Текст книги "Выбор рыцаря"
Автор книги: Джулия Лейтем
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 18 страниц)
Глава 5
Когда после обеда кто-нибудь стучал в дверь, Джон обменивался взглядом с Филиппом, и тот быстро возвращался на свой тюфяк. В остальное время он был занят тем, что разглядывал внутренний двор через окно и рассказывая об увиденном Джону. Нужно сказать, Джон вел себя беспокойно, что было ему несвойственно. По счастливому совпадению, в поле зрения находилась арена для турниров, и Джон с Филиппом могли оценить мастерство тренирующихся рыцарей, а также сосчитать их количество.
Когда Филипп занял место на тюфяке, Джон крикнул:
– Входите!
Это оказалась горничная Анна. Джон наблюдал за тем, как она двигается по комнате, и восхищался ее грацией. Взгляд ее был опущен, на щеках играл легкий румянец. Ему хотелось, чтобы из-под ее чепца выглянула хотя бы прядка волос, тогда бы он смог составить более полную картину о ней, но Анна надежно упрятала волосы.
Она поставила на стол две кружки эля. Когда наконец Анна подняла взгляд, Джон ей улыбнулся.
Глаза ее округлились, а затем она отвернулась, явно чтобы скрыть смешок.
Джон удивленно заморгал:
– Это не то приветствие, которого я ожидал.
– Если бы вы увидели ваше опухшее лицо, сэр Джон, – проговорила она своим мелодичным голосом, все еще с трудом сдерживая смех, – вы бы все поняли.
Джон нахмурился и вопросительно взглянул на Филиппа. Тот пожал плечами и сказал:
– Я не хотел говорить тебе.
– А у тебя два синяка под глазом, – обиженно заметил Джон.
– А твои синяки распухли и приобрели оттенки всех цветов радуги, – сказал Филипп и, посмотрев на Анну, встретил ее удивленный взгляд.
– Вы очень свободно разговариваете со своим господином, – объяснила она причину своего удивления.
– Я ему позволил это, – поспешил разъяснить Джон. – Мы много путешествуем вместе, а в походах постоянная вежливость и сдержанность утомляют.
– Неужели он может быть сдержанным? – с легкой улыбкой спросила Анна.
– Я очень серьезный парень, – заверил ее Филипп.
Джон почувствовал, что веселье Анны было мимолетно и что ее мысли снова вернулись к проблеме, связанной с ее госпожой. Она беспокойно посмотрела на дверь.
– Вас заставили обслуживать нас? – спросил Джон.
Она метнула на него взгляд, в котором отразилось сначала удивление, а затем гнев с оттенком страха.
– Простите меня, Анна, – сказал Джон, прежде чем она смогла что-то ответить. – Надеюсь, вы не станете думать, что я собираюсь докладывать обо всех ваших действиях управляющему. Вы боитесь управляющего Олдерли, не так ли?
– Никакой он не управляющий! – Лицо Анны побледнело, когда она осознала, что именно ею было сказано.
Она проводила взглядом Филиппа, который вышел из комнаты. Джон остался один с Анной, и ему хотелось использовать эту ситуацию для того, чтобы как можно больше узнать о происходящем в замке Олдерли.
– Так мастер Милберн не ваш управляющий?
Она вздохнула:
– Наш управляющий Ройден внезапно заболел и умер.
– Простите.
– Это не ваша вина.
– А чья это вина?
Анна вздохнула и покачала головой:
– Лорд Баннастер назначил своего управляющего.
– Так кто же виновен? – спросил Джон.
Она пожала плечами.
– Но вы хотите быть с вашей госпожой.
– Там мое место.
– Но кто-то вам запрещает.
Анна изучающе разглядывала его. В ее глазах светился ум, и Джон понимал, что не так-то легко будет склонить ее на свою сторону. Женщины, с которыми он привык иметь дело, становились сговорчивыми за деньги, которые им предлагались.
Джон добавил:
– Потому что леди Элизабет изолирована.
Анна с явным нетерпением кивнула.
– В таком случае я могу представить себе, какие чувства испытывает ваша госпожа.
В глазах Анны появился неожиданный блеск.
