Текст книги "Музыка теней"

Автор книги: Джулия Гарвуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 7 (всего у книги 18 страниц)

Глава 22

Гилрой едва волочил ноги, поднимаясь по ступеням, и беспрестанно молился. Когда он поднялся на стену и огляделся, у него задрожали колени и ему пришлось прислониться к парапету, чтобы не упасть.

Боже, как их много! И все смотрят на него.

Голос его заскрипел, как ржавые дверные петли:

– Кто-то хотел меня видеть?

В его сторону направились двое горцев. Их длинные шаги быстро съели расстояние, разделявшее их. Гилрой вжался в стену и ждал. Еще один горец стоял на лестнице позади него. Кто-то подтолкнул его вперед.

– Это ты монах Гилрой? – спросил кто-то с верхней ступеньки.

Он поднял глаза. Два гиганта стояли плечом к плечу. Они были одинакового роста и обоих покрывали боевые шрамы. Гилрой несмело шагнул в их сторону.

– Я отец Гилрой.

Броди к заметил, что монаха бьет дрожь, а лицо покрыто мертвенной бледностью.

– Мы не причиним тебе вреда, монах, – сказал Бродик.

– Я вождь Макхью, – представился Кольм.

Гилрой кивнул:

– Да, вы с братом похожи.

– А я вождь Бьюкенен.

Монах нашел в себе силы улыбнуться, глядя на Бродика:

– Да, я знаю. Вы дикий Бьюкенен.

– Как ты назвал меня? – Он скорее удивился, чем разгневался.

– Она назвала вас диким Бьюкененом.

Бродик приподнял бровь:

– Кто назвал меня так?

– Леди Габриела, – ответил монах. – Разве вы не знаете, кто она? – Он поспешил объяснить: – Она дочь барона Джеффри из Уэллингшира, они родственники вашей жены.

Хорошее настроение Бродика испарилось. Ему все время напоминали о его английской родне. Это было унизительно.

– Мне нужно задать тебе несколько вопросов, – нетерпеливо сказал Кольм.

– Да?

– Насколько я понимаю, это ты ухаживал за моим братом, когда его принесли сюда?

– Нет, не я. Я не обучен врачеванию. Это отец Франклин выходил Лайама, а я помогал, чем мог. Его раны были ужасны, и признаю, к своему стыду, какое-то время я думал, что он не выживет.

Кольм кивнул.

– Кто привел его сюда?

– Я не могу сказать.

Кольм наклонил голову и некоторое время смотрел на Гилроя.

– Не можешь или не хочешь?

– Не могу. – Гилрой смотрел в глаза вождю, ведь он говорил правду. Он не мог сказать, потому что дал обещание леди Габриеле хранить тайну. Он не знал, почему она хотела сохранить в секрете свое участие в этой истории, но уважал ее волю.

Расспросы продолжались, но Гилрой понимал, что вождь Макхью не верит ему, потому что он возвращался к одному и тому же: как Лайам попал в аббатство.

– А кто-нибудь еще мог видеть, как Лайама сюда доставили? – спросил Бродик.

– Не думаю. Я старался сделать все, чтобы сохранить в тайне его пребывание здесь.

– Ты сам поднял его и занес в монастырь? – спросил Кольм, скрестив руки на груди в ожидании ответа.

Гилрой почувствовал себя дурно. Что ему делать? Чтобы сдержать данное обещание, ему придется соврать вождю. Как нехорошо. Жаль, он не может поговорить со своим исповедником, ведь он даже не мог сказать, какой именно грех он собирается совершить. Не смертный ли грех он берет на душу, или сие прегрешение ему простится? Нет, не может это быть смертным грехом, ведь не человека же он убил. И все же грех есть грех.

Гилрой попал в затруднительное положение и не знал, как из него выбраться.

– А что, если я скажу, что мог поднять его и занести внутрь?

Кольм посмотрел на Бродика:

– Он пошутил?

Бродик покачал головой:

– Похоже, что нет.

Гилрой спросил:

– А что, если я скажу, что не помню?

