Текст книги "Растоптанная гордость"

Автор книги: Джульетта Армстронг

Глава 15

Ближе к вечеру, когда Хемпторны уехали домой, Сильвия рассказала Дафни, Пэм и Гаю утешительные новости, которые привез адвокат, упомянула она и о встрече с Джулианом Меррингом. Пэм «взрослые дела» были неинтересны, зато Дафни и Гай восприняли новость с облегчением, и вскоре выяснилось, что теперь они надеются, что отношения между Сильвией и Меррингами улучшатся.

– Мартин, Пэм и я тоже примем участие в выплате этого долга чести, – решительно заявила Дафни. – Мы ожидали приезда мистера Хемпторна на каникулы Мартина, и я рада, что ты уладила свои дела с Джулианом до свадьбы Тэссы.

Гай согласно кивнул:

– Да, теперь все станет куда проще. – И, нежно посмотрев на Дафни, прибавил: – Теперь мы можем принять предварительное приглашение Тэссы.

Сильвия приподняла брови. Ей была неприятна мысль, что Дафни и Гай теперь считают ее примирение с Джулианом делом решенным, но ей вовсе не хотелось портить им настроение, объясняя, что она и впредь намерена держаться от него подальше и что ее неприязнь к нему нисколько не уменьшилась.

Более того, она не сомневалась, что в глубине души они просто не поймут ее. Даже если бы она рассказала им о том бесстыдном поцелуе, они бы и тогда наверняка нашли для него оправдание.

– Предварительное приглашение? Что вы хотите этим сказать?

– Тэсса хочет, чтобы мы как-нибудь приехали к ней на чай и посмотрели свадебные подарки, – сияя от счастья, объяснила Дафни. – Обычная семейная вечеринка. Выберем денек посвободнее, Айви может принять посетителей – ты же знаешь, как ей это нравится. А Мерринги пришлют за нами машину.

– Это было бы здорово! – впервые за все время выступила Пэм. – И Генри был бы рад. Он может надеть свой нарядный ошейник, тот, что ты привезла зимой из Сиднея. – Она вскочила и обняла Сильвию за плечи. – Мне уже давно так хочется поехать к ним посмотреть собачек Тэссы, но я твердо решила, Сильвия, что без тебя не поеду.

Сильвия хотела возразить. Если вся семья собралась поехать в гости на чаепитие, то причем тут она, Сильвия? Но теплые, мягкие губы Пэм так нежно касались ее щеки, а тоненькие детские ручки так крепко обвивали шею, что Сильвия промолчала. Посадив девочку на колени, она лишь сдержанно заметила, что рановато еще готовиться к этому дню. Пусть сначала вернется Мартин, и они спросят его мнение. Ведь мальчишки не очень-то любят, когда их тащат в гости, не спросив об этом.

Мартина ожидали через пару дней, ломая голову, как получше его встретить. Проблему решил Гай. Он предложил съездить за мальчиком в Лондон. Вернулись они счастливые и довольные, по дороге заехали в одно из артистических кафе на Кингз-роуд. Сильвия, не большая любительница подобных заведений, все же не могла не порадоваться за брата.

– Сильвия, ты лучшая сестра на свете, – сообщил Мартин, когда они остались вдвоем. – Ведь это благодаря тебе у меня есть дом, куда я могу возвращаться на каникулы. Ты не представляешь, Сильвия, как я горжусь тобой! Когда я окончу школу и буду сам зарабатывать на жизнь, я всегда буду помогать тебе.

– Ничего такого сверхъестественного я не совершила, Марти. – На глаза ее навернулись слезы. – Мне кажется, раньше я была мягче, но тогда мне не приходилось бороться за то, чтобы выжить.

– Перестань, Сильвия. После того, что ты перенесла по милости дяди Дона и этого проклятого Хью, ты вряд ли смогла бы оставаться прежней. – Он помолчал, слегка раскрасневшись. – Веришь ли, Сильвия, но даже я стал другим. У меня появились качества, каких раньше не было. – Он застенчиво улыбнулся. – А знаешь, старик вызывал меня к себе на следующий день. Он сказал, что я стал увереннее, только мне нужно избавиться от дурацкой обидчивости.

