Текст книги "Русская рулетка"

Автор книги: Джульетто Кьеза

Жанр:

Публицистика

сообщить о нарушении

Текущая страница: 1 (всего у книги 16 страниц)

Назад к карточке книги

Джульетто КЬЕЗА
Русская рулетка
Что случится в мире, если Россия распадется?

ПРЕДИСЛОВИЕ

И как журналист, и как исследователь Джульетто Кьеза хорошо знаком не только западным, но и российским читателям; он автор многих книг о событиях в Советском Союзе и в России, издание которых неизменно сопровождалось интересными и живыми дискуссиями. Главной темой новой книги Дж. Кьеза является описание и анализ тех процессов дезинтеграции и распада Российской Федерации, которые начались еще до разрушения Советского Союза, но ускорились и углубились в последние годы. В силу огромных размеров России, ее географического положения и истории ее возможный распад создает, по убеждению автора книги, немалые угрозы для стабильного развития всего человечества. Речь идет не о стихийных процессах, порожденных крушением имперских амбиций Советского Союза и Российской империи. Беды сегодняшней России проистекают из некомпетентной, а то и просто антинациональной политики ее правящего режима; они порождены также давлением западных стран и особенно Соединенных Штатов, транснациональных корпораций и финансовых центров Уолл-Стрита, давлением, мотивы которого коренятся в эгоистических и корыстных интересах небольших групп людей, волю которых выполняет не только Билл Клинтон, но и многие из российских лидеров.

Противоречивые события, которые происходят в последние десять лет в России и на всем постсоветском пространстве, не слишком понятны и самым компетентным российским исследователям, экономистам и политологам. Для западных исследователей и наблюдателей эти события представляют и вовсе головоломку. Это не значит, конечно, что мы должны отказаться от анализа, а в политическом плане от попыток переломить ход событий. которые в их нынешнем виде оказывают негативное влияние на ситуацию не только в Европе, но и во всем мире. И автор книги настойчиво и честно пытается разгадать российские головоломки, точно фиксируя происходящие в России процессы и предлагая свои объяснения и прогнозы. Ибо «российское уравнение, – как пишет Кьеза, – самый важный узел, развязывание которого определит облик XXI века».

Иностранному наблюдателю трудно понять многие особенности страны, в которой он является все же гостем, а тем более страны, столь большой и неоднородной, как Российская Федерация. Но с другой стороны, для такого внимательного наблюдателя, как Дж. Кьеза, существуют и преимущества; он подмечает многое из того. что для нас настолько обычно, что мы этого просто не замечаем и не учитываем. Во-вторых, Дж. Кьеза наблюдает многие наши события под такими углами зрения, которые большинству из нас просто недоступны. В-третьих, автор книги сравнивает российскую действительность и российский опыт с опытом и действительностью западных стран, хорошо ему знакомыми. И наконец, Дж. Кьеза, в отличие от большинства российских и западных публицистов, не просто внимателен и настойчив, но объективен. Автор занят прежде всего поиском истины, он не выполняет ничей заказ, он не пытается что-то скрывать или что-то недоговаривать. Это создает трудности для Дж. Кьеза. но также рождает доверие и открывает для него многие двери.

Во многих отношениях Дж. Кьеза лучше других подготовлен к работе не только репортера, но и исследователя российской действительности. Он изучает Россию и пишет о ней уже больше 20 лет. Его настойчивость, терпение и благожелательность давно уже создали ему самую лучшую репутацию и известность, и этот авторитет теперь работает на него. Дж. Кьеза крайне подвижен. Он может сопровождать Президента России Бориса Ельцина в Германию и Италию, но может отправиться на Камчатку, чтобы понять трудности этого региона. Он едет не только в Калужскую область, чтобы понять проблемы Нечерноземной России, но и в Дагестан и Чечню, подвергаясь при этом немалой опасности.

Как и предыдущая книга Дж. Кьеза «Прощай, Россия», новая работа автора не является ни академическим исследованием, ни историческим трактатом. Дж. Кьеза умело сочетает репортаж с места событии с журналистским расследованием, а последнее с размышлением о судьбе России в настоящем, прошлом и будущем. Я просто не знаю другого иностранного журналиста и наблюдателя, который бы столь долго, внимательно, продуктивно и заинтересованно изучал те сложные и противоречивые процессы, которые происходят на рубеже веков в России.

