Текст книги "Ночь с дьяволом"
Автор книги: Джулия Грайс
сообщить о нарушении
Текущая страница: 3 (всего у книги 13 страниц)
3
Сисси проснулась. Воскресное утро было испорчено противным холодным дождем, хлеставшим в окна.
Она оставила еще не проснувшемуся Арону записку, накинула плащ и выбежала из дома. Туман стелился по округе как опустившееся на землю облако, оставляя на языке кислый металлический привкус. Соседская колли увязалась за Сисси, как бы провожая ее. Вскоре она отстала и вернулась к дому, а Сисси свернула на Попла-вэй, едва не поскользнувшись на куске раздавленной тыквы, брошенном кем-то на мостовую. Отсюда совсем недалеко до Пайнт-Крик. Туман здесь был более густой и водянистый.
Сисси прищурила глаза, стараясь рассмотреть впереди дом Брайана, но в плывущем голубоватом дыме виднелись лишь расплывчатые контуры деревьев.
Они увидятся снова только через девять часов. Брайан согласился пойти в кино со странной неохотой, но потом даже предложил всем четверым встретиться и выпить у него дома. Скорее всего, он закажет закуски, как и обычно, в местном ресторанчике «Макс энд Эрма»...
На перекрестке с бульваром Уолтон Сисси бросила в газетный автомат двадцатипятицентовую монету и вытащила воскресный выпуск «Ньюс энд фри пресс». Она быстро перелистала первые страницы, тут же намокшие под ослабевшим моросящим дождиком.
Кого-то подстрелили у «Ромулоса», жертва находится в больнице в критическом состоянии... Ее внимание привлек небольшой заголовок в колонке криминальных сообщений.
«Пропала женщина из Ройал-Оука после погрома в ее доме.
Когда двадцатишестилетняя медсестра Эбби Тайс не ответила на звонок в дверь, ее одиннадцатилетняя племянница проникла в дом через окно и обнаружила очевидные признаки страшной кровавой драки.
«Это было ужасно, – рассказала Диана Орхит, мать девочки, ученицы Паркеровской начальной школы в Ройал-Оуке. – Создалось впечатление, что в доме кто-то крушил все вокруг бейсбольной битой. Везде разбитая посуда, стекло, даже мебель вся разбита».
Диана Орхит сказала, что дочь прибежала домой и позвала ее в дом сестры. Девочка искала Эбби Тайс в доме, но ее там не было. Они вызвали полицию.
«Для нас это такой шок! Эбби всегда была хорошей тихой девушкой, у нее не было врагов, она не была замешана ни в чем плохом, никогда не принимала наркотики... Просто не могу представить, что кто-то мог сделать с ней такое!» – сказала миссис Орхит.
В полиции сообщили, что подозреваемых в этом преступлении у них нет. Следователь Эндрю...»
Сисси поежилась и не стала читать дальше, она не любила страшные истории. Сразу становилось неуютно в этом жестоком мире.
Свернув газету, она побежала. Насколько лучше было бы ей сейчас дома!..
По пути домой она встретила Джона Пикарда, возившегося у одной из своих четырех машин. Пикард был соседом Сисси – их дома стояли рядом – и отцом лучшего друга Арона, Дастина.
Одетый в старую спортивную куртку шестидесятилетний Джон заметно поседел за последнее время. Хотя он и работал инженером на одном из заводов «Дженерал моторс», собственную машину никак не мог довести до кондиции. Отец троих подростков, Джон уже год как овдовел.
– Привет, Сисси! – окликнул ее Пикард.
– Здравствуй, Джон, – отозвалась Сисси.
Пикард бросил инструмент в ящик и пошел навстречу соседке.
– У тебя есть свободная минутка? Должен сказать, что и при этом потопе ты выглядишь отлично, – он окинул ее оценивающим хитроватым взглядом.
– Я предпочла бы сейчас сидеть в теплом доме, – ответила Сисси без особой охоты продолжать разговор.
– Извини, что задерживаю тебя. Я только хотел перемолвиться словцом о наших ребятах. Ты же знаешь, они в том возрасте, когда беда подстерегает их на каждом шагу. Им на все наплевать, и это увеличивает опасность...