Кольм не скрывал своего раздражения:

– Ты не помнишь, как поднимал человека, который тяжелее тебя минимум вдвое? Такой подвиг не забывается.

Гилрой понурился. Он оставил попытки перехитрить их.

– Простите вождь, но больше я ничего не могу вам сказать. Я дал слово хранить молчание и сдержу его.

Кольм был вне себя.

– Ты дал слово человеку, который едва не убил моего брата?

– Нет, не давал. Я понятия не имею, кто были эти ужасные люди. Я бы не стал покрывать их, даже если бы они пришли ко мне на исповедь. – Он торопливо поднял руки. – И никто из них мне не исповедовался. Клянусь, я о них ничего не знаю. Я также не знаю, что случилось с вашим братом. Я лишь видел последствия их злодеяния.

Внимание Бродика привлек шум во дворе. Один из воинов Бьюкененов подозвал его:

– Там внизу неприятности.

Один из людей Макхью перегнулся через парапет.

– Ты должен взглянуть на это, вождь, – сказал он Кольму.

– Какое мне дело до англичан и их проблем? – спросил Бродик, подходя к парапету.

– Неприятности удочери барона Джеффри.

Глава 23

Габриела направлялась во внутренний двор монастыря. Она хотела как можно скорее закончить встречу и отправиться домой. Настоятель семенил следом, а она шла мимо келий, маленькой часовни и примыкавшей к ней пекарне. Она уже подходила к воротам, выходящим во двор, когда заметила женщину, наблюдавшую за ней. Габриела кивнула ей и улыбнулась, но ответа не получила. В выражении лица женщины сквозило отвращение, а маленькие, как у хорька, глазки источали ненависть.

Габриела от удивления остановилась как вкопанная. Несмотря на то что раньше они не встречались, Габриела все же догадывалась, кто это. Такое можно было ожидать только от Монро. Отец предупреждал ее, что клан Монро считает ее виновной в смерти своего вождя. Сама идея казалась ей нелепой. Она хотела подойти к женщине и объясниться, но та подобрала юбки и убежала прочь.

Настоятель в этот момент догнал Габриелу.

– Вы знаете эту женщину?

– Нет, не знаю, – ответила Габриела. – Она выглядела расстроенной.

– Да, это так. И расстроилась она, судя по выражению ее лица, из-за вас.

Габриела кивнула:

– Должно быть, она из клана Монро, я им не особо нравлюсь.

– О нет, леди Габриела, это не так.

– Не так? – спросила она, испытав облегчение. Ей не хотелось бы думать, что ее презирает целый клан. – Не всем Монро я не нравлюсь?

– О нет, всем, всем без исключения, – весело сказал настоятель. – Но эта женщина вовсе не из клана Монро. Я не припомню ее имени, хотя нас знакомили, но она из свиты одного из баронов. За последние дни я встречал столько людей, что не могу помнить их имена. Эти англичане все на одно лицо.

Чудесно, подумала Габриела. Не хватало еще враждовать со всем кланом.

– Мне наплевать на их мнение.

Настоятель жестом пригласил ее пройти во двор:

– Давайте, продолжим наш путь.

– Да, конечно, – согласилась Габриела. – Но вам вовсе не обязательно идти со мной. Уверена, у вас есть дела поважнее. Я предпочитаю встретиться с баронами одна.

Она прошла через арку и оказалась посреди жаркого спора. Она не сразу заметила двух баронов, поскольку площадь была заполнена людьми, и все они старались перекричать друг друга. Это был кромешный ад. Видимо, произошло что-то чрезвычайное, раз они спорят с таким пылом, подумала Габриела. Она встала в тени, дожидаясь, когда закончится перепалка.

Она осматривалась по сторонам, пытаясь понять, кто из присутствующих бароны. И тут дыхание у нее перехватило, она едва не потеряла сознание. Брат Лайама стоял на стене и смотрел вниз. Теперь он казался еще больше и страшнее, чем в первый раз, когда она увидела его на холме. И даже не рост делал Кольма Макхью таким ужасным, а его поза и каменное выражение лица. Это был самый пугающий человек, которого ей доводилось встречать.

