Текст книги "Педант на кухне"
Автор книги: Джулиан Барнс
Жанры:
Кулинария
,сообщить о нарушении
Текущая страница: 2 (всего у книги 5 страниц)
Ах да, есть еще собственный сборник рецептов! Для газетных и журнальных вырезок вам понадобится альбом или папка. Вот что я посоветую: не вклеивайте туда рецепт, пока не воспользуетесь им хотя бы пару раз и не убедитесь, что он вам пригодится и впредь. Такое собрание вырезок станет наглядным свидетельством изменения ваших кулинарных пристрастий. Плюс к тому, ваш сборник, как альбом с фотографиями, будет напоминать о прошлом: неужели я это когда-то делал? Неужели я пек овощной пирог? А вот это я, кажется, приготовил в тот самый вечер, когда... Вы сами удивитесь тому, сколько чувств и переживаний вы сохранили, вклеив в альбом слегка заляпанную газетную вырезку.
А теперь я, пожалуй, схожу куплю соковыжималку. И тогда мне не придется выкидывать книжку про соки – ни в этот раз, ни в следующий.
Десять минут на чудо
Лето в Кенте, день близится к полудню. Солнце палит все жарче, хозяйский сын отрабатывает теннисную подачу на упавших яблоках, его мать, женщина со вкусом и с чувством юмора, сидит и лущит горох. Собираются гости к ланчу, а она неспешно продолжает ссыпать горошины в дуршлаг, что на меня производит огромное впечатление (кулинарией я еще не увлекаюсь, но хозяйке уже сочувствую). Гости угощаются напитками, а она неспешно встает и идет в дом. Нас приглашают к столу, и я до отвала наедаюсь горохом, поданным в огромной миске. Позже, помогая убирать на кухне, я нахожу несколько пакетиков из-под “Бердз Ай”[16]16
Фирма, производящая замороженные продукты.
[Закрыть]. Говорю об этом хозяйке, а она, нимало не смутившись, с улыбкой отвечает: “Да они никогда этого не замечают”.
Так я впервые узнал о свойственном людям стремлении пользоваться по мере возможности готовыми продуктами. Я тогда не был в курсе того, что самая знаменитая из подобных попыток уже описана, причем французом (точнее сказать, наполовину поляком, наполовину французом). “La Cuisine en Dix Minutes ou l’Adaptation au Rythme moderne”[17]17
“Десять минут у плиты, или Как приноровиться к ритму современной жизни” (франц.).
[Закрыть] Эдуарда де Помиана появилась у нас в 1948 году. Если бы моя хозяйка прочитала эту книгу, она бы сэкономила еще больше времени.
“ГОРОХ. Купите банку консервированного горошка. Полуфунтовой банки хватит на две-три порции. Откройте банку. Слейте лишнюю жидкость”.
Далее следуют три рецепта, причем на приготовление каждого блюда уходит всего несколько минут.
Впервые я услышал имя Помиана несколько лет назад – приятель поделился со мной рецептом быстрого томатного супа: помидоры разрезать пополам, запечь в сильно разогретой духовке, выжать сок. По-видимому, одну из стадий он в пересказе пропустил, поскольку, когда я попробовал это приготовить, из целого противня помидоров (пеклись они не десять минут, а раз в шесть дольше), получилась маленькая плошка красной жидкости с семечками, которой хватило бы разве что на бутерброд. Недавно в букинистическом магазине я наткнулся на экземпляр “Десяти минут у плиты”, очень милую книжку с гравюрами Тулуз-Лотрека. И тут же нашел рецепт этого супа. Оказалось, что готовится он совсем по-другому.
“Вскипятите в кастрюле три четверти пинты воды, добавьте столовую ложку томатной пасты, вмешайте две десертные ложки манной крупы. Посолите. Варите шесть минут. Добавьте две унции жирных сливок. Разлейте по тарелкам”.
