Текст книги "Растоптанная гордость"

Автор книги: Джульетта Армстронг

сообщить о нарушении

Текущая страница: 10 (всего у книги 10 страниц)

Глава 20

Но Сильвии не удалось хорошенько выплакаться. Из сада донесся голос Пэм: «Сильвия, ну где же ты?» Выйдя из своего укрытия, она увидела младшую сестренку, которая приближалась к домику, неся на руках Генри.

– Один ужасный мальчишка врезался в него на велосипеде! Я знаю, ему больно! Он весь дрожит, Сильвия, а когда я трогаю его лапку…

На несчастную Пэм было больно смотреть, и Сильвия, вмиг забыв о своих горестях, бросилась к сестре:

– Не надо сейчас таскать его на руках, детка. Лучше отнеси его в дом. – Сильвия снова была в роли старшей сестры – сильная, мудрая, готовая помочь. – Мы положим его в корзинку и отнесем к мистеру Пламбиту. Это совсем рядом. Правда, нам повезло, что ветеринар живет так близко?

– Да, очень повезло! – Пэм вздохнула с облегчением. – Дафни сказала, чтобы я тебя не беспокоила и что они с Гаем сами позаботятся о Генри. Только я ее не послушалась. Откуда они с Гаем знают, что делать? Другое дело – ты.

Грустная улыбка тронула губы Сильвии. Если бы только она была такой мудрой, какой ее простодушно считает Пэм. Разве поверила бы малышка, расскажи она ей всю правду, что ее старшей сестре, на которую она возлагает такие надежды, не хватает элементарного здравого смысла разобраться с собственными делами?

Одного взгляда на собаку Сильвии было достаточно, чтобы понять, что той ничего страшного не грозит. Предположение это вскоре подтвердил и мистер Пламбит. «Повреждение кожного покрова, несколько ушибов и сильный испуг». Таков был вердикт медика. И Пэм, вооружившейся баночкой с мазью, было позволено забрать своего любимца домой.

Отвлечься от горестных мыслей оказалось полезным для Сильвии. Не успела она поудобнее устроить Генри в его корзинке, постелив ему кусок мягкого одеяла, как сразу же еще сто и одна проблема навалились на нее.

Самой важной из них был приезд Джо Блисона, вручившего Сильвии бумагу от главврача больницы в Уитси, в которой сообщалось, что Айви вполне здорова и будет выписана завтра.

– Полагаю, Джо, тебе известно, что здесь написано? – спросила с улыбкой Сильвия.

Он робко улыбнулся в ответ:

– Да, сиделка сказала мне, мисс, что Айви можно забирать хоть сейчас. И сама Айви тоже знает. Она так счастлива, мисс!

– Как хорошо, что она возвращается! – Сильвия не могла скрыть неподдельной радости. – Надо подумать, где взять машину…

– Знаете что, мисс, отец может дать мне наш «форд» и отпустить с работы, чтобы я съездил за Айви. Они с мамой очень ее любят.

– Вот и замечательно, Джо. Когда ты смог бы это сделать?

– Около пяти, мисс. Я уже и в больнице договорился. Им это тоже удобно. Но сначала я заеду сюда, может быть, понадобится что-нибудь забрать?

– Прекрасно. Я соберу чемоданчик. И большое тебе спасибо, Джо.

Подготовка к встрече Айви и обычные хлопоты по хозяйству не давали Сильвии погрузиться в горькие мысли. Но сердце вновь и вновь отзывалось болью, хотя заботы, притупляя ее, действовали как анестезия.

В тот вечер посетителей было больше обычного, и, хотя Дафни с Гаем усердно ей помогали, к вечеру Сильвия так устала, что уснула как убитая.

Первое, что пришло ей в голову по пробуждении, было ощущение, что случилось нечто ужасное. Вспомнив жестокую отповедь Джулиана, Сильвия поняла, что просто боится смотреть в лицо грядущему дню, да и всем последующим тоже. Какой смысл жить, когда знаешь, что человеку, которого ты, пусть и запоздало, полюбила, безразлично твое существование?