– Вы находитесь здесь лишь из-за вашей немощи, а не по воле других. – Она прикусила губу, как бы сожалея о сказанном, и сделала попытку уйти: – Простите, меня ждут другие обязанности.
Джон решил копнуть поглубже:
– Вы ничего не сказали о том, что уже разнеслось в виде слухов по ближайшим деревням.
Анна резко остановилась.
– Люди говорят о… моей госпоже?
– Мы услышали о заточении леди Элизабет вчера утром.
– И поэтому вы приехали сюда?
– Нет. – Джон не был готов открыть кому-нибудь свое настоящее имя. Он улыбнулся и показал на распухшую ногу: – Вот из-за чего я оказался здесь. В конце концов, у меня нет войска, которым я мог бы командовать. Я вынужден признать, что не верю слухам. Я подумал, что со стороны лорда Баннастера слишком дерзко претендовать на дочь герцога.
– Он кузен короля, – тихо сказала Элизабет.
– И это дает ему право подвергать заточению наследницу?
– Он так полагает. – Анна вдруг встрепенулась. – Но это не ваша забота, сэр Джон.
– Очевидно, я еще не скоро смогу продолжить путешествие, поэтому думаю, что мне следует разобраться с тем, что здесь происходит.
– А вы думаете, что знаете это? – слегка поддразнила его Элизабет.
Анна не была похожа на женщину, которая способна находиться под властью другого человека. Неожиданно она напомнила Джону Филиппа, к которому он относился как к равному.
– Нет. И вынужден признаться в своей неосведомленности, – ответил Джон.
Когда Анна снова направилась к двери, Джон, понимая, что не следует ее больше задерживать, сказал только:
– Простите, Анна. Я знаю, что не вправе давать вам советы, но если вам понадобится человек, с кем вы хотели бы поговорить…
Он явно совершил ошибку. Взгляд ее посуровел, все эмоции погасли.
– Я познакомилась с вами этим утром, сэр Джон, – строго проговорила она. – Тот факт, что вас интересует столь деликатная проблема леди Элизабет…
– Разве она не нуждается в помощи?
– А как она может знать, кому можно доверять? – задала встречный вопрос Анна. – В конце концов, сам кузен короля считает возможным злоупотреблять своими привилегиями гостя. Вы тоже хотите последовать его примеру?
Джон понимал, что он не сможет так быстро завоевать доверие Анны, однако у него было такое ощущение, словно он уже достаточно хорошо знал ее. Она была слишком горда, чтобы показать ему свой страх, хорошо усвоила урок, что мужчинам нельзя доверять. Ему придется начинать все с самого начала.
– Простите меня, Анна, – сказал Джон. – Просто мне всегда было свойственно пытаться помочь людям.
– Не думайте, что этим вы можете заслужить доверие. – Она вскинула подбородок. – Кстати, мастер Милберн сказал, что может найти здесь для вас место. Это наводит меня на размышления. Возможно, вы всего лишь еще один вассал виконта.
– Анна, это не так.
Однако она была уже у двери и даже не пыталась скрыть своего гнева и презрения. Когда дверь за Анной захлопнулась, она почти мгновенно открылась снова, но Джон понимал, что надеяться на ее возвращение не приходится.
Филипп закрыл за собой дверь.
– Судя по выражению лица Анны, все прошло не так уж хорошо.
– Я сейчас даже дальше от того, чтобы заслужить ее доверие, чем утром, когда я был для нее абсолютным незнакомцем. – Джон в сердцах откинулся на подушку, тут же почувствовав боль в ноге.
– Почему ты действуешь так жестко?
– Потому что мы не знаем, сколько времени остается до возвращения Баннастера. И возможно, он вернется с разрешением от короля. А еще потому, – беспокойно посмотрел он на дверь, – что в Анне есть нечто такое, отчего мне хочется с ней подружиться.
Филипп фыркнул:
– Подружиться? Значит, ты это так называешь?
Джон лишь нахмурился.
Элизабет была настолько рассержена, что ей пришлось заставить себя замедлить шаги, чтобы войти в большой зал осторожно, как пристало горничной. Она вышла из себя, потеряла над собой контроль, забыла о необходимости играть роль Анны. Рискуя разоблачением, она ввязалась в спор с мужчиной, о котором ничего не знала.