Вот что значит пересказанный рецепт. Но когда я воспользовался оригинальной версией, у меня получилась кастрюля комковатой манной похлебки дивного розового цвета. По вкусу это напоминало слегка облагороженный обойный клей. Чем дальше я вчитывался в рецепты “для студентов, для модисток, для служащих, художников, лентяев, поэтов, занятых людей, мечтателей и ученых”, тем больше книжка казалась мне занятной безделицей в духе своего времени. Рецепт салата из помидоров заканчивается словами: “На юге Франции всегда добавляют мелко порезанный зубчик чеснока. В умеренном климате это делать не рекомендуется”. Не рекомендуется? Времена изменились. У нас на севере теперь питаются не только овсянкой и брюссельской капустой. А еще мсье де П. предпослал книге по-галльски игривое посвящение: “Посвящаю эту книгу мадам Икс и молю о десяти минутах ее благосклонности”. Sacré bleu, zut alors![18]18
Тьфу ты, черт подери! (франц.)
[Закрыть]
И вот тогда-то я прочитал у Элизабет Дэвид в “Омлете и бокале вина” два пассажа о чародее мгновенной стряпни. От нее я узнал, что Помиан (1875—1964) был ученым-диетологом и полвека преподавал в институте Пастера; а еще он был provocateur[19]19
Провокатор (франц.).
[Закрыть], обожал нарушать традиции и обнаружил в изысканной французской кухне немало того, что и теоретически и практически совершенно неудобоваримо. По неоспоримому мнению Э. Д., многие блюда, которые прославили в шестидесятые и семидесятые французские повара новой волны (например, confiture d’oignons[20]20
Луковое варенье (франц.).
[Закрыть] Мишеля Герара), впервые были предложены Помианом.
Дэвид привела также несколько его недесятиминутных рецептов. Поскольку меня, так уж получилось, интересовала томатная тема, то я сразу обратил внимание на Tomates á lа Cremé[21]21
Помидоры, тушенные в сливках (франц.).
[Закрыть], готовить которые Помиана научила его мать-полька. Э. Д. считает, что это блюдо “по вкусу настолько разительно отличается от всех блюд из помидоров, что, если какой-нибудь шеф-повар решится включить его в меню своего ресторана, оно неминуемо попадет в путеводители как местная достопримечательность”. Возьмите шесть помидоров, разрежьте их пополам, растопите на сковородке кусок сливочного масла, уложите туда помидоры срезом вниз, сверху проткните, переверните, чтобы вытек сок, снова переверните, влейте 50 мл жирных сливок, прокипятите и подавайте к столу.
У меня этот рецепт особого доверия не вызвал: не было точно указано количество масла, не говорилось, на каком огне готовить. К тому же стоял февраль, поэтому лучшие помидоры, которые я смог найти, были бледно-розовыми, твердыми и совершенно несочными. Я с фанатичной упертостью выполнил все расплывчатые указания, только добавил чуточку соли, перца и сахара, слабо надеясь, что не опозорю маэстро... И результат оказался на удивление хорош: с помощью этого метода неизвестно каким образом удалось вытянуть из зимних овощей, вроде бы и позабывших, каковы они на самом деле, их сущность.
И тогда я отправился на www.abebooks.com – заказывать книгу “Готовим с Помианом”. Сразу становится ясно, что увидела в нем Элизабет Дэвид: они оба предпочитают одну и ту же разновидность французской кухни (местную, доброкачественную, без выпендрежа) и в описании блюд одинаково немногословны. Разница только в тоне изложения, а для педантичного кулинара-любителя это решающий фактор. Э. Д., мягко говоря, сурова и непреклонна. Вот образец ее красноречия (в рецепте “Грибы, тушенные в сливках”: “У нас с сестрами была няня, и она готовила нам это блюдо в камине в детской – из грибов, которые мы сами собирали рано поутру”. У тебя, читатель, не возникает ощущения, что ты здесь лишний? А вот пассаж из Помиана (“Молодой картофель с эстрагоном”): “Я воображал себя опытным ботаником, но мои иллюзии рухнули, когда я попросил у молоденькой продавщицы семена петрушки, кервеля и эстрагона. ‘У эстрагона всхожих семян нет, – ответила она. – Если вам нужно само растение, вот, пожалуйста. Оно живет три года. А потом – милости прошу снова сюда”.