Но в этот день, так же как и накануне, Сильвии было некогда утопать в горестных воспоминаниях. Она еще не успела одеться, как в комнату, приплясывая, влетела Пэм и сообщила, что Генри сгрыз свою повязку и вышвырнул одеялко из корзины, зато чувствует он себя преотлично, а остальное не важно.

Спустившись к завтраку, Сильвия узнала от Гая, что его наброски имели успех у заказчика.

– А сегодня я приглашен на переговоры, – радостно поделился он. – На побережье есть какой-то парень, архитектор. Кажется, он хочет заказать мне проект. На моей новой спортивной машине было бы здорово прокатиться на взморье, и я подумал, что если бы ты подменила Дафни…

– Милый, об этом не может быть и речи! – Впервые Дафни говорила так решительно. – Посмотри на Сильвию, она совсем вымоталась, и я была бы последней эгоисткой, если бы…

Гай взглянул на бледные щеки Сильвии и темные круги у нее под глазами.

– Да, ты права, дорогая, – согласился он. – Это было бы нечестно. – И прежде чем Сильвия успела возразить, что она вовсе не против, Гай повернулся к Мартину: – Ну а ты как, братец? Не хочешь прокатиться с ветерком?

Старшая сестра тут же принялась умолять Гая быть осторожнее на дороге. А слова Пэм о том, что она тоже могла бы прокатиться, если бы не встреча Айви, вовсе остались незамеченными.

Через час путешественники выехали, Сильвия и Дафни, надев передники, приступили к делам, а Памела, вооружившись красками, отправилась в сад готовить плакат к возвращению Айви, в котором немаловажную роль играли завитушки садового плюща.

Как и накануне, погода стояла отличная и посетителей было много. Девушки буквально сбивались с ног, однако к пяти часам образовалось неожиданное затишье, так что когда во дворе (гораздо позже, чем намеревался) появился Джо Блисон, приехавший на допотопном отцовском «форде» забрать чемоданчик Айви, в кафе и вовсе было пусто.

Уже закинув чемодан на заднее сиденье, он крикнул сквозь шум заведенного мотора:

– Слыхали, мисс, какое несчастье приключилось с мистером Меррингом? Боюсь, дело плохо!

Сильвия побледнела:

– Несчастье? Что ты имеешь в виду, Джо? – Сильвия вся напряглась.

– Он охотился вместе с фермерами на кроликов, мисс, споткнулся обо что-то, ну ружье и выстрелило прямо ему в лицо. Уж не знаю, повредило ли ему глаза, но с такого близкого расстояния…

– Когда это случилось? – выкрикнула Сильвия.

– Ну… где-то час назад или около того. Ко мне прибежала миссис Мэллоп, чтобы сообщить новость. Она сказала, что в поместье вызвали доктора…

– Подожди-ка минутку, Джо!

Сильвия бросилась в дом, скинула передник, рассказала Дафни о том, что произошло, и сообщила, что собирается попросить Джо подбросить ее в Хиклинг-Хаус по дороге в больницу.

– Но Сильвия, если Джулиан и в самом деле так плох, тебя вряд ли пустят к нему. И кроме того… – Дафни осеклась, потупившись.

– Я знаю, о чем ты подумала. Но, Дафни, я должна поехать туда и сама услышать, что произошло. – Голос Сильвии дрожал. – А что, если он ослеп? О, мне наплевать, что он думает обо мне! Я просто не могу оставаться здесь, не зная толком, что ему грозит!

– Хорошо, хорошо, дорогая. – Дафни улыбнулась сквозь слезы. – И если тебе удастся повидать его, передай ему, что он очень хороший и что мне очень жаль, что так произошло. Хотя после того, как он с тобой обращался в последнее время…

Не дослушав, Сильвия бросилась к машине, где ее ждал заинтригованный и обеспокоенный Джо.

– Подбрось меня до ворот Хиклинг-Хаус. Это не отнимет у тебя много времени, – попросила Сильвия.

Джо уже не удивлялся, он все понял:

– Хорошо, мисс. Я подвезу вас к самому входу. Айви расстроилась бы, узнав, что вам пришлось идти пешком эти полмили от дороги.

