Текст книги "История о двух сестрах (ЛП)"

Автор книги: Джулия Куин

сообщить о нарушении

Текущая страница: 3 (всего у книги 6 страниц)

Глава 3

– А-а-а!

– Она больна? – послышался участливый женский голос, неясно кому принадлежавший, поскольку глаза Шарлотты были закрыты, чтобы сосредоточиться.

Не говоря уже о том, что они должны были быть закрыты для убедительной симуляции чихания.

– А-апчхи!

– Я все понял! – громко произнес Руперт Марчбэнкс, мотнув головой, чтобы пряди его длинных светлых волос не падали на глаза. – Думаю, что она чихает из-за меня.

– Апчхи!

– Господи, – сказала Лидия, изображая неподдельное участие, – ты выглядишь не очень хорошо.

Шарлотта больше всего на свете хотела пронзить сестру саркастичным взглядом, но вряд ли это было разумно перед такой большой аудиторией, поэтому вместо этого…

– Апчхи!

– Я точно знаю, что это я заставляю ее чихать, – заявил Руперт. – Это должен быть я. Она начала сразу же, как я приблизился к ней.

– Апчхи!

– Вы видите, – добавил Руперт, ни к кому конкретно не обращаясь, – она чихает.

– В данном случае, – протянул низкий мужской голос, который мог принадлежать только Неду Блайдону, – с этим никто не спорит.

– Тогда она не может быть моим партнером в поиске сокровища, – сказал Руперт. – Я могу убить девчонку.

– Апчхи! – На этот раз Шарлотта чихнула потише, просто для разнообразия.

– У тебя какие-то особые духи? – спросила Лидия у Руперта. – Или, может быть, новое мыло?

– Новые духи! – воскликнул Руперт, его глаза заблестели, словно он только что осознал всю важность этого открытия. – У меня сегодня новый запах! Конечно, мне его специально прислали из Парижа.

– Из Парижа? – удовлетворенно спросила Лидия. – Правда?

Шарлотта размышляла, сможет ли она дать сестре тычок под ребро так, чтобы этого никто не заметил.

– Да, – продолжил Руперт, всегда готовый выступить перед слушателями на тему моды и красоты. – Это потрясающая смесь запахов сандалового дерева и хурмы.

– О, дет, тодько не худма! – застонала Шарлотта, пытаясь вернуться к действительности и текущим проблемам. – Я от худмы чихаю. – Она попыталась сказать это так, словно у нее из глаз градом льются слезы. Что, конечно, было неправдой, потому что еще вчера она понятия не имела, что такое хурма.

Лидия взглянула на Неда и, похлопав ресницами, взмолилась:

– О, милорд, вы должны поменяться местами с Рупертом на время игры. Шарлотта не сможет находиться рядом с ним весь день.

Нед, приподняв одну бровь, посмотрел на Шарлотту. Она снизу вверх взглянула на него и опять чихнула.

– Да, – произнес он, изящно вытаскивая носовой платок из кармана и вытирая лицо, – очевидно, что не сможет.

Шарлотта чихнула снова, мысленно посылая краткую мольбу о прощении за то, что она делает. Лидия и все ее сестры знали, что никто не может симулировать насморк лучше, чем Шарлотта. Их всегда это забавляло. К счастью, матушка ни разу ее не засекла за этим занятием, иначе сейчас она смотрела бы на происходящее с большим подозрением.

Но в данный момент миссис Торнтон занималась гостями, а потому она лишь похлопала Шарлотту по спине и посоветовала выпить воды.

– Значит, вы согласны? – спросила Лидия у Неда. – После игры мы, конечно, вновь соберемся вместе.

– Конечно, – пробормотал он. – Я должен быть счастлив, что играю в паре с вашей сестрой. Я не могу отказать даме в таком…

– Апчхи!

– …бедственном положении.

Шарлотта одарила его мимолетной благодарной улыбкой. Это показалось ей верным жестом.

– О, благодарю вас, милорд, – затараторила Лидия. – Тогда нам надо начинать. Я должна немедленно увести Руперта подальше от Шарлотты.

– Да, конечно, – вкрадчиво произнес он, – должны.

