Текст книги "Музыка теней"

Автор книги: Джулия Гарвуд

сообщить о нарушении

Текущая страница: 16 (всего у книги 18 страниц)

Глава 45

Габриела и в самом деле вышла замуж в тот же день.

Церемония прошла в главном зале перед камином. Не было никакой помпезности в браке между принцессой из Сент-Била и влиятельным шотландским вождем. Все произошло быстро и без лишнего шума. Несмотря на то что снаружи и так ничего не было видно, Габриела настояла, чтобы окна, выходившие во внутренний двор и на озеро, были занавешены тяжелыми шторами. Она не хотела, чтобы посол или Джоанна видели церемонию.

Поскольку Бродик был единственным родственником Габриелы на церемонии, ему пришлось вести ее под руку и давать свое согласие на брак, когда отец Гилрой спросил о таковом. Лайам и телохранители Габриелы стали свидетелями.

Габриела нервничала, и когда монах попросил их взяться за руки, пальцы ее дрожали. Отец Гилрой начал читать молитву, и Габриела наконец поняла, что происходит. Колени ее подогнулись, дыхание перехватило. Свершалось таинство, теперь она принадлежит Кольму до конца своих дней.

С изумлением смотрела она, как Кольм накрывает их сплетенные пальцы тартаном клана. Он смотрел ей в глаза, когда произносил клятву, но она не понимала ни слова из того, что он говорит. Она вдруг забыла гэльский. Но настала ее очередь произносить клятву. Габриела зашептала слова на языке своей матери. Отцу Гилрою пришлось остановить ее и попросить начать заново.

– Я не понимаю, что вы говорите, принцесса Габриела, – пояснил он.

Она, впрочем, и сама не понимала. Она пообещала что-то Кольму, но никак не могла вспомнить, что именно. Кажется, она обещала быть верной и любящей женой и чистить его конюшню до конца своих дней.

Габриела в замешательстве посмотрела на священника. Лицо его ничего не выражало, и это был хороший знак.

«Во веки веков, пока смерть не разлучит вас».

С клятвами и молитвами было покончено, благословение получено. Габриела расслабилась, когда Кольм поцеловал ее. Она перестала дрожать, страхи ушли.

– Объявляю вас мужем и женой, – произнес отец Гилрой.

Поздравляли их приглушенными голосами. Телохранители откланялись и по настоянию Габриелы присоединились к празднованию во дворе. Кольм позволил Лайаму поцеловать ей руку, а Бродику удалось даже прижать ее к груди.

– Надо отметить свадьбу, – сказал Лайам.

– Какое милое предложение, – пробормотала она. – Но пожалуй, в другой раз.

Она схватила священника за руку и потащила вниз по лестницам, наставляя по пути, что он должен сказать послу.

– Вы поведаете послу, что обвенчали нас, но…

Кольм остановил ее, поймав за талию и прижав к себе.

– Я сам позабочусь об этом. Нет надобности в спешке.

Она не могла согласиться с ним, ведь она пообещала послу предъявить доказательства. Он наверняка заподозрит что-нибудь, если ему придется долго ждать. Она поклонилась:

– Как вам будет угодно.

Лайам рассмеялся, а Бродик поинтересовался, что рассмешило его. Лайам с радостью объяснил:

– Если Габриела говорит «как вам будет угодно», это значит, что она не согласна и сделает все с точностью до наоборот. Она думает, что ей удается таким образом заговорить Кольму зубы, но мы-то давно уже поняли, что к чему.

Бродик кивнул.

– «Да» значит «нет», а «нет» значит «да»? – Он хлопнул Кольма по плечу: – Тебе повезло. Моя даже не пытается мне заговаривать зубы, она просто не слушает меня.

Кольма, похоже, нисколько не смущало ее упрямство, ему даже нравилось это качество его благоверной.

– Вождь Макхью, так мне идти к послу? – спросил Гилрой.

– Останешься здесь, – велел Кольм.

– Но когда я с ним все же увижусь, что мне ему сказать?

– Скажешь правду, – ответил Кольм. – Только не заикайся о том, когда прошла церемония.

Отец Гилрой до сих пор сжимался от ужаса, когда вождь хмурился, однако виду не подавал.