Рой Медведев

1 декабря 1999 г.

ВВЕДЕНИЕ

Настоящая книга является продолжением – и во времени и по существу – предыдущей моей работы, которая называется «Прощай, Россия» (Москва. 1997). За три прошедших года кризис, мной описанный, лишь углубился и расширился. На этих страницах я пытаюсь показать его возможные последствия и со всей определенностью заявляю, что проблема России слишком значительна, чтобы к ней можно было относиться небрежно, свысока и невнимательно, как это делалось и делается до сих пор.

Я не собираюсь выступать в роли пророка: моя цель – обозначить некоторые существенные тенденции развития, которые диктуются положением в России, но от которых будут зависеть судьбы всего мира в ближайшие десятилетия. Я убежден и надеюсь убедить читателя, что Россия обречена, хочет она того или не хочет, играть решающую роль в определении границ будущих центров власти в мире. Если, разумеется, что-нибудь от мира останется. Завершение исторической судьбы Советского Союза и, возможно, России окажет влияние не только на европейскую историю и на историю близлежащих азиатских стран. Ведь Россия занимает седьмую часть планеты, располагается волею судеб на стыке двух континентов, породивших самые древние мировые культуры. И есть еще третья причина, не менее существенная, чем две другие: сегодняшний мир стал поистине глобальным миром, каким он не был во всю предшествующую историю человечества, и потрясение такого масштаба, подобно землетрясению в океане, неизбежно породит (и уже порождает) гигантские волны, которые обрушатся на все континенты, смоют все берега. Поэтому я старался рассматривать российскую драму – а речь идет именно о драме, может быть, самой впечатляющей и поразительной из всех, что видел XX век, – в общемировом контексте. Только так и нужно ее рассматривать, потому что без этого контекста ее бы попросту не было или она была бы другой.

Придется затронуть и проблему ответственности, в том числе нравственной. Историки обычно этим не занимаются: их дело понимать, а не судить. Прав Александр Зиновьев, сказавший, что «моральные и правовые критерии, как правило, теряют всякий смысл применительно к историческим процессам». Но я не историк, я свидетель. И в качестве такового я описываю не только тенденции, но и людей, принимающих решения, делающих выбор, описываю далеко еще не определившиеся ситуации, пути, на которые можно было вступить и которых можно было избежать. Историк будущего может взять из моего рассказа контекст, в котором принимались решения, и варианты выбора, которые имелись у главных героев этой истории. Я уверен, что выбор-это дело свободной воли, и всегда есть возможность (или иллюзия такой возможности, что в данном случае одно и то же) сделать иной выбор.

Наблюдаемая российская драма обладает особой спецификой, которая сообщает ей абсолютную уникальность – она несравнима с другими крушениями империй, с другими падениями цивилизации. России не повезло: ее кризис совпал с невиданными всемирно-историческими процессами, для понимания и оценки которых наша цивилизация еще не успела выработать необходимых инструментов ни в техническом, ни в культурном отношении. России не повезло также и в том смысле, что она в своем переходе к капитализму руководствовалась идеями экономического либерализма самого крайнего толка. К этому переходу она подошла, потерпев поражение в до сих пор невиданной войне – холодной; такая война стала возможной, потому что наша планета вступила в новую эру – ядерную. За построение нового общественного строя в России взялись люди, которые сами не представляли себе, что они хотят построить, но зато выбрали «удачных» советчиков на Западе: эти советчики не знали ни природы советского общественного строя, ни русской истории вообще и обладали предельно идеологизированным представлением о том капитализме, который собирались сюда импортировать.

В общем, российская трагедия произросла из самой настоящей «комедии ошибок». «Реформаторы» собирались идти по стопам классиков, которых, наверное, изучали по Марксу, но их быстро поправили гарвардские профессора-либералы. А затем и те, и другие вдруг оказались в мире, который они были не в состоянии понять, где капитализм больше не капитализм, а если и капитализм, то обычными средствами управлять им не удается.