Лидия и Руперт поспешили удалиться, оставив Шарлотту наедине с Недом. Она с сомнением взглянула на него. Он стоял, прислонившись к стене, и, скрестив руки на груди, смотрел на Шарлотту.

Шарлотта еще раз чихнула, на этот раз по-настоящему. Может быть, у нее действительно аллергия на Руперта. Бог знает, чем он себя поливал, но ядовитый запах до сих пор витал в воздухе.

Нед приподнял брови.

– Возможно, – предложил он, – вам пойдет на пользу глоток свежего воздуха.

– О, да, – с готовностью откликнулась Шарлотта. Если она выйдет на свежий воздух, там будет предостаточно вещей, на которые она сможет обратить свое внимание. Деревья, облака, маленькие пушистые зверьки – что угодно подойдет, лишь бы не смотреть виконту в глаза.

Потому что у нее было смутное подозрение, что он знал о ее обмане.

Она же говорила Лидии, что это не сработает. Нед Блайдон определенно не был простачком. Его не тронули хлопающие ресницы и симуляция чихания. Но Лидия настаивала, что она отчаянно нуждается во времени наедине с Рупертом, чтобы спланировать побег, а потому в охоте за сокровищем они должны были играть в паре.

Их мать, к несчастью, уже составила списки команд, и, безусловно, записала Лидию в паре с ее нареченным. Поскольку партнером Шарлотты должен был стать Руперт, Лидия придумала этот безумный план, по которому Шарлотта должна была своим насморком добиться перемены партнеров по игре. Но Шарлотта и не надеялась, что это обманет Неда, и точно, как только они вышли наружу и глубоко вдохнули свежий весенний воздух, он улыбнулся (но чуть заметно) и произнес:

– Это было отличное представление.

– То есть? – переспросила она, пытаясь выиграть время, потому что другого выбора у нее не было.

Он посмотрел на кончики ногтей.

– Моя сестра всегда потрясающе умела изобразить насморк.

– О, милорд, я уверяю вас, что…

– Не надо, – перебил он, его голубые глаза встретились с ее. – Не лгите, не заставляйте меня разочаровываться в вас, мисс Торнтон. Это было отличное зрелище, и оно убедило бы каждого, кто не знаком с моей сестрой. А также, я полагаю, с вами.

– Мама же поверила, – пробормотала Шарлотта.

– И правда, поверила. – Произнося это, он выглядел немного… О, небо, разве мог он гордитьсяею?

– Я бы и папу провела, – добавила она, – если бы он там присутствовал.

– Не желаете мне рассказать, из-за чего весь сыр-бор?

– Не особенно, – радостно заявила она, воспользовавшись тем, что он задал вопрос в такой форме.

– Как ваша лодыжка? – поинтересовался он, неожиданная смена темы разговора заставила ее заморгать.

– Намного лучше, – осторожно ответила она, не понимая, почему он дал ей передышку. – Уже почти не больно. Наверное, я не так сильно ее растянула, как мне думалось.

Он указал в сторону дорожки, идущей от дома.

– Прогуляемся? – тихо произнес он.

Она нерешительно кивнула, потому что не могла поверить, что он так просто оставит эту тему.

И, конечно, она была права.

– Я должен вам кое-что рассказать о себе, – сказал он, рассматривая верхушки деревьев в обманчиво непринужденной манере.

– Да? И что же это?

– Я обычно получаю, что хочу.

– Обычно?

– Почти всегда.

Она судорожно сглотнула.

– Я поняла.

Он мягко улыбнулся.

– Правда?

– Я же только что это сказала, – тихо сказала она.

– Вследствие этого, – продолжил он, словно не услышав ее выпада, – полагаю, можно с уверенностью утверждать, что к моменту окончания поисков сокровища, которые ваша матушка любезно организовала в качестве развлечения, вы расскажете мне, почему так старались обеспечить наше партнерство на время сегодняшней игры.

– Я понимаю, – ответила она, чувствуя, что выглядит полной дурой. Но в противном случае пришлось бы промолчать, что, если учесть направление их беседы, тоже казалось не лучшим вариантом.

– Правда? – спросил он, его голос стал угрожающе вкрадчивым. – Действительно понимаете?

На этот раз она промолчала; она не могла найти верных слов для ответа.

