Текст книги "Наяву как во сне"

Автор книги: Джун Боултон

сообщить о нарушении

Текущая страница: 2 (всего у книги 9 страниц)

– Какой ты молодец! – перебивая его, воскликнула Сандра. – Отлично придумал! – Она хлопнула в ладоши. – В субботу, говоришь? Сильвия как раз никуда на следующей неделе не собирается! Отпустит меня хоть на весь уикэнд. Здорово! Как все здорово! Давай скорее пригласим их, чтобы ничего на субботу не планировали.

Кристиан повернул было голову, но нахмурил брови, посмотрев вдруг на скамейку с Эрни, Кларой и Мэгги.

– Слушай, нам ведь и этих придется приглашать. Алисия дружит с Кларой и Мэгги, а Эрни, даже если его не позовешь, сам заявится – у него на увеселения нюх, сотню раз убеждался.

Сандра задумалась, но буквально на мгновение. И, улыбнувшись, пожала плечами.

– Конечно, будет даже веселее. Можно и остальных респектов пригласить и кого-нибудь из девочек. Скорее бы суббота! – Она поежилась в предвкушении праздника.

– Родная моя… – Кристиан погладил ее по голове. – А тебя не смутит… присутствие Клары? Ну, если она опять вдруг вздумает…

– Строить тебе глазки? – договорила за него Сандра.

Кристиан кивнул.

– Назовем так.

– Ничуть не смутит, – заявила Сандра, энергично качая головой. – Ревновать ты мне запретил и потом сказал, что я для тебя единственная на свете девушка. – Она хитро прищурилась. – Я поверила.

– Умница.

2

Стефани Адамс силилась понять, отчего на душе у нее так тяжко и тревожно, но разумных объяснений тому никак не находила. День выдался теплый и солнечный, Мэтью, ее муж, впервые за много лет не поехал в эту субботу в офис, был с самого утра с ней, причем проснулся в самом прекрасном расположении духа, а сейчас смотрит в опущенное окно и весело насвистывает. Впереди их ждет встреча со старыми добрыми друзьями – бывшими однокашниками, Эвой и Дирком Паттерсонами. Ужин в чудном яблоневом саду, прогулка на побережье, чаепитие при свечах, воспоминания о прошлом, смех до упаду… Почему, ну почему она ведет машину в таком напряжении, смотрит на дорогу столь рассеянным взглядом и как будто вовсе не радуется, представляя, как проведет у друзей незабываемый вечер?

– Не боишься, что Кристиан и его гости напьются и подерутся либо вообще спалят дом? – неожиданно для себя выдала она, даже не взглянув на Мэтью.

Тот перестал свистеть, повернул голову, продолжительно на нее посмотрел и спросил:

– Ты что, не в духе?

– Не в духе? – Стефани нахмурилась. – С чего ты взял?

– Вид у тебя довольно мрачный. И голос взволнованный.

– Взволнуешься тут, – пробурчала Стефани. – Ты хоть услышал, о чем я тебя спросила?

– Конечно, услышал, – спокойно произнес Мэтью. – Только не понимаю, откуда эти странные идеи, дурацкий страх? У Кристиана голова на месте, не вижу смысла подозревать его в хулиганстве, в каких бы то ни было сумасбродствах.

– Естественно, не видишь, – ворчливо и язвительно выпалила Стефани. – Ты целыми днями пропадаешь на работе и знать не знаешь, что с мальчиком творится.

– И что же с ним такое творится? – становясь вдруг серьезным, даже чуть мрачноватым, поинтересовался Мэтью.

– Дома он почти не бывает, а если и бывает, то просиживает часами напролет за чертовым компьютером! – прорвало вдруг Стефани. – Всю комнату увешал фотографиями какой-то вертихвостки, готов уже на коленях перед ними стоять, точно перед иконами. Со мной почти не общается. «Привет!», «как дела?», «приду поздно, не волнуйся» – больше от него ничего в последнее время не услышишь.

Мэтью усмехнулся.