Сильвия задумчиво кивнула:

– Позор, который навлек на нас дядя Дон, нанес удар по нашей гордости. Странно, но Пэм хоть и маленькая, но никогда не любила и не доверяла ему. Дафни сейчас не до воспоминаний, только мы с тобой все забыть не можем.

– Да, но я борюсь с этим. – Мартин помолчал и неожиданно спросил: – А что эти люди из Грейт-Хиклинг, Сильвия? Ты писала, будто выплатила Джулиану долг и что Дафни и Пэм собираются к Тэссе на свадьбу. Значит, мы теперь в дружбе с ними?

Сильвия замялась:

– Думаю, да, Марти. Но почему ты спрашиваешь? Разве для тебя это так важно?

Он смотрел на нее в упор.

– Знаешь, Сильвия, мне почему-то не верится, что Джулиан такой уж плохой парень, каким тебе кажется. Разумеется, у него есть свои недостатки, но у кого их нет? – Сунув руки в карманы, он прошелся по комнате и остановился перед камином совсем как взрослый мужчина. – Видишь ли, Сильвия, ведь это вопрос моего будущего. Именно в компании Мерринга мне хотелось бы начать свою рабочую карьеру. Он предложил взять меня к себе в помощники после окончания школы. Так почему бы и нет? Для меня это был бы хороший шанс.

Сильвия улыбнулась. Мартин совсем еще юный, а говорит так серьезно.

– Рано что-либо планировать, но в любом случае я не собираюсь вставать у тебя на пути. Если Джулиан предложит тебе место в своей фирме, я не стану возражать. – Сильвия поймала себя на мысли, что ее отношение к Джулиану за несколько месяцев существенно изменилось. Раньше она бы попросту разозлилась, прими кто-либо из ее близких помощь от Джулиана. Теперь она лишь вяло пожимала плечами и утешалась тем, что сама ничего не должна ему.

Через неделю Джулиан приехал за ними на своем «бентли», бронзовый от загара и подтянутый, словно проводил все время не в душном офисе, а на свежем воздухе. С Сильвией он обошелся с обычной любезностью, а Пэм предложил сесть впереди и смотреть за дорогой, чему девочка несказанно обрадовалась.

Поместье Хиклинг, где Сильвия оказалась впервые, располагалось вдали от трассы – окруженное тщательно ухоженным садом и лужайками прекрасное здание темно-красного кирпича в стиле эпохи королевы Анны. Просторное, величественное, оно в то же время выглядело очень уютным и приветливым. Внутри дома в изящный интерьер вписывалось множество расставленных свежих букетов.

Когда Тэсса, хорошенькая, как картинка, в льняном розовом платьице вышла встретить их на порог, Сильвии вспомнилось поместье Котсвольд, где ей поначалу выказали столько любезностей, а потом так дурно обошлись. До чего же разительно отличалась атмосфера обоих домов: теплая и радушная в одном и унылая и мрачная в другом. Несомненно, причина столь существенной разницы заключалась в самих обитателях.

Но Сильвия тут же прогнала от себя эти мысли. Ясно, что все дело в деньгах. Если у человека много денег, он устраивает роскошное жилище, а в окружении красоты может позволить себе быть спокойным и доброжелательным. Вот чем объясняется обаяние Тэссы и благожелательность Джулиана.

Но обаянию Тэссы трудно было не поддаться, и Сильвия призналась себе, что, если бы не неприязнь к Джулиану, она полюбила бы девушку, как и Дафни.

«Пусть это нечестно с моей стороны, – твердила она себе, сопротивляясь порывам великодушия, – но не надо ждать от меня того, чего я не могу дать. Даже если забыть о поступке Джулиана, достаточно того, как отнеслись ко мне его тетка и кузен. В общем, все трое хороши. Со мною так никто еще не обращался».

Перебирая эти горькие воспоминания и одновременно сгорая от стыда, Сильвия встретила Тэссу с прохладной учтивостью, вежливо, но без тени подлинной теплоты, похвалила свадебные подарки. Зато, разглядывая разложенные в библиотеке роскошные кружева ручной работы, она так увлеклась, что не заметила, как все давным-давно перешли в другую комнату.

