Текст книги "Ее тайный дневник"
Автор книги: Джулия Куин
сообщить о нарушении
Текущая страница: 4 (всего у книги 16 страниц)
Глава 4
Тернер намеревался провести весну и лето в Нортамберленде, где мог бы в одиночестве носить траур по жене. Но мать сумела убедить его, что надо приехать в Лондон и поддержать Оливию.
Он долго не сдавался. Наконец леди Радленд привела последний довод – он принадлежит к высшему обществу, а посему его появление на балу Оливии обеспечит сестре внимание самых блестящих молодых джентльменов.
Мать появилась у него в доме и, не поздоровавшись, заявила:
– Она твоя сестра. Не забывай.
Поэтому он здесь, в Радленд-Хаусе в Лондоне, в окружении пятисот если не самых лучших, то по крайней мере самых напыщенных представителей света.
И среди них Оливия собирается найти себе мужа. И Миранда тоже. А он, Тернер, ни за что не допустит, чтобы они обе вступили в столь гибельный брак, как его собственный. В Лондоне полно мужчин из высшего света, которые по своим моральным качествам могли посостязаться с Летицией, хотя многие из них обладают высокими титулами. Тернер очень сомневался, что его мать посвящена в большинство непристойных сплетен, циркулирующих в гостиных.
От него, разумеется, не требуется появляться в обществе слишком часто. Но сейчас он здесь, на балу дебютанток, и будет сопровождать Оливию и Миранду повсюду, в том числе – в театры, если там окажется что-то стоящее его внимания. И помимо этого, он будет следить за их светскими успехами со стороны. К концу лета покончит со всей этой ерундой и сможет вернуться…
Вернуться к тому, чем он собирался заняться: изучить севооборот, овладеть стрельбой из лука, посещать местный паб, где ему нравился тамошний эль. И никто не будет расспрашивать его о покойной леди Тернер.
– Милый, как хорошо, что ты здесь!
К нему приближалась мать в красивом платье пурпурного цвета.
– Я же тебе обещал быть вовремя, – буркнул он, допивая бокал шампанского. – Разве тебе не сообщили о моем приезде?
– Нет. Я крутилась как безумная со всеми этими приготовлениями. Столько мелочей, которые надо было учесть в последний момент. Слуги просто не хотели меня отвлекать.
– Либо они не смогли тебя найти, – произнес Тернер, окинув толпу ленивым взглядом.
Шумное сборище, грандиозный прием. Правда, он не заметил ни одного из почетных гостей.
– Я получила для девочек разрешение танцевать вальс, – сказала леди Тернер, – поэтому, пожалуйста, пригласи их обеих.
– Это приказ?
– Особенно Миранду, – уточнила леди Радленд, не расслышав его слов.
– Почему же такое предпочтение?
Мать строго посмотрела на него:
– Миранда – замечательная, девочка, и я люблю ее всей душой, но мы оба знаем, что таких, как она, не очень-то привечает общество.
– Но ты же согласишься, что мнению этих снобов редко можно доверять? Летиция, если ты помнишь имела большой успех! – резко заметил он. – И кому это пошло на пользу?
– Общество капризно и вознаграждает как плохих, так и хороших. Но тихонь – никогда, – резонно заметила его мать.
В этот момент Тернер увидела Миранду она стояла рядом с Оливией у двери.
Рядом с его сестрой, но, казалось, совсем на другом конце света.
Это не означало, что на Миранду никто не обращал внимания – она улыбалась молодому человеку, который, очевидно, спрашивал разрешения пригласить ее на танец. Но это не шло ни в какое сравнение с толпой поклонников, окружавших Оливию. Его сестра, как вынужден был признать Тернер, сияла подобно драгоценному камню в дорогом оформлении. Глаза у нее сверкали, а смех напоминал музыкальные трели. Даже он не мог отрицать, что есть в ней что-то пленительное.
Но Миранда совсем другая. Она всегда наблюдает за происходящим со стороны. И улыбается таинственной улыбкой, словно в уме делает заметки о людях, которых встретила.
– Пойди и потанцуй с ней, – потребовала от Тернера мать.
– С Мирандой? – удивился он.
Он полагал, что на первый танец он должен пригласить Оливию.