– Мы можем облегчить себе задачу, – продолжил он так же небрежно, словно говорил о погоде, – и все прояснить прямо сейчас. Или, – добавил он значительно, – вместо этого мы можем все очень-очень сильно усложнить.

– Мы?

– Я.

– Я так и подумала, – пробормотала Шарлотта.

– Ну, так что? – закончил он, – Вы готовы все рассказать?

Она посмотрела ему в глаза.

– Вы всегда так спокойны и сдержаны?

– Нет, – ответил он. – Совсем нет. На самом деле, мне говорили, что характер у меня абсолютно дурной. – Он повернулся к ней и улыбнулся. – Но обычно я стараюсь сдерживать себя.

Она нервно сглотнула.

– Это очень хорошо.

Он продолжил в той же ужасающе сдержанной манере.

– Я не вижу причин выходить из себя сейчас, а вы? Вы производите впечатление очень разумной молодой леди.

– Очень хорошо, – повторила Шарлотта, поскольку этот ужасный человек мог еще чего доброго привязать ее к дереву (со спокойной улыбочкой на лице), если она не даст какого-нибудь объяснения. – На самом деле, к вам это не имеет никакого отношения.

– Разве?

– В это так сложно поверить?

Он не обратил внимания на ее сарказм.

– Продолжайте.

Шарлотта быстро соображала, что сказать.

– Дело в Руперте.

– В Марчбэнксе? – уточнил он.

– Да. Я не выношу его. – Что на самом деле было недалеко от истины. Шарлотте не раз казалось, что она может сойти с ума в его обществе. – Мысль о том, чтобы провести в его компании весь вечер определенно приводит меня в ужас. Хотя, я должна сказать, не думала, что Лидия предложит поменяться.

Он, казалось, заинтересовался ее предыдущим заявлением.

– Вы говорите, приводит в ужас?

Она посмотрела прямо на него.

– А вы попробуйте в течение трех часов послушать, как он читает свои стихи, и мы посмотрим, кто будет в ужасе.

Нед моргнул.

– Он пишет стихи?

– И говорит о написании стихов.

На лице Неда появилось страдальческое выражение.

– А когда он этого не делает, – продолжила Шарлотта, проникнувшись духом беседы, – он говорит об анализе стихотворений и о том, почему большинству людей не хватает необходимых умственных способностей, чтобы понимать поэзию.

– А он ими обладает?

– Конечно.

Он медленно кивнул.

– В этом случае я должен вам признаться, я не очень люблю поэзию.

Шарлотта ничего не могла с собой поделать, ее лицо просветлело.

– Правда?

– Не настолько, чтобы разговаривать рифмами в обычной беседе, – ответил он, отмахнувшись.

– Я абсолютно с вами согласна! – воскликнула она. – Вот скажите мне, вы хоть раз говорили «моя любка, как голубка»?

– Господи, надеюсь, что нет.

Шарлотта звонко рассмеялась.

– Теперь я! – внезапно воскликнул он, указывая на кроны деревьев у них над головой. – Эта ветка! Она как конфетка!

– Я вас умоляю, – сказала Шарлотта, пытаясь выглядеть высокомерной, но все равно продолжая смеяться. – Даже я смогла бы лучше.

Он адресовал ей дьявольскую улыбку, и Шарлотта внезапно поняла, почему говорили, что он в Лондоне разбил множество женских сердец. Боже, нужно принять закон, запрещающий быть таким привлекательным. Одна улыбка, и у нее подогнулись колени.

– Правда? – усмехнулся он. – Лучше чем «я увидел свою сестру, и я…»

– И вы что? – поторопила она, пока он подыскивал подходящие слова. – Вы зря выбрали такое сложное для рифмы слово, милорд.

– И я послал ее поутру! – с триумфом закончил он. – Послал ее… ну, я не знаю куда, но точно не к дьяволу. – Его лицо приняло ехидное выражение. – Это было бы невежливо, вы так не думаете?

Шарлотта смеялась слишком сильно, чтобы ответить ему.

– Определенно, невежливо, – произнес он, довольный собой. – Итак, теперь, когда мы установили, кто из нас лучший поэт, какой из предметов значится первым в нашем списке?