Смущенная, Сильвия направилась к открытой двери, но на пороге застыла, обнаружив, что путь отрезан – навстречу ей спешил Джулиан. Прикрыв за собою дверь, он удивленно воскликнул:

– Сильвия, я не знал, что вы здесь! Мне казалось, вы с остальными. – В искренности этого возгласа нельзя было сомневаться. – Весь день я старался не попадаться вам на глаза.

Сильвия покраснела:

– Я собиралась уходить. Увлеклась кружевами и не заметила, что все уже вышли.

– А мне бы хотелось думать, что вы замешкались здесь нарочно и поджидали меня. – Он смотрел на нее в упор. – Разумеется, я знаю, что все не так, но это всего лишь желание, а над желаниями мы не властны.

– О подобном я и помыслить не могла, – натянуто проговорила она. – А теперь позвольте мне уйти.

– Подождите минуту. – Голос Джулиана насторожил Сильвию. Лицо его побледнело, несмотря на загар, на нем появилось напряженное выражение. – Я не намеревался преследовать вас, но раз уж мы встретились здесь, в моем святилище…

Сердце Сильвии заколотилось.

– Если вы дотронетесь до меня хотя бы пальцем… – с угрожающим спокойствием проговорила она.

– О нет, Сильвия, я не собираюсь целовать вас против вашей воли. – Он подошел совсем близко и оперся рукой о стол, возле которого она стояла. – Я собираюсь совершить нечто еще более неожиданное, моя милая, упрямая, моя вечно надутая Сильвия. Я прошу вас явить невиданную милость и простить несчастному страдальцу все его прегрешения. – И уже совсем смиренно он закончил: – А еще я прошу вас выйти за меня замуж.

– Выйти за вас замуж?! – Сильвия изумленно смотрела на него. – Да вы, должно быть, с ума сошли!

– Вы уже говорили мне это тогда, в Глостершире. – Он смотрел на нее в упор. – Но, быть может, теперь, когда я смирился, вы найдете другой ответ.

Сильвия молчала, внутри у нее все трепетало.

– Мой ответ известен вам заранее, – наконец проговорила она. – Как вы могли подумать, что я соглашусь? Ведь я не давала вам ни малейшего повода.

– Конечно же не давали. Ни малейшего, – покорно согласился он, и тут же его голос изменился: в нем зазвучали страстные нотки. – И все равно стена, воздвигнутая вами, искусственная. Если бы вы отказались от своей гордыни и прислушались к собственному сердцу, вы спустились бы с невероятных высот… прямо в мои объятия.

Сильвия попыталась возразить, но он перебил ее:

– Неужели вы не видите, Сильвия, что с вами происходит? – Теперь в голосе его звучали нежность и сочувствие. – Вы боретесь с тем, что гораздо сильнее вас. Но вы заранее обречены на поражение.

– Да как вы смеете говорить мне такие вещи? – выпалила она.

– Потому что я знаю, что это правда. – Он повернулся к ней спиной. – Обняв вас тогда на вокзале, я почувствовал, как забилось ваше сердце. А ваши губы… всего на мгновение, но они будто ожили. Я тогда понял, что нужен вам так же, как и вы мне. Вот и сейчас, Сильвия, – он ликующе улыбнулся, – у вас чуточку сдавило горло. Так ведь? Нет, вы неравнодушны ко мне, как бы усердно ни притворялись.

Гнев охватил Сильвию. Гнев и стыд. Она прекрасно понимала, что в его словах есть доля правды. Она и впрямь едва не поддалась, но вовремя спохватилась, возненавидев себя за слабость. Ее задела безжалостность, с какой он только что обличил ее в непоследовательности. Эту непоследовательность она пыталась скрыть даже от самой себя.

– Вы просто самонадеянный болван, – проговорила она ледяным тоном. – Еще ни один мужчина мне не был так безразличен, как вы.

Лицо Джулиана омрачилось.