Разве может иметь значение тот факт, что сэр Джон знал о заточении наследницы в башне? Вполне естественно, что среди людей слухи об этом ходят.
Но придет ли кто-нибудь на помощь? Эта мысль заставила Элизабет ощутить спазм в животе, к глазам подступили слезы. Найдутся ли соседи, которые не побоятся ссориться с лордом Баннастером?
«Прошло еще слишком мало времени, – сказала она себе. – Всего каких-то два дня, и если новость дошла до нескольких мужчин в таверне, это не означает, что она успела дойти и до ближайшего влиятельного соседа, лорда Селби, который жил на расстоянии полусуток пути. Если же сейчас заседает парламент, то он может находиться даже в Лондоне вместе с остальными аристократами графства».
Элизабет опустила глаза, чтобы скрыть набегающие слезы. К счастью, в зале лишь один молодой слуга следил за очагом, да еще служанка готовила столы к предстоящей трапезе. Бросив на Элизабет быстрый взгляд, он демонстративно отвернулись от нее, за что Элизабет была искренне им благодарна. Интересно, где сейчас Милберн? Не исключено, что он занимается инспектированием ее собственности.
Элизабет уселась перед очагом и обхватила себя руками. Ей казалось, что ей никогда не удастся согреться. Нет, лорд Селби не станет спешить ей на помощь. Его сын был одним из неумных претендентов на ее руку. Насколько Элизабет знала, лорд Селби украл ее овец, надеясь заставить ее принять предложение его сына.
Возможно, ее соседи считали, что она слишком уверена в себе и что мужская опека – наилучший выход для нее.
Ну нет, пора кончать жаловаться на свою судьбу, сказала себе Элизабет и яростно вытерла слезы. Сейчас ее окружают свои люди, и она должна трезво оценить ситуацию, а не хныкать и не рассуждать, что было бы, если бы все сложилось иначе. Она прогуляется по внутреннему двору и посмотрит, как обращаются с ее людьми солдаты Баннастера.
Она не станет вспоминать о сочувствии в глазах сэра Джона. Он всего лишь бейлиф, у него нет своей собственности, и он ничем не может ей помочь. К тому же он мог предлагать ей помощь только потому, что хотел завоевать ее доверие.
Элизабет не представляла себя женой бейлифа. Она будущая жена барона, мужчины, которому выпало стать герцогом. Она едва помнила Джона Рассела, помнила его неуклюжую фигуру и то, как однажды заметила, что он не сводит с нее глаз.
А если и он умер, как его братья? Неужели она станет женщиной, которую возьмет любой мужчина, имеющий свое войско?
У Элизабет заныло сердце при мысли о крушении всех ее мечтаний. Она всегда думала, что ей уготована такая же жизнь, как ее родителям, которые дружили с детства, а поженившись, жили в любви и полном взаимопонимании.
Когда-то Элизабет мечтала, что с Уильямом она обретет такое же счастье. А сейчас ей приходилось беспокоиться о безопасности и надеяться, что ей повезет.
Удостоверившись, что чепец полностью скрывает ее волосы, Элизабет пересекла большой зал и позволила привратнику открыть для нее двустворчатую дверь. Она остановилась на верхней ступеньке лестницы и попыталась получить удовлетворение от созерцания того, чем заняты ее люди, Из кузницы до нее доносились удары молота о наковальню; из кладовой для хранения масла молочница окликала свою помощницу; собаки гонялись за курами. Солдаты выходили из бараков и направлялись к арене для тренировок, поддразнивая друг друга и хвастаясь своей ловкостью. Но это были не ее солдаты. Ее находились где-то в лесу, им приказано искать разбойников – может, затем, чтобы они вообще не вернулись?