– И что в этом такого страшного? Парню семнадцать лет, компьютерами он серьезно увлечен, даже собственные деньги на них зарабатывает. А в девочку влюбился, так это же замечательно! Я видел эти фотографии. Никакая она не вертихвостка. По-моему, наоборот: очень серьезная и весьма симпатичная. Радоваться надо, что он не с какими-нибудь шалавами знается, а выбрал себе достойную подругу и верен ей. А что с тобой мало общается… ну, такова уж наша родительская участь. Сначала мы нужны детям как воздух, потом отходим на второй план, а в один прекрасный день они вообще выпархивают из нашего гнезда и летят вить собственное, обзаводиться своим потомством. Скажи еще спасибо, что Кристиан предупреждает тебя – «приду поздно», – от других и этого не дождешься. Стив, например, сын моего зама…

– Вот именно, Кристиану всего семнадцать! – не желая ничего знать про какого-то там Стива, перебила мужа Стефани. – Он ведь еще совсем не разбирается в жизни, тем более в женщинах, неужели ты не понимаешь?

Да, именно этими мыслями она терзалась несколько последних недель, хоть и не отдавала себе в том отчета. Мыслями о сыне, о его подозрительном затянувшемся романе, об этой девчонке, заморочившей мальчику голову. Сегодня, когда Кристиан объявил, что устроит в отсутствие родителей вечеринку, и Стефани представила, что он приведет в дом свою сероглазую подружку, на душе у нее сделалось так гадко, что мгновенно расхотелось куда бы то ни было ехать, радоваться предстоящей встрече с друзьями, вообще о чем-то постороннем думать.

– Не разбирается в жизни и женщинах? – помолчав, медленно и строго переспросил Мэтью. – Что за вздор? Кристиан всегда был человеком ответственным, рассудительным, целеустремленным. Я, наоборот, в этом плане совершенно за него спокоен. Только задумайся: он занимается спортом, уже сам зарабатывает деньги, хоть и обеспечен всем необходимым, даже сверх того. И к девочке этой так трогательно и сильно привязан, значит, уже вполне повзрослел – не в мимолетных увлечениях нуждается, а в серьезных, настоящих отношениях.

Стефани зло засмеялась, даже как-то заколыхалась, показывая всем своим видом, что находит слова мужа крайне нелепыми.

– Настоящие отношения? В семнадцать-то лет? Такое, по-твоему, бывает?

– А почему бы и нет? – все больше мрачнея, спросил Мэтью. Не нравился ему настрой Стефани, ой как не нравился. В ее глазах горел устрашающе злобный огонь, губы были плотно сжаты, как у человека, тайно вынашивающего преступный план. Он прожил с женой больше двадцати лет, но порой не знал, чего от нее ждать. Это пугало, особенно сейчас, когда речь шла об их единственном сыне.

– У Кристиана таких сероглазых будет миллион! – со странным злорадным торжеством провозгласила Стефани. – Если, конечно, эта чертовка совсем не заморочит ему голову, не сделает своим вечным рабом, тряпкой, о которую можно вытирать ноги…

– Довольно! – грозно оборвал ее Мэтью. – Ты сама не понимаешь, что несешь. Оставь мальчика в покое, ясно? И его невесту тоже. Не исключено, что именно она станет однажды матерью наших внуков. Надо будет научиться любить и ценить ее, приготовься к этому уже сейчас.

Стефани ударила по тормозам и резко крутанула руль. Машина с визгом остановилась у обочины.

– Это ты, как я погляжу, не соображаешь, что несешь, – прошипела она сквозь стиснутые зубы. – Внуков захотел? А не рановато ли? И не думаешь ли ты, что нашего сына дети навек к этой гадине привяжут, всю жизнь ему испоганят?!

– Не смей так называть ее! – прогремел Мэтью. – И слушай внимательно, что я говорю. Я сказал: не исключено, что эта девочка родит Кристиану детей однажды, то есть когда-то в будущем, допустим через несколько лет.

– Боюсь, если мы не примем соответствующих мер, это произойдет гораздо раньше, – едва удерживая в себе бушующую ярость, процедила Стефани. – Чем, думаешь, они займутся сегодня, когда как следует повеселятся, а может, и выпьют на вечеринке?

– Чем бы ни занялись, нас это не касается, – отрезал Мэтью.

– Конечно! Пока не касается. Коснется через девять месяцев, когда эта девица притащит нам на воспитание младенца!

