Текст книги "Нечто чудесное"

Автор книги: Джудит Макнот

сообщить о нарушении

Текущая страница: 5 (всего у книги 29 страниц) [доступный отрывок для чтения: 11 страниц]

– Да, милорд, я умею писать…

Джордан уставился на исполненную презрения малышку, высокомерно взиравшую на него с брезгливым сожалением, и проникся чем-то вроде веселого уважения к девчонке, посмевшей так на него смотреть.

– Прекрасно, – кивнул он.

– …на трех языках, – добавила она с царственной надменностью.

Джордан едва сдержал улыбку. После его ухода Александра робко подошла к маленькому письменному столу в самом углу и, усевшись, выдвинула ящик и достала бумагу, перо и чернильницу. Слишком возбужденная, чтобы сосредоточиться на разумных объяснениях случившегося, она быстро нацарапала:

«Дорогая Мэри Эллен, как только прочтешь это письмо, пожалуйста, приезжай вместе с человеком, который его привезет. Несчастье обрушилось на меня, и я одинока и безутешна. Мама и дядя Монти здесь, так что твоей матери не придется за тебя волноваться. Прошу тебя, поспеши. Остается совсем немного времени до того, как мне придется тебя покинуть…»

На черных мохнатых ресницах девушки повисли две огромные слезы и, сорвавшись, расплылись на бумаге. Только тогда она оставила бесплодную борьбу и уронила голову на сложенные руки. Худенькие плечи затряслись от безудержных рыданий.

– Нечто чудесное? – прерывисто прошептала она, обращаясь к Богу. – И это ты считаешь чудесным?

Три четверти часа спустя Рамзи выпроводил притихших и укрощенных миссис Лоренс и сэра Монтегю из дома, оставив герцогиню наедине с обоими внуками. Пожилая леди медленно поднялась и, выпрямившись, обратилась к Джордану:

– Надеюсь, ты не собираешься действительно пройти через это?

– Напротив, я вполне серьезен. Лицо женщины смертельно побелело.

– Но почему? Не хочешь же ты заставить меня поверить, что чувствуешь хотя бы малейшее желание жениться на этой провинциальной мышке?!

– Нет.

– Но зачем, во имя Господа, ты собираешься пойти на это?!

– Жалость, – с жестокой откровенностью признался он. – Мне ее жаль. И нравится это вам или нет, я виноват в том, что с ней случилось. Вот и все.

– В таком случае откупись от нее! Джордан, откинувшись на спинку кресла, устало прикрыл глаза и сунул руки в карманы брюк.

– Откупиться? – с горечью повторил он. – Поверьте, это мое самое горячее желание, но ничего не выйдет. Она спасла мне жизнь, а я за это уничтожил ее шансы на будущее и обеспеченное спокойное существование. Вы слышали, что сказала ее мать, – жених уже разорвал помолвку, потому что она «обесчещена». Стоит ей вернуться в деревню, и она станет желанной и легкой добычей для всех похотливых негодяев. Ни респектабельности, ни мужа, ни детей. Через год-другой ей придется продавать себя в той же гостинице, куда я ее привез.

– Вздор! – невозмутимо бросила герцогиня. – Дай ей денег, и она может уехать куда угодно, хоть в Лондон, куда не докатятся сплетни.

– Самое большее, на что она может надеяться в Лондоне, – пойти на содержание, и то при условии, что сумеет привлечь богатого старого дурака или глупого молодого щеголя и заставить их купить ей дом и наряды. Вы видели ее – женщины подобного типа вряд ли могут пробудить в мужчине вожделение.

– Совершенно ни к чему быть вульгарным. – сухо предупредила герцогиня.

Джордан, открыв глаза, сардонически усмехнулся:

– Признаться, я нахожу довольно вульгарной саму мысль о том, что можно вознаградить малышку за спасение моей жизни, толкнув ее на путь замаскированной проституции. Кажется, вы именно это предлагаете?