– Опасность? – спросила она в тревоге. Арон ежедневно общался с сыном Пикарда и еще несколькими мальчишками. Если у Дастина Пикарда какие-то неприятности, значит, это касается и Арона. – Что случилось? О чем вы говорите? Какая опасность?
Джон Пикард откашлялся.
– Я не знаю точно, но... я думаю, это они разбивают в округе почтовые ящики, разбрасывают тыквы... И все такое прочее...
– Ломают почтовые ящики? – Сисси забеспокоилась еще больше.
– Они сбивают их машиной. Это я и пытаюсь сейчас выяснить. У машины моей дочери разбит передний бампер, смят в лепешку! Я предупредил Дастина, что оторву ему голову, если поймаю его за этим занятием.
Мальчикам было всего по четырнадцать. Они не имели водительских прав, но тайком от Хитер, шестнадцатилетней сестры Дастина, уезжали на ее машине погонять по улицам. Сисси не могла себе представить, что ее сын мог участвовать в каком-то уличном разбое. Она с возмущением выслушала предположение Джона, сразу все отрицая.
– О нет, Джон! Только не Арон. Он не может этим заниматься!
Взгляд Джона выразил сомнение.
– Дорогая, мальчишки в их возрасте способны на все что угодно, у них ветер в голове. Послушай, я тут подумал, что мы с тобой могли бы встретиться как-нибудь, поговорить вместе обо всем. Лучше остановить их в самом начале, ты же понимаешь. Живем мы по соседству, наши дети так дружат...
Уж не напрашивается ли Джон таким способом к ней в гости? Сисси не могла сейчас просто так улизнуть, Пикард преградил ей путь к дому.
– Не думаю, что в этом есть смысл, – пробурчала она. – Я лучше сама поговорю с Ароном.
Джон сделал еще шаг к ней. Он, видно, относился к тому типу мужиков, которые предпочитают доказывать женщинам свое преимущество, припирая их к стенке. Сисси не переваривала такое отношение к себе.
Она извинилась и, обойдя Джона, направилась к своей двери, вошла и заперла ее на засов. Не думала она, что Пикард может использовать подростковые проблемы как повод приударить за ней... Или он просто уверен, что она готова в любой момент кинуться на шею старому седеющему блондину только потому, что он живет по соседству?
Арон уписывал в кухне фруктовый торт, весь измазавшись кремом.
– Я уснул вчера прямо в одежде, – сообщил сын. – У меня на ногах остались синие пятна от джинсов.
– А что у тебя на щеках? Ты весь в креме. И почему ты так накрошил на столе? Не мог взять тарелку? – проворчала Сисси, глядя на Арона влюбленными глазами.
Она постоянно ругала его, но в душе любила до самозабвения.
– Пожалуйста, только опять не начинай свои нотации!.. А почему ты не купила пиццу на завтрак? Пицца была бы лучше. И для тебя полезно. В сыре много витаминов и других нужных организму вещей.
– Потому, что пицца была слишком жирной, Арон, – ответила Сисси, решив сейчас не говорить с сыном о том, что узнала от Джона Пикарда. Во всяком случае, не сейчас. Она и так уже достаточно накричала на него вчера вечером.
Ей самой требовалось время, чтобы все хорошенько обдумать. Если она устроит ему новую сцену и станет ругаться, их отношения, едва наладившиеся, снова станут натянутыми.
– Как насчет того, чтобы немного помочь мне сегодня? – спросила мать, стараясь сохранить доброжелательный тон. – Пол в кухне так и просится, чтобы ты поработал над ним с тряпкой.
Арон не сопротивлялся. Ему нравилось заниматься домом. Иногда он работал с таким удовольствием, что Сисси даже приятно удивлялась. Особенно когда она придумывала какое-нибудь необычное вознаграждение за его труды.
– А что я за это получу? – поинтересовался Арон.
– Я подумаю. Ты не будешь разочарован, поверь мне.
– Хорошо, – согласился парень. – Я бы предпочел шоколадное мороженое и бутылку газированной воды. Люблю запивать мороженое газировкой. Пузырьки щекочут замерзшее нёбо.
– Награда зависит от твоего старания, – улыбнулась Сисси.
Часы Брайана начали свой мелодичный перезвон, отбивая шесть ударов – время коктейля перед походом в кино.