– Что за бред, Стефани?! – Мэтью схватил жену за плечо, повернул к себе лицом, будто не верил, что она его не разыгрывает, и заглянул в ее глаза. – Не такой наш Кристиан дурак, о предохранении наверняка не забывает. Что с тобой? Почему ты завела этот разговор именно сегодня, когда мы в кои-то веки собрались отдохнуть?

Стефани тяжело вздохнула и с обреченным видом покачала головой.

– Не знаю… Наверное, слишком сильно болею душой за сына.

– И я за Кристиана переживаю. Ради того, чтобы у него все благополучно в жизни сложилось, готов на любые жертвы, ты ведь знаешь, – более мягко произнес Мэтью. – Но постоянно себе твержу: он уже не ребенок. Выбрать свой путь он должен без моего вмешательства, сам – так для него же лучше. Мы его родители, но не имеем права решать, с кем ему дружить, в кого влюбляться, – еще ласковее, почти нежно добавил он. – Вспомни нас: наши матери и отцы в голос твердили, что жениться, мол, вам слишком рано, не делайте глупостей, подождите еще годик-другой. А мы твердо знали, что больше не можем друг без друга, и оказались правы. Ну, так ведь?

Перед глазами Стефани промелькнула череда воспоминаний. Студенческая свадьба, съемная квартира, долги и кредиты… Она поерзала на сиденье: нет, вернуться в те времена, невзирая на все чудеса бесшабашной молодости, у нее не было ни малейшего желания.

– Ну и чего мы своим упрямством добились? – с вздохом спросила она. – Родители на нас разобиделись, в деньгах отказали. Сколько лет мы жили абы как? Каких только лишений не претерпели…

У Мэтью вспыхнули глаза. Он замотал головой, явно готовясь возразить.

– Разве это плохо? По-моему, именно в лишениях, в преодолении трудностей наши отношения и окрепли, превратились в нечто большее, чем просто роман. И потом, мне было даже приятно не на папины денежки жить, а на свои, кровные.

Стефани передернуло.

– Сыну я такого счастья не желаю, – твердо сказала она, отворачиваясь с недовольной гримасой. – Как представлю, что он нищенствует, перебивается, обеспечивая эту нахалку, сердце кровью обливается.

– Во-первых, мы с тобой никогда не нищенствовали, – заметил Мэтью, забывая о нежности. – Во-вторых, прекрати наконец обзывать девочку, ты ведь с ней даже не знакома! В-третьих, я к тому тебя и призываю: давай, чтобы сын не бедствовал, попробуем сохранить с ним добрые отношения, не будем повторять ошибки наших родителей.

– То есть прикинемся, что не замечаем выходок этой… – На языке у Стефани так и крутилось для подруги Кристиана еще одно хлесткое словцо, но, взглянув в потемневшие от негодования глаза мужа, она сдержалась, решила оставить ругательство при себе.

– Каких еще выходок? – потребовал Мэтью. – Любовь к нашему сыну, встречи с ним, готовность в любую минуту его поддержать, утешить ты называешь выходками?

– Кто тебе сказал, что она утешает его и поддерживает? – У Стефани мелко задрожали руки, и она яростно вцепилась в руль, чтобы Мэтью не понял, насколько велико ее волнение.

– С другой девушкой Кристиан не стал бы так долго встречаться, – сказал Мэтью уверенно.

– Да он же больше не принадлежит сам себе! – с чувством воскликнула Стефани. – Она охмурила его, захомутала, веревки из него вьет, вот-вот превратит в вечного подкаблучника!

– Ерунда! Что за мысли лезут тебе в голову? Не драматизируй, Стефани, не пытайся бороться с тем, чего нет и в помине. Оставь детей в покое, они сами решат, что им нужно. Решат грамотно, в этом я ни капли не сомневаюсь.

Стефани ничего не ответила, даже не моргнула, лишь чуть-чуть приподняла голову, может потому, что не желала сдаваться, или от обиды, что муж ее не понимает. В свои сорок три, хоть и значительно располневшая, она была еще свежа и хороша. Выразительные глаза, широкий белый лоб с единственной еле различимой продольной морщинкой, длинные ресницы, аккуратные темные брови, которые не было нужды ни красить, ни выщипывать… Мэтью долго смотрел на ее профиль, потом взял за руку и негромко попросил:

– Пожалуйста, дай мне слово, что не станешь вмешиваться в личную жизнь Кристиана.

Молчание.