Лайам все же настаивал на тосте за новобрачных. Он сбегал в погреб и принес кувшин вина. Наполнив кубки, пожелал молодоженам долгой и счастливой жизни.

– И как ты и говорила, Габриела, за идеальный брак, – добавил он.

Габриела была озадачена. Она не могла припомнить, чтобы когда-нибудь говорила об идеальном браке.

– Кольм, разве я говорила что-то подобное, когда произносила клятву? – спросила она. – Если так, то мне очень жаль. Наш брак не будет идеальным. Я также не могу обещать, что из-за меня не будет проблем. Вы только посмотрите, что я натворила в день свадьбы. Я не солгала послу, но ввела его в заблуждение. Да и весь ваш клан тоже.

Кольм не мог понять, что ее тревожит.

– Ложь, проблемы? Ты уже стала Макхью, – рассмеялся он, поцеловал ее и уже серьезно добавил: – Скажи, что подарить тебе на свадьбу. Проси все, что хочешь.

Ей не пришлось думать долго.

– Хочу, чтобы вы построили часовню для отца Гилроя. Она должна быть готова к первой годовщине нашей свадьбы.

Гилрой был приятно удивлен ее заботой и прозорливостью. Кольм нисколько не удивился такой просьбе.

– Сделаем. Что-нибудь еще?

– Для меня важны традиции, – сказала Габриела. – Поэтому подарите мне то, что мой отец подарил на свадьбу моей маме.

– И что он ей подарил?

– Скоро узнаете.

Посол и епископ ожидали Габриелу. Но вместо Габриелы появился Кольм.

– Леди Макхью сказала мне, что тебе нужны доказательства того, что она моя жена. Но ведь она сказала тебе об этом, не так ли?

– Да, вождь, но, с другой стороны…

– Да тебя убить мало за то, что ты считаешь мою жену обманщицей.

– Что вы, что вы, я вовсе не считаю так. Но кто-нибудь может подумать…

– Моя жена не лжет.

– Да, вождь. Она говорит только правду.

Габриела прижалась к Кольму. Она смотрела только на посла и не видела, здесь ли еще Джоанна. Оставалось лишь надеяться, что та не станет скандалить. Вперед вышел отец Гилрой.

– Мне доподлинно известно, что вождь Макхью и леди Макхью поженились. Я лично совершил священное таинство обряда. Слышал их обеты и благословил на брак. – Он театрально вознес глаза к небу и сказал: – Разрази меня гром, если я лгу. – Выждав несколько секунд, он добавил: – Пусть Господь меня накажет.

Епископу не терпелось отправиться в обратный путь.

– Я подтвержу правдивость твоих слов. Итак, дело решено. А теперь давай отправимся в аббатство.

Посла такой ответ удовлетворил.

– Что ж, быть посему. Финнис-Флэт принадлежит вам, вождь Макхью.

– Это что, теперь нашему вождю принадлежит сокровище Сент-Била, – сказал отец Гилрой. Ему казалось очевидным, что двух мнений насчет его слов и быть не может, достаточно было взглянуть на красоту Габриелы.

Габриела покраснела.

– Я сей же час разошлю по кланам гонцов, дабы они объявили всем, что с принцессы Габриелы сняты все обвинения, – сказал посол. – А также, что ее приданое перешло вам, вождь Макхью.

– У вас есть власть на то? – спросил отец Гилрой.

– Конечно, есть.

Минутой позже посол с епископом откланялись. Габриела с облегчением вздохнула. Теперь можно расслабиться. Во всяком случае, так ей казалось.

Но тут она вспомнила, что впереди первая брачная ночь.

Люди клана Макхью не спешили расходиться, им было что отпраздновать. Вождь вернулся с победоносной войны против Макенны, владения их расширились, включив в себя вожделенную Финнис-Флэт, а их вождь нашел себе жену. Отец Гилрой не уставал напоминать им, что они благословлены. Гости разошлись ближе к ночи. Столы и скамьи отнесли в башню.

Лайам и Кольм проводили Бродика до конюшни, ему пора было возвращаться домой.

