вытатуировать: «Только попробуй подойди ко мне, и ты получишь свое! К нормальным ребятам это не относится».
– Покорно благодарю, – поспешила заверить его я. – Весьма любезно с вашей стороны, но…
– Это потому, что у вас уже кто-то есть, – не хотел сдаваться мой уличный знакомец.
– Да, – солгала я, рассчитывая, что он все поймет и отцепится. – Ему это точно не понравится.
– О, вы не поняли меня: я ничего от вас не потребую, мне просто хотелось бы хоть изредка прикасаться к ним, – пояснил он, желая сгладить впечатление, хотя на самом деле добился как раз обратной реакции.
– Огромное вам спасибо, однако подобные вещи меня не вдохновляют, – не соглашалась я. – Но вам за инициативу пять с плюсом, – добавила я. – Сколько живу, ни с чем подобным не сталкивалась.
Мужчина усмехнулся.
– Могу только сказать, что вашему приятелю крупно повезло. Знаете, вы настоящая красавица… наверняка он в постели только и занят тем, что ласкает ваши чудесные ножки.
– Все так, – солгала я, подумав про себя, что было бы со мной, если бы я ограничивала своих партеров только доступом к ножкам. – Он очень хороший человек, я как раз сейчас и спешу на встречу с ним.
Пожав мне на прощание руку, незнакомец пожелал мне всего наилучшего, и я зашаркала прочь в своих вьетнамках, стараясь выглядеть элегантно и в то же время соблазнительно, еще не придя в себя после комплиментов в адрес моих ножек и потому едва-едва не спотыкаясь.
Впрочем, моего незнакомца смутить этим было положительно невозможно – он продолжал стоять, с благоговейным восторгом глядя мне вслед.
15 сентября, четверг
Сегодня Карл забросил мне на «мыло» письмо. Мы, наверное, года два не виделись. Трудновато видеться чаще, ибо он живет в Америке. Дружбы особой между нами не было, зато мы несколько лет время от времени радовали друг друга. Так сказать, друзья-любовники. Мы знали друг о друге все (в смысле телесном) – и именно Карл был первым, кому я сделала минет с удовольствием.
Потому что лет до двадцати пяти все минеты казались мне пресными – я не горела желанием заниматься фелляцией. Этот вид секса, как мне тогда представлялось, неизменно связан с насилием. Каждый раз, когда чей-нибудь дружок оказывался у меня во рту, это напоминало мне те досадные эпизоды, когда партнеры хватали меня за волосы, надеясь добавить мне страсти так, что я едва не задыхалась.
И каждый раз акт фелляции вызывал у меня самые негативные чувства. «Как только подобная гадость может возбуждать мужчину?» – думала я.
Даже когда Дэнни, которого я обожала, попытался склонить меня к минету, я пыталась всячески отбиться. Меня начинало трясти, когда он просил меня сделать это.
Так продолжалось до тех пор, пока на горизонте не появился Карл.
Карл был потрясающим красавцем. Сказочные карие глаза, морщинки вокруг глаз, сексуальнее которых нет ничего на свете. Он человек умный – мы с ним целые часы проводили в разговорах о политике: он защищал капитализм, я – социализм.
Но иногда мы страшно ссорились. Поскандалим бывало, а потом занимаемся сексом – равных ему по этой части не было. Карл был неутомимым партнером. Прямо огонь. И до ужаса политизированным.
Я. ( сидя на нем, впиваясь ногтями ему в грудь).Ты ведь не веришь всерьез в то, что погоня за финансовым богатством – ответ на проблемы Америки? То есть преврати бедняков в богачей – и мы избавимся от классовых расслоений и расизма?
ОН. (схватив меня за попку).Ты просто хочешь каждого обложить налогом и лишить денег тех, кто заработал их и кому они по праву принадлежат. С какой стати бедные должны получать от кого-то подаяние? Они должны вкалывать. Только так они смогут добиться равных с остальными возможностей, чтобы стать кем-то.
Я. (остервенело прыгая на нем).Ой, да заткнись ты наконец и делай свое дело.
И Карл делал.
У Карла не только был хорошо подвешен язык, он мог использовать его и в несколько иных целях, Карл ОБОЖАЛ куннилингус. До сего дня мне не попадался ни один мужчина, кто смог бы перещеголять в этом Карла. Он мог ночи напролет убалажать меня.
В ту пору я еще не вошла во вкус. То есть мне всегда нравился куннилингус, мне было это приятно, но если бы меня спросили, чего мне хочется больше, я бы однозначно предпочла обычный секс.