По дороге оба молчали, и короткий путь до Грейт-Хиклинг показался Сильвии нескончаемым. Одна за другой ей представлялись ужасные картины. Джулиан, которого она так отчаянно и так безнадежно любит, изуродован навеки, и от его красоты теперь не осталось ничего. А что, если он ослеп и будет зависеть от других? С его-то гордостью!.. Она просто не представляет, как он будет передвигаться, выстукивая впереди себя палочкой дорогу, по которой еще совсем недавно так лихо гнал машину. Но что, если… Если его больше нет?

Пока они подъезжали по аллее к дому, мысли эти совсем поглотили Сильвию. Но когда Джо помог ей выбраться из машины, проводил до ступенек и уехал, Сильвия поняла, что должна взять себя в руки и вообще подумать, какое впечатление произведет на обитателей дома. И в самом деле, стоять перед дверью холостяцкого дома без шляпки, без чулок только потому, что его хозяин стал жертвой несчастного случая… Такой поступок вряд ли примут за серьезный. А если Мариэтт и ее мать все еще здесь? Как она встретит их холодные учтивые взгляды?

«Я сошла с ума, раз сюда приехала, – с отчаянием думала Сильвия. – Надо было послать Дафни. Никто бы не удивился, если бы она так неожиданно нагрянула, ведь они с Тэссой скоро будут родственницами».

Вся дрожа, она стояла в нерешительности, не зная, позвонить в дверь или уйти домой. Но тут проблема разрешилась сама собой. Дверь внезапно распахнулась, на пороге стоял дворецкий.

Во взгляде его не было ни малейшего признака удивления, словно испуганная девушка, нерешительно маявшаяся на ступеньках, была той персоной, которую он более всего ожидал увидеть.

– Надеюсь, я не заставил вас ждать, мадам, – пробормотал он извиняющимся голосом. – Мне кажется, я не расслышал звонок. Если бы я случайно не выглянул в окно…

– Я пришла узнать о мистере Мерринге, – быстро проговорила Сильвия, уводя его от разговора о звонке.

– Понимаю, мадам. Если вы войдете…

Следуя за дворецким в библиотеку, Сильвия вспомнила Фэнли. Точно так же он вел себя в трудную минуту – не выказывая ни признака эмоций даже при самых трагических обстоятельствах. Фэнли даже ступать старался бесшумно, когда все вокруг кипело.

– Он сильно пострадал? – запинаясь, спросила Сильвия, когда дворецкий уже повернулся, чтобы оставить ее.

– Доктор говорит, что он скоро поправится. И насколько я понял, мадам, есть надежда, что к нему вернется зрение. Если вы присядете на минутку…

Он вышел, притворив за собой дверь, а Сильвия присела на край большого кожаного кресла. Конечно, хорошо иметь такое самообладание, с легким негодованием подумала она, но кажется, дворецкий Джулиана превзошел сам себя. Все в округе любят Джулиана, и так равнодушно относиться к возможной слепоте своего хозяина – признак крайнего бессердечия. Несомненно, Фэнли был куда более чутким.

Сильвия принялась гадать, за кем он пошел, надеясь, что это не окажется Мариэтт или эта француженка с тяжелым взглядом, ее мамаша. Быть может, за экономкой или сиделкой?

Сильвия напрягла слух, заслышав отдаленные шаги. Они явно принадлежали мужчине и явно отличались от шагов дворецкого. На самом деле, если бы она не знала, что Джулиан лежит, прикованный к постели, она могла бы поклясться…

Дверь открылась, и Сильвия, лихорадочно закусив губу, вцепилась в подлокотник. В комнату, притворив за собою дверь, вошел не кто иной, как Джулиан – бледный, напряженный, но без малейших признаков увечья.

– Он, вне всякого сомнения, выкарабкается, Сильвия, – мягко проговорил он. – Правда, сейчас ему плоховато, бедняге Хью. Он приехал прямо к самому ленчу. Ирония судьбы в том, что, если бы он осуществил свое первоначальное намерение и поехал прямиком к вам, этого несчастья никогда бы не случилось.

Сильвия смотрела на него в полном оцепенении, а он все тем же спокойным, нежным голосом продолжал:

– Не нужно принимать все так близко к сердцу, моя дорогая. Поначалу, правда, у нас были опасения, что он может лишиться одного глаза, но сейчас доктор настроен оптимистически.