Леди Радленд кивнула:
– Для нее это будет большой удачей. А ты не танцевал… я даже не могу припомнить, сколько времени. А все эта Летиция…
Тернер стиснул зубы. Он едва не сорвался на грубость, но туг леди Радленд охнула, и что-то похожее на колкое выражение вырвалось у нее, а не у сына.
– Мама, что с тобой? спросил ошеломленный Тернер. Такого с ней никогда в жизни не происходило.
– Где твоя лента? – прошептала она.
– Какая? – спросил он.
– Траурная. По Летиции.
– Я, кажется, тебе говорил, что решил не носить траура.
– Но здесь Лондон, – прошипела она. – И дебют твоей сестры. Тут этого не оставят без внимания.
Он небрежно повел плечами:
– На мне черный фрак.
– Ты всегда носишь черное.
– Возможно, я пребываю в пожизненном трауре по утраченной невинности.
– Ты вызовешь скандал, – продолжала зловеще шипеть мать.
– Ничего подобного. Моя бывшая жена преуспевала на этом поприще. А я всего лишь отказываюсь демонстрировать скорбь по недостойной спутнице жизни.
– Ты что, хочешь погубить сестру?
– Мое поведение и наполовину ей не навредит, как навредила бы моя дорогая покойница.
– Тернер, при чем здесь это? Факт остается фактом – твоя жена умерла и…
– Знаю, я видел ее останки, – прервал он мать.
Леди Радленд оторопела.
– Пошлости говорить не обязательно.
У Тернера в висках застучала кровь.
– В таком случае – прошу прощения.
– Я бы предпочла, чтобы ты все же надел ленту.
– А я бы предпочел не расстраивать тебя, – со вздохом сказал он, – но своего решения не изменю. Либо я буду здесь, в Лондоне, без черной ленты, либо в Нортамберленде… и тоже без нее. Как пожелаешь.
Мать поджала губы, но ничего не ответила.
– Я пойду и найду Миранду, – помолчав, примирительно сказал он.
Проведя в городе две недели, Миранда не могла с точностью определить, имела ли она успех.
Но и провалом ее дебют тоже не назовешь. Что-то среднее. Ее танцевальная карточка всегда заполнялась наполовину. А дневник отражал наблюдения: глупые, бессмысленные или болезненные как, например, случай с лордом Чиззелуэртом, когда тот оступился, делая танцевальное па на балу у Моттрамов, и вывихнул лодыжку.
Что касается ее, то Миранда сочла, что она вполне успешно со всем справляется, учитывая свой характер и Богом данные способности. В дневнике она записала:
Я должна отточить свое умение вести себя в свете, но, как правильно заметила Оливия, болтовня – не мой конек. Но я довела до совершенства мягкую, рассеянную улыбку и, кажется, в этом преуспела, получив три просьбы сесть со мной рядом за ужином!
Конечно, помогло и то, что она – ближайшая подруга Оливии, и об этом знают все. Та взяла высший свет штурмом – а кто бы в этом сомневался? – и Миранда пожинала плоды их дружбы. Всегда находился джентльмен, который не успел вписать себя в танцевальную карточку Оливии. Также были и те, кто явно робел перед ней. А Миранда в обоих случаях оказывалась под рукой.
Но случилось так, что она стояла одна, когда услышала до боли знакомый голос:
– Вот уж не думал застать вас вне шумного общества, мисс Чивер.
Тернер!
Она с улыбкой смотрела на него. Как он хорош! Темный вечерний фрак, отливающие золотом в свете свечей волосы.
– Вы все-таки пришли, – подтвердила факт его присутствия Миранда.
– А вы полагали иначе?
Леди Радленд говорила, что он собирается приехать в Лондон, Но Миранда не была уверена, поскольку Тернер ясно дал понять, что в этом году не хочет появляться в свете. А возможно, и впредь. Пока об этом трудно судить.
– Вижу, что леди Радленд применила шантаж, чтобы заставить вас прийти, – сказала Миранда.
Они стояли рядом и смотрели на гостей.
Тернер сделал вид, что оскорблен. И слегка нагнулся к ней.
– Это было чувство вины.
– Вот как? – Она шутливо посмотрела на него. – Что же вы натворили?
– Скорее, чего я не натворил. Или лучше сказать – чего я не делаю, – Он повел плечом. – Мне было сказано, что вы с Оливией не будете иметь успеха без моей поддержки.