В этой книге я описываю объективные симптомы процесса распада, силы. которые на него работают и которые ему противодействуют. Я не тешу себя иллюзией, что прогнозы, которые я здесь делаю, обязательно сбудутся. Я лишь не верю, что, как пишет Эрнст Юнгер, «великие события совершаются только в литературе, и история со всеми ее фактами – это лишь набитый битком склад, где каждый берет, что захочет». Так-то оно так, но это не отменяет важности выбора. И тот, кто отправляется на этот склад, должен знать, что результат будет в прямой зависимости от того товара, который он выбрал. И когда дело обернется к худу, пусть он не рассказывает, что у него не было другого выбора.

Когда в конце шестидесятых годов Амальрик написал свою знаменитую статью «Просуществует ли Советский Союз до 1984 года?», все советологи дружно приняли ее за парадокс, за своеобразный способ привлечь внимание. У пророков и предсказателей случаются ошибки в датах. Случается и похуже: предсказанное событие вообще не происходит. Бывает и так, что и событие налицо, и с датами все более или менее в порядке, но новоявленная Кассандра попала в точку совершенно случайно: анализ, ею предложенный, никуда не годится. Типичен случай с Элен Каррер Д'Анкосс: она даже стала во Франции академиком за свою книгу «Крушение империи», где описывала распад советской державы вследствие националистических движений, возникающих в этнически не русских республиках. Поскольку в наше суматошное время книги не читаются, в лучшем случае проглядываются названия и иногда оглавления, Д'Анкосс стала знаменитостью: еще бы – предсказать крушение советской империи (хотя совершенно ясно, что, если следовать ходу ее рассуждений, СССР по-прежнему красовался бы все на той же одной шестой земного шара).

Амальрик, как всем нам сейчас известно, ошибся с датировкой. На семь лет, если быть точным. В сущности, пустяк, особенно по сравнению с Нострадамусом. Но это любопытная ошибка: вспомним, что в 1985 году, год спустя после указанного Амальриком, началась горбачевская перестройка. Тут попадание почти в «яблочко». Кроме того, само предсказание строилось на прочной основе, поскольку ход мысли был верен. А в том, что касается вероятной гибели России, в мире нет недостатка во всякого рода предположениях. Наибольшую активность проявляют сами русские: их не может в той или иной мере не заботить та неотвратимость, с которой разворачивается и набирает силу процесс распада России.

Русские относятся к этой драме с повышенной эмоциональностью, что вынуждает подходить критически к многим их анализам и прогнозам. Но отвергать их с порога также нельзя. Вопросы будущего страны постоянно присутствуют в опросах общественного мнения: значит, они уже вошли в умственный кругозор простых людей. Ничего удивительного: десятки миллионов граждан Советского Союза были свидетелями крушения страны, в которой они жили, не будучи при этом в состоянии понять, что происходит. Теперь они начинают осознавать, что их обманули. А сотни интеллектуалов – политологов, представителей культуры (режиссеров, актеров и др.), теле– и радиоведущих, которые всячески этому процессу способствовали, начинают испытывать неловкость (хотя, по правде говоря, далеко не все) или громогласно заявляют, что делали все для сохранения Советского Союза. В этом они, впрочем, лишь идут по стопам многих политиков во главе с Борисом Ельциным, которые рядились и рядятся в личины самых горячих патриотов. Принимая все вышесказанное во внимание, нельзя отрицать, что тема распада России вышла в настоящее время на первый план и стала, как никогда, актуальной. Достаточно сравнить сегодняшнее положение дел с ситуацией, сложившейся к 1991 году, когда Советский Союз «лопнул, как мыльный пузырь». Психологическая атмосфера одна и та же. Как и тогда, развитие событий представляется неотвратимым. Разумеется, и сейчас, и тогда никакой «неотвратимости» нет и не было: многие прекрасно отдают себе отчет в том, что события 1991 года стали следствием согласованных и целенаправленных действий ряда групп и кругов вне и внутри СССР, которые преследовали вполне определенные экономические, политические и геополитические цели. Если бы им было оказано сопротивление, вполне возможно, что события приняли бы иной оборот. Теперь психологическая ловушка действует вновь и тем же самым способом. К этому добавляется еще более глубокий моральный упадок, охвативший весь государственный аппарат (как в центре, так и на местах) и сочетающийся со всеобщей деморализацией. Разлагающее влияние Кремля распространилось повсеместно: от южных Курил до бывших восточнопрусских земель (Калининград) и всего Северного Кавказа превратившегося в настоящее змеиное гнездо, где идет непрерывная грызня между различными этническими и мафиозными группировками. Добавляют масла в огонь и неловкие попытки Кремля подкупить то ту, то другую автономию, выделяя ей какие-либо льготы, что немедленно вызывает аналогичные требования со стороны обойденных вниманием. Республики ведут междоусобные войны (например, Осетия – Алания и Ингушетия), объявляют себя суверенными (Татарстан и Башкортостан), делятся по этническому признаку (Карачаево-Черкессия). Области вступают в спор о разделяющих их административных границах. Области и республики отгораживаются друг от друга таможенными и торговыми границами. Список противостояний можно продолжать до бесконечности. Как в этих условиях можно сохранить территориальную целостность государства?!