Солдаты Баннастера рассматривали ее людей и ее собственность с таким вожделением, которое не могло не насторожить. Когда Элизабет спустилась вниз, она явно привлекла их внимание, и у нее возникло желание закутаться в плащ, чтобы защититься от этих взглядов. После смерти родителей и ее первого нареченного Элизабет почувствовала себя уязвимой, но она никогда не чувствовала себя уязвимой до такой степени. Сейчас у нее, простой горничной, не было никакой защиты. Если сэр Джон смотрел на нее с интересом, то эти солдаты бросали на нее откровенно похотливые взгляды. Элизабет содрогнулась. Играя роль Анны, она рассчитывала получить контроль над ситуацией, но нынешнее положение дел ее ужасало.
Ей хотелось снова спрятаться в замке, но если она не сумеет скрыть страх, то окажется для них еще более желанной целью. Элизабет заставила себя пройти в сад, ее персональное убежище с деревьями, цветами и дорожками, отгороженное забором от остальной части внутреннего двора.
По пути она взглянула на окно комнаты, которую выделили сэру Джону и его помощнику. Кто-то стоял у окна и наблюдал за тем, что происходит во внутреннем дворе. Наверняка это был Филипп, помощник сэра Джона; почему-то это придало Элизабет решимости. Она не собирается показывать, что ею владеет страх. Она смогла справиться с бейлифом и его помощником, справится она и с солдатами.
Ее присутствие здесь покажет ее людям, что она не забыла о них и будет бороться. Даже если никто из соседей не собирается ей помогать.
Когда большой зал стал заполняться людьми, пришедшими ужинать, Элизабет направилась в комнату сэра Джона справиться, хочет ли он, чтобы поднос с едой принесли ему наверх. Постучав и услышав разрешение войти, она открыла дверь и остолбенела. Филиппа в комнате не было, а сэр Джон стоял на ногах, опираясь на новый деревянный костыль. Прежней суковатой палки уже не было. До сего момента Элизабет не осознавала, каким высоким он был; комната, в которой сейчас находился Джон, показалась маленькой и низкой. Увидев Элизабет, он улыбнулся, отчего она снова ощутила смятение. Казалось бы, мужчина с продолговатым шрамом на щеке должен выглядеть уродливым, однако шрам лишь придавал ему мужественность. Даже синяки на его лице не отпугивали Элизабет. Из-за наложенной на больную ногу шины Джон не мог надеть рейтузы, и отсутствие их скрывали длинный камзол и высокие ботинки, зашнурованные до самых икр. Элизабет подумала, что, если он сядет, будут видны его голые колени.
Почему она думает об этом? Ей бы самое время вспомнить о своем гневе, о том, что Джон слишком подозрительно расспрашивал ее о вещах, которые его не касались.
Элизабет откашлялась и постаралась быть сдержанной, но любезной. Она не хотела способствовать возникновению интимной обстановки.
– Сэр Джон, я пришла спросить вас, не желаете ли вы, чтобы вам сюда принесли поднос с ужином, но, похоже, вы отважились выйти из комнаты.
– Часы сегодня тянулись так долго, Анна. – Прихрамывая и опираясь на костыль, Джон сделал несколько шагов к ней. – Я послал Филиппа на поиски вас, но вы, должно быть, разминулись.
– В коридорах поначалу можно заблудиться.
Элизабет смотрела на Джона со все большим беспокойством, по мере того как он приближался к ней. Его широкая грудь – грудь тренированного рыцаря – свидетельствовала о его умении владеть шпагой.
Однако Элизабет так увлеклась разглядыванием фигуры Джона, что не заметила, как его костыль зацепился за кровать.
– Отойдите! – скомандовал он.
Голос его прозвучал столь мощно, что Элизабет едва не повиновалась ему. Но как она могла позволить раненому человеку упасть? Джон попытался схватиться рукой за столбик кровати, но слишком поздно. Элизабет сделала шаг вперед и схватила его за руку, пытаясь удержать. Он грудью ударился о ее плечо, но она не отпускала его до тех пор, пока он не подтянул здоровую ногу. Элизабет ощутила тепло его тела. Мышцы его руки оказались твердыми как мрамор. Когда сэр Джон выпрямился, он оказался совсем близко от нее; пристальным вопрошающим взглядом он смотрел на нее сверху вниз. «О Господи», – подумала Элизабет, отступая на пару шагов.
– С вами все в порядке? – спросила она.