– Ну уж она-то имела бы успех, даже будь она бесприданницей или незаконнорожденной. Ваша сестра – настоящая королева.
– Относительно тебя я тоже не испытываю особого беспокойства, – с великодушной улыбкой заявил Тернер и вдруг нахмурился. – А чем моя мать могла на меня надавить, скажи на милость?
Миранда спрятала улыбку – ей нравилось, когда он смущался. Он всегда владеет собой, а вот у нее сердце не на месте, стоит ей его увидеть. К счастью, за все годы их знакомства она научилась вести с ним непринужденную беседу. Да Тернер сразу заподозрил бы что-то неладное, если бы она при их встречах хранила молчание.
– О, я, право, не знаю. – Миранда сделала вид, что размышляет. – Возможно, шантажировала вас воспоминаниями о каких-нибудь ваших детских проделках…
– Ну, это вряд ли. Я был просто ангелом.
Девушка с сомнением подняла брови:
– Вы считаете меня чересчур доверчивой?
– Нет, просто слишком вежливой, чтобы мне противоречить.
Чтобы закончить этот разговор, Миранда повернулась к гостям в зале.
Оливия стояла в окружении обычной толпы воздыхателей.
– Ливви так естественно держится, правда?
Тернер согласно кивнул.
– А где же ваши кавалеры, мисс Чивер? Мне не верится, что у вас их нет.
Миранда покраснела от его комплимента.
– Думаю, что один или два имеются. Но когда Оливия рядом, я просто сливаюсь со стенами.
– Дай-ка мне взглянуть на твою танцевальную карточку.
Девушка нехотя протянула ему блокнотик. Тернер внимательно просмотрел записи и буркнул:
– Я был прав – почти все заполнено.
– Большинство джентльменов подходят ко мне только потому, что я стою около Оливии.
– Глупости! Нечего из-за этого предаваться печали.
– А я совершенно спокойна, – ответила Миранда. Неужели он думает, что ее может огорчить такой пустяк? – Разве у меня расстроенный вид?
Тернер слегка отстранился и окинул ее взглядом.
– Нет. Ты не выглядишь разочарованной. Как странно…
– Почему же?
– Я еще не встречал леди, которая не желала бы иметь вокруг себя на балу толпы поклонников.
Снисходительность его тона рассердила Миранду, и она, в свою очередь, не удержалась от язвительности:
– Ну, теперь вы ее встретили.
Но он лишь засмеялся.
– И как, милая девочка, ты собираешься найти мужа с такими взглядами? О, не смотри на меня так сердито, словно я отношусь к тебе свысока…
Возмущенная Миранда едва не заскрежетала зубами. Но промолчала.
– Ты ведь сама, кажется, говорила, что хочеть найти спутника жизни в этом сезоне?
Тернер прав, пропади он пропадом!
– Не называйте меня «милой девочкой», будьте добры!
Он заулыбался:
– Мисс Чивер, неужели я наконец заметил в вас признаки вспыльчивости?
– А вам больше по нраву послушные овечки?
– Да как сказать…
– Я думала, что от вас ждут печали и скорби, – ядовито заметила она.
Он дернул плечом.
– Ваши иронические замечания пробуждают во мне остатки совести.
Миранда многозначительно посмотрела на него. Он что, забыл ту ночь после похорон Летиции? А ведь времени-то прошло совсем немного.
– Значит, вы не совсем безнадежны, – она отчетливо произнесла каждое слово и сопроводила фразу саркастической улыбкой.
У него хватило совести по крайней мере смутиться.
– Смейтесь, смейтесь, моя маленькая леди. А если серьезно, я здесь, чтобы выполнить свой долг в отношении тебя.
Долг? Какое тяжеловесное, скучное слово! Как молотком по голове…
– Дай мне еще раз взглянуть на твою карточку для танцев.
Она снова показала ему яркую, разукрашенную причудливым орнаментом книжечку с карандашиком сбоку на ленте, Тернер пробежал записи глазами и спросил:
– Почему ты оставила без внимания все вальсы, Миранда? Мама уверила меня, что она получила разрешение на эти прекрасные танцы для тебя и для Оливии.