Движение к распаду – сложнейшая масштабная проблема, затрагивающая самые основы существования гигантской страны; проблема не только российская: любое ее решение в сильнейшей степени отзовется повсюду, окажет свое влияние на мировую экономику, безопасность, положение военной сферы. Сценарий возможного распада России надо рассматривать сразу в нескольких ракурсах. Каждый из подходов, которые я здесь применяю, не исключает множественности решений, иногда прямо противоположных: тот или иной исход зависит от внутренних политических и экономических процессов, от мировой экономики и геополитических интересов. Перед нами – сложнейшая головоломка, в которой все постоянно меняется и многое предвидеть невозможно.

Не раз. сталкиваясь с трудностями оценки, я вспоминал замечательные слова Роберта Музиля: «Можно утверждать, что мир, несмотря на всю накопленную им мудрость, находится в состоянии, близком к идиотизму, о чем не следует забывать тому, кто хочет объяснить происходящие в нем события». Несколько слов о композиции книги: она построена так же, как головоломка, в ней есть три повествовательных ряда, на первый взгляд независимых друг от друга. Главы первая, пятая, седьмая и одиннадцатая представляют собой самые настоящие репортажи, свидетельства непосредственного очевидца событий, которые в других местах подвергаются более детальному анализу. В главах второй, четвертой, восьмой, десятой, тринадцатой и пятнадцатой описываются процессы, происходящие внутри России. В остальных главах – третьей, шестой, девятой, двенадцатой и четырнадцатой – анализируются внешние стратегические планы, касающиеся России и определяющие ее роль на мировой арене. Я предпочел перемешать эти части, считая, что чередование планов не только облегчает чтение, но и указывает на сложность самой проблемы. Но каждую из частей можно читать и независимо от остальных.

Глава 1
ДАЛЕКО ОТ МОСКВЫ[1]1
Небольшая часть этой главы появилась в газете «La Stampa» в форме репортажа: здесь она существенно переработана, добавлены путевые заметки, которые не могли войти в газетную публикацию ввиду ограниченности ее объема.

[Закрыть]

Нет смысла углубляться в историю, тем более, если хочешь заглянуть, насколько это возможно, в будущее. Этого будущего не увидишь, глядя на магический хрустальный шар или на столичные витрины, между которыми много общего. В таком случае надо найти самое далекое от Москвы место, где центробежные силы проявлялись бы заметнее всего. Если выяснится, что такие силы отсутствуют, то это значит, что страна способна вынести превратности судьбы, которые ей еще предстоят. Если такие силы существуют, то именно там они могут найти свое самое яркое выражение.

Петропавловск-Камчатский – самый далекий от Москвы город, место самых острых противоречий и ярких контрастов.

Здесь необычайная красота природы противостоит отравляющему присутствию человека. Впечатляющее изобилие природных ресурсов, которые можно легко взять из-под земли и из моря, казалось бы, протяни только руку, – и глухая нищета, которую буквально источают блочные дома сквозь трещины и облупившуюся штукатурку. Бесконечные свалки металлолома, проглядывающие сквозь снег и грязь, корпуса ржавых полузатонувших судов у причалов. Хотелось бы знать, кто они – мужчины и женщины, которые живут на такой свалке и смирились с таким существованием? Кажется, что их ленивое безразличие, апатия и бессильная ярость разлиты в воздухе, не находя выхода в какой-либо деятельности.