Они молча смотрели друг на друга через комнату – схватка двух несгибаемых характеров проходила в полнейшей тишине. Наконец герцогиня отступила первая, признавая поражение легким наклоном безупречно причесанной головы.

– Как угодно, Хоторн, – произнесла она, неохотно подчиняясь власти главы семейства. Но тут еще одна мысль поразила герцогиню, и она, мгновенно помрачнев, бессильно опустилась в кресло. – На протяжении семисот лет родословная нашего семейства была безупречна. Мы потомки королей и императоров И ты хочешь, чтобы это полнейшее ничтожество произвело на свет будущего наследника?! – Полностью выведенная из себя, ее милость обратила гнев на второго внука. – Да что же ты сидишь, Энтони! Скажи что-нибудь!

Лорд Энтони Таунсенд спокойно пожал плечами.

– Прекрасно, – дружелюбно объявил он, принимая решение Джордана с фаталистической улыбкой. – Когда меня представят будущей кузине? Или вы намереваетесь запереть ее в салоне до свадьбы?

Герцогиня наградила его убийственным взглядом. Она сидела неподвижно, выпрямив спину и высоко держа седую голову, но горькое разочарование последнего часа состарило ее на десять лет.

Энтони поднял бокал:

– За твое будущее семейное счастье, Хок!

Джордан иронически блеснул глазами, не меняя бесстрастного выражения лица. Энтони не удивляло это отсутствие видимых эмоций. Подобно бабке, Джордан всегда держал себя в руках, но в отличие от герцогини Хоку это удавалось без усилий, так легко, что и Тони, и многие другие часто гадали, способен ли он вообще испытывать глубокие чувства, кроме ярости, конечно.

В этом Тони был прав. Думая о предстоящей женитьбе, Джордан действительно ничего не ощущал, кроме угрюмого, мрачного смирения. Поднося бокал к губам, Джордан с изумлением размышлял о столь неожиданном повороте судьбы. После бесчисленных романов с самыми опытными, искушенными и наименее добродетельными женщинами Англии изменница фортуна наградила его девочкой-невестой, воплощением невинности и чистоты. Недаром все глубоко скрытые инстинкты предостерегали его, что отсутствие этой искушенности, умудренности жизнью происходят не от неопытности, а скорее из подлинного благородства духа и истинной сердечной доброты.

В его объятиях она потеряет девственность, но Джордан сомневался, что ее безбрежная наивность исчезнет годами. И что она приобретет безупречный лоск, скучающую утонченность и едкое остроумие, считающиеся столь же необходимым пропуском в высшее общество, как происхождение и семейные связи.

Его лишь слегка беспокоило, что она никогда не станет частью его судьбы. Да, это его волновало, но, положа руку на сердце, Джордан не собирался проводить с ней много времени в последующие годы, как и не собирался кардинально менять образ жизни. Он поселит Александру в Девоне и будет изредка навещать ее.

Джордан тяжело вздохнул. Придется сообщить любовнице, что она не сможет сопровождать его в Девон, как они намеревались. Благодарение Богу, Элиз настолько же умна и проницательна, насколько прекрасна и чувственна. Она не станет устраивать сцен, когда Джордан поведает ей о своей поспешной женитьбе.

– Ну так когда же нас ей представят как полагается? – повторил Энтони.

Вместо ответа Джордан дернул за шнур сонетки.

– Рамзи, – приказал он возникшему на пороге дворецкому, – отправляйтесь в сиреневый салон и приведите мисс Лоренс.

– Где мама и дядюшка Монти? – встревожилась Александра, войдя в гостиную.

Джордан поднялся и выступил вперед.

– Они отправились в гостиницу, где и останутся в счастливом ожидании нашего венчания, – пояснил он с нескрываемой иронией. – Однако вы будете жить здесь.