– Стефани? Ты меня слышишь? – более настойчиво произнес Мэтью. – Пойми, так правильнее. За чуткость и тактичность Кристиан будет нам только благодарен.

Стефани медленно повернула голову и устремила на мужа взгляд янтарных глаз. Мэтью в миллионный раз попал в их плен.

– Пообещай, прошу тебя, – прошептал он. Возмущение и гнев вмиг куда-то пропали.

Стефани кивнула.

– Обещаю.

Мэтью наклонился и поцеловал ее во все еще плотно сжатые губы.

– Вот и замечательно. Едем к Паттерсонам? – Он взглянул на часы. – Наверное, уже заждались.

– Угу, – ответила Стефани, послушно заводя мотор. Она нередко подчинялась мужниной воле, стояла на своем до последнего лишь в исключительных случаях, о которых, окрыленный победой, солнцем и верой в лучшее, Мэтью сейчас даже не вспомнил.

Паттерсоны встретили их бурной радостью и обилием угощений. За столом Стефани смеялась и много говорила и в конце концов искусно убедила мужа в том, что в самом деле приняла его точку зрения и успокоилась. Потом вдруг притихла, а когда собрались на прогулку, неожиданно объявила, что у нее ужасно разболелась голова.

Эва предложила ей таблетку, но Стефани не стала ее пить, сказав, что в последнее время старается обходиться вообще без лекарств. Так, впрочем, оно и было, поэтому Мэтью ее ответу нисколько не удивился.

– Пожалуй, я поеду домой, – произнесла она, сжимая виски руками.

– Я с тобой. – Мэтью обнял ее за плечи.

– Нет-нет, – запротестовала Стефани. – Пожалуйста, останься. Пообщайтесь еще, повеселитесь. Ты и так почти не отдыхаешь.

– Как ты поведешь с больной головой машину? – озабоченно спросил Мэтью.

Стефани на миг задумалась.

– Я вызову такси, – нашлась она.

– Может, все же останешься? – спросил Дирк, пристально всматриваясь в ее глаза, будто пытаясь определить по их выражению, насколько сильна боль. – Полежишь немного, потом присоединишься к нам, а?

– Нет, Дирк, не могу. – Стефани со страдальческим видом покачала головой. – Поеду домой, выпью травяного чая и постараюсь уснуть.

– А… – протянул Мэтью, внезапно озадачиваясь, – а как же дети? У них вечеринка… Кристиан надеется, что мы раньше полуночи не появимся…

Стефани опустила веки и приложила к глазам руку.

– Я им не помешаю, – безжизненно произнесла она. – Приеду, скажу, что мне нездоровится, сразу же поднимусь к себе и больше никому не покажусь на глаза.

В душе Мэтью шевельнулась тень сомнения. Он представил себе, как Стефани нарисуется перед Кристианом, который, само собой, отдыхает сейчас с подружкой и, может, даже целуется с ней, когда с губ жены слетел шумный вздох. Недобрые мысли мгновенно выскочили из головы Мэтью.

– Что, очень больно? – заботливо вглядываясь в ее несчастное лицо, спросил он. – Я поеду с тобой, не отпущу тебя одну, слышишь?

– Нет, милый, прошу… – Стефани, сильно хмурясь, прикоснулась пальцами к груди мужа. – Ничего страшного со мной не случится. Как только доберусь до дому, сразу тебе позвоню.

Мэтью упрямо смотрел на нее, не желая уступать.

– Мэт, дорогой, – с мольбой в голосе произнесла Стефани. – Если ты из-за меня оставишь Эву и Дирка, я ужасно разнервничаюсь и вообще раскисну. Не спорь, ну пожалуйста. – Она взглянула на него особенным взглядом, каким смотрела всегда, о чем-нибудь прося, в чем-то пытаясь убедить.

Сердце Мэтью растаяло, как мороженое под июньским солнцем.

– Хорошо, раз ты так просишь, переживаешь за меня, я останусь.

– Замечательно. – На губах Стефани мелькнула слабая улыбка.

Такси не заставило себя долго ждать. Водитель заломил непомерно высокую цену, но Мэтью не моргнув глазом отсчитал чуть большую сумму, отдал деньги жене, поцеловал ее и помог сесть в машину.

– Только сразу мне позвони, ладно? И постарайся как можно быстрее уснуть.