Шарлотта взглянула на позабытый клочок бумаги, который она сжимала в руке:

– Ах, да. Охота за сокровищем. Ну, давайте посмотрим. Тут первым идет перо. Хотя я не думаю, что мы должны искать все строго по порядку.

Он наклонил голову, пытаясь прочитать аккуратные строчки, написанные ее матерью:

– Что там еще значится?

– Красный камень, цветок гиацинта – это будет легко, я точно знаю, где они растут в саду, два листа писчей бумаги из разных пачек, желтая лента и кусочек стекла. Стекло? – переспросила она, оторвавшись от списка. – Где мы его найдем? Я не думаю, что мама хочет, чтобы мы разбили окна.

– Я стащу очки у сестры, – небрежно ответил он.

– О, это довольно разумно. – Она бросила на него взгляд полный восхищения. – Хороший обходной путь.

– Ну, она же все-таки моя сестра, – скромно произнес он. – Даже если я не посылаю ее к дьяволу. Но она почти ничего не видит без них, необходимо быть очень аккуратным в общении с сестрами. Вы согласны?

– В таких случаях определенно, – ответила Шарлотта. Обычно она и ее сестры отлично ладили, но они постоянно шутили друг над другом. Украсть очки у собственной сестры, чтобы выиграть в игре, – идея достойная всяческого уважения.

Она разглядывала его лицо, пока он смотрел куда-то вдаль, его мысли в этот момент также были далеко. Она не могла не размышлять о том, каким хорошим человеком он оказался.

С того самого момента, когда она согласилась помочь Лидии бросить его, Шарлотта ощущала свою вину перед ним, но теперь она почувствовала себя действительно ужасно.

У нее было ощущение, что виконт не любит ее сестру; на самом деле она была в этом абсолютно уверена. Но он все-таки сделал ей предложение, значит, по той или иной причине хотел в жены именно ее. И, как у всех мужчин, у него была своя гордость. А она, Шарлотта Элинор Торнтон, которая всегда считала себя честной и принципиальной, на деле помогала организовать его падение.

Шарлотта подозревала, что есть в жизни вещи и похуже, чем быть брошенным у алтаря, но в данный момент в голову не приходило ни одной.

Он будет унижен.

И обижен.

Не говоря уже о том, что он будет в ярости.

И, вероятно, убьет ее.

Хуже всего было то, что Шарлотта не знала, как это предотвратить. Лидия была ее сестрой. Она должна была ей помочь, верно? Разве не должна она быть предана в первую очередь своей семье? И кроме того, было еще кое-что, этот день показал ей, что виконт и Лидия просто не подходят друг другу. Господи, Лидия же ожидала, что ее избранник будет читать ей стихи. Шарлотта не могла представить, что они проживут в браке хотя бы месяц и не попытаются убить друг друга.

Но все же… это было неправильно. Нед – когда это она начала называть его в своих мыслях по имени? – не заслуживал такого отвратительного отношения к себе. Он, возможно, был надменным и определенно был самоуверенным, но по этой маской скрывался хороший человек – здравомыслящий, забавный и в глубине души истинный джентльмен.

И в этот момент Шарлотта дала себе торжественную клятву. Она не допустит, чтобы он ждал в церкви в субботу утром. Она, возможно, и не могла остановить Лидию и Руперта – она им даже помогала, – но она сделает все, что в ее силах, чтобы спасти Неда от этого унижения.

Она нервно сглотнула. Это означало, что ей придется поговорить с ним по покровом ночи, как только Лидия благополучно скроется, но у нее не было другого выхода. Иначе ее бы замучила совесть.

– Вы внезапно стали очень серьезной, – заметил он.

Она вздрогнула от неожиданности, услышав его голос.

– Просто замечталась, – быстро ответила она, радуясь, что не солгала хотя бы в этом.

– Ваша сестра и поэт, кажется, очень увлечены разговором, – тихо сказал он, кивком головы указав налево.

Шарлотта резко повернулась. Определенно, это Лидия и Руперт стояли от них метрах в тридцати, быстро и увлеченно о чем-то споря.

Слава богу, они были слишком далеко, чтобы быть услышанными.

– Они хорошие друзья, – ответила Шарлотта, надеясь, что огонь, который она ощущала на щеках, вовсе не означает, что она покраснела. – Мы очень давно знакомы с Рупертом.