Прежде чем Александра успела опомниться, ее уже представляли вдовствующей герцогине, бесцеремонно рассматривающей сквозь лорнет будущую жену внука. Униженная сверх всякой меры пренебрежительно-оценивающим взором, Александра вздернула подбородок и столь же откровенно уставилась на старуху.

– Не смейте так дерзко и непочтительно глазеть на меня! – рявкнула герцогиня, заметив выражение лица Александры.

– О, так я была груба, мадам? – с притворным раскаянием осведомилась девушка. – Прошу извинить меня. Видите ли, я действительно читала, что неприлично пристально смотреть на человека. Правда, я слишком невежественна и поэтому не представляю, как должен при этом поступить тот, на кого смотрят!

Лорнет выскользнул из пальцев герцогини, а глаза превратились в узенькие щелочки.

– Да как вы смеете читать мне мораль?! Ничтожество! Ни происхождения, ни воспитания!

– «Да, происхождение – вещь весьма важная, – разгневанно процитировала Александра, – но слава, принадлежит не нам, а нашим предкам!»

Энтони издал странный сдавленный звук, весьма напоминающий смех, и поспешно втиснулся между взбешенной бабкой и неразумным ребенком, не задумавшимся вступить в словесный поединок.

– Платон, не так ли? – осведомился он, протягивая руку. Александра покачала головой и застенчиво улыбнулась в надежде наконец найти союзника в этом обиталище враждебных чужаков.

– Плутарх.

– Я почти угадал, – хмыкнул он. – Поскольку Джордан, кажется, внезапно онемел, позвольте представиться: я Тони, кузен Джордана.

Алекс вложила ладонь в его протянутую руку.

– Как поживаете?

– Реверанс! – ледяным тоном приказала герцогиня.

– Прошу прощения?

– Молодая леди должна сделать реверанс, когда ее представляют персоне старше по возрасту или положению.

Глава 6

Назавтра вечером Александра стояла у окна в сгущающихся сумерках, неотрывно глядя вдаль, когда на подъездной аллее появился внушительных размеров экипаж, фонари которого отбрасывали на землю; оранжевые отблески.

– Мэри Эллен! – выдохнула девушка и, выскочив из комнаты, помчалась по длинному коридору.

Рамзи открыл дверь, как только Мэри Эллен спрыгнула с подножки и взбежала по ступенькам крыльца. Длинные рыжие волосы развевались на ветру. Девушка с трудом удерживала множество свертков весьма странной формы, не говоря уже о зажатых в кулаке лентах шляпки, болтающейся на весу. Очутившись в холле, Мэри Эллен присела перед изумленным дворецким, посчитав по его надменному виду, что перед ней, должно быть, Очень Важная Особа, и отчаянным голосом осведомилась:

– Прошу вас, милорд, скажите, где Александра? Она еще жива?

Но дворецкий молча открывал и закрывал рот, словно рыба на суше, и Мэри Эллен, не добившись ответа, рванулась к лакею, снова присела и умоляюще прошептала:

– Где Александра, сэр? Пожалуйста, скажите! В этот момент Александра едва ли не кубарем слетела с лестницы в холл и обхватила Мэри Эллен вместе со всеми свертками и шляпкой.

– Мэри Эллен! – радостно завопила она. – Я так счастлива, что ты приехала…

Радостный смех и девичий щебет, внезапно взорвавшие привычную, почти кладбищенскую тишину величественного дома, показались его обитателям столь возмутительными, что в холле мгновенно появились не только еще трое слуг, но и вдовствующая герцогиня со старшим внуком.

Мэри Эллен происходила из обыкновенной семьи потомственных фермеров, не разбиравшихся в строгих правилах этикета и не заботившихся о мнении аристократов, поскольку никогда с ними не встречались. Поэтому девушка, к счастью, не подозревала, что обитатели Роузмида будут судить о ней по первому впечатлению и найдут не стоящей их внимания. Но для преданного сердечка Мэри Эллен не было ничего важнее того ужасного открытия, что Александра, очевидно, попала в беду.