– Постараюсь, – вяло улыбаясь, пробормотала Стефани. – Пока, ребята. Хорошенько отдохните.

Как только дом Паттерсонов остался за поворотом, она стряхнула с себя так искусно разыгранную болезненность и улыбнулась водителю.

– Музыку не сделаете погромче?

Таксист, седой афроамериканец с невообразимо широким носом и толстыми губами, недоуменно сдвинул брови, удивляясь произошедшей в пассажирке перемене, и без слов прибавил громкость.

– Мерси, – весело поблагодарила его Стефани, радуясь, что так ловко обвела вокруг пальца мужа и что вот-вот увидит наконец девчонку, задумавшую коварно украсть у нее единственного сына.

Вечеринка удалась на славу. Народу пришло больше, чем ожидалось, респекты согласились поиграть и попеть и приехали на фургоне с гитарами. Погода стояла целый день как по заказу: безветренная, солнечная, теплая. Казалось, лето решило вернуться и, одержав победу в схватке с тоскливой осенью, воцарилось на земле на веки вечные.

С алых губ Сандры не сходила улыбка. За Джонни целый день присматривала Сильвия, и она уже в три часа, двадцать минут спустя после отъезда старших Адамсов, была у Кристиана.

Какое-то время громадный дом принадлежал им одним. Кристиан с громко бьющимся от волнения сердцем провел подругу в свою комнату, показал ей ее фотографии, которыми увешал все стены, сохранившиеся с детства игрушки, любимые книжки с потрепанными страницами – все, что было ему особенно дорого. Сандра рассматривала каждую вещь внимательно, держала в руках бережно, словно боясь повредить, на книги глядела по-особому, точно мысленно благодаря за воспитание ее несравненного Кристиана.

Познакомив Сандру с немыми обитателями комнаты, Кристиан усадил ее на кровать. Свою кровать! Впервые в жизни. Сколько раз, лежа в темноте под этим самым одеялом еще до сближения с Сандрой, он томился мечтами о ней, как реально она виделась ему на фоне этих стен, когда, уже встречаясь с ней, он возвращался со свиданий и прокручивал в памяти все, что они пережили за вечер вместе! Теперь она сидела перед ним – не плод воображения, живая, теплая, манящая. Кристиан смотрел на нее и боялся проснуться, понять вдруг, что спит и лишь видит ошеломительно правдоподобный сон.

– Как я счастлив, что ты у меня есть, – едва слышно произнес он.

– Почему шепотом? – так же тихо спросила Сандра. – Кто-то спит? Мы в доме не одни? – Она расширила глаза.

Кристиан, смеясь, обхватил ее за талию, и они вместе повалились головами на подушки.

– Нет, мы одни, любовь моя, – пробормотал Кристиан, почти касаясь губами ее теплого рта. – И я бесконечно рад, до того рад, что боюсь спугнуть счастье, понимаешь?

Сандра задумчиво посмотрела в его глаза.

– По-моему, да, понимаю.

– Потому я и разговариваю шепотом, – довольный тем, что она знает, о чем он толкует, добавил Кристиан.

– Вообще-то громкого голоса счастье не боится, – рассудительно заметила Сандра. – Ему, если задуматься, ничто не страшно.

Кристиан улыбнулся.

– Согласен. К черту шепот! – Он запрокинул голову, наполовину свешивая ее с кровати, и закричал что было мочи: – Я сча-астлив! Счастлив! Сча-а-астлив!

Сандра засмеялась, затыкая уши.

– Оглушишь, дурачок! Тогда я не услышу больше твоих признаний. Даже представить страшно.

Кристиан звучно чмокнул ее в нос.

– Выходит, не очень-то счастью по вкусу громкие вопли. Ладно, обойдемся без них. Хотя, признаюсь, кричать мне понравилось. – Он внезапно посерьезнел, взял Сандру за подбородок. – Останешься сегодня у меня?

Она испуганно моргнула.

– На ночь?

– Да. Вот здесь, в этой комнате. Я миллион раз представлял себе, как мы засыпаем на моей кровати вдвоем. В обнимку, пожелав друг другу приятных снов.

Глаза Сандры озарились мягким светом, но она медленно покачала головой.