– Как замечательно! – воскликнула Энн, когда закончилась эта ежечасовая перекличка. Она впервые была приглашена в дом Брайана.
– Сколько часов в твоей коллекции? – спросил приятель Энн, Лэрри.
– В гостиной восемь и еще пять наверху. Шесть или семь часов я сейчас ремонтирую, – объяснил Брайан. – После ремонта я многие часы продаю. Это позволяет держать в постоянной коллекции только те вещи, которые мне особенно нравятся.
Лэрри Уотс, программист из «Форд Моторс кредит», с интересом рассматривал старинный настольный экземпляр.
– Сколько же у тебя уходит времени, чтобы завести все это? Например, вот эти?
– Минут пятнадцать на все. У этих часов мелодия напоминает игру на банджо, – продолжал Брайан. – Они сделаны в 1850 году, я купил их в Бристоле.
Энн и Лэрри осматривали гостиную как музейную экспозицию. Сисси здесь уже освоилась, но и сейчас дом любимого вызывал у нее ассоциации с первоклассным антикварным магазином где-нибудь в Лондоне.
На застекленных полках хранились серебряные кружки с крышечками и столовые приборы – все вычищенные до блеска; музыкальные шкатулки всех видов, старинные механические игрушки, выделывающие всевозможные трюки... Стены украшали нежные акварели и графика в тщательно подобранных рамках.
– Как интересно! – воскликнула Энн, рассматривая одну из картин, изображавшую хитросплетение часовых механизмов в молчаливой пустоте космоса. – Ты учился рисовать, Брайан?
– Нет, я самоучка. Больше всего люблю работать тушью и простым пером, но эта техника требует особой аккуратности и точности исполнения. Знаете, у каждых часов свой характер и нрав – как у людей – и своеобразие во внешнем облике. Я даже стал собирать художественные изображения часов, скопилась уже маленькая коллекция, но на приведение ее в порядок требуется много времени. Как и на живопись, впрочем.
– Пожалуй... А вот эта картина чем-то похожа на полотна Дали. Здесь два часовых механизма, напоминающих человеческие лица, обращенные друг к другу. Два человека, ищущие контакта? Или это аллегория раздвоенности человеческой личности?
– Энн! – мягко остановила подругу Сисси. Энн работала в отделе кадров одной фирмы, но в свое время защитила диссертацию по психологии. В вопросе Энн звучали не только профессиональный интерес, но и какая-то непонятная подозрительность.
– В этих проступающих лицах, – Энн снова указала на картину, – ощущается внутренний конфликт. О чем ты думал, когда писал ее?
Брайан, похоже, почувствовал себя не в своей тарелке.
– Я ни о чем не думаю, когда рисую.
– Вот как? А я однажды попыталась изобразить свои воспоминания – и поймала себя на мысли, что в голове складывается словно бы целостная картина – что-то вроде панорамы всей моей жизни. Это было так захватывающе!..
– Энн! – Сисси снова попыталась осадить напористую подругу. – Давайте лучше попробуем закуски. Брайан заказал кучу морских деликатесов. Посмотри, выглядит все очень аппетитно!
Однако Энн не так-то легко было сбить.
– Брайан, ты очень тонко чувствуешь мир, – она наконец оторвала взгляд от картины и подошла к серванту со шкатулками из Массачусетса. – Сколько предметов в твоей коллекции?
– Не думаю, что их очень много, да я их просто никогда и не считал... Например, я собираю серебро – самые разные вещицы, вроде этих шкатулок – я собираю их уже шесть лет. Кое-что, как я уже сказал, иногда продаю. Некоторые предметы покупаю, чтобы починить, почистить, привести в божеский вид, потом тоже продаю, как и часы.
– А где ты занимаешься ремонтом?
– У меня есть мастерская, там я все и делаю.
– О, мне очень хочется посмотреть на нее! Комната увлечений? Такие комнаты очень много говорят о характере человека. Согласен? – Энн одарила Брайана своей обезоруживающей улыбкой. – Ты же не станешь ничего от нас скрывать? Я бы очень хотела посмотреть, над чем ты сейчас работаешь!