И еще, частью игры было заставить Карла умолять меня отдаться ему, он увлекался этим так, что, бывало, сунет мне голову между ног и лакомится моим пирожным, будто весь день у него во рту маковой росинки не было.
Я тут же хваталась за него, пытаясь перейти к главному, Карл начинал меня упрашивать, мол, дай мне еще немного побыть «там». Ладно, почему бы и нет, думала я, ложилась, и он продолжал прерванное занятие.
Осознание того, что, лаская меня языком, Карл возбуждается, возбуждало и меня, и я всегда спрашивала себя: ну что такого он в этом находит? Мне-то никогда не доставляло особого наслаждения взять у кого-нибудь в рот. Может, все дело в особом привкусе моей киски? Или же он чувствовал, что и я тоже завожусь?
Одним словом, он ловил кайф и, наслаждаясь сам, заставлял наслаждаться меня, и я понимала, что слишком уж эгоистично себя веду. Завалюсь, бывало, на спину, он старается, а мне и в голову не приходит предложить ему «69». Карл даже не заикался о минете, не говоря уже о том, чтобы силой заставить меня сделать это, как пытались другие. Может быть, именно это и пробудило во мне желание исследовать его и вернуть ему то, что я получила от него.
Увидев Карла, вытянувшегося на постели, я все же решила порадовать его. Вкус оказался отменным. Это меня приободрило – я стала делать минет более основательно, не забывая касаться и головки. Карл взвыл от блаженства.
Ладно, пока что все получается. Карл чуть приподнял бедра, так чтобы мне было удобнее. Дыхание Карла участилось. Он едва не зарыдал от удовольствия.
И мои усилия воздались мне сторицей.
Первое: Карл просто обезумел – взбрыкнув, точно конь, он во весь голос застонал.
В следующую секунду я уже с ума сходила от желания.
Я не могла сказать, произошло ли это по милости Карла, но до жути захотелось отдаться ему.
Карл будто читал мои мысли. Схватив мою попку, он вошел в меня. Несколько раз дернувшись, мы одновременно кончили. Здорово.
И поэтому, когда Карл связался со мной сегодня, чтобы сказать, что снова скоро будет в Лондоне, я даже обрадовалась. Нельзя сказать, что я сейчас сплю и вижу, чтобы со мной кто-нибудь переспал, но к чему отказываться от того, что само идет тебе в руки?
Жду не дождусь.
21 сентября, среда
Я – ханжа. Шарлатан. Надувала.
Сколько я распиналась о том, что, дескать, сама только украдкой поглядываю на мужские достоинства. И вот меня застукали.
А ведь, казалось, все идет лучше некуда. Мы с Чарли в последние дни работали вместе, участвуя в одном небольшом проекте, и успели за это время сдружиться. Это был не только обычный поверхностный флирт – сексом пахло вполне отчетливо. Хотя мы пока что не могли заняться им сию минуту, было ясно, что в ближайшем будущем это непременно произойдет.
Когда сегодня утром я увидела Чарли в футболке с треугольным вырезом, то не могла оторвать взора от его груди. Нет, я не говорю просто о мужской груди – не она меня способна взволновать. Я имею в виду выбивающуюся из-под воротничка рубашки или красующуюся в вырезе майки поросль.
В точности так же, как вид туго обтянутых тканью женских грудей возбуждает во мне желание приложить к ним ладошки, так и волосы на груди мужчины – суть приглашение запустить в них пальчики.
Вырез на майке Чарли довольно широк, а поросль доходит у него чуть ли не до кадыка.
Такое способно свести меня с ума. Единственное, о чем я могу думать, так это о том, каков этот мужчина нагишом, – если его грудь напоминает тайгу или леса Амазонии, то что же простирается ниже пояса. Каждый раз, когда Чарли чуть нагибался ко мне, я имела возможность как бы невзначай заглянуть ему под майку и видеть роскошные темные заросли. Зрелище гипнотизировало меня – я была не в состоянии отвести взгляд.
И вот в очередной раз он нагнулся ко мне, и передо мной как на ладони предстали его соски. Я с трудом подавила в себе желание протянуть руку и прикоснуться к ним, погладить их, пальцами раздвинув буйные заросли. Один вид такой роскоши возбудил во мне желание – неужели этот субъект не понимает, что со мной делает?
Ясное дело, он все прекрасно понимал, это было у него на лице написано. Чарли уставился на меня – он перехватил мой взгляд к себе в вырез. Теперь уже ничто не могло скрыть моего любопытства – я попалась с поличным. Он догадался, и я поняла, что он догадался.