Помиан сообщает рецепт запеченной телячьей головы, а затем, словно почувствовав вашу неуверенность, добавляет: “Непременно попробуйте, это в самом деле вкусно”. Он советует готовить картофельное суфле только для ближайших друзей, потому что скорее всего “вы либо испортите блюдо, либо весь вечер будете извиняться перед гостями за то, что не уделяете им достаточно внимания”. Это – “дэвидизм” с человеческим лицом и участливой улыбкой. Но окончательно я понял, что Помиан не просто мне сочувствует, но и полностью поддерживает, когда прочитал рецепт “Bœuf à la Ficelle”[22]22
“Говядина в сетке” (франц.).
[Закрыть]. Огузок следует обвязать веревкой и опустить в кипящую воду, после чего вам советуют: “Выньте мясо из кастрюли и срежьте веревку. Мясо снаружи серое и не очень аппетитное. Это может вас слегка расстроить”. Какой еще кулинар стал бы писать столь обнадеживающие и милые сердцу педанта слова? “Это может вас слегка расстроить”. Хорошо бы в рецептах кроме времени приготовления и количества порций указывать вероятную степень расстройства. Обозначать ее можно виселицами – от одной до пяти.
Помиан заслуживает внимания (и переизданий), потому что предлагает рецепты той самой еды закусочных и бистро, которую все труднее найти во Франции. Я несколько десятилетий готовил картофель dauphinois[23]23
Картофель Дофинé (франц.).
[Закрыть] так, как привык, но вмиг перешел на способ, предложенный Помианом: картофель получается нежный, сочный, в аппетитных золотистых пузыриках. Элизабет Дэвид назвала один из его рецептов (многослойный тост с сыром) “лучшим образчиком кулинарного текста”, поскольку это было “смело, изящно, по-взрослому”. Дальше она пишет: “Это настоящее творчество... читателю предлагается использовать фантазию, делать собственные открытия, составлять собственное мнение и самому принимать решения, а не рабски следовать тому, чему учат книги”. Наверное, так оно и есть, хотя, по-моему, это чересчур уж оптимистичное утверждение. Могу сказать одно: когда я готовил bœuf à la Ficelle, я послушно следовал советам Эдуарда де Помиана и в результате нисколько не расстроился.
Нет, это я делать отказываюсь!
То ли конец 1995 года, то ли начало 1996-го, мы сидим на образцовой лондонской кухне. Время ужина; гости постепенно собираются и ждут, когда их пригласят за длинный, чисто выскобленный стол. На буфете поднос с чем-то круглым, бурым и не очень аппетитным, более всего напоминающим коровьи лепешки.
Благожелательный гость. “Немезида” шоколадная?
Хозяйка. Да.
Благожелательный гость. Не получилось?
Хозяйка. Нет.
Благожелательный гость. Никогда не получается.
Хозяйка. Я сделала еще два десерта.
Вот определяющие моменты этой сцены:
Искреннее сочувствие со стороны гостя, который незадолго до этого сам побывал в том же положении, что и хозяйка.
Десерт хоть и не получился, но выставлен на всеобщее обозрение – как подтверждение того, что попытка была предпринята.
В качестве компенсации этого весьма дорогостоящего провала приготовлены два других десерта.
Моралисты полагают, что гордыня неминуемо карается, но никогда это не получало столь буквального подтверждения (ведь Немезида и есть олицетворение возмездия). Именно гордыня и самоуверенность привели к этой шоколадной катастрофе. “Немезида”, позвольте вам напомнить, была фирменным блюдом “Ривер кафе”. Его посетители открыли для себя сей самый декадентский из десертов (полтора фунта шоколада, десяток яиц, фунт сливочного масла, полтора фунта сахара), и когда вышла “Кулинарная книга ‘Ривер кафе’”, некоторые решили приготовить его самостоятельно.
В чем был подвох с “Немезидой”, мы так и не выяснили. Была одна параноидальная версия – в рецепте опустили существенную деталь, чтобы люди снова шли в ресторан за настоящей “Немезидой”. Имелось и более разумное объяснение: все дело в разнице между ресторанной и домашней духовкой, для некоторых блюд она весьма существенна, а для “Немезиды” существенна вдвойне. Но катастрофа обычно бывала столь впечатляющей, что у немногих хватало сил, оправившись от нокаута, пойти на вторую попытку.