– Нет, что ты… Во-первых, Сильвия…

– Мы позвоним ей, – поспешил заверить ее Кристиан. – Я сам позвоню, скажу: вечеринка определенно затянется, Сандре лучше переночевать у меня. У нас тут приятная компания, музыканты, одноклассники. За Сандру не переживайте, я отвечаю за нее головой.

Она умиленно улыбнулась и вздохнула.

– Сильвию, допустим, уговорить получится. А твои родители? О них ты подумал?

– А что мои родители? – не понял Кристиан.

– Ты сам сказал: они могут вернуться ночью. Как я посмотрю им в глаза?

– Гм… – Кристиан почесал висок.

– Они примут меня за распущенную девицу, решат, я просто так у тебя осталась – ради развлечения, – добавила Сандра более убедительно.

– А я попробую незаметно тебя вывести, – не вполне уверенным тоном, уже сам понимая, что затея его неудачная, произнес Кристиан. – Улучу минутку, допустим когда родители будут на кухне, и…

Сандра категорично покачала головой.

– Нет, Кристиан. Прятаться от них, как нашкодивший ребенок, я не хочу. Слишком некрасиво получится. А вдруг им вздумается в эту самую минутку выйти из кухни во двор? Я ведь даже не знакома с ними, почувствую себя преступницей, зальюсь краской стыда. Мне правда очень хотелось бы, но…

Кристиана посетила вдруг новая идея. Он поцеловал Сандру в губы.

– Да-да, ты права. Выйдет не очень здорово. А знаешь что? Надо нам устроить официальное знакомство – тебя с моими предками. К примеру, через неделю, на следующих выходных, а? Я скажу, что приведу на ужин любимую девушку, представлю тебя родителям. Пообщаетесь, посмотрите друг на друга. Давно надо было это сделать, а до меня все почему-то не доходило. – Он хихикнул и оживленно потер руки. – Пусть знают, что ты не мимолетное увлечение, а единственная, самая-самая. Привыкнут к этой мысли, осознают, насколько у нас все серьезно. А некоторое время спустя ты без всякого стеснения сможешь оставаться у меня на ночь.

Сандра смотрела на него растерянно и все это время не произносила ни звука.

– Ты что, боишься? – спросил Кристиан, заметив ее смущение.

– Угу, – кивнула она.

– Чего, глупышка? – Он ободряюще потрепал ее по щеке.

– Сама не знаю, – пробормотала Сандра, втягивая голову в плечи, будто уже сидя под изучающими взглядами старших Адамсов. – Вдруг я им не понравлюсь?

Кристиан засмеялся.

– Не болтай ерунды! Кто же еще им может понравиться, если не ты? Воспитанная, серьезная, вдумчивая. Да они в восторг от тебя придут, вот увидишь!

Он сказал это с полной уверенностью, но сомнения в душе Сандры почему-то не рассеялись. Был ли то необоснованный девичий страх или предчувствие чего-то неприятного, она не могла понять. Но постаралась сделать вид, что успокоилась и что готова хоть сегодня предстать перед его родителями. В конце концов, рано или поздно это должно будет случиться.

Потом они долго-долго целовались и, разморенные сладкой истомой, не заметили, как задремали. Их разбудил донесшийся со двора голос Эрни:

– Эй, хозяева! Гостей принимаете?

Сандра, не соображая, где она и который теперь час, вскочила с кровати первой. Кристиан распахнул глаза и приподнялся на локте.

– Эрни… – Он взглянул на часы. – Явился на двадцать минут раньше.

– И хорошо, – пробормотала Сандра слегка охрипшим голосом. – А то мы проспали бы до приезда остальных. – Она пригладила волосы, взглянула на Кристиана и, не удержавшись, наклонилась и чмокнула его в щеку. – Какой же ты после сна миленький…

Кристиан расцвел в улыбке и поднялся с кровати.

– А ты вообще красавица.

– Спасибо.

Взявшись за руки, они торопливо выбежали навстречу гостю.

– Здорово, ребята! Вы что, спали? – полюбопытствовал Эрни, с прищуром всматриваясь в заспанные лица Кристиана и Сандры.

– Да, спали. Набирались сил, чтобы не слишком устать от таких посетителей, как ты, – грубовато ответил Кристиан.