– Учти, с кланом Макенны ты не покончил, – сказал Бродик Кольму. – Они плодятся быстрее крыс, скоро изберут вождя, и будет тот не лучше Оуэна, ты уж поверь. Надеюсь, смерть его была ужасна.

– Ужасна, – едва слышно проговорил Кольм.

– Вы нам союзники, они и к вам придут, – напомнил Лайам.

Конюх подвел Бродику лошадь.

– Твой долг уплачен, – сказал вождь Бьюкенен Кольму. – Остался еще один.

– Что еще за долг?

– Я подарил тебе Габриелу.

– Ты мне навязал ее силой, – сухо заметил Кольм. – Но я тебе за это благодарен.

– Вернуть долг будет несложно.

– Говори, чего ты хочешь.

– Отдай одну из ваших дочерей за моего сына.

– Церковь не даст вам благословения, – сказал Лайам. – Ведь вы с Габриелой в родстве.

– Но не по крови, лишь по браку. Союз сей будет правомочен, а дочь твоя придет ко мне с большим приданым.

Кольм рассмеялся:

– Хочешь получить Финнис-Флэт?

– Угадал.

– Ты получишь Финнис-Флэт, когда жена подарит мне дочерей, ну а твоя родит сыновей.

– Придется подождать, – сказал Бродик. – Но я тебя уже опередил, Джиллиан под сердцем носит дитя, а ты не можешь с Габриелой лечь еще… пять месяцев, насколько я помню.

– Да, именно столько я думал выждать, но…

– Думал? Ты забываешь о репутации Габриелы.

– О том, что она непорочна, весть дойдет своим чередом. Да и посол, если не обманет, пошлет гонцов по кланам.

– На это нужно время, – заметил Бродик. – Ты обещал ей шесть месяцев, Кольм.

– Если Габриела скажет, так тому и быть.

Бродик и Лайам рассмеялись.

– Получится ли продержаться? Она красива, как и моя жена, – сказал Бродик.

– Получится ли? Да я более дисциплинированный, чем вы все, вместе взятые.

Кольм направился к крепости, а Лайам и Бродик смотрели ему вслед.

– Что скажешь? – спросил Бродик.

– Мой брат человек упрямый и дисциплинированный. Скажу, что передумает он не раньше чем через день.

– Не позднее чем через час.

Глава 46

Ожидание было мучительным. Габриеле казалось, что прошло уже полночи, когда она наконец вымылась и привела в порядок волосы. Ванну вынесли из ее комнаты, постелили новые простыни, в камин добавили пару поленьев.

Минуты шли как часы. Волосы все еще были влажными, значит, времени прошло не так уж много, но ей казалось, что целая вечность.

Габриела надела белую сорочку, расшитую золотыми и серебряными нитями. Она хотела надеть синее платье, но оно было мятым. Она села у огня и стала расчесывать волосы. В комнате было тепло и уютно. День был напряженным, но Габриела не устала.

Ну где же Кольм?

Он сказал, что не может дождаться, когда она будет принадлежать ему. Правда, свадьба состоялась несколько раньше, чем он рассчитывал, но ведь они теперь муж и жена. Неужели он передумал?

Каждый звук вызывал в ней страх и предвкушение. Она все расчесывала и расчесывала волосы, стараясь думать о приятном. Погода сегодня была чудесной, и мясной пирог удался.

Что могло задержать его? Неужели нужды клана для него важнее, чем она? Даже в такую ночь?

Ей не терпелось покончить с этим. Она достаточно знала о близости между мужчиной и женщиной, чтобы сгорать от любопытства и в то же время бояться.

Она сравнивала это ощущение с вывихнутым в детстве пальцем. Она упала с камня и повредила палец. Отец знал, что делать, и, попросив Стивена держать ей руку, рывком вставил палец на место. Боль тут же ушла. Ей было страшно, но когда все закончилось, она знала, что бояться больше нечего.

Насколько она знала, с близостью так же: страшно, больно, позабыто.

Она отложила гребень. Волосы почти высохли.

Неужели Кольм забыл о ней?

Надо думать только о приятном, не взвинчивать себя.