– Это означает, что моя будущая жена – большая поклонница поэзии?

Шарлотта робко улыбнулась.

– Боюсь, что так, милорд.

Когда он посмотрел на нее, его глаза блеснули.

– Это означает, что она ожидает, что я буду читать ей стихи наизусть?

– Возможно, – ответила Шарлотта, бросив на него взгляд полный искреннего сочувствия.

Он вздохнул.

– Ладно, полагаю, ни один брак не может быть совершенным. – Он выпрямился. – Пойдем. Нам надо еще выдернуть перья и украсть очки. Если мы обязаны участвовать в этой глупой охоте за сокровищем, надо хотя бы выиграть.

Шарлотта расправила плечи и сделала шаг вперед.

– Действительно, милорд. Вы читаете мои мысли.

И это было правдой. Странно, вообще-то, как часто он говорил что-то, повторяющее ее мысли и чувства.

Глава 4

В пятницу вечером был устроен предсвадебный ужин, который, как полагал Нед, отличался чем-то важным от тех, которые были в среду и четверг, но, стоя в глубине комнаты и лениво держа бокал шампанского и тарелку с тремя ягодами клубники, он даже ценой своей жизни не смог бы определить, чем именно.

Те же люди, еда другая. Пожалуй, на этом отличия заканчивались.

Если бы он отвечал за подготовку, он бы обошелся без всей этой предсвадебной чепухи, просто представ перед викарием в назначенный день в назначенном месте, но никому не пришло в голову спросить его мнение, хотя, честно говоря, он никогда не давал повода думать, что его в той или иной степени это волнует.

И, по правде, ему не приходило в голову до этой недели – этой поразительно, нет, чертовски длинной недели, – что ему не все равно.

Но все остальные, казалось, хорошо проводили время, что, думал он, хорошо, поскольку, насколько ему было известно, именно он за все это платил. Он вздохнул, смутно припомнив некую беседу, во время которой он что-то бессвязно пробормотал после слов: «Конечно, у Лидии должна быть свадьба ее мечты».

Он посмотрел на три ягоды у себя на тарелке. Их сначала было пять, но две сейчас покоились у него в желудке, составляя весь его ужин этим вечером.

Это была самая чертовски дорогая клубника, которую он когда либо ел.

Дело было не в том, что он не мог позволить себе пышных торжеств; у него были деньги, и он не стал бы лишать любую девушку такой свадьбы, о которой она мечтала. Проблема, конечно, была в том, что девушка, получающая свадебную церемонию своей мечты, не являлась девушкой из егомечты, и только сейчас – когда было уже поздно что-либо менять, – он осознал разницу.

А самое грустное – он никогда даже не осознавал, что у него естьмечты. Ему не приходило в голову, что он мог бы наслаждаться романтичным браком по большой любви до этой самой минуты, от которой, если верить часам в углу, было приблизительно двенадцать часов до того момента, когда он затащит себя в церковь и сделает так, что этого точно уже не произойдет.

Он прислонился к стене, чувствуя себя намного более уставшим, чем положено человеку его возраста. Как скоро, подумал он, можно покинуть торжества и не показаться при этом грубым?

Хотя, сказать по правде, казалось, что его никто не замечал. Гости весело развлекались, не обращая никого внимания на жениха. Или – по этому поводу Нед удивленно оглядел комнату – на невесту.

А где же Лидия?

Он нахмурился, затем пожал плечами, решив, что это не имеет значения. Он уже разговаривал с ней сегодня, когда они исполняли обязательный вальс, и она казалась вполне любезной, только немного рассеянной. С того момента он время от времени замечал ее в толпе, болтающей с гостями. Вероятнее всего она вышла в дамскую комнату, чтобы поправить оторвавшуюся оборку, или пощипать щеки, или что там еще леди делают, когда думают, что никто их не видит.

А еще они всегда выходили парами. Шарлотты тоже не было, и он был готов поспорить на три ягоды клубники (которые в масштабах всего вечера стоили немалую сумму), что ее утащила с собой Лидия.

Почему это так его раздражало, он и сам не знал.

– Нед!