– О, Алекс! – воскликнула девушка взволнованно. – Я думала, ты умираешь! А ты здесь и выглядишь почти так же, как всегда… ну, только чуточку побледнела, что неудивительно, раз приходится жить в столь угрюмом доме с этими мрачными людьми. – И, не успев отдышаться, с тревогой объявила:

– Твоя записка ужасно нас расстроила, и мама тоже собиралась приехать, но не смогла, потому что папа опять нездоров. А этот отвратительный кучер не пожелал объяснить, что с тобой, хотя я умоляла его сказать хоть словечко. Задирал свой огромный нос и твердил только, что не имеет права ни о чем говорить. Ну расскажи же поскорей, прежде чем я умру от любопытства. Почему ты безутешна, что за ужасное несчастье тебя постигло и… и кто эти люди?

Позади раздался резкий голос, словно ударом кнута вернувший девушек к печальной действительности:

– Насколько я понимаю, мисс Лоренс безутешна, так как должна выйти замуж за владельца этого угрюмого дома, который, кстати, приходится мне внуком.

Мэри Эллен, онемев от неожиданности, отступила.

– О нет! – жалобно выкрикнула она, испуганно оглядываясь на облаченного в прекрасно сшитую черную ливрею Рамзи, которого с самого начала ошибочно приняла за хозяина дома. – Алекс, ты не можешь выйти замуж за этого человека! Я не позволю! Алекс, он толстый!

Заметив, что глаза герцогини положительно мечут ядовитые искры, Джордан, стоявший в противоположных дверях, откуда забавляясь и одновременно с некоторым раздражением наблюдал за происходящим, наконец решил вмешаться и вежливо кашлянул.

– Александра, возможно, стоило бы избавить вашу подругу от поклажи, а потом представить как полагается?

Девушка виновато вскинулась при звуках его негромкого властного голоса.

– Да. Да, конечно, – поспешно согласилась она. Рамзи тут же выступил вперед и забрал у Мэри Эллен свертки.

– Что в самом большом? – едва слышно осведомилась Александра, когда дворецкий величественно направился к двери.

– Снадобья из кишок и плесени, – громко заявила Мэри Эллен, – которые мама приготовила специально для тебя. Правда, она не знала, чем ты больна.

Рамзи брезгливо вытянул вперед руку, пытаясь держать сверток подальше от себя, и девочки задохнулись от смеха, но веселье Александры испарилось так же быстро, как возникло. Стиснув локоть Мэри Эллен, она повернула подругу лицом к герцогине и Джордану. При одном взгляде на окаменевшую старуху девушка испуганно отпрянула. Александра, смущенно запинаясь, представила ее хозяевам.

Презрев неразборчивое бормотание Мэри Эллен, лепечущей какое-то подобие приветствия, герцогиня отрывисто прорычала:

– Ирландка?

Скорее сконфуженная, чем устрашенная, Мэри Эллен кивнула.

– Этого следовало ожидать, – с горечью заметила ее светлость. – И конечно, католичка? Девушка снова кивнула.

– Я так и думала.

И герцогиня, бросив на Джордана взгляд королевы-мученицы, вынужденной терпеть омерзительное общество гнусных простолюдинов, молча удалилась в салон. Мэри Эллен с недоумевающим выражением на хорошеньком личике долго смотрела ей вслед и обернулась, лишь когда Алекс представила ей герцога Хоторна. Девушка оцепенела, словно громом пораженная, и уставилась на Алекс широко распахнутыми глазами.

– Герцог?! – прошептала она, совершенно позабыв о самой титулованной особе, ожидавшей ее реверанса.

Александра кивнула, уже понимая, что с ее стороны было величайшей глупостью потребовать присутствия здесь этой простой деревенской девушки.

– Настоящий, подлинный, истинный герцог? – шепотом продолжала Мэри Эллен, боясь взглянуть в лицо Джордана.