Глядя на дышащие макушки камчатских вулканов, окружающих город, на громаду вулкана Корякский, испытываешь ощущение, что ты отброшен в эру геологической истории Земли, ощущение бесконечной и неторопливой природы. Но достаточно опустить взгляд, чтобы увидеть суету серых муравьиноподобных безумных существ, которые не могут даже согреть самих себя.

Самое трудное – отделаться от навязчивого контраста, вырваться из ловушки бесконечного лабиринта кривых зеркал.

Почти случайно я стал единственным западным журналистом, который оказался здесь зимой 1998 года в разгар энергетического кризиса, беспрецедентного даже по меркам этого сурового края. Говорю почти, потому, что, прочитав несколько коротких репортажей в российских газетах о надвигавшемся бедствии в отдаленных от центра регионах, я решил отправиться из любопытства в наугад выбранное место. Когда я приехал, Петропавловск был погружен во тьму. Не горели даже светофоры на улицах. Отопление еще поступало в кое-какие дома в центре, но 45 малых ТЭЦ Камчатки, которые дают свет и тепло в окрестные поселки, были практически без топлива. На двух больших ГРЭС и на 38 малых ТЭЦ топлива оставалось еще на 2–3 дня. Когда при свете свечи в бывшей гостинице обкома партии писались эти строки, танкер с 10 тыс. т мазута на борту держал курс на Петропавловск. Он должен был прибыть через 4 дня, при условии, что его не застигнет шторм в Охотском море. Но для Петропавловска 10 тыс. т давали передышку всего на 5 дней. Что будет потом, не брался предсказать никто: ни губернатор, ни депутаты областного парламента, ни московские министры. А ведь настоящая зима была еще впереди. Но и в те дни температура уже достигала –15 °C. Найти ответственных за создавшееся положение было невозможно. То, что я видел, объяснялось, вероятно, только одним: российское государство, казалось, рухнуло окончательно; руководители всех уровней только что вспомнили, где находится Камчатка, и начали изыскивать способы доставки топлива. Неужели никто не в состоянии был предвидеть такое развитие событий? Найти денег, чтобы приобрести, например, еще 10 тыс. т мазута? Мне сказали, что несколькими днями раньше прибыл министр по чрезвычайным ситуациям Сергей Шойгу, но на положении в районе это никак не отразилось. Несколько позже меня должен был прибыть Анатолий Чубайс, глава РАО ЕЭС. Я уже потом видел по телевизору, как ему приходилось объезжать пикеты протестующих жителей, что было удивительным исключением в море общей усталости и безразличия.

Регулярно прибывали спецрейсы, набитые представителями центральных министерств: финансов, транспорта, энергетики и обороны. Ночи напролет проходили в заседаниях, а я глядя на единственные во всем городе горящие окна в резиденции губернатора спрашивал себя: разве нельзя было договориться обо всем в Москве, чтобы не тратить лишний раз электроэнергию города?

Под покровом темноты над всем полуостровом подписывались совместные протоколы, на основании которых министр финансов обещал выслать еще немного денег армии, которая задолжала миллиарды рублей местному бюджету, и еще немного на пенсии и дотации еще не развалившимся фабрикам и совхозам. Министр транспорта клялся, что найдет танкеры, чтобы доставить мазут для камчатских электростанций. Министерство обороны обещало дать в долг еще 10 тыс. т мазута из стратегических резервов базы ВМФ. (Когда-то Петропавловская военно-морская база была мощным форпостом СССР на Дальнем Востоке, а ныне – это жалкий обрубок военной машины, не способный защитить даже себя, но по-прежнему тратящий миллиарды на свое содержание). Министерство энергетики пробовало убедить частные компании, такие, как «Сиданко» и «Славнефть», поставить нефть в долг. Но говорили, что к тому времени ее уже закупили в Корее, которая вообще-то импортирует нефть из России.

Тем временем местный губернатор ходил в Москве по тем же самым министерствам, а беспомощные дальневосточные депутаты рассылали воззвания федеральному правительству и Госдуме, в которой самая крупная фракция депутатов – коммунисты. В то же самое время более 300 тыс. человек, почти не протестуя, находились в темноте и холоде. Самым бедным пенсионерам местная администрация выдавала бесплатно корейские баллончики с газом. На рынке такие стоили доллар штука. Кто мог – покупал. Кому не по карману – устраивайся как знаешь.