Он выпрямился и изобразил улыбку, но затем решил, что это не требуется. Его сестра протискивалась сквозь толпу гостей, таща за собой их кузину Эмму.

– Что ты здесь делаешь один? – спросила Эмма, подходя к нему.

– Наслаждаюсь одиночеством.

Он не хотел, чтобы это прозвучало как обвинение, но Белл, видимо, поняла именно так, потому что у нее вытянулось лицо.

– А где Лидия? – спросила она.

– Понятия не имею, – ответил он честно. – Наверное, с Шарлоттой.

– С Шарлоттой?

– Ее сестрой.

– Я знаю, кто такая Шарлотта, – сердито бросила она. – Я просто удивлена, что ты… – Она покачала головой. – Не обращай внимания.

Затем в разговор включилась Эмма, которая в ее положении все время хотела есть.

– Ты будешь есть эту клубнику? – спросила она.

Нед протянул ей тарелку.

– Угощайся.

Она поблагодарила его и схватила одну ягоду с тарелки.

– Я все время голодна, – заметила она. – Конечно, кроме того времени, когда я не хочу есть.

Нед уставился на нее, словно она говорила на древнегреческом языке, но Белл кивала головой, как если бы все прекрасно понимала.

– Я быстро наедаюсь, – сказала Эмма, жалея его за неосведомленность. – Это потому что… – Она похлопала его по руке. – Ты скоро и сам поймешь.

Нед подумал о Лидии, носящей его ребенка, и это показалось ему совсем неправильным.

Затем ее лицо изменилось. Не очень сильно, поскольку этого и не требовалось. Глаза были те же и еще, возможно, нос, но определенно не губы…

Нед снова прислонился к стене, внезапно почувствовав себя плохо. В его мечтах лицо женщины, носящей его ребенка, принадлежало Шарлотте, и казалось, что так оно и должно быть.

– Мне нужно уйти, – выпалил он.

– Так скоро? – удивилась Белл. – Еще и девяти нет.

– У меня завтра большой день, – проворчал он, что было недалеко от истины.

– Ладно, я думаю, что ты тоже можешь уйти, – сказала его сестра. – Лидия уже ушла, а что хорошо для гусыни… ну, и все такое.

Он кивнул.

– Если кто-нибудь спросит…

– Ни о чем не беспокойся, – заверила его Белл. – Я придумаю отличное объяснение.

Эмма согласно кивнула.

– Да, и еще, Нед… – Мягкость в голосе Белл привлекла его внимание.

Он посмотрел на нее.

– Мне жаль, – тихо сказала она.

Это были самые милые – и самые ужасные – слова, которые она могла произнести. Но он все равно кивнул, потому что она была его сестрой и он любил ее. Затем он выскользнул через застекленную створчатую дверь во внутренний дворик, намереваясь обойти дом и войти через боковую дверь, откуда, как он надеялся, можно попасть в его комнату, избежав ненужных встреч и разговоров.

А затем, конечно – он посмотрел на тарелку, которую все еще держал в руке, – он может съесть еще несколько ягод клубники, стоившей несколько тысяч фунтов.

* * *

– Ты должна вернуться, Лидия!

Лидия резко мотнула головой, бросая еще одну пару туфель в саквояж, и, даже не глядя на Шарлотту, произнесла:

– Я не могу. У меня нет времени.

– Ты же встречаешься с Рупертом в два, – сказала Шарлотта. – До этого еще пять часов.

Лидия в ужасе подняла глаза.

– И все?

Шарлотта посмотрела на две сумки Лидии. Они были немаленькие, но чтобы заполнить их не понадобилось бы 5 часов. Она решила зайти с другой стороны.

– Лидия, – сказала она, пытаясь быть как можно более рассудительной, – внизу проходит прием в твою честь. Твое отсутствие заметят. – Когда Лидия застыла, сравнивая два комплекта нижнего белья, она попробовала еще раз. – Лидия, – сказала она несколько громче, чем того требовали приличия, – ты слушаешь меня? Твое отсутствие точно заметят!

Лидия пожала плечами.

– Тогда ты иди вниз.

– Невеста-то не я, – отметила Шарлотта, прыгая перед сестрой.

Лидия посмотрела на нее, а затем вновь на белье.

– Лавандовое или розовое?