И вот еще что – рекомендую усвоить раз и навсегда: есть блюда, которые следует есть только в ресторанах, каким соблазнительным бы ни казался рецепт из кулинарной книги. По собственному опыту скажу: прежде всего это относится к десертам. Яблочный пирог с тончайшей, но хрустящей корочкой? Забудьте о нем. Равно как и обо всех пирогах, которые пекутся в форме, – на блюдо их красиво никогда не выложить. Да, есть еще йогуртовый торт – его подают в ресторане “Моро” в северном Лондоне: я однажды попробовал приготовить его по рецепту из тамошней кулинарной книги, на вкус получилось восхитительно, но по виду напоминало уже переваренную пищу. Поэтому я делаю следующее: читаю рецепты десертов, вздыхаю и в который раз вытаскиваю из кухонного шкафа мороженицу.
Когда появилась первая “Кулинарная книга ‘Ривер кафе’”, в синей обложке, она вызвала шквал похвал и шквал насмешек. Некоторые решили, что им выдали рецепт стильной жизни, других же охолонул упор на один-единственный сорт оливкового масла и совершенно определенный сорт чечевицы. Как писал в то время в “Индепендент” Джеймс Фентон: “Какую неделю подряд я то и дело беру в руки эту книгу и тут же кладу ее на место. Ни одного блюда из нее я так и не приготовил. Никак не могу решить, удастся ли мне соответствовать заданным в ней высоким стандартам.”
За синей книжкой “Ривер кафе” последовали желтая и зеленая. К синей и зеленой я обращаюсь постоянно, в основном за рецептами пасты, ризотто и овощей. Рецепты там понятные и вполне в духе кулинаров-педантов, результат неизменно восхитительный. Пользуясь этими книгами, я усвоил еще несколько полезных уроков. Урок второй: взаимоотношения повара-профессионала и повара-любителя можно сравнить с интимным общением. Часто бывает, что один из партнеров опытнее другого, и каждый имеет право в любой момент сказать: “Нет, это я делать отказываюсь!”
Настоящий профессионал – например, Элизабет Дэвид – никогда не станет принуждать или уламывать клиента. А клиент убежден, что имеет полное право довериться собственному чутью, если не желает следовать чужим указаниям. К примеру, купили вы курицу, пришли домой, пробежались взглядом по полке с кулинарными книгами и остановили свой выбор на синей “Ривер кафе”. Первый рецепт: “Polio Alla Griglia”. Название подходящее – “Маринованная курица на гриле”. Читаете рецепт и понимаете, что три четверти текста посвящены отделению мяса от костей. И думаете: нет, я этого делать не буду. Напиши они “срежьте мясо с костей”, я бы, возможно, и согласился. Но, во-первых, я не уверен, хватит ли у меня на это мастерства. Во-вторых, сомневаюсь, что у меня найдется разделочный нож именно для этих целей. И, наконец, третье, и последнее: у меня всего одна курица, и я вовсе не хочу, чтобы через час трудов она выглядела так, будто ее обглодала лиса. Итак, с этим разобрались. Переворачиваем страницу и смотрим, что там еще про курицу. Рецептов два. И оба начинаются с этого треклятого отделения от костей. Что ж, Делия[24]24
Вероятно, речь идет о Делии Смит, звезде британской “телекулинарии” и авторе множества поваренных книг.
[Закрыть], я снова иду к тебе.
Урок второй, часть вторая. Дело не только в трудности исполнения, а еще и во времени. В зеленой “Ривер кафе” есть потрясающий рецепт макарон с помидорами и мускатным орехом (а также с базиликом, чесноком и овечьим сыром), которым я пользуюсь регулярно; здесь вся изюминка в мускатном орехе. Но сначала мне пришлось переварить первую фразу этого рецепта: “Возьмите два с половиной килограмма помидоров черри, разрежьте пополам, удалите семена”. Это пять с лишним фунтов помидоров черри. А вы знаете, сколько этих малышей в одном фунте? Я вам скажу: я только что взвесил пятнадцать штук, получилось четыре унции. Значит, в фунте – шестьдесят. Всего получается 300 штук или 600 половинок. Все вокруг в помидорном соке, а ты сидишь и выковыриваешь ножом эти семена, да так, чтобы ни одного не пропустить. Ну, теперь все хором: НЕТ, МЫ ЭТО ДЕЛАТЬ ОТКАЗЫВАЕМСЯ. Не возитесь с семенами, считайте, что они способствуют пищеварению.