Брайан, похоже, был совсем не расположен выворачиваться наизнанку перед малознакомыми людьми и показывать им свою мастерскую, но он вежливо кивнул, предложив всем пройти за ним.
За кухней оказалась темная комната. Первым туда вошел Брайан и зажег свет. К нему присоединились Энн, Лэрри и Сисси.
– Здесь находится печная комната и кладовая, – показывал Брайан. Оба помещения были чистые и современно оборудованные. – А дальше – мастерская, «комната увлечений», как вы ее назвали. Обычно я сюда никого не приглашаю. В этой комнате я укрываюсь от мира, и мне не нужна тут компания.
Было ли это вежливым намеком на бестактность гостьи? Брайану явно не понравилась манера Энн допрашивать собеседника. Иногда Энн бывала несносно напористой и шумной, что нередко отталкивало от нее людей.
Брайан открыл дверь и зажег в комнате дополнительный свет. Это было большое помещение, занимавшее почти весь подвал. И здесь тикали многочисленные часы, гулко резонируя в замкнутом пространстве.
– Ух ты!.. – Энн даже присвистнула.
На полу – сверкающий паркет, стены отделаны дорогими дубовыми панелями. Одна длинная стена была заставлена кабинетными полками с коллекцией Брайана, под ними расположились рабочие столы, наборы инструментов. Под потолком находились два узких окошечка, защищенных мощной решеткой. Только они и указывали на то, что гости спустились в подвал.
– Здесь просто фантастично! – продолжала восхищаться Энн. – Мне очень нравится! Здесь есть все для работы. А как хитроумно сделано освещение – я обратила на это внимание...
– Мне необходимо много света, когда я ремонтирую часы.
– А для чего нужны эти маленькие ячеечки? – Энн указала пальцем на специальный ящик.
– Для деталей. Механизм у старинных часов очень сложный, детали мелкие и хрупкие. Приходится каждую хранить отдельно. И потом я боюсь что-нибудь потерять. Пришлось также позаботиться о надежной сигнализации на случай взлома. В доме, где я раньше жил, было несколько ограблений. И сюда тоже пытались залезть воры...
– Да что ты? – воскликнула Энн.
– Когда это было? – в тревоге спросила Сисси; она впервые слышала от него об этом.
– Сисси, разве я не рассказывал тебе? Соседские мальчишки разбивали мне здесь и на верхних этажах окна, это было пять или шесть раз. Однажды даже подожгли половик у входной двери. Ненавижу вандалов! – с яростью воскликнул Брайан.
Сисси похолодела, вспомнив предположение Джона Пикарда о сбитых почтовых ящиках и разбросанных тыквах.
– Подростки бывают очень агрессивными и творят сами не понимая что, – согласилась Энн.
Брайан потушил свет и повел гостей обратно к лестнице.
– Думаю, я знаю, кто это делает, – зло сказал он.
– Кто? – спросила Энн.
– Они живут по соседству, с виду – обычные мальчишки.
У Сисси снова холодок пробежал по спине. Брайан сказал это своим обычным спокойным тоном, но она почувствовала еле уловимую угрозу в его интонации. Если это правда, то он слишком деликатен, чтобы назвать вслух имя Арона.
– Послушай, Брай, – Сисси схватила его за руку, улучив момент, когда они ненадолго остались одни. – Я хотела тебя спросить об этих разбитых окнах и тому подобном. Ты ведь не имел в виду Арона, правда? Ты же не считаешь, что он в этом замешан?
– Я не знаю, – ответил он хмуро.
Сисси виновато опустила глаза.
– Ты давно подозреваешь его в этом, Брай? Ты уверен? Ведь ты не видел, кто это делал? Так ведь?!
– Нет. Я никого не видел. Мне это и не нужно было. Все началось, Сисси, после того, как мы встретились. Подростки на старых автомобилях гудят у моего дома, ругаются, угрожают, бросают в окна сырые яйца и всякую дрянь. Я ничего не хочу утверждать. Но кто это может быть, если не Арон? Ты ведь знаешь, как он меня невзлюбил.
– Это не... – Сисси по привычке стала было выгораживать сына, но тут же замолчала. Что толку было отрицать очевидный факт? Тем более, что Арон и в глаза обзывал Брайана. Не было смысла спорить.