– Лидия…

– Так какое?

Шарлотта не была уверена зачем – возможно, из-за абсурдности момента, – но она посмотрела на белье.

– Откуда ты это взяла? – спросила она, подумав о собственном нижнем белье в различных вариациях белого цвета.

– Из моего приданого.

– Для брака с виконтом? – в ужасе спросила Шарлотта.

– Конечно, – ответила Лидия, выбрав лавандовый цвет и бросая белье в саквояж.

– Лидия, это подло!

– Вовсе нет, – сказала Лидия, обратив на Шарлотту все свое внимание впервые с того момента, как они прокрались в ее комнату. – Это практично. Если я собираюсь замуж за Руперта, то не могу позволить себе быть непрактичной.

Шарлотта раскрыла от удивления рот. До этого момента она не думала о том, что Лидия понимает, на что себя обрекает, выходя замуж за такого мота, как Руперт.

– Я не такая ветреная, как ты думаешь, – сказала Лидия, поразив Шарлотту еще и тем, что в точности прочла ее мысли.

Шарлотта некоторое время молчала, затем мягко произнесла, пытаясь словами загладить свою вину:

– Мне нравится розовое.

– Правда? – спросила Лидия с улыбкой. – Мне тоже. Я думаю, что возьму оба.

Шарлотта нервно сглотнула, наблюдая, как сестра пакует вещи.

– Ты должна постараться незаметно вернуться на прием, хотя бы на несколько минут, – сказала она.

Лидия кивнула.

– Ты, наверное, права. Я вернусь, как только закончу укладывать вещи.

Шарлотта подошла к двери.

– Я пойду сейчас. Если кто-нибудь спросит о тебе, я… – Она беспомощно помахала рукой в воздухе, пытаясь сообразить, что же именно она должна сказать. – Ладно, придумаю что-нибудь.

– Спасибо, – сказала Лидия.

Шарлотта просто кивнула, чувствуя себя слишком не в своей тарелке, чтобы что-то говорить. Она тихо выскользнула из комнаты, прикрыв за собой дверь перед тем, как спуститься вниз по лестнице. Она была не в восторге от того, что должна была сделать; она полагала, что при необходимости сможет отлично соврать, но очень не хотела этого делать, особенно по отношению к виконту.

Все было бы намного легче, если бы он не был таким милым.

Милым. Почему-то это слово заставило ее улыбнуться. Ему бы не понравилось, если бы его так назвали. Энергичным, возможно. Опасным – определенно. И «дьявольский» тоже казалось очень подходящим словом.

Но независимо от того, нравилось это виконту или нет, он действительно былмилым человеком. Он был добрым и искренним, и, конечно, не заслуживал той судьбы, которую Лидия для него припасла.

Лидия и…

Шарлотта остановилась на лестничной площадке и закрыла глаза, ожидая, когда пройдет внезапный приступ тошноты, вызванный чувством вины. Она не хотела думать о том, какую роль она сама играет в надвигающейся катастрофе. По крайней мере, не сейчас. Ей нужно было сконцентрироваться на том, как без проблем выпроводить сестру.

А затем она поступит правильно по отношению к виконту – найдет его и предупредит, чтобы он не…

Шарлотта поежилась, представив себе сцену в церкви. Она не может этого допустить. И не допустит. Она…

– Шарлотта?

Она резко открыла глаза.

– Милорд! – прохрипела она, все еще не веря, что он стоит перед ней. Она не хотела встречаться с ним, пока все не будет кончено, и не хотела с ним говорить. Она не была уверена, что ее совесть выдержит это.

– С вами все в порядке? – спросил он, разрывая ей сердце искренним участием, звучавшим в его голосе.

– Я в порядке, – ответила она и сглотнула, выдавив дрожащую улыбку. – Я просто немного… потрясена.

Он холодно скривил губы.

– Попробовали бы вы встать на место одного из предполагаемых супругов.

– Да уж, – ответила она. – Я уверена. Это, должно быть, очень тяжело. То есть, конечно, это не должно быть тяжело, но… ну… – Она подумала, что никогда еще в жизни не произносила более бессмысленного предложения. – И все равно, я думаю, это сложно.