Я почувствовала, что краснею; единственное что я смогла – по-идиотски улыбнуться. К моему облегчению, Чарли в точности так же по-идиотски улыбнулся мне в ответ. Каким-то образом мы сумели перевести разговор в серьезное русло и сгладить неловкость момента.
Потом я засекла, как он глазеет на мой бюст, и удивительным образом восприняла это чуть ли нее как благодать, ибо понимала, что в этом смысле и у самой рыльце в пушку. Я заслуживала лечения. В особенности после того как он понял, что у меня слюнки текут.
26 сентября, понедельник
Судьбе было угодно, чтобы я удостоилась вторичного напоминания о Карле, вот только не так, как мне бы хотелось.
Отец снабдил меня одной программкой, которая аккуратно рассортировывает все фотки на компьютере в отдельные папки. Очень полезная штуковина.
Одна трудность – если программа находит мою эротическую фотку, сделанную Карлом бог знает когда, которая так с тех пор и не открывалась, ей это невдомек – она тут же великодушно распахивает ее на все семнадцать дюймов монитора. Перед глазами моего папеньки.
– Эбби, подойди сюда, пожалуйста, – донесся его голос из соседней комнаты. – Думаю, тебе стоит на это взглянуть.
И повернул монитор ко мне.
А на фотке я, полуголая, если не считать чулочков и тончайших трусиков-«танга». Попка гордо выпячена на всеобщее обозрение, длинные черные волосы величавой волной спадают на спину. Комп выдал меня с потрохами. Думаю, родителю не составило труда узнать меня.
И тут я мгновенно вспомнила ночь, в которую Карл снимал меня. Предварительно содрав с меня одежду, он стал умолять чуток попозировать ему перед камерой, так сказать, запечатлеть момент. Сначала я пыталась заслонить лицо, а он продолжал снимать, пока не исчерпал запас кадров. А потом Карл, стащив с меня и «танга», как водилось, как минимум на полчаса прилип к моей киске. На десерт он решил взять меня прямо на полу кухни. Боже, как славно тогда все прошло.
А ныне папа лицезреет дочь в таком вот виде. Хуже не придумаешь. Я оказалась припертой к стенке. Попа моя, отрицать это смешно.
– М-да, здорово, нечего сказать. Пойми… я… я не знал, что это здесь находится. – Отец был явно смущен. И тем не менее продолжал смотреть на экран монитора. – Каким образом это оказалось на моем компьютере? И кто тебя снимал?
Я вспомнила, как несколько лет назад Карл послал мне это собрание – у меня тогда еще не было своего компа, – а я возьми да загрузи незабвенную коллекцию на папенькину машину. Отец ждал ответа, я судорожно пыталась внятно соврать, но ничего толкового на ум не приходило.
Ничего.
– Это… так, ерунда. Один приятель щелкнул. А я забыла перенести на свой. Что тут такого – моя попа, только и всего?
Я нервно хохотнула.
И тут в комнату вошла мать. Великолепно. Мои родители в полном составе уставились на снимок своей дочери в весьма легкомысленных «танга» и чулочках, выставившей напоказ свою пятую точку. Неописуемо. Лучше просто быть не может.
– Как попала твоя порнографическая карточка на этот компьютер? – осведомилась мать, сразу беря быка за рога.
– Какая это порнография? Это моя задница! – стала обороняться я. – Ерунда. Вот взгляните! Вполне безобидная вещь, шутка, только и всего. Да и лица толком не видно.
Мать, медленно розовея, смотрела на меня.
– Надеюсь, ты не посылаешь такие… вещи на тот сайт знакомств… чтобы завлечь мужчин? – заикаясь от волнения, спросил отец.
– Нет, не посылаю. – Я попыталась улыбнуться матери. – Во всяком случае, уже не посылаю.
Мать улыбнулась в ответ, мне даже показалось, что не без гордости за дочь, способную уважать свою сексуальность, гордиться своими желаниями, готовую защищать свои права, завоеванные ее матерью в бурные шестидесятые. И ее улыбка доказывала, что она понимает меня; этот момент стал знаменательным для нас обеих.
А вот отец, похоже, был растерян. Поднявшись из-за компьютера, он собрался выйти из комнаты, мать поспешила за ним.
– Может, тебе все же стереть это? – полуобернувшись, осведомился он.
Я тут же бросилась стирать фото, потом стала рыскать по всему компу, ища другие свидетельства прошлого в том же духе. Слава богу, их не оказалось. Возможно, в те дни я еще не была настолько смелой. В результате все обошлось, так сказать, минимальными потерями.