Эрни, нимало не расстроившись, со смехом воскликнул:

– Правильно сделали! – Он приподнял руки, в которых держал два огромных продуктовых пакета. – А я из супермаркета. Хлеба купил для бутербродов, колбасы, сыра, горчицы. Ну и пивка, разумеется. Для желающих. В винах и коктейлях я, к сожалению, не разбираюсь. – Он усмехнулся, очевидно вспомнив про Клару.

Кристиан взял у него пакеты.

– Молоток! А я о закуске как-то и не подумал – слишком давно приглашал в последний раз гостей.

Без пяти шесть приехали респекты. Тоже не с пустыми руками – с горячими пиццами, чизбургерами и хот-догами. В начале седьмого вся компания была в сборе. Кристиана и Сандру закружил водоворот веселья, шума, музыки и шуток.

На такси, остановившееся полтора часа спустя у калитки, Кристиан не обратил ни малейшего внимания. Они лежали с Сандрой на еще зеленой траве. Держась за руки и то и дело целуясь, они осторожно наблюдали за мило беседующими Алисией и Томом и безмерно за них радовались.

Увидев возникшую перед глазами точно из-под земли мать, Кристиан зажмурился, решив, что она ему мерещится.

– Ты?.. Что ты тут делаешь? – спросил он, широко раскрыв глаза и изумленно качая головой.

Сандра, еще не зная, что это за леди и почему у нее такой строгий неприветливый взгляд, но уже смутно о чем-то догадываясь, села и поправила задравшуюся футболку.

– Здравствуйте.

– Почему ты на земле, Кристиан? – не отвечая Сандре, будто вообще ее не замечая, хмуро поинтересовалась Стефани Адамс. – На дворе осень, тебе что, надоело быть здоровым?

Кристиан медленно поднялся на ноги, все еще не веря, что перед ним мать, а не галлюцинация.

– Почему ты не у Паттерсонов? – спросил он, с ужасом сознавая, в каком смешном свете мать выставляет его перед друзьями.

Друзья же, поняв, в чем дело, как по команде смолкли, устремили на Стефани Адамс взгляды и принялись разочарованно и вместе с тем заинтересованно наблюдать за развитием событий.

Стефани прижала к вискам руки.

– У меня страшно разболелась голова, вот я и решила приехать домой, – произнесла она с видом великомученицы.

– Но… – Кристиан всегда чтил родителей, однако сейчас не почувствовал к матери ни капли сострадания. Напротив, воспылал вдруг безумным желанием вытолкать ее прочь со двора, усадить в первую попавшуюся машину и отправить назад, к Паттерсонам. – Ты ведь могла попросить у Эвы таблетку или… – поражаясь своей бессердечности и не в силах одолеть досаду, пробормотал он.

Глаза Стефани превратились в щелочки.

– Для тебя, как я погляжу, самое главное – это, чтобы я не помешала вам веселиться. На остальное наплевать, в том числе и на мое здоровье. Не волнуйся: я сейчас же поднимусь к себе и больше ни разу вас не побеспокою.

Еще и сцену решила устроить! Только этого не хватало! – в отчаянии подумал Кристиан. Что это с ней? Как будто умом немного тронулась.

Стефани внезапно перевела взгляд на Сандру, словно только-только узрела ее рядом с сыном, с подозрительной жадностью быстро рассмотрела ее, обиженно дернула плечиком и зашагала было к дому.

– Может, за каким-нибудь лекарством сбегать или приготовить чай? – поднявшись с земли, крикнула ей вслед Сандра.

Стефани остановилась и неспешно повернула голову.

– Правда, мам? – спохватился Кристиан, сообразив, что положение уже в любом случае не спасешь, и наконец встревожившись за мать. – Кстати, познакомься: это Сандра, моя любимая девушка.

Брови Стефани издевательски медленно поползли вверх. Ничего обидного она не сказала и по большому счету не сделала, но искусно выразила всеми чертами своего ухоженного лица намек на пренебрежение, почти насмешку.

– Я только сегодня решил: надо бы как-нибудь в скором времени пригласить Сандру к нам на ужин и представить вам с папой, – наигранно весело, старательно скрашивая неловкость и не понимая материной холодности, проговорил Кристиан. – Мы ведь уже давно встречаемся, целых полгода.

Стефани засмеялась, будто услышала анекдот.

– По-твоему, это давно?