Сильвия по-прежнему молчала, не в силах вымолвить ни слова, он продолжал:

– Конечно, жаль, что, примчавшись сюда так поспешно, вы не можете повидаться с ним, но сейчас ему прописан полный покой. Он лежит в темноте, и никто не должен беспокоить его. Но я все же передам ему, как быстро вы приехали.

– Не стоит беспокоиться, – с трудом выдавила Сильвия. – На самом деле я не хотела бы, чтобы вы говорили ему это.

Джулиан удивился:

– Как хотите. Я не могу уследить за ходом ваших мыслей, Сильвия. Это выше моего понимания. Хотя надо признать, – в голосе его снова появились повелительные нотки, – только, пожалуйста, простите мне эти слова, у вас ужасно переутомленный вид. Я просто не могу вас отпустить, пока вы не выпьете немного бренди с содовой.

Не имея сил спорить, Сильвия смотрела, как он достал из буфета графин и стакан и, наполнив его, поднес ей. Сильвия выпила и поднялась.

– Мне нужно домой, – пробормотала она.

Он пристально посмотрел на нее:

– Кстати, как вы сюда добрались?

– Меня подбросил Джо Блисон по пути в больницу к Айви. Ее сегодня выписывают.

– И как вы предполагаете возвращаться?

Она пожала плечами:

– Пойду пешком. А если повезет, Джо на обратном пути подвезет меня с полдороги.

– Чепуха. Я заведу машину и отвезу вас. Хью я сейчас все равно ничем не могу помочь. У него дежурит сиделка из окружной больницы, потом придет частная медсестра.

Сильвия не успела возразить, так быстро вышел он из комнаты, оставив ее в полном смятении. Во-первых, Джулиан жив и невредим. Но вслед за этой мыслью пришла другая. Что она наделала, ворвавшись вот так неожиданно в Грейт-Хиклинг? Теперь ей придется выбирать: или обнадежить Хью, причем понапрасну, или признаться Джулиану, что беспокоилась она о нем, а вовсе не о его кузене.

«Но я не могу и не должна делать этого, – твердила она себе. – Пусть все идет своим чередом, и, если Джулиан считает, что я влюблена в Хью, значит, так надо. Главное, чтобы он не вздумал говорить этого самому Хью. Сейчас, по крайней мере».

Из нескольких коротких фраз, которые Джулиан обронил, везя ее домой, она поняла, что он и в самом деле верит в то, что ее чувство к Хью ожило. Слушая его, она с огорчением подумала, что он, судя по всему, испытывает облегчение оттого, как повернулся ход событий. «Неловкость, которую он мог бы испытывать оттого, что так быстро переметнулся от меня к Мариэтт, теперь будет сглажена, – размышляла Сильвия. – С его точки зрения, все вышло, должно быть, просто замечательно».

Однако когда они подъехали к кафе, произошло нечто такое, что разом разрушило все расчеты Сильвии. У ворот стоял «форд» Джо Блисона, да и сам он в то же мгновение выскочил им навстречу, судя по всему оставив Айви в объятиях Дафни.

– Боже праведный, сэр! – Глаза Джо едва не вылезли из орбит при виде Джулиана. – А миссис Мэллоп утверждала, что вас изуродовало выстрелом из ружья!

Джулиан покачал головой.

– Не меня, а моего кузена Хью Мерринга, – кратко пояснил он.

– Господи, я просто потрясен! – Лицо молодого человека выражало смесь облегчения и испуга. Посмотрев на Сильвию, он смущенно пробормотал: – Могу себе представить, мисс, что вы обо мне подумали после того, как я сообщил вам, что мистер Джулиан тяжело ранен! Заставить вас пережить такой страх!..

Джулиан изумленно уставился на Сильвию, чья бледность сменилась вдруг болезненным румянцем.

– Ладно. Я… Мне нужно идти в дом.

Едва соображая, что говорит, Сильвия, спотыкаясь, побрела к дому. Но она не успела дойти до дверей – Джулиан выскочил из машины и вмиг догнал ее.