Вождь рядом с ним также производил сильное впечатление. Его она тоже узнала. Это был дикий Бьюкенен.

Она подумала, что если станет смотреть на двух горцев и дальше, то растеряет свою решимость. Поэтому Габриела сосредоточилась на том, что происходило перед ней.

Наконец ее заметил один, затем другой, и толпа замолчала.

Барон Косуолд заметил ее раньше Перси. Он низко поклонился ей и протянул руку навстречу:

– Леди Габриела, как хорошо, что вы смогли присоединиться к нам. Мы уже встречались во дворце короля Иоанна. Уверен, вы помните меня.

Габриела не стала отвечать на его вопрос, а просто смотрела на него и молча ждала, когда ей объяснят цель этой встречи.

– Я говорю от имени короля, – заговорил он.

Она подошла к нему, и барон молча проклял дьявольское соглашение, которое заключил с Макенной. И о чем он только думал? Как он мог отдать ее другому? Она стала еще прекраснее.

Пока леди шла в центр двора, все хранили молчание.

Кольм Макхью наблюдал за перебранкой внизу с отвращением и любопытством. Что за глупость спорить о том, кто имеет право говорить первым! Когда крики вдруг стихли, ему стало интересно, что могло послужить тому причиной. И тогда он увидел ее. Она шла с высоко поднятой головой.

Барон Перси нарушил молчание.

– Миледи, я вижу, вы не помните Косуолда, – сказал он, подавляя смех. – Мы тоже с вами встречались, когда вы предстали перед королем Иоанном.

Зря Перси спросил, не помнит ли она о встрече с ним, потому как его ожидал тот же холодный молчаливый ответ, которого удостоился Косуолд.

– И Косуолд ошибается, – продолжил Перси. – Он не говорит от имени короля. Это я говорю от его имени.

Косуолд размахивал документом:

– У меня указ, подписанный королем Иоанном, он вверил в мои руки ваше будущее. У Перси нет никаких прав. Печать подтверждает, что я сейчас главный.

Перси не собирался упускать своего шанса.

– Как водится, барон Косуолд несет чепуху. Поскольку вождь Монро мертв, я решил, что вы вернетесь со мной в Англию, и там король Иоанн решит вашу судьбу.

Косуолд повернулся к Перси:

– Здесь всем известно, что вы задумали. Вы хотите взять леди в жены, не покидая стен аббатства. Но она с вами никуда не поедет.

– Нет, поедет! – вскричал Перси.

Габриела ушам своим не верила. Они что, оба спятили? Ее тошнило от них. Как они могли драться из-за нее так, будто она кусок мяса, брошенный псам? Она знала, что дело не в ней. Нет, все дело в Финнис-Флэт. Обоим баронам нужна эта ценная земля.

Несколько человек из кланов Макхью и Бьюкененов присоединились к вождям и смотрели со стены вниз. Но взгляд Кольма был прикован к женщине, ставшей эпицентром этой бури. Ему было интересно, что происходит у нее в душе. Однако Габриела умела скрывать свои чувства. Ее выдержка и королевское достоинство произвели на него впечатление.

Косуолд хлопнул в ладоши, чтобы обратить на себя внимание. Он повернулся к своим людям и кивнул им:

– Я решу все здесь и сейчас.

Толпа расступилась, и вождь Оуэн Макенна вышел вперед. Он кивнул кому-то. Затем увидел на стене Макхью и Бьюкенена и заметно напрягся.

– Ты посмотри, кто выполз из-под камня, – сказал Бродик. – Это же наш старый знакомый.

– Высокомерная свинья, – усмехнулся Кольм. Барон Перси не был знаком с вождем Макенной.

– Кто этот человек, который смеет вмешиваться в действо?

– Я вождь Макенна, и я согласился взять в жены леди Габриелу и принять ее приданое. Отныне Финнис-Флэт будет называться Долиной Макенны.

Косуолд самодовольно улыбнулся:

– Да, Финнис-Флэт будет вашей.

Наверху Кольм тут же отреагировал:

– Черта с два она будет твоей.

Бродик выпрямился.