– Я поговорю с ним...
– Хорошо.
– Надеюсь, что он сохранил ко мне хоть какое-то уважение. О-о... Брай! Он не должен так поступать! Я сделаю все, что от меня зависит, обещаю тебе. Вот и все! Бывают, конечно, трудные подростки, действительно неуправляемые. Но Арон не такой! Правда, четырнадцать лет – очень сложный возраст. Ты сам знаешь... тебе тоже было четырнадцать когда-то...
– Я ни в чем перед ним не виноват. Это несправедливо... Ятаким никогда не был. У меня были очень строгие родители, они наставляли меня на правильный путь, и я их во всем слушался... – Он хотел еще что-то сказать, но тут появились Энн с Лэрри, и Брайан замолчал.
Сисси вынуждена была теперь подумать о том, что Джон Пикард, возможно, оказался прав. Настроение в этот вечер было вконец испорчено.
Два часа они просидели в кинотеатре, потом решили поехать в «Сикспенс» поужинать. Пока мужчины делали заказ, Сисси с Энн удалились в дамскую комнату.
– Черт возьми! – воскликнула Энн, поправляя прическу перед зеркалом. – Из-за этих коктейлей я совсем поплыла. Мда, Брайан меня удивил! Не думала, что он такой серьезный коллекционер.
Сисси боялась, что Энн за столом снова попытается устроить Брайану психологический тест. Она и так допекла его вопросами – сначала дома, а потом в машине. Ее интересовало все – от его биографии до политических взглядов. Энн даже выяснила фамилию преподавателя Брайана в колледже и название его родного городка: Клайтвиль.
– Это же великолепно! – продолжала разглагольствовать Энн. – А вот у Тома не было никаких хобби, верно? Я думаю, увлечения делают мужчин более интересными. Если это, конечно, хобби!
– Что ты имеешь в виду, Энн?
– Сисси, это у него не хобби.
– А что же? – излишне громко спросила Сисси. – Боже милостивый, я не узнаю тебя сегодня! Может, проверить Брайана на детекторе лжи? Ты не записывала ваш разговор на скрытый диктофон, чтобы потом уличить его? Остается только исследовать его почерк!
Но Энн ничуть не обескуражило возмущение подруги.
– Почему бы это и не сделать, если мне удастся раздобыть его образец?
– Ну, уж в этом я помогать тебе не стану, – с сарказмом заметила Сисси.
– Послушай... У меня нет никаких доказательств, ты ведь знаешь... и быть не может. Но меня что-то в нем сильно смущает. Неуютно как-то с ним. Все эти часы, черт их возьми! Тик-так, тик-так! Ларчики, солонки, подносики... Конечно, вещицы замечательные, но не могу поверить, что такой мужик, как он, занимается этой чепухой. Сломанные часы... Механические игрушки и так далее! Ты знаешь, как вообще называется коллекционирование на жаргоне психоаналитиков?
Они уставились друг на друга: Сисси с возмущением, Энн – с самодовольной усмешечкой.
– И как же?
– Пробка в заднице.
– Что?!
Энн изобразила уморительную гримаску.
– Это значит, что он сдерживает свое дерьмо! Ты меня понимаешь, Сисси? Он не хочет от него избавиться. Он его копит.
– Бога ради, перестань молоть чушь!
– Вот именно, все это коллекционирование доказывает, что у него непроходимость в жопе. Или вот еще – его картинки. Все так аккуратно выписано. Ты помнишь? Каждая маленькая деталька, черточки, крестики, кружочки, винтики-гаечки... Он рисует предметы, придавая им человеческие черты. Но это не лица людей. Это – символ одиночества, злобы, закомплексованности... Я убеждена, что Брайан в душе очень жестокий и мелочный человек, вот так-то...
У Сисси лопнуло терпение.
– Отлично, Энн! Я теперь поняла, как ты себе все это представляешь. Но я смотрю другими глазами. Не думаю, что Брайан – гениальный художник, но рисует он отлично, и ему это нравится. Что же в этом плохого? Он симпатичный человек, мне он нравится, и я не понимаю, почему ты себя так ведешь!
– Он внушает мне опасения – вот и все, – тихо и необыкновенно серьезно сказала Энн. – И еще... я бы посоветовала тебе обождать с заключением брака.