– Дело не в этом… – Девушка на секунду запнулась, пытаясь совладать с волнением и зная, что вот-вот покраснеет, – Просто… видите ли…
– Мисс Чивер, выкладывайте, в чем дело.
– Почему вы всегда называете меня «мисс Чивер», когда хотите поддеть?
– Какая ерунда. Я называю тебя так и тогда, когда сержусь.
О, это уже звучит лучше! Она выдержала паузу.
– Миранда! Что с тобой?
– Ничего.
– Не лги мне! С тобой явно что-то происходит. Ты…
– Хорошо, если настаиваете, я отвечу. Надеялась, что на вальс меня пригласите вы.
Тернер в изумлении уставился на нее.
– Или Уинстон, – вышла из неловкого положения девушка.
– Значит, не важно, кто из нас двоих?
– Нет, конечно. Но я не очень хорошо вальсирую и чувствовала бы себя намного увереннее, если бы мой первый вальс на публике я станцевала с кем-то, кого я хорошо знаю, – на ходу придумала она ответ.
– С кем-то, для кого не стало бы смертельным оскорблением, наступи ты ему на ногу?
– Вы почти угадали, – пробормотала она.
Господи, угораздило же ее так запутаться! Теперь он поймет, что она в него влюбилась, или сочтет дурочкой, которая боится танцевать на балу. И это в разгар сезона!
Но Тернер, слава Богу, ничего такого не подумал, потому что сказал:
– Почту за честь станцевать с тобой вальс. – Взяв карандаш, он вписал свое имя в ее карточку, – Вот. Твой первый вальс обещан мне.
– Спасибо. Я буду ждать с нетерпением.
– Замечательно. И я тоже. А могу я претендовать и на следующий? Не представляю никого, с кем я выдержал бы пятиминутную беседу, пока танцую.
– Не думала, что танец со мной всего лишь повод для светской болтовни, – ответила на это его заявление Миранда.
– Нет, что ты, – спохватился он. – Я имею в виду других дам. Смотри – я вписал себя и на последний вальс. Остальные – на твое усмотрение. Не принято танцевать с одной и той же дамой более двух раз. Условности!
Можно подумать, пронеслось в голове у Миранды, что его силой вынудили танцевать с ней! Но она заставила себя улыбнуться и сказать:
– Конечно, я понимаю.
– Значит, договорились, – сказал Тернер таким тоном, каким мужчины обычно хотят показать собеседнику, что разговор окончен. – Вижу, сюда направляется юный Харди с намерением пригласить тебя на следующий танец. А я пойду и что-нибудь выпью. Для храбрости. Встретимся на первом вальсе.
И, поздоровавшись с подошедшим поклонником, он удалился. Миранда, сделав положенный реверанс, проследовала со своим кавалером танцевать кадриль. Она не удивилась тому, что после комплимента ее платью и вопроса о погоде мистер Харди стал расспрашивать об Оливии. Миранда отвечала на все вопросы вежливо, но что касается своей подруги, постаралась не особенно его поощрять, потому что, судя по плотной толпе поклонников вокруг нее, шансы у него были невелики.
Танец окончился, к радости Миранды, очень быстро, и она поспешила к Оливии.
– Ой, дорогая, наконец-то я вижу тебя! – воскликнула та. – Где ты была? Я всем о тебе рассказывала.
– Не сочиняй, – не поверила ей Миранда.
– Нет, говорила. Правда? – Оливия дотронулась веером до стоящего рядом джентльмена, который немедленно кивнул. – Зачем мне тебе лгать?
Девушка еле заметно улыбнулась.
– Ведь это соответствует твоим целям, не правда ли?
– Ой, перестань. Подруга я тебе или нет? А где ты, кстати, была?
– Мне стало жарко, и я отошла в сторону, чтобы выпить лимонада. Со мной был Тернер.
– Значит, он все-таки прибыл? Я должна буду оставить для него танец.
– Неужели у тебя есть хоть один свободный? – удивилась Миранда.
– Не может быть, чтобы совсем ничего не осталось. – Оливия просмотрела свою танцевальную карточку. – О Господи! Придется кого-нибудь вычеркнуть.
– Оливия, это неприлично.