Любопытно, что, несмотря на погасшие светофоры и холод, на улицах довольно много автомобилей. (Это не похоже на Армению, где три зимы подряд после объявления независимости все останавливалось, не было даже бензина для снегоуборочных машин). Магазины не испытывают дефицита в продуктах, хотя от одного взгляда на ценники голова идет кругом. Люди в них не задерживаются, видимо, заходят в надежде на какое-то чудо. Умирают с голоду? Этого нельзя сказать, хотя лица прохожих отнюдь не светятся здоровьем, то же относится и к детям, которые не шумят и идут молча, как тени. Многим просто не на что купить еду, поскольку они не получали зарплату несколько месяцев.

В районной больнице, ветхой пятиэтажной развалюхе, с вонючей лестницей без лифта, электричество пока есть. Заведующий отделением Виктор Иванович читает срочный циркуляр: приготовиться к худшему. В резиденции губернатора, видимо, стало известно, что танкер с мазутом попал в шторм. Улыбаясь, показывает мне свою электробритву: «Бреюсь я только здесь, чтобы достойно выглядеть перед больными». У всех медсестер в шкафчиках свои электроприборы – фены для сушки волос. Моются только на работе – единственном месте, где есть теплая вода. Здесь продолжают исполнять свой долг. Видя безупречно белые халаты на фоне грязных стен и протертого до дыр линолеума на полу, понимаешь, как здесь трудно просто работать. Больные на этих дырах спотыкаются, мне говорят, что вчера один упал и сломал себе руку.

Средняя продолжительность жизни на Камчатке сократилась еще на один год. Сейчас она составляет 59 лет для мужчин и 61 год для женщин. Каждый проживет в среднем на 7 лет меньше, чем в 1991 году, когда у людей незаметно украли страну. Число медицинских работников на Камчатке с тех пор сократилось на треть: уезжают те, кто может рассчитывать на лучшую долю на континенте. Виктор Иванович получает в месяц (когда дают, последний раз это было в апреле) 1600 рублей. Медсестры Сталина, Наташа и Галина должны получать по 400 рублей, но зарплаты не видели уже 7 месяцев. «Нет никакой надежды, кругом безысходность, – говорит Сталина, чье имя, кажется, появилось из самых глубин ада, – хотелось бы закрыться в каком-нибудь укромном уголке и переждать».

Уехать? Но куда? На материке дела не лучше. «Из огня да в полымя». Чем лучше «дьявольский остров» Сахалин или Магадан, откуда люди бегут еще дальше в европейскую часть России, которая для многих недостижима, так как купить авиабилеты не под силу тем, кто не ворует, а месяцами ждет зарплаты? Работы нет ни здесь, ни там. Приходится оставаться, сжимаясь в комок, в ожидании еще больших неурядиц.

На Камчатке есть природный газ, но нет денег, чтобы его добыть и построить газопровод. Есть многочисленные источники геотермальных вод, но проекты их использования пылятся на полках. Можно использовать силу ветра и построить электростанцию, способную дать тепло и свет всему Петропавловску. Но к реализации таких проектов местное невежественное начальство времен социализма относилось с пренебрежением при полном безразличии Москвы. А сейчас нет и правительства, способного такие планы хотя бы наметить. В советские времена ученые спроектировали электростанцию, использующую энергию морских приливов. Здесь на севере Охотского моря прилив самый высокий в мире – 12 метров. Электроэнергии хватило бы на весь российский Дальний Восток.

«Были времена, когда мы поворачивали реки, – говорит Фуат Гялимзянов, руководитель администрации района Усть-Большерецкое, что в 250 км на запад от Петропавловска на берегу Охотского моря. – Строили грандиозные планы, была государственная идея, было на что опереться…» Нетрудно уловить оттенки сожаления в голосе бывшего агронома-коммуниста, ставшего посткоммунистическим администратором за 3600 рублей в месяц. В последний раз он получал зарплату в июле. Как раз тогда, когда у него в районе появилось 400 официальных безработных, а число жителей за последние 5 лет сократилось с 15 до 11 тыс. человек. В районе повальное пьянство. Алкоголь помогает забыть про все остальное За всем этим стоит российское государство, распроданное, приватизированное, превратившееся в ослепшее чудовище, которое бредет наугад, не разбирая дороги.