Теперь родители знают обо мне несколько больше, чем хотелось бы мне. Их вряд ли можно отнести к пуританам, они никогда не высказывали открытого неодобрения моему образу жизни, даже, пожалуй, напротив. Но, получив столь наглядное и неоспоримое свидетельство, явно не обрадовались.
Как бы то ни было, давняя фотка живо напомнила мне о том, каким волшебником был в постели Карл. Теперь я считаю дни до пятницы – дня встречи с ним. Думаю, мне будет на что посмотреть.
30 сентября, пятница
Едва увидев перед собой лицо Карла, я разревелась.
До этого все было нормально, но мою чувственность доконал мощнейший оргазм, стимулированный его языком. Вот голова и дала сбой – из меня поперли все сдерживаемые до сих пор эмоции.
У нас с Карлом было что вспомнить. Я дождаться не могла встречи с ним, и, едва он предстал передо мной, я стащила с него одежду и заставила заниматься сексом всю ночь. Лучший способ избавиться от дум о Блоггере, это хорошо позабавиться с кем-нибудь еще, разве не так?
Но когда, влив в себя изрядное количество водки, Карл нежно прижал свои губы к моим и страстно поцеловал меня, мне подумалось: что-то здесь не так. Но я не стала цепляться за эту мысль, списав волнение на выпитое, а только еще крепче прижалась к нему, сразу почувствовав напрягшийся член, сосредоточившись на предстоящих ощущениях, когда он окажется у меня между ног.
Раздев меня донага, поцеловав каждый уголок моего тела, Карл осторожно улегся на меня, не оставляя без работы ни свой восхитительный язычок, ни ласковые пальчики. Взглянув на него, я понемногу стала понимать, в чем дело.
Мне не хотелось сейчас быть с ним.
И не потому, что он меня не возбуждал – как раз возбуждал! – а потому, что Карл не тот мужчина, которого я предпочла бы в качестве возбуждающего средства. Сейчас мне хотелось, чтобы на его месте оказался Блоггер.
Я понимала, что сейчас я Блоггеру, мягко выражаясь, до лампочки – он не желает иметь со мной серьезных отношений. Так что мои занятия любовью с другим мужчиной были вполне уместны и оправданны. И тут мне пришло в голову, что я, возможно, чего-то недопонимаю, – впервые в жизни я трахалась с одним, воображая вместо него другого. И когда ощущала пальцы Карла внутри, и когда наступил оргазм, я тоже думала о Блоггере – представляла улыбающуюся физиономию своего сетевого приятеля, и это здорово подстегивало мои сладострастные ощущения.
Взглянув на Карла, я почувствовала себя виноватой.
Оттолкнув его от себя, я перевернула его на спину. Если Карлу со мной хоть чуточку приятно, все как-нибудь утрясется, мелькнула у меня мысль. А поскольку он относился к числу хорошо знакомых партнеров, я знала все его любимые трюки: я тут же припала губами к его бедрам.
Карл отреагировал немедленно, но вскоре стало очевидно, что у нас ним дело не клеится. Вернее, у меня с ним. Я не ощущала прежнего блаженства, делая ему минет. Я изо всех сил пыталась доставить ему наслаждение, но не его я предпочла бы сейчас ласкать губами и языком. Не его, а Блоггера.
Подняв взор на Карла, я сразу поняла, что продолжать спектакль бессмысленно, – уж очень все походило на подневольный труд, а не на преддверие экстаза.
И тут Карл попросил меня о самом-самом – усесться ему на лицо. Нельзя сказать, что и для меня этот прием принадлежит к числу «самых-самых», но сейчас, после парочки оргазмов, я чувствовала себя обязанной доставить маленькую радость и партнеру. И я вскарабкалась на него, приблизив свою киску к его жадно раскрытому рту.
С каждым прикосновением его языка на душе у меня становилось все грустнее. Я изнемогала от чувства вины. А когда его язык добрался до самого сокровенного – до клитора, отчего у меня по телу прокатились волны блаженства, я возненавидела себя. Ну как я могу использовать его? Ведь при моем характере и отношении к сексу что мне стоит получить удовольствие с кем-нибудь еще, пусть даже с теми, к кому я, деликатно выражаясь, равнодушна? По мере того как меня охватывали подобные мысли, я ощущала, как кипящее во мне возбуждение унимается, и сконцентрировала все внимание на том, что происходит у меня между ног, понимая, что вот-вот последует пик наслаждения, – а он мне был нужен, нужен как воздух хотя бы для того, чтобы снять ужасное напряжение, грозившее сковать меня изнутри.