– Почему? Послушай, Миранда…
Она не договорила. Вспомнив, что стоит в кольце многочисленных обожателей, она повернулась к ним, одарила всех сияющей улыбкой и проворковала:
– Не принесет ли мне кто-нибудь из вас, джентльмены, лимонада? У меня в горле пересохло.
Все зашумели, наперебой предлагая свои услуги, и толпой поспешили выполнять ее просьбу. Миранда, оторопев, смотрела им вслед.
– Они похожи на стадо баранов, – шепнула она Оливии. – Ты не находишь?
– Пожалуй, – согласилась та. – За исключением тех, кто больше похож на ослов.
Миранда на секунду задумалась. Интересно, кого Оливия имела в виду?
– Остроумно я поступила, чтобы отделаться от всех сразу? – затараторила подруга. – Могу поделиться опытом – я весьма в этом преуспела.
Миранда ничего на это не ответила, зная, что когда Оливия начинает что-то говорить, то лучше ее не прерывать.
– Большинство из них – страшные зануды.
– Глядя на то, как ты с ними флиртуешь, этого не скажешь, – уколола подругу Миранда.
– Ну, я не отрицаю, что мне это нравится. – Оливия насмешливо посмотрела на нее. – Я не собираюсь отрезать себе нос, чтобы досадить маме.
– «Досадить маме»… – повторила Миранда. – Кажется, эта пословица звучит иначе: «Рассердившись на своё лицо, отрезать себе нос». Наверняка автор перевернулся в могиле от твоей интерпретации.
– Ты думаешь, это Шекспир? – спросила Оливия.
– Нет. – Черт, теперь у нее это застряло в голове. – Это кто-то другой.
Миранда мысленно пробежала по всему списку известных ей писателей.
– Теряюсь в догадках, – пожала она плечами.
– Тернер… Как тебе такой классик?
– Кто?
– Мой брат.
Миранда резко подняла голову.
– Тернер?
Оливия вытянула шею и посмотрела куда-то мимо Миранды.
– У него очень целеустремленный вид.
Девушка бросила взгляд на свою танцевальную карточку.
– Наверное, подошло время для нашего вальса.
– Он очень красив, правда?
Миранда ничего на это не ответила и подавила вздох. Тернер действительно выглядел неотразимым до невозможности. А теперь, когда он стал вдовцом, все незамужние леди – и их маменьки – будут за ним охотиться. Как за медведем.
– Как хы думаешь, он снова женится? – спросила Оливия.
– Понятия не имею, – выдавила Миранда. – Думаю, что придется. Ты так не считаешь?
– Ну, есть еще Уинстон, чтобы обеспечить наследника. И если ты… Ох!
Миранда ущипнула Оливию, и в эту минуту около них появился Тернер. Он отвесил изысканный поклон, а подруга с чарующей улыбкой сказала:
– Как приятно тебя видеть, брат! Я уж отказалась от мысли встретиться с тобой. Где уж нам…
– Если бы я тут не появился, мама приготовила бы из меня отбивную. – Он едва заметно прищурился, но от глаз Миранды это не укрылось. – Почему подруга ткнула тебя в бок?
– Ничего подобного! – запротестовала та, но по его взгляду поняла, что он ей не поверил. – Я ее только легонько хлопнула.
– Ткнула, хлопнула… Какая интересная тема для разговора! Намного занимательнее, чем все то, что творится в зале.
– Тернер! – возмутилась Оливия.
Не обращая внимания на сестру, он повернулся к Миранде:
– Как ты думаешь, ей не нравится то, как я выражаюсь, или то, что я считаю присутствующих на этом балу гостей идиотами?
– Полагаю, в главном она с вами солидарна. Оливия тоже назвала их так.
– Я сказала несколько иначе, – вмешалась подруга. – Я только заметила, что они зануды.
– Бараны, – уточнила Миранда.
– Ослы, – добавила Оливия.
Тернер изобразил беспокойство.
– Господи, вы обе разговариваете на каком-то сленге. Это что – новая светская мода?
– Нет, мы очень точно изъясняемся, – возразила Оливия. – А ты знаешь, кому принадлежит фраза: «Отрезать нос, рассердившись на свое лицо»?
– Что-то я не улавливаю связи, – удивился Тернер.
– Во всяком случае, это не Шекспир, – сказала Миранда.
– А кто тогда? – не унималась Оливия.
– Да кто угодно из множества известных английских писателей, – заявила девушка.
– Ты поэтому ткнула Оливию в бок? – поинтересовался Тернер.
– Да! – с готовностью ухватилась за эту версию Миранда.
Но к несчастью, его сестра успела опередить ее и сказать «нет».
Тернер с улыбкой смотрел то на одну, то на другую.
– Мы говорили об Уинстоне, – пояснила Оливия.
– A-а, вот как. – Тернер оглянулся. – Его здесь нет? – Он взял из руки Миранды танцевальную карточку. – Почему брат не вписал себя? Разве вы обе не заняты устройством этого брака?
Миранда взяла себя в руки и промолчала, но Оливия не удержалась от разговора на щекотливую тему.
– Конечно, официально еще ничего не решено, но все согласны с тем, что это просто замечательная идея.
– Все? – Тернер посмотрел на Миранду.
– Да кто же станет возражать? – не унималась Оливия.
Тут оркестр настроил инструменты, и чарующие звуки вальса заполнили зал.
– Это мой танец, – объявил Тернер с ноткой торжественности.
Его глаза были прикованы к Миранде, и ее охватила дрожь.
Он протянул ей руку. Она молча кивнула – слова застряли во рту. Все-таки Тернер странно на нее действует. Она задыхается, стоит ему взглянуть на нее вот так, как сейчас, – пристально. Эти темно-голубые пронзительные глаза… Она чувствует себя под их взглядом обнаженной… ее душа трепещет. А он понятия не имеет, что с ней происходит. Он видит перед собой только ее невыразительное личико. Она подруга его сестры и, по всей вероятности, таковой навсегда для него и останется.
– Вы бросаете меня? – упрекнула их Оливия, притворившись обиженной.
– Не бойся, надолго одна ты не останешься, – заверила ее Миранда. – Твои поклонники возвращаются с лимонадом. Погляди-ка!..
Оливия скорчила недовольную гримасу:
– Тернер, ты не замечал, что у Миранды очень оригинальный юмор?
– Почему-то мне кажется, что это не комплимент, – в тон ей ответила подруга.
– Иди, иди. Желаю приятного танца с Тернером.
Тот взял Миранду за руку и вывел на середину зала.
– У тебя действительно острый язычок, – сказал он.
– Неужели?
– Да, но я больше всего люблю в тебе именно это, так что, пожалуйста, не меняйся.
Как приятно это слышать!
– Я постараюсь, милорд, – ответила она и почувствовала его руку у себя на талии.
– «Милорд»? Опять? С чего такая официальность?
– Во всем виноват Лондон. Ваша мама без конца учит меня этикету. – Миранда хитро ему улыбнулась. – Найджел.
– Кажется, я предпочту «милорда», – нарочито сердито сказал он.
– Мне по душе «Тернер».
Его рука крепче сжала ей талию.
– Хорошо. И называй меня так всегда.
Они танцевали молча. Вальсировали спокойно, степенно, без захватывающих дух головокружительных вращений. Она наслаждалась каждой минутой танца, ощущением его крепкой руки, его запахом, теплом, исходящим от его тела. Все было так чудесно, так прекрасно. Невозможно вообразить, что он всего этого не чувствует.
Но не стоит заблуждаться – она его идеализирует. Когда Миранда поднимала на него глаза, он смотрел на кого-то среди танцующих, и взгляд его был слегка отстраненный, словно Тернер что-то напряженно обдумывает. Влюбленный мужчина так не выглядит.
– Ты неплохо вальсируешь. Миранда, – заметил он наконец. – Даже вполне хорошо. Не понимаю, почему ты так нервничала.
Выражение его лица было доброе, участливое. Братское.
И от этого ее сердце разрывалось.
– Я мало практиковалась последнее время, – ответила она, видя, что он ждет от нее каких-то значительных слов.
– Даже с Уинстоном?
– С кем?
– Если помнишь, это мой младший браг.
– Правильно. Но я сто лет не танцевала с ним.
– Правда?
В его голосе, как ей показалось, прозвучало удовлетворение. А может, все-таки почудилось? Но явно не ревность. Разве ему не безразлично, танцевала она с его братом или нет? Но ее не оставляло ощущение, что он рад ее отрицательному ответу. Господи, она слишком много думает. Оливия постоянно упрекает ее в этом, и с ней нельзя не согласиться.
– Я нечасто вижу Уинстона, – сказала Миранда, надеясь, что разговор отвлечет ее от поиска ответа на вопросы, на которые ответа нет.
Что же все-таки хочет услышать от нее партнер?
– И?.. – Тернер не отказался от мысли продолжить расспросы о своем брате.
– Он чаще всего в университете. И сейчас у него еще не закончился семестр.
– Наверное, летом ты будешь его чаще видеть.
– Не исключено. – Миранда кашлянула. – А сколько времени вы здесь еще пробудете?
– В Лондоне?
Она кивнула.
Тернер помолчал, и они очень красиво сделали левый поворот в вальсе. Потом он сказал:
– Не знаю точно, но думаю, что недолго. Вообще-то мне не положено тут быть.
– Понятно.
– Предполагается, что я в трауре. Мама пришла в ужас, не увидев у меня на руке траурной ленты.
– А я не в ужасе, – заявила Миранда.
Он улыбнулся ей, и на этот раз это была отнюдь не братская улыбка. Конечно, ни капли страсти она в нем не увидела, но по крайней мере в их отношениях появилось что-то новое. Что-то лукавое и заговорщицкое, как будто они сообщники.
– Мисс Чивер, неужели я заметил в вас намек на бунт?
Она вздернула подбородок:
– Я никогда не понимала необходимости носить траур по кому-то, с кем ты не знаком, и уж точно не вижу никакого разумного объяснения скорбеть о человеке, которого считаешь отвратительным.
На мгновение его лицо застыло, но он тут же улыбнулся:
– По кому тебе пришлось носить траур?
– По кузену, – губы у нее сложились в непроизвольную улыбку.
Он склонился к ней; правда, совсем чуть-чуть.
– Тебе говорили, что неприлично улыбаться, когда обсуждаешь смерть родственника?
– Я в глаза его не видела.
– Тем не менее…
Миранда еле слышно фыркнула. Она понимала, что он подшучивает над ней, но ей было весело и хотелось продолжать игру. Такую приятную и ни к чему не обязывающую.
– Мой кузен всю жизнь прожил где-то в Вест-Индии, – пояснила она.
Это было не совсем так, но близко к правде.
– Ты кровожадная девушка, вот ты кто, – прошептал он.
В устах Тернера это прозвучало скорее как комплимент.
– Я уверен, что ты станешь желанным членом семьи, – сказал он. – При условии, если сможешь выносить моего младшего брата достаточно долго.
Миранда улыбнулась, надеясь, что улыбка получилась искренней. Выйти замуж за Уинстона… Не этот путь она предпочла бы, чтобы стать членом семьи Бевелсток. И несмотря на все ухищрения Оливии, Миранда не думала, что ее брак с Уинстоном состоится. Существовало много причин, чтобы задуматься об этом союзе, но одна, и весьма убедительная, была против. И она находилась сейчас прямо перед ней. Тернер. Если ей суждено выйти замуж за человека, которого она не любит, то он никогда не будет братом мужчины, которого она любит.
Или думает, что любит.
Она продолжала убеждать себя в том, что не любит Тернера, что все это детская влюбленность и что она перерастет свое чувство… что уже переросла, но просто еще этого не осознала. Она с малых лет привыкла думать, что влюблена в него. И все.
Но стоит ему только улыбнуться ей, и тогда все усилия как ветром сдувает и приходится бороться с собой заново. Выстраивать этакую оборонительную линию.
Когда-нибудь это прекратится. Однажды утром она проснется и вспомнит, что уже два дня спокойно думает о Тернере, а потом это будут три дня, четыре и…
– Миранда!..
Она взглянула на своего партнера. Тот смотрел на нее покровительственно, но… в уголках глаз затаились смешинки. На мгновение он стал беззаботным, молодым и даже как будто довольным собой.
А она… неужели все еще его любит? До конца вечера – без сомнения. Потом наступит утро, и тогда она опять начнет убеждать себя в обратном. Но сейчас она оставит эти попытки.
Музыка смолкла, и Хернер, отпустив ее руку, галантно поклонился. Миранда присела в реверансе, и он повел ее через зал.
– Интересно, где мы можем найти Оливию? – оглядываясь, спросил он. – Полагаю, что мне придется принести в жертву какого-нибудь джентльмена из ее списка и потанцевать с ней.
– Боже мой, зачем же превращать танец в повинность? – уколола его Миранда. – Мы с твоей сестрой не такие уж противные.
– О тебе я не говорил ничего подобного. С тобой по крайней мере я не против танцевать.
Комплимент получился достаточно вялый, но Миранда была и такому рада.
Какая она жалкая и как низко пала, если радуется такой малости! Любовь без взаимности, как она успела понять, намного тяжелее выносить, когда видишь перед глазами предмет своей страсти. У нее ушло почти десять лет на мечты о Тернере. Она терпеливо ждала любых вестей о нем, когда семья Бевелсток за пятичасовым чаем обменивалась новостями. И как старательно скрывала радость – не говоря уже об ужасе от того, что ее могут в этом заподозрить, – когда раз или два в году он неожиданно наносил визит в родительский дом!
Да, она понимала, что являет собой жалкое и печальное зрелище. До сих пор она была для него пустым местом, а теперь – просто удобная партнерша в танцах. Ну как, к примеру, старый разношенный башмак. Вот так-то! Что может быть хуже?
Миранда украдкой бросила на него взгляд. Тернер не смотрел на нее, и не потому что избегал, а просто… повернулся в другую сторону. Она его совсем не волнует!
– Оливия вон там, – со вздохом произнесла Миранда.
Подруга, как обычно, стояла в окружении толпы джентльменов.
Тернер внимательным взглядом окинул сборище поклонников сестры.
– Непохоже, чтобы кто-нибудь из них вел себя невежливо, правда? Мне сегодня недосуг играть роль свирепого старшего брата.
Миранда приподнялась на цыпочки, чтобы лучше разглядеть веселую компанию.
– Думаю, что вам это не грозит, – ответила она.
– Замечательно!
Вдруг он поймал себя на том, что сценка вокруг сестры мало его интересует.
– Хм-м.
Он повернулся к Миранде и увидел в ее глазах удивление.
– Тернер?
В ответ она услышала все то же хмыканье.
– Вы какой-то странный.
Она не спросила: «Что с вами?» или «Вам плохо?»
Тернер не удержался от улыбки. Ее необычное замечание заставило его подумать о том, насколько ему нравится эта девушка, и о том, как он ее обидел в тот день после похорон Летиции. Ему захотелось сделать для нее что-нибудь приятное. Еще раз бросив взгляд на сестру, он сказал:
– Если бы я был молодым денди, каковым, учти, не являюсь…
– Тернер, вам еще и тридцати нет… – заметила она с видом строгой учительницы.
– Да, но я чувствую себя намного старше. Сказать по правде, совсем старым. – Увидев ее выжидательный взгляд, он, кашлянув и пожав плечами, продолжил: – Я пытаюсь сказать, что если бы я охотился за юными дебютантками, то не уверен, что мой взгляд остановился бы на Оливии.
У Миранды глаза полезли на лоб.
– Она ваша сестра. Мало того что это противоестественно…
Он прервал ее:
– Я хотел сделать комплимент тебе. Вот и все.
Миранда слегка покраснела.
– Тогда, пожалуйста, продолжайте.
– Оливия очень красива, что отмечаю даже я, ее старший брат. Но ей кое-чего не хватает.
Эти слова вызвали у Миранды взрыв негодования.
– Тернер, вы говорите непростительные вещи. Вам, как и мне, хорошо известно, что Оливия очень умна. Намного умнее тех господ, что кружатся около нее. Ее достоинствам нет предела.
Он снисходительно слушал. Миранда – верная подруга. Тернер не сомневался, что в случае необходимости она заслонит собой Оливию. Хорошо, что Миранда здесь. Помимо благотворного влияния на его сестру – а он подозревал, что вся семья Бевелсток весьма ей за это благодарна, – она сделает его пребывание в Лондоне вполне терпимым. Он был в этом уверен. Одному Богу известно, как он не хотел сюда приезжать. Последнее, что ему сейчас нужно, так это чтобы какая-нибудь особа поймала его на крючок, намереваясь занять место Летиции. Но когда рядом Миранда, он может рассчитывать на приятную, ни к чему не обязывающую беседу. А это уже немало.