– Если бы я принял ваш вызов и был бы с вами еще более откровенен, я все равно не испытал бы разочарования, – резко проговорил он. – Одному Богу известно, почему так случилось, что мы полюбили друг друга. Уверяю вас, я вовсе не собирался терять из-за вас голову, но я не такой гордец и не боюсь признаться, что буквально схожу с ума по вас. Хоть вы и сопротивляетесь. Однако если я готов признать поражение, то и вы могли бы спустить боевые знамена. В конце концов и так все получается по-вашему. Я принял у вас этот чек на смехотворно завышенную сумму, и вы можете считать себя полностью свободной от каких-либо обязательств передо мною. – Он беспомощно пожал широкими плечами. – Ну что еще я могу сделать?

– Чего вы точно не можете, так это заставить меня полюбить вас. – Слова поспешно сорвались с ее губ. – Уж коль случился этот разговор, знайте: я никак не хотела признаться самой себе, что считаю вас привлекательным. Но это не назовешь любовью. Я скорее умру, чем выйду за вас замуж.

Джулиан молчал, еще больше побледнев.

– Если бы я слишком хорошо не знал вашу натуру, – наконец проговорил он, – я бы мог принять вас за одну из тех жеманниц, которых трогает слюнявая сентиментальность, но они до смерти боятся подлинной, открытой страсти, на которой основана истинная любовь между мужчиной и женщиной. Но к этому типу вас не отнесешь, вы просто не хотите позволить себе полюбить меня. В этом-то вся беда. – Он горько усмехнулся. – Вот вы говорите, что скорее умрете, нежели выйдете за меня замуж. А на самом деле вы готовы пожертвовать своим и моим счастьем, только бы не отказаться от своей дурацкой упрямой гордости.

Мысли Сильвии путались.

«Предположим, он прав. Предположим, то чувство, с которым я борюсь, и есть любовь. Тогда понятно, почему я в последнее время не нахожу себе места, – в моей душе происходит борьба». Но Сильвия так и не нашла сил признать это вслух. А Джулиан вдруг подошел к книжной полке и взял с нее какой-то томик.

– Вы, наверное, никогда бы не подумали, что я увлекаюсь поэзией? Не так ли? Конечно, ведь бизнесмены – народ прозаичный. А я вот, представьте себе, люблю поэзию. – Он помолчал. – У Хенли есть одно стихотворение без названия, которое я хочу предложить вашему вниманию. В нем говорится о вавилонском царе, однажды оскорбившем девушку-христианку из славянского племени, и о том, как, встретив его несколько столетий спустя, уже в другой жизни, она мстит ему. Мстит ценою собственного счастья. – Он посмотрел на Сильвию в упор. – Хотите, я прочту его вам? Всего одну строфу.

Сильвия молчала. Мысли ее пришли в такое замешательство, что она просто не могла говорить. А Джулиан, даже не раскрывая книги, на едином дыхании прочел:

 
Гордость, которую я растоптал,
Обернулась болью моей.
И терзает, и гложет, и точит меня
Обида, что смерти длинней.
Ибо, даже любя, ты не можешь простить,
Преступив чрез неверья черту.
О скалы этой твердь могу сердце разбить,
Уходя навсегда в пустоту.
 

Отвернувшись, Сильвия изо всех сил закусила губу, отчаянно пытаясь сдержать непрошеные слезы. А Джулиан, сунув ей в руки книгу, страстно и решительно проговорил:

– Я долго следовал за вами, Сильвия, но больше этого делать не стану. Дальше решать вам. Если вы своим упрямством и непомерной гордыней хотите разрушить обе наши жизни, что ж, сделайте это.

И, не говоря более ни слова, даже не обернувшись, он вышел из комнаты через дверь, ведущую в сад. А Сильвия, потрясенная и подавленная, так и стояла, сжимая в дрожащих руках томик стихов.

Глава 16

Остаток дня прошел для Сильвии словно в тревожном сне; происходящее казалось ей не явью, а какой-то призрачной грезой.