Сандра растерянно взглянула на Кристиана, не понимая, в чем успела перед его матерью провиниться. Он подмигнул ей, уверенным жестом взял за руку.

– По-моему, давно, – произнес он, поворачиваясь к матери. – Хотя, если сравнить с тем, как долго мы собираемся вместе прожить, полгода, конечно, мизер.

Стефани покачала головой.

– Эх молодость! Ничего-то вы еще не понимаете! – Она снисходительно посмотрела на Сандру и не вполне искренне улыбнулась. – Что ж, раз решил, приглашай, – произнесла она, не сводя глаз с Сандры, но обращаясь к сыну. – Мы с папой не против.

– В следующую субботу, идет? – спросил Кристиан, мысленно умоляя мать быть с Сандрой хоть чуточку любезнее.

– Идет, – без особого энтузиазма ответила Стефани, все еще сверля бедную девочку взглядом.

– Отлично. – Кристиан привлек к себе Сандру и прижался щекой к ее виску. – Так нужны тебе какие-нибудь лекарства, мам? Или там… не знаю…

– Что? – Создавалось впечатление, что о головной боли Стефани внезапно забыла. Страдание в ее глазах давно сменилось необъяснимым протестом, она больше не притрагивалась к лицу руками и не делала вид, что страшно мучается. – А, лекарства! – Морщинка на ее лбу неожиданно углубилась, взгляд слегка затуманился. – Нет-нет, спасибо, я в последнее время стараюсь не пить таблеток. – Она впервые с того мгновения, как вошла в калитку, огляделась.

– Здрасьте! – поприветствовал ее крутившийся возле Клары Эрни.

– Здравствуйте! – послышалось со всех сторон.

– Здравствуйте-здравствуйте! – отозвалась Стефани, останавливая вопросительно-заинтересованный взгляд на Кларе.

Та, как будто давно ждала этой минуты, поднялась со скамьи у ограды и, царственно неся на плечах голову, приблизилась к хозяйке.

– Клара Уэкслер, – произнесла она с таким видом, словно была на вечеринке гвоздем программы и оказывала Стефани большую честь.

– Стефани Адамс, – ответила та, изучая Клару с явным одобрением. – Мать этого долговязого.

Клара хихикнула и метнула в Кристиана быстрый игривый взгляд.

– Я догадалась. – Они обменялись со Стефани рукопожатиями.

Черт знает, что такое! – подумал, стискивая зубы и крепче прижимая к себе совсем поникшую Сандру, Кристиан. А как здорово все началось! Я и представить не мог…

– Мой отец – известный в городе невропатолог, – выговаривая каждый слог отчетливо и с важностью, при этом по обыкновению выставляя себя напоказ, произнесла Клара. – Если головная боль тревожит вас регулярно, обратитесь к нему, настоятельно советую. Я могу предварительно с ним побеседовать, сказать: так, мол, и так, это мама одного моего хорошего знакомого. – Она опять посмотрела на Кристиана, в упор не видя Сандру.

Стефани просияла благодарной улыбкой.

– Спасибо, Клара. Если возникнет необходимость, я обязательно с вами свяжусь.

– Запишите телефон, – сказала Клара.

– Да-да, минутку. – Стефани достала из кармана сотовый, раскрыла телефонную книжку и кивнула.

Клара медленно продиктовала номер, пару раз искоса взглянув на Кристиана.

Цирк! Ну и представление они устроили! – негодовал он, еле сдерживаясь, чтобы не сорваться и не заявить матери: чересчур странно и неприлично ты себя ведешь. Чем это Сандра так сильно тебя не устраивает?

Одарив Клару еще одной улыбкой, Стефани убрала телефон и без слов зашагала к дверям. Клара победно взглянула на Сандру, потом кокетливо – на Кристиана и отыскала глазами Мэгги. Та сидела на траве в окружении парней из «Респекта» и их одноклассниц.

– Мэгги, я, пожалуй, поеду, – сказала Клара, заправляя за уши длинные белые локоны. – Надо еще успеть в «Лорд энд Тейлор».

– Ты же неделю назад там была, нарядов себе накупила бог знает сколько! – воскликнула, нехотя поднимаясь и разминая ноги, Мэгги.

– Хочу еще ту розовую кофточку, – капризно выпячивая губы, заявила Клара.