Закрыв глаза, я ухватилась за спинку кровати, и, когда оргазм наступил, у меня в мозгу раздался щелчок: Блоггер не хочет меня, и, что бы я ни делала, какие бы чувства к нему ни испытывала, это пустая затея, таковой и останется. Расслабляюще покачиваясь, я видела перед собой его лицо и чувствовала, как по щекам бегут слезы. Стиснув зубы, я попыталась унять наслаждение от оргазма и укротить бушевавшие во мне чувства.
Несколько минут спустя, когда спазмы чуть ослабли, Карл свернулся калачиком рядом и я поняла: нет, ничего из этого не выйдет.
– Извини, не могу, – сказала я, мягко отстранив его. – Что-то я сегодня не в форме.
– Что с тобой?
– Да тут… один парень. Не хочет выходить у меня из головы…
– Тот, с которым вы недавно расстались?
– Не совсем так: мы и вместе толком не были. Просто я дура и тупица.
– Почему?
– Неразделенные чувства.
– О, прости. Это тяжко.
– Скорее глупо.
– Ты себя не грызи особо, такое случается.
– Да, да, это точно. Но я ведь с самого начала понимала, что я ему не нужна, так что…
– Брось ты! От подобного никто не застрахован.
– Это понятно. А вот это, – красноречивым жестом я обвела Карла и себя, – все ради того, чтобы убедиться, насколько глубоки мои чувства к нему. Ты уж извини – я никак не хотела испортить тебе вечер.
– Вот об этом нечего беспокоиться. Откуда знать, что произойдет? Не забивай себе голову пустяками, дорогая, а лучше успокойся.
– Все равно мне это неприятно, так что извини и прости. Понимаешь, я-то думала, что уже перегорела.
– Все нормально. Так вы с ним что, даже не разговариваете?
– Да нет, вообще-то разговариваем. В последний раз это было, когда мы переспали, то есть месяц с лишним назад. По-моему, он не хочет попадаться мне на глаза. А сейчас куда-то уехал.
– Знаешь, и у нас, мужчин, подобные штуки временами случаются.
– Ладно, я сама виновата, всегда выбираю себе недостижимые цели. А потом начинается – уходы, приходы и все такое.
– Именно так всегда и бывает. Ничего, кто-нибудь тебе попадется нормальный.
– Будем надеяться.
И тут Карл погасил лампу, повернувшись на бок, обнял меня за талию и прижался своими бедрами к моим. Чмокнув меня в шею и плечо, он вскоре заснул.
Я понимала, что все эти жесты – часть его страстной натуры; вероятно, ему казалось, что в сейчас это самое важное для меня. В целом он был прав – мне очень хотелось расслабиться в чьих-нибудь крепких объятиях, но… не в его. В итоге все свелось к тому, что Карл, сам того не ведая, напомнил мне о Блоггере.
Как только Карл уснул, я осторожно высвободилась из его объятий и несколько часов пролежала без сна под его равномерное похрапывание. Понимая, что думать об этом глупо, я все же ударилась в мысленные рассуждения – мол, будь я посимпатичнее или не такой зацикленной на сексе невропаткой, может, Блоггер и остался бы со мной.
Я лежала и думала, почему я до сих пор одна, почему все мужчины, которые мне нравятся по-настоящему, равнодушны ко мне, почему я готова лечь в постель с теми, кто меня волнует постольку-поскольку.
Я понимала, что дальше так продолжаться не может, что с этим надо кончать, что необходимо трезво оценить сложившуюся ситуацию: я должна быть собой, а никак не рыбкой-прилипалой на боку этого человека. Когда рассвело и первые лучи солнца упали на ковер, я тихо поднялась, оделась и собралась уйти.
Уже у дверей я все же решила обернуться и бросить прощальный взгляд на Карла. Он спал. И хотя внутренний импульс подсказал мне уходить отсюда и не возвращаться, я чувствовала, что этот человек все же заслуживает лучшего – в конце концов, мы спали с ним не один год, я очень ценю его и уважаю.
Поэтому я вернулась к кровати и растолкала его, пояснив, что должна уйти. Я благодарна Карлу за проявленное участие; на прощанье он поцеловал меня, пожелав всего хорошего.
Я вышла на улицу, добралась до метро, вскочила в вагон с утренними пассажирами и, найдя место, села, чувствуя, как по щекам текут слезы, размазывая косметику.
Приехав домой, я почувствовала пустоту, ту самую, которая готова поглотить тебя после ни к чему не обязывающей встречи. Как же тяжко бывает, если этого тебе мало, если ты питаешь серьезные чувства к человеку, который недостижим. И тут я поняла, что даже самый яркий и восхитительный оргазм блекнет, если рядом с тобой не тот, о ком ты тоскуешь.