– Совершенно верно, – сухо подтвердил тот. – Настоящий, подлинный, истинный герцог. Ну а теперь, когда стало ясно, кто я, почему бы не узнать, кто вы?

Вспыхнув до корней ярко-рыжих волос, Мэри Эллен присела, откашлялась и пролепетала:

– Мэри Эллен О'Тул, сэр. Милорд. Ваше высочество. – Она снова присела. – К вашим услугам, сэр, то есть ми…

– Ваша светлость, – пояснил Джордан.

– Что? – тупо переспросила девушка, покраснев еще сильнее.

– Я все объясню наверху, – торопливо вмешалась Александра и, стараясь взять себя в руки, нерешительно глянула на Джордана, возвышавшегося в дверях подобно смуглому великану-божеству. Огромный. Устрашающий. И притягательно-неотразимый.

– Если позволите, ваша светлость, я отведу Мэри Эллен наверх.

– Да, конечно, – небрежно бросил Джордан, и Алекссандра с унижением осознала, что он находит их столь же абсурдно-забавными, как двух неуклюжих щенят-дворняжек, которые весело резвятся во дворе, не обращая внимания на окружающих.

Они приблизились к дверям салона, и оттуда, подобно приглушенному раскату грома, донесся голос герцогини.

– Реверанс! – рявкнула она.

Девушки поспешно обернулись и одновременно низко присели.

– Она что, не в себе? – взорвалась Мэри Эллен, как только обе очутились в спальне Александры. – Боже, – продолжала девушка, настороженно оглядывая роскошную комнату, словно ожидая, что герцогиня, подобно злому духу, может материализоваться прямо из воздуха, – неужели она не может говорить как все люди, а не объясняться отдельными словами и при этом рычать? «Ирландка? Католичка? Реверанс!» – передразнила она.

– Это сумасшедший дом, – согласилась Александра, чувствуя себя не в силах даже засмеяться уморительным гримаскам подруги. – И мне придется стать его обитательницей.

– Но почему? – встревоженно выдохнула Мэри Эллен. – Алекс, что случилось? Всего четыре дня назад мы устроили турнир и так веселились, а теперь вся деревня только и судачит что о тебе. Мама сказала, я не должна никому верить, пока мы не узнаем от тебя правду. Но жена сквайра передала Онор, которая шепнула мне, что с тобой теперь зазорно и словом-то перемолвиться, а завидев тебя, следует переходить на другую сторону улицы, потому что ты обесчещена.

Александра не представляла, что можно чувствовать себя еще более одинокой и несчастной, чем сейчас, но эти ужасные слова глубоко ранили ее сердце. Значит, все поверили грязной сплетне. Люди, которых она знала едва ли не с колыбели, не задумываясь отвергли ее, даже не выслушав. Только Мэри Эллен и ее родные верили в нее и готовы были дожидаться объяснений, прежде чем судить.

Пошатнувшись, Александра почти рухнула на золотистое парчовое покрывало и подняла на подругу измученные глаза.

– Сейчас ты все узнаешь…

Когда она наконец замолчала, Мэри Эллен несколько долгих минут потрясенно смотрела на нее.

Однако постепенно ошеломление девушки сменилось задумчивостью, и Мэри Эллен неожиданно просияла.

– Алекс, – выдохнула она, расплываясь в широкой улыбке. – Твой жених не только герцог, но и настоящий красавец. В жизни не встречала такого великолепного мужчину! Да-да, и не вздумай отрицать! Мне так показалось с первого взгляда, просто я была слишком расстроена, чтобы как следует его рассмотреть!

Прекрасно зная об отношении подруги к противоположному полу, Александра смущенно пробормотала:

– Его внешность… не так уж отталкивающа.

– Вот как? – неверяще охнула Мэри Эллен и, мечтательно подняв взор к небу, объявила:

– Клянусь, он даже интереснее Генри Бичли, а уж красивее парня трудно найти! Да я сама без ума от Генри!