Джон улыбнулся:
– Будет все в порядке, когда я научусь пользоваться костылем. Простите, пожалуйста, мою неуклюжесть.
– Я рада, что гофмейстер нашел вам комнату на первом этаже и вы сможете приходить в большой зал, не пользуясь лестницей. Но вам придется ею воспользоваться, чтобы выйти наружу.
– Вы уже прогоняете меня? – тихо спросил Джон. – Я так сильно вас обидел сегодня утром?
Поколебавшись, Элизабет ответила:
– Нет, я не обиделась.
– Вы обиделись.
Она закусила губу и встретилась с его взглядом.
– Да, обиделась. Но потом я размышляла об этом и поняла, что вы хотели лишь помочь мне. Но я вас совсем не знаю и потому не могу вам довериться.
Джон кивнул:
– Нужно время, чтобы заслужить доверие.
– Почему вам так важно мое доверие? – с подозрением спросила Элизабет.
– Я беспокоюсь за вас и вашу госпожу.
Она отвела взгляд.
– Пойдемте, я провожу вас в большой зал на ужин.
Элизабет медленно шла рядом с Джоном по длинному коридору, испытывая облегчение оттого, что он двигался все более уверенно. Она попыталась представить себе, что сможет довериться сэру Джону, но тут же отбросила эту мысль. Чем мог простой бейлиф, к тому же раненый, помочь ей? Он и его помощник и сами были беззащитны в этом мире.
Столы в большом зале были заняты слугами, работавшими в замке, а также теми, кто работал во внутреннем дворе. Элизабет обеспокоилась, когда при ее появлении прокатился легкий шумок, но затем кто-то громко засмеялся, после чего возобновились обычные разговоры. Она заставила себя расслабиться, продолжая находиться рядом с сэром Джоном и наблюдая скорее за тем, как он все более уверенно передвигается, чем за своими людьми. Сидевший за свободным столиком Филипп помахал им руками, и они присоединились к нему.
Едва Элизабет собралась покинуть сэра Джона и отнести поднос с едой Анне, как услышала, что ее окликает Милберн. Он сидел во главе стола на возвышении, словно уже стал герцогом Олдерли.
Элизабет подошла к нему.
– Да, мастер Милберн.
– Даже не думай уходить из большого зала, – сурово сказал он.
– Я собиралась пойти к своей госпоже и поужинать с ней.
Милберн стиснул челюсти.
– Я наблюдаю за быстротой обслуживания во время еды и пришел к выводу, что необходима дополнительная помощь. Так что ступай на кухню и помоги там.
Элизабет кивнула и повернулась, чтобы идти, однако успела заметить, с какой тревогой смотрят на нее ее люди. Она улыбнулась им как можно беззаботнее, давая понять, что все идет по плану и что они должны сохранять спокойствие. Но когда она получила от Адалии поднос и стала предлагать куски жареной баранины людям, сидящим за ближайшим столом, гул усилился. Смех смолк. Она хотела было тихонько успокоить конюхов и молочниц, но заметила свирепый взгляд управляющего.
Чтобы избежать разоблачения, Элизабет с улыбкой приглашала людей отведать еду с ее подноса. Она заметила, как нахмурился сэр Джон. Он окинул взглядом людей, затем снова посмотрел на нее. Для Милберна, похоже, тоже не осталась незамеченной реакция людей.
Когда Элизабет приблизилась к столу, за которым сидели солдаты Баннастера, один из них вдруг схватил ее зa руку. У него была густая борода и густые длинные волосы, падавшие ему на плечи.
– Ты прошла мимо, – сердито сказал он.
Элизабет попыталась освободиться от его руки, но солдат крепко держал ее.
– Я возвращаюсь на кухню, чтобы принести еще баранины. Разве ты не хочешь свежего горячего мяса?
– Да, очень хочу, – сказал солдат, вызвав бурный смех своих сотрапезников.
Он притянул Элизабет почти вплотную к себе. Неужели этот болван не замечает зловещего молчания, которое воцарилось в ответ на его действия? Или же ему на это наплевать?
– Ты не какая-нибудь старая карга, чтобы носить такую штуку, – сказал солдат, показывая на ее чепец. – Сними его, я хочу увидеть цвет твоих волос.