– Я забыл вам кое-что сказать, Сильвия, – воскликнул он, и тут же, вспомнив о присутствии Джо Блисона, продолжил небрежным тоном: – Мне кажется, вам сейчас не помешал бы глоток свежего воздуха. Садитесь в мою машину, немного прокатимся.

Смущенная, она стояла в нерешительности, тогда, наклонившись к ней, он прошептал:

– Я должен узнать, что все это значит. Даже если для этого придется перенести вас в машину на руках. Вы просто сводите меня с ума, в одну минуту то становясь холодной, то вспыхивая ярким румянцем.

Джо продолжал наблюдать эту сцену, и Сильвия не рискнула спорить с Джулианом, так как знала, что он вполне способен осуществить свою угрозу. Кроме того, ей до смерти хотелось узнать, что он подразумевал под ее непостоянством – обвинение, которое ему нужно было направить скорее на себя, а не на нее.

– Хорошо, – спокойно согласилась она. – Только у меня не так уж много времени.

С этими словами она села рядом с ним на переднее сиденье.

Глава 21

Они проехали по деревенской улице и свернули на узкую дорожку, которая после нескольких изгибов привела их на открытый выгон, прозванный местными жителями Разбойничьей Пустошью. Несколько минут оба молчали, потом Джулиан торопливо проговорил:

– Наш первый разговор произошел в машине. Ну что ж, будем надеяться, что этот не окажется последним. Хотя должен сказать вам откровенно, Сильвия, что больше уже не могу ходить на привязи.

– Я просто не понимаю, о чем вы говорите! Учитывая то, как вы всегда относились ко мне…

– Я говорю не об отдаленном прошлом, – возразил он. – Думаю, оно забыто навсегда. Я имею в виду последние несколько недель.

– И я о них же. Вы дали мне самую отвратительную отповедь, какую только может женщина получить от мужчины. И после этого обвиняете меня в непостоянстве.

Проехав вдоль выгона, Джулиан остановил машину в тени буковых деревьев, чья тронутая легкой желтизной выцветшая листва свидетельствовала о том, что жаркое и пышное лето начинает клониться к закату.

– Это какую же отповедь я дал вам? – требовательно поинтересовался он.

Сильвия прикусила губу:

– Зачем задавать вопрос, ответ на который вам и так известен? Я послала вам записку, вложив ее в томик стихов Хенли…

Джулиан вынул из бумажника свернутый листок бумаги:

– Да, послали. И она у меня с собой, хотя одному только Богу известно, почему я не разорвал ее сразу же. А ведь у меня было такое желание, клянусь вам.

– Я не вижу в ней ничего такого, что бы могло вас расстроить, – отвечала она, вторя ему безразличным тоном. – Конечно, я писала ее в спешке, но если учесть, что я всего лишь просила вас приехать и поговорить со мной…

– Вы просили меня… что? – Он смотрел на нее, словно не веря собственным ушам. Потом порывисто сунул листок ей в руки. – Моя дорогая Сильвия, один из нас, должно быть, сошел с ума! Вот, прочтите сами!

Сильвия развернула листок и ужаснулась:

– Но, Джулиан, это вовсе не моя записка! Это даже не мой почерк – всего лишь неумелая подделка!

– Прочтите вслух! – настаивал он.

– «Дорогой Джулиан, – голос Сильвии дрожал, – я прошу вас меня простить, но, к сожалению, ничего не поделаешь. Ни сейчас, ни в будущем. Сильвия».

– И вы утверждаете, что не писали этой записки?

– Конечно, не писала. – Сильвия не осмеливалась посмотреть ему в глаза, так как боялась, что он увидит слезы. – Я написала вам в том письме, что мне кажется, что нам пора разобраться в наших запутанных отношениях и что я буду рада, если вы приедете поговорить со мной. Я даже указала вам определенное время.

Минуту он молчал, потом спросил отрывисто:

– Ваше письмо было в конверте?

– Конечно. Я положила его в голубой конверт и заклеила. – Она замялась, потом продолжила: – Я попросила Дафни проверить, получили вы его или нет, только потому, что опасалась, что оно вывалится из книги. Ведь я не успела ее завернуть – меня ждал Джо Блисон, и я торопилась.