– Мы не можем этого допустить. – Он посмотрел на Габриелу и удивился, почему она не протестует против такой наглости баронов. Она польщена или обижена?

Макенна подошел к Габриеле с теплой улыбкой на лице. Она не улыбнулась в ответ. Макенна подумал, что ее переполняют эмоции от такого внимания. В конце концов, она вот-вот станет женой влиятельного вождя. Уж точно более влиятельного, чем покойный Монро. Кроме того, Макенна куда симпатичнее. Женщинам нравятся красивые мужчины. Должно быть, она еще не поняла, какое счастье ей привалило.

– Вождь Макенна и леди Габриела поженятся до конца дня, – объявил Косуолд.

Толпа загудела.

– Макенна, у тебя нет прав на нее. Я Гарольд Монро, и скоро стану вождем клана. Я должен взять в жены эту женщину по праву первородства.

Толпа расступилась, чтобы дать ему дорогу. Габриела узнала мужчину. Он был рядом с разгневанной старухой на похоронах.

Монро подошел к ним, и Макенна бросил ему вызов:

– Ты не первенец вождя Монро. У него вообще не было сыновей. А посему ты не можешь говорить о праве первородства.

– Я первый сын его брата, – крикнул тот. – И коль мой дядя мертв, я требую руки леди Габриелы и права на Финнис-Флэт, которая отныне будет называться Долиной Монро.

Косуолд попытался взять ситуацию под контроль:

– Вы можете требовать чего угодно, но вы не получите ни ее, ни Финнис-Флэт.

– Долину Макенны, – поправил его Макенна. – С этого дня это Долина Макенны.

– Что за хитрости? – зашипел Перси на Косуолда. – Что за соглашение вы заключили с этим человеком? Он знает, что вы хотите забрать ее себе?

– Вы глупец, Перси.

Она не достанется никому из них, подумал Косуолд. Он давно отказался от притязаний на Габриелу. Король ставил на его пути одну преграду за другой, но Косуолду нужно было только золото. В этом и заключалась сделка с Макенной. Вождю достанутся девушка и долина, а Косуолд сможет расспросить ее. Он верил, что она знает о сокровищах Сент-Била. Не мытьем, так катаньем он выведает ее тайны.

На его счастье ни Перси, ни Макенна, ни даже король Иоанн не знали о существовании сокровищ. Вождь Макенна, эта жадная свинья, не сказал ни слова против, когда Косуолд заявил, что желает видеть Габриелу в любой момент. Вождя интересовала только Финнис-Флэт.

Косуолда не волновал тот факт, что Макенна может и не дожить до дня осуществления своей мечты. Если нужно, Косуолд приведет достаточно воинов, чтобы вырезать весь его клан.

Гарольд Монро не собирался так легко сдаваться. Ему пришлось кричать, чтобы его услышали:

– Я заявляю свои права наледи и Долину Монро!

Казалось, каждый в толпе имеет свое мнение и желает его непременно выразить.

Косуолд поднял руку, призывая к тишине. Но никто не обратил на него внимания.

– Барон Косуолд требует тишины! – выкрикнул оруженосец барона, Генри Уиллис, из-за спины хозяина, приправив свой приказ парой крепких ругательств.

Косуолд поморщился и повернулся, чтобы обжечь его взглядом.

– Не ори мне в ухо! – велел он.

Генри заскрежетал зубами. Он не любил, когда ему затыкали рот на людях, но еще больше не любил разочаровывать барона. Косуолд был его освободителем. Он спас его от виселицы, и Генри поклонялся ему, потому что барон сделал его важной персоной.

Генри знал, кем был раньше. Внешностью он не блистал: толстая шея, грубые черты, приплюснутое лицо, маленькие уши, толстые губы. Крохотные глазки. Но руки были большими. Большими и сильными. Видно, оттого, что он знал о своей непривлекательности, с лица его не сходило презрительное выражение.

Свою внешность он компенсировал своими дарованиями. Он мог свернуть человеку шею раньше, чем тот успевал опуститься на колени, и делал это не колеблясь, без всякой на то причины. В мире было всего несколько человек, которых он боялся, в том числе Косуолд. Генри знал, что Косуолд использует его самого и его подручных, Сирила и Малкольма, для самой грязной работы, но им хорошо платили и их уважали, даже побаивались.