Кольму понравился ее подарок, он даже удивился, когда увидел соль. Габриела вдруг вспомнила, что не сказала ему о главном: на следующий год придет еще один груз соли, и его клан будет обеспечен на долгое время. Соли будет так много, что ее можно будет обменять на зерно.

Неужели она ничего для него не значит?

Габриела чувствовала, как ее захлестывают эмоции. Быть может, Кольм говорил ей, что она нужна ему, только из жалости? А она поверила. Нет, решила Габриела, он не мог так поступить. Кольм прямой и кристально честный. Он не стал бы лгать из жалости.

На глаза ей навернулись слезы. Еще немного, и она разрыдается. Она редко плакала, но потом долго не могла успокоиться.

Как смеет Кольм обращаться с ней подобным образом? Кольм дал ей свое имя и свою защиту и ничего не попросил взамен. Габриела не могла на него злиться. Он обошелся с ней грубо, но не жестоко.

Мысли ее переключились на королевского посла. Его недоверие причинило ей боль. С другой стороны, он всего лишь исполнял волю короля и, если честно, был неплохим малым. Нельзя во всем винить его.

Джоанна. Вот стерва! Неужели она думала, что достаточно просто заявить во всеуслышание, что она собирается замуж за Кольма? Чего она ждала? Что Габриела отступится? Или струсит? Стерва! Желчная стерва!

Слез как не бывало. Если бы Джоанна вошла сейчас в комнату, Габриела просто выцарапала бы ей глаза. Представив себе эту картинку, Габриела улыбнулась.

Вот так-то лучше.

В коридоре раздались шаги.

Кольм. О Боже, наконец-то!

Она вскочила на ноги, затем села, затем снова вскочила. Может, встать у камина? Или сесть на край постели? Может, он ожидает увидеть ее под одеялом?

Габриела решила дождаться его, стоя у камина.

Страшно, больно, позабыто…

Кольм постучался в дверь, выждал секунду и вошел. Увидел Габриелу и обомлел, до того она была хороша.

Угли в камине позади нее делали ее одеяние полупрозрачным. Он видел все изгибы ее безупречного стана.

Он не мог уйти от нее в эту ночь. Да и ни в какую другую тоже.

Чего она боится? Ведь она знает его, знает, что он не сделает ей больно. Но вот страх растаял.

В таком освещении и в такой маленькой комнатке Кольм казался великаном. Она заметила, что у него мокрые волосы, на теле, которое покрывала лишь накидка из тартана, все еще виднелись капли воды. Значит, он ходил к озеру ополоснуться. Так делали многие жители клана. Он был великолепен.

Она желала его и сама сделала первый шаг.

– Ты хоть знаешь, как ты прекрасен? – прошептала она.

– Я об этом и не думаю, – сказал он. – Когда ты узнаешь меня получше…

Габриела сделала еще один шаг ему навстречу. Кольм забыл, что хотел сказать. От нее пахло полевыми цветами, и он страстно желал ее.

Она обвила его шею руками и прошептала:

– Я и так знаю тебя. Ты мой покровитель.

Кольм медленно снял с нее сорочку. Щеки Габриелы зарделись, но не от смущения. Она не закрылась от него руками. Кольм обнял ее и крепко поцеловал. Тело ее было мягким, а кожа шелковистой. Поцелуй их длился столько, сколько Кольм мог сдерживать свою страсть.

Он подхватил ее на руки и отнес на постель, после чего скинул свои одежды и оказался над ней. Габриела ахнула, когда его кожа коснулась ее кожи.

Кольм хотел познать каждый дюйм ее тела. Он начал целовать ее губы, затем спустился ниже, к шее. Он вдыхал нежный аромат ее тела и слышал, как бьется ее сердце. Кольм целовал ее груди и ложбинку между ними. Рука его обхватила Габриелу за талию.

Ее ответные поцелуи становились все более пылкими.

Пальцы Кольма подобрались к ее лону, и он почувствовал, как сначала Габриела напряглась, но затем расслабилась.

Вскоре она застонала от наслаждения, сладкая мука становилась невыносимой. Она впилась ногтями в его спину.

Больше Кольм ждать не мог, он вошел в нее, и она выгнула спину, вскрикнув от боли. Он прошептал ей на ухо несколько ласковых слов, и Габриела успокоилась.