Осторожно он взял у нее листок:

– Моя дорогая Сильвия, эта записка была безо всякого конверта. Она была просто сложена и склеена сверху скотчем. – Он помедлил. – Это-то и огорчило меня более всего. Меня обидело, что вы написали мне письмо, чтобы отвергнуть раз и навсегда, не позаботившись при этом даже о конверте. Это было последней каплей.

– А как, по-вашему, чувствовала себя я? – воскликнула Сильвия. – Написать вам письмо с просьбой приехать ко мне, и вместо ответа одни лишь слухи, что вы собираетесь жениться на Мариэтт! А под конец узнать от Дафни, что вы получили мое письмо и не сочли нужным на него ответить!

– Кто сказал, что я собираюсь жениться на Мариэтт? – взорвался Джулиан.

– Все только и делали, что намекали на это. Да она и сама говорила Дафни, что вы понимаете друг друга без слов.

– Так вот, стало быть, чем объясняется странное поведение Мариэтт и ее матери перед отъездом, – догадался он и вдруг со страстной откровенностью прибавил: – Сильвия, милая, уверяю вас, я не сказал этой девушке ни единого слова любви. За последние два-три года я иногда приглашал ее потанцевать, как и других девушек, и пару раз чмокнул в щеку на прощание, да и то это было до того, как встретил вас. Но о том, чтобы жениться на ней… Об этом не могло быть и речи!

– Как вы думаете, это она подменила письмо? – спросила Сильвия. – По-моему, это так подло!

– Это могла быть и сама Мариэтт, и ее мать. Даже скорее Мариэтт – она хорошо умеет обращаться с пером. Но ручаюсь, без ее матери тоже не обошлось. – Он на секунду замялся, потом смущенно продолжал: – Сильвия, не считайте меня жестоким, что говорю это вам, но мадам Дюпон перед отъездом буквально извела меня своими распросами, когда я собираюсь подарить Мариэтт колечко в знак помолвки.

– Мне кажется, то, что вы предложили им остаться в Хиклинг-Хаус после отъезда Тэссы… – неуверенно начала Сильвия.

– Моя милая Сильвия, я не делал ничего подобного. Мадам Дюпон изобретала один предлог за другим, чтобы, как она сама выразилась, «еще позлоупотреблять моим гостеприимством». И в конечном счете я был практически вынужден попросить их уехать.

– Даже так, – неуверенно проговорила Сильвия.

– Давайте вернемся к тому, с чего начали, – предложил Джулиан, глядя на нее пристально. – Давайте представим, что я получил ваше письмо с просьбой приехать и что я поспешил выполнить вашу просьбу и примчался выслушать вас. – Тут выражение его лица изменилось. – Да какой же я глупец! С тех пор уже много что изменилось. Ведь только что я узнал, что, думая, будто я тяжело ранен, вы, отбросив свою гордость и обиду, примчались ко мне. – Он обнял ее за плечи, и в голосе его появилась бесконечная нежность: – Сильвия, дорогая, мне кажется, после всего, что было, мы уже не нуждаемся в каких бы то ни было объяснениях.

Прижавшись к нему, она откинула каштановые локоны со лба.

– С самой первой встречи все у нас шло вверх дном. Мне кажется, мы впервые за все время не ссоримся.

– С самого начала во всем был виноват я, – пылко признался он. – Я был не только жесток с вами, но и оказался полным болваном. Как можно, глядя в ваши честные карие глаза, думать, что вы… Господи, да мне хочется пинать себя ногами, когда я вспоминаю, что наговорил вам тогда в Глостершире!

– Но вы же попытались загладить свою вину, – возразила она, с той же поспешностью защищая его, как когда-то обвиняла.

– Да, это правда. Но у меня плохо получилось.

– А я была ужасная гордячка и не хотела вас простить!

Джулиан улыбнулся:

– Да, моя радость, ты была гордячка. Но, быть может, это и к лучшему. Мне, с легкостью добившемуся большого признания и успеха, до сих пор было незнакомо искусство изящно приносить извинения. Как ты правильно дала мне понять в более чем недвусмысленном виде, я всегда склонен был считать, что загладить вину можно, совершив некие благодеяния, избавив себя таким образом от тягостной необходимости расхлебывать кашу.