Генри услышал, как засмеялся Малкольм, и ткнул его локтем под ребра. Поскольку Косуолд все еще смотрел на него, он сказал:

– Я не буду больше кричать, но, барон, если бы вы взяли силой то, что вам надо, было бы быстрее.

Барон все еще гневался.

– Мы оставили оружие за воротами, забыл? Если бы у меня был меч, я зарезал бы Перси.

– Я с радостью зарежу его для вас, – выпалил Малкольм. Наемник протолкался вперед, чтобы барон увидел его.

– Жаль, что вы не привели с собой больше людей. Даже без оружия вы показали бы Перси, у кого в руках настоящая сила. Кроме того, посмотрите на этих горцев, они ходят так, будто хозяева здесь. Их так много, что я со счету сбился, – сказал Генри.

– Они меня не интересуют, а их не интересуют наши дела. А вы двое помалкивайте, пока я не закончил. Я больше не нуждаюсь в ваших советах.

Малкольм и Генри поклонились в ответ:

– Да, барон.

Перси, как ни напрягал слух, не смог в таком гаме расслышать, о чем Косуолд говорит со своими людьми. Когда же Косуолд повернулся к нему, он крикнул:

– Вы ничего не будете решать здесь.

Перси кричит, словно пойманная в силок птица, подумал Косуолд.

– Я уже все решил.

Кровь прилила к лицу Перси.

– Я хочу ее – и получу что хочу.

С Габриелы было довольно. Она не могла более слушать ни слова из уст этих омерзительных болтунов.

– Прошу вас, минуту внимания.

Габриела говорила спокойным голосом, и потому лишь несколько человек, что стояли рядом, расслышали ее. Один из них закричал:

– Дама просит вашего внимания, барон.

Косуолд и Перси повернулись к ней. Макенна стоял между ними. Все трое улыбались, как влюбленные поклонники.

– К кому из баронов вы хотели обратиться? – пропел Перси.

– К обоим.

Все ждали ее слов. Габриела непременно выберет одного из них, и Косуолд был уверен, что она подчинится воле короля. Перси думал так же и тоже был уверен в себе.

– Да, леди Габриела? – сказал Косуолд.

– Похоже, произошло какое-то недоразумение, – начала она.

– Неудивительно, учитывая этот шум, который поднял Перси, – прервал ее Косуолд.

– Дайте ей сказать, – выкрикнул кто-то из толпы.

– Ладно, ладно. – Косуолд кивнул. – Так что вы хотели сказать, миледи?

– Я попытаюсь решить ваш спор. Сегодня я не выйду замуж ни за одного из вас.

– Но я согласился взять вас в жены, – сказал Макенна, пораженный ее отказом.

– Но я не дала согласия выйти за вас.

Он открыл от удивления рот и повернулся к Косуолду:

– Она может отказать?

– Не может, – выкрикнул тот. – Не усложняйте все, Габриела, ведь я говорю от имени короля…

Габриела отмахнулась от его помпезного заявления:

– Да, да, это я уже слышала. Несколько раз.

Она что, издевается над ним? Косуолд прищурился. Он не знал наверняка. С виду она просто ангел, и в голосе ее нет ни тени сарказма.

– Барон Косуолд ошибается. Это я говорю от имени короля, – настаивал на своем Перси.

Она обратилась к нему:

– И вы говорили это не раз. Позвольте, я задам вопрос вам обоим. Где был мой отец, когда принимались эти решения?

Ни один из них не мог ей ответить на этот вопрос.

– Вы специально дождались, пока он уедет, чтобы заявить об этой непристойности?

– Непристойности? – взревел Косуолд. – Да как вы смеете говорить со мной в таком тоне?

Перси также негодовал, а Макенна выглядел так, будто готов был ее ударить, но Габриела стояла на своем и не собиралась уступать.

Макенна хотел схватить ее за руку, чтобы поставить рядом с собой, но поднял взгляд на стену и увидел, что Макхью и Бьюкенен все еще там, наблюдают за происходящим. Он решил, что лучше не трогать ее, чтобы не устраивать сцен. Но позже, когда они останутся наедине, он научит Габриелу уважению.