Она осмелилась покинуть библиотеку, лишь когда к ней вернулась хотя бы видимость самообладания, но, даже выждав несколько минут, она все равно боялась, что остальные заметят не только ее долгое отсутствие, но и смущение и неловкость. Однако поскольку спрятаться в чужом доме было невозможно, она с невероятным усилием взяла себя в руки и отправилась на поиски остальных.

Они оказались в гостиной, где разглядывали чудесную коллекцию серебра и хрусталя. Сильвия с облегчением заметила, что ее отсутствие не вызвало подозрения.

Вошел слуга и сообщил, что стол к чаю накрыт. Все отправились на веранду, где их ожидало настоящее пиршество из булочек, пирожных, малины со взбитыми сливками и прочих вкусностей.

За чаепитием, любуясь цветущим садом и стараясь поддерживать непринужденную беседу, Сильвия поймала себя на мысли, что ждет Джулиана. Однако тот к чаю не явился, и Тэсса невзначай заметила, что у брата, должно быть, опять много работы, и попросила извинить его за отсутствие.

Однако беспечный тон Тэссы не избавил Сильвию от подозрения, что девушка удивлена отсутствием брата, а когда он и ближе к шести не порадовал их своим появлением, Сильвия окончательно убедилась в правильности своего предположения. Свидетельством тому явилась охотность, с какой Тэсса взяла на себя роль домашнего гида, и излишняя тщательность, с какой она избегала упоминаний о Джулиане. Судя по всему, девушка догадывалась, что столь необычное поведение брата каким-то образом связано с приездом Сильвии.

Сама Сильвия просто не знала, что ей делать. С одной стороны, у нее была потребность побыть одной и спокойно подумать над тем, что произошло между нею и Джулианом. С другой стороны, напуганная его откровенностью, она хотела во что бы то ни стало поскорее уехать из этого дома и в то же время нет-нет да и ловила себя на мысли, что хочет увидеть его мощную стройную фигуру или услышать глубокий низкий голос.

В половине седьмого вернулись в дом, шумно, наперебой восхищаясь проведенным временем, так что побыть в одиночестве Сильвии так и не удалось.

Возвратившись домой, они обнаружили, что в кафе на редкость мало посетителей, и, отправившись на кухню, Сильвия нашла там Айви. Девушка выглядела совершенно больной.

– Господи, Айви, что случилось? – испуганно воскликнула Сильвия, с порога подскочив к ней.

Айви с трудом выдавила улыбку:

– Меня уже несколько раз так прихватывало, мисс Сильвия, только не так сильно. С посетителями худо-бедно управлялась – все время принимала имбирный порошок с горячей водой. Только вот несколько минут назад что-то меня совсем скрутило.

– Я, пожалуй, сгоняю за доктором, – предложил появившийся на пороге Гай.

Сильвия кивнула:

– А мы с Дафни пока уложим ее в постель.

Айви лишь благодарно кивнула, а успевшая примчаться Пэм пробасила:

– Я тоже знаю, чем помочь, – наполню горячей водой грелку.

– Вот и отлично, детка. А еще ты можешь посидеть с Айви, пока мы не вернемся.

С этими словами старшие сестры убежали наверх.

Через час прибыл доктор Роффли и после осмотра объявил, что налицо случай острого аппендицита, что больная нуждается в госпитализации и что завтра утром ее следует отвезти в больницу в Уитси, что по соседству с Грейт-Хиклинг.

– Ой, мисс, как все скверно вышло! – Айви жалобно и виновато смотрела на Сильвию. – И как вы теперь управитесь без меня?

Доктор поспешил успокоить ее:

– В наше время прооперировать аппендицит – сущий пустяк. Через месяц вернетесь целая и невредимая.

– Да кто же все это время будет стоять у плиты? – вопрошала Айви – Разве мисс Сильвия справится? Сварить яйцо или там сделать бутерброд – это они с мисс Дафни еще кое-как умеют.