Да, ошибки неизбежны, но ведь только так и можно чему-то научиться. Постепенно, проходя через боль и унижение, осознаешь, что ты – не профессиональный повар и у тебя нет под началом дюжины поварят, готовых выковыривать семена из крошечных помидоров, за что им, кстати, еще и платят. Ты – одиночка, работаешь на дому, времени у тебя в обрез, и ты не желаешь превращать приготовление ужина в пытку.
И вообще, чего добиваются те, кто пишет кулинарные книги? Слепого повиновения? Тогда что это будут за отношения? Вы не новобранец, получивший наряд на кухню, вас не накажут, не посадят за неповиновение на гауптвахту. Напомните себе, на чьи деньги куплена эта книга. Завоевать уважение авторов кулинарных книг можно, только восстав против них. Итак, вперед! Дерзость вам только на пользу. Им, возможно, тоже.
Позавчера я снова оказался за тем длинным выскобленным столом. Хозяйка убрала сыры и небрежно, даже с некоторой дерзостью выставила на стол десерт. О да, это была шоколадная “Немезида”, идеальная, безукоризненная, выше всяких похвал и сравнений. На сей раз по рецепту из новой книги “Ривер кафе”, где она названа “Маленькой простой Немезидой” (древние греки этого словосочетания не поняли бы). Все количество уменьшено вполовину, а главное – изменилось время приготовления: теперь все следует печь не 30 минут на сильном огне, а 50 минут на слабом. Я поздравил хозяйку, не пожелавшую мириться с поражением. Действительно, получилось, что в этом лучшем из миров все, что ни случается, – к лучшему. Она улыбнулась и шепнула мне на ухо: “А печется он все равно в два раза дольше, чем сказано в рецепте”.
Кактус и туфелька
Когда я был маленьким, родители обставляли наш дом вещами, купленными на местных распродажах. Например, у нас был антикварный телевизор, размером с комод, с двойными дверцами, на которые при уборке уходило полфлакона полироли. На этом внушительном агрегате покоилась семейная Библия, также приобретенная на распродаже. Однажды я спросил, зачем эта штука лежит на виду, ведь никто из нас в церковь не ходит. Мама дала мне понять, что людям в нашем положении лучше Библию иметь. На форзаце была родословная предыдущих владельцев, которые, по-видимому, умерли или же потеряли веру. Непонятно, думал я, зачем держать в доме семейную Библию чужой семьи.
В кухне имелась и другая семейная Библия, совсем иного рода, тоже сословный атрибут и тоже купленная на распродаже, – “Книга о ведении домашнего хозяйства” миссис Битон, издания 1915 года. Это был неподъемный фолиант толщиной в четыре дюйма, на 1997 страниц. Мама из почтения обернула переплет – полиграфический шедевр арт-нуво – прозрачной пленкой. Текст в то время меня интересовал мало, но иллюстрации, черно-белые и цветные, завораживали. Например, на семнадцати страницах объяснялось, как складывать салфетки, и по картинкам можно было обучиться искусству создавать “Кабанью голову”, “Епископа”, “Кактус” и “Туфельку”. Для этого требовались огромные льняные полотнища, выглаженные и слегка подкрахмаленные. Смысла экспериментировать с жеваными лоскутками, которые я каждый день сворачивал в трубочку и засовывал в пластмассовое кольцо, не было никакого.
Салфетки – всего один из множества примеров. Вся книга пропитана загадочной и причудливой роскошью. Будучи мальчишкой из небогатого пригорода, я не мог поверить, что люди когда-то так жили. Неужели еще остались такие? Неужели есть еще дома с буфетными комнатами, неужели где-то живут сластолюбцы, которые водружают фрукты на многоярусные фарфоровые блюда и подают фаршированных куропаток, выложенных в форме короны Руритании? И действительно ли существует столько супов, сколько их изображено на этих цветных иллюстрациях? Вы только взгляните на батареи бутылок: двадцать восемь штук на одной картинке, “Шато Лафит” рядом с австралийским бургундским фирмы “Эму”. И, наконец, у кого было – могло быть – нечто, хотя бы отдаленно напоминающее иллюстрацию номер 1, под названием “Кухня”? Где были изображены высоченный кухонный шкаф, огромные столы, настенные часы размером с вокзальные, а в углу стояла, спрятав руки за спину, строгая и солидная кухарка. Разве это имеет отношение к обычной жизни?