– Леди Габриела, вы не вправе принимать решения, – сказал ей Перси.

– Совершенно с вами согласна.

Косуолд и Перси переглянулись.

– Согласны? – спросил Косуолд. – Тогда к чему этот шум?

– Решать действительно не мне, а моему отцу. Только он вправе определять мое будущее, и уж точно не вы.

– Значит, вы отказываетесь? – начал Макенна.

Боже, он такой же тупоголовый, как эти бароны, подумала Габриела.

– Позвольте мне выразиться максимально ясно. Мое будущее будет решать только мой отец.

– Вы пойдете против воли короля? – спросил Перси.

Она посмотрела ему в глаза:

– Я не знаю, какова воля моего короля. Лично мне он ее не изъявлял.

– Я говорю от имени короля! – вскричал Перси.

– Барон Косуолд сказал то же самое. Не знаю, кому верить. Дождусь отца, пусть он и решает.

Габриела поклонилась баронам и хотела уйти, когда ее остановил женский крик:

– Это издевательство! Она смеется над вами!

Исла подбежала к Косуолду. Он выглядел испуганным.

– Что ты делаешь? – зашипел он.

Исла не смела поднять на него глаза.

– Простите, что не сказала раньше, но я не могла, это ужасно.

– Кто эта женщина? – спросил один из приближенных Перси.

– Племянница барона Косуолда, – ответил тот.

– Исла, что на тебя нашло? – Косуолд схватил ее за руку и больно сжал запястье, шокированный ее поведением.

– Дядюшка, простите, что расстраиваю вас, но вы должны знать правду. Я не позволю ей унизить вас. – Хотя слез в ее глазах не было, она театрально всхлипнула. – Жениться на ней – позор для благородного мужчины.

– Почему? О чем вы говорите? – потребовал объяснений Перси. Он был скорее удивлен, нежели разгневан.

Исла ткнула пальцем на Габриелу и крикнула:

– Она… она шлюха!

Глава 24

На несколько мгновений воцарилась тишина. Затем толпу будто прорвало. Кто-то поддерживал Габриелу, кто-то осуждал.

Габриела молчала. Да и что скажешь на столь нелепое обвинение?

Перси жестом призвал толпу к тишине.

Голос Косуолда дрожал от негодования.

– Чтобы бросать подобные обвинения, надо иметь веские доказательства. – Его племянница разрушила все его планы, но игнорировать ее он не мог. – Исла, на каком основании ты опозорила леди Габриелу?

– То, что я сказала, правда.

– Говорите, – сказал Перси, – на каком основании вы сделали такое заявление.

Исла повторила громче:

– Потому что это правда.

В толпе зашептались.

– Откуда вам это известно? – потребовал объяснений Перси.

– Я видела ее, – сказала Исла.

Шепот стал громче.

– Продолжай, – велел Косуолд. – Говори, что ты видела.

– Дело было ночью, три дня назад, меня разбудил какой-то шум. Я открыла дверь, чтобы посмотреть, что случилось. Эта женщина, – она указала на Габриелу, – крадучись свернула за угол. Меня снедало любопытство, и я пошла следом за ней, в некотором отдалении, чтобы она меня не заметила.

– Как ты могла что-нибудь видеть в темноте? У леди была свеча?

Поколебавшись, она выпалила:

– Ярко светила луна.

– И куда привела тебя леди Габриела? – спросил Макенна.

– Она остановилась перед дверью и постучалась. Я стояла за колонной. Дверь открыли, она посмотрела по сторонам и зашла в комнату.

– А вы видели, кто открыл дверь? – спросил Перси.

Исла снова понизила голос:

– Мужчина.

– Ты его знаешь? – спросил дядя.

– Нет, – сказала Исла. – Но я видела его на званом обеде в тот день. По-моему, это посол Франции.

Перси подозвал свою свиту:

– Найдите его и приведите сюда.

Один из свиты тут же ответил:

– Он уехал еще вчера.