Возвращаюсь в гостиницу берегом моря. В бухте ни одного корабля. По набережной проносятся джипы японского производства, каждый из которых тянет на 70 тыс. долларов. Япония рядом, хотя все мечтают о далекой Америке, которую сегодня не любят, но которой продолжают завидовать. Глядя на машины, можно подумать, что здесь купаются в роскоши. Да, нуворишей достаточно. Это те, кто спекулирует икрой и лицензиями на лов рыбы. Для них проблемы тепла и света не существует: у них частные генераторы, которые продают на черном рынке военные. Именно среди таких людей стало модным праздновать Новый год дважды. Первый тост в Петропавловске, затем бегом в аэропорт. Чартерным рейсом до Анкориджа на Аляске 4 часа лета. И снова новогодний тост – уже на американской земле. Но через 20 часов. Потому что Земля круглая, а время начинает свои отсчет именно там, где «остальные» – те, кто не летает в Америку, а замерзает от холода. Еду туда, где находится источник богатства хозяев Камчатки. Этих хозяев не видно, хотя бы потому, что почти никто из них не живет здесь. Кто – в Москве, кто – в Калифорнии, кое-кто предпочитает быть поближе к банкам со своими деньгами, но и не слишком далеко от Камчатки. Аляска или Сиэтл – самые подходящие для них места. А источник богатства, настоящий рог изобилия, у всех на виду. Это Охотское море, которое омывает полуостров; море щедрое, хоть и хмурое на протяжении всего года, даже когда лед искрится на солнце. Здесь вылавливают 2.5 млн. тонн рыбы ежегодно. А это 3 млрд. долларов! В сплошном потоке рыбы и денег есть еще и своя золотая струя: путина – время, когда в сотни рек Камчатки идут косяки лосося. 250300 тыс. тонн замечательной красной рыбы, у которой в брюхе красная икра. Настоящий дар божий.

В социалистические времена, несмотря ни на что, сбор икры проводили по довольно разумным правилам, к разработке которых приложила руку даже Академия наук. Время путины, можно сказать, было советской монополией. Рыболовецкие флотилии Сахалина, Магадана, Петропавловска выходили навстречу «золотым» косякам лосося, чтобы выловить его до того, как он войдет в устья рек. У флотилий были фиксированные квоты лова, которые, если и нарушались (а нарушения правил были правилом и в то время), то незначительно, что, тем не менее, поддерживало небольшой черный рынок. По берегам рек лосося ждали специальные бригады рыбаков. Выловленная рыба считалась общественной собственностью. Даже со всем воровством, которое при реальном социализме процветало повсеместно, потери не превышали 10 % общего объема. Во времена Брежнева, когда коррупция и теневая экономика достигли своего пика, кажется, считалось, что воровство и нарушения квот составляют не более 30 %.

А как обстоят дела в посткоммунистической России? Летом 1998 года в путине участвовали 90 плавучих рыбозаводов: 16 – камчатских, около 20 из Магадана и Приморья (это 36), остальные 54 – японские, американские, корейские, китайские. Лицензии на лов – официально – приобретаются в Москве за до смешного низкие суммы в Министерстве рыбного хозяйства. Но подлинные сделки заключаются в одном известном ресторане одной известной московский гостиницы, директор которой уполномочен собирать подношения и затем передавить высшим чинам министерства. А речь идет о суммах в сотни тысяч долларов.

С другой стороны, у России не так уж и много собственных рыболовецких судов. Тем, что еще на ходу, по 20–30 лет. Они остались от эпохи проклинаемого реального социализма и приватизированы в 1992–1993 гг. Разумеется, за бесценок. Приватизация за рубли, которые таяли, как снег, оказалась почти бесплатной. А поскольку новые хозяева никогда до этого не были капиталистами и на них богатство свалилось случайно, то они не собирались ничего вкладывать в дело.

Назад к карточке книги "Русская рулетка"