Да практически никакого. К миссис Битон обращались лишь в крайних случаях. “Давайте-ка посмотрим у миссис Битон”, – говорила мама, и обычно это касалось хозяйственных или медицинских советов (“Мазь от ознобышей”), а не кулинарных рецептов. Книжка миссис Битон на полке – это было почти как цветная литография королевы Виктории на стене или кружка с портретом Флоренс Найтингейл. Нечто утешительное и патриотичное. И старушка Виктория, и сердобольная Флоренс – обе дожили до почтенного возраста и скончались уже в двадцатом веке. Изабелла Битон родилась в 1836 году и умерла совсем молодой – в двадцать восемь лет, оставив после себя четверых детей и кулинарную книгу. У Конан Дойла в “Дуэте со случайным хором”, посвященном проблемам брака, героиня говорит: “Миссис Битон была, наверное, лучшей в мире домохозяйкой”. Следовательно, мистер Битон был, по-видимому, счастливейшим из мужей. Увы, счастье длилось недолго.
“Книга о ведении домашнего хозяйства” стала такой объемной уже без нее: мое издание 1915 года почти в два раза толще издания 1861 года. Миссис Битон после смерти превратилась в концепцию, в торговую марку: она стала в некотором смысле богиней, поскольку обрела бессмертие. Как отмечала Элизабет Дэвид, в ранних изданиях книги помещали некролог, написанный мистером Битоном. Но Уорд Лок, купивший у безутешного вдовца права, некролог из текста исключил, что позволяло читателям (быть может, даже в 1915 году) воображать, будто этот матриарх в домашнем чепце все еще продолжает за ними приглядывать.
Когда я унаследовал нашу фамильную библию домашнего хозяйства, то обнаружил вложенную в нее брошюру – бабушкин экземпляр изданного Женским институтом руководства “Как сшить домашние тапочки” (похоже, это не сложнее, чем, к примеру, готовить по рецептам от Хестона Блюменталя[25]25
Хестон Блюменгаль – ресторатор, автор еженедельной кулинарной рубрики в газете “Гардиан”.
[Закрыть]). Заодно я перечитал саму “Книга о ведении домашнего хозяйства”. Там есть некоторые странные советы: как жарить кукурузные лепешки, что делать с консервами из тетерева (открыть банку, выложить содержимое на сковороду, обжарить). Вот что удивительно: в детстве я пропустил в разделе “Традиционные австралийские блюда” рецепт жареного кенгуру валлаби (ингредиенты: 1 валлаби, телячий фарш, молоко, сливочное масло), а будучи сексуально озабоченным подростком, проглядел двусмысленный пассаж о том, как следует, нанимая кормилицу, осматривать ее грудь.
Знатоки предпочитают Элизу Эктон (1799—1859), у которой миссис Битон позаимствовала немало рецептов. Издатели “Национального биографического словаря” также отдали предпочтение Эктон: она была еще и поэтессой и попала в первое издание 1885 года; Битон же пришлось дожидаться тома “Пропавшие без вести” за 1993 год. Репутация самой “Книга о ведении домашнего хозяйства” также пострадала: Кристофер Драйвер в “Британцах за столом” (1983) писал, что многочисленные дополнения и исправления не пошли ей на пользу, “поскольку в период с 1880-го по 1930 год в английском кулинарном искусстве наблюдался застой).
Я вряд ли буду готовить по этой книге, где предлагается тушить гребешки шестьдесят минут, а мятный соус готовить из четверти пинты уксуса и четырех десертных ложек мяты – современный гурман такого не вынесет. Но и сама миссис Битон, и ее книга остаются классикой викторианской эпохи: здесь есть и энциклопедичность, и систематичность, и рациональность, и человечность (взять хотя бы раздел об уходе за детьми). И нет упрямой приверженности всему английскому, однако просматривается вполне уместное отторжение французской кухни и кулинарных пристрастий. Миссис Битон не призывает к роскоши, но учит хозяек быть одновременно изысканными и экономными. В рецептах всегда указаны не только время приготовления, но и точная, до последнего пенни, стоимость продуктов, и количество порций.