Боль быстро прошла, уступив место наслаждению, и она стала двигаться с ним в одном ритме. Движения Кольма становились все быстрее и энергичнее. Вдруг она почувствовала невыразимое блаженство и ощутила, как он изливает в нее семя.

Они долго лежали без движения, тяжело дыша. Никогда еще Габриела не испытывала ничего подобного, ей казалось, что сердце сейчас выскочит из груди.

Она знала, что мужу было так же хорошо, как ей. Это нетрудно было понять. Он лег рядом с ней, обнял ее и прижал к широкой груди. Ей было так хорошо рядом с Кольмом.

Она любила этого мужчину.

Глава 47

Какое-то время они лежали молча, наслаждаясь близостью. Первой нарушила молчание Габриела:

– Кольм?

Он зевнул.

– Да?

– За что ты ударил Лайама? Помнишь, там, у аббатства?

– Помню. Сам он идти не мог, а взвали я его на плечо, это было бы для него унизительно.

– Тебя послушать, получается, что поколотить брата – это акт милосердия?

– Выходит, что так.

Она думала уже о другом. Несколько минут она молчала, после чего спросила:

– Ты любил Джоанну, когда был помолвлен с ней?

– Нет.

Он не считал нужным что-либо объяснять. Они лежали молча еще какое-то время, пока Габриела не прошептала:

– Скоро прибудет еще соль. Я забыла тебе сказать. Когда принесут последний сундук, твои кладовые будут забиты солью.

– Это хороший подарок, – сказал он. – У нас соль на вес золота.

Габриела сменила тему:

– А те двое, что хотели убить Лайама в аббатстве, их тоже послал Макенна?

– Да. Видимо, они были из числа наемников. Похоже, Макенна нанял всех выродков, каких смог найти.

– Мне жаль, что моим телохранителям пришлось их убить.

Он улыбался в темноте.

– Спи, Габриела, тебе нужно набраться сил.

– Ты расскажешь мне, что случилось с людьми, напавшими на Лайама?

– Нет.

– Еще один вопрос, последний. Из Уэллингшира привезут статую святого Била, которая принадлежала моей матери. Это традиция. Статуя довольно большая. Не возражаешь?

– Нет, если ты не собираешься водрузить ее у постели. А теперь спи.

– Мне поцеловать тебя, пожелав спокойной ночи?

– Не искушай. Тебе сейчас надо поспать.

Блеск ее глаз возбудил Кольма, и он не удержался. Во второй раз он не был столь нежен. Он понял, как доставить жене удовольствие…

Когда все закончилось, он приподнялся над ней на локтях и внимательно посмотрел на нее:

– А теперь спи.

На сей раз Габриела кивнула и закрыла глаза.

Глава 48

Начиная с событий в замке Ньюэлл, жизнь Косуолда превратилась в сплошное мучение.

Его уже тошнило от необходимости демонстрировать королю свою покорность, но деваться было некуда. Иоанн не мог простить ему выходку Ислы. Когда Косуолд попытался напомнить, что это Перси втянул Ислу в заговор и практически вынудил ее солгать, король Иоанн справедливо заметил, что Исла его племянница и, следовательно, Косуолд несет за нее ответственность. К тому же Перси и без того понес наказание. Его лишили титула и земель и заточили в темницу. А чтобы Исле неповадно было впредь плести интриги, ее заточили вместе с Перси.

Косуолд понимал, что его главная задача – вновь добиться расположения Иоанна. У короля ужасный нрав, что бы ни случилось, он во всем винил Косуолда. Барон из кожи вон лез, чтобы угодить королю. Везде сопровождал Иоанна, был у него мальчиком на побегушках. В результате король сменил гнев на милость. Ему нужен был собеседник, чтобы рассказывать об очередных баронских женах, которых ему удалось соблазнить.

Косуолд был рядом, когда прибыл гонец с хорошими новостями: леди Габриелу все же удалось найти. Ее держат среди горцев в крепости клана Макхью. Иоанн возликовал. Это давало ему возможность примириться с бароном Джеффри, да и с остальными тоже.