– Глупости, Айви. Я уже многому научилась. Так что можешь не волноваться. – Сильвия говорила уверенно, и в этот момент ее действительно больше беспокоило здоровье Айви, нежели голодные посетители, число которых в последнее время возрастало. Что же до Джулиана, занимавшего ее мысли, то теперь он был отодвинут на задний план. Правда, иногда нет-нет, а Сильвии вспоминались его слова или виделся он сам, читающий ей стихи. И все же более всего ее сейчас волновала предстоящая операция. Даже обнаружив, что случайно привезла с собою домой тот злосчастный томик стихов, Сильвия не изменила своих мыслей. Единственное, о чем она позаботилась, это чтобы он не попался на глаза кому-нибудь из домашних, поэтому запрятала его под стопку носовых платков у себя в комоде и тут же о нем забыла.

Легла Сильвия поздно и моментально уснула, а на следующее утро, наспех позавтракав, они с Пэм повезли больную в Уитси, наняв в местном гараже машину и оставив Дафни и Гая обслуживать посетителей.

Убедившись, что Айви помещена в уютную палату и к ней приставлена миловидная сиделка, Сильвия успела вернуться к ленчу и очень скоро удостоверилась, что мрачные опасения девушки имели под собой веские основания. Приготовление пищи казалось ей делом нетрудным, но если ты не привык к этому занятию и вынужден то и дело заглядывать в рецепт, то все вместе отнимает ужасно много времени. Одним словом, Сильвия справлялась с трудом, и посетителям порой приходилось ждать.

Следующие два дня показались ей сущим кошмаром: жизнь превратилась в сплошную череду жирных супов, жестких бифштексов и клеклых пудингов, а все попытки найти на короткое время повариху оказались безуспешными. Миссис Стетлоу, жена местного викария, давно ставшая их постоянной клиенткой, прислала им в помощь двух женщин из своей общины, однако те очень быстро сникли при виде такого огромного количества работы, и хотя они избавили Сильвию от чистки картошки и мытья посуды, зато теперь у нее прибавилось забот по управлению увеличившимся штатом.

Вскоре пришли новости, что Айви успешно перенесла операцию, но из-за небольших осложнений ей пришлось задержаться на больничной койке. Сильвия была расстроена, правда, теперь, когда ее кулинарный опыт пополнился, она чувствовала себя увереннее. Все чаще получая в свой адрес похвалы, она проводила на жаркой кухне долгие часы и очень уставала, так что к концу дня у нее совсем не оставалось сил размышлять о Джулиане и о его чувствах.

Несколько раз она заглядывала в томик стихов, тот самый, что по рассеянности привезла из Грейт-Хиклинг, и вот однажды ее посетила идея вернуть Джулиану книгу, вложив в нее записку с просьбой заехать навестить их.

Конечно, она не любит его, об этом не может быть и речи, твердила себе Сильвия. И стихотворение, которое он прочел ей, совсем не в ее вкусе, и все же с ущербом для собственного самолюбия Сильвия вынуждена была признать, что оно странным образом тронуло ее душу. Кроме того, Сильвия так устала быть главой семейства, что готова была поддаться соблазну уступить первенство и отказаться от независимости. С каждым днем бороться с этим было все труднее. Уже ни приличия, ни собственная гордость не могли погасить в ней страстного желания увидеть Джулиана. Она была готова даже снова поссориться с ним, только бы увидеть.

Пока Сильвия пребывала в растерянности, события развивались своим чередом. Дафни, увлеченная приготовлениями к свадьбе Тэссы, тактично сообщила Сильвии, что среди гостей будет Хью, однако это не помешает ей, Сильвии, тоже принять участие в торжестве.

Сильвия отделалась уклончивым ответом, но призадумалась. Во-первых, ясно было одно: им с Джулианом нужно как-то договориться, иначе, когда приедет Хью, все трое окажутся в неловкой ситуации.

«Если я соглашусь выйти за Джулиана, – думала она, смело глядя правде в глаза, – то мы должны объявить о помолвке до приезда Хью, иначе получится неловко. – Но вслед пришла другая мысль: – А может, Хью оторвался наконец от маменькиного подола? Что, если он спросит, люблю ли я Джулиана? – То краснея, то бледнея, Сильвия думала: – На этот вопрос я отвечать не обязана. В конце концов многие женятся безо всяких сантиментов. Вспомнить только, в каких романтических грезах витала я, представляя наше будущее с Хью, и что из этого вышло? Он обманул меня, но сердце мое цело и не разбито. Наоборот, я очень быстро обо всем забыла. – Сильвия кусала губы. – Вся эта любовь на самом деле полная ерунда. Просто женщине нужен кто-то, кто заботился бы о ней. И уж сколь бы ни был грешен Джулиан, он никогда не поведет себя, как Хью, потому что наделен мощным инстинктом мужчины-защитника».