Здесь все построено на вере в стабильность денег – настоящую и будущую. По своим установкам и предположениям, по расчетам времени и стоимости книга миссис Битон более всего схожа с Бедекером[26]26
Карл Бедекер (1801—1859)– немецкий издатель, книгопродавец; основал в 1827 г. в Кобленце издательство путеводителей по различным странам. Слово “Бедекер” стало названием путеводителей, которые выпускает фирма “К. Бедекер”.
[Закрыть]: она нацелена на то, чтобы все происходило без сбоев, чтобы вы с комфортом и без задержек добрались до конечного пункта под названием “Ужин”. Тому же служат пространные, разнообразные варианты меню: на каждый месяц года вам предлагаются четыре различных (и по сложности, и по стоимости) способа накормить восемь человек. В апреле самый дорогой ужин (бульон с листовыми овощами, жареные голуби, баранья нога, печенье “гарибальди”, фаршированные оливки) обошелся бы вам в 2 фунта 2 шиллинга 6 пенсов, а самый дешевый (ячменный суп-пюре, тушеная форель, говяжье филе, пудинг “колледж” и булочки с анчоусами) – в 1 фунт 9 шиллингов 5 пенсов. Обратите внимание на эти пять пенсов, даже не округленные до шести. Какая возвышенная уверенность! Только вот расценки эти взяты из издания 1915 года, вышедшего в свет тогда, когда мир, который представляет эта книга, мир незыблемых ценностей и оптимистичной рациональности, почтительных слуг и причудливых салфеток, уже летел в тартарары.
Зубная фея[27]27
Популярный в западных странах персонаж детского фольклора. По существующему обычаю ребенок кладет выпавший молочный зуб на ночь под подушку, чтобы его забрала 3убная фея и оставила вместо него монетку.
[Закрыть]
– На картинке все выглядело иначе, – сообщил на днях Педант, подавая к ужину две порции свиных отбивных с цикорием. В его голосе слышалась жалость к самому себе.
– Верить фотографиям – все равно что верить в Зубную фею, – невозмутимо ответила Та, Для Которой Педант готовит.
Совершенно справедливое замечание. Одно непонятно: почему, обретя за долгие годы кулинарных сражений толику мудрости, мы упорно забываем следовать собственным советам? Несколько страниц назад я с упоением рассказывал, что фотографии – это сплошной обман, и рекомендовал никогда не готовить блюдо, купившись на соблазнительную картинку. Наверное, еще и бросил пару резких слов в адрес фотографов, которые умеют сделать еду особенно аппетитной для глаза.
Текст сегодняшнего рецепта из “Настоящей кухни” Найджела Слейтера – “Отбивные с цикорием”, страницы 106—107 – занимает целый разворот, плюс три фотографии: два черно-белых снимка промежуточных стадий и один цветной с готовым блюдом во всей его красе. Клянусь, прежде чем взяться за дело, я едва бросил на них взгляд. Не полный же я болван!
Рецепт привлек меня следующим:
1) все готовится в одной посуде;
2) я, подобно многим, нахожусь в бесконечных поисках – как приготовить свинину, чтобы она не напоминала по вкусу картон;
3) побеги цикория нужно только разрезать вдоль и положить тушиться вместе с отбивными.
Во многих рецептах рекомендуется обдать цикорий кипятком, чтобы не горчил. Но тогда стебли становятся серыми и клеклыми, следовательно эта процедура не только лишняя, но и вредная. Ричард Олни считает, что бланшированный цикорий горчит еще больше. Элизабет Дэвид полагает, что le grand[28]28
Великий (франц.)
[Закрыть] Эдуард де Помиан придумал “единственный правильный способ тушить цикорий – не бланшируя, без воды, в сливочном масле, на медленном огне”.