Несколько конюхов поднялись на ноги, го же самое сделал кузнец, шевеля огромными руками и готовясь к схватке. За спиной Элизабет встал один из солдат, на лице которого появилось выражение гнева.
И в этот момент кто-то дотронулся до ее плеча сзади, заставив Элизабет вскрикнуть. Неужели на нее наступают со всех сторон?
Глава 6
Джон почувствовал, как напряглось тело Анны, когда он дотронулся до нее. Но она продолжала бороться с мужчиной, который не отпускал ее рук, но все же сумела взглянуть через плечо. Увидев Джона, она явно испытала облегчение.
– Отпусти девушку, – холодно сказал Джон.
Бородатый солдат поднялся на ноги и еще сильнее потянул к себе Анну, Поднос выпал из ее рук, все, что находилось на нем, разлетелось по полу, а Элизабет покачнулась.
Джон не мог допустить, чтобы над ней издевались. Он обнял ее сзади за талию и помог удержать равновесие. Ему так хотелось сейчас пустить в ход оружие или хотя бы костыль, но он не имел права навлекать на себя подозрения.
Девушка отчаянно дрожала; солдат продолжал сжимать ее руку. Балансируя на костыле, Джон стал свободной рукой доставать кинжал.
– Ты хочешь заколоть меня этой крохотной колючкой? – спросил солдат, заходясь от смеха. – Да я растопчу тебя даже раньше, чем доберусь до этой девчонки.
В большом зале воцарилась такая тишина, что эта похвальба долетела до управляющего.
– Довольно! – своим обычным безапелляционным тоном произнес Милберн. – Анна, садись и развлекай гостя. Он не знает здесь никого, кроме тебя и своего помощника.
Бородатый солдат неохотно отпустил руку Элизабет, проведя пальцами по всей ее длине.
– В другой раз, – проворчал он так тихо, чтобы это могли услышать лишь Элизабет и Джон.
Его пальцы слишком долго задержались на ее руке. Джон почувствовал приступ необычайной ярости, которая была способна взять верх над здравым смыслом. Он представил себе, что мог бы сделать с лицом этого солдата одним ударом кинжала.
Но, понимая, что угроза миновала и Анна вне опасности, он нехотя отошел от нее. Высоко держа голову, она повернулась и направилась к его столу. Эта смелая девушка не привыкла к подобному обращению, даром, что ли, она воспитывалась вместе с дочерью герцога.
Джон в упор смотрел в глаза бородатому солдату, медленно убирая кинжал в ножны. Затем с оскорбительным спокойствием повернулся к нему спиной и заковылял прочь. Сзади послышались выкрики и свист, но Джон не обернулся. Он почувствовал бы, если бы солдат набросился на него, и знал, что сегодня нажил себе врага.
Анна села на скамью и улыбнулась Джону. В этой улыбке Джону почудилась печаль.
– Спасибо, сэр Джон. Но вы не должны подвергать себя опасности, вы еще не совсем здоровы.
Он сел напротив нее, недовольный тем, что ему пришлось отступить. Срывающимся голосом он проговорил:
– Вы полагаете, что я могу спокойно наблюдать, как этот…
– Анна, – перебил его Филипп, – положить вам что-нибудь на тарелку?
Джон усмирил свой гнев. Слегка прищурившись, она сначала посмотрела на него, а затем повернулась к Филиппу:
– Сейчас сюда придут слуги.
Через несколько минут ей предложили подносы с мясом, сыром и фруктами. Она вспыхнула от оказанного внимания.
– Вы не должны смущаться, – сказал Джон, успевший к тому времени успокоиться. – Очевидно, все обитатели замка вас любят.
Как ни странно, после этих слов она покраснела еще больше.
– Нет, это они почитают мою госпожу, а не меня. Они беспокоятся о ней. Она никогда раньше не была изолирована от всех нас.
Джона удивило, что Анна снова заговорила на эту тему. Ведь всего несколько часов назад разговор об этом вызвал у нее приступ гнева.