Сильвия заставила себя взяться за перо, но не успело оно коснуться бумаги, как старые мысли вернулись опять. Вдруг Джулиана привлекает ее недоступность? Привыкший к успеху во всех начинаниях, он задет тем, что есть на свете вещи, недоступные ему. Стань она его женой, и его отношение к ней изменится. Быть может, он даже станет обращаться с нею как тогда, в Глостершире.

Сильвия обхватила руками голову. Почему? Почему она позволила себе так запутаться? Где здравый смысл, всегда управлявший ее поступками? И надо ли сейчас писать Джулиану и привести тем самым в движение цепь обстоятельств, результат которых непредсказуем? А быть может, отложить эту затею и подождать?

Ну и пусть на свадьбе будет Хью. В конце концов всем известно, что Айви больна, и никто не осудит Сильвию, если она останется дома.

«Напишу ему только пару строк и посмотрю, как это будет выглядеть, – решила Сильвия, не найдя сил бороться с собой. – Ведь я могу и не отправлять этого письма. Могу вообще разорвать его, а книгу отправить почтой».

И она принялась писать:

«Дорогой Джулиан, я должна извиниться за то, что увезла с собой Вашу книгу. Я пребывала в крайнем смятении и не осознавала, что делаю. Признаюсь, мысли мои до сих пор находятся в полной неразберихе, и мне подумалось, что если бы мы могли встретиться, то, быть может, нам удалось бы прояснить положение. Где и когда это могло бы произойти, предоставляю решать Вам, но мне бы хотелось увидеться с Вами до свадьбы Тэссы. Поскольку я все время занята на кухне, вечернее время подходит мне больше.

Искренне Ваша

Сильвия Фрейни».

Перечитав эти строки, Сильвия осталась недовольна. Они могли бы быть написаны лучше, впрочем, совсем хорошо было бы вовсе их не писать.

«Порву это письмо. Отправив его, я уроню себя в его глазах». Она уже почти поддалась этому внезапному порыву, как в дверь тихонько постучали.

Сердце Сильвии бешено заколотилось. «А вдруг это Джулиан? Что я скажу ему? – И дрожащим голосом она едва вымолвила: – Войдите!»

Дверь открылась, и Сильвия сразу же почувствовала себя полной дурой – на пороге стоял Джо Блисон. Он сообщил Сильвии, что собирается заехать к себе домой в Грейт-Хиклинг, а потом навестить Айви, и поинтересовался, не хочет ли Сильвия передать что-нибудь девушке.

– Я оставила для нее несколько иллюстрированных журналов, – сказала Сильвия, беря с подоконника пачку и передавая ее парню. – А если ты хочешь порадовать ее цветами…

Он улыбнулся и покачал головой:

– Думаю, цветов сегодня не нужно – вчера я привез ей огромный букет.

– А скажи, Джо, очень я тебя затрудню, если попрошу забросить кое-что в Грейт-Хиклинг? – с трудом выдавила из себя вопрос Сильвия.

– Вовсе нет, мисс. Я же на мотоцикле.

– Тогда подожди минутку.

Сильвия торопливо сунула письмо в конверт, тщательно запечатала его и надписала имя Джулиана. Потом, не задумываясь, сунула его в книгу и протянула Джо.

– Это для мистера Мерринга, – проговорила она, стараясь, чтобы ее слова звучали непринужденно. – Эту книгу он давал мне почитать. Я нарочно не заворачиваю ее. Просто попроси, чтобы ее сразу же положили на стол в библиотеке.

– Хорошо, мисс.

Парень явно торопился, поэтому, рассовав под мышки журналы и книгу, поспешно удалился, оставив Сильвию наедине с ее мыслями. Теперь она знала точно, что сожгла все мосты.