Макенна проявил нетерпение.

– Если было темно, как ты могла узнать мужчину? – спросил он у Ислы. – Может, это был ее отец. Может, это вообще был не мужчина, а ее служанка. – Если обвинения Ислы подтвердятся, его план рухнет. Он чувствовал, как Долина Макенны уплывает из рук.

Уверенность Ислы росла.

– Это был мужчина, – решительно заявила она.

Макенна внимательно вглядывался в лица людей. Ему нужно было знать, какова их реакция. Подняв голову, он увидел ухмылки на лицах Макхью и Бьюкенена. Что именно они слышали? Его репутация могла пошатнуться. Если он хочет выйти из ситуации победителем, надо быстро соображать.

Он бросил на Ислу насмешливый взгляд и произнес:

– Уверен, дитя, твои мотивы благородны, но ты ошиблась.

– Не ошиблась, – ответила Исла дерзко. – Я видела, как она выходила из комнаты. Волосы ее были распущены, платье расстегнуто. Мужчина подошел закрыть дверь, на нем не было рубашки.

– Это ложь! – воскликнула Габриела. – Не знаю, почему эта женщина клевещет на меня.

– Это правда! – вскричала Исла. – Я видела тебя, ты отдалась мужчине.

Толпа взревела, Макенне не сразу удалось угомонить ее.

– Выходит, – сказал он Исле, – твое слово против слова леди Габриелы.

Почти все закивали. Только в окружении барона Косуолда люди знали, что Исле нельзя доверять.

И тут заговорил человек за спиной вождя Макенны:

– Эта женщина говорит правду.

Все повернулись на голос. Вперед вышел молодой монах. Голову его покрывал капюшон, руки он убрал в широкие рукава монашеского одеяния.

– Я как раз закончил ночную молитву и вышел из часовни, когда увидел, как кто-то крадется мимо келий, где гости не останавливаются. Сначала я не мог разглядеть лица, но потом при свете факелов увидел, что это леди Габриела. – Он посмотрел на изумленную Ислу и добавил: – Леди Исла не врет.

– Она шлюха!

– Ее негоже брать в жены!

Габриела не могла вымолвить ни слова. Ей казалось, что ее сбросили со скалы, а внизу уже ждет стая голодных волков, чтобы разорвать ее на части. Ее осудили и прокляли.

Она попыталась найти в этом безумии какой-то смысл. Как могло такое случиться? Должно быть, в Ислу вселился бес. Но как же монах? Почему он подтвердил слова Ислы?

Лайам. Боже, все дело в Лайаме! Монах мог видеть ее, когда она шла навестить больного. Но она никогда не покидала своих покоев одна, только в сопровождении телохранителей, по крайней мере одного. Но он всегда шел впереди, а монах, похоже, увидел ее, когда стражник уже скрылся из виду. Это единственное объяснение.

Если она попытается сказать что-нибудь в свое оправдание, то никто не поверит, что помыслы ее были чисты.

Ее обвинили двое. А этого достаточно, чтобы считать ее вину доказанной.

– Вам нечего сказать в свое оправдание? – взревел Косуолд.

Она отказалась говорить что-либо. Толпа уже вынесла вердикт.

Она поклялась никому не говорить о своем участии в судьбе Лайама. Они не знают, что она убила человека в Финнис-Флэт. А если это вдруг раскроется, что будет с ней и ее людьми? Она ничего не могла сделать, чтобы прекратить этот кошмар, и едва сдерживала слезы.

Гнев барона Косуолда по отношению к племяннице поутих. Мотивы Ислы ясны. Она лишь пыталась спасти его от позора, которого было бы не избежать, если бы всплыла правда о леди Габриеле. А это было лишь вопросом времени. Даже если бы монах промолчал, вождь Макенна пришел бы в бешенство, узнав, что его невеста не девственна. Конечно, Исла могла найти более подходящее время, но она лишь пыталась защитить его.

Вопрос о будущем Габриелы отпал сам собой. Всего минуту назад четверо мужчин добивались ее руки, но теперь все изменилось. Кому она теперь нужна? Кто возьмет в жены порочную женщину?