– Я люблю его... – У Сисси сжалось сердце. – Мы уже назначили день свадьбы – сразу после Рождества. Я собираюсь выйти за него замуж, Энн. И ты мне не помешаешь!
Было уже больше часа ночи, когда Сисси и Брайан наконец добрались до его дома. Энн и Лэрри распрощались с ними, договорившись совершить еще один такой поход «как-нибудь потом».
Сисси ждала у порога, пока Брайан отпирал дверь и отключал сигнализацию. Она заметила, какой код он набрал на пульте: 2887. Такой же номер был у дома, где она воспитывалась в детстве.
Как только они вошли в дверь, раздался громкий и резкий вой сирены.
– О Боже!... Человеческое ухо неспособно выдержать эти децибелы! – воскликнула Сисси. – Брай, пожалуйста, отключи этот кошмар!
Брайан повернулся к металлической коробке на стене, отпер ее ключом и нажал кнопку. Вой тут же смолк.
– Твоя подруга Энн – просто женщина, и ничего более... – продолжил он прерванный разговор.
Сисси почувствовала резкие осуждающие нотки в его тоне.
– Она слишком много болтает и слишком любит задавать вопросы. Это у нее профессиональное, так она изучает людей. Надеюсь, ты на нее не слишком сердишься?
Брайан молча обнял ее за плечи.
– Я прошу тебя, пошли сразу наверх, ладно? Ты можешь еще немного задержаться?
Сисси замерла от внезапно нахлынувшей радости. Близость с Брайаном необъяснимо волновала ее все больше.
– Еще немного могу... – едва слышно сказала она, подумав об Ароне.
– Отлично. – Брайан наклонился и поцеловал ее в шею. – Я уже забыл твой зовущий запах. Мы не занимались любовью целую неделю.
Спальня Брайана, как и все остальные комнаты, была уставлена часами, антиквариатом и чернильницами. Кажется, здесь даже пахло стариной.
– А ведь я не понравился Энн, да? – неожиданно спросил Брайан, расстегивая сорочку.
Они не зажигали бра, в спальню проникал только свет от лампы в коридоре. В этом полумраке его лицо вдруг показалось ей необычно чужим...
– Конечно, нет, ты понравился Энн!
– А я в этом не уверен. Она задавала столько дурацких вопросов! Энн не верит, что я люблю тебя.
– Я думаю, ты ошибаешься. Просто у нее такая манера знакомиться. Она со всеми так себя ведет и всем докучает своими расспросами. – Сисси была расстроена и чувствовала себя как-то неуютно. Брайан верно угадал настроение Энн.
– Ты хочешь сказать: со всеми мужчинами? У нее их было, наверное, столько, что она уже не доверяет никому.
Сисси, которая начала было раздеваться, остановилась в полурасстегнутой блузке. Ей стало как-то неловко.
– Брайан!
– Хорошо-хорошо, Сисси, скажем так: твоя подруга Энн – не профессиональный психолог, а профессиональная одиночка. Она была замужем, кажется, дважды, и оба мужа от нее сбежали. А сколько у нее было любовников? И те тоже сделали ноги? А теперь она считает всех мужчин ублюдками и обманщиками. И чем сильнее становится эта ее уверенность, тем скорее они ее бросают. Она сама все рушит в своей жизни.
Сисси нервно пыталась, но никак не могла расстегнуть крючок на юбке. Хорошо хоть в полумраке он не заметил, как она покраснела.
– Энн – хороший человек, – она хотела защитить подругу. – Она лишь хочет...
– К черту ее! – оборвал он возражения Сисси. – Давай не будем больше о ней говорить. Лучше заберемся в постель, я мечтал об этом целую неделю.
Брайан каждый раз занимался любовью с ненасытной жадностью, только в постели он позволял себе не сдерживать свои эмоции. Его глубокие страстные поцелуи заставляли Сисси отключаться от реальности. Она чувствовала мир только кожей и слышала только свои крики во время оргазма да тяжелое дыхание Брайана...
Потом они утомленно лежали на спине, Брайан подложил свою руку ей под голову и готов был, она чувствовала, уже заснуть. Сисси повернулась на бок, чтобы все же поговорить об Ароне. Конечно, сейчас было не время для продолжения этого разговора. Сисси с усилием вышла из состояния приятного забытья.