Он странно на нее посмотрел, достаточно пристально, чтобы она смутилась, и затем пробормотал:

– Вы и понятия не имеете насколько. – Он указал на тарелочку в своей руке. – Желаете клубники?

Она помотала головой; ее желудок был слишком неспокоен, чтобы даже думать о еде.

– Куда вы идете? – спросила она, в основном для того, чтобы заполнить возникшую паузу.

– Наверх. Лидия ушла, и я…

– Она тоже нервничает, – выпалила Шарлотта. Конечно, он не собирался заходить в комнату Лидии. Это было бы неприлично, и, что еще хуже, он бы застал ее за упаковкой багажа. – Она ушла, чтобы немного полежать, – быстро нашлась она, – но обещала мне, что скоро спустится.

Он пожал плечами.

– Она может делать, что хочет. Завтра нам предстоит длинный день, и, если ей нужен отдых, пусть отдохнет.

Шарлотта кивнула и медленно выдохнула, когда осознала, что он и не собирался искать Лидию.

И тут она сделала величайшую ошибку в своей жизни.

Она посмотрела на него.

Это было странно, поскольку было темно, а за ее спиной мерцал только один канделябр, она никак не могла видеть цвет его глаз. Но когда она посмотрела на него и их взгляды встретились, они были такими горячими и такими голубыми, что даже если бы дом вокруг них вдруг начал рушиться…

Она не думала, что смогла бы отвести взгляд.

* * *

Нед втихомолку поднимался по лестнице с одной лишь целью – избежать любого общения с людьми, но когда он увидел Шарлотту Торнтон на лестничной площадке, что-то изменилось в нем, и он понял что «любое общение с людьми» не относится к ней.

И дело было не в том, что, как он опасался, он желал ее, хотя каждый раз, когда он позволял себе посмотреть на ее губы, он чувствовал, как внутри него что-то сжимается, чего не должно происходить при общении со свояченицей.

Более того, когда он увидел ее, стоящую с закрытыми глазами, она показалась ему спасательным тросом, неподвижным якорем в мире, который пьяно вертелся вокруг него. Если бы ему удалось прикоснуться к ней, просто взять за руку, все стало бы хорошо.

– Хотите потанцевать? – спросил он, поразив самого себя.

Он увидел удивление в ее глазах, услышал, как слегка сбилось ее дыхание, прежде чем она повторила:

– Потанцевать?

– А вы уже? – спросил он, понимая, что ступает на очень опасный путь, но ничего поделать с этим не мог. – В смысле, танцевали? Сегодня вечером было не так много танцев, и я не видел вас танцующей.

Она покачала головой.

– Я выполняла мамины поручения, – пояснила она несколько отстраненно, словно эти слова не имели ничего общего с тем, что было у нее на уме. – Знаете, всякие детали праздника и прочее.

Он кивнул.

– Вы должны потанцевать, – произнес он, на самом деле подразумевая: «ты должна потанцевать со мной».

Он поставил пустую тарелку на ближайшую ступеньку, тихо заметив:

– Какой смысл подворачивать лодыжку, если вы не наслаждаетесь жизнью, когда она перестает болеть?

Она ничего не ответила, только смотрела на него, но не как на безумца, хотя и была уверена, что он сошел с ума, хотя бы на этот вечер. Она просто смотрела на него, словно не могла поверить своим глазам, или, может быть, ушам, или в сам этот момент.

С нижнего этажа доносилась музыка; лестница была повернута таким образом, что никто не смог бы их увидеть ни сверху, ни снизу.

– Вы должны потанцевать, – повторил он и затем, доказывая, что хотя бы у одного из них в голове остались здравые мысли, Шарлотта покачала головой.

– Нет, – сказала она. – Мне надо идти.

Его рука опустилась, и только в этот момент он осознал, что поднял ее с четким намерением привлечь Шарлотту к себе в вальсе.

– Мама будет меня искать, – сказала она. – И я должна проверить, как там Лидия.

Он кивнул.

– А потом я должна… – Она посмотрела на него… на один краткий миг. На долю секунды, но и этого было достаточно, чтобы их глаза встретились, прежде чем она отпрянула.

– Но я не должна танцевать, – сказала она.

И они оба знали, что она подразумевала: «Я не должна танцевать с тобой».