Итак, нам советуют взять “большую неглубокую сковороду” с крышкой, на сливочном и растительном масле обжарить отбивные с одной стороны, добавить семена фенхеля, перевернуть отбивные и выложить на сковороду две разрезанные головки цикория. Срезом вниз – очевидно, чтобы они впитали масло. У моей самой большой неглубокой сковороды с крышкой диаметр десять дюймов; она больше двух остальных, и, насколько я понимаю, у многих из тех, кто готовит по Найджелу Слейтеру, сковороды не больше. Итак, на сковороде уже лежит парочка отбивных величиной, как отмечает мистер Слейтер в своей обычной дружеской манере (когда нервничаешь, это немного раздражает), “с ладонь”. Применив грубую силу, я ухитрился втиснуть между ними одну половинку цикория. В этот самый момент мой взгляд упал на вторую из фотографий, где чьи-то руки – предположительно самого мистера Слейтера – величиной со свиные отбивные держат над безукоризненно обжаренными кусками мяса мельницу для перца. Насколько я смог разглядеть, на его “большой неглубокой сковороде” места для цикория практически не оставалось. Педантично позволю заметить, что половинка крупного цикория имеет семь с половиной дюймов в длину, до двух с половиной дюймов в самом широком месте и полтора дюйма в основании. Следовательно, четыре половинки, уложенные разрезами вниз, занимают около шестидесяти квадратных дюймов. Это что же за сковородка такая?
Выходит, кто-то солгал. Крепко выругавшись, я втиснул еще две половинки по краям сковородки, а четвертую убрал в холодильник. Итак, первое препятствие было преодолено. Далее следовало вылить в сковороду стакан белого вина, убавить огонь и тушить пятнадцать минут под крышкой. Тут со мной случился новый приступ паранойи. Пятнадцать минут? Помиан тушит цикорий сорок минут, Ричард Олни – не менее часа. Однако следует действовать соответственно указаниям. Через пятнадцать минут отбивные готовы. Остается вынуть и мясо, и цикорий, прибавить огонь, положить на сковороду кусок масла, смешать его со студенистой жидкостью и полить отбивные “золотистым, горьковатым маслянистым соусом”.
Нет, этого я делать не стал. Хотя бы потому, что цикорий ножом не протыкался и оставался довольно бледным (в отличие от того, на снимке). Во-вторых, никакой студенистой жидкости в сковороде не наблюдалось. И в-третьих, мой взгляд упал на фотографию, где отбивную поливали густым коричневым соусом.
– Они опять лгут! – возопил я. (Педант на кухне часто испускает подобные вопли, и Та, Для Которой воспринимает их просто как акустические помехи.)
Сами посудите: вначале вы положили сливочное масло и две столовые ложки растительного, затем добавили стакан вина. Плюс отбивные дали жир, а цикорий – сок. Что вы имеете через пятнадцать минут тушения под крышкой на медленном огне? Полпинты бледной жидкости, похожей на телячий бульон. Вам никто не говорит, что его следует выпарить, однако на третьем снимке у Найджела именно что густой соус.
Отбивные я трогать не стал, а цикорий вернул на сковородку и безжалостно прокипятил. “Ужин за полчаса” превратился в “ужин за сорок минут”. Время от времени я возил деревянной лопаткой по дну сковороды и приговаривал: “Зажелировавшаяся жидкость”, тоном, который кому-то покажется исполненным мудрой, но горькой иронии, а кому-то напомнит причитания сумасшедшего. Наконец блюдо было подано к столу. Вот какие уроки я извлек из этого эксперимента.
Свинина все-таки напоминает по вкусу картон (в чем нет вины мистера Слейтера).
Полученная жидкость, если ее как следует выпарить, удивительно вкусна, а семена фенхеля очень и очень кстати.
3– Одной сковородой не обойтись, во-первых, потому, что все на нее не уместить, а во-вторых, потому что цикорий готовится дольше свинины. (Впрочем, Педант в этом убежден не до конца, поскольку соус получается таким вкусным именно благодаря тому, что все тушится в одной посуде. Возможно, стоит сначала полчаса тушить цикорий, а потом добавить его вместе с соком к отбивным: то есть выходит, используется не одна посуда, а две.)
Все фотографии из кулинарных книг, даже самые правдивые, порождают ложные ожидания. В предисловии к “Настоящей кухне” Найджел Слейтер пишет, что и фотографии тоже настоящие: “Все сфотографировано как есть, безо всяких ухищрений”. Он просто готовил, а фотограф просто снимал. По зрелом размышлении получается, что это еще хуже, причем существенно. Фотографии не постановочные, и все же запечатленные на них блюда картинно-роскошны, и такого результата не достичь ни одному домашнему повару.