Прежде чем отправить посла к Макхью и огласить свою волю леди Габриеле, король вызвал его и дал четкие указания. Косуолд снова был рядом и все слышал. Король объяснил Косуолду, что он выбрал именно этого посла, поскольку тот обладает прекрасной памятью и может слово в слово повторить любое послание. Выразив королю свое восхищение его мудростью, Косуолд осмелился напомнить ему, что сам недавно вернулся из Северного нагорья и может дать дельный совет.

– Путь в земли клана опасен. Горцы враждебно относятся ко всем чужакам, – сказал Косуолд. – Пусть посол остановится в Арбейнском аббатстве и продолжит путь в сопровождении свиты. Монахи охотно согласятся за вознаграждение. – Заметив, что король недоволен, Косуолд торопливо добавил: – Я готов лично помочь, в меру своих сил.

– От помощи не откажусь, Косуолд. Вы будете платить мне вдвое больше налогов, – сказал король. – Платите монахам, раз вам так хочется, это не моя забота. Главное, чтобы посол добрался до места целым и невредимым.

Косуолд нагрузил повозку дюжиной бочек с лучшим вином, которое можно купить за деньги, и отправил его в аббатство. Затем испросил у государя разрешение уехать домой, дабы проследить за сбором урожая зерна. Король разрешил.

Косуолд спешно собрал своих людей и отправился в Арбейнское аббатство. Он отобрал лучших солдат, и, несмотря на малочисленность, его отряд представлял собой грозную силу. Он не хотел рисковать. На просторах Северного нагорья люди часто бесследно исчезали. Косуолд все еще рассчитывал получить информацию от наемников, которых он отправил в клан Макхью подтвердить личность Габриелы. Он подозревал, что они вообще не ездили к Макхью, присвоив все содержимое сундуков.

Монахи Арбейнского аббатства как раз начали вечернюю молитву, когда их прервал громкий стук. Настоятель поспешил к воротам, раздраженно покачивая головой.

Монахам, отправившимся в земли Макхью, еще не пришло время возвращаться. Они задержатся в пути из-за епископа. Он гостил в аббатстве, когда прибыл посол из Англии. Услышав вести для леди Габриелы, он вызвался сопровождать посла, поскольку ему нечасто доводилось доставлять добрые вести от английского короля. После визита монахи должны были сопроводить епископа в его резиденцию, что отнимало у них лишних два часа. Они не могли вернуться так рано.

Настоятель сдвинул засов и со скрипом открыл створку. Увидев, кто пожаловал, он открыл ворота шире и с удивлением спросил:

– Что снова привело вас в Арбейнское аббатство?

Барон Косуолд прошел во двор в сопровождении одного из своих помощников по имени Сирил. Он повернулся к нему и велел разбить лагерь у стен монастыря. Лишь после этого барон обратился к ничего не понимающему настоятелю.

– Я пришел от имени короля Иоанна, – объявил он.

– Зачем? – спросил настоятель.

У Косуолда были припасены объяснения.

– Король отправил посла с важным сообщением во владения Макхью. Я слышал, что в Северном нагорье неспокойно, – соврал Косуолд, – и, опасаясь за жизнь посла, я собрал небольшую армию, чтобы обеспечивать его безопасность.

Косуолд не знал, что попал в точку, поскольку не слышал о том, что случилось с Макенной. Настоятель проводил барона в зал.

– Уверен, с послом ничего не случится, барон, но чтобы вы убедились сами, приглашаю вас дождаться его возвращения здесь. Я попрошу поваров приготовить вам ужин. Располагайтесь, чувствуйте себя как дома, в любую минуту я к вашим услугам.

Настоятель ушел, чтобы отдать распоряжения насчет нежданного гостя. Когда после полуночи вернулись уставший посол со своими людьми, Косуолд встречал их.

Посол удивился, увидев барона.

– Король дал для меня какие-то новые указания? – спросил он.

– Нет, – ответил Косуолд. Он придвинул к столу стул и предложил послу присесть. – Король доверяет вам и понимает, насколько важную миссию вы выполняете. Ваша безопасность много значит для него. А поскольку желание короля для меня закон, я здесь для того, чтобы выступать гарантом вашего благополучного возвращения. Присаживайтесь, выпьем вина, откушаем сыра, и вы расскажете мне о своих приключениях. Правду ли говорят, что Макхью дикие и свирепые люди? Как поживает леди Габриела? Она все так же прекрасна?