В течение некоторого времени Джон молчал, давая девушке возможность поужинать. Он обратил внимание, как неохотно она ела: казалось, у нее совсем не было аппетита. Джон обнаружил, что мог бы смотреть на нее очень долго. Он всегда считал, что волосы – это самое лучшее украшение женщины, но Анна доказывала, что истинная красота этим не исчерпывается. У нее были изящные руки с длинными пальцами, и кусок хлеба она держала словно волшебную палочку. А губы ее были похожи на изящный бант; казалось, они были созданы для…
Филипп пнул его под столом, но было уже поздно. Анна успела заметить, как он сверлит ее взглядом.
Джон напомнил себе, что она для него всего лишь средство для достижения цели. Он ни в коем случае не хотел ее обидеть, но его главной задачей было спасти госпожу Анны, которая, очевидно, была ее ближайшей подругой.
Тем не менее, созерцая красоту Анны, Джон не мог думать ни о чем другом, кроме как о поцелуе.
Чтобы разговорить ее, он спросил:
– Анна, вы жили в замке Олдерли всю жизнь?
Она отрицательно покачала головой. Джон задавал вопросы, которые требовали осторожных ответов.
– А откуда вы?
Она проглотила кусочек сыра и ответила:
– С процветающей фермы в нескольких часах езды отсюда.
– И вы одна из тех леди, которые навещают леди Элизабет?
Глаза ее округлились, она слегка улыбнулась.
– Нет, я не знатного происхождения. Я горничная леди, а не придворная дама. Как бейлиф вы должны были много общаться с аристократическими семьями. Как же вы не знаете разницы?
Филипп хмыкнул и стукнул его по спине. Анна этого не заметила. Джон, конечно же, не мог ей сказать, что имел дело с женщинами, по сравнению с которыми даже служанки в замке были образцом. Он уже много лет не жил в аристократическом поместье, и даже воспоминания о нем были беспокойными и не слишком приятными.
– Вы так грациозны и настолько образованны, – сказал Джон, – что я напрочь забыл о вашем статусе.
– А вот другие нет, – коротко сказала она, бросив через плечо взгляд на солдат.
Солдаты больше пили, чем ели, и это не сулило ничего хорошего. Джон счел за благо оставить шпагу в комнате, но сейчас жалел об этом.
– Было несколько леди, которые жили какое-то время в замке, – сказала Анна, и ее взгляд словно устремился в прошлое. – Но постепенно все они вышли замуж.
– Не вышла замуж только ваша госпожа и именно по этой причине оказалась в опасности.
Анна со вздохом кивнула.
Джон никогда прежде не интересовался брачным контрактом, заключенным между его семьей и семьей леди Элизабет. При составлении контракта ему было лишь тринадцать лет, и он не имел к нему никакого отношения. Мысленно подсчитав, Джон определил, что его нареченной сейчас двадцать два года.
– Леди Элизабет, являясь дочерью герцога, наверняка обручена, – сказал он.
Как заметил Джон, Анна определенно проявила больший интерес к десерту, нежели раньше к мясу, тем не менее это не отвлекло ее от беседы.
– Почему она еще не замужем? Это наверняка решило бы проблему задолго до того, как лорд Баннастер заявил о своих планах.
Анна бросила на него быстрый взгляд, и Джон прочитал в ее глазах преданность своей госпоже. Оглянувшись, как если бы она собиралась покинуть Джона, девушка заметила, что солдаты сгрудились теперь в группки и приставали к служанкам, которые приводили в порядок столы.
Джон видел, что Анне страшно. Вздохнув, она подперла подбородок рукой.
– Длительное девичество леди Элизабет объясняется целым рядом причин, – медленно проговорила она. – Герцог и графиня обожали свою старшую дочь и не хотели отпускать ее от себя. Я допускаю, что леди Элизабет… процветала под их опекой. Казалось, что до замужества еще много времени. Ее нареченный наслаждался жизнью в Лондоне и тоже не торопился. А сейчас все они умерли, – с горечью заключила она.
– Мне прискорбно это слышать, – сказал Джон. Он взглянул на Филиппа, чтобы увидеть его реакцию, но его друг был всецело занят едой.
Хотя Джон знал остальную часть истории, он притворился, будто ему она неизвестна.