– А полгода назад ты считала, что Генри в подметки не годится Джорджу Ларсону, – напомнила Александра. – И была без ума от Джорджа.

– Только потому, что не успела разглядеть Генри! – возразила Мэри Эллен.

– А еще за шесть месяцев до того убеждала меня, что лучше Джека Сандерса в мире нет, и не сводила с него глаз.

– Просто я не удосужилась присмотреться к Джорджу и Генри! – вскричала Мэри Эллен, сбитая с толку странной веселостью Александры.

– Думаю, – пошутила та, – что твое плохое зрение – результат чтения бесконечных любовных романов. Недаром каждый молодой человек в твоих глазах превращается в прекрасного романтического героя!

Мэри Эллен открыла было рот, чтобы яростно запротестовать против такого оскорбления ее вечной любви к Генри Бичли, но тут же передумала и лукаво улыбнулась.

– Ты, наверное, права, – вздохнула она, садясь на кровать с противоположной стороны, и печально добавила:

– Твоего герцога не назовешь симпатичным!

– Вот как? – взвилась Александра, мгновенно бросаясь на защиту Джордана. – Но у него благородное, мужественное и… и очень необычное лицо.

– Неужели? – осведомилась Мэри Эллен, едва сдерживая смех и притворяясь, что изучает свои коротко остриженные ногти. – Ты не находишь, что волосы у него чересчур темные, кожа слишком загорелая, а глаза какого-то странного цвета?

– Они серые! Прекрасный, редкостный оттенок серого! Не отрывая взгляда от разгневанной подруги, Мэри Эллен деланно-невинно пожала плечами:

– Но ведь нельзя же зайти так далеко, чтобы осмелиться уподобить его греческому богу?

– Греческий бог, подумаешь, – фыркнула Александра. – Ну уж нет!

– В таком случае с кем же его можно сравнить? – поинтересовалась Мэри Эллен, не в силах больше скрывать, как забавляет ее страстная влюбленность Алекс.

Александра смиренно понурилась, признавая поражение.

– О, Мэри Эллен, – благоговейно выдохнула она, – он точная копия «Давида» Микеланджело!

Мэри Эллен с мудрым видом покачала головой:

– Ты любишь его. Не отрицай. Твое лицо так и светится при одном упоминании его имени. Ну а теперь скажи, – умоляюще попросила она, – каково это… любить мужчину? Пожалуйста!

– Ну… – протянула Александра, испытывая настоятельную потребность исповедаться, хотя разум взывал к ее рассудительности и сдержанности, – это совершенно необычайные, но волнующие ощущения. Когда я сталкиваюсь с ним в холле, чувствую себя точно так же, как при виде папиного экипажа, подъезжающего к дому… счастливой, но одновременно боюсь, что выгляжу настоящим чучелом, и переживаю, что он уедет, если я не стану его развлекать и не сумею вести себя как надо, и тогда… потеряю его навсегда.

Мэри Эллен так не терпелось узнать побольше о восхитительных переживаниях подруги, что она не задумываясь бросила:

– Не будь глупенькой! Как он может оставить тебя, если вы поженитесь?

– В точности как папа покинул маму. В зеленых глазах Мэри Эллен на миг мелькнуло сочувствие, но девушка тут же встряхнулась и просияла:

– Ничего не бойся! Все это уже в прошлом, и, кроме того, через четыре дня тебе исполнится восемнадцать, а это означает, что ты становишься настоящей женщиной!

– Но я не чувствую себя женщиной, – измученно пробормотала Александра, пытаясь облечь в слова все, что так тревожило ее с той минуты, как она встретила человека, похитившего ее сердце. – Мэри Эллен, я не знаю, что сказать ему. Меня никогда не интересовали мальчики, и теперь я просто не знаю, о чем говорить и что делать. Либо я выпаливаю первое, что приходит на ум, и выгляжу совершенной дурочкой, либо теряю голову и превращаюсь в соляной столп. Ну как мне быть?