Смешная гримаска промелькнула на лице Сильвии.

– Да, эта пища, похоже, не подходит нам обоим. Оба мы ужасные гордецы.

– Были ими, моя любимая, – с улыбкой поправил ее он. – Там, где есть любовь, нет места гордости.

– Где есть любовь!.. – едва слышно повторила она и робко спросила: – Джулиан, а когда ты впервые понял, что любишь меня?

Он помолчал, потом ответил задумчиво:

– Думаю, я влюбился в тебя в тот самый первый вечер. Во всяком случае, я пролежал тогда всю ночь без сна, думая о тебе.

Глаза ее сияли.

– Даже считая меня при этом авантюристкой?

Он закивал:

– Боюсь, что так, любимая. – И, вздохнув с облегчением, он воскликнул: – Слава Богу, что после всего ты можешь относиться к этому с юмором!

Она прислонила голову к его плечу:

– Ну теперь вообще все по-другому.

Он еще крепче обнял ее:

– А знаешь, я должен сказать тебе. Ведь я поначалу не хотел признаться себе в этом!

– И когда же это произошло? – поинтересовалась она.

– Когда я увидел, как храбро и беззаветно ты стараешься устроить жизнь своих сестер и брата и дать им все возможное. Тогда я понял, что мое чувство к тебе не просто физическое влечение, а нечто более сильное и глубокое. – Он обнимал ее все крепче. – А теперь, может быть, ты признаешься, когда впервые поняла, что я для тебя уже больше не монстр, каким ты меня считала. Скажи, любимая, когда ты перестала ненавидеть меня?

Целую минуту Сильвия молчала, потом неуверенно произнесла:

– Мне кажется, я вообще не испытывала к тебе ненависти. Я только хотела, пыталась, но когда поняла, что люблю тебя, то разозлилась сама на себя. – Она вздохнула. – Впрочем, эта борьба не принесла мне ничего хорошего. Это чувство было сильнее меня, гораздо сильнее, чем то, что я испытывала к Хью. – Тут Сильвия вскочила. – Ах, Джулиан, что же мы сидим тут как последние эгоисты, когда бедный Хью…

– Любовь моя, нам нужно было во всем разобраться, а Хью не должно быть до этого никакого дела. Когда он поправится, а я в этом не сомневаюсь, то, если он честный человек, он уедет отсюда, не держа на тебя обиды. Сегодня утром он признался мне, что получил от тебя письмо, в котором ты окончательно отказала ему, и что визит, который он намеревался нанести тебе, должен был быть прощальным. Он чувствовал, что не имеет оснований для надежды, вот почему я так удивился, когда ты, как мне подумалось, примчалась навестить его после этого несчастного случая.

Сильвия содрогнулась:

– Ты не представляешь, любимый, что я чувствовала, думая, что ты ослеп… или умер. – И она всхлипнула.

Джулиан улыбнулся:

– Возвращаясь к прошлому, Сильвия, думаю, что, если бы взглядом можно было убить, я уже давно был бы мертв.

– Давай не будем возвращаться к прошлому, – попросила она, смеясь сквозь слезы. – Пусть оно будет забыто навсегда. Пусть будут забыты все наши ссоры и пререкания.

Он согласно кивнул:

– Да, моя радость, теперь мы будем думать о будущем. Как только Хью достаточно выздоровеет, чтобы уехать, мы назначим день нашей свадьбы. А если ты хочешь произвести в доме какие-нибудь изменения…

– Надеюсь, ты не захочешь переезжать из Грейт-Хиклинг? – робко спросила она.

– О Господи, нет, конечно! Мартину и Пэм нечего делать в моей лондонской квартире. Для них это совсем не подходящее жилье.

Сильвия посмотрела ему в глаза.

– Джулиан, ты… ты лучший на свете, – задыхаясь от счастья, проговорила она. – Я так люблю тебя!

– Любовь моя! – Он изо всех сил прижал ее к себе. – Скажи, теперь-то ты поцелуешь меня по собственной воле?

Вся светясь от счастья и больше уже не чувствуя стеснения, она приблизилась к нему:

– Да, от всего сердца!