– Стало быть, ваша госпожа не имеет защиты со стороны нареченного?
– Наши семьи все предусмотрели. – Анна произнесла фразу таким тоном, словно теперь это не имело значения. – Леди Элизабет должна выйти замуж за наследника – любого из братьев.
– Но она, видимо, переживает потерю человека, которого многие годы считала своим будущим мужем.
Она вздохнула:
– Я часто бывала их дуэньей. Сэр Уильям был романтиком, красавцем, и его стихи делали мою госпожу счастливой.
– Стихи? – переспросил Джон, задумываясь, как он сможет конкурировать с таким талантом. Он, конечно, знал, что внешне ему никогда не стать таким же привлекательным, как Уильям, тем более со шрамом на лице. Но еще и поэзия? Джон был человеком, для которого главное – военные доспехи и конь, человеком, который вел кочевую жизнь с шестнадцати лет. Что в нем может заинтересовать аристократку?
– Из трех братьев в живых остался один, – продолжила Анна. – Он находится где-то в Нормандии и, вероятно, не получил письма, отправленного ему леди Элизабет несколько месяцев назад. Возможно, он даже не знает, что он – нареченный!
– Возвращение в Англию требует времени, – попытался утешить ее Джон. – Вполне возможно, что он уже на пути сюда.
– Вот это-то и пугает, – каким-то безнадежным тоном проговорила Анна.
Джон насторожился:
– Что вы имеете в виду?
– Если он придет с войском, возможно кровопролитие. А леди Элизабет не переживет, если ее люди пострадают, защищая ее.
– Но каким же иным способом ее нареченный может спасти леди Элизабет?
– Женившись на ней, разумеется! И доказав всем, кто он. Расселы – это старинный и уважаемый род.
Теперь уже нет, с горечью подумал Джон. Очевидно, пока еще никто здесь не слышал о запустении замка Рейм. Джон вспомнил, до какой степени он чувствовал себя обманутым своим братом. В глазах родителей Уильям был человеком, который не способен сделать ничего плохого. И вот сейчас Джон должен был расхлебывать дела брата. Он должен был навести порядок. Не мог же он прийти к леди Элизабет бедняком? Этого ему не позволяла его гордость. Королю Генриху потребуется доказательство, что Джон способен управлять таким большим поместьем.
А докажет он это, отыскав солдат Олдерли и убедив их следовать за ним, чтобы помочь их госпоже, если дело дойдет до этого. Джон знал, что он относился к числу тех, кто умеет командовать; ему удается вести за собой людей. Но что, если это настроит леди Элизабет против него?
– Возможно, Джон Рассел не обладает теми же понятиями о чести, какие были у его старшего брата, – грустно проговорила Анна. – Ведь он так и не вернулся в Англию. Он словно забыл свою семью.
Джон сделал глубокий вдох, чтобы совладать с яростью. Эта девушка не имела ни малейшего понятия о том, что произошло, равно как и заключенная в башню бедняжка леди Элизабет.
– Но ведь не исключено, что он не питает никаких надежд на получение семейного имущества. Возможно, он вынужден сам зарабатывать себе на пропитание.
Анна нахмурилась, на ее лице появилось выражение некоторой растерянности. Она встала.
– Я передам госпоже ваши слова. Простите, но я должна идти к ней.
– Да, конечно.
После ее ухода Филипп наклонился к Джону и зашептал:
– Похоже, леди Элизабет созрела для того, чтобы ее спасать. Во всяком случае, тебе не нужно беспокоиться, что ты здесь нежеланный гость.
– Если бы я мог поговорить с леди напрямую, чтобы составить о ней свое представление!
– Может, тебе следует откровенно поговорить с ее горничной?
Джон недовольно нахмурился.
– Которую я знаю всего один день? Она и так уже оказалась в опасной ситуации. Я не стану сообщать ей сведения, которые могут сделать ее, а также и наше положение еще более опасным.
Джон наблюдал, как Анна шла через зал на кухню, и заметил, что не он один это делал. За ней следил и бородатый солдат.
Филипп с каким-то особенным выражением лица окинул взглядом зал:
