Текст книги "Ее тайный дневник"

Автор книги: Джулия Куин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 16 страниц)

Глава 20

Врачу удалось остановить кровотечение, но он удрученно покачал головой, моя руки.

– Миранда потеряла много крови, – мрачно сказал он. – Она очень слаба.

– Но моя жена выживет? – вне себя от переживаний спросил Тернер.

Доктор Уинтерс пожал плечами:

– Мы можем лишь надеяться.

Не удовлетворенный таким ответом, Тернер прошел к кровати жены и сел на стул. Он взял ее слабую руку в свою.

– Она выкарабкается, – хрипло произнес он. – Я верю в это.

Леди Радленд, кашлянув, спросила:

– Доктор Уинтерс, как вы считаете, что стало причиной такого кровотечения?

– Возможно, разрыв в матке, когда отходило детское место.

– Такое часто случается?

Доктор кивнул.

– А теперь я должен вас покинуть. В округе есть еще одна роженица, и мне необходимо хоть немного поспать, прежде чем отправиться к ней.

– Но как же Миранда…

Леди Радленд со страхом посмотрела на невестку.

– Я больше ничем не могу вам помочь. Нам остается только надеяться и молиться, чтобы разрывы зажили и чтобы вновь не открылось кровотечение.

– А если это случится? – упавшим голосом спросил Тернер.

– Тогда приложите чистые бинты, как это делал я, и пошлите за мной.

– А если мы все это сделаем, то, ради Бога, какая вероятность, что вы успеете приехать вовремя? – язвительно спросил Тернер, от страха и горя забыв о приличиях.

Доктор решил ничего на это не отвечать и, уходя, лишь поклонился:

– Леди Радленд. Лорд Тернер.

Когда за ним закрылась дверь, мать подошла к сыну:

– Тернер, тебе надо отдохнуть. Ты всю ночь не сомкнул глаз.

– И ты тоже.

– Да, ты прав.

Она не стала его отговаривать, потому что если бы при смерти находился ее муж, то она была бы рядом с ним. Поцеловав сына в голову, она сказала:

– Я оставлю тебя с ней наедине.

– Черт подери, мама! – Глаза его грозно сверкнули. – Я не собираюсь прощаться, и незачем говорить так, словно она умирает.

– Нет-нет, что ты!

Но по глазам матери, полным жалости и горя, можно было прочитать как раз это. Она тихо вышла из комнаты.

Тернер смотрел на Миранду. Горло сдавил спазм.

– Я должен был признаться тебе, что я тебя люблю, – скорее прохрипел, чем сказал он. – Должен. Ты ведь это хотела услышать? А я, глупец, этого не понимал. Я думал, что я просто люблю тебя в душе – без каких-либо слов, любимая. Без слов. С того самого дня в карете, когда ты сказала мне, что любишь меня.

Он замолк – ему показалось, что в лице Миранды что-то дрогнуло. Но это была его тень, падавшая ей на щеку.

– Я был потрясен, – продолжал он. – Мне не верилось, что кто-то может любить и не стремиться к тому, чтобы давить на меня. Меня удивило, что ты любишь меня и не хочешь при этом меня изменить. А я… Я не предполагал, что смогу полюбить. Но я ошибался! – Он стиснул ладони. – Я ошибался, черт меня подери, и это не была твоя вина. Не твоя, киска. Возможно, Летиции, но уж точно не твоя.

Он взял ее руку, поднес к губам и с мольбой произнес:

– Прошу тебя, дорогая. Возвращайся ко мне. Пожалуйста. Ты меня пугаешь. Уверяю тебя, я стану совсем другим.

Ответа не последовало. Хоть бы Миранда кашлянула или повернулась, ну подала хоть какой-нибудь знак. Но она лежала неподвижно, словно застыла, и его охватил такой ужас, что он стал искать жилку на запястье. Пульс прощупывался, еле слышный, но Тернер вздохнул с облегчением.

Он устало зевнул, глаза закрывались, но нет – он не имеет права спать! Он должен быть с ней. Должен видеть ее, слышать ее дыхание – да просто следить за тем, как падает свет на ее бледную кожу.

– Здесь слишком темно. – Он поднялся на ноги. – Словно в склепе.

Порывшись в ящиках шкафов и комода, он нашел свечи и зажег их, но светлее не стало. Тогда он подошел к двери, распахнул ее и крикнул:

– Мама! Оливия! Кто-нибудь!

На его крик моментально сбежались все слуги, ожидавшие самого страшного.

– Мне нужны еще свечи, – уставшим и упавшим голосом произнес Тернер.

Горничные кинулись выполнять приказ.

– Но здесь светло. – Оливия заглянула в комнату и остолбенела от страха – Миранда, ее лучшая, самая близкая подруга с детских лет, неподвижно лежала на кровати. – Она очнется?

Девушка еле сдерживала слезы.

– С ней все будет хорошо! – резко ответил Тернер. – Для этого сюда необходимо только принести побольше свечей.

Оливия кашлянула и тихо произнесла:

– Я бы хотела войти и сказать ей напоследок… что-нибудь.

– Она не умирает! – взорвался Тернер. – Слышишь меня? Она не умрет. И не смей говорить такое. Тебе не придется с ней прощаться.

– Но если это случится… – у Оливии по щекам покатились слезы, – я не переживу этого.

Тернер сорвался. Он почти что отшвырнул сестру к стене.

– Она будет жить! И, ради Бога, прекрати истерику, – негромко, но угрожающим тоном сказал он.

Сестра судорожно закивала.

Тернер отпустил ее, затем посмотрел на свои руки, словно это были чужие, не принадлежащие ему предметы.

– Господи! Что со мной происходит?

– Не волнуйся, прошу тебя. – Оливия коснулась его плеча. – Вполне понятно, что ты вне себя.

– Ничего не понятно. Миранде нужен я. Моя выдержка. Я должен быть сильным за нас двоих. – Он снова сел около жены. – Все, что касается меня, совсем не важно. Важно только одно – Миранда.

В комнату с красными от слез глазами вошла служанка – она принесла свечи.

– Зажгите все до одной, – приказал Тернер. – Я хочу, чтобы здесь было светло, как днем. – Он повернулся к Миранде и погладил ее по лбу. – Она всегда любила солнечные дни… – Он в ужасе осекся и взглянул на сестру. – Я хочу сказать… она любит солнечные дни.

Оливия, больше не в силах видеть брата в таком плачевном состоянии, тихо вышла.

Спустя несколько часов появилась леди Радленд с маленьким свертком в мягком розовом одеяле на руках.

– Я принесла тебе твою дочь.

Тернер поднял голову. Он совершенно забыл о существовании этого крохотного человечка.

– Она такая маленькая! – не веря своим глазам, произнес он.

Мать улыбнулась:

– Новорожденные обычно невысокого роста.

– Я знаю, но… посмотри на нее.

Он дотронулся до ручки крохи указательным пальцем. Малюсенькие пальчики схватили палец с удивившей его силой. На исстрадавшемся лице Тернера отразилось изумление от встречи с новой жизнью.

– Я могу ее подержать?

– Конечно. – Леди Радленд пристроила сверток в его руках. – Она твоя.

– Моя? – Он посмотрел на розовое личико и дотронулся до носа. – Здравствуй! Добро пожаловать в этот мир, киска.

– Киска? – удивилась леди Радленд. – Какое смешное прозвище!

Тернер покачал головой:

– Совсем не смешное, а очень подходящее. – Он взглянул на мать: – А сколько времени она будет такой маленькой?

– О, я, право, не знаю. Еще немного. – Леди Радленд подошла к окну и откинула шторы. – Скоро взойдет солнце. Оливия говорит, что ты приказал, чтобы в комнате было светло.

Тернер молча кивнул – он не мог отвести глаз от своей дочки.

Мать подошла к нему:

– Тернер… да у нее действительно карие глаза.

– Да?

Он внимательно посмотрел на малышку – глаза были закрыты.

– Я так и знал.

– Ну, она не захотела разочаровывать своего папу в первый же день жизни.

– Или свою маму.

Тернер посмотрел на Миранду, по-прежнему мертвенно-бледную, и прижал к груди драгоценное живое существо.

А леди Радленд посмотрела в голубые глаза сына, такие же, как у нее, и сказала:

– Мне кажется, Миранда надеялась, что глаза у девочки будут голубыми.

– Она получит то, что хотела, – хрипло произнес он. – Ей только надо подождать следующего ребенка.

Леди Радленд закусила губу.

– Конечно, дорогой. Ты уже подумал об имени?

Тернер удивленно взглянул на мать:

– Я… Нет. Не успел об этом подумать.

– Мы с Оливией выбрали несколько красивых имен. Как тебе нравится Джулианна? Или Клэр? Я предложила Фиону, но твоей сестре это имя не понравилось.

– Миранда никогда не позволит, чтобы ее дочь назвали Фионой. Она всегда ненавидела Фиону Беннет.

– А, ту девочку, которая живет недалеко от Хавербрейкса? Я и не знала.

– Мама, я не назову ее никак, не посоветовавшись с Мирандой.

– Конечно, дорогой. – Леди Радленд потупила глаза. – Я… оставлю тебя с твоей семьей.

Тернер смотрел то на жену, то на дочь.

– Это твоя мама, – шептал он. – Она очень устала. У нее ушло много сил, чтобы ты появилась на свет. Не могу понять почему. Ты ведь не очень большая. – Он коснулся крошечного пальчика. – Она, по-моему, тебя еще не видела. Я знаю, что ей хотелось бы на тебя посмотреть. Она взяла бы тебя на руки и поцеловала. Знаешь почему? – Он смахнул слезу. – Потому что она тебя любит, вот почему. Готов поспорить, что она любит тебя даже больше, чем меня. А я думаю, что меня она почти не любит, потому что я не всегда вел себя как следует.

Он бросил взгляд на Миранду – она так и не очнулась – и добавил:

– Мужчины могут быть ослами. Мы глупые и неразумные и часто не замечаем благодати, которая прямо у нас под носом. – Он улыбнулся дочери. – Но я вижу тебя. Я вижу твою маму, и я надеюсь, что ее великодушное сердце простит меня в последний раз. Я уверен. У твоей мамы щедрая душа.

Младенец гукнул, и Тернер расплылся в улыбке.

– Вижу, что ты со мной согласна. Ты очень умная, хотя тебе всего один день от роду. Но почему меня это должно удивлять? Ты вся в маму!

Девочка зачмокала губками.

– Считаешь, что я тоже умный? Ты льстишь мне, киска. – И прошептал, глядя на Миранду: – Только мы оба можем знать, каким глупым я был.

Младенец пискнул, и Тернер пришел к убеждению, Что его дочь, должно быть, самый талантливый ребенок на Британских островах.

– Хочешь познакомиться со своей мамой, киска? Почему бы вам обеим не представиться друг другу? – Он впервые держал младенца на руках, и движения его был и неловкими, но ему все же удалось уложить дочь около Миранды. – Вот так. Ммм, здесь тепло, правда? Я бы хотел поменяться с тобой местами. У твоей мамы очень нежная кожа. – Он протянул руку и потрогал детскую щечку. – Хотя и не такая нежная, как твоя. Ты, малышка, проста чудо!

Девочка беспокойно задвигалась, потом издала вопль.

– О Боже!

Тернер растерялся. Он поднял ее и пристроил у себя на плече, старательно поддерживая головку, как делала его мать.

– Тихо, тихо. Успокойся. Вот так.

Уговоры не помогли – ребенок завопил прямо ему в ухо.

В дверь постучали, и леди Радленд заглянула в спальню:

– Тернер, мне забрать ее?

Он отрицательно помотал головой, не желая расставаться с дочкой.

– Знаешь, мне кажется, она хочет есть. В соседней комнате уже ждет кормилица.

– Ах да. – Со смущенным видом он передал ребенка матери. – Держи.

Он остался один с Мирандой. Та не пошевелилась, лишь грудь у нее чуть-чуть поднималась и опускалась.

– Уже утро, дорогая, – сказал он, снова взяв ее руку в свою. – Пора проснуться. Хорошо? Сделай это для меня. Я страшно устал, но я не смогу уйти, пока ты не проснешься.

Но жена не пошевелилась, не повернула головы, и эго его пугало.

– Миранда! – Его охватила паника. – Хватит меня пугать. Ты меня слышишь?

Тернер замолчал, не в силах продолжать. Он сжал ее руку и отвернулся. Из-за появившихся слез он ничего не видел. Как он сможет жить без нее? Как один воспитает дочь? Он даже не знает, какое для нее выбрать имя. И самое страшное – как он уживется с собственной совестью, если Миранда умрет, так и не услышав, что он любит ее?

Он решительным жестом вытер слезы и повернулся к ней.

– Я люблю тебя, Миранда! – громко сказал он, надеясь, что его голос пробьется к ней, даже если она никогда не проснется. – Я люблю тебя. Не за то, что ты для меня сделала, и не за то, что заставила меня почувствовать. Я просто люблю тебя.

Легкий звук вырвался из ее губ. Такой слабый, что Тернер сначала подумал, что ему это показалось.

– Ты что-то сказала?

Он лихорадочно вглядывался в лицо жены, ища признаки хоть какого-то движения. Ее губы дрогнули, и сердце у него подпрыгнуло от радости.

– Что это, Миранда? Пожалуйста, скажи это снова. Я тебя не расслышал.

Он приложил ухо к ее губам.

Голос Миранды был очень слабым, но слово прозвучало отчетливо:

– Хорошо…

Тернер начал смеяться. Он ничего не мог с собой поделать. Как это похоже на нее! Все думают, что его жена на смертном одре, а та взяла и заговорила.

– Ты поправишься, да?

Подбородок жены лишь чуть-чуть дрогнул, но это определенно был кивок.

Вне себя от облегчения и счастья, он подбежал к двери и заорал на весь дом. Неудивительно, что мать, Оливия и большинство слуг кинулись на его голос.

– С ней все хорошо! – задыхаясь, сказал он, не обращая внимания на то, что лицо у него мокрое от слез. – С ней все в порядке!

– Тернер…

Это слово донеслось с кровати.

– Что, любовь моя?

Он бросился к Миранде.

– Кэролайн, – тихо сказала она, из последних сил сложив губы в улыбку. – Назови нашу дочь Кэролайн.

Он поднес ее руку к губам.

– Ты сделала мне самый лучший подарок!

– Ты всегда получаешь то, что хочешь, – прошептала она.

Тернер с любовью смотрел на жену. Это чудо, что она вернулась к нему, убежав от смерти.

– Да, – дрогнувшим голосом ответил он. – Кажется, так оно и есть.

Через несколько дней состояние Миранды заметно улучшилось. Она попросила, чтобы ее переместили в их с Тернером прежнюю спальню, которую они занимали в первые месяцы семейной жизни. Окружающая обстановка благоприятно на нее действовала, и она хотела доказать мужу, что хочет полноценного брака. Они с Тернером – единое целое.

Она все еще не вставала с постели, но силы у нее прибавлялись, и щеки порозовели, хотя эта метаморфоза могла происходить от любви. Миранде никогда не было так хорошо. Тернер повторял ей слова любви каждую секунду, а Кэролайн разбудила в них такое чувство, какое трудно описать.

Оливия и леди Радленд не оставляли ее своими заботами, но Тернер постарался свести суету вокруг Миранды к минимуму – он хотел, чтобы жена принадлежала ему одному. Как-то он сидел у ее постели и ждал, когда она проснется.

– Добрый день, – прошептал он.

– Неужели уже день?

Миранда широко зевнула.

– Перевалило за полдень.

– Господи! Ну и лентяйка я, оказывается.

– Ты это заслужила. – Голубые глаза Тернера сияли теплотой. – Заслужила каждую минуту безделья.

– Как малышка?

Тернер улыбнулся. Миранда умудрялась задать этот вопрос в начале любого разговора.

– Замечательно. Должен сказать, что она очень горластая.

– Она – прелесть. Правда?

Он кивнул:

– Как и ее мама.

– Ну, мне до нее далеко.

Тернер чмокнул ее в нос.

– Твой вздорный характер скрывает твои прелести. Поверь мне. Я их вкусил.

Она покраснела.

– Ты неисправимый человек.

– Я счастливый человек, – поправил ее он. – На самом деле счастливый!

– Тернер…

Его взгляд сразу стал очень внимательным, потому что он услышал в ее голосе нерешительность.

– Что, любовь моя?

– Что случилось?

– Не понимаю, о чем ты.

Миранда открыла рот и тут же закрыла, не подыскав нужные слова.

– Почему ты… вдруг понял…

– Что люблю тебя?

Та молча кивнула.

– Я не знаю. Думаю, что это все время жило у меня внутри, в подсознании, а я просто был слеп и не понимал этого.

Миранда нервно сглотнула.

– Это произошло, когда я чуть не умерла?

Мысль о том, что он не осознал свою любовь до тех пор, пока не испугался, что потеряет ее, мучила ее.

Тернер покачал головой:

– Это произошло, когда ты родила мне Кэролайн. Я услышал ее крик, и… я не могу этого описать, но я моментально ее полюбил. Миранда, отцовство – это такое потрясающее ощущение. Когда я держал малышку на руках… Ты не представляешь, что это такое.