– Брайан! – позвала она, играя пальцами с волосами на его груди и чувствуя, как напрягаются его тренированные мышцы. – Эй, не спи! Ты меня слышишь?
Сисси обожала эти мгновения после секса, когда возникало особое чувство близости и понимания, и боялась их испортить.
– Брай! – снова позвала она.
Брайан шевельнул губами и еле слышно что-то прошептал, находясь на грани между сном и бодрствованием. Сисси ничего не разобрала. Она поцеловала его в щеку и услышала только еще более глубокое дыхание.
Сисси слегка отодвинулась от него, чтобы лучше видеть его лицо. Рот у него был чуть приоткрыт, и Сисси чувствовала горячее дыхание Брайана. Во сне он выглядел ужасно уязвимым. Веки подергивались, разгоняя от глаз сеть морщинок.
Сисси знала, что на работе он был жестким, требовательным человеком, умеющим переживать поражения и не особенно ликовать по поводу побед. Но она больше любила его таким: умиротворенным, расслабленным, беззащитным. Ей казалось, что в такие минуты они еще больше сближались, он полностью открывался ей, а она начинала лучше понимать его.
Неожиданно Брайан резко дернулся во сне, как будто кто-то уколол его. Он взмок, заметался, выругался спросонья.
Сисси мягко погладила его по голове.
– Брайан! Успокойся, милый, – прошептала она и положила руку ему на грудь.
Он резко скинул ее руку и продолжал бешено бороться с кем-то. Дыхание стало тяжелым, слышались хрипы.
– Мама! Ма? – закричал он, и потом тише: – Мальчик... Мальчик не хотел этого делать. Папа! Нет, не надо, папа!..
«Ох, Брайан! Что с тобой, Брайан?» – забеспокоилась Сисси. Его тело сотрясалось как в эпилептическом припадке.
– Нет! Пожалуйста, не надо! Я не хочу! Папа, я не хочу! – он хватал ртом воздух.
Сисси уже приходилось видеть его в таком тяжелом сне. Что ему снилось? Какой ужас из прошлого провоцировал эти ночные мучения? Как-то раз утром она спросила его об этом, но Брайан тут же замкнулся. Он сказал, что ничего не помнит.
– Брайан, – Сисси нежно гладила и гладила его, как в детстве успокаивала заболевшего Арона. – Проснись, любимый! Пусть исчезнет этот кошмар!
– Нет!.. Нет!.. Пожалуйста!.. О Боже... Я молюсь... молюсь... Нет!..
Сисси стала трясти его сильнее.
– Брайан! Проснись!
– Боже... прости... нет... я не хочу... не надо, пожалуйста!.. я не хочу!.. сука! нет!..
Крики, всхлипы, ругань – все смешалось, речь стала нечленораздельной, судороги свели его тело. Кого он ругал? От кого защищался? Какой смысл гадать о чужом сне...
– Карающий меч! – снова выкрикнул Брайан, Сисси ясно расслышала эти слова. – Я не хочу этого делать, не хочу!.. Папа! Па!..
После этих слов Брайан затих, изнеможенно откинулся на спину. Дыхание медленно восстанавливалось. Он был совершенно мокрый.
– Сисси! – позвал Брайан, разбуженный ее прикосновением. – Это ты?
– Я! Конечно, я... Успокойся. Тебе приснилось что-то страшное? Не хочешь поговорить со мной об этом? Брайан, расскажи мне, что тебе снилось! Ты можешь сказать мне все. Я люблю тебя. Расскажи, пожалуйста...
– Нет... – прошептал он и отвернулся от нее.
Сисси лежала рядом с открытыми глазами, прислушиваясь к его дыханию. Она чувствовала себя ужасно одинокой. Брайан снова заснул, и ей казалось, что она теряет его.
Вдруг она поняла, что даже в постели они почему-то не были так близки, как ей хотелось бы. Какой-то внутренний барьер мешал ему раскрыться, что-то угнетало Брайана.
И так будет всегда?
Ей даже не хотелось об этом думать. У родителей Сисси был долгий и счастливый брак. И ей хотелось того же для себя.