Послу льстило внимание барона, и он с радостью поделился своими впечатлениями. После второго кубка он немного захмелел, и беседа потекла свободно.

– Хотите, я слово в слово передам вам все, о чем там говорили?

– Нет-нет, увольте. – Косуолд всплеснул руками. – Приберегите доклад для короля. Мне гораздо интереснее узнать, что за люди эти горцы.

– Королю я не собираюсь рассказывать все слово в слово. Он только желает знать, приняла ли леди Габриела его извинения и Финнис-Флэт в подарок. – Он сделал глоток вина. Косуолд ждал, нетерпеливо барабаня пальцами по столу. – Леди Макхью все так же хороша. И похоже, вполне счастлива. Люди ее клана рады были услышать, что Финнис-Флэт теперь принадлежит их вождю. Они…

Косуолд перебил его:

– Леди Макхью? Вы хотели сказать – леди Габриела?

– Теперь она леди Макхью. Она вышла замуж за вождя Макхью, ох и свирепый воин, скажу я вам. У меня сердце в пятки ушло от одного его взгляда.

Посол попивал вино и рассказывал о впечатлениях от Макхью. Он не заметил, как расстроился его собеседник. Услышав, что леди Габриела и Макхью прекрасная пара, Косуолд с такой силой сжал кубок, что край стал продавливаться под его пальцами. В горле встал ком. Он опоздал. Габриела снова ускользнула от него. Лишь усилием воли он сдержал свои эмоции. Неужели и сокровища потеряны навсегда?

Как только посол умолкал, Косуолд снова наполнял его кубок. Вина было выпито уже немало, и язык у посла стал заплетаться, а веки отяжелели.

– Что-то меня в сон клонит, – признался он и стал подниматься.

Но Косуолд предложил ему еще сыра и хлеба.

– На сытый желудок лучше спится, – сказал барон, широко улыбаясь, и посол потянулся за едой. – Что еще слышно? – спросил Косуолд. – Макхью живут довольно замкнуто. Очень интересные люди, – добавил он, чтобы посол не почувствовал никакого подвоха. Впрочем, он сомневался, что наутро посол будет в состоянии вспомнить разговор.

– Пока я ждал леди Макхью, мне предложили столько незнакомой еды! Особенно мне понравились сладкие хлебцы…

Косуолд не прерывал его в надежде, что тот сам расскажет что-нибудь интересное.

– Они праздновали, – говорил посол, время от времени зевая. В зубах у него застрял сыр, и Косуолд отвернулся. Поведение пьяного посла становилось отвратительным.

– А по какому поводу? – спросил барон, не в силах скрыть раздражения.

– Финнис… – Похоже, посол потерял нить рассуждений.

– Они праздновали присоединение Финнис-Флэт к их землям? – подтолкнул его Косуолд.

– Да. Да… Теперь она принадлежит им.

– А они говорили о чем-нибудь еще?

Посол моргнул несколько раз, в глазах у него двоилось.

– О чем?

– О золоте, – проворчал Косуолд. – О золоте они говорили?

Посол почесал подбородок.

– Нет. Никакого золота.

Косуолд откинулся на стуле и закрыл лицо ладонями.

– Все пропало, – прошептал он.

Он думал, что посол уже уснул, но ошибся.

– Сокровище.

– Что вы сказали? – резко спросил Косуолд.

– Сент-Бил. Там сокровище.

– Они знают о сокровище? – потребовал он объяснений. Он потряс посла за плечо, чтобы тот очнулся.

– Священник сказал… они получат сокровище… – пробормотал он.

Косуолд подался вперед:

– А кто-нибудь говорил, где это сокровище?

– Нет… леди Макхью сказала… леди Макхью сказала…

Косуолд схватил посла за руку:

– Что сказала леди Макхью о сокровище?

– Сказала, что вождь получит землю… и не получит сокровище.

Косуолд отпустил посла и встал. Значит, еще не все потеряно.