– Мне кажется, что это похоже на материнство, – тут же нашлась Миранда.

Он коснулся пальцем ее губ:

– Ох уж этот язычок! Позволь мне закончить. У некоторых моих друзей есть дети, и они рассказывали мне, как замечательно, когда на свет появляется новая жизнь, ведь она – кусочек твоей плоти и крови. Но я… – он прокашлялся, – я понял, что полюбил нашу дочь не потому, что она – часть меня. Я полюбил ее потому, что она – частица тебя.

У Миранды глаза наполнились слезами.

– Ох, Тернер…

– Помолчи, пожалуйста. Не знаю, достоин ли того, чтобы быть рядом с тобой, Миранда. Но теперь, когда ты со мной, я тебя не отпущу. Я слишком тебя люблю. – От волнения голос у него звучал глухо и хрипло. – Слишком люблю.

– Тернер, я тоже тебя люблю. Ты ведь это знаешь, да?

Он кивнул.

– И я благодарен тебе за это. Это самый дорогой подарок, который я когда-либо получал.

– Мы с тобой будем очень счастливы, правда?

Миранда радостно улыбнулась мужу.

– Конечно, любимая, разумеется.

– А у нас будут еще дети?

– Если только ты снова не перепугаешь меня, как сейчас. Видишь ли, самый надежный способ избежать их появления – это воздержание, но я не думаю, что смогу проявить такую стойкость.

Она покраснела, но призналась:

– Я тоже.

Тернер наклонился и поцеловал ее – крепко и страстно.

– Тебе надо отдохнуть…

Он неохотно отстранился.

– Нет-нет. Пожалуйста, не уходи. Я не устала.

– Ты уверена?

Господи, какое же это блаженство, когда есть человек, который окружил тебя такой заботой!

– Да, вполне. Но я хочу, чтобы ты принес мне кое– что. Хорошо?

– Конечно. Что это?

– На секретере в гостиной стоит шелковая шкатулка. Внутри – ключ.

Тернер удивленно поднял брови, но немедленно пошел выполнять ее просьбу.

– Это зеленая шкатулка? – крикнул он из гостиной.

– Да.

– Вот – держи.

Он вернулся в спальню с ключом.

– Спасибо. А теперь ты подойдешь к секретеру и в нижнем ящике найдешь большую деревянную коробку.

Тернер снова пошел в гостиную.

– Нашел. Ого, какая тяжесть! Что ты там хранишь? Камни?

– Книги.

– Вот как? Что же это за столь ценные экземпляры, что их нужно запирать?

– Мои дневники.

Он принес ей коробку, держа ее обеими руками.

– Ты ведешь дневник? Я и не знал.

– Сделала это по твоему совету.

– Ты уверена в этом?

– Это было в тот день, когда мы впервые встретились. Я рассказала тебе про Фиону Беннет, о том, какая она противная девчонка, а ты сказал, что мне следует вести дневник.

– Да что ты?

– И я помню дословно твои слова. Я спросила тебя, почему мне следует вести дневник, а ты сказал: «Потому что в один прекрасный день ты вырастешь и станешь красивой, а не только умной, как сейчас. И тогда; ты заглянешь в свой дневник и поймешь, какая же глупая девочка Фиона Беннет. И засмеешься, когда вспомнишь, как твоя мама сказала; что ноги у тебя растут от плеч. И может быть, ты сохранишь для меня улыбку, вспомнив о том, как мило мы сегодня поболтали с тобой».

Тернер уставился на нее. Обрывки прошлого… Он все вспомнил.

– Вот тогда-то и стала зарождаться наша любовь.

Миранда кивнула:

– Я часто вспоминала это. Это были самые приятные слова в моей жизни.

– Господи, Миранда! – с благоговением прошептал он. – Ты действительно меня любишь?

– С того дня. С первой нашей встречи.

Он протянул ей ключ. Она открыла коробку и достала несколько толстых тетрадей. Одни были в кожаных переплетах, другие – в цветных матерчатых. Миранда взяла в руки самую простую из них, похожую на тетрадку, которыми он пользовался, когда учился в школе.

– Вот эта – первая, – сказала Миранда и осторожно перевернула обложку. – Я действительно любила тебя все это время. Видишь?

Он посмотрел на первую запись.

2 марта 1810 года

Сегодня я влюбилась.

Тернер не сдержал слез.

– И я тоже, любовь моя! Я тоже влюбился…