Во взгляде Мэри Эллен блеснула гордость. Все знали, что умнее и ученее Александры нет человека в деревне, хотя никто не мог бы назвать ее красавицей, но также никто не считал, что у признанной деревенской красотки Мэри Эллен имеется хоть капля мозгов. Говоря по правде, даже родной отец нежно называл ее своей прелестной маленькой тыквочкой.

– О чем ты говоришь с мальчиками, которые приходят к тебе в гости? – умоляюще продолжала Александра.

Мэри Эллен нахмурилась, пытаясь выказать тонкий ум, в существовании которого не сомневалась подруга.

– Ну… – медленно протянула она, – я давно заметила, что мальчики любят говорить о себе и о том, что их интересует. Все, что нужно, – задать подходящий к случаю вопрос, и парень сам заговорит тебя до полусмерти.

Александра в панике воздела руки:

– Но откуда мне знать, что его интересует, и потом, он не мальчик, а взрослый мужчина!

– Верно, – кивнула Мэри Эллен, – но мама часто повторяет, что все мужчины, включая моего папочку, в душе остаются мальчишками. Поэтому делай, как я сказала, – просто расспроси о том, что его интересует.

– Но мне неизвестно, что его интересует, – вздохнула Александра.

Мэри Эллен погрузилась в молчание, мучительно обдумывая возникшую проблему.

– Нашла! Его, конечно, волнует все то, о чем так часто разглагольствует отец! Спроси о…

– О чем? – вырвалось у Александры. Она даже подалась вперед, чтобы лучше слышать.

Но Мэри Эллен казалась глубоко задумавшейся. Неожиданно она громко прищелкнула пальцами и расплылась улыбке.

– Насчет жуков! Спроси, как обстоят дела с урожаем в его поместье и не одолевают ли жуки молодые посевы. Поверь, человек, в имении которого такие обширные поля, ни о чем другом просто говорить не может!

Александра нерешительно наморщила лоб и с сомнением покачала головой.

– Насекомые – не очень приятная тема.

– О, мужчины совершенно равнодушны к приятным темам. То есть, если станешь описывать им шляпку, которую видела в витрине лавки, они просто увянут на глазах. А уж если осмелишься обсудить платье, которое собираешься сшить, они скорее всего заснут от скуки!

Александра жадно внимала словам подруги.

– И ни при каких условиях, – сурово велела Мэри Эллен, – не распространяйся о своем лысом старом Сократе и дурацком Платоне. Мужчины презирают слишком умных женщин. А кроме того, Алекс, тебе нужно научиться флиртовать.

Александра поморщилась, но, зная по опыту, что спорить не имеет смысла, промолчала. Мальчики и молодые люди всех возрастов так и липли к Мэри Эллен и наведывались в дом О'Тулов в надежде перекинуться с ней хоть словечком, поэтому от советов подруги вряд ли стоило отмахиваться.

– Прекрасно, – нерешительно пробормотала Александра, – и что я должна делать?

– Хотя бы строить глазки. У тебя такие красивые глаза.

– Как это – строить?

– Не отрываясь смотреть на герцога и кокетливо взмахивать ресницами, чтобы показать, как они длинны.

Александра попробовала моргнуть несколько раз кряду и, смеясь, повалилась на подушки.

– Господи, я буду выглядеть настоящей дурочкой!

– Ошибаешься, мужчины любят подобные вещи. Александра, сразу став серьезной, задумчиво уставилась на подругу:

– Ты уверена?

– Абсолютно. И вот еще что: мужчины обожают, когда ими восхищаются… особенно если со вздохом уверяешь, что в жизни не видела человека сильнее, умнее, отважнее и тому подобное. Ты говорила герцогу, что любишь его?

Молчание.

– Говорила?

– Конечно, нет!

– Скажи! И он ответит, что тоже любит тебя!

– Правда?

– Несомненно!